Текст книги "И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 46 страниц)

– Пошёл ты, – одними губами отозвался Артемис, упрямо вскидывая голову.

Повязки пропитались кровью, стекающей по подбородку и щедро капающей на холодные камни, но это мало волновало юношу. Он чувствовал, что сейчас увидит то, ради чего так стремился сюда. Увидит, на что способны его вроде бы как соотечественники, на что был бы способен он сам, не сбеги его мать в другой мир.

Мантикоры, стремительные и смертоносные, рванулись вперёд, способные одним ударом лапы переломить хребет человеку. Вот только Найтгест не был человеком даже на восьмую часть своей крови. Руки его резко взметнулись ладонями вверх, будто он что-то поднимал с пола, и вокруг мужчины вспыхнуло чёрное алчное пламя. Под его ногами разверзлась самая настоящая бездна, но он и не думал в неё падать. В ушах зазвенело и заревело, хотелось немедленно закрыть их ладонями, чтобы не слышать душераздирающих воплей, исходящих из этого омута. Твари замерли, кто где был, припали к земле, прижав к голове уши. Они не понимали, что делать, растерялись и, кажется, переглядывались, решая, как поступить, что делать с этой мощной ментальной атакой. Многие чернокнижники отворачивались, кто-то осел на каменный пол, кто-то закричал, некоторые сохраняли спокойствие. Боль истязала разум Акио, но он не отводил взгляда, хоть глаза и слезились. Юноша видел, что каждый язык антрацитового пламени живой, обладает собственной волей, но почему-то подчиняется Найтгесту, танцует так, как будет угодно ему. Мантикоры отошли от первого изумления, зарычали в единой тональности, вскинув мохнатые головы, а затем кинулись вперёд. Плавные будто танцующие движения чернокнижника гипнотизировали, заставляли смотреть только на него. Вот, уклонился от одной, небрежно шаркнув железным носком ботинка по полу. Вновь отклонился и сделал прочерк сапогом, и снова, и снова. Подол его плаща метался, кольцо своим сиянием оставляло блеклый след в самом воздухе. Нестерпимо, невыносимо было смотреть на этот танец и не пожелать стать в нём партнёром, довершать каждое движение и считывать его. А затем пещеры содрогнулись столь сильно, что эта дрожь отдалась во всём теле, и те, кто ещё не распластался по полу, незамедлительно это сделали, попадав с ног. Словно само Сердце мира забилось в конвульсиях, и земля собралась расколоться надвое. Когда сводящий с ума шум утих, а конечности перестали трястись, Артемис медленно поднял голову, заполошно дыша и то и дело сглатывая кровь. Пыль оседала медленно и неохотно, так и норовя забить глотку, попасть в глаза, и ещё некоторое время слышались тут и там кашель, проклятия и вопросы: «Что за чертовщина?». Посреди пещеры вздыбились высокие гладкие стены, отражающие всё до отвращения ярко. Грани зеркал появились будто из ниоткуда, выросли лабиринтом, и из него не доносилось ни звука, звенящая тишина повисла густой вязкой слизью. Постепенно чернокнижники поднимались, вслед за ними и Акио, чувствовавший странную тревогу. Она мгновенно улетучилась, когда из лабиринта явился Найтгест.

Белоснежная рубашка пропиталась кровью, с плаща капало, но он держался, на удивление, ровно.

– Пошлите за Лоренцо Минором, – отдал он приказ, а сам двинулся прямой наводкой к Артемису, не сводя с него жёсткого ледяного взгляда. – Цел?

Помедлив, Охотник кивнул, затем неуверенно коснулся собственной щеки. Боль преследовала его всегда, равно как и кровь, но теперь её было слишком много. Неуютно поёжившись, Артемис обхватил себя за плечи и огляделся по сторонам, лишь бы не смотреть на чернокнижника. Но его взгляд чувствовал всем своим существом и без малого тревожился.

– Испугался? – расплылся в хищной улыбке вампир, приближаясь почти вплотную, огладив шёпотом ухо фаворита. – Меня или за меня?

– Я бы обрадовался, если бы тебя разодрали на клочки, – ощерился Акио, попытавшись отпрянуть, но обнаружил крепкую хватку на талии и заколебался. – Слишком много сил разом, вот и всё.

– Это? Мелочи, – небрежно отозвался Найтгест, прослеживая губами судорожно бьющуюся жилку на шее альбиноса. Так и хотелось вцепиться в неё, истязать, но не здесь, когда многие могут стать свидетелями умопомрачительной близости. Он ограничился лишь тем, что собрал капли подсохшей крови с любимой кожи, не давая вырваться.

– И тем не менее ты попросил вызвать ещё кого-то, – поддел его юноша, упираясь ладонями в окровавленную грудь и изумляясь её ледяному холоду. Ощущение оказалось отвратительным, захотелось немедленно отмыть руки под горячей водой.

Губы вампира дрогнули, он замер и поднял предупреждающий взгляд на любовника. И тот победоносно ухмыльнулся, сощурившись, затем воспользовавшись заминкой, чтобы вывернуться из цепких объятий. Найтгест проводил это с молчаливым неодобрением и крайне философским отношением: этому дикому зверьку некуда бежать, негде искать спасения от чернокнижника. Только если у него самого. Раздался щелчок кнута, столь звонкий и громкий, что все разом поморщились, повернув головы на звук. Сквозь ворота прошёл высокий мужчина в меховом манто на голое тело. Кожаные штаны, будто сделанные из множества разномастных лоскутов, держались только на честном слове. Высокие сапоги угрожающе стучали по камню. Привлекло Артемиса вовсе не это. Столько металла в ушах он не видел ни у одного подростка в мире, где вырос. И задался логичным вопросом: как это всё держится и почему ещё не отвалилось? Длинные серьги и кольца мелодично перезванивались между собой при каждом шаге, но звук этот вовсе не был надоедливым, скорее даже приятным и будоражащим. Длинный кнут в его руке слушался единой мысли и не нуждался в том, чтобы его направляла рука. Хлестнув и заставив обратить на себя внимание, он свернулся кольцом столь быстро, что никто и не уловил этого движения.

– Что за беда такая, раз меня вырывают из постели в самый неподходящий момент? Я получил свободный день для того ли, чтобы нестись сюда тридцатью порталами из земель дроу? – вальяжно поинтересовался мужчина, откидывая с плеча длинные каштановые волосы и окидывая всех цепким взглядом. От него не укрылся даже Артемис, тихо стоявший за плечом Найтгеста. – Ба, какие люди! Сам Господин чернокнижников здесь. С чем же вы не смогли управиться, господин Найтгест?

Он фиглярствовал и ухмылялся, склонившись в низком поклоне, раскинув руки в стороны и вынеся вперёд ногу, почти присев на пятку другой. Гилберт лишь приподнял бровь на это выступление, и Лоренцо немедленно выпрямился, затем подошёл и от души пожал протянутую бледную кисть.

– Ты явился в необходимый момент, – прохладно кивнул Гилберт, указав на лабиринт. – Ваши питомцы взбесились. Не хочу даже думать о драконах.

– Два момента, Гил, не беспокойся, – махнул рукой, унизанной перстнями, Минор. Но потом нахмурился. – Мантикоры?

– Живы твои любимицы. – Вампир скривил губы и отодвинул в сторону рубашку вместе с плащом, продемонстрировав насквозь пробитое плечо. Мышцы судорожно сокращались и расслаблялись, но кровь уже не текла, взятая под контроль мёртвой частью Найтгеста. – Достала одна таки.

– Наверное, Лэйти, – с гордой улыбкой вздохнул дрессировщик. – Такая, с пышной гривой, в ней ещё красные шерстинки, да?

– Мне было не до того, чтобы пялиться на её холку, – ледяным тоном намекнул мужчина.

– Хорошо-хорошо, пойду туда, – Минор лениво похрустел плечами, спиной, шеей, зачем-то пальцами ног и кистями. – Дашь мне маяк?

– Я пойду, – внезапно встрял Артемис, стремительно обойдя чернокнижника до того, как он успеет его схватить или остановить. – Я смогу провести по лабиринту к ним.

Он шагал быстро и уверенно, не оглядываясь и чувствуя на себе сотни недоумённых и насмешливых взглядов. Но теперь ему было так глубоко плевать. Юноша желал поглядеть на тварей вблизи и на то, как с ними будет справляться взбалмошный дрессировщик, показавшийся ему удивительно симпатичным. Замер Артемис только у входа в лабиринт, коснувшись его грани и оперевшись на неё.

– Это ещё что такое? – в полголоса поинтересовался Лоренцо у чернокнижника.

– Мой… хм, Акио. Артемис младший, – скупо представил своего фаворита Найтгест, сверля взглядом напряжённую спину. – Будь внимателен. Если с ним что-то случится…

Лоренцо расхохотался, а затем двинулся к лабиринту, расслабленно и неторопливо, постукивая себя рукоятью кнута по бедру.

– Ну что, лисёнок, готов посмотреть на страшных больших кошек? – панибратски закинул руку на плечо Акио дрессировщик. И на мгновение заледенел от ответного взгляда.

– Ещё один такой жест, и я сломаю тебе челюсть, – спокойно оповестил Артемис, скидывая руку с собственного плеча и делая первый шаг в лабиринт, – в трёх местах.

Лоренцо помедлил. Так смотрят те, кто убивал не единожды и даже не дважды. Те, кто глотнул крови, и знают, какова цена жизни. Дрессировщик пригляделся к его ауре. Мальчишке было от силы двадцать шесть лет. Да он был совсем ещё ребёнком по их меркам, даже не добравшимся до первого совершеннолетия! Но аура его пестрила горечью потерь, с которыми знаком не каждый обитатель их мира. Он был намного старше, чем казался на первый взгляд. Акио шёл впереди слишком уверенно, огибая все повороты и тупики, и вскоре Лоренцо понял, что тот идёт с закрытыми глазами, даже не натыкаясь на зеркальные стены. А у самого чернокнижника слегка рябило в глазах от тысячи и тысячи отражений, которые окружали их, и пришлось приложить немало сил, чтобы среди них не затерять настоящую фигуру Охотника. Затем тот вдруг замер и медленно поднял руку, указывая в проход справа от себя:

– Они там. Две особи.

Дрессировщик с пониманием кивнул и медленно, на ощупь, двинулся вдоль стеклянной стены, с недоумением глянув на юношу. Тот выглядел совершенно невозмутимым, даже не думал открывать глаза, только бровью повёл, почувствовав на себе взгляд. А затем развернулся и первым двинулся в проход:

– Как ты собрался их утихомирить?

– Они послушаются меня, – без тени самодовольства и хвастовста произнёс мужчина, и у Артемиса не было ни единого основания не верить ему.

Отчего-то этот мужчина вызывал у него спокойное доверие в отличие от тех, что он уже успел повстречать. Даже Гилберта он воспринимал как сильного противника и никак иначе. Две самки, а Охотник был уверен, что это именно самки, а не самцы, вывалились в один с ними коридор ещё более злыми, чем были. Ловушка Найтгеста их сильно потрепала: одна хромала на переднюю лапу, у другой в окровавленной морде застряли осколки.

– Мрэл, Риот, что это за безобразие? – внезапно возмущённым голосом вопросил Лоренцо, строго глядя на тварей. Те перестали рычать, навострили уши. – Да-да, я вас спрашиваю! Какого чёрта вы творите? Стоило мне отойти на день, и вы тут же отбились от рук? Мы же договаривались, что вы будете себя хорошо вести.

– А кто из них кто? – вставил вопрос Артемис, внимательно приглядываясь к мантикорам, склонил голову на бок, повторяя жест одной из них. Она заинтересованно заворчала, махнула хвостом. Юноша тряхнул головой, не сводя с неё взгляда. Лоренцо наблюдал за этим, широко распахнув глаза.

– Эта, – он указал на прихрамывавшую, – Риот. А та, с располосованной мордой – Мрэл. Я удушу Гилберта, он же сказал, что с ними всё в порядке!

– Вы близко знакомы?

Акио медленно двинулся вперёд. Выбранная им тварь предупреждающе зарычала, а он оскалился в ответ в дикой улыбке, чуть склонился, будто собирался бежать с низкого старта. Потом вдруг рванулся вперёд и обхватил морду огромной кошки ладонями, чтобы затем ни с того ни с сего поцеловать в нос и обнять за шею. Тварь взрыкнула, вытаращилась на неразумного противника, подняла лапу. Лоренцо одновременно с тем вскинул руку с кнутом, но расслабился, увидев, как мантикора уложила лапу на плечо юноше, а затем, повалив на камни, стала вылизывать его лицо, напрочь срывая повязки. Мрэл поглядела на это с любопытством, потрусила к ним, заходя с другой стороны, чтобы затем присоединиться к акту умывания. «Он сумасшедший», – с ухмылкой подумал дрессировщик, глядя на то, как искренне веселится Акио, отмахиваясь от огромных шершавых языков. На его памяти к подобному методу прибегал только он сам и то не всегда, искренне опасаясь за собственную шкуру. Миноры, конечно, славились своей выносливостью и регенерацией, однако же даже они не в силах были справиться с теми ранениями, которые вполне могли нанести мантикоры. Вот только он проводил с этими существами почти всё своё свободное время, знал повадки каждой, в то время как юноша, похоже, впервые их увидел. Наконец, тот смог сесть, привалился спиной к мощной груди Риот и поднял смешливый взгляд на дрессировщика. Лицо его было изуродовано странным чёрным шрамом, и Лоренцо невольно вздрогнул, разглядев, как под кровавой пеленой лениво ворочается живая тень. Сомневаться в том, кому она принадлежит, не приходилось.

– Почему ты так сделал? – поинтересовался чернокнижник, протягивая Артемису руку и помогая ему встать.

– Их что-то сильно напугало, – просто объяснил Акио, отряхиваясь и потерянным жестом касаясь щеки. Мантикоры слизали кровь и коросту, но теперь шрам нестерпимо щипало, и он не знал, хорошо это или плохо. – Когда кто-то напуган или растерян, вполне стоит его обнять. Мне этого, по крайней мере, сильно не хватало временами. – Он пожал плечами и уже смелее зарылся пальцами в гривы. Твари тёрлись рядом с ним, как огромные ласковые кошки, а не предназначенные для войны средства. – Мне просто… Что-то так подсказало. Я знал, что стоит делать. Когда я в прошлый раз столкнулся с таким львёнком, едва унёс ноги, хотя, наверное, стоило приручить.

Лоренцо поглядел на него с сомнением, выразительно приподняв бровь и всем своим видом намекая на то, что подозревает собеседника в наглом вранье. Артемис улыбнулся и развёл руками в стороны, чтобы затем двинуться дальше по коридору. Минору этот юноша казался всё более интересным и даже привлекательным, но надо быть идиотом, чтобы пытаться отбить любовника у самого Найтгеста. Никакая дружба не спасёт от его ревности.

– Мы с Гилом учились вместе, – ответил наконец на вопрос чернокнижник, к собственному удивлению стараясь держаться поближе к юноше. Его аура рассеивала всё то, что нагонял зеркальный лабиринт. И если до того он чувствовал смятение, собственную беззащитность, ничтожность, то теперь вновь был в полном порядке. Странный этот Акио. – Хорошее было время, весёлое.

– И что весёлого может быть в этом зануде-деспоте? – ворчливо поинтересовался Артемис, вновь держа глаза закрытыми. Так было легче ориентироваться в пространстве, которое напрочь подрывало одно из основных чувств. Но на зрение Акио всегда полагался с особой осторожностью, а потому отрёкся от него в эти мгновения без сожаления.

– Тогда он был просто весёлым парнишкой, который сидел со мной за одной партой и так же не любил некоторые занятия, как и мы все. Никто же из нас не знал, что именно он тот самый Найтгест, который через пару сотен лет займёт пост Господина чернокнижников. Пф-ф, да в Академии на тот момент училось ещё не меньше пяти Найтгестов, и это только тут, под боком Чёрного замка. Кто же знал, что им станет это кудрявое безобразие?

Артемис сцедил улыбку в кулак, скрыв её за сухим кашлем. Этот конкретный чернокнижник совсем не испытывал священного трепета. Вот только он сам чувствовал себя совсем неуютно. Что же, где-то в глубине души он понимал, что примерно так всё и обстоит. Теперь и повелительные замашки, и силы, и действия – всё это складывалось в ясную картину. Акио понял, почему не смог ему противостоять, хотя в первое время и утешал себя тем, что просто не был готов к встрече. «Зато теперь я знаю. И буду готов, когда понадобится», – про себя ухмыльнулся юноша, наблюдая за тем, как Лоренцо укрощает остальных мантикор. Пара ласковых слов, сказанных мягким тоном, пара угрожающих рыков – и верные «питомицы» уже вились вокруг, заискивающе заглядывая в глаза.

– А почему здесь нет самцов? – полюбопытствовал Охотник, внимательно окидывая взглядом всю стаю.

– Так их на передовую отправляют, как только подрастут. Сейчас здесь всего пять детёнышей-самцов. Через пару месяцев можем их отправить в атаку. Если хочешь, познакомлю с ними. А самки лучше годятся для защиты – свою территорию они оберегают только так. Думаю, они смогут утихомирить своих мелких. Идём, надо проверить других тварей.

– Драконы? – с замиранием сердца и надеждой поинтересовался Артемис, чувствуя себя в окружении мантикор, как ни странно, уютно.

– С ними нужен другой подход, – покачал головой Лоренцо, следуя на выход. – Это же не те драконы, которые могут менять обличье, а те, кто заперт исключительно в этом. Разум у них, конечно, есть, но он несколько… хм, урезанный. Если они поддались панике так же, как и остальные, то придётся туго.

Той же ночью Акио поглядел и на то, как успокаивают крылатых огнедышащих ящеров, и на то, как загоняют троглодитов в их норы, чтобы не мешались под ногами, и на то, как Лоренцо сражается с вожаком минотавров, чтобы убедить остальных в своей способности защитить от мнимой угрозы. Дрессировщик впечатлил юного Акио настолько, что он пожелал ознакомиться с этим искусством. Драконы – огромные свирепые твари – поддались уговорам и вернулись в свои гнездовья. И, благо, их было всего пятеро, а не больше, иначе бы непременно пришлось говорить несколько дней. Казалось, что, чем их больше рядом, тем умнее они становятся. Общались могучие создания исключительно мысленно, и Артемису позволили послушать их голоса, раскрыв разум. Помимо Лоренцо с ними беседовал и Гилберт, а потому это объединение прошло безболезненно и быстро. Сперва Акио потерялся в водовороте чужих мыслей, а затем внимал с немым восторгом, кажется, готовый слушать вечно. Минотавры, менее разумные, чем мантикоры, забились в глубины пещер, уйдя так далеко, что даже Артемис не сразу почувствовал их. За глаза его уже прозвали ищейкой его величества, но он делал вид, что не замечает того. «Пусть себе смеются, сколько влезет, – безразлично думал он, шагая по каменным коридорам. – А когда я приду за ними, смешно будет уже мне». Лоренцо без умолку болтал с Гилбертом, по большей части засыпая его вопросами, а тот угрюмо молчал, и лишь при виде Акио лицо его светлело. Но на некоторые вопросы он отвечал, а иногда отпускал собственные комментарии по поводу рассказов. Минор был очень способным чернокнижником, да и его семья всегда оставалась лояльной к правящей династии, заслужив своё доверие ещё при Сириусе IV, который приходился нынешнему Господину дедом. Словом, прошло уже несколько тысяч лет с тех пор, как Миноры получили в награду за верность повелителю артефакт. Возможно, всё дело было в том, что они неплохо сажали оборотней на короткий поводок и знали, как управиться с этими дикими и необузданными созданиями. Во времена последней войны между ними и чернокнижниками, по крайней мере, это было весьма полезным умением. Но всё это Артемис узнал лишь из книг, потому как после того, как последний троглодит – особь из уродливых и крайне тупых тварей, способных задавить лишь числом и похожих на осклизкие гибриды рыбы и ящерицы, ползающие на шести кривых лапах, расположенных по бокам от тела – оказался в загоне, Гилберт не позволил любовнику удалиться на экскурсию по вернувшим спокойствие пещерам.

– Но Лоренцо, – начал было юноша, просяще уставившись на Найтгеста.

– Мы уходим, – непререкаемым тоном заявил Господин чернокнижников, уложив ладонь на плечо Охотнику.

– Да ладно тебе, Гил, я за ним пригляжу. Посмотрит на молодых мантикор, и приведу его к тебе.

– Мы идём в спальню. Немедленно, – почти по слогам произнёс мужчина, окинув спевшихся охламонов ледяным взглядом. Но всё же смягчился, когда увидел рассерженное лицо Артемиса. – Потом. Но не сегодня. Уже снова близится ночь.

Артемис недовольно поджал губы, чтобы затем не сдержать судорожный зевок. За всей захватывающей беготнёй он и не заметил, как прошли почти целые сутки, но теперь зверская усталость снова накинулась на него, и он сонно потёр глаза. Поглядев на это, Лоренцо рассмеялся, запрокинув голову, отчего его серьги весело зазвенели в тон смеху. Это был не обидный гогот и даже не ехидство – добрый, обнадёживающий смех. Тогда Охотник ещё не подозревал, что нашёл друга в лице одного из самых кровожадных чернокнижников, но тогда он и не знал, на что способен Лоренцо Минор.

❃ ❃ ❃

– Ну что? – поинтересовался Гилберт, когда они добрались до его покоев и уже разлеглись в постели. Акио поднял на него сонный, мало что понимающий взгляд. – Доволен?

– Да, – лицо юноши тронула улыбка, и чернокнижник лишь качнул головой, отказываясь понимать это существо. – Было весело. Я хоть развлёкся.

– Можешь посещать их, когда захочешь, – повелительно и благодушно кивнул Гилберт, обнимая фаворита за плечи и притискивая к себе.

В этот раз Акио не сопротивлялся и, как только голова его коснулась плеча чернокнижника, погрузился в спокойный сон. А вот сам вампир так и не сомкнул глаз, раздумывая над тем, как оградить несмышлёныша от такого опасного человека, как его школьный друг Лоренцо.

Хозяин снов моих голодных,

Ты сам когда-то был их частью,

Ты скрылся средь вод холодных,

Не дав понять, что значит «счастье».

========== Глава 3: Пряник и кнут ==========

Смотри на меня, слушай внимательно,

Делай, что я говорю сознательно.

И подчиняйся мне добровольно,

Даже если от этого больно.

Я знаю всё, о чём ты мечтаешь,

Что ты стыдливо себе запрещаешь.

Мне бесполезно сопротивляться,

Проще и правильней сразу же сдаться.

Иногда я забывал о том, в каком жестоком мире оказался, но он незамедлительно напоминал об этом. Те, кого я видел своими друзьями и спутниками, показывали свои худшие стороны, но я того не замечал. До поры до времени, как говорится. Мне довелось найти общий язык и подружиться с худшими из худших. Я был таким же. В безумном слепом порыве я упивался кровью.

❃ ❃ ❃

– Я не понимаю, у нас негласное увеличение штаба? – ворчал старый Зо́ла уже чисто из вредности и ради приличия, наблюдая за тем, как ни свет ни заря почти каждый день к ним заходит этот несносный мальчишка. – Может, мне ему ещё и платить за то, что он у нас тут развлекается?

– А что, неплохая идея, – с вызовом ухмыльнулся Лоренцо, мелькнув в проходе, ведущем к его владениям с мантикорами. – Артемис, ты как раз вовремя. Давай быстрее.

Акио просиял улыбкой, отчего шрам лишь сильнее исказил его лицо, но он уже напрочь забыл о том. Стремительно преодолев пещеру, оборудованную для ведения записей и документации, Охотник нырнул к химерам. Минор ждал его возле одной из самок, что лежала на боку, тяжело дыша и огрызаясь на приближение даже своего хозяина.

– Что, окотиться собралась наконец-то? – с любопытством поинтересовался Акио, весело похрустывая сапогами по ковру из костей, которыми был устлан пол.

– Что за вульгарное человеческое слово, – скривился чернокнижник, придвигаясь к твари и укладывая ладони на крупный, судорожно подрагивающий бок. – Пришло время дать потомство. Надо сделать так, чтобы каждый детёныш остался в живых. Это… её последний помёт.

Акио понимающе хмыкнул, передёрнулся всем телом и окинул взглядом будущую счастливую мать. Та не выглядела особо радостной от предстоящей перспективы, да и юноша не слишком хотел видеть подобное. Но Лоренцо настаивал: «Раз уж ты хочешь учиться тому, что умею я, то должен знать всё то же самое, столкнуться со всем». Тут он был чертовски прав, но Акио всё равно неуютно поёжился. Ко всему прочему, для него не было секретом, что остальные чернокнижники не одобряют его общество и странно косятся всё время. Вместе с этим Охотник по одной ниточке вытягивал из разговорчивого Минора знания о самом мире. Зачем этих тварей разводят? Чтобы использовать в сражениях и сократить смертность среди фракции. И с кем же вы воюете? Как с кем? Да со всеми! Иногда Артемису казалось, что мужчина нарочно водит его за нос и не рассказывает всего, или, быть может, Гилберт отдал ему приказ не посвящать фаворита в эти дела? Мантикора содрогнулась, ядовитый хвост заметался, и пещеру пронзил её болезненный рык. Когти заскребли по полу, а морда скривилась, совсем как у человека.

– Смотри внимательно, – приказал Лоренцо, и Акио с неохотой глянул на то, как чернокнижник вновь укладывает ладони на взмокший бок огромной твари.

Силы зазвенели, и Охотник прислушался к их целебному мотиву. Подобное он уже слышал: так звучал дух, когда залечивал его раны. Где он теперь? Отчего молчит? Даже ощущение, что он рядом, пропало. Акио присоединился к Минору, подстраиваясь под него и запоминая движения. Силы текли неравномерно, толчками распределяясь по всему телу твари, затем начиная охлаждать её.

– А разве анестезиологических зелий здесь нет? – как-то на автомате поинтересовался Артемис, копируя действия дрессировщика.

– Есть, но, как ты наверняка понимаешь, на них они действуют по-другому. Если мантикоре влить такое, она, наоборот, будет всё чувствовать слишком остро и сойдёт с ума от боли. И да, подобное может активизировать… хм, нежелательные процессы, – Лоренцо выглядел сосредоточенным и недовольным, но на вопросы юноши отвечал вполне охотно, пусть они и отвлекали его от основного занятия. Заметив, что Акио примолк, Минор бросил на него взгляд и не сдержал ухмылку: тот явно боролся с желанием спросить. – Давай уже, а то лопнешь.

– Почему нельзя синтезировать лекарства для них? – выпалил Охотник, поглядев прямо в глаза своему учителю.

– Кому оно нужно? – иронично приподнял бровь Минор, опуская взгляд на свою подопечную. Она уже не так металась, задышала глубже и выглядела так, будто внимательно прислушивалась к разговору. Мужчина потрепал её между округлых ушей по гриве, и мантикора, извернувшись, лизнула ласкающие пальцы. – Они не домашние любимцы, Артемис, даже если один-два дрессировщика думают иначе. Да, мы приручили эти гибриды, да, выпестовали долгими тысячелетиями, по крупицам собирая знания. Да, мы выхаживаем их в этих и других пещерах, но только с одной целью – убивать. Сражаться. Они не чернокнижники, которых тренируют и обучают для всего, они не солдаты. Это расходный материал.

Голос Минора становился всё тише и холодней, в тёмных глазах проступили алые блики жестокости. Но вместе с тем стали куда бережней его прикосновения к химере, он тихо и ласково заворчал, успокаивая её. Зверюга отозвалась теми же звуками и ткнулась лобастой головой в его колени. Это была одна из тех жестоких реалий, к которым ни Минор, ни Акио не желали относиться лояльно, пусть и понимали необходимость. Их молчаливый бунт был смешон для остальных, не казался тем, что сможет расшатать отлаженную систему чернокнижников. Но как и всё, что вызывало в Артемисе протест, это нельзя было пропускать мимо ушей. Другое дело, что он всегда находил в себе силы и разум молчать до поры до времени.

Мантикора дёрнулась, снова зарычала, и оба вздрогнули, усилили магический напор. Бока её содрогнулись раз, другой, и тварь перевернулась на живот, раскинув передние лапы. Акио зажмурился, прикусив губу. Он понимал, что ей не дадут толком общаться с детёнышами, заберут их, как только они слегка подрастут и окрепнут. Хотелось прекратить их муки немедленно, но юноша держал себя в руках, хотя желваки и заходили ходуном на его лице. Он не желал смотреть, но, как только Минор рыкнул на него, с мученическим гортанным стоном распахнул глаза. Детёныши рождались невыносимо ядовитыми, уже наделённые острыми когтями и зубами. Их крылья в противовес были мягкими и зачастую ломались во время родов. И между сохранностью единственной матери или же выводка из пяти всегда выбирали последнее. Рэм была уже старой, ей сравнялась сотня лет, и она успела произвести на свет с полсотни сильных самцов и не меньше двух десятков самок. Их давно раскидали по замкам и полям сражений, многие погибли, сражаясь или защищая. Лоренцо знал, что это её последние роды. Артемис тоже понимал это где-то в глубине души, пусть и не желал принимать это знание. Юноша навсегда запомнил, как детёныши терзали и разрывали нутро и естество матери в отчаянном порыве явиться на свет. Крови было много, и от её тяжёлого запаха начинала кружиться голова. Их родилось шестеро, и четверо из них – самцы. Почти полностью лишённые шерсти, слепые, они пищали и порыкивали, возились, натыкались на кости и продолжали копошиться. Плаценты Рэм слизала с них, но это всё, на что её хватило. Даже с поддержкой дрессировщика и Акио детёныши рождались тяжело, причиняя нестерпимую муку. Тварь едва дышала, завалившись мокрым тяжёлым телом на колени Лоренцо.

– Переложи их к ней под живот, – сурово и тихо приказал Минор, утешающе поглаживая подопечную по гриве.

Прикасаться к горячим, лишённым шерсти тельцам было отвратительно. Ещё мокрые, ничего не соображающие, они так и норовили ужалить, но ловкие руки Охотника было тяжело уловить. Он скривился, когда взял одного из них под живот и осторожно пристроил у бока «счастливой матери». Мелкий завозился, ткнулся носом в набрякший сосок и мгновенно вцепился в него. Вскоре все шестеро тихо чавкали и сопели, трапезничая. Рэм тихо порыкивала, выпускала когти, но не нападала на детёнышей.

– Через два месяца её переправят к восточному окончанию хребта Гнездовья, – тихо, словно бы самому себе, сказал чернокнижник, запуская пальцы во влажную шерсть и смотря куда-то в пространство. – Там никак не затихнут бои. Гилберт считает, что так будет лучше, чем если она скончается от старости и истощения.

– Он приходил сюда? – без особого интереса переспросил Артемис, глядя на то, как самочки, уже наевшись, свернулись рядышком и укрылись крыльями.

– Конечно, – Минор пожал плечами. – Господин чернокнижников всегда обходит свои непосредственные владения и с каждым говорит. Если у нас есть какие-то мысли по поводу обстановки, он обязательно выслушает. Я хотел отпустить её на волю где-нибудь в лесах рядом с Бофу. Но она же не привыкла к свободе. Это будет жестоко.

Акио промолчал, выразительно глянув на дрессировщика. Тот рассмеялся, угадав мысли юноши, а затем поднялся на ноги:

– Идём, надо перевести их в отдельную пещеру. Остальное сделают новички. У них как раз в планах научиться обращаться с детёнышами. Теперь они в их владении. А мы с тобой направляемся пьянствовать.

Артемис оживился, встрепенулся и тоже поднялся.

– Рэм, дорогая, идём, я подготовил для тебя уютное место, – заворковал дрессировщик, и мантикора навострила уши, неохотно встала. – Вот так, молодец. Смотри, как она их переносит.

Не то чтобы Акио очень хотелось это созерцать, однако он понимал, что это неизбежная необходимость. Тварь хватала мелких поперёк спин и легко закидывала себе на хребет, поддерживая крыльями. И делала это так, что никто не пострадал. Затем она потрусила вслед за хозяином, оставляя на полу кровавые пятна и хромая. Небольшая пещерка в самом деле оказалась весьма уютной: кости здесь были свежими и не ломались от одного прикосновения; в углу мягко журчал родник, уходя тонким ручейком в другие пещеры; у дальней стены расположился каменный выступ, как раз по размерам мантикоры, и она мгновенно запрыгнула туда, тут же усевшись. Детёныши мягко скатились по её спине, и она принялась их вылизывать, тихо, мягко ворча. Сделав дело, Минор махнул другу, и они неспешно двинулись прочь из пещер, сохраняя молчание. Каждому было о чём подумать. Мимо них прошло трое выпускников, которые на каждый звук вздрагивали и оглядывались по сторонам: от того, как они воспитают детёнышей, будет зависеть их карьера и то, оставят их в этом замке или же отправят в другие. Пожалуй, для чернокнижника нет ничего хуже слов: «По решению директора академии и Господина чернокнижников вы будете переправлены в замок Вуаль». Это означает, что он показал себя не самым лучшим образом и не воодушевил своих начальников. А это в свою очередь может сильно помешать в последующем продвижении в иерархии. Словом, приходилось сталкиваться с разными сложностями и не единожды – с элементарными подставами и интригами. Пожалуй, с ними было бороться куда труднее, чем с самыми обычными бытовыми вещами.