Текст книги "Орлиное гнездо (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 84 страниц)

Иоана пожала его пальцы – загрубелые, украшенные шрамами под перстнями: нет, у его величества короля, благодетеля своей страны, конечно, была не такая закаленная невзгодами рука! - Наше время тоже придет, - сказала Иоана, - вот увидишь! - Как бы я хотел надеяться… - прошептал муж. В честь королевской свадьбы был также устроен рыцарский турнир в Вышеграде – и, конечно, Корнел был приглашен. Иоана, так мало видевшая искусство мужа, настояла на том, чтобы последовать за ним: их сын был уже достаточно велик и крепок, чтобы хорошо перенести дорогу. Иоана, как знатная венгерская жена, поедет в карете… Корнел вначале противился – но потом уступил. Да ему и самому очень хотелось показать себя перед женой. Его величество занял тот самый прославленный вышеградский дворец, который Иоана называла лучшей тюрьмой Венгрии: Корнел уже бывал здесь и остался довольно равнодушен к красотам королевских покоев, а Иоана не могла сдержать восторгов. - Погоди со своей радостью, - посоветовал ей муж, - пока не свершилось то, для чего мы приехали! Тут только Иоана осознала, что здесь, в Вышеграде, Корнел может в одночасье лишиться всего того, что заслуживал годами… Как страшен и неверен путь воина! Но она обвила руками широкие плечи мужа и твердо посмотрела ему в глаза. - Ты победишь, кто бы против тебя ни вышел! – сказала Иоана. – В этом и сомнения быть не может! Корнел немного помедлил – потом тоже улыбнулся. - Конечно! Ведь это ради тебя, - ответил он. Пока рыцари отдыхали с дороги и готовились к турниру, Иоана отправилась побродить по дворцу – и случилась неожиданная встреча. Высокий, красивый мужчина, разодетый в пух и прах, с завитыми кольцами золотыми волосами – казалось, он молодится, хотя был еще не стар: лет двадцати восьми. - Как приятно и удивительно встретить вас здесь, прекрасная дама, - улыбаясь, с поклоном сказал граф Андраши. Его голубые глаза сияли радостью добытчика. Иоана заметила, что после их расставания граф лишился переднего зуба: это заметно его портило. - Что же в этом удивительного? Я приехала с моим супругом, - холодно ответила она. - Конечно, такой превосходный воин, как ваш муж, не пропускает ни одного турнира, - сказал Андраши. Он говорил нежно и предупредительно, был очень хорош, когда не показывал зубов, - но Иоане казалось, что она так и видит червоточину, разъедающую эту маску. - Как и вы, граф, - она в упор посмотрела на его рот, и Андраши нахмурился, а потом покраснел. Однако тут же улыбнулся снова. - Все порою терпят неудачи, - граф изысканно поклонился. – Помните, что вечных любимцев фортуны не бывает, моя госпожа! - Что вы… - пробормотала Иоана, но Андраши только взял ее руку и нежно поцеловал. – Буду счастлив увидеть вас среди зрителей, прекрасная Иоана, - сказал он. А его глаза сказали гораздо больше. Венгр ушел, распустив великолепный плащ цвета красного вина, а Иоана в тревоге схватилась за сердце. Что же делать! Позже она призналась во всем мужу. - Не сомневаюсь, что тебя вызовет граф Андраши, - сказала она, впервые открыв Корнелу имя своего столь настойчивого поклонника. – Ты знаешь, каков он в бою? Корнел медленно покачал головой. - Должно быть, неплох, - сказал он. Поднял на Иоану глаза, и та поняла – что муж догадывается о причине угрожавшего ему вызова. - Тебе нечего бояться за меня, - сказал Корнел спокойно, улыбнувшись ей. Именно такая улыбка появлялась на лице князя перед самою большою лютостью. - Я не боюсь, - ответила Иоана; губы у нее вздрагивали не то от ликования, не то от гнева, которые передались ей от мужа. – Мне впору за графа бояться - не убей его! Ведь это такой же фаворит короля, как и ты, и человек одной крови с ним! - Только по его собственной неосторожности, госпожа, - ответил Корнел. Площадка для рыцарских турниров представляла собой амфитеатр, в котором свободно могли рассесться несколько сотен зрителей. Иоана села на скамью совсем близко от арены, посыпанной мелким песком, в окружении своих слуг и воинов – по большей части валахов, еще людей ее отца. Рядом с ними Иоане было спокойней. Запели трубы; и на арену с противоположных концов выехали герольды, представлявшие сражающихся. За ними появились и рыцари, при виде которых по скамьям прокатились взволнованные вздохи. Корнел не был дворянин по рождению и не имел своего герба – и он выехал под крылом серебряного орла Кришанов, изображенного на его щите. На валахе были доспехи вороненой стали, под ним – его вороной боевой конь: с плеч ниспадал алый плащ. Этот черный рыцарь так взбудоражил публику, еще не нанеся ни одного удара, что зрители завопили: - Валахия и орел! Да здравствует орел! Первыми закричали валахи, но тут же к ним присоединились и венгры. Корнел молча отсалютовал копьем. Он не стал больше никак показывать себя, и зрители приутихли. Граф Андраши оказался так же светел, как Корнел черен: белый плащ поверх посеребренных доспехов покрывал круп белого, как снег, коня. На щите его был изображен коршун, устремившийся к земле, выставив когти. Граф отсалютовал копьем королю, подняв коня на дыбы, и зрители завопили от восторга. - Белый рыцарь, - прошептал Иоане сверху сосед-венгр, с улыбкой склонившись к ней. – Как великий Янош Хуньяди! Иоана широко раскрыла глаза и перекрестилась. Рыцари подъехали к их величествам. Перед светлейшим королем и его юной королевой главный герольд возвестил имена рыцарей и условия поединка. Благородный граф Андраши вызывал на поединок жупана Корнела Испиреску, рыцаря ордена Дракона, за право обладать призом – шелковым платком прекрасной дамы, госпожи Иоаны Испиреску. При упоминании имени Дракона публика загомонила; но это, несомненно, была не новость. Возвысив голос и перекричав шум, герольд продолжил. Биться поединщики будут, пока один не окажется повергнут на землю под неотвратимой угрозой оружия другого; разрешается биться на конях или пешими, копьями, мечами или кинжалами; оружие обоих затуплено, дабы не нанести противнику серьезных повреждений; буде же таковые окажутся, они не повлекут за собою кровавой мести или иных преследований. Рыцарей спросили, согласны ли они с условиями поединка, и оба ответили: "Да". Герольд Андраши бросил перчатку, которую Корнел подхватил острием своего копья, принимая вызов. - Клянусь, что завоюю мою награду! – воскликнул после этого Андраши. На глазах у всех граф повернул коня к Иоане и послал ей воздушный поцелуй. Зрители приветствовали благородного соотечественника громкими возгласами одобрения, а щеки неподвижной Иоаны порозовели от негодования. Среди общего смеха, причем смеялся также и король, внимание публики обратилось на валаха. Корнел только улыбнулся. Глаза его на миг встретились с глазами жены. - Клянусь, что защищаю эту госпожу, - только и сказал он. Снова зазвучали трубы, и рыцари разъехались на разные края поля. Оруженосцы проверили, отвечает ли оружие названным условиям; а также проверили доспехи и подпруги. Рыцари опустили забрала и выставили копья, прикрывшись щитами. В третий раз призывно запели трубы, и сражающиеся устремились друг на друга. Они летели, как стрелы из мощного турецкого лука; и сшиблись посреди поля под общий крик с такою силой, что чуть не вынесли друг друга из седла. Оба противника покачнулись, но удержались на коне; оба щита выдержали, и поединщики снова разъехались. Когда они сблизились снова, Корнел сделал вид, что пытается уклониться от копья, чтобы спрятаться за щитом; но вместо этого резко подался вправо, пропустил копье под рукой, державшей щит, перехватил копье Андраши и толкнул графа его собственным оружием. Под вопль, вырвавшийся разом из сотен глоток, приближенный короля вылетел из седла и грянулся оземь. Корнел спрыгнул с коня и бросился к врагу, выхватывая меч; но когда он подоспел, Андраши, хотя и был оглушен, вскочил и также изготовился к удару, с мечом в руке. Несколько раз мечи отскакивали от щитов; потом Андраши нанес удар такой силы, что, несмотря на затупленный меч, он отколол край щита Корнела и обрушился на его плечо. Все ахнули. Иоана вскочила с места, стискивая в дрожащих руках проклятый платок. Но Корнел устоял на ногах, и доспехи его выдержали, только на плече появилась вмятина. Не давая противнику упиться успехом, он с гортанным криком ударил пострадавшим щитом в его меч, а потом, извернувшись, нанес поверх щита Андраши удар чудовищной силы. Граф вторично простерся на земле. Доспехи его были прорублены, серебристое плечо окрасилось кровью, которая быстро заливала грудь. - Убит! Коршун убит! – закричали с разных концов. - Меч орла не затуплен! – торжествующе выкрикнул чей-то одинокий голос. – Проверьте меч валаха! К Корнелу устремился оруженосец противника, и черный рыцарь, вскинув меч, быстро отступил. – Меч был испытан! Я возражаю, ваше величество! – громко крикнул он, подняв забрало и обернувшись к королю. Матьяш Хуньяди промолчал, побледнев и сжав губы, неподвижно глядя на своего поверженного подданного. Однако Андраши оказался жив – он приподнялся на локте и тоже обернулся к королю; и тогда толпа разразилась на этот раз облегченными криками: - Жив! Андраши жив! Корнел склонился над врагом. Тот был даже не опасно ранен – и голубые глаза его смотрели на валаха с ясной, как небо, ненавистью. - Убей меня, валашский дьявол, - прошептал Андраши. Казалось, он уже не помнил, что это развлекательный турнир, - и Корнел, поняв чувства врага, печально покачал головою. - Я не враг тебе, Андраши, пока ты не враг мне, - прошептал он так, что слышали только они двое. Потом Корнел выпрямился и отошел от графа, оставшегося лежать на окровавленном песке в своих оскверненных белых одеждах. Корнел вскинул окровавленный меч. - Валахия и орел! – возгласил он. - Валахия и орел! Орел победил! – подхватили зрители, неистово рукоплеща; валахи вопили как оглашенные, вскочив на ноги, тряся друг другу руки и обнимаясь. Иоана, вскочив с места, хлопала в ладоши, и слезы струились по ее щекам. - Валахия, орел и моя госпожа! – воскликнул Корнел, указывая своим мечом на жену. Рукоплескания и восхваления обрушились на Иоану, как шквал. И тогда Матьяш Хуньяди поднялся с места и вскинул руку. Мгновенно воцарилась тишина. Король обратил взор на графа Андраши, все еще приподнимавшегося на локте и силившегося встать, потом посмотрел на победителя. Уголки тонких губ его величества тронула улыбка. - Слава валашскому орлу! – возгласил король Корвин. - Слава! Слава! – повторила толпа. Граф Андраши, бледный как смерть, обратил взор на Иоану, потом на черного валашского рыцаря, потом на короля – а затем глаза его закатились и он потерял сознание. ========== Глава 38 ========== - Он будет мстить тебе, - сказала Иоана, в очередной раз погружая тряпицу в душистую воду, которая скоро загрязнилась и порозовела. Хорошо, что не покраснела… Корнел прикрыл глаза, блаженно ощущая, как жена омывает его грудь. Плечо уже блестело чистотой – на нем оказался большой кровоподтек, но ни открытых ран, ни переломов. - Пусть мстит… Что он мне сделает? – прошептал черный рыцарь. Сейчас он ощущал себя вознесенным в райские кущи, откуда его не могли достать ни копья, ни огонь. Иоана сжала тряпицу в кулаке, потом резко бросила ее в таз. - Возможно, тебе следовало бы показать, что ты тоже пострадал, - заметила она. Корнел изумленно поглядел на нее. - Это еще зачем? Иоана невесело улыбнулась. Ей вспомнилось, как уносили с поля боя графа – его люди соорудили для него ложе из щитов и плащей, как для павшего героя, и при виде белого его лица, обагренных кровью длинных золотых волос и ясных одежд среди зрителей поднялся сочувственный ропот. Валаха, казавшегося неуязвимым в своих черных доспехах, удалявшегося с прямой спиной и вызывающим видом, провожали уже не столько восхищенные, сколько осуждающие взгляды: и хорошо еще, если заподозрили только в нечестных приемах. Не один венгр, должно быть, задавал себе в душе тот же вопрос, что и Андраши. Не знается ли бывший витязь валашского князя с нечистой силой, подобно самому Дракуле? - Иногда приходится… играть в ущерб собственной гордости, - поморщившись, проговорила Иоана. – Андраши нарочно предстал зрителям в светлых одеждах, чтобы заранее выставить тебя человеком с черным сердцем! Он навлечет на нас подозрения в обмане, а то и колдовстве, хотя мы никогда не занимались никаким чародейством… Ты понимаешь? Иоана положила мужу на колени мокрые руки, но тот не почувствовал, что штаны сразу отсырели; Корнел неподвижно глядел на нее. Из победителя он под воздействием ее слов опять превратился в чужака, которому завидовали и которого травили – и тем более, чем выше он поднимался… - Ты права, - наконец сказал черный рыцарь. – Ты очень мудрая женщина… Он улыбнулся, а черные глаза его были бесконечно печальны. Иоана встала и, погрузив руки в его чудесные волосы, поцеловала мужа: он ответил, и в этой ласке была вся любовь и печаль, что валахи копили друг для друга в своих сердцах, потрясаемых нескончаемыми войнами. - Может быть, граф попытается отравить кого-нибудь из нас, - прошептал Корнел. – Мы никогда не защищались от ядов… Иоана покачала головой. - Едва ли. Не сомневаюсь, что здесь, при дворе, такого рода убийства совсем не редкость, - спокойно проговорила она. – Король умен и, конечно, знает натуру Андраши: можно ожидать, что тот будет мстить тебе, а придворные врачи сразу же распознают отравление. Перед лицом его величества Андраши на такое не пойдет – страх за собственную шкуру у него всегда возобладает над ненавистью к врагу! Это павлин, влюбленный в самого себя, а не рыцарь чести! Корнел кивнул. - Очень разумно, - сказал он. Лицо его было серьезным и бледным. Потом он улыбнулся. – Что бы я без тебя делал… Иоана села с ним рядом и поцеловала, теперь уже лукаво и весело. - Вот уж не знаю! Оба засмеялись, а потом Корнел обнял жену, не обращая внимания на сильную боль в плече. Он уже не чувствовал этой боли. Если бы граф Андраши мог видеть их сейчас, то, хотя был плох после ранения, умер бы от разлития черной желчи – от ненависти к тому, чего он не понимал и чего никогда бы не мог испытать. Вечером король устраивал пир для своих приближенных – конечно, на него были званы и все участники турнира, коих было множество: после Корнела и Андраши состязания продожались еще долго. Само собой, валаха и венгра, которыми запомнился этот день, позвали в числе первых, и победителя, и побежденного: Андраши отказался, извинившись тяжелым состоянием, и, услышав об этом, Корнел отказался тоже, извинившись тем же. Он догадался отказаться прежде, чем на это намекнула Иоана. Теперь, хотя и с опозданием, следовало выказать как уважение к искусству противника, так и собственную уязвимость - человеческую природу, в которой немало людей уже сомневались. Корнелу были отвратительны придворные ковы и козни – но нельзя было победить грязного интригана, не испачкавшись его грязью. Кроме того, Корнела и в самом деле лихорадило после сражения, а синяк разнесло во все плечо. У Андраши была крепкая рука. Иоана без ведома мужа послала к графу слугу – справиться о его состоянии и выразить восхищение его искусством… Ее посланный вернулся, принеся госпоже заверения в том, что граф скоро поправится, а также "сердечную благодарность и вечное восхищение" от придворного галанта. Андраши оказался еще ловчее и настойчивее, чем думала Иоана. Теперь, когда испытанное унижение осталось позади, Андраши успел оценить то, что он выигрывал этим унижением. Она порадовалась, что муж спит, не подозревая об игре жены, которая едва ли ему понравилась бы. Хорошо, что ее трансильванские валахи никогда не выдадут ее, свою природную госпожу, пришлецу из Тырговиште. Иоана пошла в другую комнату к сыну и несколько часов сидела над ним, качая его колыбельку – здесь нашлись все удобства для придворных дам, - и напевая одну за другой песни далекой родины. Потом она так и уснула рядом с Раду, как когда-то спала венгерка Мария. Утром Иоана проснулась рано, разбуженная сыном, и, позаботившись о нем, заснула снова. Никто их не беспокоил: и Корнел пришел за женой, когда солнце стояло уже высоко. - Нам принесли горячую воду и завтрак в нашу комнату, - проговорил он, улыбаясь. Выглядел муж совершенно здоровым. – Препоручи сына служанке, пойдем искупаемся и поедим, а потом король приглашает нас на верховую прогулку… Иоана тяжело вздохнула. - Очень хорошо, - сказала она, вставая. – А ты сможешь держаться в седле? - Ты говоришь так, точно это я вчера истек кровью, а не Андраши, - нахмурившись, проговорил Корнел. – Сущие пустяки! Да мне уже и неприлично было бы скрываться! Иоана согласилась с ним – и вскоре они предстали пред очи их величеств. Те ожидали их снаружи, и Иоана ощутила смущение и едва ли не испуг при мысли, что они заставили ждать короля. И не его одного.