Текст книги "Милосердие (СИ)"

Автор книги: kakas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 48 страниц)

– Что вы сделали?

– Мы хоте…ли только припуг…нуть. Но тот па…рень без гла…за… Это он сде… лал.

У внедорожника раздается гулкий смех Кросса. Он весело щурится, укладывая Сиддика на заднее сидение, пока Карл аккуратно поддерживает его ноги. И чем сильнее съеживался Олден, тем больше забавлялся Ниган. Он что-то тихонько напевал себе под нос, пока устраивал разбитую голову интерна на своей свернутой куртке и осторожно помогал Карлу сесть рядом. За их спинами раздается несколько гулких и размеренных ударов, но никто не оборачивается.

– Ебать, нашел кого припугнуть. Как там его зовут, Рик?

– Олден, – Граймс отирает чужую кровь с кулака о свою куртку.

– Ты в курсе, что этот изящный паренек будущий пехотинец, Олден? Готовь поспорить, ты здорово обделал свои штанишки от удивления.

Хмыкнув, Ниган сел за руль Форда, чтобы аккуратно припарковать его в одной полосе машин.

Голова Олдена отпускается, с силой приложившись затылком о стену. Граймс дергает желваками и осматривается: рядом с тем, кто все еще не шевелился, валяется ржавая и измазанная в крови труба. Рик пинком ноги отбрасывает ее в сторону Нигана, который небрежно закидывает ту в багажник. Кругом нет ни персонала, ни камер, ни поста охраны – только длинные вереницы припаркованных машин.

– По..лици..ю…

– Никаких заявлений. Нападение неизвестного. Все. – Рик с остервенением пинает очнувшегося безымянного парня в бок – тот заваливается, открывая взгляду разодранные на коленях джинсы и выглядывающую в просветах кровь. Его нога странно выгнута – перелом.

– Черт, парень, этот злоебучий мужик и есть полиция. Я бы на твоем месте забыл, как набирается 911. Сегодня не твой день, – Ниган неприятно усмехается, легко поглаживая Карла по волосам. Он что-то тихо шепчет ему в ухо перед тем, как захлопнуть дверцу. – Ладно, Рик, нам пора.

Тот ничего не отвечает, насилу заставляя себя развернуться и выйти из переулка. Ниган знает, чего ему стоит этот шаг, знает, а потому не дает передумать, вдавливая газ, как только Рик садится в машину. Он лишь бегло смотрит на ничего не выражающее лицо Граймса, когда тот принимается вытирать кровь с рук выцветшим платком.

– Куда мы?

– Поедем в частную. Я знаю врача, чтобы договориться без полиции. Иначе у ковбоя будут проблемы, да и у Сиддика тоже. Депортация, прекращение практики. Хреновая перспектива.

– Хорошо. Как его голова?

– Его сильно стошнило. Это сотрясение. Не знаю, какой степени, но выглядит дерьмово.

Карл на заднем сидении сдавленно выдыхает. Граймс наблюдает за сыном в зеркало заднего вида, где тот осторожно придерживает Сиддика за шею. Он с трепетом вытирает прилипшую к раскрытым губам рвоту, смачивая слюной край своей расстегнутой рубашки.

– Карл, – голос Рика звучит мягко и спокойно. – Карл, что произошло?

– Да, ковбой, поведай нам, какого дьявола ты решил отметить блядский день всех влюбленных, размахивая трубой? Черт, я буду давать тебе миллионы карманных денег, если ты пообещаешь больше не играть в сантехника-убийцу.

– Я… Я приехал встретить Сиддика, и увидел, как эти двое волочат его по парковке туда. Я побежал за ними, но я не успел, и Сиддик уже лежал. Его голова… Я взял трубу и ударил Олдена. Я знаю его и того второго. Они постоянно доставали Сиддика, поэтому я всегда… Всегда провожал его и встречал после смен. Когда я ударил Олдена… Потом я не помню. Пап, я не помню, – в его голосе звучит нарастающая паника. – Я разозлился, а дальше не помню.

– Черт, ну один в один твой папаша. Да, детка? Тебе ведь тоже частенько клинит башку?

– Все хорошо, Карл, – Рик замечает, как Ниган легко сдавливает его пальцы, оторвав ладонь от рычага передач. Он отвечает ему таким же пожатием. – Сейчас это неважно, понял?

– Слышал, ковбой? Для бати такое дерьмо в порядке вещей. И ничего, даже в полиции отслужил. Даже, блядь, – он кивает Граймсу в сторону телефона, одними губами произнося «скорую», – чуть шефом не стал.

Ниган говорит и говорит, аккуратно руля по переполненным центральным улицам, пока Граймс делает короткий анонимный звонок в скорую по поводу избитого до полусмерти Олдена и его дружка. Он и сам понимает: два покалеченных парня без заявления – это отсутствие какого-либо дела, а два мертвых парня – это уже дело, открытое в ту же ночь.

Когда машина паркуется у подъезда клиники, Кросс тушит фары и достает из бардачка свою чековую книжку.

– Детка, я договорюсь по поводу Бэмби и Карла, а ты пока смотайся к Сиддику на квартиру и найди что-нибудь из его документов. И захвати из дома все документы нашего пацана, вещи на смену и все такое, – он закуривает, бросив взгляд на подростка. – Ковбой, дай папаше ключи и скажи адрес. Знаешь, где лежат паспорт, «грин карта» или какая-нибудь страховка твоего симпатяги? Отлично.

Внедорожник оглушительно сигналит, пока к ним не подбегает заспанный администратор и два санитара. Рик принимается торопливо отирать лицо сына от крови, не давая ему смотреть в ту сторону, где Сиддика аккуратно кладут на носилки. Самого Карла ждет долгий сеанс у травматолога: три сломанных пальца не шевелятся, разбитая губа налилась бурым отеком, а рассеченное лицо придется шить.

– Все будет хорошо. Я привезу документы и вернусь.

– Да, пап. Прости, что я…

– Все хорошо, Карл. Я люблю тебя. Иди с Ниганом.

Эта ночь кажется Граймсу бесконечно длиной. Он чувствует себя полностью разбитым и опустошенным, когда возвращается обратно в клинику, чтобы бросить документы на стойку регистрации и устало опуститься на неудобную кушетку. Он даже не замечает замершего у кофейного автомата Кросса, пока тот не подходит вплотную и не протягивает горячий стаканчик.

– Как они? Как Карл? Он еще у врача?

– Уже все. Карлу вкололи транквилизатор – он был в сильном шоке, так что его заднице нужно хорошенько отдохнуть. Сиддик тоже уже в палате. Сотрясение третьей степени и ушиб легких с кровоизлиянием. Но все обойдется: Карл охуенно правильно сделал, что перевернул ему голову, пока ждал, иначе бы его Бэмби просто захлебнулся.

– Как это вообще произошло? – Рик прикрывает глаза и откидывается на спинку. Он бездумно прокручивает бумажный стаканчик, даже не чувствуя, как опаляет руку.

– Они крепкие ребята. Скоро заберем их домой. Черт, Карл даже не заметил, как ему собирали пальцы обратно. Этот железный сукин сын только и спрашивал, как там его паренек. У этого пацана яйца больше, чем у Дункана Маклауда, клянусь богом, ты вырастил мини-терминатора.

Граймс едва заметно улыбается и делает глоток кофе. Его голова опускается на подставленное плечо, а пальцы находят место в открытой ладони.

– Спасибо, что все устроил.

– Брось, я-то знаю, что ты хуже любой ебанутой мамаши. Ты как маленькая чокнутая курочка.

– Ниган, – в невольном смешке сквозит облегчение.

Они доверительно молчат, слегка потираясь пальцами и не обращая внимания на беглые взгляды персонала.

***

Когда Рик вынырнул из беспокойной дремоты, за окнами клиники уже занялся рассвет. Он устало потер ладонями лицо и громко хрустнул занемевшей шеей. Оглянувшись, он увидел Кросса: мужчина привалился лбом к двери палаты и не шевелился.

– Ниган? – ладонь осторожно проезжается по спине.

– Черт, нахрена так подкрадываться.

Кросс действительно вздрагивает и приоткрывает глаза. Его мысли кажутся Граймсу осязаемыми, но на этот раз в больничной палате нет девочки по имени Пенни, нет несчастного случая и аппарата, который нужно отключить. Сейчас там спит Карл, вымотанный, помятый и напуганный самим собой. Карл, который скоро очнется, и которого будет слишком сложно заставить лечь обратно. Карл, который нуждался в них обоих.

– Съезди домой, к себе или к нам, как захочешь. Я побуду здесь. Тебе нужно отдохнуть и посп…

– Держи, – извлеченные из внутреннего кармана бумаги оказываются перед самым носом Рика. – Твой сюрприз.

Смятых бумаг оказывается так много, что Граймс не сразу понимает, о чем в них идет речь. Он внимательно рассматривает знакомую подпись Лори в самом низу каждого документа, а после переводит взгляд на печать Окружного Суда, лишившего родительских прав его бывшую жену по списку причин, кажущимся неправдоподобно большим даже самому Рику.

– Ниган, что это? Как… Что, черт возьми, происходит?

– Джудит твоя, Рик.

– Но как…?

– Скажем, очень внушительный чек помог Лори задуматься о жизни. Эта жадная сучка согласилась чиркануть пару любопытных диагнозов в своей медкарте, и с учетом ее нынешней любви к колесам, там почти ни слова лжи. Признана несостоятельной претендовать на опеку или какое-то подобное дерьмо. Помнишь ту жесткую дамочку? Регину? Она договорилась о закрытом процессе, так что все прошло быстро. Теперь «WDBR» отстегивает твоей бывшей женушке энную сумму из моей доли каждый год, пока принцесса не станет совершеннолетней. Тебе должна на днях прийти повестка из суда или опеки, чтобы ты подтвердил свое согласие на Джудит. Ну, – Кросс с неопределенной улыбкой отстраняется от двери и прячет руки в карманы джинсов, – я угадал с сюрпризом?

Желваки на лице Граймса дергаются, а бумаги сжимаются в кулаке. Он делает шаг в сторону Нигана, резко разворачивается и снова поворачивается к нему лицом. Зло выдохнув, Рик перехватывает его за волосы и нагибает до уровня своего лица.

– Это был не сюрприз, верно? Это прощальный подарок, я прав, Ниган? Ты не собирался возвращаться. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще. Черт возьми, ты ехал вернуть мне Данцу и вручить передачу опеки напоследок? Таков был план?

– Ну, изначально я собирался лишить опеки тебя, – он нагло усмехается, подаваясь ближе. – Как видишь, планы могут меняться.

– Я тебе скажу, как сейчас изменятся твои пла…

– И согласно самой последней, – перебив, Ниган делает четкое ударение на слово, – версии моего плана, после сюрприза мне на радостях делают минет, а потом, когда ковбой приходит в себя, забирают домой. Можно в обратном порядке, как угодно, детка, на твой выбор в честь праздника.

– Да ты издеваешься…

– Может, тебе будет приятно знать, – он с насмешливой улыбкой поддевает чужие губы кончиком языка, чувствуя, как постепенно разжимается стальная хватка, – что я собираюсь издеваться над тобой еще очень, очень долго.

_____________________

* Форт-Беннинг – одна из самых крупных военных баз США, где солдаты подходят подготовку по разным направлениям. Располагается в Джорджии, частично выходя на территорию Алабамы. Согласно спин-оффу, в Форт-Беннинге обучался отец Рика Граймса (ВВС) и сам Рик (пехота).

** «Не спрашивай, не говори» – реально существующий закон США, действующий с 1993 по 2011 гг. Согласно закону, гомосексуал допускался к службе в армии при условии сокрытия своей ориентации. В противном случае служащий исключался из рядов армии, не смотря на то, какую бы значимую должность он ни занимал. Из-за весомых кадровых потерь и явной дискриминации в 2011 году закон был отменен.

Комментарий к Глава LIV

(ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*:･ﾟ✧

========== Глава LV ==========

Детская лампа с круглым синим плафоном неслышно вращается вокруг своей оси. Ее разноцветные блики скользят по бледным щекам спящего в своей постели Карла, а после теряются в волнах рассыпанных по подушке волос. Ниган наблюдает, как пальцы Рика осторожно подхватывают вьющиеся на концах локоны – он прикасается к ним с таким трепетом, будто действительно может нарушить неестественно крепкий сон.

На тумбочке стоит оранжевый пузырек с выписанными транквилизаторами. Всего один – остальные таблетки были выброшены Кроссом в тот же день, как подросток вернулся домой. Они все вернулись домой: продежурив в клинике двое суток, ни Граймс, ни Ниган не сделали даже небольшой тайм-аут. Еще немного, и они могли бы привыкнуть к полудреме в фойе, сухим сэндвичам из автомата и запаху собственного пота, который не замечали.

Они могли привыкнуть к чему угодно, но только не к тому, как выглядел и вел себя Карл, стоило ему очнуться. Поначалу он был похож на обычного сонного ребенка, но чем дольше он соседствовал со всё еще бессознательным Сиддиком, тем беспокойней становился. Внезапные вспышки злости сменялись виной и сожалением, а опустошенность от усталости – неудержимым желанием к действию. В какой-то момент Рик просто кивнул Нигану, и тот пошел прогревать машину. Дома Кросс дал им время лишь на ванну: стоило Карлу вновь показаться в поле зрения, как Ниган взял его за шиворот и поволок в кабинет. Не было ни криков, ни споров, ни препирательств – Граймс десять минут простоял под дверью, но уловил лишь несколько обрывочных фраз, совсем общих, как если бы эти двое занимались домашним заданием. Он не стал подслушивать. Снова.

Когда их уединение было прервано лаем привезенного обратно Данцы, Карл молча вышел из кабинета, выпил таблетку и сразу же лег спать. И все, что мог сделать Граймс для своего сына сейчас – просто быть рядом.

Пальцы снова проследовали тот же путь, теперь уже раскладывая отдельные пряди по подушке.

– Это я виноват? – голос Рика звучал спокойно и тихо.

– Я бы искал причину во всех Граймсах до десятого колена. Готов поспорить, среди вас найдется немало чокнутых задниц.

– Это наследственное? Что это? Воспитание или…?

– Это просто дерьмо, с которым ему придется научиться жить, – Ниган садится на пол перед постелью парня, закинув на нее локти, – и не так уж важно, откуда оно пришло. Но если хочешь знать мое охуенно авторитетное мнение, то да, в какой-то мере он взял это от тебя.

– Тогда… Я не думаю, что ему место в армии.

– Ему нигде не будет места, если он не научится себя контролировать. И я говорю не только о том, чтобы заниматься йогой или освоить тантрический трах. Он должен конкретно знать, какая именно хрень может разозлить его так сильно, что он начнет дубасить людей по башке и терять при этом память. Я рассказал ему, какие препараты можно принимать, чтобы слегка сбавить обороты. И мы должны быть охуенно счастливы, что он не проявляет большого интереса к нашему мини-бару.

– Ему нельзя будет пить?

– Лучше не увлекаться. У парня горячая голова. Но он в курсе. Теперь в курсе. Я научу эту хитрую жопу сдавать любые тесты на профпригодность, стрессоустойчивость и прочую хрень. Он будет самым здравомыслящим солдатиком из всех существующих, поверь мне.

– Но что делать сейчас? Что я могу для него сделать?

– Детка, – он аккуратно отнимает пальцы Граймса от волос и прижимает к своим губам, – он не успокоится, пока Сиддик не очнется. Сейчас он охренеть как напуган, и ты не сможешь этому помочь.

– Он не чувствует себя в безопасности? Нет? Тогда что?

– Ковбой… Он боится, что теперь Сиддик будет бояться его. Сложное дерьмо, но все именно так.

– Знаешь, теперь я даже не уверен, что Сиддик хорош для него. Господь, я теперь ни в чем не уверен.

– Узнаем наверняка, когда голубки воссоединятся. Ну а пока, – Кросс грузно поднимается на ноги, – я бы хотел видеть твою задницу в нашей постели. Пошли, мамочка, дай ему побыть мужиком и поспать в гордом одиночестве. Он справится.

И Рик действительно позволяет себя увести. До того момента, пока они не оказались под одним одеялом, Граймс не обращал внимания, что Ниган ведет себя так, будто бы не уходил вовсе. Он ничего не сказал о беспорядке на своих книжных полках, а оглушительно взревевшая кофемашина заставила его лишь удовлетворенно хмыкнуть. Конечно же, одних только вещей было недостаточно, чтобы Кросс ощутил себя вставшим на место паззлом, и Рику все никак не давал покоя вопрос, вернулся ли бы он, если бы с Карлом не случилось то, что случилось.

– Хорошо, что ты здесь.

Этого хватило, чтобы Ниган одобрительно захрипел и нашел губами едва осязаемый шрам под глазом. Его короткие прикосновения были настолько интимными, что Рик, не смотря на всю усталость, горячо выдохнул. Они оба потянулись, переворачиваясь на бок и оказываясь лицом к лицу. Колено Кросса привычно оказалось зажатым между бедер, а тяжелые руки Граймса расслабленно обвились вокруг загорелой шеи.

– Ниган?

– Ммм?

– Ты действительно собирался лишить меня опеки?

– Пару дней никак не мог избавиться от этого желания, – в голосе Кросса угадывается веселье, а стоит Рику сжать руки сильнее, как он заходится низким глухим смехом.

– Ты такой мудак.

– Я знаю.

Смех оказывается слишком заразительным, и Рик беззлобно усмехается, ловя себя на мысли, что он не просто скучал по Нигану – без него ему было скучно.

***

В их жизни действительно не находится места скуке – в ней не находится места даже спокойному вздоху. Все идет быстро, и порой Граймсу кажется, что его голова вот-вот закружится, когда он падает на постель и засыпает до того момента, как Ниган выйдет из душа.

Все действительно движется быстро, слишком быстро – Рик чувствует это в день выписки Сиддика. Всего пара недель, и тот уже может неуверенно ходить. Именно так он подходит к их двери – неуверенно. И прежде, чем слова приветствия или благодарности вырываются из его рта, к нему с такой же неуверенностью подходит Карл. Они могли бы долго смотреть друг на друга, но вместо этого Сиддик наклоняется к уху подростка, на его губах смущенная и вместе с тем теплая улыбка. И пусть парень шепчет быстро и совсем неразборчиво – Рик все равно слышит, как его сына назвали «мой герой». Ниган усмехается и говорит, что Сиддик единственно подходящий парень для Карла, и Рик совсем ему не перечит.

Он не перечит ему, даже когда оказывается втянут в мемориальный госпиталь, где отлеживались Олден и Тодд. В тот момент Граймс находился где-то между бешенством и отрешенным спокойствием, но стоило Нигану с силой толкнуть дверь двухместной палаты, как его на̀чало пробирать на смех. Рик едва мог сдержать улыбку, бессловесно наблюдая, как Ниган одним движением отщелкнул от троса подвешенную загипсованную ногу Тодда, чтобы после бесцеремонно на нее сесть. Кросс был настолько шумным, что Граймсу оставалось лишь молча просматривать медкарты избитых парней, делая вид, будто он все еще не знает их имен, номеров страховки и водительских прав.

Выходя из госпиталя, они незаметно отбили друг другу пять, не поднимая рук и легко соприкоснувшись ладонями на уровне бедер. Заявление на Карла написано не было. И никогда не будет.

– Ощущение, будто я запугивал детей.

– Но это было приятно, верно, детка?

– Заставило почувствовать себя копом из убойного снова.

– Нет, – Кросс улыбается, прикусив кончик языка, – это чувство, когда ты играешь в высшей лиге мудаков.

Однако существовало место, возможно, единственное на планете, где Ниган не был мудаком – спальня Джудит. Девочка вернулась к ним в середине марта. Понадобился ровно месяц, чтобы уладить оставшиеся вопросы с опекой и поступлением Карла. Оглядываясь назад, Рик думает, будто это был самый тяжелый месяц их простой семейной рутины. Рутины, где нет слежки друг за другом, закапывания трупов и перекрестных допросов в постели. Эти четыре недели Граймс только и делал, что тренировал Карла с обеда и до самого вечера, после чего ребенок оказывался полностью во власти Кросса. Дверь кабинета не запиралась, но к ночи препирательства этих двоих набирали такие обороты, что Рик сам прикрывал створки и увеличивал громкость телевизора, который все равно никто не смотрел.

– Десять секунд на каждый вопрос? Ты издеваешься?

– Торопись, ковбой, иначе в твой первый отгул я привезу тебе не Сиддика, а мальчика из затраханного Китая. И будь уверен, я позабочусь, чтобы это был самый желтый мальчик с самой крошечной китайской пиписькой. Пошевеливайся. Время пошло. И убери этот коронный взгляд твоего папаши или я отмечу, что у тебя трудности с контролем гнева.

– Ты член «Белого братства»* или в чем твоя проблема?

– Сокращаю время с десяти до семи секунд. Еще вопросы?

Граймс уже давно не делает никаких замечаний. В конце концов, бесконечный поток издевательств, подначиваний и брани быстро иссякал, стоило Нигану оказаться в поле досягаемости Джудит. В тот вечер, когда ее привезла Кэрол, Кросс едва перебросился с женщиной парой слов – все его внимание занял спящий ребенок, защищенный от весенней мороси безразмерным шерстяным одеялом. Тогда Ниган молча взял девочку на руки и ушел на второй этаж. Он не показывался до самого ужина, а Граймс его совсем не беспокоил. Это было время только для них двоих. Время, когда Джудит лепетала и смеялась громче, чем когда-либо.

А потом все завертелось еще быстрее. Дни летели подобно минутам, а весна стремительно превратилась в начало лета, когда Карлу начали приходить ответы из колледжей, и когда сын Рика Граймса оказался «слишком крут для выпускного» только потому, что в муниципальной школе Округа Кинг нельзя приглашать на бал пару со стороны, если ей больше двадцати одного года**. Так что утром Карл прилежно подбрасывал свою шапочку выпускника и размахивал черным подолом мантии, а уже вечером прикалывал бутоньерку к пиджаку Сиддика, и то лишь для того, чтобы его отец получил традиционное фото пары, как делают все пары, идущие на выпускной бал. Рик Граймс получил свое фото, а Карл Граймс получил своего парня и одобрительный свист Нигана, что бросил вслед их удаляющейся машины опустошенный бокал шампанского, пожелав удачи, ведь все знают, что для двух молодых парней есть вещи куда поинтересней обычных танцев на выпускном.

– Детка, поверь, ковбой в курсе, как предохраняться. Расслабь уже свои булки, он взрослый мальчик.

– Не заставляй меня передумать.

– Ты не передумаешь, даже если я скажу, что они полетели трахаться на звездолете с мертвым Нилом Армстронгом у штурвала. И знаешь, почему?

– Удиви меня.

– Прислушайся, – Ниган с улыбкой ударяет Граймса лопатками о стену, чтобы тут же навалиться и провести ладонью между напряженных бедер, – мы наконец-то одни в этом гребанном доме до самого гребанного утра. И я хочу получить эти абсолютно блядские губы, которые ты не скроешь от меня даже под всей этой брутальной растительностью на своем лиц…

– Ты прав, – Рик торопливо дергает пряжку ремня, хрипло выдыхая и подставляя шею под мокрые прикосновения, – пусть делают, что хотят.

Рик действительно позволяет сыну делать все что угодно, ведь уже в третье воскресенье июня он уезжает в Форт-Беннинг. Раннее утро кажется идеальным временем для прощания под хриплые комментарии Нигана по поводу любви всех проклятых Граймсов к большим проклятым пушкам и большим проклятым войнам. Рик не может сдержать улыбки, полной гордости и спокойной уверенности – Карл возвращает ее отцу, получая крепкое пожатие сначала родительской ладони, а потом – Нигана. Вместо слов всем почему-то хочется прикоснуться к мальчику: Кэрол ласково целует его в висок, Джудит мнет маленькими пальцами подбородок, а Сиддик зарывается лицом в длинные волосы, зная, что те вскорости обстригут под машинку. Глядя на заплаканного и взъерошенного Сиддика, Энид внезапно начинает всхлипывать. Ей вторит Джудит, опасно надуваясь и принимаясь кряхтеть. Оба Граймса, кажется, ни на что не обращают внимания: когда подходит автобус, что домчит Карла до железнодорожной станции, парень запросто в него запрыгивает и шутливо отдает честь через грязное высокое окно.

– Ну что, детка, готов к синдрому опустевшего гнезда?

– Нет у меня никаких синдромов, – Рик незаметно толкает Нигана бедром, все еще рассматривая дымку выхлопных газов. Летом на юге совсем безветренно, и Граймсу кажется, будто след от автобуса навечно застыл в тяжелом горячем воздухе.

***

Июль в Округе Кинг выдался жарким, даже слишком жарким. Облегчения не было ни ночью, ни во время коротких дождей, что проливались с ясного неба, оставляя после себя лишь удушье.

Это раннее утро было точно таким же: жарким и душным. Рик осторожно соскользнул с постели, следя, чтобы Ниган не проснулся. Но тот, по своему обыкновению, лежал без всякого движения, даже когда Граймс тихо одевался и скрипел кранами в ванной. Перед выходом Рик проверил время – 5:02. Солнце уже показалось из-за горизонта, стремительно выныривая из лиловой дымки в готовности сжечь дотла каждый розовый куст и расползающиеся по садам будлеи с увядшими цветами.

Стоило ему выйти за порог, как выцветшая рубашка начала липнуть к спине. Дернув углом губ, он закатал рукава и принялся ждать. Мелкие камешки под его ногами слегка подпрыгнули, когда бронированный внедорожник S.W.A.T. вынырнул из-за поворота и с тихим скрипом тормозов остановился прямо перед домом Граймса. Несколько патрульных машин припарковалось рядом.

– Рик, – Мартинес выпрыгнул из внедорожника и тут же протянул ладонь для крепкого пожатия, – так какого черта мы делаем?

– Вы все делаете по уставу, – он ответил на приветствие без улыбки. – Дай мне рупор.

– И все-таки, какого дьявола происходит? Я понимаю, что это по дружбе и старой памяти, но… Твой вчерашний звонок…

Граймс усмехнулся и провел ладонью по косматой бороде. Он бросил взгляд в сторону окон их спальни, взвесив в руке громкоговоритель.

– Тебе нравится быть капитаном, Цезарь?

– Я всегда буду благодарен за твою рекомендацию, Рик. Но… Сейчас я говорю с тобой как друг. Разве я не имею права знать, что ты затеял? Я и так сделаю для тебя что угодно, ты же знаешь.

– Ты все узнаешь в процессе. Хотя… – Граймс усмехается, растягивая последнее слово, – кое-что тебе может не понравиться. Но это уже не мои заботы. Так что просто действуй по уставу.

– Понял.

Граймс оглянулся на лица некогда его собственных бойцов спецподразделения. В их глазах застыл немой вопрос, но никто так и не решился открыть рот, по-прежнему чувствуя что-то, что заставляло их вытягиваться по струнке в присутствии человека по имени Рик Граймс. Не обращая внимания на Мартинеса, он коротко дернул пальцами в нескольких направлениях: два человека встали у входной двери дома, еще четверо вышли из внедорожника и щелкнули предохранителями своих служебных глоков. Патрульные автомобили выстроились поперек дороги, блокируя движение.

– Перед началом предупреждаю всех и каждого, – Рик окинул служащих спокойным взглядом, – если хоть кто-нибудь выкажет какое-то несогласие или недовольство происходящим, я поставлю ваш отряд первым в очередь на операции на Ближний Восток. В нынешнем составе. И не вздумайте стрелять. Это понятно?

– Да, сэр. Вас поняли, сэр.

– Отлично, – Граймс развернулся обратно в сторону своего дома, и уже было поднес рупор ко рту, однако на его плече сжалась пятерня Цезаря. Недовольно выдохнув, мужчина убрал палец с кнопки включения. – Что еще?

– Ты имеешь какое-то влияние на распределение отрядов? – голос Мартинеса звучал тихо и напряженно.

– Теперь я капитан запаса в одном звании с Альваро.

– Дерьмо! Ты принял его предложение?

– Как, по-твоему, мой сын попал в армию со справкой об инвалидности?

– Тогда, – он нервно провел пальцами по своим коротким волосам, отступая на шаг назад, – с повышением в звании. Сэр.

Граймсу не передалось чужая нервозность – ему хватало собственных поводов для беспокойства. Он обвел языком сухие губы и расправил плечи. Включение громкоговорителя больно резануло по ушам – в соседних домах началось легкое движение. Перед тем, как поднести рупор ко рту, Рик сделал глубокий уверенный вдох.

– НИГАН ДОУСОН КРОСС, ВЫЙДИТЕ ИЗ ДОМА С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ. Я ПОВТОРЯЮ, НИГАН ДОУСОН КРОСС, ВЫЙДИТЕ ИЗ ДОМА С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ И НЕ ОКАЗЫВАЙТЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ.

Спустя несколько секунд в окне спальни появился всклоченный от внезапного подъема Ниган. Он резким движением распахнул шторы и грохнул открытыми ставнями о стену. Его голый и уже окрепший торс несколько раз мелькнул в оконном проеме, пока он не перекинул локти через подоконник, выглянув наружу.

– А ты все никак не угомонишься?! Какого черта?!

– НИГАН ДОУСОН КРОСС, Я ПОВТОРЯЮ ЕЩЕ РАЗ. НЕ ОКАЗЫВАЙТЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ И ВЫХОДИТЕ ИЗ ДОМА С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ.

– Ты пожалеешь об этом дерьме, Рик, я обещаю.

Граймс никак не отреагировал на ожидаемую угрозу, а его голос звучал все так же безэмоционально и сухо:

– У ВАС ЕСТЬ ДВЕ МИНУТЫ, ЧТОБЫ ВЫЙТИ.

Окно с невообразимым шумом захлопывается обратно под случайный комментарий встревоженного соседа. Заряженное оружие пугает проснувшихся людей достаточно, чтобы они не показывались снаружи. Кругом по-прежнему пусто и тихо, а потому щелчок дверной ручки слышится особенно отчетливо.

– Рик, ты… – слова застревают у Нигана в горле, когда его тут же подхватывают два выставленных на веранде оперативника. Мужчину прижимают лицом к панельной стенке, чтобы быстро пройтись ладонями поверх накинутого на плечи халата, словно Кросс действительно собирался пронести какое-то оружие в своем нижнем белье. Когда его разворачивают обратно и выкручивают руки, Ниган бросает злой взгляд в сторону Граймса. Но вот на запястьях щелкают наручники, и ему ничего не остается, как выставить перед собой скованные руки с открытыми ладонями, демонстрируя свою покорность ситуации.

Сдержать удовлетворенную ухмылку оказывается слишком сложно, особенно, когда Нигана подводят к внедорожнику, чтобы уткнуть лбом в раскаленный капот. Рик чувствует, как его губы кривятся сами по себе, и он едва заметно улыбается в сторону. Согнутая пополам фигура и разошедшиеся в стороны полы очередного глупого халата с рисунком из папоротников и канареек – вид кажется Граймсу приятным.

Громкоговоритель оказывается в опасной близости от уха Кросса:

– У ВАС ЕСТЬ ПРАВО ХРАНИТЬ МОЛЧАНИЕ. ВСЕ ЧТО ВЫ СКАЖЕТЕ, МОЖЕТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНО ПРОТИВ ВАС.

–Ты, неблагодарный кусок дерьма, Рик. Вчера наша принцесса сделала первый шаг, а ты вот так говоришь мне «спасибо»? Почему, блядь, ты…

– Именно поэтому, – Рик неопределенно усмехается, взглянув на замершую Сашу. – Разверните его.

Девушка сжимает губы и беспрекословно повинуется приказу: Нигана бесцеремонно прижимают поясницей к машине, все так же расталкивая бедра, чтобы он держал ноги на уровне плеч. В его почерневших от бешенства глазах нет никакого замешательства – этому человеку всегда есть, за что быть задержанным, и единственный вопрос, который может его интересовать в данный момент: за какой именно из многочисленных грехов его пытаются судить.

– Ну и?

На губах появляется знакомая злая усмешка собственного превосходства, которую не могут стереть ни болезненные тычки в ребра, ни врезающиеся в запястья браслеты. Граймс командует Саше отойти в сторону. Он снова прижимает рупор к губам, заставляя вздрогнуть всех людей в непосредственной близости:

– ПРОТЯНИТЕ РУКИ ПЕРЕД СОБОЙ.

– Доволен? И что дальше?

– А ТЕПЕРЬ, – внезапно Рик опускается на одно колено, – СКАЖИТЕ «ДА».

Громкоговоритель отключается, а вместо него в руках оказывается то самое кольцо, которое Ниган оставил, как он собирался оставить все остальное, связывающее его с Граймсом. Не дожидаясь четкого ответа, Рик медленно протолкнул кольцо по выставленному пальцу.