сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 84 страниц)
- Когда-то я поклонялся тебе в залах королевского дворца, - негромко проговорил он по-валашски: как они теперь все время изъяснялись. – Помнишь ли, что я обещал тебе воспеть твою красоту на языке франков?
Иоана невольно рассмеялась.
- И где же твоя песня?
- Еще нет – но будет, будет, - обещал Андраши, трепетно коснувшись ее черных волос, точно покрывала своей пресвятой девы. – Но я не об этом хотел тебе сказать… На франкской земле, за полвека до нас с тобою, была одна воительница, и тоже Иоана: она надевала мужское платье и сражалась за свою родину, как ты! Иоана д'Арк слышала чудесные голоса – и все говорили, что ее направляет Господь, сподобивший ее совершать подвиги, что он призвал ее к спасению Франции; но она была девственница, кристальный сосуд благодати…
Иоана поглядела на него во все глаза. Эти католики порою казались ей забавными, как дети!
- Ты спрашиваешь меня – может ли женщина творить святые чудеса, или только непорочная девица; или женщинам в их чудесах помогает один дьявол?
Андраши почти испугался такой прямоты.
- Нет, госпожа!
Он немного покраснел, глядя на нее в упор. Иоана почти поразилась его красоте: белое лицо было как у страждущего ангела-хранителя, золотые кольца волос разбегались по широким плечам, из-под шапки с меховым околышем, с жемчужным аграфом и страусиным пером. Хоть сейчас, такого, как есть, на княжение помазать! А Андраши улыбнулся печально, точно обуреваемый тревогами, далекими от ее мечтаний, - и прибавил тихо:
- Иоану д'Арк обвинили в колдовстве и сожгли!
Валашка резко засмеялась: ей вдруг представилась служанка Мария, мечущаяся на ложе в горячке, обезображенная своей черной немочью хуже трупа. Потом Иоана так же резко замолчала и сказала, отвернувшись от жениха:
- Я не боюсь огня, князь, - на нашей земле видывали казни и муки и пострашнее!
Граф схватил ее коня за повод и вмиг остановил: Иоана не думала раньше, что у него такая сильная рука.
- Не подумай, что я угрожаю тебе! – воскликнул он с мольбой, сжав ее пальцы. – Я никогда не смог бы выдать тебя на смерть… или видеть твою смерть; я бы раньше сам умер, и мне было бы это несравненно легче!
- Зачем же ты заводил про француженку? – спросила Иоана, посмотрев ему в глаза и недобро сощурясь.
Он не отвечал; только стал пылко целовать ей руки, так что ей сделалось стыдно своих спутников-валахов, наблюдавших за этим в полном молчании. У нее на родине не привыкли к таким прилюдным нежностям к женщинам. А потом Андраши прошептал:
- Богом клянусь, я не дам и волоску упасть с твоей головы!
"Он точно уверовал, что я ведьма, - подумала Иоана. – Черная ведьма, которая сушит души. Может статься, Андраши и прав".
- Мне не в чем оправдываться, а тебе не в чем обвинять меня, - холодно сказала она наконец, отняв у любовника свои руки.
- Прости меня, прости! – воскликнул он.
- Я тебя прощаю, - Иоана чуть улыбнулась, и Андраши опять восторженно прижал к губам ее пальцы. Потом прижал руку к сердцу.
- Ты истинно звезда, как называет тебя отец, - прошептал он ей, точно какой-то голубоглазый турок чаровнице из чужого гарема. – Ты звезда моих очей, и ты осияла своим светом эту землю – без тебя мир погрузится во тьму…
Иоана опустила глаза и подумала, что Корнел никогда не говорил ей таких слов и никогда не мог бы выдумать их сам. Хотя Корнел был очень умен, он не получил воспитания, не получил с малолетства огранки, чтобы стать в пару ей, ученой дочери ученого отца-боярина! Прав был благородный венгерский граф, слишком прав!
Вскоре Иоана попросила есть, и ради этого все остановились. Она почти ничего не делала сама – все управилось ее людьми и слугами Андраши; он же потом сел рядом с нею у костра и подкладывал ей лучшие куски. Иоана думала, что, наверное, ей следует быть благодарнее ему - но прощальный взгляд Корнела стоял перед ней и жег ее, как солнце, горящее черным пламенем сквозь закрытые веки…
После трапезы Андраши обнимал ее, миловал - и Иоана отвечала ему, и ей почти удалось забыться: венгр был сладкий, прекрасный любовник. Потом он подсадил ее на коня – и Иоана подумала, когда Андраши пожимал ей руку и клал эту руку на поводья, что ради нового ее союза Корнел, возможно, и пошел на смерть. Корнел был очень сметлив – и, возможно, понимал про себя куда больше, чем думали образованные заговорщики.
Вот только сердцу не прикажешь перестать любить или ненавидеть, а муки ненависть еще умножают.
"Каков ты есть, таков и будешь, когда умрешь, - подумала Иоана. – Только храмина твоя истлеет и душа вся обнажится…"
Потом они поехали дальше – Андраши вполголоса рассказывал ей истории, были и небылицы, которых знал очень много; а Иоана слушала больше из учтивости, чем из интереса. Хотя говорил венгр очень хорошо. Приятно было просто качаться на волнах его речи, как кораблю на море: Иоана никогда не бывала на море и не видала его…
- Я непременно покажу тебе море, - произнес Андраши; и Иоана поняла, что высказала свои мечтанья вслух. Она встряхнулась и напомнила себе, что ей нельзя забываться с ним – ни за что!
Они переночевали на постоялом дворе и потом ехали еще день – и наконец прибыли в родовой замок Андраши.
========== Глава 46 ==========
Иоана не успела опомниться, собраться с духом при виде могучих гранитных укреплений, воздвигшихся над нею, казалось, в один миг – как кавалер снял ее с коня и понес в замок на руках. Сопротивляться на глазах у слуг и воинов было бы некрасиво и недостойно; Иоана обвила шею Андраши руками и склонила голову, глядя, как утопают в проталинах его щегольские сапоги. Интересно, кто сейчас может видеть их из окон и бойниц – и что эти свидетели думают?
Во дворе замка венгр поставил ее – и вознаградил не то ее, не то себя долгим, нежным поцелуем, положив руки Иоане на плечи.
- Скоро расцветет весна, - прошептал он, - и эти места станут еще краше… Ты прикипишь к ним сердцем, дорогая.
Бела Андраши любил свою землю; похоже было, что и в самом деле родился и вырос здесь. Хотя о том, где он родился и вырос, Иоана почти ничего не узнала до сих пор: слишком щекотливы были обстоятельства его появления на свет.
- Ты думаешь, что здесь я дождусь весны? – нахмурив брови, спросила гостья. Они неторопливо направлялись в главный зал.
Андраши неподдельно удивился.
- Где же еще, любовь моя? Разве ты думаешь, что сможешь теперь вернуться в свой дом в Буде… и что я позволю тебе это? – прошептал он с неожиданной пугающей страстью, сжав ее руку.
Иоана стала как вкопанная, точно вдруг обратилась в одну из статуй, украшающих залы замка.
- Я не думала, что я пленница здесь, - проговорила она; под ужасным взглядом ее венгр сам застыл. – Это новости для меня!
Хозяин быстро шагнул к ней, выражение сделалось мягким, умоляющим. Эти превращения с ним могли совершаться мгновенно.
- Иоана, мы все пленники обстоятельств – в той или иной степени! – тихо воскликнул он. – Тебе же, поскольку теперь ты приобрела такое значение, попросту опасно возвращаться в свой старый дом! Мы с тобою оба – государственные люди, - прошептал он ей на ухо, и это смягчило Иоану больше, чем все изъявления любви.
Она улыбнулась, но тут же взгляд снова потускнел, как зеленый зимний лед, оковывающий трясину.
- Ты думаешь, что муж мой может еще вернуться в Буду… Конечно, тогда мне никак нельзя показаться дома опять!
Иоана усмехнулась.
- Хотя бы я знаю теперь, что ты не его убийца, - проговорила она, склонив голову и подавая Андраши руку. – Идем, государь мой!
Он пошел с нею, держа ее горячие пальцы, не смея больше затронуть эту женщину.
Но когда они оказались под крышей, Андраши все же обратился к ней:
- Иоана, я не думаю, что супруг твой воротится, даже если он останется в живых.
Граф обнял ее и привлек к себе, нежно погрузив пальцы в ее волосы, схваченные на лбу золотой сеткой, и приподняв ее лицо. Иоана чуть не всхлипнула. Как же ей хотелось такой ласки, и какого труда стоило это скрывать!
- Корнел все понимает, - шепотом сказал венгр. – И он знает, в чем его долг воина – и долг сына Валахии…
- Так мы с тобой можем оказаться святотатцами, покусившимися на таинство брака, - Иоана улыбнулась бегло и растерянно, словно со стороны наблюдала такое надругательство. – Но, конечно, это малость рядом с судьбою страны!
- Да, - сказал венгр.
Он прижал ее к груди.
- Нам и так предстоят немалые сложности в нашем соединении, - шепотом сказал он. – У нас церковный брак может расторгнуть только папа, но вы не подлежите власти нашей церкви…
Иоана тихо засмеялась.
- Корнелу останется только умереть или представиться мертвецом, - прошептала она. Покачала головой. – И уж не знаю, не помолиться ли, чтобы кто-нибудь из вас, государи мои, помог ему умереть!
Андраши прижался щекой к ее виску. Жадными, чуткими руками он гладил ее спину, затылок.
- Думаю, что наша помощь Корнелу не понадобится.
Угрюмая уверенность в голосе жениха почему-то вдруг возвысила его в глазах Иоаны. Венгр и в самом деле, пусть и в небольшой степени, обладал тою же способностью к ясновидению, которую Иоана открыла в себе.
Для Иоаны наполнили ванну с дороги; пока гостья купалась и мыла голову, она приказала приготовить для себя лучшее платье, из алого бархата, со шлейфом и рукавами, пышными в плечах и сужавшимися книзу, - линию плеч, как и линию талии, обозначали золотые жгуты. Это был такой наряд, который захватывал дух, если любоваться им отдельно, - но смущал и отвлекал взор от его носительницы, когда она его надевала: скорее скрывая, чем показывая ее фигуру и красоту.
Однако Андраши уставился на свою гостью, когда она сошла к ужину, так, точно ему предстала сама Венера. Иоана улыбалась ему, в ушах покачивались тяжелые золотые серьги, словно бы перемигиваясь с украшенной жемчугом золотой сеткой, охватывавшей ее распущенные волосы, достигавшие колен.
- Госпожа моя! – воскликнул граф тихо, поднимаясь с места и простирая к ней руку. – Уж не богиня ли посетила мой дом?
Они были в зале вдвоем – как Иоана и ожидала. Продолжая нежно улыбаться хозяину, валашка опустила руку, точно хотела преподнести приятный подарок, - и через несколько мгновений из складок ее пышной юбки явился небольшой, но смертоносный острый кинжал.
- Вот таким серебряным кинжалом у меня на родине убивают приколичей – вампиров, - сказала она, поднимая оружие повыше: огонь свечей заиграл на лезвии. Андраши смотрел на это расширенными глазами, как на невиданное чудо. – Но мой кинжал может сгодиться мне и против живого злодея, который еще дышит… и чье сердце еще бьется, - прошептала Иоана, опуская руку, – на миг она наставила оружие жениху в грудь.
Кинжал исчез под столом, но Андраши видел, как часто вздымается грудь невесты, как горят ее глаза в готовности нанести удар.
Он обошел стол и приблизился к ней; Иоана вся напряглась, но кинжала не подняла. Андраши же мягко сказал, заглядывая ей в лицо:
- Дорогая, в этом нет нужды… Ты знаешь, как я люблю и желаю тебя, да я этого никогда и не скрывал - но неужели же ты думала, что я, подобно мальчишке, способен в один миг разрушить все то, чего добивался так долго? Бела Андраши очень дорожит своим словом – и превыше всего дорожит словом, данным тебе!
Он стоял, точно готовый сам предаться ее кинжалу, не выказывая и тени страха – только любовь и мольбу.
Иоана несколько мгновений молчала – потом рука ее дрогнула, и она поникла, точно виноватая; венгр думал, что она выронит кинжал, но невеста быстро убрала его опять под одежду. Он даже не успел увидеть, куда.
- Хорошо… я поверю тебе, - тихо проговорила боярская дочь, поглядев на венгра. – Но знай, что если придет нужда, рука не дрогнет ни у моих людей, отстаивающих госпожу, ни у меня самой!
Граф взял ее руку и поднес к губам.
- Я знаю, любовь моя… Я прошу тебя только не расточать твое бесценное мужество на своих друзей! Прибереги его для наших врагов!
Иоана закрыла глаза, точно приходя в себя после схватки.
А Андраши проговорил, не сближаясь с нею более и не прикасаясь к ней – только простерев руки:
- Этот замок велик, как целое королевство, - и мы с тобою будем жить в разных его концах, как дети одной страны, объединенные государственной нуждой! Мы достаточно мудры и терпеливы, чтобы ограждать себя от искушений так долго, как потребуется! Тебе нечего бояться ни меня, ни себя!
- Хорошо, Андраши, - тихо ответила Иоана. Она взглянула ему в глаза. – Только всегда помни, что ты мне сказал, - потому что я этого ни на миг не забуду!
Он улыбнулся с восхищением, препровождая ее к столу и усаживая на почетное место – во главе, напротив себя, также восседавшего во главе стола. Но, едва взяв в руки нож, не сняв с блюда крышки, Иоана нетерпеливо встала, положив нож обратно.
- Так мне не нравится! Мы сможем слышать друг друга, только если примемся кричать!
Она пересела поближе к хозяину – за два места от него. Венгр невозмутимо подал знак слуге, появившемуся откуда-то из-за занавеси, и тот перенес прибор гостьи, установив его напротив Иоаны.
- Долго ли мы будем одни? – спросила невеста, принимаясь за еду.
- Кого же еще ты ждешь? – спросил он – не то настороженно, не то с обидой. Иоана усмехнулась.
- Ты, похоже, смеешься надо мною! Твоих родственников прежде всего – тех, которые подтвердят, что ты…
Андраши побледнел.
- Тебе недостаточно слов твоего отца?
- Ему тоже было их недостаточно – иначе он не отпустил бы меня к тебе, - заметила валашка. – Я же поверю только своим собственным глазам… хотя даже глаза могут обманывать, - горько закончила она.
Андраши быстро встал и подошел к ней.
- Мой дядя… мой отчим, Габор Андраши, умер. Ты должна это знать, если слушала жупана Кришана! - сурово проговорил он. – Два года назад дядю свела в могилу старая рана. Что же до моей матери…
- Я желаю увидеть ее и поговорить с нею, - перебила Иоана.
Венгр вскинулся.
- Что ты говоришь! Как ты воображаешь себе, что баронесса Берчени приедет сюда – и к кому!
- К своему сыну, - спокойно ответила Иоана. – Или это неправда, жупан?
Андраши закрыл глаза. Глубоко вздохнул, расправил плечи.
- Хорошо, будь по-твоему, - сказал он. – Ты права, хоть и безжалостна! Я призову сюда мою мать и открою тебе ее стыд! – закончил он сквозь зубы.
Иоана быстро встала, оказавшись лицом к лицу с ним.
- Рядом с тем, что перед нами теперь открывается, стыд твоей матери ничего не значит, - прошептала она, глядя в глаза жениху. – Разве не так?
На губах его мелькнула улыбка.
- Так, Иоана! Что ты за женщина, - прибавил он - не то с восхищением, не то с ужасом. – Но ты убедишься в справедливости моих слов, и тогда уже не сможешь взять обратно свои!
- Быть посему, князь, - тихо ответила она.
После ужина хозяин сам проводил ее в ее комнату, взяв свечу, - и замер при виде двух фигур, поднявшихся ему с порога навстречу.
- Это Мареа и Албу. Видишь, какие белые у него волосы?* – тихо спросила валашка у своего спутника, показывая сначала на одного, а потом и на второго валаха, выделявшегося ростом, силой и белизной волос и кожи. – Два моих самых лучших охранителя, - пояснила Иоана. - Ты предоставил моим людям хорошие теплые постели, но эти двое предпочтут спать здесь, под моей дверью, хоть в коридоре и сквозняк…
Венгр тихо простонал.
- Боже милосердный, Иоана!
- Что, мой дорогой? – спросила она.
Он схватил ее за плечо - и тотчас выпустил, точно обжегся.
- Каждый такой твой поступок – нож в мое сердце, - прошептал он. – Если бы ты только могла знать, что я испытываю к тебе…
Иоана улыбнулась.
- Но я не могу этого знать - поэтому прости мою предусмотрительность, - тихо ответила она.
Гостья шагнула за порог своей комнаты – ее воины с поклонами дали ей дорогу. Уже за дверью Иоана обернулась, сверкнув улыбкой.
- Кроме того, у княгини всегда должны быть охранители!
Дверь за ней захлопнулась – а хозяин остался стоять, казалось, готовый целовать эту дверь, след ног Иоаны.
- О моя бесценная, жестокая любовь, - прошептал белый рыцарь.
Опустив голову, Андраши удалился.
На другое утро Иоану никто не беспокоил – но слуги ждали ее распоряжений; и, выйдя из комнаты, она сама повелела приготовить все необходимое для совершения туалета. Иоана надела другое платье, но столь же смущающее взор - а волосы заплела в косу, перевив ее жемчужной нитью.
Андраши в одиночестве ждал ее в главном зале к завтраку. Он оказался так же красив, так же тщательно одет, как и она, - и тоже явился в другом наряде. Венгр был бледен, точно плохо спал. Встав из-за стола, он почтительно поцеловал ей руку.
- Приглашения уже разосланы – будь покойна, мой жестокий друг, - тихо проговорил граф. – Баронесса и ее эскорт прибудут завтра – хотя у матушки опухают ноги и путешествия даются ей нелегко; однако она приедет и подтвердит наше право Данешти, если примирит свою гордость с государственной необходимостью. Но уже теперь, после трапезы, я смогу частично утолить твою жажду. Я познакомлю тебя с замком и некоторыми его тайнами, которые скрываются даже от своих, не только от пришлецов…
- Но сперва ответь мне – что означали твои вчерашние слова, что я пленница, - произнесла Иоана.
