Текст книги "И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 46 страниц)

– Тори, – прорычал Артемис, откидывая полог шатра в сторону и проходя в круг света от костра. – Здравствуй же. Сколько мы не виделись? Десять лет?

– По мне так и все двадцать, – некромант лениво потянулся, зевнул, но от своего занятия не оторвался.

Артемис был уверен, что никогда прежде подобного не видел: из земли пророс кристалл глубокого сапфирового цвета, ветвясь мелкими шипастыми лезвиями, пульсируя от внутренней энергии. Акио чувствовал, какая сила исходит от него, потому как она оглушала и била по сознанию, заставляя его морщиться и напрягаться. Некромант подпитывался от него и переправлял энергию прямо в своих мёртвых марионеток, не особо смотря на юношу.

– Откажись от своих идей, Тори, – мягко проговорил Охотник, текучей походкой приближаясь к своему учителю. – Акира того не стоит.

– Кроме него никто и не сможет воплотить их. Мило, что ты беспокоишься обо мне, Артемис, но нет.

– Очень жаль, – пожал плечами Охотник, проворачивая в руке стилет и куда решительней приближаясь к магу.

Кристалл зашипел, резко выпустив ещё несколько острых отростков, ринувшихся к сердцу Акио, защищая некроманта. На каждое движение они отвечали своим, не давая приблизиться, и это бы сработало с тем, кому подобное могло навредить. Артемис же рванулся сквозь шипы, накинувшись на Тори, как оголодавший зверь на дичь. Он не знал, как следует действовать, чтобы точно убить некроманта, но полагал, что, лишив его конечностей и головы, достаточно обезопасит себя и запертых в замке чернокнижников. И именно этим он и занялся, отхватывая резкими выпадами стилета шматы мяса. Несколько пожирателей разума ворвались в шатёр и накинулись на Акио, порываясь защитить мага. Полыхнул огненный шар, мазнув раскалёнными языками пламени по шее и плечам юноши. Волосы вспыхнули, и Артемис бы непременно загорелся, но вовремя перекатился по земле, сбив огонь. «Столько лет отращивал. Гилберт будет недоволен», – с досадой подумал юноша, прикусив губу и раздражённо хлестнув хвостом по морде твари. Подумав было укусить его, пожиратель наткнулся на два ряда острых костяных шипов, распоровших его пасть и впившись в нёбо. Дёрнув хвостом и высвободив его из зубов монстра, Охотник покривился, но Тори словно не замечал, что истекает кровью, что рядом идёт ожесточённая схватка, в которой победу, несомненно, одержит Артемис. Он тщательно концентрировался, поглощая и перенаправляя энергию, поддерживая армию Акиры до последнего. И даже тогда, когда голову его отделили от тела, а следом за ней и конечности, пожиратели разума продолжали жить, нападая на чернокнижников. Пусть уже и не так остервенело, не так расчётливо, но число их было слишком велико. Кто-то из магов теней не справлялся, и твари одерживали над ним верх, раздирая сознание на мелкие частички. Акио стёр с лица потёки крови и ссутулился, давая себе короткую передышку. Он не совсем привык к новой ипостаси, распределял вес по наитию, а потому спину нещадно ломило и обжигало болью. К тому же, пусть раны на нём и зарастали благодаря хранителю, но всё же, чувствовать под рёбрами клинок было не слишком приятно. Смерть учителя не принесла юноше ровно никакого удовлетворения, только холодную ярость и понимание, сожаление, что он стал лишь одним из многих, кого Охотник бездумно привёл к могиле. Этот мужчина по мнению Акио должен был умереть иначе: после долгой травли, загнанный в угол и готовый сделать что угодно, лишь бы его оставили в покое, продать собственную душу, чтобы Охотник отпустил его след.

Щёку пронзило болью, и юноша скривился, весь съёжился, совершенно не понимая, откуда взялось чувство страха и отчаяния. Но ясная мысль, тревожное осознание, заставило его выйти из ступора – что-то случилось с Господином чернокнижников. Артемиса всего затрясло от гнева. Только у него было право разделаться с этим невыносимым вампиром, только он должен был преподнести ему смерть. Он не помнил, когда в последний раз бежал так, как в те минуты, полные ужаса и ненависти, не отвлекался на собственную боль и не думал о последствиях. Какое это имело значение? Все эти жизни, зависящие от него и Найтгеста, сотни судеб, завязанных на том, как он будет действовать – всё потеряло свой вес. Он не слышал, что ему кричал какой-то оборотень, вероятно, прибывший с подкреплением от Лорда Арлана, не заметил, что сшиб с ног двух пожирателей разума, опаливших его огненными шарами. Барьеры из теней меркли, слабли с каждой секундой, и Охотник кинулся через них, крепко зажмурившись, превозмогая агонию, которой отзывалось соприкосновение с ними. На периферии сознания с отчаянным воем метались мысли, не способные достучаться до головы обезумевшего Охотника. Никакого дыхания не хватило бы, чтобы добраться бегом от ворот замка до лаборатории Господина чернокнижников, но и это оказалось абсолютно неважным. Охваченный лихорадкой паники, Акио бежал, не чувствуя под собой ног, перепрыгивая через несколько ступеней. Дверь оказалась гостеприимно распахнутой, и Артемис вошёл внутрь. Пусть он и убеждал себя, что готов ко всему, всё равно вздрогнул, увидев распростёртого на полу Найтгеста. Окровавленный плащ валялся в стороне, рядом раскинулись остатки рубашки и доспеха, изрезанные на мелкие части. Глаза вампира были распахнуты, стеклянный взгляд уставился в потолок. Сердце юноши ёкнуло, содрогнулась душа, и он поднял глаза на рассевшегося в кресле Акиру. Элементалист насмешливо улыбался, закинув ногу на ногу и постукивая пальцами по подлокотнику. На колене его балансировал бокал с бардовой густой жидкостью, о происхождении которой Артемис не желал знать, но догадывался. Грудная клетка чернокнижника была вскрыта по всем правилам, но юноша видел, что сердце его всё ещё упрямо и судорожно бьётся, отмеченное чёрными рунами. Артемис не кидался угрозами, не пытался что-то выяснить, ослеплённый яростью. Его крик задрожал в воздухе, набирая обороты, оглушая и заставляя внутренне сжаться каждого, кто слышал его. Это не было воплем человека и скорее походило на рёв разгневанного дракона, готового ринуться в атаку. Напоенный магией голос юноши вонзался в сознание куда лучше клинка, вынуждая замереть, сбивая с ориентации в пространстве. Акира содрогнулся, зажмурился всего на секунду, но этого Охотнику хватило, чтобы пересечь всю лабораторию и с размаху ударить ногой по голове изгнанника. Чудовище с серой чешуёй не прекращало свои атаки ни на единое мгновение, повалило мужчину на пол и било снова и снова. Он понял, что что-то идёт не совсем так, когда заметил, что элементалист словно бы не чувствует его яростных ударов.

– Я тоже рад тебя видеть, Арти, – спокойный голос из-за спины лишь сильнее выводил из равновесия. – В прошлый раз ты так и не зашёл ко мне поболтать, а сейчас отчего-то не слишком дружелюбен. Неужели же ты не рад видеть меня? После того, как я столькому тебя научил, это неблагодарность с твоей стороны. Или, быть может, ты настолько дорожишь этим вампирским отродьем, что не можешь позволить себе потерять его? Разве это тот Охотник, которого я вырастил и создал собственными силами?

– Это моя собственность, – прорычал Акио, поворачивая голову к элементалисту, борясь с его ментальным напором. Боль пульсировала в висках и затылке, прожигала огненную черту вдоль позвоночника, и юноша скалился, обнажая острые зубы. – Многое изменилось.

– Да, вижу, что ты стал сильнее, но этого недостаточно. Единственное, что меня интересует, эта твоя ипостась. Не видел никогда её, хотя Тори убеждал меня, что подобной формой обладают все Акио. Как насчёт того, чтобы побыть опытным образцом?

– Думаю, это невозможно, – раздавшийся голос заставил вздрогнуть обоих. Пассиса Найтгест воздвигся в дверном проёме: бледный и осунувшийся, напоминающий живого мертвеца, но тем не менее живой. Акира недовольно поморщился, увидев своего противника последних нескольких дней. – Артемис, мне нужна твоя помощь.

– Мне бы кто помог, – Охотник осклабился и с трудом поднялся на ноги, хоть воля элементалиста и сковывала его тело.

То, что происходило после, Акио вспоминал с дрожью и всегда старался забыть. Оба псионика раскрыли собственные разумы, и Охотник угодил в их сети. Точно безграничный купол сомкнулся вокруг них, скрыв от всего. Это было совершенно иное измерение, другой план мира, сотканый из потоков мыслей. Каждая из них била по нервам и вызывала нестерпимые судороги. Помещённый в реальность, к которой абсолютно не был привычен или готов, Артемис растерялся, не мог понять, с какой стороны подойти к этой проблеме. Он не был способен сделать что-либо в этой параллели, сражённый её силой. Каждая мысль в округе приобретала образ, цвет, запах, и невыносимая какофония ввинчивалась в мозг. Смерть, огонь, ненависть, страх, агония, пустота, восторг, триумф, тоска, боль, стремление, надежда, крах – всё это смешалось в яркий круговорот, смерч, сносящий всё на своём пути. Каждый видел их по-своему, по-своему же воспринимал, и эти полные живости картины сменяли одна другую, борясь не меньше тех, кто защищал Чёрный замок и кто стремился разнести его в пух и прах. Мир образов. Мир хаоса и круговерти. Мир псиоников. Артемиса мутило. Он не мог справиться с этим оживлённым стремительным потоком, но понимал, что без него Пассиса, возможно, не справится, что он нужен лишь для подпитки мага. Чувство, что из него поглощают силы, даже не прикасаясь, вводило в состояние абсолютного первобытного ужаса. И сопротивляться этому не было никакого смысла, разве только помочь, открыть собственный разум и душу, позволить Пассисе испить могущество до дна.

Очертания и фигуры сливались в одну мешанину, вертелись перед глазами, от этого водоворота тошнило и мутило, ноги подкашивались, не в силах вынести эту путаницу. Акио шатался, прикладывая все усилия к тому, чтобы добраться до псионика, чувствовал кровь на губах. Их противостояние давило на него сильнее, чем что-либо в прошлом: даже тени Гилберта не причиняли ему такой нестерпимой боли, как могущественные ментальные волны, прокатывающиеся вокруг подобно цунами. Едва только добравшись до него, Охотник вцепился в узкое плечо, чтобы устоять и удержать равновесие. Стало на долю секунды легче: оказавшись в непосредственной близости от вампира, юноша попал в тонкую «безопасную» зону.

– Он беззащитен сейчас, – ясно услышал голос Пассисы в своей голове Артемис и невольно содрогнулся от боли, которой он отозвался. – Захвати его. Сейчас, пока я его удерживаю. У тебя мало времени.

Казалось, что Акира стоит не в паре метрах от них, а как минимум на другом конце страны – так тяжело было дойти до него в эти мгновения. Юноша прикладывал титанические усилия, чтобы сделать хоть один шаг, прорываясь сквозь пространство мыслей. Поняв их затею, элементалист переключил своё внимание не Охотника, и в голове того помутилось, болезненные воспоминания взрастали, подобные ядовитым цветам. Счастливое детство с любимым братом, наполненные теплом встречи с друзьями, объятия возлюбленного, беспечная жизнь среди людей.

– У тебя отняли это всё, – настойчиво лился в уши шёпот Акиры, отравляя душу и роняя в неё тёмные семена сомнения, горечи. – Мы можем всё это вернуть.

Охотник стиснул зубы и зарычал. Сперва тихо, почти неслышно, затем громче и раскатисто, закрывая глаза и переставая полагаться на собственное зрение. Покоя от псиоников не было даже в абсолютной темноте сомкнутых век, и Артемис едва ли понимал, что делает, как собирается захватить сильнейшего элементалиста эпохи. Повинуясь инстинктам, забыв о том, что существует тактика, Охотник совершил последний рывок, обхватив одной рукой мужчину за плечи, захлестнув хвостом ноги. Он разомкнул губы, шумно втянул воздух, распахнув глаза. Лицо Акиры исказилось от боли и ужаса, а Акио всей своей сутью ощутил, как нечто незримое и могущественное, источающее терпкий запах озона, подаётся ему навстречу, откликается на его близость. Искажённая реальность таяла и чем привычней становилась, тем сильнее стискивал в смертельных объятиях Акиру юноша. Элементалист обмяк в его руках, глаза закатились, и Артемис отпрянул, ошарашенный, изумлённый чувством безграничного счастья и удовлетворения, наполнивших его изнутри. Дрожа, сдерживая рвущийся наружу восторженный крик, Акио обернулся на Пассису. Вампир смотрел на него очень уж странно, слегка выдвинув вперёд плечо, затем перевёл взгляд на Гилберта и осторожно приблизился к нему, точно боялся, что старший брат вдруг набросится на него.

– Ему нужна помощь жрецов, – тихо шепнул Найтгест, не мигая и не дыша.

– Думаешь, его соберут по частям после такого? – Акио с сомнением посмотрел на вскрытую грудную клетку, не без любопытства приглядываясь к медленно бьющемуся сердцу.

– Соберут. Поверь мне, вампиры и не такое могут пережить, – кажется, Пассиса не был уверен, рад он этому или же нет. Затем развернулся и направился на выход из лаборатории. – Мне нужно завершить оборону. Я вызову жрецов. Надеюсь, ради Повелителя они соизволят пошевелиться.

Акио кивнул и осторожно присел рядом с Гилбертом, подогнув под себя ноги. Чешуя медленно исчезала, и тяжесть пропадала со спины, но это мало волновало юношу. Он осторожно поднёс руку к лицу мужчины и коснулся его лба ладонью, приласкал по щеке. Гилберт медленно моргнул и столь же неторопливо перевёл на него взгляд, сфокусировался. Склонившись к лицу мужчины, Охотник коснулся его губ собственными и едва слышно зашептал:

– Не смей умирать, слышишь? Совсем страх потерял. Это я должен убить тебя, а не какой-то там вшивый элементалист.

Слабая улыбка скользнула по лицу чернокнижника, и он медленно моргнул, показывая, что согласен на такой расклад.

❃ ❃ ❃

В главной зале царило вялое оживление. Не со всех мест на стенах, потолке и полу успели смыть сажу и кровь, смрадный запах мертвечины нет-нет да и скользил сквозняком, заставляя морщиться, задевая слишком свежие воспоминания. Помятые, но выжившие в бою чернокнижники и оборотни старались держаться как можно кучнее, едва не прижимаясь друг к дружке. Несмотря на то, что лидеры армии пожирателей разума были обезврежены или убиты, ещё долгое время тёмным магам пришлось отбиваться от них, а затем и прочёсывать территории, избавляясь от тварей, порядком всем надоевшим. Прошёлся слух, что Господин чернокнижников вступил в схватку с Адалардом Изгнанным и находится после этого при смерти, что лишь чудо позволит ему выжить, и это несколько ухудшало общее настроение. Но каждый получил приглашение явиться в обеденную залу, потому как Повелитель собирался зачитать речь. В конце зала, противоположном входу, воздвигли небольшой помост, и все старались держаться рядом с ним. Пронёсшиеся возгласы заставили всех обернуться, начать вытягивать шеи, высматривая между столпотворением причину шума. Господин чернокнижников медленно двигался между чернокнижников в сторону помоста, опираясь на руку идущего рядом Артемиса младшего. Выглядел вампир совершенно кошмарно: серый, осунувшийся, он изрядно хромал и вряд ли бы дошёл куда-то без помощи любовника. Расстёгнутый плащ держался скорее уж на силе воли чернокнижника, открывая взгляду перемотанный торс мужчины с пропитавшимися кровью бинтами. Они поднялись на возвышение, и чернокнижник замер, восстанавливая дыхание. Акио рассеянно смотрел по сторонам, заглядывал в лица, выискивая что-то своё, но оставил эти попытки. После того, как угодил между двух псиоников, он стал видеть ещё хуже, а потому чуть близоруко щурился.

– Я счастлив видеть вас всех сегодня, – заговорил Гилберт, и чернокнижники окончательно притихли, чтобы слышать голос вампира, порядком ослабший от долгих часов целебного сна и отвратительных лечебных настоек. – Мне бы хотелось, чтобы у нас были куда более благостные поводы для того, чтобы увидеться, но, видимо, нашим богам угодно так. Всё, что случилось в этом замке в последние несколько недель – исключительно моя вина, и я должен вымаливать у вас извинение. Из-за моей глухоты и слепоты погибло много удивительных и великолепных людей и магов. Но именно вам волею судьбы довелось взять на себя все набеги, атаки и несчастья. Если бы не ваши усилия, не ваша убеждённость, мы бы не стояли сейчас здесь. Ни я, ни иные Повелители сделали это. Победа осталась за вами, и именно вы достойны всех медалей и плат, какие только можно найти. Когда иные наши союзники показали нам спины, вы не упали духом и смогли выстоять и отстоять власть на этих землях. Но мне бы хотелось сказать «спасибо» нескольким людям, выделить их, пусть вы все и содеяли неисполнимое, – мужчина перевёл дыхание и осторожно приложил ладонь к рёбрам, поморщился от боли, а затем продолжил, и с каждым словом голос его набирал силу, зажигая в чернокнижниках лишь больше уверенности. На уставших лицах появились улыбки, выкидывая прочь мрачную тоску. – Артемис Акио младший и Пассиса Найтгест весьма отличились, и глупо отметать их вклад в общую победу.

На этих словах чернокнижники вновь хлынули в стороны, потому как мимо них пробежал тёмный ураган. Лицо Гилберта вытянулось, в глазах прочиталась паника, потому что пробежки Пассисы при нём никогда не заканчивались добром. Младший Найтгест взбежал на помост, миновал Артемиса и уже явно собирался затормозить, но запнулся о плащ брата, одна его нога поехала вперёд, а вторая взмыла в воздух. Единственное, что спасло бы юношу от падения, он всё же сделал и ухватился за длинные волосы брата, широко распахнув глаза и уставившись в потолок.

– Найтгест Пассиса отличился особенно, – не дрогнув, с каменным выражением на лице выдавил из себя Господин чернокнижников под раздающийся в зале смех.

Артемис заулыбался, пригладил отстриженные выше плеч волосы, заозирался по сторонам, отыскивая взглядом два ехидных лица, но тут же поник, опустив голову. Он знал, что, увидев это, они бы непременно посмеялись и вместе с ним нашли ещё сотню поводов для смеха над этим происшествием. Но теперь Охотник стоял в гордом одиночестве, не находя в толпе чернокнижников дружественной поддержки. Пассиса восстановил равновесие и медленно поднял виноватый взгляд на брата, скромно улыбнулся:

– Извини.

– Ничего, – благосклонно кивнул вампир, вернув ему дружелюбную, тёплую улыбку, а затем уложил ладонь ему на плечо и обернулся к подданным. – Если бы не Пассиса, то, возможно, и замок, и вы, его защитники, пали уже давно. Но именно он смог защитить вас от могущественного псионика, высланного в Сотминре много лет назад, и нашедшего способ снова оказаться здесь. Я склоняю голову, Пассиса, ибо твои способности спасли всех этих людей, и именно под твоим командованием в живых остались столь многие. Ты никогда не выказывал свою любовь к военному делу, но смог сделать невозможное. Когда я услышал о твоём ответе элементалисту, я не мог положиться на собственное сознание, подумал, что это всё шутка. Но ты должен знать, что я ставлю всё это тебе в заслугу, и ты можешь с чистой душой поднимать нос как можно выше. Потому как-то, что все мы здесь – только твоя заслуга.

Гилберт снова улыбнулся и замолчал, а затем отвесил брату низкий поклон, несмотря на то, что это отозвалось нестерпимой болью в рёбрах и органах, но он не мог не сделать этого. Он не мог бы выразить всю свою гордость при чернокнижниках и любовнике, не мог вместить все те тёплые слова, что крутились в его голове, в пару официальных фраз. Выпрямившись, Господин чернокнижников чуть развёл руки в стороны и поглядел на Пассису. Тот был красным, как рак, и, кажется, готовился выбежать прочь, закрыв лицо руками. Положение спас Акио, закинувший руку ему на плечо, а затем принявшийся трепать раскрытой ладонью до того аккуратно уложенные кудри.

– Ты чертовски крут, дружище, – широко улыбнулся Охотник, подпихнув Пассису в объятия брата. – Уверен, многие благодарны тебе и гордятся, что у них есть такой защитник.

– Тоже мне защитник, – смущённо пробормотал Пассиса, прикрыв покрасневшую щёку рукой и робко подняв взгляд на чернокнижников. Те радостно загалдели, заулыбались, ведь только теперь все понимали, кто привёл их к победе над элементалистами. – Я… я… спасибо.

– Это не всё, – прервал гвалт Найтгест и отпустил брата, повернув голову к любовнику. – Артемис, если бы не ты, мы бы не были готовы к подобной атаке, не смогли бы понять, кто и как нападает на нас. Я ставлю себе в вину, что не слушал твои доводы о замыслах изгнанников, но в эту минуту я даю клятву, что до конца выясню, что они задумали и как много успели наделать бед в нашей подлунной. Я обещаю это не только тебе, но и своим людям, и пусть моя тень покинет меня, если я не сделаю этого. – Камни в кольцах мужчины ярко засияли, подтверждая искренность слов вампира и связывая его по рукам и ногам обязанностью исполнить задуманное. Найтгест приподнял подбородок, и лицо его вновь приобрело равнодушное выражение, словно он резко натянул на себя восковую маску. – Покамест вы можете отдыхать и накапливать силы, но я хочу оповестить вас. Как только наш пленник выдаст свои тайны, а это случится так или иначе, возможно, мы начнём новую войну. Но пока всё спокойно – ступайте. Я желаю, чтобы вы все как следует отметили снятие осады. Почести погибшим мы ещё успеем отдать.

Чернокнижники стали медленно выветриваться из зала, а Пассиса и Артемис всё вглядывались в их спины со странным напряжением, точно увидели кого-то, а затем одинаково понурились и подняли взгляды на Гилберта. Найтгест качнул головой и устало выдохнул, прикрыл глаза. Охотник поспешил приблизиться к нему и подставить свою руку, чтобы вампир опёрся на неё.

– Идём, тебе тоже надо отдохнуть после такого, – мягко промурлыкал Артемис, прижавшись щекой к плечу мужчины на короткое мгновение.

Гилберт безмолвно кивнул, и они медленно двинулись прочь из залы под внимательным, настороженным взглядом Пассисы, который как раз-таки не спешил уходить, прислушиваясь к чему-то своему. На какую-то долю секунды ему показалось, что среди чернокнижников он увидел знакомое лицо, уловил биение сердца, которое уже слышал, почувствовал близкие мысли. Но теперь, когда замок потихоньку пустел, ощущение пропало, и юноша ссутулился, качнул головой. Просто показалось.

Умирает правда – воскресают мифы,

Выползают гады, прилетают грифы.

Опадают листья, догорают книги,

Замерзают чувства, множатся могилы.

Здесь на земле.

Безразличье пыли

В суматохе смерча,

Обречённость жизни,

Неизбежность смерти.

Всё, что было свято,

Потеряло ценность.

Волки среди братьев —

Пробил час презренья.

На излёте стрелы уходящей эпохи

Из последних песчинок в песочных часах

Зарождается буря в традициях строгих

Поднимая со дна боль, презренье и страх.

Комментарий к Глава 9: Час презрения

Следующая глава во вторник 4.09.

В группе обновление, можно заглянуть. https://vk.com/lolderofhunter ;>

========== Глава 10: Неделя зимы ==========

Однажды, проклиная смелость,

Пряча жизнь в зелёных почках,

Цветы безумия посеял летом в сердце моём

Мой старший брат, кому хотелось

Целовать меня ночью,

Он создал страсть для меня – но не меня для неё.

Я на осколки разлетался,

Что, конечно же, не новость,

Но я сумел собрать в витраж их все до одного.

А наш Господь так старался

Пробудить мою совесть

И создал стыд для меня – но не меня для него.

Время шло к зиме, и праздничное настроение постепенно завоёвывало своё место, и оно не упустило шанс завладеть и Артемисом, в последнее время не слишком радостным и воодушевлённым. Против ожиданий он верил, что этот новый год будет совершенно особенным и великолепным, ничто не сможет его омрачить. И даже полные таинств и тьмы переходы Чёрного замка не выбивали его из колеи. Завершившаяся война с элементалистами, возня с изгнанниками – всё это только теперь стало постепенно стекать с его плеч, выветриваться из памяти, отпускать. До последнего юноша не верил, что они смогли пережить эту резню, справиться со всеми бедами, что рухнули на их плечи. Гилберт ушёл ещё рано утром, и Артемис смог вдоволь поваляться в его шикарной кровати, которая прежде ассоциировалась у него только с неприятным и ненавистным долгом, а теперь он мог даже наслаждаться страстными объятиями Господина. Он с удовольствием ворочался среди пышных подушек и шелковистых одеял, скатывался в ямку, которую належали они вместе с Найтгестом, утыкался носом в его подушку и не мог перестать улыбаться. Этой ночью чернокнижник был на удивление нежен и аккуратен, от воспоминаний мурашки понеслись по телу, завязываясь в паху тугим томлением и мучительным сладким желанием. Ниже поясницы постыдно и приятно тянуло, и юноша глухо застонал в подушку, силясь выгнать из головы мысли о крепких руках любовника, что посмел столь нагло возбудить его, даже не находясь рядом.

Привести себя в порядок оказалось не так-то просто, и Акио провёл не меньше часа в господской купальне, отлёживаясь в горячей воде. И только после того, как влажные волосы были аккуратно расчёсаны и подобраны в крошечный топорщащийся хвостик на затылке, он позволил себе выбраться в коридоры. После поездки в Единение стихий ожоги уже успели сойти, а волосы слегка отросли, но всё равно непривычно лезли в глаза, а голова казалась непростительно лёгкой. Ни свечей, ни, тем более, гирлянд или венков, лишь голые стены, украшенные портретами и мрачными пейзажами. «Это не дело. Через три дня новый год, а замок ничуть не меняется, – про себя ворчал Акио, съезжая по перилам вниз и застёгивая одну пуговицу на собственной рубашке. – Ни тебе нарядных ёлок, ни счастливых лиц. Фаворит я Господина или нет? Послушают меня, никуда не денутся».

В огромном холле царила гулкая, тоскливая и неприветливая пустота, но у распахнутых дверей стояла группа студентов академии, весело переговариваясь и пихаясь. По полу сквозило, а с улицы задувало мелкий порошок снега. Заметив же Акио, молодняк мигом примолк и вытянулся по струнке.

– Эй, – Артемис улыбнулся, подходя к ним и встряхивая головой, откидывая с лица волосы, не попавшие под хватку ленты. – Праздник-то когда?

– П… праздник, господин? – с непониманием пролепетала девушка с нашивкой выпускного курса на груди.

– Ну да. Отдых, веселье, подарки, все дела, – как ни в чём не бывало произнёс юноша, поднявшись с пяток на носки и обратно. – Надеюсь, у вас есть новогодние мероприятия?

– Двенадцать экзаменов и восемнадцать зачётов, – отбарабанила, как по указке, выпускница, испуганно глядя на него.

Артемису показалось, что у него волосы встали на затылке дыбом, к горлу подкатила тошнота. «Бедные дети, это же зверство», – почти с ужасом подумал он, глядя на бледные лица.

– Ладно, пойдём с другой стороны. Программа нового года есть? Традиции какие–то?

– Ну, – протянул молодой юноша с лицом, изуродованным ожогом, – мы не участвуем в войнах.

– Уже хорошо. Ещё что-то?

– Бои тварей, дуэль с Господином, – добавил второй. Артемис не наблюдал у него левой руки. – Ещё может приехать Повелитель жрецов, но это вряд ли. В последние несколько лет он не является даже на собрания.

– Понятно, – демон помял переносицу и, развернувшись, пошёл обратно вверх по лестнице. – Отдыхайте, ребята.

В спину ему раздался вздох, полный облегчения, и ничего приятного в этом звуке не было. Акио отчего-то чувствовал себя ни больше, ни меньше – кровожадным и уродливым чудищем из подземелий. Ручка кабинета Гилберта привычно кольнула ладонь, проверяя, кто посмел вторгнуться во владения его тёмного величества, и тут же приятно послушно похолодела. В кабинете никого не было, на столе с прошлой вспышки страсти царил бардак, но посередине наблюдалась абсолютная чистота, и лишь чёрный пергамент привлекал взгляд.

«Любовь моя», – значилось там нежно и витиевато, —

«Уехал к Лорду оборотней решать проблему с поставкой новобранцев и поблагодарить его за помощь в снятии осады. Задержусь на несколько дней, а затем вернусь к тебе. Не скучай.

P.S. Найду с любовником – отправлю в Пустоту обоих.

P.P.S. Будь готов».

Акио ухмыльнулся и покачал головой, всем своим видом говоря: ты никогда не изменишься, Гилберт. Забравшись в его шикарное кресло с ногами, Артемис призадумался. Всего-то пара дней! Хватит ли этого, чтобы привести замок в праздничный вид? А ведь цитадель была далеко не единственной! Вытянув шею, юноша прошуршал свитками, бегло оглядывая их и собирая информацию. Корпеть пришлось долго, даже перебрать документацию в шкафах, чтобы нарисовалась общая картина. Теперь демон знал имена наместников других укреплений и даже отыскал перечень торговцев, пообещавших привезти товары к ярмарке. Довольно ухмыльнувшись, Артемис потёр ладони друг о друга:

– Ну, начнём.

Вытащив один из свитков и взяв из стола новую чернильницу с тонким пером, Акио приступил к делу. Выписав имена и фортификации, наглый нарушитель спокойствия чернокнижников заправил перо за ленту в волосах и ненадолго замер, закинув руки за голову. Провернуть всё в одиночку он бы никогда не смог, а потому ему были нужны единомышленники. Склонить Пассису к небольшому безумству казалось ему почти что невозможным, потому как после нашествия элементалистов вампир совершенно закрылся в себе и даже не откликался на приглашения погулять немного, хотя бы в окрестностях замка. Одним богам ведомо, как тяжело ему дались все эти геройства и какой отпечаток оставили на его душе. Люук бы наверняка согласился на подобные вещи, однако его одного тоже бы не хватило на всё, что Акио запланировал сделать. Да и Лоренцо в последнее время всё больше пропадал в Умбрэ, заливая горе – множество мантикор погибло, защищая Чёрный замок. А вот Мирроры…

Охотник приложил не мало усилий, чтобы выяснить, что они в самом деле уехали в столицу, но где именно они обитают, он не имел ни малейшего понятия, а потому не раз и не два прибегал к ментальной связи. Как ни странно, оба брата не откликались ему, точно нарочно игнорировали и не желали общаться. Но Артемис был не тем, кто бросает всё, едва только что-то начинает идти не так, как он задумал. А потому он вновь как следует сосредоточился, воспроизводя в голове образ старшего Миррора, более способного к магии, чем Роккэн. На этот раз Охотник был весьма настойчив, а, может, у Руруки появилось настроение поболтать, потому как он отозвался на зов Акио.

– Рурука, ну наконец-то! – радостно воскликнул Охотник в мыслях, вкладывая свои искренние эмоции в мысленный порыв. – Я уж и не надеялся, что ты откликнешься. Как ты смотришь на то, чтобы отпраздновать новый год?

– Новый кого? – рассеянно отозвался летописец. – Какой-то новый праздник?

– Нет, это праздник из Сотминре. Там отмечают наступление календарного нового года: наряжают ели, дарят друг другу подарки, веселятся. Я хочу устроить что-то вроде у чернокнижников, но мне нужна помощь. Один я вряд ли смогу всё это провернуть. Что скажешь?