Текст книги "Милосердие (СИ)"

Автор книги: kakas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 48 страниц)

– Эй, дамочка, – низкий и зычный голос врача заставляет Лори посмотреть на крыльцо. Ниган едва сдерживает улыбку, зная, какой произведет эффект на рассерженную женщину. – Вы там аккуратней с его головой – он у меня контуженный.

Приподняв чашку в знак приветствия, мужчина делает глоток и вдыхает весенний воздух полной грудью. Карл многозначительно закатывает глаза, как будто происходящее его не касается и он оказался тут по ошибке. Рик оборачивается на их компанию, но бывшая жена вновь затевает разговор и все его внимание обращается на нее. Она говорит недолго, и когда ее взгляд падает на Нигана, тот успевает незаметно для Граймсов выкинуть средний палец – Лори громко хлопает дверью машины и давит на газ.

– Привет, детка, готов разбирать мои прелести? – врач перехватывает под руку поднявшегося по ступенькам Рика и довольно улыбается. Карл давится воздухом и отводит взгляд в сторону.

– Твои…что?

– Вещи. А ты что подумал?

Мужчина лукаво повел бровью и втолкнул Граймса в дом. Когда тот увидел масштаб катастрофы, его лицо приобрело выражение, которое называют нечитаемым. Он подхватил с ближайшей тумбочки черный чехол с охотничьими винтовками и посмотрел на Нигана.

– А это тебе зачем?

Тот молчит и только деликатно вытягивает наплечный ремень из пальцев Граймса, аккуратно отставляя чехол в сторону.

– Ладно… Ладно. Пусть будет, – Рик пытается быть невозмутимым, но это не мешает ему раздраженно задернуть полы пикантного халата, который терапевт будто специально натянул именно сегодня и именно сейчас. – Что это вообще за вещь?

Скользкий пояс не поддается и Граймс тихо чертыхается под нос, не прекращая предпринимать попыток прикрыть чужой срам. Ниган самодовольно наблюдает за его стараниями и совсем не собирается помогать. Напротив, он легко покачивает бедрами, отчего края разъезжаются снова и снова.

– Ладно. Пусть будет, – лейтенант поднимает руки ладонями вверх, признавая свое поражение.

– Ты сегодня такой сговорчивый.

– И кому мне сказать спасибо? – Рик не выдерживает и улыбается. На деле ему абсолютно наплевать, зачем в доме появился еще один комплект винтовок, а этот скользкий розовый халат не кажется ему таким уж глупым.

Все в его отношениях с Ниганом было спонтанным, недосказанным, во многом – нездоровым. Пробелов было так много, что Граймс справедливо задавался вопросами о том, насколько хорошо они друг друга знают в действительности и отчего все движется так легко, почти непринужденно. Рик осознавал, что нормальные отношения начинаются именно с мелочей: любимой еды, привычек, коротких разговоров о работе и постепенного знакомства с семьей. У них же все было шиворот навыворот, начиная с первого поцелуя и заканчивая шоком Карла. Возможно, переезд – это верное решение; об этом, как всем остальном, Граймс задумался лишь погодя, когда дело сделано.

Почему, все, что касалось Нигана, происходило именно так?

Граймс не знал, как вернуться в прежнюю колею, как снова стать нормальным, а Ниган совсем не помогал ему с этим. Наоборот, тот будто поставил крест на этих смехотворных попытках отрицания себя и только потешался над тем, как Рик изображает из себя обычную ячейку общества. Нигану было наплевать на то, за что Граймс так отчаянно цеплялся – он переиначивал все на другой лад и почему-то от этого Рику становилось проще.

С ним Граймсу уже не нужно подбирать слова, чтобы задать свои вопросы, не нужно слишком тщательно скрывать то, что он сделал или не сделал. Но главное, с ним он никогда не встретит того, что всегда вызывало чувство, подобное зубной боли – отчуждение и страх. И пусть их совместная жизнь будет похожа на монструозную карикатуру – Рику все равно.

В этом нет никакой романтики – это их быт. Так что, если они не перестреляют друг друга из-за перекрашенной гостиной, значит, все в порядке.

Он смотрит на Нигана и тот мягко касается пальцами его подбородка. Мужчине нравится это доверчиво открытое лицо Граймса, которое тот ему никогда не показывал.

– Мне нужен рабочий кабинет.

– Я сделаю.

– И кухня должна быть больше.

– Хорошо.

– И гараж.

– И гараж.

Карл тихо сидит на коробках и едва сдерживается, чтобы не вклиниться в эту беседу со своим желанием попросить у отца новый велосипед. Ему снова кажется, будто он слушает что-то слишком интимное и потому его несильно душит стыд. С одной стороны он понимает, что такие беседы – это нормально для людей, которые живут или собираются жить вместе, однако до этого момента подобные разговоры в их доме не велись. Парень поддевает пальцем картонную створку и заглядывает внутрь: ему интересно, какие еще новые вещи появятся в их жизни.

– Эй, ковбой, ты с молотком управляться умеешь?

Ниган застает его за этим подглядыванием, однако не выказывает недовольства – Карл чувствует себя смелее и оттого открывает картонный ящик целиком. Внутри свалено все сразу: несколько маленьких книжечек, потрепанный блокнот, бутылка бурбона, кожаные ремни, баночки со специями и знакомая скрутка с ножами.

– Умею, – Граймс младший рассеянно кивает и вытягивает из чехла тот самый тесак, которым Ниган разбил собственный телек, отчего проводка приказала долго жить.

– О-о-о, тогда было весело.

– Это точно.

Они одновременно усмехаются, переглянувшись. Ниган взвешивает в руке тяжелый нож и запускает тот в тщедушную кухонную перегородку.

– Что было весело? – Рик ошалело смотрит на их спокойные лица, потом – на торчащую рукоятку. Но Карл улыбается и Граймсу остается только задумчиво почесать свою бороду. – Чем вы тут вдвоем занимались со всем этим?

– Ну…

Вместо внятного ответа Карл просто бросает второй ножик аккуратным движением. Из гипсокартонной стенки сыпется белая пыль, а приделанная на честное слово картина опасно раскачивается. Рика всегда раздражало это бессмысленное изображение идущих друг за дружкой гусей и черт его знает, откуда здесь появилось это произведение искусства.

– Почему ты за ним повторяешь?!

– Мы, – Ниган лениво обхватывает ладонями его талию и наваливается сзади, – налаживали отношения, пока ты развлекался там со своими солдатиками.

– При чем здесь стена нашей кухни, черт тебя дери.

– Зачем она тут вообще? – мужчина царапает щетиной чужую шею, пробираясь губами к скуле. – Карл, бери молоток и сноси это к чертовой матери.

– Наконец-то.

– Что значит «наконец-то»?!

– Детка, ты же только что сказал, что переделаешь кухню, не упрямься.

***

Они все-таки снесли эту перегородку, отделяющую кухню от убегающего к подвалу коридора. Вот уже неделю в их доме не смолкал шум перфоратора, а стойкий запах краски отказывался выветриваться даже с открытыми нараспашку окнами. И поэтому, каждый раз оказываясь в непривычной тишине, Граймс долго ворочался, не в силах уснуть. Ниган же, практически не участвовавший в этом предприятии, а только командующий парадом с лестницы, спал сном младенца, и лишь под его мерное сопение Рик наконец-то прикрывал тяжелые веки.

Граймс проснулся резко и спонтанно. Он провел ладонью по холодной простыни – Нигана рядом не оказалось. Мужчина по-детски трет глаза кулаками, словно не понимает, в чем дело и почему подобная мелочь заставила его встать с постели. На часах уже давно за полночь. Стараясь не шуметь, Рик неслышно ступает по коридору и останавливается на лестнице: Ниган сидит в заваленной стройматериалами и коробками гостиной, расположившись в единственно свободном уголке дивана.

Граймсу не составляет большого труда проскользнуть между горами полупустых ведер с побелкой, грунтовкой и краской. Он аккуратно огибает опасно покосившиеся рулоны обоев, и даже когда в его стопу вонзается случайно брошенный тут гвоздь, он никак не реагирует. Низкий торшер дает желтый свет, которого едва хватает, чтобы Ниган мог разобрать свои записи в открытом блокноте – мужчина щурит глаза и сдвигает очки на кончик носа.

Рик никогда не видел его за работой; он не знал, когда, как и сколько тому приходится корпеть над тем, что он делает. Граймс поймал себя на мысли, что его представления о профессии Нигана весьма размыты. И только теперь, застав его за этим занятием, Рик понимает, отчего тот в первую очередь потребовал себе кабинет. Ему нравится смотреть, как терапевт умиротворенно покусывает кончик ручки и, тихо шелестя бумагами, сверяет что-то в своих записях.

– Ты бы мог делать это в спальне, – Граймс проводит ладонями по плечам и, чувствуя, как человек перед ним вздрогнул от неожиданности, спускается прикосновением по голому торсу. – Мне не мешает свет.

– Но именно поэтому я не делаю это в спальне, – Ниган стягивает очки и запрокидывает голову на спинку дивана – он знает, что получит сейчас, а потому совсем не удивляется короткому прикосновению губ. – Видишь, ты меня отвлекаешь.

– Не вынуждай меня оправдываться, как назойливого мужа. Это уже слишком.

– Ну, а вдруг кое-кто хочет сделать меня вторым мистером Граймсом?

– А может миссис Граймс?

– Только когда Карл назовет меня папочкой.

Они тихо смеются.

– Ниган?

– А?

– Все будет нормально?

– Что именно?

– Все это.

Рик перебирает пальцами по чужому расслабленному животу и неопределенно дергает подбородком в сторону разгромленной кухни.

– Конечно же нет. Посмотри на нас, – Ниган будто бы серьезен, однако на его губах появляется улыбка.

========== Глава XXII ==========

Из ванной комнаты слышится грохот и звон упавшей на пол опасной бритвы. Граймс тихо рычит под нос, но все еще упрямо пытается справиться сам. Весеннее солнце слепит глаза, отражаясь в забрызганном зеркале, а оттого мужчина не может совладать с самой простой задачей – привести свою бороду в порядок.

– Пап, я ушел!

Ломающийся голос Карла заставляет вздрогнуть и Рик едва не полосует себя по шее. Времени совсем мало – он спешит и оттого все выходит из рук вон плохо. Мужчина заметно волнуется: его узловатые пальцы подрагивают, вцепившись в белоснежную раковину. Он делает глубокий вдох.

– О, Рик, ты уже большой мальчик, неужели так сложно привести себя в порядок?

Ниган с улыбкой заглядывает в ванную. У него под мышкой зажата пухлая папка, в руках чехол для очков и ключи – он готов к выходу, а Граймс только и успел, что едва не убить себя. Рик напоминает растерянного и неповоротливого борова, которому тесно даже в столь просторной ванной комнате. Он неловко задевает бедром свою трость и та падает на кафельный пол.

– Давай я.

– Я сам.

– Сядь.

Ниган подталкивает к нему деревянный стул, который обыкновенно служит подставкой для тяжелой пепельницы. Граймс садится лишь тогда, когда уверенные руки давят на его плечи, вынуждая покориться. Пройдясь ладонями по лицу и размазав пену только сильнее, Рик хмурится.

– Тебе не кажется, – Ниган откладывает в сторону свои вещи и закатывает рукава рубашки, – что ты слишком сильно волнуешься для человека, который не так давно казнил собственного капитана? По-моему, – мужчина аккуратно разводит мыльный раствор по косматой бороде, щекам и шее, – тебе уже давно пора научиться справляться и с более мелкими проебами.

Рик молчит и только приподнимает подбородок выше, когда лезвие проходится по кадыку. Он чувствует, как аккуратно движется бритва, подравнивая жесткие волосы ровно настолько, насколько нужно. Его голубые глаза упрямо смотрят в потолок, не желая встречаться с внимательным взглядом Нигана, который отложил помазок и бритву. Размеренные щелчки ножниц успокаивают. Чужие пальцы прикасаются мягко, почти осторожно.

– Он сказал, что все знает.

– О, это чертовски решает дело.

Ниган с издевкой цокает языком и беззлобно усмехается. Закончив, он прикладывает к лицу Граймса влажное полотенце, чтобы собрать состриженные кончики.

– Одевайся, пока мы не просрали все на свете.

Рик бегло осматривает свое отражение – он действительно стал выглядеть опрятней. Его густая поросль приобрела куда более аккуратную форму, хотя Ниган состриг не так уж и много. И только застегивая пуговицы на манжетах, Граймс будто наконец осмысливает последнюю фразу:

– Мы?

– Кто, по-твоему, свидетель по части твоей адекватности, Рик? Твои мертвые дружки?

– Где трость?

Ниган даже не дергается в сторону ванной – вместо этого он берет лицо Граймса в ладони и внимательно смотрит в его глаза. Тот словно ничего не видит и только хмурится, как от яркого света. В голове нарастает знакомый гул, оставшийся в наследство после ощутимой контузии. Он всегда приходит не вовремя, в момент наивысшего напряжения. Однако Рик ни разу не помнил, чтобы тот появлялся, когда ему в очередной раз приходится жать на спусковой крючок.

– Тебе следовало раньше сказать мне об этом, Рик.

Зрачки лейтенанта сужены – две маленькие точки чернеют на фоне выцветшей радужки, челюсть сжата почти до судорожной боли, которую Граймс все равно не чувствует. Где-то за гранью слышимости он улавливает звук шлепка – это ладонь Нигана столкнулась с его скулой. Удар повторяется, но от этого он не становится ни ощутимей, ни громче. Вдруг бедро пробивает резкая боль и Рик наконец-то сглатывает застывший в горле комок.

– Не вынуждай меня причинять тебе боль чаще, чем мне того хочется.

Ниган убирает пятерню от пробитой ноги Граймса. Мужчина снова хлопает его по щеке, теперь уже небрежно, зло. Однако это не мешает ему разгладить складки на коричневом костюме в виндзорскую клетку и оправить воротничок рубашки – теперь Рик действительно готов выходить.

***

Сегодня они оба выглядят куда лучше, чем в день их свадьбы. Несостоявшаяся Лори Уолш уже заняла свое место в зале, расправив полы светлого платья и скинув пальто на колени. Граймс искал глазами Джудит, но малышки здесь не было – в прошлое слушание экс-супруга не преминула продемонстрировать ему ребенка, однако на этот раз все было по-другому. Рик крепко пожал руку Аарону – своему бессменному адвокату – и опустился в простое деревянное кресло. Защитник уже давно выстроил линию, раз за разом внося обновления в силу последних событий в жизни Граймса. До слуха Рика долетал его тихий разговор с терапевтом: тот негромко смеялся как ни в чем не бывало и не смотрел в его сторону.

Судья Ньюдермаер заходит в зал и садится за длинный массивный стол. Грохот молотка, движение по рядам. Граймс незаметно выдыхает. Рыжие панельные стены ловят на себе слишком яркие блики и Ньюдермаер просит закрыть окна. Она очень медленно пьет из своего стакана, прочищает горло. Кажется, ей не хватает только крепкой сигареты, чтобы начать – это дело оказалось сложным и для нее самой. Лори меняет позу, закинув ногу на ногу.

– Объявляю заседание по бракоразводному процессу Рика и Лори Граймс открытым.

Пальцы Нигана будто случайно задевают его локоть, но это лишнее – вместе с ударом судейского молотка Граймс подбирается, его мысли становятся стройными и понятными. Мужчина уверенно выпрямляет спину, как если бы сейчас ему пришлось снова брать в руки рупор и командовать кем-то, кого для начала следует научить подчиняться силе авторитета, простой, грубой и не требующей оснований.

Адвокат Лори – Эрик Ралейг – выглядит слишком молодым. Он неторопливо стучит сложенными бумагами по столу, приводя их в порядок, а после становится за кафедрой. Видно, что ему не терпится открыть рот – Граймс даже знает, с чего он начнет.

– Мистер Ралейг, огласите суду новые детали.

– Благодарю, Ваша Честь. Присутствующим известно, что главным краеугольным камнем в бракоразводном процессе моей клиентки Лори Граймс было отцовство младшего ребенка – Джудит Граймс. Готовые результаты тестов ДНК на отцовство свидетельствуют в пользу Шейна Уолша – 99,99%.

Ралейг торжествующе улыбается. Когда он передает документы Ньюдермаер через судебного помощника, Лори расслабленно опускает плечи, как будто у такого исхода были другие варианты.

– Очевидно, у мистера Граймса нет никаких веских оснований и причин выдвигать свои права на ребенка.

– Вам есть, что добавить, мистер Ралейг?

– Да. В пользу моей клиентки и ее права на единоличную опеку над Джудит Граймс без разрешения на посещения ребенка со стороны мистера Граймса я вынужден поднять некоторые детали.

Аарон спокойно молчит и только с пренебрежительной улыбкой блуждает взглядом по своему оппоненту. Когда оба адвоката встречаются глазами, Ралейг приподнимает подбородок.

– Я бы хотел отметить причастность мистера Граймса к предварительному расследованию о пропаже Шейна Уолша, где мистер Граймс выступал в качестве подозреваемого. Также считаю уместным поднять вопрос о проживании мистера Граймса со своим служебным терапевтом. Почему они живут вместе? Есть ли в этом какая-то романтическая или сексуальная подоплека? Моя клиентка не может не заметить пагубное влияние терапевта на старшего сына Карла Граймса, который находится под единоличной опекой отца по собственному желанию. Ни мне, ни моей клиентке до сих пор неясны причины проживания этих двух людей под одной крышей. Плюс, работа мистера Граймса предполагает частое отсутствие по долгу службы – а это не может гарантировать возможности адекватного воспитания малолетнего ребенка, биологическим отцом которого он не является. Конечно же, мы не может не быть благодарны мистеру Граймсу за исполнение его долга перед Округом Кинг и США, однако это никак не влияет на его способность к воспитанию и обеспечению собственных детей достаточным количеством заботы, внимания и родительской любви.

Эрик Ралейг нарочито медленно проговорил последние слова и, не смотря на то, что мужчина держался сухо и подчеркнуто официально, это не помешало ему выразительно посмотреть прямо на Рика. Граймс словно не заметил этого выпада и спокойно огладил рукой свою бороду. Судья Ньюдермаер прокашлялась и надела очки: женщина внимательно читала предоставленные защитой Лори бумаги, словно желая убедиться воочию, что упорная борьба Рика Граймса ведется за ребенка, который, по сути, ему и не принадлежит вовсе.

– Что-то еще, мистер Ралейг?

– Да, Ваша Честь. Я бы хотел обратить внимание суда на количество ранений и контузий мистера Граймса. Я, как представитель Лори Граймс, так и не получил удовлетворение своего запроса касаемо стабильности психического состояния мистера Граймса. Моя клиентка отмечает, что ее экс-супруг всегда отличался холодностью и крайней сдержанностью, что не может не настораживать. При этом ему, возможно, могут быть свойственны вспышки агрессии, как и любому человеку с такой травмой, как контузия. Может ли ребенок быть в безопасности рядом с военным человеком, который слишком скуп на проявление чувств? К тому же, отсутствие медицинских заключений и психологических отчетов заставляют меня сделать вывод о том, что-либо у мистера Граймса действительно есть некие проблемы с контролем его поведения, либо он довольно халатно относится к требованиям суда. Способен ли человек, испытывающий трудности с воспроизведением своих эмоций, быть достаточно адекватным родителем?

Оборвать речь на многозначительном вопросе – характерная черта адвокатов нового поколения. Возможно, это бы возымело эффект на суд с присяжными, однако здесь все было совсем по-другому. Ралейгу некому было бросить подобную издевку, кроме как самому Рику, присутствующим на слушании студентам или судье.

– Вам есть, что еще передать в руки суда?

– Да, у меня есть несколько служебных отчетов о работе мистера Граймса.

Какие-то очередные безликие бумажки кочуют в руки Ньюдермаер. Рик чувствует чужую ладонь на своем колене: прикосновение быстрое, ненавязчивое, но этого хватает, чтобы Граймс понял, что там нет ничего такого, что сможет дискредитировать его по-настоящему.

– Благодарю, мистер Ралейг. Вторая сторона желает высказаться?

Аарон поднимается со своего места. У этого человека абсолютно другая подача информации, хотя это не играет существенной роли. Просто адвокат привык облекать факты в совершенно иную форму, в отличие от того же Эрика – это нравилось Рику. В конце концов, Граймс и сам неплохо управлялся с публикой – кому, не ему знать, насколько та падка на иллюзию панибратства.

– Да, Ваша Честь.

Когда адвокаты обеих сторон расходятся у кафедры, Аарон едва ощутимо соприкасается плечом с Ралейгом.

– Начнем с того, что пропавший Шейн Уолш, состоявший в интимной связи с Лори Граймс, прекрасно знал, что Джудит – это его ребенок. И даже если Рик и не уделял достаточно времени своей жене, его не посещала мысль, будто Джудит, пусть и родившаяся от другого человека, не является его дочкой. Если взглянуть на поведение обоих мужчин, то становится предельно ясно, кто является по-настоящему заботливым отцом для Джудит: мистер Уолш не брал на себя никаких обязательств, в то время как Рик растил, воспитывал и обеспечивал ребенка.

– Вы хотите сказать, что мистер Граймс изначально был в курсе, что этот ребенок не является его дочерью?

– Да. Но это не помешало ему заботиться о ней до и после разлуки. Напомню, что Лори Граймс забрала ребенка спонтанно и без предупреждения, после чего Рик ни разу не видел малышку, – Аарон раздраженно повел плечом. – Он не позволял себе приближаться к ребенку во время судебного разбирательства, но при этом регулярно высылал Лори Граймс чеки на содержание дочери. Я говорю «дочери», потому что других вариантов здесь нет – Граймс был единственным, кто относился к ребенку со всей возможной заботой и уважением.

Ниган с едва заметной улыбкой повернулся к Рику: он рассматривал его профиль, скользил взглядом по шраму на щеке и глазам, которые не выказывали ничего, кроме холодного упорства. Ему нравилось это выражение его лица. Еще ему нравилось, что даже в кровавой горячке этот человек был способен поступать правильно, будто загадывал наперед. Ниган знал, что на деле тот не мог продумывать никакого умысла по отношению к своим детям и того, что по прежнему именует «семьей». Однако это не мешало Рику быть по-извращенному верным собственным решениям.

– А что касаемо других вопросов, – Аарон бегло улыбнулся и смахнул со своего пиджака несуществующую пылинку, – я не понимаю, отчего столько шума. Насколько всем известно, Рик Граймс участвовал в операции по зачистке школы Округа Кинг, где героически спас своего сына. А его заслуги перед отечеством во время операции в городе N на Востоке сложно игнорировать. Как и другие спецоперации за пределами США, впрочем. Это уважаемый член нашего общества, герой. И если вы сомневаетесь в его статусе, почему бы вам не присмотреться внимательней к его медалям, мистер Ралейг? Разве существует более достойный образец для подражания? Карл Граймс вырос таким же достойным молодым человеком; его успеваемость в школе выше всяких похвал, как и другие навыки: мальчик способен без проблем поступить в любой местный колледж или незамедлительно начать обучение в военно-силовых структурах, о чем он неоднократно заявлял. Это здоровый и физически сильный ребенок, интеллектуальные способности которого, как и его психологическая устойчивость, не вызывают никаких нареканий. Прошу передать судье Ньюдермаер документы о его успеваемости, анкету будущих выпускников и медицинские справки.

– Будут ли у вас комментарии касаемо других вопросов, выдвинутых мистером Ралейгом?

– Обсуждение психического состояния мистера Граймса я оставлю его врачу. Что касаемо других аспектов, например, проживания моего клиента со своим терапевтом. Как известно, лучший друг и сослуживец Рика – мистер Уолш – пропал без вести, скорее всего погиб, что только усугубило стрессовую ситуацию для моего клиента после начала развода. В силу этих обстоятельств мистер Граймс был направлен к специализирующемуся на военной психиатрии терапевту – Нигану. После успешно пройденного курса доктор и Рик стали довольно неплохими друзьями, найдя друг в друге поддержку и опору. Отмечу, что Ниган является вдовцом. Оба этих человека сейчас переживают тяжелые времена, поэтому я не вижу ничего необычного в их сближении и поддержке друг друга. А если мистеру Ралейгу и его клиентке так интересно узнать об интимной подоплеке этих отношений, то спешу их разочаровать – никакой романтической истории тут нет. Посмотрите на мистера Граймса, на Нигана – это просто смешно. К тому же, оба мужчины всегда состояли в романтических отношениях с женщинами и никаких гомосексуальных наклонностей у них обнаружено не было. Вы не обязаны верить мне на слово, однако вопрос сексуальной ориентации поднимается во время многочисленных служебных тестирований, которые обязаны проходить и сам Граймс, и его терапевт. Если суд настаивает, я могу передать результаты этих тестов.

Ньюдермаер кивает скорее для проформы – ей не хочется усложнять это непростое дело еще и историей о сексуальной ориентации Граймса, которая кажется ей чем-то слишком неправдоподобным. В конце концов, они не в Калифорнии, где подобные дела всплывают с завидной регулярностью. Отложив бумаги, судья кивает Аарону, позволяя тому продолжить.

– Ниган неоднократно присматривал за Карлом, держал в порядке дела и финансовые вопросы мистера Граймса, а также помогал ему восстановиться после военной операции в городе N. При этом его поддержка всегда сопровождалась тщательным контролем, под который попадают любые служащие закона после той или иной военной операции. Ниган, даже без ведома мистера Граймса, был обязан направлять в департамент отчеты о его физическом и психическом состоянии, которые не могли быть предоставлены мистеру Ралейгу в силу своей конфиденциальности. Иными словами, их можно назвать друзьями и напарниками, которые, в пример всем присутствующим, могут продемонстрировать, что такое товарищество и дружба. Возвращаясь к расследованию дела Шейна Уолша, то Граймс был участником предварительного расследования только в силу своих близких отношений с пропавшим. Других оснований для обсуждения этой темы я не вижу.

– Отложим вопрос об отношениях мистера Граймса и его терапевта, – судья немного нервно оправила жабо и снова сделала глоток из стакана. Она внимательно посмотрела на мужчину, из-за которого вокруг было столько шума: Граймс выглядел тем еще консерватором, соответствующим собственным наградам и званиям. Мужчина встретился со взглядом судьи. – Будут еще комментарии?

– Что до вопроса интимной составляющей дела, то тут виновной стороной* выступает Лори Граймс, поэтому на самом деле я не считаю нужным обсуждать сексуальную активность моего клиента, – Аарон неприятно улыбнулся и посмотрел на экс-супругу Рика; та тихо фыркнула и дернула углом губ. – Да и вопрос о причинах совместного проживания мистера Граймса с кем-то, с кем он не связан романтическими отношениями, я считаю некорректным.

– Слово предоставляется последнему свидетельствующему, после чего суд берет перерыв.

Ниган нарочито медленно поднимается со своего места. Его пальцы скользят по плечу Рика, но тот все равно смотрит прямо перед собой. Терапевт обменивается рукопожатием с Аароном и уверенно становится за кафедрой; он облокачивается на нее, выглядя слишком непринужденно для столь нервного для всех разбирательства.

– Ваша Честь, – Ниган мягко улыбается Ньюдермаер. – Если всех так сильно интересует вопрос о психологической стабильности Рика Граймса, то все мои отчеты, направляемые в департамент, а также в отдел внутренних расследований, были более чем красноречивы: этот парень абсолютно нормален, стрессоустойчив и совсем не имеет никаких проблем с выражением своих эмоций, как выразился, ммм, Эрик? Верно? Такие поспешные выводы могут говорить только о некомпетентности Эрика, который не потрудился ни пообщаться с коллегами Граймса, ни сделать соответствующий запрос в департамент. В конце концов, Эрик, вы бы могли просто спросить у меня. Я не кусаюсь. И тем более я не интересуюсь мужчинами, если вас отпугнуло именно это.

Ниган негромко щелкает пальцами и улыбается.

– С чего бы Рику быть отзывчивым к женщине, которая не первый год водила его вокруг пальца, крутя шашни с лучшим другом? Его реакция вполне нормальна: обожать даму такого толка он не обязан. Не сочтите за оскорбление, мисс. И я не видел никого, кто бы был бы так влюблен в своих детей, как Рик. Не понимаю, отчего бы не отдать ему право опеки? Он примерный семьянин. К тому же, я знаком с его финансовым положением, которое куда лучше, чем у Лори. И даже если наша миссис Граймс получит алименты на содержание себя и дитяти*, то этого вряд ли хватит, чтобы впоследствии устроить ангелочка в колледж или университет. Понимаете, к чему я клоню, м?

– Не могли бы вы предоставить копии отчетов?

– Без проблем.

– Суд удаляется на перерыв.

Ньюдермаер ударяет молотком и уносит пухлую папку Нигана с собой. Сразу за захлопнутой дверью женщина закуривает, лишь бегло просматривая заметки терапевта. Ее нервирует герб и штамп ограниченного доступа – на ее памяти еще не было столь бурных разводов, где одна из сторон представляла собой непосредственную законную мать, а вторая – героя Округа и США. Потерев лоб пальцами, Ньюдермаер сердито просит налить ей кофе. Она думает – это видно по ее цепким холодным глазам.

– Апелляция мистера Граймса принята. Следующее слушание назначается через неделю.

Это все, что хотел услышать Рик в этот бесконечный и по-весеннему душный день.

***

Дома по-прежнему пахнет краской и сырой древесиной. Рик с улыбкой приваливается плечом к стене; он бездумным счастливым взглядом скользит по разрушенной гостиной, застывшему с книгой Карлу и опечатанному для дальнейшего сноса окну. Ниган стягивает с него пиджак – он сам заказал этот костюм для Граймса.

– Пап? – мальчик откладывает книгу в сторону, но его отец настолько погружен в свои мысли, что ничего не говорит в ответ.

– Суд утвердил апелляцию, ковбой, так что ваш ангелочек имеет все шансы вернуться домой.

Терапевт устало трет переносицу и молча поднимается на второй этаж. Он успевает только огладить Карла по макушке, но прикосновение беглое.

– А что с Ниганом?

Вместо ответа Граймс шумно выдыхает. Чтобы отвлечься, он затевает готовку ужина, проверяет ответы подготовительной контрольной работы сына, крутится перед телевизором и собирает разбросанный строительный мусор. И даже когда гостиная становится немного чище, Рик не ощущает облегчения. Привычные способы отвлечься уже давно перестали работать.

Ниган так и не спустился поесть.

Когда Рик заходит в их спальню, он не знает, чего ожидать. Мужчина опускает голову, его взгляд рассеянно шарит по деревянному полу. Он бы предпочел так и дойти до кровати – вслепую.

– Тебе не обязательно изображать побитую собаку, чтобы остаться здесь спать, Рик.

Чужой голос звучит спокойно, но это всегда было самым худшим началом. Ниган не отрывается от своего чтения, расслабленно прокручивая в пальцах охотничий нож.

– Не думал, что это такое большое дело. Ты и сам знал, что я был контужен. Неоднократно.