Текст книги "И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)"

Автор книги: Люук Найтгест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 46 страниц)

– Понимаешь, – старший Миррор подбирал слова, задумчиво покручивая в руках длинную трубку и явно раздумывая над тем, стоит её раскурить или нет. Роккэн держался от дымящейся компании на расстоянии, поглядывая на них с заметным осуждением. – Самое худшее в том, что он нашёл каких-то единомышленников. Я уж не знаю, кому ты так успел насолить среди наших, но тебе следует держать ушки на макушке. Может, даже скажешь об этом Гилберту.

– У него свои заботы с элементалистами. Он даже не стал слушать про изгнанников, а это и вовсе сочтёт моей прогрессирующей паранойей.

Они замолчали, каждый занятый своими мыслями. Младший Миррор то и дело убирал лезущие в лицо длинные волосы, старший ковырялся с табаком, хмурясь и покусывая губы. Акио же делал выбор между Лихнисом и Акирой, рассчитывая, насколько быстро его резерв восполнится. Учитывая, что он почти никогда не использовал магию, это обещало произойти достаточно скоро.

– Вот что, – наконец заговорил он, и братья подняли на него взгляды. – Через неделю я отправлюсь обратно в Сотминре. Расскажите ему, что я подбиваю изгнанников на восстание. Интересно, как этот патриот отреагирует. В конце концов, это дойдёт до Гилберта, и тогда уже посмотрим, как этот сучёныш запоёт.

– Гилберт? – загоготали они в голос, и Артемис не сдержал улыбку. Уж кто-кто, а вот Мирроры никогда бы не упустили шанс посмеяться вдоволь. – Без проблем, Арти, сделаем в лучшем виде.

– О, не сомневаюсь, что вы раздуете историю до мировых масштабов.

– Что за история? – рядом с Акио плюхнулся Лоренцо, закинув ему руку на плечо. – Привет, лисёнок. Давно тебя видно не было. Забыл старика?

– Тебя поди забудь! – Охотник пихнул его локтем под бок, затем стукнулся с ним сперва лбами, затем кулаками. – Сам как?

– Сумасшедший дом! Ты бы видел, что в пещерах творится! Эта весна только началась, а наше зверьё уже начало плодиться всеми правдами и неправдами.

– Боже правый, – просипел Рурука, глядя на дрессировщика сияющими глазами. – Да это же Лоренцо Минор!

– Кто? – переспросил Роккэн, с непониманием покосившись на брата, который едва ли не дрожал в экстазе. – Эй, Ру!

– Семейство Миноров! – воскликнул он, эмоционально всплеснув руками. – Династия легендарных дрессировщиков! Да они же герои Второй и Третьей войн чернокнижников и оборотней!

Дальше его слова стали совершенно неразборчивыми: он начал носиться туда-сюда вдоль ступеней академии, крича во весь голос и размахивая руками. Плащ его метался за ним пиратским флагом, а руки мельтешили над головой так, что казалось, будто прямо сейчас с небес начнут сыпаться огненные шары, молнии, каменные глыбы и звёзды разом. Акио и Лоренцо обменялись взглядами, в которых читался только один вопрос: «Что за?». Роккэн наблюдал за истерикой брата едва ли не со скучающим видом, провожая его прохладным взглядом из одной стороны в другую.

– Кажется, твой брат сломался, – намекнул Акио, который уже даже начал получать удовольствие от созерцания мечущегося летописца.

– Сейчас починю.

И прозвучало это… угрожающе. Перехватив сумку, до того болтавшуюся на плече, в которой он таскал принадлежности для рисования, Роккэн дождался подходящего момента и с размаха заехал ей брату по голове отработанным, выверенным движением. Рурука качнулся раз и другой, потряс головой, как мокрый пёс, а затем посмотрел на всех абсолютно ясным взглядом:

– Так вот, Миноры – одна из тех династий, которые на протяжении всей своей истории занимаются одним ремеслом. В данном случае – дрессировка и выживание. Они прославились тем, что во время Второй войны чернокнижников и оборотней нашли способ укрощать оборотней, а так же смогли одним семейством, в девять человек, взять в осаду город оборотней при замке де’Мос. Из них трое были ещё подростками, но в совершенстве владели своим искусством и, по иронии судьбы, только они и выжили. После этого в 549 году второй эпохи Госпожа чернокнижников, Элеана Найтгест, пожаловала им титул Защитников и земли на границе с Саурэ. В Третьей войне, когда стал назревать конфликт с оборотнями, Господин Сириус Кровавый в первую очередь обратился к Минорам, и они тут же отозвались на его призыв, смогли подавить восстание на корню и загнали Тореса Пожирателя в де’Мос. Можно сказать, что именно они решили исход войны своими решительными действиями и закончили её прежде, чем жертв стало слишком много. Всего за два года, подумайте только! К тому же, Миноры славятся изумительной регенерацией, какую не встретишь даже у чистокровных вампиров, а ещё они потрясающе владеют кнутами, плетьми и кистенями.

Закончив свой рассказ, он гордо задрал нос, довольный собой до ужаса. Роккэн, похоже, собирался уснуть прямо там, где стоял.

– И что, ты всю их историю по датам знаешь? – иронично вопросил Акио.

– Знает, только не развивай эту тему, умоляю! – вскричал младший Миррор, кидаясь на брата и закрывая ему рот руками. – Господи, Арти, ты почти пробудил древнее зло!

– А как ты узнал, что я Минор? – с понятной долей удивления поинтересовался мужчина, несколько смущённый подобным вниманием к своей персоне. – На мне табличка не висит, вроде бы.

– Во-первых, у тебя нашивка дрессировщика, – начал объяснять Рурука, когда хватка младшего ослабла, и он смог вдохнуть свободно. – Во-вторых, у тебя на кнутовище знак вашей семьи – мантикора в прыжке. В-третьих, у всех Миноров есть небольшая родинка прямо под правым глазом, на скуле.

– Шерлок, это гениально, – ухмыльнулся Артемис, неловко встрепав себе волосы. – Так что, ты у нас герой войны, а, Лоренцо?

У Руруки началась очередная истерика. Он едва не рвал на себе волосы, призывая на голову глупого Акио гром и молнии.

– Слушай, мне понравилось, как ты его «чинил». Сделай так ещё раз, – ухмыльнулся Артемис, наблюдая за бегунком. Роккэн едва ли не автоматическим движением руки с сумкой вернул брата в реальность, и Акио захохотал, довольно наморщив нос. – Мне никогда не надоест. Можно я в следующий раз это сделаю?

– Боюсь, у тебя не получится, – покачал головой младший Миррор, с тоской глядя на притихшего брата, который явно перебирал в голове слова для объяснения прописных истин. – Считай это семейным лечением.

– Эта война закончилась тысячу с лишним лет назад, Артемис, – пояснил Рурука, поправляя шевелюру и чуть поджимая губы. Ему явно не нравилось, что подобные вещи неизвестны Охотнику. – Если быть точнее, тысячу сорок лет назад. В пятьдесят второй день этого лета будет ровно тысяча сорок лет. Так что господин Лоренцо наследник династии.

– А война с оборотнями не предвидится, так что моё семейство давно все позабыли, и не скоро о нём вспомнят. Если вообще вспомнят, и если я буду жив к тому моменту. Ну, или мои дети, если я до такого дойду когда-нибудь.

– Их истребили двадцать лет назад, – снова встрял Рурука, входя в раж. – В одну ночь просто уничтожили всю семью, по всей стране! Никто не знает, кто это был, но Господин заранее приговорил к изгнанию виновников, если их найдут. Но вряд ли, спустя такое количество времени…

– Ру.

– Их вообще отыщут. Двадцать лет же прошло.

– Ру!

– Да что тебе?

Роккэн кивнул на помрачневшего Лоренцо, и старший Миррор прикусил язык, поняв, что в этот раз его слишком занесло. Дрессировщик молча опустил взгляд и ничего не сказал фанатичному историку, просто похлопав Артемиса по плечу и поднявшись со ступеней:

– Передавай привет Гилберту. Давно хочу с ним выпить.

– А я-то как давно, – мрачно и недовольно пробурчал Охотник, пожав широкую ладонь дрессировщика. Он дождался, пока тот скроется из вида, а затем посмотрел на Мирроров. – Неделя. А потом я снова уйду на месяц или два. Мне нужно докопаться до истины. Я рассчитываю на вашу помощь.

Братья ухмыльнулись и совершенно идентичным образом подмигнули ему, гарантируя идеальное выполнение задания. И Акио надеялся на них, как никогда.

❃ ❃ ❃

Как только Охотник покинул Талиарен, Мирроры всерьёз задумались над тем, как же вывести Лихниса на чистую воду и узнать, что и как у него в голове. Причём так, чтобы это не дошло до кого-нибудь куда более страшного и быстрого на расправу. Единственное, что им было на руку – секретарь искренне верил, что нашёл в лице братьев друзей и сообщников, готовых всё бросить и накинуться на Артемиса в любой удобный момент. Они, конечно, не переставали ему об этом напоминать, усыпляя бдительность, однако же, время продолжало бежать своим чередом, а идеи не торопились в их светлые головы. И по вечерам, когда они ютились в небольшой комнате на двоих, разговоров было только об одном – как схватить «патриота» за яйца. Обычные развлечения и досуг показались бы стороннему наблюдателю странными: юноши придумывали один план, отметали его, а затем брались за следующий. Могло показаться, что им важен не столько результат, сколько процесс самого придумывания. Временами их заносило даже в странные степи, и они глумливо хихикали, представляя, каким дураком может выставить себя секретарь перед обожаемым Господином. Во всяком случае, им этого очень хотелось, потому как Лихнис иногда становился совершенно невыносимым. Он мог, не скрываясь, рассказывать, каким бы пыткам подверг Акио, если бы только у него появился шанс.

– Да и вообще, что он там делает, в Сотминре? – возмущался шпанёнок, манерно поджимая губы и неохотно разбирая бумаги. – Бегает туда, как к себе домой, небось, даже забыл, что ему поручил Повелитель!

– А что он ему поручил? – как бы между прочим спросил Роккэн, прикинувшись идиотом.

– Разобраться с изгнанниками, – как-то особенно жёстко произнёс юноша, комкая свиток и поджигая его в полёте.

– А что, если он подговорит их поднять бунт, как Сотминре? – не упустил возможность пустить утку Рурука. – Я вот слышал, что он именно этим и занимается, поэтому так долго там торчит и поэтому так втирается в доверие к господину Найтгесту.

– Исключено, – внезапно ухмыльнулся Лихнис, сощурившись и осклабив маленькие белые зубы в ухмылке. Миррорам это совершенно не понравилось, и они обменялись быстрыми, вопросительными взглядами. И как один почувствовали ледяные мурашки, когда секретарь вновь заговорил, посмеиваясь: – Уж поверьте мне, я точно знаю, что у него ничего не получится, даже если он будет ну очень сильно стараться. Лидер изгнанников ни за что не станет с ним снова работать, потому что прекрасно знает, на что эта змея подколодная способна. И запомните мои слова, Акио не найдёт ничего из того, что ищет. А пока он там распинается об их возвращении и ищет ветра в поле, всё уже случится само собой.

Оба брата вздрогнули, передёрнулись, и думали об одном: «Откуда этот мелкий бес узнал? Кто ему мог рассказать о планах Артемиса?». Себя они исключили из списка одновременно, равно как и Гилберта с Пассисой – те бы ни за что не стали откровенничать с этим пронырой про Артемиса и то, чем он занимается. А кто ещё мог знать? Список казался бесконечным, а шанс его сократить мизерным, равно как и случайно найти ответ. Да и сам Лихнис не торопился подсказывать им или открывать свои замыслы, то ли чувствуя подвох, то ли ещё не совсем доверяя. А вот доверие самих Мирроров знатно покачнулось после этого дня – к кому точно можно обратиться за помощью? Кто поверит им самим? Пассиса продолжал относиться ко всему этому скептично, а Гилберт на пересказ пыток отозвался элементарно: «Я его понимаю. Сам иногда хочу такое же сделать». Полные негодования, они прибегли к крайней мере, разыскав Люука.

– Что? – удивился оборотень, до того мирно пивший в одном из трактиров Умбрэ, куда братья едва вырвались, выпросив у Господина чернокнижников выходной. Не то чтобы они сильно уставали, но ради такой цели следовало освободиться от мелких хлопот. – Лихнис? Этот маленький вонючий уродец? Хочет убить братишку Арти? Дайте мне его, я ему покажу, как на него лапу задирать.

– Не-ет, – простонали Мирроры в голос, в полном отчаянье воздев головы к потолку. – Надо просто найти, кто ему помогает. Остальное Артемис сделает сам.

– Всё веселье ему, что ли? Ну уж нет, – ухмыльнулся оборотень, потирая ладони друг о друга. – Мне бы хотелось поучаствовать в этом шабаше. Что вы успели придумать?

– Нам бы проследить за ним, но ничего толкового не выходит. Если идём с ним есть – трещит без умолку и справляется за пять минут, а если позже подходим, его нигде уже нет, да и приходит только через час, а то и полтора, – начал объяснять проблему Рурука, задумчиво осматривая свою кружку с подозрительным, но соблазнительно пахнущим содержимым. – Мы искали, как могли, всюду совались, и по одному ходили, но ничего. Как сквозь землю проваливается.

– Может, у него просто роман? – усомнился Люук, покусывая губы. – Когда я в академии встречался с одним мужчиной, частенько так делал.

– По-твоему кто-то захочет отношений с Лихнисом? – Роккэн неприлично фыркнул, стараясь не дышать алкогольными парами. – Как по мне, так затея весьма глупая.

– Всякие извращенцы бывают, – пожал плечами Люук. – Ладно, думаю, я смогу его выследить и выяснить, куда девается эта заноза говнистая. Но надо будет кое-что сделать.

– Найти тебе его нижнее бельё? – Рурука засмеялся сразу же, едва не проглотив последнее слово. Его брат присоединился к веселью, представив замечательную картину, пока Люук косился на них с некоторым подозрением. – Ладно, что?

– Ну, вы почти угадали, – пожал плечами оборотень, после чего дал братьям вдоволь отсмеяться и продолжил. – Во-первых, нужна его вещь. По ней я смогу отыскать его в замке, а если и это не поможет, что ж… Придётся приступить к плану «Б».

– Тогда с него и начнём, – кивнул Рурука, опустошая кружку. – Что ты придумал? По глазам вижу, что какую-то пакость.

– О да, он от неё долго не отмоется, – осклабился Люук.

❃ ❃ ❃

– Срань господня, ну и амбре, – простонал старший Миррор, заслоняя лицо рукавом плаща. – Что это, мать его, за место?

– Самое секретное, труднодоступное и безлюдное место из всех, что можно найти в Чёрном замке, – ухмыльнулся Люук. В отличие от летописца, он повязал на лицо плотную повязку, до того щедро сдобрив её лимонным соком, чтобы хоть чуть-чуть скрыть отвратительный запах, исходящий от огромной пещеры глубоко под цитаделью. – Выгребная яма.

Лицо Миррора перекосилось, он стал судорожно рыскать по карманам в поисках той тряпки, от которой отказался в начале пути, и почти сразу вспомнил, что выкинул её, не придав значение ехидной ухмылке оборотня. Подобной подставы летописец явно не ожидал, потому что и зрелище, и запах здесь были просто кошмарными. Огромный грот уходил далеко вверх, и потолка совершенно не было видно, а широкий карниз, шедший вдоль впадины, был единственным безопасным местом. Смотреть на это у юноши не было никаких сил, и тошнота становилась просто невыносимой. Оборотень сохранял невозмутимый вид, шарясь по карманам.

– Зачем… дьявол, зачем столько дерьма держать под замком? – простонал Миррор, прижимая ладонь к лицу, силясь скрыться от ароматов, густым шлейфом летающих по пещере. – Они что, им со стен врагов поливают?

– Если бы, – ухмыльнулся Люук, садясь на корточки и вынимая под свет светляка пузатую склянку с искристым тёмно-синим зельем. – Ты не поверишь, сколько отсюда увозят на удобрения. Или на компоненты для зелий.

– Ты прав. Не поверю. И жалею, что услышал, – скривился юноша, подавив рвотный ком. Глаза начинали слезиться, но ему было стыдно броситься обратно на свежий воздух. – Люук, может, поделишься своей повязкой?

– Нет уж. Сам дурак, раз выбросил. Старших надо слушаться, – ухмыльнулся зверь, внимательно оглядывая малопривлекательную жижу, выискивая что-то.

Миррор недовольно рыкнул ему в ответ, неуютно ёжась и поглядывая по сторонам. Ко всему прочему, у него была ещё одна причина для волнения: у Роккэна была своя задача для воплощения их плана в жизнь. И вот уже это выводило его из себя и заставляло нервничать, совершенно позабыв о том, для чего они сюда пришли. Его брат отправился на короткую прогулку с Лихнисом, чтобы отвлечь его, а затем подать им знак, когда придёт время. А оттого летописец едва не подпрыгивал, хмурясь и переминаясь с ноги на ногу. Приметив беспокойство подельника, Люук едва слышно ухмыльнулся:

– Да ладно тебе, не переживай, ничего с твоим братишкой не случится. Не трахнет его Лихнис.

– Я не переживаю, – с совершенно зверским выражением лица выпалил Миррор, попытавшись продолжить возмущённую тираду, но подавился едким воздухом, тут же прижав плотный воротник плаща к лицу.

– Ну давай, расскажи мне, – не унимался оборотень, даже не думая поворачивать в его сторону голову. – Вы друг другом насквозь пропахли. Пожалуй, настолько, что скоро это начнут чувствовать не только оборотни.

– Не забывай, что ты на краю ямы с говном, – тонко намекнул летописец и угрюмо замолчал, уставившись перед собой, стараясь не упустить момент, когда брат свяжется с ним.

❃ ❃ ❃

– А потом он мне говорит: «Ты можешь пойти к нему прямо сейчас, он как раз заканчивает греться в ванной». Нет, ты представляешь! Как будто мне только это интересно!

Эту историю, рассказанную на разные лады, с постоянно меняющимися подробностями и обстоятельствами, младший Миррор слушал уже в пятый раз за час. Мелкий гнус был настолько зациклен на самом себе, что ни о чём другом просто-напросто не говорил, всё время приписывая Артемису то, чего тот не стал бы делать даже будучи смертельно пьяным. Приходилось прикладывать не мало усилий, чтобы не врезать Лихнису как следует и не высказать ему всё, что думает по этому поводу. По его мнению Акио вовсе не был эгоистом, скорее уж строго наоборот, зато в рассказах секретаря Охотник представал в абсолютно отвратительном свете. Художнику оставалось лишь понимающе кивать, поддакивать и в нужные моменты восклицать о том, какой же этот «отвратительный человек» негодяй и засранец. Апартаменты Лихниса для него и вовсе казались абсолютным воплощением самого ужасного кошмара, какой только можно представить. Привыкший к более практичной обстановке, он долго сверлил взглядом стоящий посреди «гостиной» мягко журчащий фонтан. Звук этот несколько капал на нервы, а вот Лихнис, похоже, был весьма доволен этой безвкусицей. Что уж говорить о свисающих с потолка хрустальных цепях, придающих потолку такой вид, словно он истекает соплями. Словом, юноша чувствовал себя, мягко говоря, неуютно, с трудом заливая в себя слишком сладкий ягодный чай и делая вид, что как никогда заинтересован в собеседнике. Сейчас ему меньше всего хотелось сидеть здесь и заниматься подобными глупостями, и то и дело мелькала мысль: «Артемису придётся крупно заплатить за это». А потом вдруг Лихнис сменил тему, внезапно воспылав интересом к придворному художнику:

– Тебе не скучно?

– Что ты, нет, – Роккэн белозубо улыбнулся, хотя в карих глазах так и читалось: «Умри, пожалуйста». Деланно правильно держа в руках чашку, он подносил её к губам, чуть наклонял, позволяя горячей жидкости коснуться кожи, а затем возвращал на блюдечко, очаровательно хлопая ресницами. – Получаю настоящее удовольствие от того, что слушаю тебя.

– Я могу доставить удовольствие и другими способами, – заговорщическим шёпотом сообщил паршивец, стрельнув глазами в его сторону, пробежавшись взглядом по длинным прядям вьющихся волос, по телу, явно пытаясь разглядеть, что же прячется за плащом, который художник наотрез отказался снимать с себя.

– Что? – вопросил Миррор с таким видом, словно ему в лицо плеснули крови с требухой.

– Да ладно, старший братик ничего не узнает, – слащаво протянул Лихнис, отставив свою чашку в сторону и поднявшись из кресла. – Всего лишь немного расслабимся, побудем вместе, ничего серьёзного.

Художник судорожно соображал, что же ему делать в этой ситуации. Инстинкты, наработанные годами, верещали и требовали немедленно перекинуть мерзавца через плечо, а затем уйти к себе, но тогда бы всё пошло насмарку. А ведь Рурука и Люук там сейчас тоже делом заняты! Пришлось глубоко вдохнуть и изобразить очередную улыбку, а так же смущение:

– Не понимаю, о чём ты.

– Пойдём в ванную, – прямо произнёс Лихнис, растянув тонкие белые губы в улыбке и поманив к себе Роккэна пальцем. – Не пожалеешь.

«Да я лучше в дерьме искупаюсь, чем с тобой куда-то пойду!» – прыгала на заднем плане истеричная мысль, но Миррор стоически поднялся, чтобы последовать за подлецом. Ноги стали какими-то даже ватными, и в голове на некоторое время установилась абсолютная пустота. Ванная представляла из себя пересечение трёх округлых небольших бассейнов с миниатюрной ширмочкой, огораживающей от основного пространства туалет, всё равно ехидно выглядывающий из-за неё, словно подглядывающий за студентками мальчишка. От одежды Роккэн избавлялся с абсолютно невозмутимым видом, рассматривая хрусталики под потолком с куда большим интересом, чем секретаря Господина чернокнижников, на которого и вовсе не смотрел. Пока Лихнис тщательно крутил мелким задом, включая воду, Миррор заставил себя открыть рот:

– Я воспользуюсь туалетом.

И незамедлительно прошёл к нему, попытался сдвинуть ширму, но та оказалась плотно прибита к месту и совершенно не желала раздвигаться дальше или складываться. Почувствовав на себе ехидный взгляд, он едва сдержался от порыва немедленно выйти прочь, махнув рукой на надоедливую заразу. Справив же дела, он глубоко выдохнул и дёрнул кольцо, свисающее на цепи с потолка, выжав его до самого предела и не торопясь отпускать. Зашуршала вода. «Рурука, сейчас! Быстро!» – связался он с братом.

❃ ❃ ❃

Старший Миррор подорвался с места и, не обращая внимание на отвращение, двинулся в сторону от Люука, опустившись на колени перед «чистейшим омутом» и запустив в него руки. Ощущения были совершенно кошмарными, но он понимал, что делает это во благо. Вдоль каменной стены расщелины торчали не очень широкие трубы, которые выводили нечистоты в выгребную яму, и теперь требовалось найти ту самую. И оборотень, и летописец слышали шум, но не могли определить его источник, а меж тем, он начинал затихать, а это означало, что времени оставалось в обрез. Люук издал победоносный крик, и Рурука спешно послал зов брату, сказав, что он может расслабиться, что они могут приступать к непосредственному исполнению плана. Сам он подорвался на ноги, встряхивая руки. Его лицо позеленело.

– Только блевать не вздумай, тут и без того пасёт дай боже, – прошипел Люук, глядя на совершенно скорбное выражение лица Миррора.

Но тому уже было плевать: ничего более мерзкого в своей жизни ему ещё не приходилось делать, и ощущения на коже оставались даже после того, как потоки магической воды прошлись по его кистям, смыв все прелести жизни. Склонившись пополам, летописец позволил желудку вывернуться наизнанку, дрожа всем телом. Кислый привкус во рту только усиливал тошноту, и всё, о чём мог думать Рурука в этот момент – поскорее выбраться на чистый воздух, прополоскать глотку и залить в себя что-нибудь сладкое и, желательно, алкогольное. Оборотень же выглядел абсолютно хладнокровным и с философским видом что-то делал, запустив руки едва не по локти в испражнения. Отвернувшись от этого, летописец проглотил тошнотворный ком, про себя проклянув и Лихниса, и Артемиса, и всех изгнанников разом.

– Отлично, я отметил её для себя, – с облегчением прорычал Люук, поднимаясь на ноги и вызывая потоки воды, чтобы смыть с холёных рук грязь. – Спасибо, что помог, Рурука. Знаю, дельце дрянное, но зато будет, что рассказать внукам.

– Знаешь, я не думаю, что буду рассказывать своим внукам о том, как перебирал говно под Чёрным замком, – ворчливо заметил Миррор, наблюдая за тем, как сообщник вынимает стеклянную пробку из склянки, а затем щедро выплёскивает почти полностью её содержимое в яму.

– О, зато я твоим внукам с удовольствием об этом расскажу, – расхохотался тот, возвращая затычку на место и пряча сосуд в один из карманов с внутренней стороны плаща. – А теперь надо выцепить твоего брата. И немедленно отправимся в Умбрэ. Но перед этим надо как следует отмыться. Всё равно этой дряни надо настояться.

– Знаешь, если ЭТО будет настаиваться ещё хоть немного, я действительно предложу Гилберту выливать дерьмо со стен на головы осаждающим. А если ещё и подогревать, то это будет вдвойне унизительно и обидно.

– А потом в летописях будет значиться: «Непобедимые чернокнижники высунули жопы из бойниц и как следует обосрали нас с ног до головы», – заржал Люук, и Рурука присоединился к нему, только вообразив, как бы это выглядело. – Ладно, идём, нам надо бы отдохнуть. День выдался…

– Дерьмовый, – закончил за него Миррор, и оба ухмыльнулись, прибавив шагу, удаляясь от выгребной ямы.

❃ ❃ ❃

И видят боги, что уйти от самого секретного и безлюдного места в цитадели было куда как проще, чем вырваться из рук секретаря, всерьёз вознамерившегося как следует развлечься с придворным художником. Он устроился в ванне, хитро косясь на медленно приближающегося Миррора. Конечно, по стати он совсем не походил на Гилберта Найтгеста и вообще принадлежал к другому типу людей, но для затравки и этого могло хватить. А сам же Роккэн судорожно соображал. Сейчас бы он не отказался от вторжения элементалистов, дикого дракона, землетрясения и даже злого Господина чернокнижников, чтобы убраться из покоев Лихниса, но в голову ничего не приходило. С одной стороны, можно было бы просто убежать, ничего не говоря, и юноша склонялся именно к этому варианту, но что-то ему подсказывало, что всё будет куда как сложнее. Он замер у края ванны, уложил пальцы на пряжку ремня, медленно щёлкнул ей, а потом про себя едва не заорал от радости и настигшего его просветления. А потому он принялся раздеваться с лёгкой душой, то и дело стреляя в сторону секретаря глазками. Качнул бёдрами, позволив брюкам скатиться по ногам на пол, спустил с себя бельё и неторопливо повернулся вокруг своей оси, демонстрируя себя предположительному любовнику. Тот приподнялся на своём месте, демонстрируя свою полную заинтересованность. По крайней мере, его тело говорило само за себя.

– Лихнис, – сладко протянул художник, спускаясь в воду и приближаясь к нему с неторопливостью, достойной увековечивания. Он приблизился к нему и коснулся губами шеи, чуть ниже уха. – Это самый приятный комплимент за мои семьдесят восемь лет.

Миррор отстранился, изо всех сил стараясь, чтобы улыбка была нежной и соблазнительной, а не кривой и дрожащей от плохо сдерживаемого смеха. Он с искренним удовольствием и даже злорадством наблюдал за тем, как тощее лицо Лихниса вытягивается ещё сильнее, как в глазах его пробегает мысль, которую член понял весьма хорошо и плавно, спокойно опустился. Роккэн пронаблюдал за этим с чисто научным интересом, затем поднял расстроенную физиономию на Лихниса:

– Ты замёрз, что ли? – как можно более удивлённо проговорил он, приложив палец к губам.

– Есть немного, – пробормотал юноша, действительно чувствуя мороз по коже, стоило только представить, что с ним сделают, когда узнают о том, что он пытался сотворить с несовершеннолетним мальчишкой. Казнь ещё куда ни шло, а вот кастрация стала бы неприятным изменением в хорошей жизни Лихниса.

– Так давай я тебя согрею, – лучезарно улыбнулся Миррор, незамедлительно обнимая секретаря и хватая его обеими руками за задницу. Тот попытался отстраниться, но цепкий художник умел держаться, когда это действительно было необходимо. – Что такое?

– Если твой брат узнает, – просипел Лихнис, чувствуя, как душа уходит в пятки.

– А он не узнает, – лукаво сощурился Роккэн и подмигнул ему, чтобы затем потянуться за поцелуем, от которого секретарь быстро уклонился

.

– Да я сам согреюсь, не стоит так стараться!

– Это такая проблема, да? – отпустив его, насупился Роккэн, едва ли не скрестив руки на груди, но зато принимаясь разбирать собственные повлажневшие от пара волосы. Это действие всегда успокаивало и помогало собраться с мыслями. – Мой возраст?

– Проблема, – медленно кивнул помрачневший секретарь. Его надежда на хороший вечер полетела под откос, и он поспешил выбраться из ванной, едва не поскальзываясь на бегу.

– Ну, ты ведь дождёшься, пока я стану постарше? – лучезарно улыбнулся Миррор ему вслед, начиная вылезать из воды, полный решимости одеться и уйти куда подальше от апартаментов мелкого паршивца. – Всего ничего осталось. Я вот подожду. Честно.

Лихнис поджал губы и медленно кивнул, пятясь из ванной и стараясь не терять одно из двух стихийных бедствий Чёрного замка из вида, а затем стремглав вылетел прочь, напрочь забыв обо всём.

❃ ❃ ❃

– Это было ужасно! – в один голос закричали братья, едва только увидев друг друга.

Люук на это только хмыкнул, спрятав смех за кашлем. Он был с ними абсолютно согласен, с той лишь разницей, что нюх у него был гораздо острее, чем у людей, и запах плотно засел на его шерсти, равно как и на Руруке, который с попеременным успехом то краснел от злости, то зеленел от тошноты.

– Так, идёмте, надо срочно смыть с себя эту дрянь, – прервал он воссоединение Мирроров.

Роккэн, оказавшись вблизи Руруки, очень странно посмотрел на него, но сдержал комментарии, хотя по его лицу явно читалось всё, что он думает по этому поводу. Но при этом он был уверен, что уж лучше так, чем рядом с Лихнисом. Они добрались до комнаты Люука за несколько минут, и на мгновение почувствовали себя не слишком хорошо. У оборотней были совершенно другие представления об уюте, но этот явно побил все рекорды странности. На голых каменных стенах не было ни одной картины, если не считать длинных полос от когтей, наверняка оставленных в разгар полнолуния. Пол же был закидан подушками и огромными мягкими одеялами. Шкаф стыдливо стоял в углу, как один из двух представителей мебели в этой пещере дикого зверя. Помимо него прямо перед небольшим занавешенным окном, вытянулся длинный высокий стол, на котором лежало всё, что только могло: одежда, книги, бутылки из-под вина, пустые тарелки, мешочки с травами и ингредиентами. А под ним было устроено лежбище, слегка сокрытое от взглядов свисающим со стола одеялом. Здесь друг на друге лежало несколько мягких выделанных шкур огромных размеров, и в центре, где обычно спал оборотень, образовалась приличная ямка. Дверь в ванную не была никак спрятана и торчала посередине стены, как прыщ на лбу. Именно туда и направился оборотень, на ходу сбрасывая с себя одежду и спинывая обувь, которую ненавидел больше всего на свете. Ходили слухи, что чернокнижники специально давали оборотням, решившим познать их магию, сапоги на особенно высоком каблуке, чтобы очаровательные хвостатые создания не успевали сбегать от похотливых рук.

– Нам обязательно делать это вместе? Может, мы к себе пойдём? – поинтересовался Рурука, стараясь не морщиться от запаха.