Текст книги "Орлиное гнездо (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 84 страниц)

Наступил новый год – год, до которого они не чаяли дожить; Валахия отдыхала под снежным покровом, в кои-то веки не тронутым ни сапогами врагов, ни кровавыми и рвотными следами братоубийства. Это были редкие для княжества дни мира, почти благоденствия. Иоане и ее мужу за свое короткое правление удалось сделать немало. И тогда Мехмед опять подал весть – он вызывал Белу Андраши, господаря Валахии, для переговоров в одну из южных крепостей: совершенно как сделал когда-то с Дракулой, желая заманить его в западню. * Буквально – "голова султана", высочайшее звание. Любимые жены султана назывались "кадын-эфенди", "госпожи". ========== Глава 66 ========== - Минул год, ровно год со дня Джурджиу, - проговорила Иоана в темноту. – Ты помнишь? Князь улыбнулся. - Да. Как было не помнить? Ровно год назад он сломил ее мужа, чтобы взять в полон сердце Иоаны. Он солгал своей возлюбленной во имя высшей правды. Кто теперь пойдет на Константинополь и вернет ему славу? Иоана быстро приподнялась над князем. - Это, без сомнения, такая же ловушка, Бела, как и та, которую Мехмед устроил для Дракулы, - горячо проговорила она. – Шпионы доложили султану, что в Валахии спокойно, что с нее опять есть что взять; и сам кровопийца отдохнул! Он требует дани, но это только предлог! - Конечно, - совершенно спокойно ответил Андраши. – Мехмед Фатих, возлюбленный небесами, - женомуж с изъеденным червями нутром, не брезгующий ничем во имя своей священной цели: поглотить и потребить весь мир! - Думал ли пророк, что его учение принесет такие плоды, - горько засмеялась Иоана. – И как: ты, конечно, поедешь? - Конечно, поеду, - сказал князь. Другая женщина заахала бы, стала упрекать его, что он сошел с ума… но его княгиня лишь кивнула. - Не дай только захватить себя в плен, - сказала она. Погибнуть он мог; попасть в руки турок – никогда. Государь и государыня улыбнулись друг другу, и Иоана прильнула к устам мужа. Потом она опрокинулась на спину и, улыбнувшись, простерла руки. - Иди ко мне, - позвала Иоана. Он медленно лег на нее, вглядываясь в глаза. - Ты думаешь, что я умру? – спросил князь. - Нет, - ответила Иоана, гладя его по волосам обеими руками. – Я думаю, что ты не умрешь. И она отдалась ему; отдавалась ему с радостью, с неистовством, принимала его силу, ощущая, как бьется в ней жизнь и любовь, плача от счастья. Они долго сжимали друг друга в объятиях, то поднимаясь, то опускаясь на ложе, пребывая в том раю, куда входят только вместе. Потом князь лег рядом с женой, ощущая себя счастливым и опустошенным; она же была счастлива – и переполнена силой. Ей хотелось его и его силы еще. Андраши ощутил боль. Он положил руку на грудь Иоане, прислушиваясь к ее сердцу, пытаясь понять – отчего оно так бьется, чего чает. - Ты хотела взять меня напоследок… взять все, что я мог дать? – спросил он, пытаясь найти ее взгляд. Иоана закрыла глаза. - Напоследок… нет, я никогда не напьюсь тобою, пока люблю, - с улыбкой прошептала она. – Пока могу любить. И ты знаешь, что если ты погибнешь, то с тобою для меня на земле погибнет все. - Я так дорог тебе? – затаив дыхание, спросил князь; он не знал, верить ли сейчас своим ушам. Иоана никогда еще не делала ему таких признаний. - С тобою для меня на земле погибнет все, - повторила Иоана. И он понял, что это так: Валахия без него будет Валахией султана, Валахией Раду чел Фрумоша, и в ней не останется места княгине Иоане. - Никто из нас не станет рабом неверных, - сказала государыня. – И мы не умалимся, князь, для жалкой участи. - Но никто не может знать… - взволнованно проговорил князь. - Да, - Иоана кивнула. Она помолчала, припав щекой к его груди. - Кисмет, судьба, - проговорила княгиня уже сонно. - Но я верю Богу, Бела; Господь не оставит нас… "Те тысячи турок, которых Дракула месяцами томил в темнице, тоже думали, что их бог не оставит их, - и их было много, таких же чад Господних, как мы, и погибли они страшнее некуда! Есть ли такой равнодушный Бог?" - невольно подумал князь. Он взглянул на спящую жену, и губы его тронула улыбка, а сердце - тепло. Вот когда он понимал, что Бог есть и Его не может не быть, - когда глядел на нее… Он поцеловал сначала ее лоб, потом уста, потом крест, который висел на ее груди. Потом обнял жену и заснул, зарывшись лицом в ее волосы. Князь выезжал из Тырговиште, везя с собою положенную дань серебром – и ведя три тысячи воинов: столько же, сколько он имел, когда брал город. Но теперь больше половины из них явилось с земель верных ему бояр. Все эти люди, господа Валахии, вместе с князем надеялись на чудо. Перед тем, как господарю уехать, Иоана зазвала его к себе – попрощаться. Конечно, она оставалась здесь, в сердце своей родины. - Мы никуда не отступим, даже если на нас нападут, - сказала княгиня. – Нам некуда отступать: везде наша земля, и эти люди, которые предадутся султану, будут наши люди… Совершится только то, что должно было сделаться много месяцев назад: на трон Валахии воссядет больной и порочный князь, имеющий на него наследственное право. Муж не сводил с нее глаз. - Вот ты и похоронила меня, любовь моя, - мягко сказал он. Иоана медленно покачала головой. - Нет, мой дорогой. Никогда. Она улыбнулась. - И уж никак не теперь: даже если султан и узнал о том, как была взята Джурджиу, его знание не помешает вам и в этот раз сделать так же! Войти внутрь, прикинувшись покорными, и устроить бойню! Рабы султана не ожидают от тебя того же, что делал Дракула: они верят, что на это способен один только сын дьявола. Андраши рассмеялся. - Дракула превращает в дьяволов всех, кто ему сопричастен! Они крепко обнялись. - Я тебя жду, - прошептала она страстно. – Я всегда буду тебя ждать. Она будет ждать его, как не дождалась Корнела. Иоана крепко обхватила ладонями прекрасную голову мужа и прижалась поцелуем к его губам. - Теперь я готов, - прошептал князь, когда Иоана выпустила его из объятий. Княгиня улыбнулась со слезами, и увидела, что муж тоже плачет. Они оба улыбнулись. - Гряди, государь! – сказала Иоана. Она поклонилась, а когда выпрямилась, никого больше не увидела: Андраши покинул ее, не то вдохновившись ею, не то не вынеся этого прощания. Теперь править за него оставалась она: теперь – открыто. Никто из тех, кто успел узнать Иоану Валашскую, не ослушался бы ее в грозные дни. Иоана сидела в Тырговиште неделю, блюдя и успокаивая людей, отдавшихся под ее покровительство. Она не ждала мужа до этого времени – и еще много позже не ждала: все знали, сколько превратностей судьбы может ждать его и его воинов. А потом княгиня увидела, что задумал султан: увидела, должно быть, куда раньше мужа, если он еще не погиб… Войско Мехмеда подходило к Тырговиште. Князя и главную его силу выманили из города, чтобы взять Тырговиште почти без потерь. К Иоане прискакал вестник от городских стен: княгиня побледнела, но приняла известие спокойно. - Албу, занимаем оборону, - приказала она своему ворнику. – Готовиться к осаде. Не думаю, что они сразу пойдут на штурм. И государыня ушла надевать доспех. Она не знала, придется ли ей в самом деле пустить в дело меч, падет ли от ее руки еще хоть один турок, хотя бы этот Абдулмунсиф; но знала, как желает встретить врага. Княгиня оставалась в городе: ей не годилось бросаться навстречу неприятелю, как это делали вожди-мужчины, - она будет до последнего держать то, что ей вверено, на своем месте. В сопровождении небольшого отряда валахов - еще ее трансильванских валахов, - в черных латах, алых шароварах и алом плаще, который, точно знамя, украшал ее герб, с мечом в руке Иоана покинула господаревы палаты и направилась к Башне Заката. Турнул Киндия ждала ее, как некогда ждала господаря, с высоты любовавшегося казнями. Сейчас Иоана тоже посмотрит на великую казнь. Она вышла на площадку и, улыбаясь и сверкая глазами, устремила взор на турецкое воинство, окружившее город, как черное море, грозившее навеки поглотить светлый остров. Иоана видела внизу огни, слышала боевые крики, крики боли и восторга: битва уже началась. Ей казалось, что она поднимает и опускает меч с каждым своим воином, что у нее вдруг сделалась тысяча рук, и в сердце тысячекратно умножилась ненависть к врагу. – Я принимаю все, что вы есть, мои возлюбленные дети, - шептала Иоана, дрожа с головы до пят. – И я никогда не отдам этого назад! А потом Иоана вдруг увидела, что битва идет на самых улицах Тырговиште: точно она проснулась и в один миг поняла, что происходит. Или все и в самом деле решилось в один миг! - Должно быть, им открыли ворота, княгиня! – крикнул один из ее валахов за спиной Иоаны. – Турки и их прихвостни! Надо было пересажать на колья их всех, пока князь еще не ушел из города! Иоана обернулась к своему воину, черные волосы, подхваченные ветром, захлестнули лицо; тот был сражен ее резкой красотой, ее яростью. - Если это и начнется снова, начнется не с нас! – свирепо крикнула княгиня. – Мы должны сохранить Бога… хотя бы здесь, если церкви наши не удержат Его! Она схватилась за сердце, и ее люди, пораженные словами госпожи, сделали так же. - Мы не отдадим тебя, княгиня! – воскликнули они. Иоана засмеялась, и всем показалось, что у нее заострились белые, крепкие зубы, а в зеленых глазах отразилось алое зарево заката. - Я и сама никому не отдамся, - ответила она. Тут загремели по лестнице шаги, загремели доспехи – и на башню вырвался Албу, в залитых кровью доспехах, с разметавшимися по плечам белыми волосами. - Уходи, государыня! – крикнул он. – Идем во дворец, пока еще можно: там ты сможешь закрепиться и потянуть время… Выставить условия… Ворник тяжело дышал, глядя на нее с болью, которая превосходила боль, причиненную ему оружием врага. Иоана от души пожалела любимого слугу. - Ну, идем! – сказала она. И они, сколько их осталось – не более десятка человек, - спустились вниз и, сбившись вместе, быстро пересекли улицы и вошли во дворец. Тот был еще не занят. Иоана вместе с Албу направилась в свои покои. Оставшиеся воины стали на страже. Княгиня села на подушки и с растерянной улыбкой повертела в руках дедовский меч. - Так и не пригодился! – сказала она. - Убийство должно же когда-нибудь кончиться, - отозвался Албу. Он быстро прошел к дверям, быстро распахнул их – и закрыл; наложил засовы. Потом прошелся по комнате и остановился перед Иоаной. Ему некуда больше было девать свою преданность ей. Иоана ласково улыбнулась. - Сядь со мной, мой друг, и дай руку, - сказала она. Албу послушался. Он закрыл глаза, точно прикосновение княгини на миг подарило ему умиротворение, - потом опять открыл глаза и напрягся. Сжал руку госпожи. Иоана улыбнулась и коснулась плеча Албу; ворник затих. Ждать им пришлось недолго: в коридоре раздался топот многих пар ног, а следом лязг оружия. Албу взвился на ноги; Иоана вскочила тоже, распахнув глаза. – Не начинать драку! – крикнула она своим валахам через дверь. – Люди султана хотят со мной говорить! За дверями на миг наступила тишина. Потом зазвучал голос, который Иоана почти ожидала услышать. Она рассмеялась, не в силах сдержаться. - Княгиня Иоана! Иоана, дочь Раду! – крикнул молодой мужской голос по-валашски, с турецким выговором. - Абдулмунсиф! – воскликнула Иоана, хохоча. – Жаль, что я не успела вонзить в тебя кинжал! Турку же было совсем не до смеха. Он долго молчал, собираясь с духом, - а потом заговорил снова: Иоана поняла, что Абдулмунсиф подошел совсем близко, приник лицом к дверям, разделявшим их. - Кадын-эфенди! Великая госпожа! – воскликнул турок взволнованно. – Я пришел от имени султана предложить тебе почетное положение! Мехмед Фатих восхищен твоей доблестью и мудростью, и он сказал… Иоана ждала, с уничтожающей усмешкой на устах. - Он сказал, что сохранит тебе жизнь и свободу и всемилостивейше возьмет под свое покровительство! Султан даже не велит тебе отказаться от Христа, у нас живет много христиан! - Не велит мне – как тебе, Штефан? – громко спросила Иоана. Турок ошеломленно замолчал. - Где же султан предлагает мне убежище? – спросила княгиня. Албу закатил глаза и зарычал. - Я выпущу ему кишки! – проревел валах. Абдулмунсиф, опять помолчав – перемолчав излияния Албу, - крикнул: - Я дам тебе убежище в Эдирне, прекраснейшей столице нашей империи, княгиня Иоана! Ты сохранишь своего бога! Ты вошла в мое сердце, как твой Христос! Иоана взглянула на ворника, который едва стоял на месте от негодования, - и проговорила, смеясь: - Я сохраню Христа, живя в его гареме. Как чудно, Албу! - Кисмет, госпожа! Помни кисмет! – отчаянно крикнул Абдулмунсиф. Иоана усмехнулась. - Мне кажется, что он там плачет, - сказала княгиня своему воину. Потом крепко схватила верного слугу и друга за плечо. - Албу, помоги мне! – страстно воскликнула она. – Ты готов? Мне нельзя сделать это самой! - Да, - сказал Албу, склонив голову. Он глядел на нее с бесконечной болью и гордостью. Иоана торопливо сняла доспехи, подбитую мехом кожаную куртку; Албу помогал ей. Потом княгиня извлекла и вручила воину свой серебряный кинжал, висевший на поясе. Она рывком разорвала на груди рубашку. – Не промахнись, - дрожащим голосом сказала Иоана и схватилась за надежные плечи Албу. Он на несколько мгновений крепко прижал государыню к себе; потом, ослабив обьятия, приставил кинжал к ее сердцу. Иоана возвела очи горе - и за миг до того, как вонзился кинжал, увидела белые стены, златые купола и кипарисовые рощи града Господня. Из райских кущ ей улыбнулся лик Христа с солнечными волосами, в свадебном венке из золотых листьев; и Иоана вскрикнула от восторга, приняв холодный смертельный удар. Албу прижимал к себе княгиню, пока ее тело билось в судорогах; когда тело обвисло на его руках, поднял Иоану и положил на постель. - Валахия мертва, - пробормотал он, глядя на возлюбленную. Потом ворник склонился над госпожой и крепко поцеловал в губы. Слезы его сбегали на ее лицо. Албу отошел от смертного ложа, наклонился и поднял меч Миклоша Кришана. Он услышал, как вздрогнула от удара дверь. - Ну же, вперед, - пробормотал ворник сквозь зубы. Последовал еще удар, потом еще; и, наконец, двери распахнулись. Турки ворвались в спальню княгини, торжествуя полную победу; но ворник успел зарубить нескольких победителей, пока не пал сам. Абдулмунсиф, державший в руке окровавленную саблю, впереди всех подбежал к ложу Иоаны; и застыл как вкопанный – отчаяние исказило его лицо. - О горе мне, - пробормотал турок, выронив оружие; он упал на колени и закрыл лицо руками. – О горе!.. Абдулмунсиф царапал себе щеки и ничего больше не видел, не понимал, раскачиваясь из стороны в сторону. И тут вперед выбежал князь Раду Дракула, оттолкнув с дороги самого султана. Болезнь уже успела оставить неизгладимые следы и на лице его, и в его разуме. Раду чел Фрумош поднял меч. - Прекраснейший из прекрасных, дозволь мне! – пронзительно крикнул валашский князь; и, извернувшись, с воплем нанес страшный удар, отрубив Иоане голову. ========== Глава 67 ========== Василика, любимая прислужница княгини, сидела, сжавшись в комочек, в кладовой, и всхлипывала, закрыв голову руками. Она слышала, как по всему дворцу кричали и стонали женщины, ставшие жертвами турок. Девушка молилась, чтобы к ней поскорее пришла смерть, которая защитит ее от бесчестья; и желала скорой смерти своей княгине, для которой тоже не чаяла спасенья. И вдруг дверь кладовой распахнулась; на пороге возник турок с безумными голубыми глазами, с расцарапанным в кровь лицом. Василика истошно закричала, отпрянув к стене; но турок схватил ее за шиворот и рванул к себе, зажав ладонью рот. Василика попыталась укусить его, но враг приглушенно крикнул: - Тихо! Я тебя не трону! И тут Василика узнала его – это был один из придворных, крещеный осман. - Что с княгиней? – вскрикнула она. - Ты можешь помочь ей! – горячим шепотом ответил турок. – Только иди со мной и не болтай, если хочешь жить! Он схватил служанку за руку и вытащил из кладовой; Василика впилась зубами в губу, чтобы не кричать. До нее издали, явственнее, чем прежде, опять донесся грубый турецкий говор и женский плач. Девица вся сжалась в страхе перед неотвратимой участью своего пола. Абдулмунсиф и Василика вошли в пустую спальню государыни; и тут девушка застыла, ощутив, как ее колотит с головы до ног. – Господи Иисусе! – крикнула она, забыв обо всех опасностях. На залитом кровью полу лежали груды трупов. Абдулмунсиф, крепко выругавшись на родном языке, потащил несчастную девушку вперед, заставляя натыкаться на мертвые тела. Когда же турок подтащил ее к кровати и рывком отдернул полог, Василика ахнула и едва не лишилась чувств. Она зажмурилась и схватилась за своего спутника; потом открыла глаза и уставилась на страшную картину, качающуюся перед глазами. А турок сурово воскликнул: - Вот твоя княгиня! Если ты ее любила, будь ей верна и после смерти! - Что же нам делать с ней? – дрожащим голосом спросила Василика, глядя на окровавленное тело и голову, которые так и остались лежать на кровати.