Текст книги "И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 46 страниц)

Вампир обернулся к Вигдис, и та оскалилась, из груди её вырвался булькающий смех, а из пасти засочилась вязкая кровавая слюна, падая на эшафот. Найтгест поморщился, а затем поднял руку с кинжалом и неторопливо сделал круговые надрезы над лодыжками оборотнихи. Она завизжала, задёргалась, но Сириус не обратил на то никакого внимания. Кровь обильно заструилась по телу Вигдис, слепляя шерсть. На площади воцарилась тишина, а Господин чернокнижников с невозмутимым видом продолжил освежёвывать пленницу. Неторопливо отрезал звериные уши, бросив их к своим ногам под вопли приговорённой. Вновь сделал надрезы, но уже на кистях, после – на паховой зоне, со столь невозмутимым лицом, что многих передёрнуло. А затем лёгким, словно без усилий, движением сдёрнул шкуру вниз с ног до самой головы. Кровь хлынула сплошным потоком, залив руки вампира, его одежду, но он и глазом не моргнул. Забросив шкуру на плечо, мужчина повернулся к толпе. За его спиной тени сняли оборотниху с крюка и перенесли к костровищу. Несколько чернокнижников перековали её, отошли подальше и щедро плеснули маслом из пузатых бутылей. Полыхнул огонь, объяв поленья и тело Вигдис.

– Меня зовут Кровавым и Жестоким, – заговорил Найтгест, и голос его был страшен, дрожал от гнева и ярости, тёмные глаза наполнились алыми и жёлтыми бликами от пламени и жажды крови. – И вот мои слова: каждый вшивый оборотень, вставший на моём пути, встретит ту же участь, что и эта насильница и убийца. Каждая косматая тварь, что окажет сопротивление, лишится своей шкуры и будет сожжена в адском пламени. Кто бы ни помогал им, кто бы ни спонсировал все эти нападения, будет казнён. Я пройдусь с этой жатвой по всей Ифарэ, Саурэ, а если понадобится – доплыву до Изумрудных островов и Монезрана, чтобы найти всякую мразь, причастную к погромам в Талиарене. Если кто из оборотней сейчас слышит меня, пусть запомнит и расскажет другим, что узрел здесь и сейчас, чему стал свидетелем. Никому не будет пощады. А когда я дойду до де’Мос, – он сделал паузу, а затем приподнял руку, и авантюрин в его перстне засиял, задрожал воздух, и позади чернокнижника распахнулись врата. – Их поглотит сама Пустота. И ни одна звериная душа не избежит этой участи.

Люди отпрянули от эшафота, закричали, стали закрывать уши руками, чтобы скрыться от воплей, доносящихся из пасти Пустоты. Мрак прошил сосуды Сириуса, пробираясь в его глаза, и даже самый стойкий содрогнулся, наблюдая за тем, что творится на Озёрной площади. Портал схлопнулся, когда вампир медленно спустился с эшафота, всё так же придерживая шкуру на плече. Толпа расступалась перед ним, в его глаза боялись смотреть, и это вполне устраивало Господина чернокнижников. Де’Льян был повинен в смерти его матери, оборотни сжирали мирных жителей, мучили их, и Сириус не мог позволить того в отношении свои подопечных, живущих на его территории. Окинув взглядом столпотворение, обугливающееся тело оборотнихи, человек в белоснежных одеяниях последовал за чернокнижником. Прозрачная шёлковая повязка, закреплённая на серебристом обруче, охватившем его белоснежную голову, скрывала лицо.

Пёс, сидевший в тёмном переулке, проводил их взглядом и, зарычав, развернулся и потрусил вглубь города. Тёмные глаза зверя полыхнули колдовским золотом. Война так война.

❃ ❃ ❃

Слова Найтгеста не расходились с делом, и именно это пугало его подчинённых, которые видели, что над Господином берёт верх безумие. Места сражений полнились пепелищами и прогоревшими столбами для казней. Чернокнижники двигались широким фронтом, перекрывая все пути к прорыву и манёврам, и даже мирные оборотни в ужасе бежали прочь, к замку де’Мос, в поисках спасения. Даже приближённые со страхом косились на своего Повелителя, и лишь один человек оставался непробиваемо спокойным, сохраняя безразличное выражение лица даже когда перед ним свежевали полиморфов. Серый принц смотрел на это сквозь полупрозрачную вуаль, скрывающую его лицо. Никому не нужно было знать, что Повелитель жрецов внимательно следит за разворачивающейся нитью судьбы, поворачивая клубок в нужную ему сторону. Найтгест помог ему обуздать силы, которыми его наградило Сердце мира, и теперь Артемис понимал, для чего это всё. Понимал и принимал, пусть то и причиняло ему боль по началу, когда все части головоломки сложились, когда он узрел полную картину собственных видений.

Замок де’Мос близился с каждым днём, и чем дальше, тем быстрее гнали чернокнижники лошадей и тварей, ведомые жаждой крови, ведомые безумием, что распространял вокруг себя Сириус Найтгест. Его могущественная воля лежала на армии алым пятном, сжималась на душе каждого тёмного мага когтистой ледяной ладонью, не давая отступиться.

В тот день, когда скала, в которой было вырезано родовое гнездо де’Мос, показалась в поле зрения, Сириус не мог уснуть. Его преследовало дурное предчувствие, и он не мог успокоиться, ворочался, вглядываясь и вслушиваясь в тишину. Они встали лагерем в восточных лесах, чтобы не выходить на открытую местность, не дать оборотням собраться с силами и подготовиться к обороне. Мужчина приподнялся на локте и поглядел на мирно дремлющего рядом с ним Повелителя жрецов. Эта дурацкая шёлковая повязка на его лице выводила из себя, тем более, что он не снимал её теперь никогда, пряча собственные глаза. Жрец аргументировал это нежеланием пугать и предупреждать противников заранее, и Найтгест был согласен с подобным ходом, но всё же ему казалось, что можно было бы и снимать эту дрянь хотя бы на ночь.

– Спите, Господин, – прошелестел прорицатель, и Сириус различил, как через шёлк пугающе засияли белоснежные глаза. – Завтра сложный день.

– Мы победим? – задал волнующий его вопрос мужчина, проведя кончиками пальцев по покатому плечу возлюбленного.

– О да, – улыбнулся Артемис, садясь и нависая над любовником. Движения его стали странно хищными и текучими. – Мы победим, мой Повелитель.

Найтгест хотел было отпрянуть, но юноша подался вперёд и поцеловал его сквозь собственную шёлковую маску. Ощущение было странным, но всё существо вампира возликовало от этой ласки, подавшись навстречу губам Акио. Вампир зажмурился, крепко обняв юношу, не увидев, как тёмная паутина расползлась по рыжей радужке. Паутина, в которую угодил многоопытный чернокнижник.

❃ ❃ ❃

Солнце клонилось к закату, и тени удлинялись. Мгла укутывала Талиарен, в то время как сила тёмных магов возрастала. Они двинулись к воротам замка-скалы под покровом ночи, но не отправляли вперёд герольда. «Как они нападали на торговцев и крестьян, так и мы застанем их врасплох», – бросил Найтгест и отдал приказ сниматься с места отдыха. Тихо шуршали по мягкой земле катапульты; бесшумно трусили рядом с дрессировщиками мантикоры, сложив кожистые крылья; брели, глубоко вдавливая копыта в дёрн, минотавры и лошади.

– Ты готов? – мысленно вопросил Сириус у Повелителя жрецов, и тот без слов кивнул.

Юноша повёл плечами, шумно выдохнул, приготовившись к неизбежной боли. Кожа его серела на глазах, вытягивались и изгибались ступни, не скрытые сапогами, прорезавшиеся крылья приподняли плащ, который жрец затем скинул с собственных плеч и отдал чернокнижнику. Неслышная тень взметнулась в воздух, лишь подняв вихрь из сухой травы и листьев – только его и видели. Найтгест вздохнул и закусил губу. Обращаться к сущности Акио он не хотел до последнего, но жрец настоял. «Я смогу исследовать замок изнутри до того, как вы проникните туда. И доложу, где они окопались», – бросил он тогда небрежно и вышел, гордо хлопнув подолом плаща, не став более ничего слушать. Скрытые тенями, чернокнижники подобрались почти вплотную к замку, выстроились. Сириус верхом на собственном коне в отдалении наблюдал за происходящим. Затем поднял вверх руку, а через секунду каждого чернокнижника коснулся мысленный приказ: «В бой!». Камни сорвались с катапульт вверх и с грохотом обрушились на внешние защитные стены, во внутренние земли, один даже долетел до скалы, но не причинил особого ущерба. Чародеи сдвинули осадные машины ближе, мантикоры взмыли в воздух, огибая широким полукругом армию, дабы не попасть под обстрел. Из-за стен раздались растревоженные крики, вой, рёв и рычание. Эти звуки были для Господина чернокнижника как музыкальная трель, дыхание его участилось. Завершение войны было близко. Расправа над чёртовыми зверями вот-вот должна была произойти. Чародеи начали чтение заклятья, и Сириус вплёл собственный голос в их речитатив, поддерживая своими силами и могуществом. Тени, будто огромная волна, вздымались, вливаясь друг в друга, минуя чернокнижников и надвигаясь на замок как сама Судьба. В какой-то мере это сыграло оборотням на лапу: грянул оглушительный грохот, от которого все маги разом вздрогнули, дёрнулись. Множество металлических раскалённых ядер прошило сумрачную волну и рванулось вниз с неуловимой стремительностью. Пахнуло порохом, земля взорвалась комьями, многие чернокнижники попадали замертво, и Сириус чертыхнулся. Значит, россказни о союзе оборотней и гоблинов не были враньём. Мерзкие твари из пустынь раскрыли зверям секрет собственных технологий. Вампир ругнулся сквозь зубы и пришпорил коня. Тот сорвался с места, ринувшись через поле боя, превратившееся в кровавое месиво. Залпы из пушек шли поочерёдно: пока один заряжал, другой стрелял, и град из выстрелов осыпал чародеев. Не всякий их щит мог выдержать такой напор, и потому Сириус делился собственными силами. «Ну, где же ты, Артемис?!» – с яростью воззвал чернокнижник, прорываясь сквозь комья земли и ошмётки плоти к воротам. Одна из катапульт наконец разнесла их вдребезги, и мантикоры и фехтовальщики рванулись внутрь, чтобы смести зверей в сокрушительной атаке.

– Я нашёл их, – услышал Сириус голос прорицателя в собственных мыслях. – Здесь множество тайных переходов. Готов встретить вас.

– У нас проблема. Эти твари сговорились с гоблинами. Эти их пушки!..

– Вы справитесь, – насмешливо отозвался жрец. – Я же сказал вам, мой Господин, вы не погибните сегодня и будете укутаны ореолом славы.

– Хватит издеваться, мальчик мой, иначе, клянусь, на задницу неделю не сядешь.

Жрец рассмеялся, но более ничего не сказал. Он наблюдал из окна за происходящим на внутренней территории, и глаза его кроваво сверкали, предвкушая жатву. Скоро он станет свободен. Скоро они все будут свободны. Звуки в замок почти не доносились, но внутри уже царила неразбериха: оборотни прознали о нападении и теперь организовывали срочную эвакуацию. Никто не замечал замершую в тупиковом коридоре у окна рогатую тень, крылья которой тихо шелестели. Пред взором его плясало будущее. Ясно и отчётливо, свирепо и дико, вызывая на бледных губах кривую усмешку. Два года войны исчерпали много сил у обеих сторон, и это никуда не шло. Жрец видел, как Найтгест преодолел разломанные ворота, как стал чертить в воздухе золотистые символы. Оборотни отстреливались из бойниц, поливали осаждающих горящим маслом, не подпуская ко входу в замок, лишь больше зля чернокнижников. Но постепенно те, кто защищал внутреннюю территорию, пали. Чернокнижники втягивались за ворота, а Сириус что-то говорил. Артемису не надо было слышать, чтобы понимать его. Отвернувшись от окна, прорицатель медленно двинулся к первому этажу, на ходу принимая привычный облик. Оборотни пробегали мимо него, задевали плечами, не видя и не слыша, не чувствуя. Им было не до незнакомца в переходах, не до подобных глупостей. Их собственные жизни висели на волоске, и Акио только ухмылялся, мягко уворачиваясь от особо невнимательных зверей. Грохотнуло, и воцарилась абсолютная тишина, затем взорвавшаяся диким визгом и леденящим холодом. Призраки ринулись внутрь твердыни, выпущенные Сириусом из самой Пустоты, набрасываясь на полиморфов, утаскивая их за собой или же разрывая на месте. Голодные, дикие и обезумевшие духи, подчинённые воле жестокого Господина чернокнижников. Недолго им оставалось пиршествовать.

Акио встретил Найтгеста на втором этаже. Его сопровождали слишком хорошо знакомые ему чернокнижники, но их присутствие не сильно смутило жреца. Лиам окинул Артемиса внимательным взглядом и чуть сощурился, но Серый принц не обратил на него внимания, пойдя по правую руку от Сириуса, уложив ладонь ему на локоть.

– Что будете делать, когда победим? – поинтересовался Сириус, уже расслабившийся и совершенно спокойный. Близость любовника успокоила его, а приближение цели вызывало довольную улыбку на тёмных губах. – Я бы сплавал на Изумрудные острова, чтобы как следует отдохнуть.

– А я съезжу к дроу на горячие источники, – блаженно зажмурился Лиам, аж передёрнув плечами.

– Меня ждут эксперименты. Я столько интересного собрала за время войны! – воскликнула Тамика, совсем по-ребячески сжав руки в кулаки и тряхнув ими. – Вы бы только видели, какие экземпляры я нашла!

– О, давай без твоей расчленёнки сегодня, – проворчал Оскар, отмахнувшись от вампирши. Он тащил на спине огромную клетку, выплавленную из серебра и двимерита. – Может о чём-нибудь приятном поговорим? Я вот согласен с Лиамом. У тёмных эльфов восхитительные источники. А какие у них девушки! Загляденье просто.

– Ага, по цвету как наша Тамика, – фыркнул Дамнант, увернувшись от подзатыльника подруги. – Да ладно тебе, дорогая, я же не виноват, что твоя мамаша по Сотминре гуляла. Эй, Аки, а ты чем займёшься?

– У меня будет много дел, – задумчиво протянул Артемис, потерев подбородок пальцами и подняв взгляд на потолок. – Кстати, вы заметили? У них тут столько краденых картин и украшений. Такие канделябры делают только у людей на востоке, но они их никогда и никому не продают. А эту картину писал эльфийский живописец, и недавно её выкрали из музея. Кто бы мог подумать, что эта раса так падка на красивые вещи.

Чернокнижники переглянулись, затем стали огладывать переходы холодного замка. Действительно, множество вещей было совершенно разного стиля, вида, времени создания, но это никак не бросалось в глаза, будто кто-то нарочно всё подбирал. Определённо, у оформителя замка де’Мос был хороший вкус. До них стал доноситься странный звук. Будто истеричный смех, срывающийся то на высокие, то на низкие ноты. Они добрались до зала переговоров, и зрелище там оказалось не из приятных, но после резни возле цитадели даже это не могло заставить скривиться. Рыжеволосый мужчина в изодранной одежде был сплошь и рядом покрыт глубокими длинными рваными ранами, несомненно, оставленными когтями оборотня. В нём прорицатель узнал Лорда оборотней и про себя тихо вздохнул. Что ж, теперь он был точно уверен в том, что судьба идёт именно так, как он всё и видел. Рядом с телом сидел другой мужчина. Широкоплечий и тоже раненый, но держался он куда лучше. Торес Пожиратель посмеивался.

– Я… я убил его! – вдруг заорал он, запрокинув назад голову и зайдясь ликующим, булькающим и диким хохотом. – Я убил его! Я стану… да, я стану следующим Лордом оборотней! Торес Первый!

Акио обвёл взглядом библиотеку, чувствуя присутствие ещё одного… нет, даже двух оборотней! Сощурившись, он уставился на стену, не покрытую картинами, где словно скрывалась ниша. Его слуха донёсся тихий всхлип. Голову жреца пронзила нестерпимая боль, а пальцы его резко дёрнулись и выпрямились, сведённые судорогой. Акио видел рыжего оборотня с ребёнком на руках, видел, как он подписывает контракт, видел на нём собственную подпись; видел его распростёртым на постели в страстной истоме. Распахнув глаза, Артемис повёл рукой, скрывая чужое присутствие и переводя взгляд на Тореса, после подойдя к нему. Оборотень вскинул совершенно шальной взгляд на жреца и улыбка его стала ещё шире, ещё безумней:

– А, Серый принц!.. Ну что, хе-хе, как твоя, хе-хе, мамаша? Хе-хе, сыграла в ящик?

Акио рыкнул, выпустив свою суть и мгновенно впившись ментальной хваткой в душу оборотня. Сладостное ощущение власти над столь могучим источником сил вызвало возбуждённую дрожь жреца, и он потянул её на себя, вытягивая из Тореса всё, что помогало ему колдовать и обращаться. Он бы выпил всё без остатка, непременно!

– Пошути мне ещё тут, ублюдок, – прорычал Акио, ухмыльнувшись и облизав острые зубы.

– Не перестарайся, Арти, – утихомирил его Господин чернокнижников, и прорицатель, вздрогнув, отошёл прочь, приобняв себя за плечи.

Торес напоминал выжатый лимон, потому что почти ничего не осталось от него кроме высушенной, как мумия, оболочки, но полиморф всё ещё что-то соображал, оставался на пороге жизни и смерти. Оскар засадил его в клеть, взвалил себе на спину и, махнув друзьям, двинулся на выход. Лиам замер на пороге библиотеки, оглянувшись на Повелителей. Сириус приблизился к Акио со спины, уложил ладони ему на плечи. Сощурившись, Дамнант отвернулся и поспешил за Тамикой и Оскаром.

– Мальчик мой, что с тобой? – мягко проговорил Сириус, попытавшись обнять возлюбленного, но тот рванулся прочь, резко развернувшись.

– Хватит! – закричал Акио, махнув руками, будто что-то отрезал, и вампир невольно вздрогнул, распахнул глаза. – Я никогда больше не буду твоей подстилкой, слышишь?! Не позволю пользоваться собой! Никто не смеет командовать мной!

– Артемис, тьма побери, да что ты несёшь, – с трудом выдохнул вампир, ошеломлённый подобным заявлением.

Почти полтора столетия они были вместе, жили душа в душу, и Сириус считал, что их любовь позволит ему прожить счастливую долгую жизнь, что юноша верит ему, что он сможет и его сделать счастливым. Но теперь слова его хлестнули по лицу вампира раскалённой плетью. Как ему вообще могла прийти в голову такая безумная мысль?

– Думал, нашёл себе Акио и всё, зажил, как Повелитель всего и вся?! – продолжал орать на него Серый принц, пятясь к спине. – Можешь засунуть свою власть, знаешь куда?! Да я лучше вздёрнусь на суку, чем позволю тебе ещё раз командовать мной!

– Артемис, прошу тебя, хватит, ты не прав, – быстро заговорил вампир, двинувшись к Акио. Его крик ударил по сознанию столь сильно, что на мгновение в глазах Найтгеста всё потемнело, но он упрямо приблизился и сгрёб брыкающегося юношу в крепкие объятия, прижав к собственной груди. Мужчина гладил его по волосам, ласкал, осторожно успокаивая. – Тише, мальчик мой. Тебе просто надо отдохнуть.

– Ненавижу тебя! Слышишь?! Ненавижу!

– Слышу. И не верю ни единому твоему слову.

Акио ещё раз взбрыкнул, затем угомонился, расслабился, прильнув к груди Найтгеста. Осторожно подняв жреца на руки, чернокнижник двинулся на выход из библиотеки. Им всем следовало как можно лучше отдохнуть. «Это просто усталость», – пронеслась вымученная мысль в голове вампира, пока он прижимал к себе уснувшего Серого принца.

❃ ❃ ❃

В подземельях Чёрного замка прохладная тьма разливалась густой патокой, укутывая могильным и жутким спокойствием. В одной из камер Сириус заканчивал допрос Тореса Пожирателя, и то, что ему рассказывал наполовину лишённый души оборотень, совершенно не приносило никакого удовольствия. Сириус считал, что войне пришёл конец, когда погиб Фер, а Торес попал в плен, но вместе с тем выяснилось, что жена Лорда оборотней была спрятана в морском Монезране, а двоих его сыновей укрыли где-то у дроу. Найтгест со злостью пнул клетку оборотня и скрестил на груди руки. Тихо скрипнула дверь, и вампир обернулся, тут же мягко улыбнувшись. Зашедший Повелитель жрецов стал отрадой для его тёмного сердца. После того, как они вернулись с захвата де’Мос, Акио отдохнул и извинился за неприятную сцену в библиотеке. Извинения Сириус принял, но всё же запомнил услышанное, чтобы более подобное не повторилось.

– В чём дело, мальчик мой? – нежно проворковал мужчина, протянув руку и приласкав прорицателя по щеке.

– Мне было видение, – со странной улыбкой проговорил жрец, немигающим взглядом рыжих глаз смотря на Найтгеста. – Знаешь, такое странное. Преследовало меня уже многие годы, не давая покоя, терзая. Я искал способов избежать его, сделать всё, чтобы оно не сбылось. Мне ведь казалось, что это будет настоящим кошмаром для меня, для многих других. Бежал через тьму, думая, что предотвращу неизбежный мрак, который наверняка лишит меня всех сил, если падёт на нас всех. Я искренне верил, что смогу противостоять судьбе, что моих сил достаточно, чтобы выдержать всё на свете. Но не так давно я понял: то, что должно произойти, произойдёт. И это вовсе не кошмар, а благо. Для меня, для чернокнижников, для жрецов, для всех. Как я мог быть столь слеп, милый? Как позволил себя обмануть? Почему не видел этого раньше? – Артемис сокрушённо покачал головой и поджал губы, прошёлся туда-сюда по темнице, осматривая её странным пустоватым взглядом. Сириус понимал, что не может шелохнуться, что наблюдает за Акио, как мышь за змеёй. – Не пойми меня неправильно, Сириус, но ты зашёл слишком далеко. Перешагнул ту черту, к которой не следовало даже приближаться. – Акио потарабанил пальцами по древку глефы, остановился перед любовником и убрал с лица белоснежную вуаль. – Жаль. Но ты был прав. Мне стоит сосредоточиться. Не на собственных проблемах, не на любви, которой ты нагло пользовался себе в угоду. Пока я развлекался глупостями, упустил из вида столь важную вещь, – жрец сделал паузу, подбирая слова, окидывая взглядом Тореса, приблизился к нему и погладил по мохнатой голове. – Жалкая тварь, не так ли? Стоило только подчинить его душу, как исчез весь лоск из его шерсти и облика, выветрились силы, он стал пустой оболочкой. Я не хочу стать таким же просто потому, что сердце моё решило пропитаться слабостью к какому-то там вампиру. У меня достаточно сил, чтобы вести дела и здесь, и в Белом замке. А меж тем… Акио. Какая прелестная у нашей семьи история, не находишь? – Найтгест сглотнул и качнул головой, не в силах и слово произнести. Он не понимал, что же юноша имеет в виду. Всё ему казалось дурным и затяжным кошмаром. Не мог его возлюбленный мальчик столь холодно говорить подобные вещи! Акио скривился, повёл носом. – Любопытно, что ты этим не интересовался. Что ж, значит, тебе не стоит знать об этом вообще. Мне жаль, что всё так вышло, Сириус. Может, всё бы сложилось иначе, но сам видишь, как обстоят дела.

– Артемис, – вампир беззвучно шевельнул губами, наблюдая за тем, как жрец открывает клетку оборотня.

Торес поднял голову и тихо зарычал, оскалив белоснежные клыки.

– Видишь этого мужчину? – поинтересовался жрец у зверя, указав на Сириуса, и де’Льян оскалился лишь сильнее, поднявшись на четыре лапы. – Вот так. Умница.

Подойдя к Найтгесту, прорицатель медленно вытащил у него из ножен кинжал, который вложил в руку чернокнижника. Заглянув в лицо мужчины, Артемис изучил его безразличным взглядом, провёл кончиками пальцев по губам и качнул головой. В последний раз коснувшись губ мужчины, жрец взял его за кисть и с силой насадился на кинжал, который пронзил его бок, пробив насквозь. Отпрянув, Акио закричал, зажимая ладонь руками в белоснежных перчатках, и осел на пол, прикрыв глаза. Оборотень с рычанием рванулся на Сириуса, мазнув когтями ему по горлу. Раз, другой, третий, до самого позвоночника.

– Королю Пустоты следует быть в своём королевстве, – одними губами прошептал жрец, отворачиваясь от вбежавшей стражи.

Следом за ними ворвался и Лиам Дамнант. Взгляд его метнулся от лежащего на полу Сириуса, в руках которого замер окровавленный кинжал, к рычащему Торесу, затем к сидящему в углу у стены жрецу. Изо рта того тонкими струйками стекала кровь, но перчатки тускло светились – он лечил себя.

– Господин! – воскликнул Лиам, кинувшись к Найтгесту, но вампир уже не дышал, зато оборотень очень даже.

Торес дыбил шерсть, скалился, отступая к Акио, явно собираясь защищать его, но чернокнижники восприняли это по-своему, и через мгновение зверь упал замертво, пронзённый тенями. Прорицатель закашлялся, поморщился от боли, застонал, когда Лиам подхватил его на руки.

– Дьявол, я до последнего думал, что это ты Господина грохнешь, а не он тебя попытается убить, – ругнулся чернокнижник, вынося прорицателя из подземелий. – Дьявол! Тьма вас раздери! Чёрт! Проклятие!

– Его разум утонул во тьме, – прошептал Акио, ткнувшись лицом в грудь друга и скрыв торжествующую улыбку в уголках губ.

– Хорошо, что ты жив, – кивнул Лиам и сокрушённо тряхнул головой, в которой совершенно не укладывалось произошедшее.

❃ ❃ ❃

Тихая пасмурная ночь укутала Чёрный замок вместе с тяжким трауром, что струился по всем коридорам. Спальня Повелителя чернокнижников казалась пустой и заброшенной. Вдова Найтгест в чёрной вуали и простом, скромном платье, в полной тишине и темноте писала письма, оповещая множество семейств чернокнижников о смерти Господина, о том, что вскоре власть сменится, как только пройдут положенные два месяца с момента гибели Жестокого. Пусть она и не пылала к мужу страстной любовью, всё же знала его едва не с детства, привязалась к очаровательному хулиганистому мужчине. Да и последние годы их супружеской жизни наложили свой отпечаток, ведь Сириус был столь пылок к ней, и дочь их выросла прекрасной девушкой. Виолетта отложила перо и закрыла лицо ладонями.

– Мне жаль, – внезапно раздался рядом с ней голос, и вампирша подпрыгнула, обернувшись и уставившись на беззвучно приблизившегося к ней Повелителя жрецов. Как и когда он появился, женщина не знала, но расслабилась, грустно улыбнувшись. – Должно быть, ты тоскуешь по нему?

– Немного, – уклончиво отозвалась вдова Найтгест, опустив взгляд на лежащий на столе открытый медальон с их совместным портретом. – Он ведь… мы были женаты почти полтысячи лет, Артемис. По расчёту, конечно, первое время терпеть друг друга не могли. Но ты сам видел, как он вёл себя, какая у нас прекрасная дочь. Бьянка – всё, что у меня от него осталось.

– Что ты чувствуешь сейчас, когда его не стало? – поинтересовался Акио, присев на край кровати, провёл ладонью по шёлку, прикрыл глаза. Обернись судьба иначе, они могли лежать здесь с ним вдвоём, ничего не боясь, не скрываясь, как канализационные крысы.

– Если тебе интересно, больно ли мне, то да, – с вызовом, но всё равно тихо произнесла женщина, растерянно проведя ладонью по волосам. – Мне жаль, что умер такой прекрасный мужчина, великолепный политик и искусный маг. Он же владел многими искусствами: чернокнижие совмещал с целительством, искусство фехтования с ораторством, науку с искренней верой в собственного покровителя. Пусть он и был чудаковатым, временами даже невыносимым, я скучаю по его глупым шуткам и вечным издёвкам.

– И, наверное, по его объятиям, – тихо добавил Артемис, упёршись локтями в колени и свесив кисти. Он рассматривал пол под ногами. – По его губам. – Юноша медленно стянул с правой руки перчатку, открывая взгляду тёмную вязь сосудов, замерших, точно причудливые магические руны. Виолетта дёрнулась, окинула его злым взглядом и сощурилась. Жрец поднялся с кровати, снимая вторую перчатку. – Знаешь, я завидую тебе, – проговорил прорицатель, приближаясь к вампирше, медленно поднимающейся ему навстречу. – Завидую, что могла свободно прикасаться к нему, целовать, обнимать у всех на виду. Завидую, что мне приходилось искать укромные места, чтобы урвать кусочек его любви. Завидую, что ты спала с ним в этой постели без страха быть обнаруженной кем-то ещё. Завидую, что ты появилась в его жизни раньше меня, забрала у меня, его законного, Наречённого. Завидую, что ты выносила ему дочь, подарила ему наследницу, тогда как я мог дать только бастардов, которых бы отправили в Нижний мир. Мне обидно, что он не убрал тебя прочь, когда распинался о своей любви ко мне, – голос Акио дрожал, но он выглядел абсолютно спокойным, и лишь рыжие глаза гневно сверкали в темноте. Липкая паутина окутывала Виолетту. – Если бы не ты, всё бы сложилось иначе, знаешь? Но нет! Судьбе было угодно сделать так. И в какой-то мере я даже рад, что тебе больно. Знаешь, я ведь не единожды уводил его у тебя, он мог проводить со мной многие ночи, не желая возвращаться сюда. Так почему ты?

Леди обнажила клыки, зашипела, но душа её плотно засела в руках Акио, влипнув в смертоносную паутину. Акио приблизился вплотную, провёл кончиками пальцев по её шее, ключицам, погладил по щеке, борясь с желанием стиснуть это горло в пальцах, удушить обворожительную кровопийцу. Но нет, она ещё должна была сыграть свою роль.

– Садись и пиши, – приказал жрец, отходя к окну, и Виолетта покорилась его властному голосу. Как противиться тому, кто запустил свои когти в самое средоточие души, подчинив себе единым взглядом? Как противиться пожирателю душ, опьянённому яростью и горем? – «Я, Виолетта Найтгест, являющаяся леди-регентом чернокнижников, находясь в здравом уме и светлой памяти, по доброй воле назначаю Господином чернокнижников ученика своего покойного мужа, Артемиса Акио. Такова посмертная воля Сириуса Найтгеста IV, такова моя посмертная воля. Покуда моя дочь, Бьянка Найтгест, не пройдёт испытание смертью, его правление будет длиться и оберегать фракцию». Прикладывай кольцо.

Женщина кусала губы, силясь вырваться, освободиться, но тело не слушалось её. Рука с кольцом потянулась к чёрному свитку, а рубин в перстне мягко засветился и коснулся пергамента, оставив яркий характерный отпечаток. Акио кивнул и холодно улыбнулся, даже не оборачиваясь к Виолетте. Как он ненавидел её!

– Возьми свой стилет из-под подушки и ложись, – продолжал командовать прорицатель, стискивая собственные плечи и рассматривая тени чернокнижников, бродящих по стенам. Пусть война и считалась законченной, но не следовало терять бдительность. Тем более сейчас, когда у фракции не было своего Повелителя. Пока что не было. Услышав лёгкий шелест покрывала, Акио бросил взгляд в отражение, посмотрев на женщину, лежащую на постели со стилетом в руках. – Медленно погрузи острие лезвия под запястьем. На сантиметр. Хорошо, умница. Веди вниз, до сгиба локтя. Великолепно, прекрасная работа. Тоже самое со второй рукой.

Артемис медленно обернулся и приблизился к Виолетте, что прожигала его полным ненависти взглядом. Ни вскрикнуть, ни пискнуть не получалось, и полог жреца окутал спальню. Предусмотрительный Серый принц перекрыл все ходы к отступлению и спасению. Мягко обняв рукоятку кинжала поверх рук вампирши, он помог ей установить клинок прямо над ярёмной впадинкой.

– Увидишь Сириуса, передавай ему привет, – улыбнулся жрец, надавив на руки женщины, неторопливо и с наслаждением погружая стилет в её горло, а затем несколько раз провернув его.

Душа вдовы Найтгест покорно скользнула в его ладони алым огоньком, тело же начало стремительно иссыхать. Её волю Акио поглощал медленно, с удовольствием смакуя, получая её сладостные и горькие одновременно воспоминания. О том, как Сириус делал ей предложение, как они жили вместе, как проводили время, как ссорились и мирились, как дискутировали по вечерам за бокалом вина или крови. Если бы мог, жрец непременно позволил выступить слезам, но Повелитель должен быть сильным, не может позволить себе подобную глупость. Оставив истощённое тело женщины на постели и тихо удалившись, прикрыв за собой дверь, Артемис двинулся к дальней комнате по коридору. У него остались незавершённые дела. Дверь поддалась на удивление легко, и юноша шагнул в апартаменты Бьянки Найтгест. Девушка мирно спала, свернувшись клубочком на роскошной постели. Дикая ярость взыграла в его груди, рождая нестерпимую ненависть к этой девчонке, живому напоминанию о его Господине, о его учителе. Жрец выхватил Лезвие истины и решительно двинулся к кровати, уже занёс глефу для удара, когда вновь нестерпимая судорога пронзила его ладони, грудь, всё тело. Видение было столь ярким и сильным!