Текст книги "Милосердие (СИ)"

Автор книги: kakas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 48 страниц)

– Здесь все верно.

Капитан Альваро с явным облегчением ставит печать на титульной странице и пломбирует документ липкой наклейкой с гербом. У него нет ни времени, ни желания возиться с этим; он хлопает Граймса по плечу, как будто тот лично решил его проблему с надоевшими отчетами.

– Тогда последняя просьба и можете лететь домой.

Рик молчит и спокойно смотрит на Альваро. Тот кашляет.

– У нас нет инструктора на первую смену. Покомандуйте там немного, пока мы подготовим машины и свяжемся с посадочной полосой. Не хочу, чтобы местные засранцы расслаблялись – наши ребята и так делают за них всю работу. Поучите их быть бойцами, лейтенант. Они ждут вас на третье площадке.

– Есть, сэр, – Рик вяло отдает честь и встает. Он отодвигает край плащевки, служащей в палатке дверью, но Альварес снова окликает его.

– Лейтенант, вы не думали перейти в военный корпус?

Но Граймс только усмехается, глядя в черные глаза капитана. Тот неловко отмахивается от него и наконец отпускает.

Площадка – забетонированный квадрат земли – удачно стоит в тени палаток и высоких тентов, прикрывающих припасы от нещадных лучей. Граймс не спеша ковыляет по утоптанному сотнями ног песку и падает в грубое деревянное кресло со спинкой. Он, щурясь, обводит взглядом группу людей из сорока человек. Из-за пота их смуглая кожа отливает оливковым блеском; молодые парни скалят зубы и неуверенно мнутся. Армия США выдала им новые винтовки, дубинки и ботинки. Им нравится дурачиться со своими «подарками»: бойцы то и дело, гомоня на невнятном языке, щелкают затворами, показывая друг другу, как правильно обращаться с таким арсеналом.

Стоило Рику стукнуть подмышечной перекладиной о железную канистру с бензином, как те сразу замолчали и вытянулись в ломанной шеренге. Орать слишком трудно и потому Граймс включает ручной громкоговоритель:

– Ровнее!

Эхо разлетается по лагерю; кто-то с интересом рассматривает это действо, кто-то откровенно насмехается над горе-бойцами. Потея и спотыкаясь, они уже битый час бегают по площадке, пока Граймсу не вздумается их остановить и снова заставить выстроиться в идеальную шеренгу.

– Ботинок к ботинку! Живее!

Рик достает сложенную в кармане штанов кепку и натягивает козырек на глаза.

– Винтовки на грудь!

И снова разнобойный лязг и сбитый строй. Граймс тычет костылем, показывая, что это никуда не годится. Лейтенант слышит за спиной тихий шепоток молодых бойцов его армии. Они пересмеиваются и одобрительно похлопывают в ладоши.

– Я даже не представляю, что он заставляет свою жену делать в постели.

– Наверное, гоняет ее по всей кровати, пока она не ляжет, как положено.

– Черт, даже не верится, что я выдержал его инструктаж в позапрошлом, ха-ха.

Парни беззлобно смеются и проходят мимо. Рик смотрит им в след; фраза о жене заставляет его улыбнуться в бороду. Кажется, существует лишь один человек, который не поддастся его дрессировке. И этот человек ждет его дома.

– Винтовки к ноге! Откинуть сошку!

К краю площадки подъезжает легковой автомобиль. Из него выходит военный, слишком чистый и бледный, чтобы быть кем-то из тех, кто торчит тут уже больше месяца. Из палатки появляется мужчина в сутане священника. Он несмело идет к машине и, когда военный деликатно подталкивает его в сторону открытой дверцы, Габриэль Стокс оборачивается. Они встречаются взглядами с Граймсом; проповедник кивает, слегка наклоняясь торсом. Рик легким движением отдает честь двумя пальцами и дергает подбородком в сторону авто. Как и все люди, имеющие один секрет на двоих, они понимают друг друга без слов: облегченно опустив плечи, отец Габриэль садится в автомобиль и тот быстро трогается с места. Скоро Стокс будет дома.

– Привести оружие в полную готовность! Выстрел! Перекат! Выстрел!

Они жмут на спусковые крючки, выпуская из дул только воздух. Стрельбища начнутся позже, а пока Рик вдалбливал в них основы, которые те с трудом, но пытались усвоить.

– Лейтенант Граймс, – к его уху деликатно наклонились, – ваша машина прибыла. Отправление через десять минут.

– Хорошо. Я соберу вещи, – мужчина кивает, бегло улыбается и снова оборачивается к своим подопечным. – Вольно! Идите на обед.

_____

* «Джоси Уэйлс – человек вне закона» – вестерн США 1976 года. В главной роли Клинт Иствуд.

========== Глава XX ==========

Комментарий к Глава XX

My boyfriend’s back and you’re gonna be in trouble~

– Дерьмо! – Ниган со злостью швыряет тяжелый кожаный чемодан на стол. – Какого хрена я должен быть в сраном Вашингтоне, если половина ебучего департамента сдохла!

Он раздраженно кривит губы, опускаясь в кресло во главе стола. Саймон нервно сглатывает и достает из внутреннего кармана пиджака плоскую флягу. Гевин флегматично наблюдает, как тот прикладывается к своему пойлу.

– Некоторые отчеты мы передаем лично, таков порядок, Ниган, – Гевин не смотрит на терапевта: он и так знает это выражение ярости на его лице, когда тот щерится, будто бешеная собака, и шумно дышит через нос. Мужчина в курсе, насколько чревато попасть под горячую руку Нигана, а потому бросает фразу на свой страх и риск.

– Закрой рот, – тот медленно отчеканивает каждое слово. Он делает глубокий вдох, однако все присутствующие знают, что это не поможет делу. Саймон протягивает ему сигарету, но Ниган лишь окидывает его пренебрежительным взглядом. Мужчина хрустит пальцами и раскрывает плоский чемодан: внутри слегка помятые от нескольких ударов папки, аккуратно подшитые в дела. На титульных листах пусто, а корешки опечатаны. – Где ебучий наблюдатель?

В огромной стеклянной стене кабинета видно небо. Аэропорт совсем рядом: самолеты, как на зло, пролетают туда-сюда, шумя турбинами и полосуя небосвод. Ниган с ненавистью смотрит на очередной Боинг или Локхид, стартующий со взлетной площадки. Он оправляет высокие лацканы своего черного пиджака и бросает папки одну за другой – они проезжаются по зеркальной поверхности стола, вразброс останавливаясь на скользкой столешнице. Щелкнув ручкой, док ставит подпись в углу картонной обложки, с незаинтересованностью пролистывая документы и сминая краешки страниц.

Граймс вернулся два дня назад, аккурат тогда, когда его вызвали в главное отделение Вашингтона. Ежегодный отчет – быстрое дело, по крайней мере, Ниган никогда не считал пару суток слишком долгим сроком. До этого момента. Он закуривает и сжимает массивную стеклянную пепельницу. Саймон знает, что сейчас произойдет, а потому тихо отъезжает на своем стуле назад.

– Ну так, парни, где Карсон, я спрашиваю, – Ниган поднимает пепельницу и мягко стучит ей через каждое сказанное слово. Стол вибрирует – Гевин убрал локти со столешницы и, не глядя в глаза врачу, уложил руки на свои колени.

Он не звонил Рику, а тот не звонил ему. Они оба знали, что такая встреча не начинается с телефонного разговора. Ровно через четыре часа весь департамент Округа Кинг будет праздновать возвращение бойцов спецподразделения в арендованном банкетном зале. Рик должен быть там и он, мать твою, тоже должен быть там.

Мужчина скользнул по лицам коллег тяжелым выжидающим взглядом.

– Карсон уже поднимается на лифте, – Саймон с тоскливым видом делает последний глоток и прячет флягу. Его куда более скромная стопка бумаг покоится на коленях, Гевин и вовсе обмахивается одним единственным скоросшивателем.

Наконец дверь в конференц-зал открывается и сухой невзрачный мужчина робко здоровается с присутствующими. Его внешность обманчива: за маленькими прямоугольными очками, сползающими с длинного носа, скрываются цепкие и внимательные глаза. Карсон бросает взгляд на пепельницу в руках Нигана и тихо кашляет. Тот не реагирует и продолжает раздраженно постукивать стеклянной глыбой по столу.

– Эммет, дружище, мы тебя уже заждались.

Гевин обреченно опускает голову.

Но сегодня Ниган хочет сделать все быстро. Он все с тем же выражением следит, как наблюдатель – человек, подтверждающий подлинность каждого особо важного отчета – тихо садится за стул по его левую руку. Карсон долго копается в своем чехле для очков в поисках ручки и с каждой секундой промедления стук становится все громче.

– Давайте начнем с Округа Кинг, штат Джорджия.

Эммет Карсон поправляет очки и притягивает к себе ближайшую папку. Он вскрывает пломбы одну за другой, то и дело бросая взгляд на кивающего Нигана. Это длится слишком долго: от нетерпения док поджимает губы, то и дело теребя воротник своей белой рубашки. Он не глядя расписывается в документах, а закончив, небрежно бросает пепельницу на стол – паутина трещин расползается по поверхности.

– Вот так бы сразу, – Ниган хлопает наблюдателя по плечу, отчего тот неустойчиво покачивается на стуле.

Не прощаясь, мужчина перехватывает чемодан и, вправив пальцы между пуговиц жилета, торопливо выходит из кабинета. Во внутреннем кармане лежит смятый билет на самолет и ему приходится ловить такси прямо на пороге огромной офисной высотки, внутри которой теснят друг друга несколько государственных отделов. И только когда авиалайнер резко дергается на трассе, он ощущает привычное спокойствие.

***

В такси до банкетного зала одного из центральных ресторанов Округа Кинг Ниган успевает привести себя в порядок. Мужчина разглаживает пиджак своего костюма-тройки, который выглядел безукоризненно даже после нескольких часов в офисе и самолете. Он вталкивает в маленький карман белый платок, проверяет запонки на манжетах.

Из окон ресторана бьет приглушенный свет, а шумная музыка знаменует начало торжественной части.

Чемодан брошен в гардеробе. Ниган поднимается по широкой каменной лестнице и толкает створку массивной двери. В большом зале полумрак – весь свет обращен на полукруглую сцену, откуда очередной начальник или спонсор травит глупые шутки и воздает почести. Толпа послушно смеется в нужных местах, а официанты незаметно пополняют бокалы, блестящие своими начищенными до блеска боками.

Он сразу находит его спину. Синий пиджак облегает крепкие плечи, а из-за ворота виднеется белоснежная рубашка со стоячим воротничком. Курчавые волосы Граймса отросли – он зачесал их назад; побитые сединой кудри прикрывают половину шеи. Мужчина опирается на трость, второй рукой покачивая полупустой бокал для виски. Ниган с улыбкой подходит сзади и незаметно проводит пальцами по его талии. Ухо Рика настолько близко, что он едва сдерживается, чтобы не сомкнуть на нем зубы.

– Я соскучился.

Знакомый низкий голос и горячее дыхание заставляют Граймса едва заметно улыбнуться. Словно мучая терапевта, он смотрит перед собой, ощущая, как ладонь проезжается по пояснице. Повернув голову, Рик совсем неслучайно задевает его носом.

– Черт, Рик, – Ниган скользит потемневшим взглядом по его лицу, цепляясь за полоски пластыря на еще не зарубцевавшейся ране. Задержавшись на губах, он опускает глаза ниже, замечая рельеф бинтов под рубашкой и огрубевшие пальцы, что крепко сжимали набалдашник трости.

– У нас есть полчаса до вручения, – Граймс разворачивается к нему, перехватывая трость. – Пошли.

Словно заговорщики, они торопливо идут через служебный коридор, где снуют с подносами официанты и грохочет кастрюлями кухня. Из-за ноги Рика быстро спуститься по узкой бетонной лестнице не выходит, но Ниган только и рад: он зажимает лейтенанта на первом этаже, однако тот тянет его на стоянку.

Они вламываются в машину, едва не сорвав дверцу. Граймс проталкивает Нигана на место водителя и наваливается, вжав того в поднятое стекло. Тот торопливо зарывается пальцами в жесткие кудри, притягивая лицо Рика еще ближе. Какую-то секунду они медлят, но после голодно вцепляются друг в друга. Будто соревнуясь в жадности, оба так и норовят прихватить кромкой зубов краснеющие губы, толкаясь языками и шумно дыша. Граймс торопливо расстегивает ремень брюк: он уже не замечает ни ноющей ноги, ни давящих на живот и бока ран. Ниган втягивает его на себя, вынуждая оседлать бедра – мужчина толкается пахом и нетерпеливо потирается.

– Ты меня, блядь, с ума сведешь, – Ниган хрипло дышит, когда Рик опускается на его ствол, как будто уже успел позаботиться о том, чтобы растянуться. Мысль об этом заставляет Нигана возбужденно выдохнуть. Граймс торопится, жесткими толчками вбивая терапевта в сиденье автомобиля, и Ниган уже не может сказать наверняка, кто кого трахает. Рик накрывает ладонями его грудь, прогибаясь глубже и выбивая воздух из легких.

Граймс цепляется за пуговицы черного жилета, добирается до рубашки. Он чувствует, как Ниган напрягается, но вместо этого лишь грубее вдавливает того в сиденье. Член Граймса трется о голый живот, с новым толчком оставляя после себя все больше липких потеков. От этого прикосновения Ниган невольно подается ближе, перекатывая под кожей мышцы и судорожно дергаясь при каждом вдохе.

Рик не выдерживает: впившись кромкой зубов в подставленную шею, он резко кончает. Док подхватывает его ягодицы и прижимает к бедрам, чтобы тут же спустить следом. Он чувствует, как горячо и натужно Граймс дышит в его плечо, все еще непроизвольно сжимаясь вокруг ствола.

Где-то недалеко проезжает автомобиль. Он скользит желтым светом фар по стоянке за рестораном. Блики падают на две фигуры в машине, но никто не может их увидеть. Шум стихает, кругом никого.

Он оттягивает его от себя за волосы. Медленно проводя пальцами по загорелому лицу, Ниган поддевает кончик пластыря ногтем. Он неторопливо срывает полоски по очереди, после перехватывая Граймса за шею и подтягивая ближе. Его горячий язык скользит по открытой соленой ране. Он завороженно смотрит на сомкнувшего глаза Рика – ему сейчас действительно хорошо: мужчина приоткрыл губы, тихо и возбужденно дыша. Растрепанные волосы падают на скулы – Ниган берет его лицо в ладони, убирая пряди за уши и вновь проезжаясь языком по увечью.

Пальцы Нигана медленно распутывают чужой галстук-бабочку, потянув за края и тут же поддевая первую пуговицу на горле. Белая рубашка послушно расходится в стороны и взору открывается мощный торс. Пропуская соски под ладонью, Ниган чувствует, как Граймс мягко качнулся сверху. Терапевт молча прижимается губами к алеющей на плече ссадине от очередного осколка – Рик отзывчиво сдавливает член внутри себя. Ниган не может оторвать от него взгляд: он словно открывает человека перед собой заново и сколько бы раз они не делали это, никогда Граймс не был столь жадным и вместе с тем податливым.

Рик не из тех, кто любит боль: он способен спокойно выносить ее, не обращать внимания, а после забывать. Оттого Ниган все не может разгадать причину этой чувственности. Граймс приоткрывает глаза и его взгляд заставляет зарываться пальцами под тугие бинты, проталкиваться под ними, прижиматься подушечками к влажным и испещренным хирургической нитью ранам. Рик приваливается лбом ко лбу, с каждым прикосновением все явственней насаживаясь на ствол. Его затылок постоянно задевает потолок автомобиля – волосы снова рассыпаются и падают на виски. Ниган не может прекратить пожирать его взглядом, продолжая эту странную болезненную ласку; руки возбужденно подрагивают, а низ живота ноет, будто скручиваясь в тугой узел.

Рик смотрит на него и его голубые глаза заливает черный зрачок. Мужчина двигается медленно, словно растягивая свое удовольствие – Ниган ощутимей проезжается ногтями по швам, заставляя того крупно вздрагивать. Все кругом пахнет железом и потом: рана на боку открывается, но Ниган лишь прижимает ее ладонью, ощущая, насколько горячей может быть кровь Граймса. Рик запрокидывает голову, словно приглашая вцепиться зубами в кадык, и когда зубы смыкаются на шее, он, содрогаясь, долго кончает. Мужчина продолжает мягко насаживаться, словно вторя пробегающим по телу судорогам. Ниган не может отвести взгляд и, кажется, один только вид заставляет его заполнить Рика снова.

– Что это, блядь, было? – он с глухим стоном откидывается на сиденье, все также прижимая рукой липкую рану. Граймс молчит.

– Сейчас опоздаем, – Рик смотрит на свои наручные часы и его кисть слегка подрагивает. Он порывается слезть с Нигана, но тот останавливает его.

– Погоди. Фух, блядь. Мать твою.

Рассеянно смахивая со взмокшего лба выбившийся локон, терапевт вслепую шарит по торпеде, с грохотом открывая бардачок и только после додумываясь щелкнуть маленькой лампочкой над сиденьями. Он ищет хотя бы подобие салфетки или тряпки, но вместо этого натыкается на моток машинного скотча. После облегченного вздоха он отрывает зубами несколько кусков, все также одной рукой заклеивая разошедшуюся по краям рану. Закончив, он бездумно отирает губы и на тех остается кровь.

Граймс наконец-то грузно соскальзывает с чужих бедер, но даже тогда Ниган не дает ему натянуть штаны.

– Нахуй это вручение. Блядь, – он злится и торопливо отирает Рика от спермы, смазки и крови. Лейтенант застегивает рубашку, вправляет ее в штаны, щелкает пряжкой ремня. Повернув к себе зеркало заднего вида, мужчина неловко приглаживает волосы руками и потирает ладонями лицо. Он оборачивается на Нигана и короткими скупыми движениями разглаживает его костюм. Пуговицы жилета поддаются совсем плохо и терапевт, скалясь, отталкивает его, чтобы собраться самостоятельно.

– Завяжи мне галстук, – Рик поправляет платок в нагрудном кармане Нигана, пока тот, глухо ругаясь под нос, пытается справиться с бабочкой Граймса.

– Скажи мне, что после этого дерьма мы сразу уедем, чтобы я мог повторить все, что ты тут, блядь, устроил.

– Только если ты зашьешь все обратно, – он проезжается ладонью по боку, но кровь отпечатывается на рубашке и ему приходится застегнуть свой пиджак на две пуговицы.

– Да хоть, блядь, крестиком, хоть гладью.

Они едва не опаздывают: имя Граймса звучит на весь зал, а он, тяжело опираясь на трость и руку Нигана, идет через толпу. На ступеньках Рик оборачивается, выпуская из пальцев чужое предплечье. Док скользит взглядом по незаметной лукавой улыбке, которая появляется на лице Граймса, когда тот замечает алый след зубов на шее любовника. Ниган рассеянно оглаживает себя пальцами по бьющейся вене и наталкивается на эту метку – он скалится в ответ, присоединяясь к аплодисментам.

И пока Граймс принимает в руки награду департаменту Округа Кинг за участие и вклад в операцию на Востоке, врач прикладывается к пойманному у официанта бокалу. Рик умеет говорить перед большой аудиторией и терапевту нравится смотреть на него в такие моменты.

На широкой груди красуется медаль в виде твердой сине-белой ленты – высший знак почета для служащего под руководством департамента полиции. Ниган знает, что вещица лишь пополнит коллекцию Карла; мысль об этом заставляет его улыбнуться в бокал.

Все стихает. Закончив поздравления и шутки, Рик бьет по стакану воды, обрывая человеческий гомон.

– Но мы все должны понимать, что ни одна радостная для нас победа не обходится без печальных потерь. Мы все будем помнить капитана Брэда, храброго и умеющего поднять боевой дух любого бойца. Этот волевой человек был гордостью департамента, спецподразделения и своей семьи. Он погиб как герой – им он останется навсегда.

Граймс опускает голову, делая паузу, а после снова открыто смотрит в зал:

– Почтим его и других погибших минутой молчания.

И лишь Ниган, легко раскачивающийся на пятках, видит холодное безразличие в этих светлых проницательных глазах. Ему не требуется даже пары секунд, чтобы все стало ясно: мужчина хрипло смеется своей догадке по поводу судьбы капитана и приваливается плечом к массивной колоне. Повторные аплодисменты отпускают лейтенанта со сцены и его место занимает очередной чиновник. Граймсу приходится тяжело ковылять по красному ковру, чтобы приблизиться к Нигану.

– Ты, – док с улыбкой утыкается пальцем в грудь Рика, – очень плохо себя вел, герой.

– Тебе необязательно превращать чужую жизнь в шутку, ты в курсе? – Граймс отбирает у него бокал и, глядя в глаза, делает глоток.

– Ты и сам прекрасно с этим справляешься, – Ниган все также обворожительно улыбается, не скрывая своего удивления. – Я же просил тебя, детка, почему ты никогда не слушаешься? Зачем грохнул старика Брэда?

– Заткнись, бога ради, – Рик не может сдержать улыбки, допивая чужой виски. Мужчина рассматривает любовника в полумраке: небрежно расстегнутая на три пуговицы рубашка демонстрирует жесткую поросль на груди и Граймс сжимает губы, сдерживаясь, чтобы не дотронуться.

Он вкладывает в руку Нигана ключи от своей машины.

– Черт, обожаю, когда ты даешь мне рулить, – он самодовольно и похабно ухмыляется, подставляя Граймсу свою руку и увлекая за собой из душного ресторана.

***

Будто избавившись от груза вынужденной ответственности, Граймс с неопределенной улыбкой оттягивает воротник рубашки Нигана, мешая тому рулить и постоянно отвлекая на себя. Мужчина расстегивает галстук-бабочку, с облегчением ослабляет хватку мелких пуговиц на горле. Показывая всем своим видом, что Рик все-таки доигрался, терапевт слишком резко паркуется у своего дома и дергает лейтенанта за волосы. Его поцелуй жадный и кусачий, почти что злой.

Они снова почему-то торопятся, быстро всходя на крыльцо, хлопая дверью, минуя лестницу. И только оказавшись в темной спальне, оба наконец переводят дух. Граймс отставляет свою трость, а Ниган щелкает прикроватной лампой. Ему нравится наблюдать, как Рик раздевается: тот расстегивает пуговицы на манжетах, стягивает пиджак и вынимает ремень из шлевок. Ниган замечает его нерешительность, когда дело доходит до оставшейся одежды. Тогда он быстро пересекает спальню и самолично стягивает с покатых плеч испачканную в крови рубашку. Он дергает брюки с бельем вниз и тянет Граймса на себя, заставляя переступить вещи.

– Черт возьми, я впечатлен, – в шепоте звучит скрытое восхищение. Ниган оглаживает золотую после беспощадного пустынного солнца кожу, скользя пальцами по вздымающейся груди. Он тянет за истрепанный конец бинта, разматывая тугие марлевые кольца и обнажая перед своим взглядом все больше ран. Перевязь кончается – он выпускает ее из пальцев и та падает на пол, словно последний предмет одежды.

Мужчина осторожно касается подушечками стянутой швами дыры на бедре – Рик тихо вздрагивает и поднимает на него мутный взгляд. Терапевт чувствует угрозу, как если бы он пропихнул пальцы в рану бешеной собаке. Но чем чаще и настойчивей он прикасается к нему, тем сильнее становится желание. Граймс знает, что Ниган ощущает все это, а потому отворачивается.

– Осторожней с этим взглядом, Рик, – Ниган глухо растягивает слова, перехватывая его лицо и заставляя смотреть на себя. Голубые глаза недоверчиво блестят, пока руки тянут за пиджак, вынуждая врача выпустить его из хватки, чтобы раздеться.

Когда Граймс опускается спиной на постель, его мышцы напряженно дыбятся под кожей – Ниган завороженно рассматривает любовника сверху вниз. Словно приручая этого человека заново, он уверенно укладывает ладонь на исполосованный глубокими рубцами живот. Ниган мягко потирается пахом о член мужчины, наклоняясь к нему все ниже и ниже. Борьба Рика слабеет, когда Ниган, упираясь в пошедшую кровью грудь, насаживается и медленно принимает в себя ствол. Он видит, как тянется к нему Граймс, а потому отвечает тем же: борода царапает лица, а губы болезненно отзываются на сомкнутые зубы. Они едва ли не рычат; Рик напрягается, несмело впиваясь подушечками пальцев в поясницу партнера, пока тот раз за разом ударяется о него бедрами.

Ниган хочет его всего, целиком – всегда хотел. Граймс будто пытается отдаться ему, но вместе с тем щерится и бросает вызов за вызовом. И только сегодня, когда тот наконец позволяет Нигану вспарывать себя, нет, лично прикладывает его руку, словно приглашая, док понимает, насколько близко он оказался к тому, чтобы заполучить этого неправильного, поломанного человека.

Рик не ощущает, как кончает, не чувствует чужих горячих капель на животе. Боль притупляется и он лишь часто-часто дышит. Ниган скользит по чужому лицу мягким внимательным взглядом, но Граймс не замечает – он накрывает скользкую от крови ладонь врача и прижимает ее к самому безобразному увечью на своем теле. Терапевт едва ощутимо проезжается носом по влажной от выступившего пота щеке. Подушечки его пальцев ласково поглаживают рваные мертвые края раны и Рик постепенно расслабляется. Его мышцы оседают, а тело избавляется от сковывающей движения судороги.

Ниган хочет подняться, чтобы остановить кровь, но тот удерживает его, дернув обратно. Мужчина с удивлением чувствует горячие липкие пальцы на своей щеке – Рик аккуратно гладит его, оставляя следы на щетине и скуле. Глаза лейтенанта прикрыты, но терапевт слишком сильно хочет увидеть его взгляд сейчас, а потому давит на порез, застывший на лице полицейского.

– Тише.

Голубые глаза распахиваются как в бреду, однако завидев знакомые черты, Рик наполовину прикрывает веки.

Ниган знает, что только что Граймс получил, что хотел – того, кто единственно примет его целиком. Он получил его.

Терапевт впервые в жизни ощутил его стальную хватку, отточенную сотнями тренировок и операций. Теперь он знает, насколько крепко Граймс способен держать приклад чего-то большего, чем легкий полицейский глок. И когда руки наконец разжались, только тогда врач вдохнул полной грудью.

Рик настолько расслаблен и податлив, что док может переворачивать того как хочет: он повалил Граймса на бок, медленно выводя аккуратные стежки хирургической иголкой. Лейтенант лишь умиротворенно сопит в бороду и будто от удовольствия сжимает пальцы на ногах. Он похож на сытую и до смерти спокойную тварь, которая не тронет, даже если долго и методично бить ее по носу. Словно большой ребенок, Рик эгоистично наслаждается вниманием.

– Ниган?

– Ммм? – терапевт зажимает губами леску, выпрямляя ее перед следующим проникновением под кожу.

– Я хочу, чтобы ты собрал все эти свои штучки… – Рик хрипло и как-то медленно проговаривает слова. Он лениво крутит в пальцах ампулу, выпавшую из кожаного врачебного пенала.

– Да, штучки. Что еще? – мужчина облизывает пальцы от крови и рассеянно кивает, слушая этот лепет в пол уха.

– Одежду, вещи всякие…

– Хорошо, всякие вещи.

Иголка идет совсем туго и Ниган беззлобно ругается под нос.

– И переехал.

– Куда, детка? В ад?

– Ко мне.

========== Глава XXI ==========

Комментарий к Глава XXI

С прошедшим днем Св. Валентина <3

Хотел закончить эту главу к тому моменту, но слишком увлекся совсем другим делом

А теперь самое время немного расслабить булочки и насладиться этой романтикой :з

Когда приехало две грузовые машины, переполненные коробками, мебелью и стройматериалами, Карл понял, что все это плохо кончится. Он не был против милых и немного странных ужинов с Ниганом, ему нравилось приподнятое настроение отца, когда терапевт оказывался рядом. И даже более кардинальное вмешательство в их семейную жизнь, вроде сцены с матерью или выхаживания папы после «допроса» не казалось особо большим делом.

Но переезд?

Как эти оба собирались объяснять соседям и коллегам столь тесные взаимоотношения? Особенно с учетом их совместного убийства Уолша – Карл был уверен, что это коллективное решение – картина заиграла еще более яркими красками. Психопат, вырезающий полицию, и идеально подготовленный лейтенант спецподразделения – прекрасный дуэт для тихого пригорода.

Уже совсем скоро наступит дата очередного слушания по поводу раздела имущества, наследства и Джудит – отцу придется объясняться еще и на суде. Самым смешным в этой ситуации казалось то, что если бы эта парочка просто завязала отношения и расхаживала друг с другом под руку, то проблем бы не было – достаточно довериться хорошему адвокату, который легко обернет подобное положение дел в сторону семьи Граймсов.

Однако отец всегда трепетно относился к нему и Джудит, он принимал их и любил даже слишком сильно, и ничего не могло заставить Рика поменять свою позицию – Карл не видел причин не ответить ему тем же. Так что, раз он решил съехаться со своим врачом, которого теперь куда уместнее называть «партнер», жалеть не о чем.

Парень сдержанно усмехнулся, наблюдая с крыльца, как Рик командует грузчиками своей тростью. Подросток посторонился, когда пара мужчин внесла тюки с пометкой «одежда» – очень вовремя, с учетом того, что Ниган уже битый час пытался втиснуться в свои севшие штаны. Ничего из чистых вещей отца ему не подошло – то узко, то коротко, то колется.

И с каких пор он стал таким переборчивым?

Карл слышит, как рвется картон – похоже, Ниган все же добрался до одежды. Очень быстро их гостиная заполняется мебелью: массивный письменный стол, разобранные книжные стеллажи, знакомое кожаное кресло, секретер и даже маленький диван. Парню сложно представить, куда это будет впихнуто и каким образом расставлено. Когда начали заносить бесконечные коробки с книгами и записями, дом Граймсов словно уменьшился в три раза – свободного пространства совсем не осталось и даже маленькая кухня оказалась больше похожа на Перл Харбор после бомбардировки, чем на оплот семейных завтраков.

На ярко-зеленом газоне хаотично разбросаны банки с красками, доски и мешки с песком. Рик перекладывает их с одного места на другое, стараясь не задеть пошедшие первыми почками кусты. Карлу кажется, что его отец таким образом справляется с собственной паникой и это при том, что он еще не видел, что творится в самом доме. Мужчине приходится отставить трость, чтобы сложить длинные доски в одну кучу: те все равно сыпятся из рук и разъезжаются в разные стороны.

По улице тихо едет знакомая машина – Граймс старший не обращает на нее внимания до тех пор, пока та не паркуется у подъезда в гараж, на котором теперь теснится авто терапевта вместе с мотоциклом. Рик выпрямляется и стягивает рабочие перчатки.

– Смотрите, кто пожаловал, – Ниган появляется в дверном проеме, не спеша идти на выручку и невозмутимо потягивая кофе. Бог знает, как он смог отыскать чашку в этом хаосе.

Карл чуть сдвигается в сторону и облокачивается на дверной косяк. Они вдвоем наблюдают за молчаливой сценой, где Рик достает из заднего кармана джинсов сверток помятых бумаг и протягивает те экс-супруге. Не похоже, что встреча стала для него неожиданностью – видимо, это очередные справки для суда.

Парень краем глаза рассматривает Нигана, который зачем-то вырядился в китайский халат цвета фламинго. Мужчина лишь небрежно перетянул его скользким поясом, что, очевидно, шел в комплекте: тот совсем не держит полы и они разъезжаются в стороны, демонстрируя всей улице его слегка поросшую жесткими волосами грудь и татуировки.

– Кажется, твоя мамаша не в духе.

– Похоже на то.

Лори тихо разговаривает и Карл готов побиться об заклад, что она шипит и шепчет, лишь бы ее диалог с бывшим мужем не долетел до слуха окружающих. Женщина жестикулирует все резче, но Рик не реагирует и просто пожимает плечами. Их тихую перебранку прерывает звук звонкой пощечины – Граймс трет лицо и гневно ударяет тростью о каменную дорожку.