Текст книги "И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 46 страниц)

– Он убил кого угодно, но только не мою Андреа, – припечатал его прорицатель, а затем посмотрел снова на притихшего и словно в воду опущенного Господина чернокнижников. – Ты был хорошей, но совершенно неуправляемой куклой, Гилберт. Дёргая одну нить, я получал абсолютно противоположный результат и никогда не знал, что ты сотворишь в следующее мгновение. Твои вспышки гнева, кровавое безумие и абсолютно непредсказуемые выводы из сказанных мною слов – всё это действовало на нервы.

– О да, ещё как, – ехидно улыбнулся Охотник, а затем выразительно поглядел на вампира, всем своим видом говоря: «Баран!».

– Мне продолжать? – деликатно уточнил жрец, приподняв бровь столь иронично, что Гилберту окончательно захотелось провалиться сквозь землю, сгорев со стыда.

Очень долгое время он действовал по указке своего обожаемого учителя, считая каждое его слово истинной в высшей инстанции. Верил ему больше, чем себе самому. И в его памяти надолго остался указ действовать жёстко, подчинять Акио себе, ломая их волю, пока сам не оказался сломлен. Прорицатель кивнул им обоим и бесшумно удалился. Охотник угрожающе поднялся из кресла.

– Ещё хоть раз, – сквозь зубы произнёс Артемис, затем подходя к столу мужчины. Обогнув его, он схватил Гилберта за воротник, притягивая к себе. – Ещё хоть раз меня ударишь или отправишь в Пустоту – я тебя кастрирую. Ясно?

– Но, полагаю, от шлепков ты не откажешься? – после недолгого молчания улыбнулся Найтгест, перехватывая Акио за талию и крепко притягивая его к себе.

– Только причини мне ещё раз боль словом или делом, и ты меня больше не увидишь, – в самые губы мужчины произнёс Акио, затем впиваясь в них жадным поцелуем.

Делать это добровольно оказалось не страшно и даже безумно приятно. Запустив пальцы в чёрные кудри, он глухо застонал, осёдлывая бёдра мужчины и затягивая его в долгий терпкий поцелуй. Сириус, поглядев на это, лишь улыбнулся в кулак и покинул кабинет, не желая мешать влюблённым. С глухим стоном Акио перехватил руки Гилберта и направил себе под рубашку, вздрагивая от их неожиданного тепла. Одежда всё ещё была мокрой, но то его не волновало. Хотелось убедиться, что ужас не повторится, что мужчина сдержит своё слово.

– Возьми меня, – прошипел Акио, впиваясь пальцами в волосы чернокнижника и заглядывая в его лицо, дрожа всем телом.

– Как пожелает мой господин, – ухмыльнулся чернокнижник, резко поднимаясь и держа Артемиса на руках. – Вам как обычно, мой повелитель?

– Без сломанных костей, если не сложно, – рыкнул альбинос, приникая к ядовитым губам в поцелуе.

Пусть молчит. Пусть не говорит ничего! Опрокинувшись на ковёр, Охотник не сдержал стона, когда мужчина играючи оторвал все пуговицы с его рубашки единым движением, распахивая её и приникая к груди жёсткими поцелуями. Юноша знал, что сможет насладиться его прикосновениями. Знал, что теперь будет иначе.

❃ ❃ ❃

За окном продолжалась ледяная вьюга, заметая город у подножия гор, который на утро всё равно покажется из-под снега. В кабинете Господина жрецов царила темнота, приправленная тишиной. Сам хозяин замка замер перед окном, скрестив на груди руки, глядя за стекло. Никогда ещё ему не было так одиноко, но кому о том расскажешь? С кем поделиться своей слабостью и быть уверенным, что завтра же туда не ударят тысячи стрел и клинков? Серый принц никогда не плачет, даже когда боль одерживает над ним верх – это знает каждая дворняга. И лишь один чёртов чернокнижник знает, что он может невольно заплакать от удовольствия и счастья. Он убил свою главную слабость, считая, что так обезопасит себя, обезопасит свою семью и подданных, но вот он вернулся. Не во плоти, слава богу Смерти. Но и духом он оказался всё таким же вредным и невыносимым. Пока Сириус оберегал его внука где-то там, далеко, не подавая голос, пока он не слышал его, всё это казалось ненастоящим. Но теперь Акио как никогда сильно хотелось кричать, хотелось разреветься, как ребёнку, упасть лицом в подушки и выть от боли, снедающей изнутри. Правитель должен быть сильным. Мужчина отвернулся от окна, и всё же невольно вздрогнул, когда разглядел перед собой тусклый силуэт.

– Ты не должен быть здесь, – ледяным, как и всё вокруг, голосом произнёс жрец. – Если надолго оставишь Артемиса…

– С ним Гилберт, – улыбнулся чернокнижник, протягивая призрачную руку и касаясь щеки Серого принца. – Как я хочу вновь прикоснуться к тебе.

– А я видеть тебя не желаю. Оставь меня.

– Видеть твои колючки так приятно, Арти, – голос Сириуса потеплел. – Каждый раз, как ты их выпускаешь, я понимаю, что ты неравнодушен. – Жрец направился к дверям кабинета, но Найтгест окликнул его. – Обещаю тебе, я буду рядом. Я ждал тысячу лет, и теперь, когда я здесь, меня ничто не остановит.

Артемис бросил на него быстрый взгляд, качнул головой и вышел в коридор. Найтгест растаял тёмной дымкой, бросив последний полный нежности взгляд на кровать, скрывавшуюся под дымкой иллюзии.

И вьюги круговерть

Тебя утащит в ад;

Где тропы топчет Смерть —

Не повернуть назад!

А я крадусь в ночи,

Учуяв тёплый след;

Прошу молчи, молчи —

Тебе спасенья нет!

Комментарий к Глава 8: Голод

Следующая глава в четверг 30.08. Не забываем про волшебную кнопочку “нравится” и раздел комментариев, а то что-то совсем тухло.

========== Глава 9: Час презрения ==========

Жить невыносимо,

Умирать не страшно.

Выживает сильный,

Слабый – в списках павших.

Грешник убивает,

Праведник ворует,

Бессердечный правит,

А безумный судит.

Шибеницы – лесом,

Плахи – площадями,

Деньги стали бесом,

Власти – палачами.

В войне, где бьются все со всеми,

Никто не сможет победить.

В пьянящем пламени презрения

Найдётся капелька большой любви.

Постепенно затухало солнце на горизонте. Осенний воздух приносил прохладу и облегчение после слишком жаркого лета. Но ничуть не прохладнее становились отношения чернокнижников и элементалистов: стычки происходили всё чаще, ожесточённые, не на жизнь, а насмерть, и порой начинало казаться, что они будут продолжать сражаться даже тогда, когда выпадет снег. И со всё более растущим напряжением остальные фракции ожидали наступления зимы, с опаской косясь на сцепившихся извечных врагов. Никто из них не знал, на кого ставить, кому помогать, кому высылать подмогу и ресурсы, к кому попытаться примкнуть. Жрецы помалкивали, выветрившись абсолютно отовсюду, не считая полей брани. И каждый знал, что, стоит только оказаться не то что в одном трактире, а на одной улице тёмному магу и магу стихий – самое время смотаться куда подальше, прикрываясь всем, что попадётся под руку. Не редко отряды, подчиняющиеся мелким лордам, бросались разнимать кровопролитные драки, вспыхивающие в городах, дабы защитить мирных жителей. Ситуация накалялась по экспоненте, совершенно выйдя из-под контроля Совета старейшин. Те всё ещё пытались призвать к разуму враждующих сторон, унять их пыл и ненависть, но с каждым разом это получалось всё хуже.

Царящие вокруг хаос и напряжение не способствовали, казалось бы, тихим вечерам, однако было в этом и что-то очаровательное. Не то что бы Артемис одобрял столь масштабное насилие, скорее строго наоборот, но всё же происходящее добавляло пикантности. Ему доставляло особое извращённое удовольствие наблюдать за тем, как Гилберт в бешенстве мечется по кабинету, скованный по рукам и ногам условностями, но уже готовый наплевать на всё и рвануться в бой. И, конечно же, юноше нравилось то, как чернокнижник млел и расслаблялся, едва только Акио начинал разминать ему спину или успокаивать нетрадиционными, но весьма действенными методиками. После того как все недоразумения между ними оказались улажены, вампир в самом деле показал себя примерным любовником, более не смея поднимать руку на фаворита. За исключением тех моментов, когда его задница так и напрашивалась на пару увесистых шлепков. Но кое-что всё-таки добавляло дёгтя в их медовый месяц.

Пассиса будто с цепи сорвался. Он преувеличено подчёркнуто игнорировал собственного старшего брата и общался с ним либо письмами, даже если они сидели в одном кабинете, разгребая карты и доклады, либо через Охотника.

– Арти, будь так любезен, передай Господину мудаков, что его головотяпы одержали крупную победу в лесах Вальхорея.

– Милый, кажется, твой брат поздравляет тебя с победой, – ухмыльнулся Акио, удобно рассевшись на коленях у чернокнижника, и тот совершенно не возражал – миниатюрный по сравнению с ним самим юноша никак не мешал процессу.

– Неужели? – прохладным тоном поинтересовался Господин чернокнижников, не отрываясь от карты, передвигая фигуры на ней то так, то эдак. – Если тебе не сложно, скажи ему, что он может засунуть себе это восхищение в задницу. На худой конец, он скажет это лично, когда я, наконец, избавлюсь от элементалистов на своих землях.

– Ой, какие мы грозные, – фыркнул Охотник, откинувшись ему на плечо. – А ты ничего ни в какую задницу запихнуть не хочешь? Не то смотри, врачи говорят, что стресс пагубно влияет на потенцию.

– Хочешь сказать, что у нас в постели что-то не так? – приподнял бровь Гилберт, щипнув хитрого лиса за ягодицу.

Пассиса стремительно побурел и вылетел из кабинета в два счёта, попутно споткнувшись об кресло и перевернув низкий столик с документами. Акио смешливо наморщил нос от этого почти забытого зрелища, а затем мягко поцеловал Гилберта в щёку. После всего произошедшего он не мог не начать ценить минуты спокойной нежности и размеренной жизни. По крайней мере, теперь он мог не бояться, что его заточат в темницу за неосторожное слово или напоят Пустотой. И как мог упивался этакой вседозволенностью.

Гилберт продолжил возиться со стратегической картой, прикидывая возможные варианты развития сражений в горячих точках. Акио наблюдал за этим с любопытством, а потом потянулся и, взяв одну из фигурок, поставил в тыл элементалистам. Найтгест покосился на него с осуждением, прекрасно поняв, на что намекает юноша, а потому вернул фигуру на её законное место. Охотник упрямо поджал губы и снова переставил её, молча уставившись на Найтгеста.

– Артемис, нет! – возмутился мужчина после нескольких минут упрямого безмолвного спора.

– Артемис, да, – парировал юноша, поставив руки в бока. – У вас уже война. Хуже я не сделаю.

– Дело не в том, сделаешь или нет, – покачал головой вампир. – Если тебя поймают, это худо закончится для нас всех. Я не хочу, чтобы тебя убили.

А пока они спорили, две фигуры сами собой двинулись в обход армий и оказались в тылу. Любовники переглянулись, не решаясь задать вопрос. Убедившись, что на него обратили внимание, Сириус стал передвигать фигуры на карте, подсказывая возможные альтернативы ведения боёв. По его мнению следовало позволить элементалистам проникнуть как можно дальше в земли чернокнижников, дать им подобраться к Чёрному замку, а затем взять в окружение силами из других цитаделей, оставив внутри главной твердыни минимум солдат. Помимо прочего, он предлагал начать тайную кампанию по перемещению по Нижнему миру, чтобы нанести удар в сердце Единения стихий. И вот тут-то две фигуры в тылу врага играли важную роль маяков и направляющих.

– Я не могу оставить замок, – задумчиво проговорил Найтгест, передёрнув плечами. – Это сильно ослабит его защиту.

– Здесь будет Пассиса. Или мы с ним отправимся в гости к нашим друзьям, – перевёл идею хранителя юноша, покусывая губы. – Лучше, конечно, чтобы ты был со мной, в конце концов, ты сильный маг. Ну и такой удар элементалисты просто не перенесут. Соглашайся, Гил, идея не такая уж и дурная. По крайней мере лучше всего того, что ты уже успел сгенерировать. Тебе хочется в бой, и я предлагаю тебе возможность. А протирать штаны в своём гнёздышке ты можешь и после этого. Более того, я даже готов заняться этим вместе с тобой.

– Что ж, – Гилберт часто так начинал свою речь, чтобы дать себе лишние секунды для размышления, а так же показать значимость слов, что будут сказаны дальше. – Пусть будет так. После заката выходим.

Акио просиял и, обхватив его лицо ладонями, крепко поцеловал. Не успел Гилберт толком насладиться нежностью любовника, как тот сорвался с места и вылетел из кабинета, словно пущенная с тетивы стрела. Вампир опустил взгляд на карту, чуть хмурясь. Нечто в этом плане ему не нравилось совершенно, но что, он так и не мог себе объяснить. Пусть и считалось, много раз доказывалось, что чернокнижники не обладают даром предвидеть, Гилберт много лет был Повелителем и свойственное им чутьё всё-таки выработалось. Нескольких часов хватило, чтобы разослать приказы, объяснить план действий и оставить подробные ценные указания, но самое тяжёлое в этом Найтгест оставил на Артемиса.

Он сам не понимал, что случилось, почему брат вдруг взял его в осаду и начал его игнорировать, не отзываясь даже на простейшие вопросы. Просто в один прекрасный день он натолкнулся на стену отчуждения, столь толстую и ледяную, что становилось не по себе совершенно. Пассиса даже не счёл необходимым поставить его в известность, почему столь сильно на него обозлился. Видимо, он считал, что Гилберт сам способен догадаться.

– Пассиса, милый, у меня к тебе дело на миллион, – проворковал Охотник, без предупреждений зайдя в комнату младшего Найтгеста. Тот бросил на вошедшего мало соображающий взгляд, вздохнул и выпутался из одеяла, в котором валялся на кровати.

– Что такое? – сонно поинтересовался вампир, потерев глаза кулаками. – Я уже спать собираюсь.

– Мы с Гилбертом уезжаем, – скороговоркой заговорил Акио, не давая и слово вставить в свою пылкую речь. – Нам нужно отправиться в Единение стихий, чтобы узнать планы элементалистов и ударить изнутри. Часть войск остаётся здесь, а ты будешь за Господина чернокнижников. У тебя это, кстати, неплохо получается, пока ты не начинаешь спотыкаться обо всё подряд и путаться в собственных конечностях. Так вот. План таков: заманиваем элементалистов в Чёрный замок, а затем берём в кольцо с помощью армии, которая рассеется по другим замкам. Вам главное продержаться до тех пор, пока они не подойдут, поддержать видимость беззащитности. А мы тем временем прервём войну единственным ударом в самое сердце.

– Хороший план, но мне не нравится, – честно признался Найтгест, подобравшись и даже приосанившись. Такой кукольно-фарфоровый, безобидный и хрупкий, он выглядел даже смешным, пока торопливо скидывал с себя одеяло и трогательную шёлковую пижаму. – У Гилберта нет наследников. А такими темпами они у него не скоро появятся. Так что если он вдруг умрёт во время этой вылазки, фракции будет очень и очень плохо. Да и без него в замке сильно ослабнет защита. В конце концов, он питает охранные руны и многие защитные механизмы, связывая их с Сердцем мира. Если элементалисты пронюхают, что его нет в цитадели, нам придётся туго.

– Спокойно, – улыбнулся ему Акио, плюхнувшись на кровать рядом с другом и потрепав его за плечо. – Ты и заметить не успеешь, как мы вернёмся с головой Повелителя и победой на блюде.

– Артемис, не будь таким легкомысленным, – даже как-то раздражённо проговорил Пассиса, но от его руки не отпрянул, даже наоборот подался навстречу теплу и уронил голову альбиносу на плечо. – Возвращайтесь поскорее. Целыми и невредимыми.

– Будет исполнено, господин, – фыркнул Охотник, отсалютовав ему ладонью, а затем осторожно поинтересовался. – Какая кошка между вами с Гилбертом пробежала?

– Что? – не совсем понял иномирный словесный оборот Пассиса, поглядев на Охотника, как на слабоумного. – Какая ещё кошка?

– Секунду, – Артемис чуть закатил глаза, тщательно подбирая слова, которые бы объяснили непутёвому вампиру его выражение. – Вы что, в чужом зеркале взглядами пересеклись?

– Можно и так сказать, – неожиданно холодно и зло выдохнул Пассиса, а затем снова укутался в одеяло. – Пусть сам рассказывает. Не хочу иметь к нему никакого отношения.

– Да ты здоров ли? – с сомнением поинтересовался Акио, совершенно не понимая, что происходит.

Про инцидент с Миррорами ни тот, ни другой Найтгест ему даже не подумали рассказать, а юноша в свою очередь так и не получил ответа от братьев, хоть и писал им письма не единожды и даже пытался связаться мысленно. И тем более его напрягли найденные в кабинете Господина чернокнижников заявления на увольнение. Гилберт отмахнулся от вопросов, мол, вдали от замка им будет безопаснее, и тогда юношу этот ответ устроил, но теперь ему казалось, что он упустил нечто весьма важное. Пассиса покачал головой из стороны в сторону и лёг к нему спиной:

– Удачной охоты, Артемис.

Поняв, что диалог юноша продолжать не собирается, Акио только головой качнул и вышел из его комнаты, неуютно поёжившись. Теперь замок казался ему даже слегка пустым, ещё более безмолвным, чем прежде, и оттого он так торопился к Господину чернокнижников, чтобы хоть как-то разбавить невыносимое одиночество. Мужчина дожидался его с определённой долей нетерпения, однако ничего не сказал на то, что Охотник слишком долго где-то шлялся. Помимо прочего Артемис успел заскочить в пещеры дрессировщиков, где шла тщательная подготовка тварей к войне, и оставить там сообщение для Лоренцо, если их вдруг что-то задержит. Юноша открыл было рот, чтобы доложить об успешной сделке с Пассисой, но тут же захлопнул его обратно. Впервые ему довелось увидеть боевую экипировку чернокнижников, которых он, как и многие не слишком погружённые в тайны, внешне отличал лишь по неизменным аспидным плащам и мантиям, реющими за их спинами, точно крылья у нетопырей. Или как странные пиратские флаги. Зрелище это было странным, но в то же время внушало лёгкий ужас и вместе с тем трепет. Ко всему прочему, это не походило вообще ни на что из того, что юноше приходилось видеть раньше. Весь доспех был собран из кожаных вставок разных цветов, от совсем светлых и бурых до тёмных и почти чёрных. Выглядело это так, словно кожевник собрал лоскуты-огрызки, оставшиеся от других изделий, решив сделать из них хоть что-нибудь, дабы добро не пропадало. Но при этом доспех не имел вид нищенский или, упаси тьма, убогий. Стальные перемычки между кусочками кожи тускло поблескивали, тут и там шли ремешки, вниз от пояса спускался эш, прикрывая ноги мужчины, обтянутые кожаными брюками. Высокие сапоги на стопах украшались короткими, изогнутыми костяными шипами, служащими и защитой, и орудием. Из наплечных металлических пластин поднималось по два длинных узких клыка, образуя вполне себе естественную защиту. Они изредка начинали тускло мерцать и исчезать, совершенно сливаясь с воздухом, так что случайно напороться на них горлом или рукой ничего не стоило. Высокий воротник-стойка закрывал шею стальной стеной, а за затылком чернокнижника поднимался шипастым полукругом. На голове Найтгеста покоился капюшон, почти спадая на глаза, отбрасывая тень на бледное лицо. Короткие перчатки без пальцев переходили в наручи. Если присмотреться, то на каждом элементе доспеха можно было уловить рунические символы, несомненно, усиливающие некие свойства, о которых Акио не мог догадываться, да и само значение рун от него ускользало, от них рябило в глазах. На поясе Найтгеста разместились ножны с двумя изогнутыми клинками длинной в две ладони, над поясницей держалось крепление для метательных ножей. Помедлив, Найтгест стал накидывать на плечи плащ, и бровью не повёл, когда шипы пронзили ткань, закрепив её на нём куда лучше фибулы.

– Ну, можно выходить, – будничным тоном возвестил мужчина, оправляя складки мантии и скрывая под ней доспех. Подняв взгляд на Акио, он обнаружил, что тот даже не шевелится и не моргает, пялясь на него во все глаза. – Малыш?

– Это что? – удивлённо вопросил Охотник, подойдя и распахнув плащ. – Доспех что ли? Или костюм для BDSM?

– Не думаю, что моё облачение имеет какое-то отношение к сексуальным обычаям, – невозмутимо отозвался вампир, с определённой долей любопытства наблюдая за тем, как юноша общупывает его доспех со всех сторон. – Если ты не забыл, мы на войне.

– Я не забыл, – осторожно проговорил Акио, притрагиваясь к шипам, опускающимся с пояса Найтгеста. – Но зачем ты натянул юбку?

– Сам ты юбка, – обиделся чернокнижник, метнув на остряка взгляд. – Это эш. Поясная повязка, можно сказать.

– Юбка, – упрямо повторил Акио, даже не глядя на трапециевидные разрезы вдоль бёдер. – От чего вообще кожа защитить может?

Найтгест с тяжким вздохом резким движением вытащил клинок, держа его за лезвие, и протянул альбиносу рукоятью вперёд. Заинтересовавшись, Акио с любопытством повёл носом, взял кинжал поудобнее и сделал выпад, целясь прямо в сердце. Вампир даже не подумал уклоняться от удара, наблюдая за выражением лица любовника. Руны вспыхнули, и клинок жалобно звякнул, скользнул по коже, как по металлу, и Акио по инерции едва не налетел шеей на шип на плече чернокнижника.

– Ладно, верю, – неохотно признал он, с ещё большим интересом рассматривая доспех мужчины. – А мне такой можно?

– Когда станешь таким же магом, как я, хоть сто, – ехидно отозвался вампир, а затем указал на лежащий на постели похожий комплект. – Одевайся. По пути объясню, что да как.

– Что? Я не надену юбку! – возмутился юноша, однако к кровати подошёл и покрутил в руках кожаную рубаху и брюки. – А тут её и нет.

– Потому что тебе она и не нужна. – терпеливо проговорил мужчина, поправляя ремешки и кольца, которые теперь богато унизывали его пальцы. На каждом, исключая большие, сияло по одному амулету, и Артемис понял, что Господин чернокнижников настроен серьёзно. – У меня это вспомогательный и отвлекающий элемент.

– Ну да, на мужика в юбке я бы отвлёкся, – съехидничал юноша, скидывая брюки и рубашку. Найтгест едва удержался от того, чтобы поставить наглеца раком и как следует оттрахать.

– Тебе никогда не надоест, не так ли? – с улыбкой вопросил он, глядя на то, как Охотник забавно пыхтит, натягивая кожаные штаны. Те плотно сели на стройных ногах, и вампир пришёл к выводу, что это тоже вполне себе отвлекающий элемент. – Выглядит великолепно.

– Спасибо, – отозвался Артемис, откинув с плеча волосы, а затем начав натягивать через голову верхнюю часть доспеха, искренне надеясь, что не будет чувствовать себя в нём идиотом. – Давай, колись.

– По пути, – повторил вампир, провожая взглядом последний луч заходящего солнца, пересёкшийся с первыми бликами луны. – Давай, в темпе вальса.

– Раз, два, три, раз, два, три, – неторопливо нараспев протянул Акио, приблизившись к нему и взяв за руки, сделал с мужчиной пару кругов по спальне. Он весело глянул на непробиваемое лицо Гилберта и тихо рассмеялся. А когда вампир вопросительно приподнял бровь, подался вперёд и поцеловал его в подбородок. – Я просто счастлив, не обращай внимания.

– Запомнил, – кивнул Найтгест, а затем, приласкав его по щеке тыльной стороной ладони, направился к двери. – Хватай стилет и идём. Поедем по тайному подступу.

– А что, там такой есть? – ворчливо поинтересовался Артемис, покрутившись и так, и эдак, окинув себя в зеркале взглядом и придя к неутешительному выводу, что ему не нравится этот облик.

– Есть, – кивнул Господин чернокнижников, а затем стал объяснять, пока они спускались по множеству лестниц и двигались в сторону конюшен. – Этот путь достаточно опасен, чтоб туда не лез каждый, слишком обнаглевший и обленившийся. По нему можно попасть в западную часть Единения стихий, а оттуда – в главную цитадель.

– То есть я зря несколько недель кружил по их территориям? – вспылил юноша, воззрившись на чернокнижника с искренним обвинением.

– Скажу снова. Это опасное место. Даже мне не хочется появляться там. Но с тобой, думаю, всё будет как надо.

– Что? – изумлённо выдохнул Акио, потряс головой. – А я тут при чём?

– Ты мощный источник сил. Это может мне понадобиться, – не пытаясь увиливать, пояснил своё мнение мужчина, даже не посмотрев на любовника. – Так что будь готов.

– Я всегда готов, ты же знаешь, – передразнил его Охотник, но прекратил задавать вопросы в бесконечном количестве, начав сосредотачиваться.

Делиться собственными запасами сил с Гилбертом ему ещё не приходилось, и он не знал, к чему себя подготавливать, не выпьет ли вампир весь запас за раз, учитывая его собственные резервы. И вместе с тем любопытство становилось просто невыносимым. Если Гилберт чего-то опасается, значит, на этой дороге таится что-то весьма могущественное. Вороной жеребец Господина чернокнижников уже дожидался их, когда они подошли к конюшням. Это зловредное, гордое создание покосилось на вампира с искренним неодобрением, даже зарычало, когда он приблизился и поднялся в седло. С лошадьми у Гилберта всегда были плохие отношения, он их откровенно не любил, и они отвечали ему взаимностью, однако же этот конь всё же позволял ездить на себе, пусть и без особой охоты. Акио посмотрел на это со смехом, а сам пешим шагом дошёл до складского помещения, только после этого позвав Мундрие. Общая одержимость свободой всё же сроднила их, пусть и не сделав друзьями. К Гилберту Артемис возвращался уже верхом, крепко держа поводья. Лошадь гневно фыркнула, увидев соперника, попробовала сделать свечку, но Охотник угомонил её разбушевавшийся разум. До гор они добрались за считанные мгновения, держась наравне, а затем Найтгест повёл их вдоль склонов, взглядом выискивая нужную тропу. Но, как позже убедился Артемис, найти её оказалось не так уж и просто, даже при том, что Господин чернокнижников уже ездил там прежде. Это вовсе не было широкой дорогой, удобной для перемещения, и скорее уж там следовало ходить пешком, а никак не пытаться проехать на лошадях. Найтгест объяснил это тем, что прежде они покупали горных ящеров у дроу, однако затем снова вернулись к лошадям, так и не сумев привыкнуть к чужой экзотике. Тем более, что покупка такого количества ездовых животных для целой армии сильно била по казне. Да и ящеры оказались не слишком сговорчивы и трудны в управлении. Узкая тропа пролегала между выступов скал, валунов, по коротким ущельям, и иногда поднималась почти что отвесно, отчего их лошадям приходилось совершенно не сладко.

Чем выше они забирались, тем холоднее становилось, и Артемис про себя ликовал, что не забыл захватить с собой тёплый плащ, дабы совсем не сойти с ума от холодрыги. И лишь одно его волновало во всём этом. Никаких припасов с собой они не взяли, и это не давало покоя. Задавать такой вроде бы глупый вопрос мужчине не хотелось, но Охотник теперь поглядывал на Найтгеста с опаской. Вампиры питались иначе, по-другому поддерживали собственное существование, и в их рацион вполне входили люди, а вот сам Акио таким способом есть не мог.

– Гил? – протянул он, перекрикивая сильный ветер, приносящий с собой колючие снежинки.

– М? – неохотно отозвался чернокнижник.

– Здесь дичь водится? – издалека начал Акио, кутаясь в плащ с каждой минутой всё теснее.

– Помимо тебя? Больше, чем хотелось бы, – мрачно ухмыльнулся Найтгест, наконец посмотрев на съёжившегося фаворита. – Не бойся, голодным не останешься. Я позабочусь об этом.

– Знаешь, твой член, конечно, хорошая закуска, но не в этом случае, – ворчливо заметил Акио, скривив мордочку.

Чернокнижник бархатно рассмеялся, лукаво сощурившись в сторону любовника, всем своим видом говоря: «Я напомню тебе об этом». Но, меж тем, на вопрос юноши он никак не ответил, оставив при себе все соображения. Охотник же решил довериться ему, положившись на чужое планирование, а не на собственное, приняв роль солдата. Вскоре начались снега, и Артемис стал различать в завываниях ветра настораживающие звуки: не то отдалённые крики, не то рычание, не то мольбы о помощи. Ледяные мурашки мгновенно прошлись по спине юноши, и он направил лошадь чуть ближе к Господину чернокнижников. Заметив беспокойство фаворита, вампир мрачно усмехнулся, и в его аметистовых глазах промелькнули искры:

– Я же сказал тебе. Здесь опасно.

– Что это за мерзость? Я как будто… – Охотник запнулся, опустил голову, поёжился. – Как будто в Пустоту окунулся.

– Интуиция тебя не подвела, – согласился Найтгест, и его улыбка стала лишь жёстче. – Здесь стык планов весьма истончился, поизносился. И здесь владения Пустоты.

Артемис невольно сжал руки в кулаки, стиснул зубы, а коленями бока лошади, изо всех сил стараясь не поддаваться панике. Найтгест протянул руку и погладил юношу по голове, успокоив этим единственным прикосновением. Могущественная аура Господина чернокнижников разлилась по сторонам, укутывая несломимым барьером, оградившим их от призраков. Теперь Охотник видел, что они мечутся вокруг них, скользят, пропадают и появляются. То были исковерканные души: уродливые до черноты, одичавшие и голодные – они тянулись к путникам, но опасались приближаться к вампиру и его подопечному. Их полуистлевшие силуэты бросались в глаза, изгибались в безумной пляске, завораживая и гипнотизируя. Осторожно коснувшись собственной левой щеки, Артемис провёл пальцами по шраму, силясь найти в себе силы на сопротивление дикому липкому ужасу. И почти сразу почувствовал, как защитный кокон Найтгеста сомкнулся на нём плотнее, скрывая от всего.

Чем выше они поднимались, тем холоднее становилось, да и погружались во владения искажённой реальности: временами юноше казалось, что они едут по чёрной пустыне, отмеченной гулкой тишиной. Тогда хотелось кричать и вопить, но ни один звук не срывался с губ. Акио казалось, что он сойдёт с ума, если сейчас не коснётся Гилберта, не почувствует в этом замершем и ожившем кошмаре чужое тепло. Движения его становились всё более заторможенными, словно он продирался сквозь густую патоку, совершенно не бывшую сладкой. Они устроили привал на другом склоне гор, когда рассвело. Акио специально не спускался со спины Мундрие, вглядываясь в тонкую белую полоску далеко на востоке. Она постепенно расширялась, принимала алые отблески и неровными плавными переливами заливала небо. Облака на такой высоте летели быстро, прогоняемые злыми ветрами, и оттого непогода прошла, но холод оставался, ломя кости и оставляя ледяной осадок на коже. Вампир присмотрел для отдыха небольшую расщелину, словно выколотую в скалах молнией: там можно было укрыться от ветра и перевести дыхание, но Артемис не торопился к нему, наслаждаясь лучами восходящего солнца. В вечно сумрачных землях близ Чёрного замка ему не хватало этого света, и теперь он впитывал его, заранее накапливая силы.

– Долго ты будешь в солнечных ваннах плескаться? – недовольно поинтересовался вампир, с осуждением глядя на полную блаженства физиономию лиса.

Против всех поверий вампиры не страдали от прикосновения лучей солнца, хоть и чувствовали себя уютней в тёмное время суток. И Артемис не уставал гадать, с какой стороны можно подступиться к таким существам. Спрашивать Гилберта напрямую юноша опасался, предполагая, что тот сочтёт это попыткой вызнать его собственные слабые места. Мягко ткнув лошадь пятками под бока, Артемис стал спускаться к стоянке, всё ещё подставляя лицо свету.