Текст книги "И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 46 страниц)

– Как прошло? – Господин жрецов отклеился от стены и подошёл к нему со столь невозмутимым видом, как будто задавал этот вопрос каждому встречному уже на протяжении нескольких часов.

– Они не считают, что мы победили в войне, – рыкнул вампир, спускаясь по лестнице и с трудом не хромая. – И хотят от меня подписания соглашения с элементалистами на двести, тьма им всем на головы, лет! Это неслыханная наглость.

– Это необходимость. И ты это прекрасно понимаешь, – отрезал жрец, двигаясь рядом с ним в одном темпе. Лицо его оставалось безразлично спокойным, хотя в глазах так и сверкали искры гнева. – Чернокнижникам тоже не помешает отдохнуть и набраться силами. А нам с тобой следует расколоть Акиру и как можно скорее.

– Ты что-то видел? – Найтгест покосился на своего учителя не без опаски.

Вся эта возня жрецов с видениями не могла не вызывать страх. Особенно, когда напрямую говоришь с тем, кто может знать о твоём будущем больше тебя самого. И с тем, кто, возможно и скорее всего, повлиял на твоё прошлое, на всю твою судьбу. Гилберт мог лишь догадываться о том, что же на самом деле происходит в голове Повелителя жрецов, но спрашивать напрямую не торопился, заранее зная – Артемис старший никогда не расскажет о подобном. Если только не исключительный случай. И потому Найтгест так боялся, что жрец всё же заговорит. Это бы означало, что всё не так хорошо, как казалось.

– Видел, – невозмутимо кивнул Акио, и вампира прошиб ледяной озноб. Жрец перевёл на него взгляд и холодно ухмыльнулся. – И то, что я видел, мне не понравилось. И не понравится тебе. Идём, у меня есть идея.

– Артемис, ты меня пугаешь, – честно признал Найтгест, поёжившись и передёрнув плечами. – Мне уже это всё не по душе.

– Помнишь, мы с тобой как-то беседовали об артефактах? – словно не услышав, поинтересовался жрец, подходя к ожидающему их экипажу и замирая у дверей.

– Какое это имеет отношение к нашему положению? – не без осторожности полюбопытствовал Гилберт, отворяя двери кареты и придерживая их перед старшим Повелителем. Прорицатель окинул его смеющимся взглядом и поднялся по приступке в экипаж, следом забрался и чернокнижник.

– Каковы особенности артефакта чернокнижников? – не отставал от него Акио, лукаво щурясь. Он переплёл между собой пальцы, и светлые камни в его кольцах так и переливались в полумгле кареты, притягивая взгляд.

– Да о чём ты вообще? – огрызнулся Господин чернокнижников, скрестив на груди руки. – Его не использовали уже тысячу лет, и сейчас явно не тот случай, когда это необходимо.

– Неужели? – Артемис саркастично вскинул бровь и едко улыбнулся, за что чернокнижнику немедленно захотелось его удавить.

«Упаси тьма его внук когда-нибудь станет таким же», – едва не взвыл про себя мужчина, нахмурившись и уставившись в окно. Каждая фракция обладала артефактом, сокровищем, являвшимся эссенцией их сил, главным достоянием. Основная ценность и вместе с тем опасность этих вещей заключалась в том, что они усиливали фракцию, служили особым катализатором для магов. И потому была опасность, что однажды они истощатся, если магов станет слишком много, именно поэтому время от времени их приходилось подпитывать, чтобы добиться нужных результатов. Ко всему прочему, использование артефактов давало ограниченную возможность воспользоваться некоторыми способностями. Так, например, Господин чернокнижников вполне мог поглотить тени людей, получив их знания и воспоминания, но лишив жертву магических способностей. Считалось, что Повелитель, дошедший до такого уровня мастерства, что мог бы проделывать подобное колдовство без использования артефакта, становится живым воплощением Сердца мира. Но за многомиллионную историю таких случаев были считанные единицы. Теперь же, использовав артефакт, Гилберт рисковал бы собственной фракцией, сильно её ослабив и сделав лёгкой добычей для других игроков политики. Тратить столько сил на изгнанников казалось Найтгесту нецелесообразным, бессмысленным, ведь те в сто крат слабее их. Но раз уж Повелитель жрецов намекает, что было бы неплохо поступить так, а не иначе, то стоит его послушать.

– Как дела у Мирроров? – поинтересовался Акио к концу пути, когда они уже почти подъезжали к Чёрному замку по торговому тракту.

– Почему ты любопытствуешь? – прохладно отозвался Гилберт, не отрываясь от созерцания пейзажей за окном. – Великолепно.

– Замечательно, – в тон ему ответил жрец, скривив губы. – Несмотря на все твои усилия.

– У тебя есть внук, и его опека – вот, что тебя должно беспокоить, – резко бросил вампир, посмотрев на Акио весьма осуждающе. – А не эти мальчишки. Между делом, твоя холодность задевает его за живое.

– У него есть любовник. И его чувства – вот, что должно его беспокоить, – парировал Артемис, уклонившись от этой темы, но вампир уже завёлся и набирал обороты.

– Чтоб ты знал, – уже повернувшись к учителю всем корпусом, зло процедил сквозь зубы чернокнижник, – он мне уже плешь склевал, потому что ты не уделяешь ему никакого внимания. И меня это выводит из себя, потому что вместо того, чтобы отдыхать со мной, он сидит в далёком тёмном углу и воет на луну!

– Не вижу причин, почему я должен делать иначе. У меня есть свои заботы, и кровное родство не повод обжиматься с каждым встречным Акио.

– Да ты с ума сошёл, пень замшелый, – в сердцах рявкнул Найтгест, сжав кулаки. – Это не какой-то Акио!

– Да ладно? – ухмыльнулся жрец, скосив на него взгляд. – Теперь тебя беспокоит, что его волнует и тревожит? Как это называется?

– Иди к дьяволу, – буркнул мужчина, отвернувшись и выйдя из кареты. Он весь дрожал от злости, а в зрачках пылал алый свет. Акио выбрался вслед за чернокнижником и похлопал его по плечу. – Что ещё?

– Я подумаю над твоими словами. Но ничего не обещаю. Идём, надо заняться Акирой и разобраться с ним. От вашего климата я ужасно себя чувствую. Духота.

– В твои года лютый холод – лучшее, что может быть, – пробормотал себе под нос вампир, затем повёл плечами. Они поднялись в замок и двинулись к подземельям. – По-твоему следует использовать эту вещь?

– Почему нет? – жрец невозмутимо поглядел на воспитанника, затем махнул рукой. – Иди забирай и зови Артемиса. Он займётся устранением.

Вампир растворился в тенях быстрее, чем прорицатель успел договорить, а потому жрец едва слышно усмехнулся. Привязанность Господина чернокнижников к фавориту забавляла его и удивляла, и находиться рядом с этой парочкой иногда было абсолютно невыносимо. Не только потому, что их нежности в два счёта переходили в ссоры и обратно. Глядя на них, Повелитель жрецов испытывал зависть, не мог не скрежетать про себя зубами, однако молча сносил вид двух влюблённых. Пройдя к камере, где держали Акиру, мужчина замер на несколько секунд, затем прошёл внутрь и прикрыл за собой дверь. Пленник сидел у дальней стены на полу, скованный двимеритовыми оковами. Они оплели его, как изголодавшиеся змеи, обхватывая кисти, щиколотки, шею, цепи прижимали его руки плотно к телу, не давая лишний раз шевелиться. Подняв взгляд на вошедшего, изгнанник ухмыльнулся, растянув губы в нелюбезном оскале. На теле его остались следы прежних пыток, не принёсших никаких результатов: ожоги, шрамы, некоторые кости всё ещё не срослись, а под ногтями было черно от запёкшейся крови, некоторые ногтевые пластины отсутствовали совсем, но мужчину это, похоже, мало волновало.

– Что у нас сегодня в меню? – сипло поинтересовался Акира, провожая взглядом прохаживающегося туда-сюда жреца. – Что ещё придумали ваши извращённые мозги?

– Тебя это волнует? – скупо вопросил Акио, останавливаясь и встряхивая рукой.

Лезвие истины замерцало и обрело привычный вид глефы, на которую прорицатель и опёрся, не сводя взгляда с пленника. Тот примолк и сощурился. Даже скованный металлом, ограничивающим магию, он являлся угрозой, и жрец чувствовал прикосновения чужого сознания. Что он пытался там найти, Артемис не знал, однако упрямо держал блок, не давая приблизиться к себе излишне. Он понимал, что каждая мелочь может стать инструментом против них, даже если он не придаст ей значение. А вот заметят ли это Гилберт и младший Акио, оставалось вопросом. Будь здесь Пассиса, процесс стал бы легче в разы, но привлекать этого тщедушного и нежного псионика к пыткам не хотелось. Конечно, Гилберт не единожды настаивал на подобном, но жрец оставался непреклонным и каждый раз находил повод не подпускать Пассису к Акире. Их длительное противостояние во время осады Чёрного замка о многом говорило, однако же прорицатель не желал рисковать лишний раз. Скрипнула дверь подземелья.

– А я могу им что-то сделать?

– Нет.

– Дай хотя бы подержать, козёл!

– Нет.

– А ну дай сюда!

– Не касайся его, альбиносый идиот! Убьёшься!

– Дед, скажи ему, – прибег к последнему фактору Охотник, обиженно воззрившись на Повелителя жрецов. – Он не даёт мне рассмотреть эту штуковину!

– Потому что детям нельзя потакать в подобных вещах, – не моргнув и глазом, отрезал старший Артемис, даже не поглядев в сторону юноши. – И я не дед.

– Пердед, – огрызнулся юноша, скрестив на груди руки и поджав губы. – Сговорились, зануды.

Господин чернокнижников поджал губы, тщательно скрывая улыбку. Его любовник очаровательно злился и каждый раз умудрялся развеселить его своими фразами, а потому мужчина не торопился вмешиваться в разговор двух альбиносов, надеясь услышать ещё что-то забавное.

– Что ты сказал? – ледяным тоном бросил жрец, скосив взгляд на внука и опасно сощурив серые холодные глаза.

– А что, не так что ли? До смертинки три пердинки, – не унимался Охотник, всерьёз вознамерившись довести родственника до белого каления.

– Ты считаешь, что я старый? – приподнял белёсую бровь мужчина, стискивая древко глефы. – По-моему, я не выгляжу на свой возраст.

– Это всё воздействие холода, – парировал младший Артемис, войдя в раж. – Сколько там тебе лет? Восемьсот? Тысяча?

– Тысяча сто восемьдесят девять. Почти в тридцать раз старше тебя. И было бы неплохо, если бы ты относился ко мне с подобающим уважением, мальчишка, – похоже, старший Акио всё-таки оказался задет за живое, пусть лицо его и оставалось непроницаемым, и только серые глаза пылали, как два снежных кристалла. – Потому как мне не составит труда отправить тебя в ту дыру, из которой ты выполз только благодаря мне.

– Джентльмены, пожалуй хватит обменов любезностями, – Гилберт уложил ладонь на плечо притихшему юноше и слегка прижал к себе, приобняв. – Вы жестоки, Артемис. Он же всего лишь шутит.

– А я – нет, – едва не сквозь зубы процедил жрец, буравя обоих тяжёлым взглядом. В подземелье определённо стало сильно холоднее.

– Тьма, кто из вас ещё дитя малое? – выдохнул Господин чернокнижников, покачав головой.

Затем извлёк из одного из многочисленных карманов то, из-за чего весь шум и возник. Резной тяжёлый кулон на толстой цепи из чернёного серебра был усыпан мелкими тёмными драгоценными камнями. Они тускло сверкали в лучах светляков, точно множество паучьих глаз. Время от времени по желобкам-узорам шустро пробегал густой мрак, а обсидианы начинали тускло сиять, переливаясь. От густого чёрного до почти прозрачного фиолетового и синего с тонкими тёмными прожилками. Сила, исходящая от артефакта, манила Охотника и притягивала, вызывая нестерпимое желание немедленно прикоснуться к ней. Он подался вперёд всем телом, впившись взглядом в артефакт и даже протянул руку, но вампир вовремя шлёпнул его по пальцам, поглядев, как на нашкодившего ребёнка.

– Ну неужели, – подал голос Акира, прервав тишину. Взгляды обратились к нему. – А я всё ждал, когда же вы притащите эту побрякушку. Даже любопытно испытать её действие на себе. Сколько вы до этого не могли додуматься? Месяц? Два?

– Это наши личные сексуальные сложности, – прервал его монолог Гилберт, не желавший снова затевать ссоры и давать обоим Акио войти в раж. С них бы сталось зацепиться языками с пленником. – У тебя есть шанс сейчас сказать нам всё по собственной воле. Пока я не лишил тебя всего.

– Вы и так, и эдак заберёте это всё, так к чему мне сейчас упрощать вам задачу и к тому же доставлять удовольствие собственным белым флагом?

Охотника всего передёрнуло после этих слов. Он сам не мог бы с точностью сказать, из-за чего именно, но его пробрала крупная быстрая дрожь, заставившая передёрнуться всем телом, как от резко набежавшего холодка. Короткая судорога прошлась по конечностям и грудной клетке юноши, и тот шумно и отрывисто выдохнул. Всего на мгновение ему почудилось, что во всём происходящем нечто идёт неправильно, затаился некий подвох. Акира никогда бы не сдался так просто, если только не имел надёжный тыл, не знал на двести процентов, что всё идёт именно так, как надо ему. И сама речь изгнанника показалась юноше не совсем такой, к которой он привык. Он уже открыл было рот, однако же его прервала ледяная ладонь, коснувшаяся плеча.

– Не влезай, – почти одними губами приказал Повелитель жрецов, неизвестно как оказавшийся рядом с ним. И пусть он обращался к непутёвому наследнику, взгляд его был прикован к Акире. – Мы разберёмся.

Господин же чернокнижников будто не услышал, что происходит у него за спиной. Он вытянул вперёд руку, и артефакт качнулся в одну сторону, в другую, затем плавно замедлился и замер на цепи, лишь слегка покручиваясь. Тягучий речитатив, тронувший тишину подземелья, разлился вокруг них подобно тому, как вода обтекает камень. Артемис не был уверен, что стоит делать хотя бы шаг в сторону от чернокнижника. Но вместе с тем не мог оставаться на месте, влекомый потоком сил. Если бы не хватка на плече, он бы непременно вмешался, точно зная, что может доверять своему предчувствию. К тому же, его тревожил необъяснимый страх. Юноша вскинул взгляд на Серого принца, широко распахнув глаза, до последнего ожидая его объяснений и веря этому человеку, несмотря ни на что. Конечно, прошлые его уроки не прошли для Охотника бесследно, но многому его научили. Жрец же оставался неподвижным и молчаливым, серые глаза его тускло светились в темноте подземелья. «Видение?» – не без страха подумалось Артемису, и ужас лишь усилился, а голос Господина чернокнижников набирал силу, и ему вторил неясный шёпот, наполняющий каждый сантиметр мрака вокруг. Замок откликнулся на зов своего хозяина, ответил на его призыв, и теперь отчётливо чувствовалась сила, исходящая от стен твердыни. Когда-то начав войну с чернокнижниками, элементалисты в чём-то были правы. Тень по праву считалась отражением души, и после появления тёмных магов доверие к такому естественному и привычному явлению, как силуэт на земле, стало таять. И при приближении чернокнижника в округе только и могли думать: «А что, если она предаст меня?». Собственно, подобное отношение в чём-то развязывало чародеям руки. Гораздо проще забрать то, чему нет веры. Но даже сильнейшие из магов в своё время не смогли полностью подчинить себе чужую тень, лишь пользуясь ими, как источником сил, как орудием. Вот только в своё время Сумеречная госпожа, Воплотительница из чернокнижников, смогла создать могущественный артефакт. Ходили слухи, что ей помогало в этом само Сердце мира, но узнать о том уже было бы невозможно. Оставив в наследие своим детям, как их называла Воплотительница, артефакт, Сумеречная исчезла без следа. Кто говорил, что она вложила свою душу в сокровище тёмных магов, кто считал, что она погибла, защищая его от завистников, кто-то сохранил веру в то, что она лишь ушла в Предел Воплотителей и по сию пору присматривает за Талиареном. Иногда редкие могущественные чернокнижники слышали женский голос в собственном сознании, подсказывающий, направляющий, благословляющий. Бывало и такое, что говорили, будто бы встречали неподалёку от цитаделей деву, сотканную из теней, но проверить подобное никогда не получалось. Но одно известно было точно: род Найтгестов, некогда семья Воплотительницы, пользовался расположением Сумеречной госпожи, а потому артефакт подчинялся лишь им. Многие считали это мнение ошибочным, потому как случаи использования этого сокровища были весьма и весьма редки. К тому же, это вызывало определённое сомнение. Если не всякий Господин может использовать это оружие, то к чему оно нужно? Что же произойдёт, если род Найтгестов прервётся? В большинстве своём, за редким исключением, они были вампирами, предпочитающими прожить множество лет в одиночестве, прежде чем связать себя узами брака с кем бы то ни было. И, как правило, избирали себе либо вампира, для поддержания чистоты крови, либо Акио, с которыми эта семья оставалась тесно связанной.

И вот теперь двое представителей этой династии внимательно наблюдали за действиями Господина чернокнижника. Один следил, мало понимая, что же происходит, другой же смотрел с определённым намерением, отслеживая потоки силы, струящиеся вокруг, подобно ураганному ветру. Более молодой и неопытный Охотник мог лишь ощутить их отголоски на себе, но уже понимал, сколь сложное и могущественное колдовство творится в эти мгновения. Акира захрипел, выгнулся в оковах, глаза его закатились, и тень стала медленно подниматься с пола, приобретая человеческие очертания. Всё, что знал Акира Гото, он же Адалард Изгнанный, сохранила тень, забирая из него абсолютно всё без остатка. Сам же элементалист иссыхал на глазах, будто из него выпивали жизненные соки. Зрелище было жутким, от него Артемиса начинало воротить, и к горлу юноши подкатил тошнотворный ком. Мужчина перед ним походил на изжёванную жвачку, успевшую много раз прилипнуть к подошвам сапог. Магический вихрь улёгся, заклинание прервалось, и тень Акиры покорно приблизилась к Господину чернокнижников. Глаза Найтгеста наполнились густой чернотой, а из его кольца полился тусклый свет, в котором душа изгнанника медленно истаяла, оставив после себя лишь звучную тишину и холод на спинах. Охотник коснулся плеча чернокнижника, привлекая к себе внимание, и всё же вздрогнул, когда наткнулся на взгляд, увидел сузившиеся то ли от страха, то ли от гнева зрачки.

– Что? – только и смог выдохнуть Акио, сжав пальцы и слегка тряхнув вампира. – Что ты узнал?

– Изгнанники атакуют снова, – медленно заговорил Господин чернокнижников и качнулся, прижал ладонь к виску, после чего закрыл глаза. Его потряхивало и качало из стороны в сторону. – Они используют места силы и уничтожат завесу подлунной.

– Это невозможно, – веско бросил Повелитель жрецов, скривившись, но перебросив глефу в другую руку. Всякий раз, когда он делал так, Найтгест понимал, что тот воспринимает ситуацию всерьёз. Или собирается колдовать, чего так не любил. – Места силы хорошо охраняются и не могут быть использованы с той стороны. Особенно теми, кто сильно ограничен в собственном могуществе. Поверь мне, пытались и не раз.

– Но не с помощью множества человеческих жертвоприношений, сделанных в одну и ту же минуту, – вампир поднял на него абсолютно затуманенный взгляд, тяжко опёрся на младшего Артемиса и поданную им трость. Раны, нанесённые когда-то Акирой, до сих пор приносили невыносимую боль, пусть почти и не оставили следов. – Сегодня. За час до полуночи.

– Когда три Луны взойдут на небеса и озарят своим сиянием желанную родину, – тихо пробормотал Повелитель жрецов, нахмурившись. – Это невозможно. Чтобы активировать место силы в Сотминре потребуются тысячи жертв. А может и больше. Тем более, что подобные опорные пункты всегда под нашим надзором.

– Да что ты? – ехидно сощурился Охотник, влив как можно больше яда в собственный голос. – А во время войны вы, надо полагать, не сводили глаз со всей сотни мест силы? Прямо-таки бдели неусыпно? Поэтому и проворонили тот момент, когда Акира смог вернуться? И, ах да, заранее знали о пожирателях разума, и мы были готовы к этой войне.

Жрец резко повернул к нему голову, и Господин чернокнижников уже приготовился встать между Акио, чтобы предотвратить смертоубийство, но быстро понял, что это ни к чему. На лице старшего Артемиса ясно прочиталась мысль – теперь он увидел то, что пропустил.

– Дьявол! – взревел Серый принц, и в подземелье громыхнул огненный шар, врезавшийся в каменную стену. Та зашипела, оплавляясь от дикого жара. – Увядание вам обоим на голову, слышите меня?! Тьму в ваши дома и потухшие звёзды на небе! Как я мог не заметить этого?! Старый дурак!

Гилберт и Охотник переглянулись, держась в стороне от бушующего прорицателя. Ещё несколько шаров разлетелось по темнице, и старший Артемис зарычал сквозь зубы, затем метнув на обоих уничижительный взгляд. Прежде видеть всегда спокойного и хладнокровного жреца в подобном бешенстве не доводилось. Найтгест молча вопросительно поднял брови, не рискуя подать голос и тем самым только усугубить положение. Охотник в принципе не понимал, что сказал такого и чем вызвал столь бурную реакцию, вовсе забившись под руку к Господину чернокнижников и глядя из-под плаща на происходящее затравленным диким лисом.

– Этот ублюдок обыграл нас. Меня! – неистовствовал Серый принц, уже не повышая голос, однако его ледяные слова хлестали резко и до боли, до дрожи. – Первое место силы было активировано десять лет назад, когда ты, Гилберт, убил тех изгнанников. Их сил вполне хватило, чтобы перекрыть полтысячи обычных смертных.

– Полтысячи? – упавшим голосом переспросил Охотник, вцепившись в руку чернокнижника. Перед глазами у него всё поплыло.

– Одновременно с этим было убито множество людей, но я не обратил на это внимания. Видимо, Адалард планировал ими открыть себе брешь, но просчитался. Подумал, что просчитался. Если бы не Андреа с мужем и сыном, у него бы ушло ещё несколько десятков лет, чтобы всё это провернуть. Но когда ты, Артемис, явился туда со своими расследованиями, у него всё сложилось. Ненавижу совпадения! И зачем я вообще вас двоих свёл?! Дьявола вам в подземелья! Я отправляюсь в Сотминре. Надо предотвратить жертвоприношения, пока не стало слишком поздно.

– А нам-то что делать? – робко поинтересовался Охотник, порядком струхнувший от вспышки ярости родственника.

– Стоять и волноваться, – рявкнул жрец, стукнув глефой по полу, а затем помяв переносицу. – Уберите это. Сожгите, пустите на фарш, скормите драконам – меня не волнует, что вы сделаете с этим телом. Но я хочу, чтобы его не существовало в помине, когда я вернусь. У нас будет серьёзный разговор.

Лезвие истины разрезало воздух с оглушительным свистом, и младший Артемис зажмурился от резкого порыва сил, что закружили рядом с ним. Когда же он открыл глаза, жреца уже и след простыл, а грубые грани портала только начали смыкаться, скрывая от взгляда отражение Белого замка. Охотник медленно повернул голову к любовнику и осторожно дёрнул за рукав.

– Молчи, – тихо пробормотал вампир, устало опираясь на трость и окидывая взглядом дымящиеся стены. Он был наслышан о том, что Серого принца лучше не злить, но увидеть это воочию не намеревался. – До полуночи надо оповестить всех о возможных нападениях и вспышках безумия.

– Ты думаешь, всё-таки может что-то произойти? – с некоторым недоверием поинтересовался Охотник, опуская взгляд на труп. – Он ведь один справится?

– А с чего ты взял, что он будет один? Ставлю сотню золотых, что он взял с собой всех своих людей, – Найтгест поморщился от боли, затем сделал шаг к телу элементалиста, ещё один, опираясь на трость весьма тяжело.

– Чтоб они всех залечили насмерть? – фыркнул с презрением Артемис, даже не думая сдвигаться с места. – Или закидали пророчествами и прогнозом погоды?

– Идиот ты, Акио, – миролюбиво выдохнул вампир и тщательно скрыл нежную улыбку. – Весьма наивно полагать, что они беззащитные и безобидные овечки. Лучше столкнуться со злым похмельным элементалистом, чем с ними.

Продолжить свою мысль Найтгест не успел. Тело на полу содрогнулось, забилось, и оба мужчины отскочили от него, уставившись во все глаза. То, что когда-то было Акирой Гото, поднялось медленно и неотвратимо. Пустые глазницы выглядели провалами в бездну, и иссохшая, как у мумии, кожа едва не отваливалась. Существо засипело, булькнуло горлом и повернуло голову к застывшим наблюдателям.

– А-а, – протянуло оно, широко распахнув рот, – наконец-то. Думал, что никогда не дождусь.

– А вот такого даже я не ожидал, – вдруг подал голос хранитель, заставив вздрогнуть даже Гилберта. – Тьма, Торес, ты ли это? Я думал, с тобой покончено.

– Поинтересуйся у своего ученика, почему же нет, – ухмыльнулась тварь, обнажив острые зубы в нелюбезном оскале. Тело его корёжило, оно менялось, как слепленная из пластилина фигурка.

Но то, что лепилось из него, совершенно не нравилось ни Гилберту, ни Артемису. Гото совершенно не походил на себя теперь, и в плечистом высоченном мужчине невозможно было узнать утончённого и даже аристократичного элементалиста. Лицо его вытянулось вперёд, и редкая чёрная шерсть на нём смотрелась дико и неуместно. Но двигалась эта махина быстро и стремительно, куда резче, чем мог бы уловить человеческий глаз. Кем бы это существо ни было, но от него несло ничем не прикрытой угрозой, ненавистью и безумием, и это чувствовали и Найтгест, и Акио. И особенно – хранитель последнего. Находясь на ином плане существования, он видел порванную на клочки сущность, что завладела телом элементалиста. Возможно, отчаявшись и разозлившись, он решил прибегнуть к помощи этого духа, более тысячелетия назад заключённого в этих казематах. Он знал этого оборотня лучше, чем ему хотелось бы. И потому среагировал быстрее Господина чернокнижников и Охотника. Когда хранителя призвали из Пустоты, он обещал, что не будет вмешиваться в дела своего подопечного, но теперь злость взяла над ним верх, и он прибег к крайнему средству – осторожно погасил сознание Артемиса и перехватил контроль над его телом. Это оказалось не так просто, как он полагал сначала, ведь юноша отчаянно сопротивлялся и был по-своему силён, но в этот раз уступил своему защитнику. Торес рванулся к нему, замахнулся, но его атака не достигла цели, и огромная когтистая лапа лишь слегка мазнула по плечу Охотника. Для Гилберта всё происходящее слилось в сплошной неразборчивый ком. После использования артефакта Господин чернокнижников был весьма уязвим, а потому не мог как следует защититься и справиться с одержимым самостоятельно. Он лишь увидел, что Артемис и незнакомец сцепились не на шутку, что Акио полетел на пол, а второй рванулся прочь из подземелья. Сплюнув кровь, юноша поднялся на ноги и помог встать чернокнижнику, которого сбил, когда его отшвырнула тварь.

– Цел? – поинтересовался вампир, с трудом сфокусировав взгляд на любовнике.

Юноша перевёл на него взгляд потемневших глаз и непривычно покровительственно ухмыльнулся. Протянув руку, Охотник потрепал мужчину по макушке и двинулся на выход быстрым твёрдым шагом, отзывающимся эхом по темницам. Оторопев от подобного обращения, Найтгест поторопился за ним:

– Артемис?

– Я справлюсь с ним. Оповести другие фракции о планах изгнанников. За Артемиса не беспокойся, я за ним присмотрю.

Гилберт тряхнул головой и несколько раз моргнул. Его фаворит не имел обыкновения говорить о себе в третьем лице. К тому же его аура заметно переменилась, став в несколько раз старше, темнее и вместе с тем едва ли не роднее. «Да кто же ты?» – едва не крикнул вампир, но Охотник уже удалился. Найтгест понимал, что в этот раз хранитель Акио взял ситуацию в свои руки, но от этого не становилось спокойнее, скорее уж строго наоборот. Господин чернокнижников слышал о том, что некроманты практикуют подобное, привязывая к себе контрактом духа, вызванного из Пустоты или из Долины вечной тени. Но использовалось это весьма редко, и подобные хранители либо уходили обратно спустя несколько лет, либо же их души истлевали окончательно на непривычном плане существования. Дух же, оберегающий Артемиса, мало того, что не ослаб, но стал лишь сильнее, так и не собирался никуда уходить. Иногда Найтгест замечал во время разговора с Охотником, что тот может вдруг начать внезапно улыбаться или краснеть от злости, или же вообще вставлять неуместные реплики. Выглядело это странно, будто юноша медленно, но верно ехал с катушек, но вампир понимал, что это хранитель встревает в разговор и комментирует происходящее. Сколько бы Господин чернокнижников ни пытался поговорить с ним, наладить отношения и понять, столько раз и натыкался на ледяную стену молчания и отчуждения. Отчего-то хранитель желал общаться только с подопечным, и теперь впервые заговорил с Найтгестом напрямую. Да ещё как! Фактически отдал приказ, поставил перед фактом и ушёл восвояси. Так или иначе, а он был прав. Следовало разослать предупреждения и начать подготовку, потому как время стремительно утекало сквозь пальцы водой, не давая ни минуты на размышления.

Сириус не задерживался, двигаясь по до боли знакомым переходам и коридорам, особо не думая о том, куда надо свернуть в следующее мгновение. Шёпот замка провожал его, предупреждал и подсказывал, ведя за собой, как за путеводной звездой. Главное было не дать Торесу найти оборотня и войти в полную силу. Как часть его души уцелела и до сих пор находилась в замке, он не мог знать наверняка, однако догадывался, кто может быть к этому причастен. Единственное, что дух не учёл, пока неторопливо двигался по следам злейшего врага: чернокнижники заключили союз с оборотнями, и с тех пор те могли свободно обучаться в их академии без расовой дискриминации и других неприятных последствий. Конечно, всякое случалось, но обыкновенно преподаватели улаживали подобные проблемы. Именно поэтому, когда разглядел в вестибюле замка знакомую фигуру, Сириус не смог удержать дрожь. Ко всему прочему законный хозяин тела вновь начал оказывать сопротивление, и это немало мешало духу.

– Люук! – окликнул он оборотня, и тот чуть повернул к нему голову. Сириус ускорил шаг, чувствуя, что всё равно опоздал, как бы ни спешил.

Оборотень полностью обернулся и обнажил верхний рад зубов в улыбке. Он всегда делал так, и выглядело это уморительно и странно одновременно, будто он задумал какую-то шалость и не мог дождаться того мгновения, когда претворит её в жизнь. Но в этот раз была в его улыбке кровожадная нотка, а изумрудные глаза алчно блестели, кошачьи зрачки сузились, почти растворившись в радужке.

– Решил отомстить, да? – мрачно ухмыльнулся хранитель, сощурившись и уложив ладонь на рукоять стилета. – Ну, давай, посмотрим, что ты сможешь теперь.

– Теперь, когда при тебе нет этого истеричного мальчика, тебе не выстоять, Сириус. Тем более с таким хилым тельцем. Вот тянет же тебя к Акио, тьфу, мерзость.

Торес безбоязненно повернулся к нему спиной и, на ходу обращаясь, выбежал из замка, оставив духа зло скрежетать зубами. Не желая и дальше давать ему шансы на победу или спасение, Сириус сосредоточился. В чём-то сумасшедший оборотень был прав – использовать магию привычного уровня через не обученный сосуд было крайне тяжело. Но не невозможно. Другое дело, что это бы могло повредить Артемису. Далеко уйти у Тореса не вышло: тени вырвались из-под земли, и он плотно увяз в них, как в паутине или болоте. Медленно они взбирались по лапам одержимого, стискивая их с явным намерением сломать. Пока он был обездвижен, Сириус вышел из замка почти что вальяжно. Ему, давно погибшему, некуда было торопиться и спешить. В конце концов, его теперь мало волновали вещи, происходящие с миром. Но всё же он недооценил врага. Когда-то Торес Пожиратель из рода де’Льян претендовал на место Лорда оборотней и даже почти им стал. И, пусть Сириус ненавидел всех полиморфов, не считал их способными к настоящей магии, многие из них были в самом деле сильны. Оборотень взвыл, вскинув звериную морду и припав к земле. Звук этот ударил по слуху и ввинтился в голову, заворожив и загипнотизировав. Чтобы наложить иллюзию, этим существам не нужно было даже стараться: связанные с Сердцем мира, они великолепно искажали восприятие пространства у других. К тому же Люук был сильным чернокнижником и унаследовал от своих родичей не мало полезных умений, которыми Пожиратель незамедлительно воспользовался. Пока Сириус боролся с искажением, оборотень вырвался из теней и рванулся к нему, вцепившись зубами в ногу на уровне щиколотки, стискивая столь плотно, что кости захрустели. На стенах поднялся шум: чернокнижники увидели, что происходит что-то не то, и весть о сражении перед воротами замка разлетелась по тёмным магам со скоростью пожара. Для них всё выглядело так, словно закадычные друзья что-то не поделили и теперь намереваются прикончить друг друга. Боль вывела хранителя из ступора, и он, выхватив стилет, вонзил его под лопатку зверю, затем с силой рванув к себе, разрывая мышцы и мясо. Оборотень отпустил ногу и отпрыгнул в сторону, забил по собственной спине лапами, силясь вытащить из себя клинок, плотно засевший в глубокой ране. Белоснежная шерсть стремительно покрывалась алыми потёками крови. Сириусу же приходилось сосредоточиться ещё и на целительстве. Пусть он и был чернокнижником, великолепно владел этим искусством на уровне жреца, о чём, правда, не распространялся ни при жизни, ни, конечно же, после смерти. Ахиллово сухожилие не желало срастаться, и дух старался не наступать на повреждённую ногу, подволакивая её за собой по направлению к оборотню. Тот поднял на противника яростный взгляд, распахнул окровавленную пасть и вновь завыл, на этот раз ниже, куда более угрожающе. Торес не взывал к теням, понимая, что с данным конкретным чернокнижником этого лучше не делать, иначе не ровён час, как он использует их себе на пользу. Рёв одержимого заглушал иные звуки, от него содрогались внутренности и закипала кровь. Мощная ментальная атака разнеслась по округе, докатившись и до зрителей драки. Однако после того, что здесь вытворяли Акира и Пассиса, многие были готовы к подобному и успели защититься. Но целью Пожирателя были вовсе не маги, а твари, что содержались в подземельях чернокнижников. За это Сириус особенно ненавидел оборотней: они умели настраиваться на других животных и использовали их по собственному усмотрению. Именно поэтому сражаться с ними с помощью тварей было особенно трудно. Чернокнижник обернулся к скалам, предчувствуя беду. Если дрессировщики не справятся, то в пещерах произойдёт резня. Но оставить Тореса и идти на помощь означало упустить его, дать ему уйти и натворить лишь больше бед. Сириус отвернулся и прикрыл глаза, мысленно извинившись перед чародеями. Они должны были справиться сами.