Текст книги "Милосердие (СИ)"

Автор книги: kakas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 48 страниц)

Граймс не замечает ни замешательства высунувшихся из окон соседей, ни тень отвращения, пробежавшуюся по лицам некоторых оперативников. Он не видит недоумения Мартинеса и оставляет без внимания смущение Беатрис. Все это не имело какого-либо значения, пока перед глазами стояла проклятая самодовольная улыбка, с каждой секундой становящаяся все шире и шире.

– Ты, маленькая восхитительная сука, – Кросс возбужденно выдыхает, закидывая скованные руки на чужую шею и притягивая поднявшегося мужчину к себе. – Что за романтичное и торжественное дерьмо ты тут устроил?

– Понравилось? – он с улыбкой подставляет губы, ожидая короткий и легкий поцелуй, но вместо него получая требовательно толкнувшийся внутрь язык. Пальцы Нигана собственнически сжимаются в жестких кудрях на затылке, а крепкое бедро недвусмысленно отирается о пах. В этот момент ситуация становится еще более неловкой, чем была, но Рику наплевать даже на это: он чувствует облегчение, наконец-то имея возможность скользнуть рукой под идиотский шелковый халат у всех на глазах, публично претендуя на того, с кем ни один здравомыслящий человек не захочет быть связан хоть чем-либо.

– К-капитан… Мистер Граймс… Сэр? – рука Саши неуверенно протянулась в сторону мужчин. – Ключи от наручников?

– Оставь себе, – Кросс обаятельно блеснул зубами в ее сторону, демонстративно звякнув короткой цепью и подавшись к горячей ладони под своим халатом. Его наглости оказывается достаточно, чтобы оттолкнуться босыми ступнями от постепенно нагревающегося асфальта, зная, что он тут же будет подхвачен и сжат в крепкой хватке. Длинные ноги скрещиваются на талии, а обозримый всеми бугор под бельем вжимается в чужой живот. – Какого черта ты встал? Неси меня трахаться.

– Немедленно?

– Немедленно.

___________________

* Белое братство или Арийское братство – одна из самых крупных организованных преступных группировок США, основанная на идее белого расизма.

** Пара на выпускной бал – как правило, в США выпускной занимает несколько дней. Сначала ученики проводят время в каких-либо невинных коллективных развлечениях, потом – церемония вручения дипломов, а в самом конце – бал. В некоторых школах нельзя приглашать на бал пару со стороны (которая не учится в данной школе), в некоторых можно, но с тем ограничением, что паре будет не больше 21 года. В некоторых случаях можно пригласить кого угодно (в рамках разумного).

Комментарий к Глава LV

Благодарный читатель HelgaKross заказала арт к этой главе:

http://www.imageup.ru/img283/3171114/jozbaaz38sk.jpg

p.s. Остался только эпилог (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*:･ﾟ✧

========== Эпилог ==========

Взмокший затылок Граймса с силой ударяется о стену из темного деревянного сруба – фотографии в рамках опасно покачиваются, но остаются на своих местах, даже когда мужчина прикладывается о стену всем своим весом, чувствуя, как в голую спину впились рельефные доски. Он запрокидывает голову, его глаза прикрываются сами собой, а подрагивающие бедра только крепче сжимаются вокруг изогнутой талии.

Внезапно мир кренится вбок и они оба с испуганным вздохом заваливаются на пол. Один из снимков все-таки падает аккурат рядом с головой Нигана.

– Черт, – Кросс заходится глухим сбивчивым смехом, – это опять тот проклятый штраф?

Граймс лениво поворачивается, не прекращая улыбаться и скользить ладонями по мокрой от пота спине. Он открывает рот, чтобы ответить, но Ниган резко толкается бедрами, заставляя его оборвать невнятную фразу и впиться ногтями в разгоряченную кожу. Теперь он может стонать и кричать сколько угодно: Джудит все равно не услышит, дремая в своей спальне просторного дома в духе старого доброго Юга, откуда Ниган так и не пожелал уезжать, купив внушительный участок недалеко от Мюррейвиля. У них не было соседей – только раскидистые деревья и открытые холмы, откуда можно увидеть верхушки гор национального парка Джорджии и воды бесконечного озера Ланьер.

– Это… Это… – Рик едва перевел дух, все еще чувствуя мягкие протяжные толчки внутри. Его ладонь нашарила увесистую рамку. – Конечно же, это он.

Блеклая бумажка под стеклом – внушительный штраф за устроенный Граймсом переполох в тот день, когда он встал на одно колено и протянул скованному наручниками Кроссу кольцо. Воспоминания заставили его усмехнуться: ему все еще сложно поверить, что он решился сделать это именно так, на всеобщем обозрении и без всяких колебаний.

У них не было снимков того момента, а потому «проклятый штраф» висел на одной стене с множеством других фотографий между липовым выпускным сына и засвеченной карточкой на фоне муниципалитета Округа Кинг с новенькой лицензией о браке. Рядом в толстых рамках застыла катающаяся на собаке Джудит, обстриженный и загоревший Карл в обнимку с Сиддиком на базе Форт-Беннинга, Кэрол в вечернем платье посреди залитых внезапным дождем грядок. Справа заняла свое место бывшая опергруппа и Цезарь, все еще несмело закидывающий руку на плечо Граймса, будто тот днями и ночами грезил его изнасиловать. А чуть выше, на уровне глаз Кросса висит снимок из Полароида, тот самый, сделанный им еще в полицейском баре. Пару месяцев назад стена пополнилась странной фотокарточкой с Саймоном – то ли другом, то ли коллегой Нигана, приехавшего навестить его в начале лета. Мужчина валялся на траве со случайно простреленной Кроссом лодыжкой: дробь оборвала джинсы и глубоко въелась в кожу. Саймон застыл с открытым ртом, скукожившись от боли, а Ниган хохотал над ним сверху.

– Детка, – бедра прижались крепче, заставив Граймса сдавленно выдохнуть, – когда ты прибьешь гвоздь получше?

И Рик бы ответил, что когда-нибудь, а может быть даже завтра, но медленно спускающиеся вниз прикосновения теплых губ не оставили ему шансов – он возбужденно вздрогнул и развел ноги, зная, что не продержится долго. Зная, но все равно уступая горячему языку, подбирающему с живота последние липкие капли. И было не так уж важно, что теперь он редко мог продержаться по-настоящему долго: их медовый месяц растянулся на целый медовый год, и каким-то чудом еще не каждый сантиметр фермы был помечен самым бесстыдным образом.

– Завтра. Я прибью этот проклятый штраф завтра.

– Ловлю на слове, – Ниган довольно скалится, тяжело поднимаясь и подавая руку. – Вы только посмотрите, у кого трусятся коленки! Детка, – он в один рывок поставил Граймса на ноги, – ты в курсе…

– Тише, – Рик рассеянно провел пальцами по животу Кросса. – Ты слышал? На втором этаже? Что за стук?

Стоило им прислушаться, как подозрительный шум сразу же стих. Граймс торопливо включил видео-няню: Джудит мирно спала в обнимку с подушкой. В ее комнате полумрак, единственный источник света – детский ночник, доставшийся в наследство от брата. Внезапно рядом с кроватью подпрыгивает какое-то неясное пятно, и снова слышится грохот. Рик пристально всматривается в движущуюся кляксу. Наконец его плечи расслабленно оседают, а из груди вырывается облегченный вздох.

– Ваша чертова коза опять забежала в дом.

– Собачья дверца, детка. Ты ничего не сможешь с этим поделать, пока Пипа не вырастет.

– Выгонишь ее? Не хочу собирать… козий горошек.

– Без проблем, – Ниган с размаху опустил руку на зад супруга. – Данца, приятель, просыпайся.

Пес тут же спрыгнул с кресла, наблюдая за всем поодаль. Он потянулся массивной тушей, махнул хвостом и вальяжно приблизился к хозяйской ноге. Собака уже ничем не напоминала шумного и толстого щенка, превратившись в спокойное и молчаливое животное, всюду следующее за Кроссом подобно огромной черной тени.

– Только оденься.

Ниган щелкает пальцами и накидывает на плечи халат с розовыми пионами. Кажется, его совсем не вымотал многочасовой марафон: он бодро взбежал по широкой лестнице, волоча за собой невоодушевленного пса. Рик флегматично взглянул на экран видео-няни, где начался неравный бой с юрким рыжим козленком под аккомпанемент заваливающихся игрушек и цветочных горшков. Он знал, что это надолго, и он знал, что горошек Пипы, как всегда, окажется меньшим злом.

Разбуженная шумом Джудит медленно перевернулась на другой бок, без всякой заинтересованности наблюдая за развернувшимся действом. Спустя год она так и осталась слегка пухлой: Ниган ее баловал, тайком давая печенье и мармелад из перепрятанной в разные места банки. Ее полные ручки и округлые щеки стали для него предметом поклонения. И вся она была такая же мягкая, спокойная и мечтательная. Девочка никогда не замечала творившийся кругом переполох, а если ее что-то огорчало или не устраивало, она лишь томно вздыхала, не выказывая никаких громких протестов. Ее нельзя было застать за бесцельным бегом по комнатам или разгромом кукольного домика – вместо этого она предпочитала чинно ездить на Данце и с видом знатока обрывать взлелеянные Риком помидоры, которые, впрочем, она ела с большой неохоткой.

– Настоящая принцесса, верно?

Граймс тепло улыбнулся, рассматривая, как девочка оправила подол ночной сорочки и протянула руку в сторону Кросса. Мужчина послушно остановился, чтобы бегло чмокнуть маленькую ладонь. Слышно, как Джудит в миллионный раз назвала его папулей, добавив очередной любовный эпитет. Сам Рик до сих пор находился в неясном положении «детки», и бог его знает, как он будет объяснять подобное обращение на родительских собраниях, если его не повысят до «папы» или хотя бы до «па».

Выключив экран видео-няни, Граймс наклонился за рамкой с упавшим штрафом. Он долго щурил глаза в полумраке, пытаясь отыскать расшатанный гвоздь. Его взгляд сам собой проследовал до самого темного пятна на стене, куда не попадали блики от массивного торшера, и где нашел свое место старый потрепанный снимок Нигана с Блейком: совсем молодые, но уже достаточно самоуверенные, чтобы забраться в самые дебри Боливии.

Снимок висел здесь, в их новом доме, в их желанной новой жизни, но никто из них не опускал глаз, поймав его взглядом. Эта вещь на их стене не была символом прощения, сожаления или терпимости – она была напоминанием о том, кем они были и кем они стали, что они делали с собой и что делали друг с другом. Блейк – запечатленное на пленке доказательство, куда более весомое, чем кольца и фамилия через дефис. И если бы у Граймса появился шанс избавиться от этого человека снова, он бы повторил все точности, как оно и было. Потому что ему, в отличие от Блейка, не чувствовавшего ничего, было несложно осознать ценность отсутствия одной человеческой добродетели – милосердия. Добродетели, которую они с Ниганом никогда не проявят друг к другу. И не только потому что не способны, а потому что она – единственное, что могло помешать им оказаться там, где они были сейчас.

Вряд ли ты осознавал, насколько дорого обходится внимание этого человека, Филип.

Рик с усмешкой приподнял подбородок, на несколько секунд задерживаясь взглядом на безэмоциональном лице с обгоревшем носом и тонкими губами. Со второго этажа послышалось истошное блеяние и грохот очередного опрокинутого предмета. Граймс улыбнулся и провел ладонью по растрепанным волосам.

– Черт возьми, – Ниган шумно выдохнул, тяжело спускаясь с лестницы и пропуская вперед Данцу, зажавшего в зубах холку козленка, – почему наша принцесса не попросила какого-нибудь пони вместо этой сучьей рогатой задницы.

– Радуйся, что она не интересуется медведями.

– Зато я заинтересован в одном, – его руки привычно обвились вокруг талии, а теплое тело в распахнутом халате навалилось на исцарапанную спину. – Ты такой плюшевый, когда тебя трахнут хорошенько, да? Черт, обожаю, когда тебя не нужно растягивать, такой мягкий и…

– Ниган.

– Кстати, детка, – пальцы заскользили к паху, болезненно сдавив дернувшийся ствол, – когда ты собирался мне сказать по поводу возобновления своего контракта с армией? Думал, я не узнаю, если тебя не призовут из запаса?

Ворвавшийся сквозь высокие окна ночной ветерок принес в дом запах скошенного сена и сладкой гнильцы опавших персиков. Рик любил этот запах, как любил все, что его окружало. Он чувствовал себя слишком умиротворенным, почти сонным, а потому не обратил внимания ни на грубое прикосновение, ни на сменившийся тон разговора. Ниган ревновал. Снова. И Рик любил даже это.

– Хочешь поехать со мной? – Граймс отвел от себя руку, развернувшись лицом к лицу и легко подавшись ближе. – Если меня призовут.

– Куда? В этот долбанный ад?

Ниган хрипло рассмеялся, закусывая губу и с интересом заглядывая в белесые глаза. Его хватка моментально ослабла, а ладонь мягко вжалась в напряженную талию. Будто раздумывая, он сделал несколько шагов, увлекая Граймса за собой и то лишь для того, чтобы дотянуться до старого винилового проигрывателя. Рик знал, какая пластинка сейчас заиграет – он негромко усмехнулся, позволяя привлечь себя вплотную.

– И снова вертишь мной как хочешь, да?

– Кто-то же должен.

– Детка, – Кросс довольно захрипел, скользя рукой к бедру и заставляя Граймса легко покачиваться в такт мягких ритмов «Time of the Seasons»*, что в какой-то момент стала их песней.

Они никогда не прикрывали глаз на припеве – наоборот, это была лучшая часть, чтобы взглянуть друг на друга. Рик запрокинул голову, насмешливо щурясь и даже не пытаясь выправить свой тягучий акцент:

– What’s your name?

– Who’s your daddy? – бровь Нигана вопросительно дернулась, и Граймс тихо рассмеялся.

_________________

* The Zoombies «Time of the Seasons» – невероятно популярный в свое время в США сингл британской группы The Zoombies, который, возможно, вы где-нибудь слышали.