Текст книги "Милосердие (СИ)"

Автор книги: kakas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 48 страниц)

– Можно с вами в следующий раз?

– Ну нет, детка, волшебство начинается, как только ты выходишь за порог.

Граймс торопливо включает душ, словно желая заслониться от Кросса стеной воды. Он выкручивает краны на полную и слишком тугие струи болезненно ударятся о точно такую же заплывшую синяками грудь, спину и плечи. Рик и сам не знает, чего стыдится, но инстинкты загоняют его в другой конец ванны, где он расслабленно прислоняется лбом к плитке. Ему отчаянно хочется, чтобы Ниган прикоснулся хоть куда-нибудь и вместе с тем ему также отчаянно не хочется его к этому подталкивать.

Он ощущает себя уязвимым, когда его спина не чувствует привычного горячего тела. Эта пустота кажется почти что осязаемой, она словно саднит. Молчание затягивается, но вдруг знакомые до мельчайшей детали пальцы проезжаются по крепким икрам – Рик вздрагивает и громко отфыркивает воду, как будто это поможет что-то скрыть.

– Детка, ты так расстроился, что не сможешь надеть мини-юбку с такими ногами?

– Что? – Рик выдавливает смешок, с вымученной улыбкой проводя ладонями по лицу и бороде.

– Брось, такая херня все равно меня не заводит, – слышно, как шуршит стягиваемая одежда. – А вот если ты наденешь что-то из моих вещей…

– Да что угодно, если… – Рик слишком поспешно сжимает обвившиеся вокруг его талии руки и тянет мужчину на себя. Грудь вжимается в изувеченные лопатки – еще немного и от боли сведет задубевшую от бесконечного напряжения шею. – Если это будет твое.

Кросс сдавливает его в своей хватке еще крепче. И ни одно его движение не говорит о том, что он боится причинить Граймсу боль.

– Черт, впервые говорю что-то подобное.

– Продолжай.

Рик опускает взгляд вниз, где шершавые ладони растирают и греют прозрачный гель. Они уверенно проезжаются по животу и бедрам, поднимаются на грудь, скользят по предплечьям, ребрам, бокам. Граймс молчит, пока Ниган, не щадя, трет жесткой мочалкой каждый сантиметр кожи в досягаемости вытянутой руки. Вода под ногами совсем мутная и темная.

– Мне стало сложно тебя отпускать. И обходиться без тебя. Даже сейчас, я знаю, что мог бы справиться со всем сам, но я хочу, чтобы это делал ты.

Когда Рик начинает мылить голову, то ощутимо получает по пальцам. Ниган доделывает за ним начатое, а после повторяет все снова и снова, пока стекающие по плечам и лицу струи не становятся прозрачными. Он заканчивает, и руки устраиваются на своем месте, поглаживая расслабленный живот.

– Карл тебя обожает, – Граймс с улыбкой притягивает к губами его пальцы. Но ему этого мало: Рик разворачивается лицом и нетерпеливо поддевает языком довольную ухмылку. Он никогда не целовал его так: обхватив обеими ладонями голову и наклоняя к себе.

– А еще я восхитительно готовлю.

– Это так.

– И прекрасно трахаюсь.

– Не могу сказать иначе.

Граймс целует его снова и снова, прерываясь после каждой фразы.

– И эффектно ревную.

– Не видел ничего более… эффектного.

– И доктор из меня что надо.

– Без этого никуда.

– А какой охуенный у меня удар правой.

– Я оценил, – Рик смеется, но это не мешает ему жадно закусывать чужие губы, сжимая мокрые пряди на затылке.

– Разве я не идеальный муж для тебя, детка.

– Так и есть, – Граймс щурится и толкает его носом. – А я для тебя?

– Тютелька, мать его, в тютельку, – Ниган теснит его к стене, сталкиваясь лбами.

Их прикосновения все больше походят на борьбу. Рик ударяется затылком о плитку, хрустят сжатые запястья Кросса.

Слышно, как хлопает дверь номера – принесли заказанную еду. Мужчины нехотя отрываются друг от друга.

– Карл еще не открывал наш подарок?

– Нет. Давай, одевайся. Все, как ты заказывал, детка.

Граймс натягивает белую футболку Нигана, путается в его черных джинсах, которые слишком плотно сели на бедрах. Зашнуровав ботинки обратно, он подставляется под острый гребень; Кросс наспех зачесал его волосы и с довольной улыбкой осмотрел представшую взгляду картину.

– Охренеть, теперь ты точно моя девочка!

Ладонь с громким шлепком опускается на зад Граймса.

– Откуда ты знал? Мог бы привезти мои вещи.

– Так же неинтересно!

Рика переполняет чувство, схожее с эйфорией, когда он наблюдает, как непринужденно и легко Ниган и Карл обмениваются издевками, как лезут в тарелки друг друга и разбрасывают еду едва ли не по всему столу. Сын пихает Кросса ладонью прямо в лицо, когда он выплевывает кусочек редиса в его стакан. А Нигану словно наплевать, как будто ему не нужно прилагать каких-либо усилий, чтобы все было так, как было.

– Доедайте, нам скоро выходить, – Граймс с невозмутимой улыбкой уворачивается от печенья и вытирает рот салфеткой.

– К слову об этом. Ковбой, ты собираешься открывать свой подарок или как?

– Давай, Карл, там кое-что особенное для тебя.

Граймс младший долго копается в бездонной сумке терапевта. Взяв в руки коробочку, он рассматривает черную матовую бумагу, распускает золотую ленту. Кажется, будто ему страшно снимать крышку – а вдруг там какая-то детская ерунда? Ему трудно отгадать, что могут совместно подарить эти два человека. Он смотрит на отца, что едва ли не насильно проталкивал в рот Нигана недоеденный ростбиф, и улыбается.

– Ну что, ты теперь совсем взрослый мужик.

– Карл, тебе нравится?

И ему действительно нравится. Нравится, что они не дарили ничего глупого или экстравагантного. Что не было чем-то таким, что будет напоминать лишь об одном из них. С этой вещью он действительно кажется взрослым самому себе. Он уверен, что этот подарок будет с ним еще целую тысячу лет, ведь такое нельзя выбросить за ненадобностью. Откинув стекло авиационного шлема, парень еще раз поднял руку к глазам – часы блестели на солнце, а задняя крышка с гравировкой приятно холодила кожу**.

***

Тихое постукивание ножа по разделочной доске навевает на Граймса сон. Он ходит по кухне туда-сюда, то разгружая пакеты с продуктами, то подбрасывая лед в ящик с пивом. Ниган совсем никуда не торопится: склонив голову на бок, он механическими движениями шинкует овощи, что одинаковыми кусочками разлетаются по мискам.

– Где ты этому научился?

Рик чувствует себя не на своем месте, когда ему приходится чуть приподниматься на носках и наваливаться на спину Кросса. Обычно он наблюдал за готовкой Нигана на расстоянии, интуитивно понимая, что тому вряд ли понравится, если кто-то будет мешаться под ногами. Граймс аккуратно протягивает руки под животом супруга – ему интересно, как он сам будет чувствовать себя в этой позе.

– Зависал перед кулинарными шоу ночами напролет.

Мужчина с улыбкой смахивает мелкие квадратики перца в посуду и принимается за помидоры.

– А если серьезно?

– Ну, моя бывшая жена, упокой господь ее душу и все остальное, отвратительно готовила. Но не так как твоя Лори, что, судя по всему, просто хотела спалить к чертям этот дом вместе с кексами, а просто… – задумавшись, Кросс делает глоток пива и вновь берет в руки нож. Стук возобновляется. – Знаешь, все было таким жидким и пресным, будто это я собираюсь двинуть кони от рака и она заранее готовит меня к больничной жрачке. Прямо-таки натуральная блевотина.

– Какая трагедия, – Рик тихо усмехается, прижавшись губами к пахнущей знакомым одеколоном шее.

– Это ты привык к тушенке и всякой баланде, а я, между прочим, чертовски люблю хорошо поесть. – Ниган следит за ним краем глаза, но Граймс ничего не замечает. – Когда я высказал свои требования и привез ей мешок соли, богом клянусь, я привез сорокакилограммовый мешок, она просто послала меня к черту со слезами на глазах.

– И после этого ты решил научиться все делать сам?

– Хрена с два. Как будто ты меня не знаешь, детка, это почти что оскорбление. – он быстро перемешивает овощи и ставит кастрюлю на огонь.

Рик делает аккуратный шаг, следуя за Кроссом. Ему совсем не хочется разрывать это прикосновение, тем более, когда Ниган так недвусмысленно отирается о его пах.

– Я тогда вел много копов из миграционной полиции и прекрасно знал, в каких местах можно было найти подходящего человека. В общем, я долго слонялся по всяким забегаловкам, искал нужный объект, так сказать. Нажрался я тогда сальсы под завязку, м-да, – хмыкнув, он быстро облизал палец. – В итоге у нас в доме появилась моя очень дальняя тетушка Пепита. Уна сорпеса, дорогая! Ола, Пепита!

– Кто? Как? Зачем?!

– У Пепиты просрочилась миграционная карта, а у меня просрочилась жена. Так почему бы нам не помочь друг другу? Все честно! – Ниган с улыбкой вскинул брови и бросил первый кусок мяса на доску. – И раз Пепита оказалась старшей женщиной в доме, то она принялась ебать Люсиль и в хвост, и в гриву. Черт, я такие крики слышал только в психушках. Она просто ходила за ней и показывала, как смахивать пыль, подстригать газон, подтирать жопу и… момент истины!…готовить!

– Что? Ты действительно притащил в дом какую-то незнакомую нелегалку, чтобы она изводила твою жену? Ты серьезно сейчас? И это ради вкусной еды? Господи, Ниган, ты… У меня нет слов.

– Нет, ну Люсиль упиралась и два раза сваливала к матушке на шею, но все равно возвращалась ко мне и Пепите соответственно. Скажу больше, мы даже полюбили Пепиту. По крайней мере, я уже не мог представить своего вечера без ее ароматических палочек и молитвенного бубнежа за здоровье моих метафизических детей перед Девой Марией.

– Как она вообще поверила, что Пепита может быть твоей родственницей? Ты… ты даже не похож на мексиканца или откуда там Пепита родом.

– Тогда я решил, что быть брюнетом более чем достаточно, – Ниган трет глаза, сдерживая смех. Мясо под его ладонями равномерно вываливается в специях; Граймс опускает взгляд на разделочную доску и сглатывает. – Но Люсиль была просто непробиваемой. Она закатывала истерики, хлопала дверью, даже била посуду. И пока она металась и рвала на себе волосы, я подтягивал свой испанский на кухне с Пепитой. Представляешь, у нее оказалось четыре брата, пятеро детей и двенадцать внуков. И все они, значит, жили вместе. И ели, соответственно, тоже вместе. Там это очень важно – семейные трапезы и все такое. Неудивительно, что она могла разделать курицу с завязанными глазами, как хренов Гибсон Рикенбакер***!

– Так вот кого мне стоит благодарить за твои кулинарные изыски? И за спагетти тоже?

– Именно так. В любом случае, с Пепитой мне было куда интересней, чем с заплаканной женушкой. Да и готовила она просто божественно. – Ниган издает неопределенный рык, причмокнув. – Даже жаль было ее отпускать.

– Как? Ты не приковал ее цепями?

– Детка, на такие меры я пойду только чтобы не отпускать тебя.

– Как будто я уже могу куда-то деться.

Деревянный скребок мелькает перед глазами, а баночки с разноцветными специями кочуют с места на место. Ниган действительно намеревается сделать все и сразу: шипят в кастрюле овощи, томится под прессом нарезанное мясо, в духовке печется картофель. На кухне уже давно стоит нестерпимый жар – Кросс открывает несколько окон и закуривает.

– О-о-о, после Атланты ты стал совсем ручным. Так что можно обойтись и без цепей. Пока что. – он чувствует, как горячие руки блуждают под футболкой, а после останавливаются. – Черт, а знаешь, ласковым ты не менее сексуален, чем злым.

– А я только и делаю, что бегаю за тобой с ружьем.

– Подобные щенячьи глазки ты мне еще не показывал, – развернувшись, Ниган оказывается с Риком лицом к лицу. Он легко оглаживает Граймса по белесому шраму под глазом, трогает его губы и с мягкой улыбкой чуть приподнимает лицо за подбородок. – Надо же, Рик Граймс все-таки влюбился? Или что происходит?

– А на что похоже?

Граймс вскидывает брови, но тихий звонок кухонного таймера заставляет их отвлечься. Кросс наблюдает, как Рик лезет в духовку, обжигается и рефлекторно облизывает моментально покрасневшие пальцы. Он снова выглядит неповоротливым боровом – это зрелище всегда казалось Нигану забавным; мужчина тихо смеется и возвращается к готовке.

Пронзительно яркое солнце бьет через задвинутые вверх окна, снаружи нет ни одного намека на ветерок. Кросс делает глоток пива, но на язык падают лишь теплые капли – очередная бутылка подошла к концу.

– Детка, напомни мне еще раз, какого черта ты все это затеял?

– Я в долгу перед Цезарем. Тем более, он нужен мне как следующий лейтенант.

– И раз он прыгает вокруг тебя как сраный цирковой конь, ты решил поощрить его семейным ужином? Неплохо-неплохо, смотри, чтобы он в тебя не влюбился на радостях.

Рик поменял опустевшую бутылку Нигана на новую, но даже это не помогло заткнуть его рот. Для капитана все еще было загадкой, действительно ли Кросс воспринимает любого человека, что говорит Граймсу что-то большее, чем «есть, сэр, так точно, сэр», как потенциального соперника.

– Интересно, его постигнет та же судьба, что и Боба? К слову, детка, что ты с ним сделал? Он похож на раздавленный помидор.

– Лично? Ничего.

– Лжец. – Ниган тихо смеется, запрокидывая голову на чужое плечо.

– Мы только и делаем, что лжем. Ты и я. – губы задерживаются за ухом и Рик чувствует на них соленый пот. Привалившись лбом к затылку, Граймс полной грудью вдыхает запах его волос. – И Ниган, никаких историй про Пепиту.

– Боишься, что она могла оказаться его реальной тетушкой?

– Господи, ты настоящий мудак.

– Почему мы пьем не текилу?

– Ни слова больше на эту тему.

И Ниган действительно послушался. Он расслабленно и непринужденно хлопал Мартинеса по плечу, заигрывал с его женой, изредка бросал мяч их многочисленным детям и время от времени подавал пиво из ящика.

Из открытых кухонных окон, что вели прямо на веранду, аппетитно тянуло мясом. Мужчины устроились в старых креслах, сытые и сонные. На газоне перед домом резвился целый выводок смуглых курчавых малышей – Граймс только диву давался, как хрупкая, почти что невесомая жена Цезаря справлялась с этим нашествием весело улюлюкающих крох. Солнце медленно клонилось к разгоряченной земле – над улицей повис душный дурман полевых трав, такой пьянящий, который бывает только здесь, где равнина соседствует с холмами. Изредка мимо проезжал на велосипеде Карл вместе с Энид: они наматывали круги у отца на виду, с каждым разом проносясь мимо все более раскрасневшиеся и веселые. Рик догадывался, а Ниган знал наверняка, что во время долгих остановок Карл уводил Энид за дом, чтобы наконец понять, нравится ему ее целовать или нет.

Машина Кэрол припарковалась у переполненного въезда в гараж, который Рик все так и не расширил. Пелетье запросто расцеловала жену Мартинеса, огладила пару чернявых макушек и легко взбежала на крыльцо. Граймс успел только дернуться для приветствия, когда Кросс уже приобнял субтильную женщину, чтобы втолкнуть ее в дом. Она тихо рассмеялась и просто развела руками, позволяя себя увести. На веранде совсем не слышно, как Ниган называет ее тещей и открывает бутылку персонально заготовленного рома. Звенит посуда и бокалы.

– Они что… встречаются?

– Не обращай внимания, просто Ниган от нее без ума. – Рик хмыкнул, закидывая ноги на побеленные перила.

Москитная сетка ударяется о стену, но Цезарь даже не дергается, а только многозначительно улыбается, стоит ему увидеть Кэрол и Нигана вместе.

– Я был бы не против встречаться с такой красоткой, знаешь ли. – Кросс, хмыкнув, перешагивает преграду в виде Граймса и тому кажется, что супруг оказывается слишком близко от того, чтобы не оседлать его бедра во время этого акробатического трюка. Незаметно выдохнув, Рик подает ему новую бутылку.

– Боюсь, я здесь единственная, кого не впечатляют твои остроты, дорогой. – Пелетье аккуратно отправляет в рот кусочек мяса. Она бегло следит за носящимися из стороны в сторону детьми Цезаря; от нее не ускользает, как шарахаются от их двора соседи, но это ничего, так было всегда. – И пока вы не начали перемывать косточки всем подряд, я поищу себе компанию получше.

– Черт возьми, твои капризы могут снести разве что грядки и персиковые деревья, честное слово. – Ниган бросает ей вслед кусочек льда, но женщина легко уворачивается и с негромким смехом устраивается рядом с женой Цезаря на газоне.

Граймс чувствует, что его глаза сами собой закрываются. Ему хочется поддаться этой неге, вдыхать домашние запахи и вполуха слушать негромкие разговоры. Со дня рождения сына его жизнь все больше походила на сказку; незнакомое ощущение всецелого умиротворения переполняло его до краев, он становился мягким и ленивым.

Кросс закидывает ноги на подлокотник его кресла, и этот тычок вырывает Граймса из праздного забытия. Он едва успевает сдержаться, чтобы не накрыть ладонью носки пыльных ботинок. Неприятный укол раздражения заставляет Рика тихо цокнуть языком. Один жест, что запросто был позволен другим, ему оказался недоступен.

– Так как так вышло, капитан, что вы живете вместе? В департаменте только и ходят разговоры, как о вашем тандеме. – Мартинес делает несколько глотков и закуривает. От его сигарет тянет мятой. – Чамблер думает, что вы держите Кросса в заложниках. Или наоборот.

– Просто Рик, мы же не на службе. – Граймс отмахивается от вездесущего «капитан», как от мухи. – Чамблер думает? Вот это новость.

– А почему нет? Это напоминает мне, как я учился в колледже. Знаешь, никто не трахает мозги, траты напополам и неограниченные запасы бухла. Чем не сказка? Советую попробовать, – Кросс медленно сползает по спинке кресла. – Рик такой парень, что когда вскроешь его панцирь, кажется, будто знаешь его с детского садика. Верно, Рик? Ты у нас просто мистер-душа-нараспашку!

Граймс только хмыкает вместо ответа.

– А если честно?

– Цезарь, ты в курсе, сколько стоит долгий развод? А какие приходят счета из онкологической клиники, где посчастливилось почить моей женушке? А как мне было грустно одному в своем огромном пустом доме? А как мне не хотелось просыпаться по утрам, зная, что кофе придется готовить самому? – Ниган делает серьезное лицо и Рик старается не смеяться. Мартинес сочувственно поджимает губы. – Мы решили стать компаньонами и разделить эту горестную чашу на двоих.

– Соболезную, Кросс.

– А, да забей, – мужчина широко зевает в ладонь. – Черт, а вообще с Граймсами весело, поверь. Хуй они теперь от меня избавятся.

– Соболезную, Рик, – Мартинес смеется, наблюдая, как Ниган продолжает раскачивать ногами кресло вместе с дремлющим капитаном.

– Пособолезнуешь себе на моих тестах в грядущий вторник.

– Черт. У меня нет никаких привилегий после сегодняшнего?

– Кого-кого? Я не ослышался? Привилегий? Вообще-то, это я приготовил ужин, так что ты мне еще и должен останешься, г-н будущий лейтенант.

– Было вкусно, не спорю, – Мартинес подхватывает на руки подбежавшего мальчишку, что был такой же тонкий и гибкий, как и его мать. Ребенок сидит смирно, время от времени ощупывая крестик на шее родителя. – Стой, лейтенант?

– Ну да, – Ниган зевает, продолжая мягко толкать кресло. – Рик так решил. Так что будь уверен, ты им станешь.

– Капитан?

Цезарь переводит взгляд на Граймса, но мужчина спит, убаюканный мерным покачиванием.

***

Вентилятор послушно гудит, разнося легкий ветерок по светлой и просторной кухне Уолша. На столе стоит нетронутый чай со льдом.

– Мы должны пойти на сделку, иначе ты потеряешь все.

– Я не собираюсь отдавать им Джудит, Эрик. Посмотри на них. Ты серьезно думаешь, что мать в здравом уме отдаст ребенка им?

– У тебя нет другого выбора. Гарет не будет менять своих показаний, иначе он лишится и лицензии, и работы, и всего остального. Прими это как факт и мы просто будем двигаться дальше.

– Двигаться дальше? А может, мне стоит обратиться к другому адвокату?

Ралейг нервно проводит рукой по своим зачесанным назад волосам. Мужчина делает глубокий вдох, словно ища в себе силы на привычную спокойную улыбку.

– Знаешь, что отличает хорошего юриста от любого другого? Умение заключать сделки. Ты представляешь, чего мне стоило побегать по суду, чтобы выбить это соглашение?

– Ты получаешь за это деньги. Хотя, мне жаль, что я заплатила за нечто подобное.

– Да, а еще дело с плохим для клиента исходом может обойтись мне куда дороже, чем пара сотен долларов за час. Так что, прими сделку, а дальше мы что-нибудь придумаем.

– Что-нибудь? Очередную сделку? Нет, спасибо.

– Это не навсегда, Лори, ты же и сама знаешь. У тебя будет достаточно времени, чтобы привести свои дела в порядок. И в следующий раз я советую тебе не избегать проверок – Рик прошел три таких, а ты едва справилась с одной единственной. И да, еще кое-что. Покажи Джудит специалисту – это действительно важно.

– С ней все в порядке. Заруби это себе на носу.

Когда она смотрит на него, такого высокого и сильного, то не чувствует ни гордости, ни тоски, ни сожаления. Она поняла, что не любила его, не так сильно, как следует матери любить своего ребенка. Лори знает, что это неправильно, однако она уверена – у нее никогда не было шансов любить Карла если не сильнее, то хотя бы так же, как любил его отец. Раньше все ее чувства двигались по инерции, но теперь, когда она смотрела на него, такого высокого и сильного, она уже не любила его хоть как-то. В этом и была разница между Риком и Лори: каким бы взрослым ни был Карл, для Граймса он всегда останется «его мальчиком». Что до Лори, то она видела перед собой не мальчика – мужчину, такого же опасного и жестокого, как и его отец.

Лори благодарит бога, что сделала аборт.

Она наблюдает за тем, как они заходят в зал суда один за другим: Рик, Карл, Ниган. Она чувствует: они отличаются от остальных. Это не видно простому глазу, по крайней мере, заметить это возможно лишь погодя, со временем. И дело не в том, как они говорят, как улыбаются или как прикасаются друг другу. Это ощущается интуитивно, словно какое-то шестое чувство начинает шевелиться внутри живота.

Ралейг и Гарет сидят рядом. Лори хочется сжать пальцы Гарета, но тот словно специально сложил руки на груди. Судья громко стучит молотком – все затихают.

– Заседание по бракоразводному процессу мистера и миссис Граймс объявляю открытым. Слово предоставляется мистеру Ралейгу.

Аарон вскидывает брови и с неприятной улыбкой поправляет часы. Адвокаты снова обмениваются взглядами и Нигану кажется, что эти оба точно трахаются. А если и нет, то давно должны попробовать.

Эрик был краток: он знал, чем закончится это слушание. Поэтому, когда настала очередь миссис Андерсон подвести итоги своих проверок, он просто смотрел в окно.

– Ваша Честь, в силу того, что проверка жилищных условий и условий для содержания ребенка у миссис Граймс была проведена лишь один раз, как и настаивал суд, я хочу заранее отметить, что миссис Граймс долго не шла навстречу службе и откладывала момент нашего визита. Подобное поведение затрудняет процесс и может быть расценено как препятствие суду. Мистер Граймс позволил провести все три предписанные проверки без каких-либо задержек и переносов. – Джесси бросает взгляд на Рика, но он так и сидит, прямой и отстраненный.

Андерсон тихо выдыхает. Сегодня на ней уже нет той юбки, которая была чуть короче, чем следовало. Но от Нигана не ускользает, какого насыщенно бордового цвета была ее помада и как быстро ее язык пробегается по блестящим губам. Кросс переводит взгляд на супруга.

– Сравнивая результаты, могу сказать, что у мистера Граймса более благоприятные условия для содержания ребенка. По техническому оснащению нареканий нет, все коммунальные системы исправны и в полном порядке, даже расположение всех электроразъемов соответствует нормам, что, к слову, большая редкость, так как данный пункт является желательным, но не обязательным при постройке частного жилья. В доме есть отдельная детская комната средней площади, опасные предметы в зоне досягаемости ребенка отсутствуют. Санитарные нормы для содержания ребенка в жилье частного типа соблюдены. Иными словами, в доме убрано, чисто, все приборы и системы исправны. У миссис Граймс жилплощадь меньше, коммунальные системы исправны все, кроме водоснабжения: необходим новый бойлер. Детской комнаты нет, санитарные нормы не соблюдены, однако, судя по отчетам ее терапевта, данный пункт является следствием ее покачнувшегося психического здоровья, что, однако, не может служить оправданием. Сильная запыленность воздуха способствует развитию аллергических заболеваний, астмы и патологий органов дыхания, прошу это отметить. Но, опять же опираясь на отчеты терапевта, данная ситуация идет на улучшение, хотя, проверить этот пункт мне не удалось.

Лори с силой закусывает щеку изнутри, сдерживая вспышку гнева. И то, что ее пытается «обличить» другая женщина, пусть лишь и по долгу службы, заставляет бывшую миссис Граймс злиться только сильнее.

– У старшего ребенка – Карла – также есть своя отдельная комната большой площадью со всем необходимым для учебы, досуга и отдыха. После личной беседы с сыном мистера Граймса, мною были сделаны выводы о том, что обстановка в доме благоприятная, никаких факторов, что будут негативно сказываться на воспитании и эмоциональном состоянии детей, нет. Опрос соседей показал, что они находят членов семьи Граймсов приветливыми, отзывчивыми и спокойными, никаких жалоб нет.

Кросс снова смотрит на Рика. Отсутствие зафиксированных жалоб и даже исчезнувшие пометки о пребывании Нигана в участке – не новость, Рик легко мог избавиться от этого, будучи капитаном. Возможно, небольшая взятка убедила бы соседей забыть о стрельбе из ружья и громкоговорителе, но тогда им пришлось бы просто бегать по улице с мешком денег и разбрасывать купюры в воздух, чтобы хватило на всех недовольных.

– По поводу Лори Граймс у соседей жалоб нет, все отзываются о ней, как о коммуникабельной соседке, что никогда не доставляет неудобств. Все еще открыт вопрос о ее проживании в доме Шейна Уолша: как долго она сможет пребывать там и на каких основаниях. Все зафиксировано в моих отчетах, копии которых уже были переданы суду до заседания. Вот оригиналы.

– Благодарю, миссис Андерсон, – Ньюдермаер внимательно пробегается глазами по пухлой подшивке документов. – Теперь касаемо консультации, терапии и других моментов. Насколько мне известно, миссис Граймс отказалась от осмотра ребенка педиатром. Данное предписание не было принудительным, однако вы должны понимать, что такое отношение к суду, когда вы уже не единожды препятствуете процессу, будет иметь влияние на конечное решение. Гарет, вам слово.

Судья кивает мужчине и тот легко улыбается ей в ответ. Он знает Ньюдермаер уже три года: они часто видятся на заседаниях и в кафетерии. Ему приятна эта легкая фамильярность между ними. Незаметно огладив Лори по пальцам, психотерапевт поднимается со своего места.

– Благодарю, Ваша Честь. Перед началом своего отчета хочу сразу заметить, что миссис Граймс всегда шла навстречу консультациям и последующей терапии. Она выказывала самое искреннее желание справиться со своим состоянием ради Джудит, себя и семьи. После предписанного судом осмотра, что являлся обязательной мерой, она выказала желание продолжить сеансы последующей терапии на платной основе, настояв, чтобы я был ее ведущим врачом. Теперь непосредственно к результатам.

Гарет блуждает взглядом по залу. Он уверен, что человек, который затеял их маленькую игру с Лори, был здесь.

– Не прибегая к узкоспециализированной терминологии, отмечу, что у моей клиентки диагностировалась крайняя форма послеродовой депрессии, которая из-за отсутствия лечения и стрессовой обстановки переросла в БДР или большое депрессивное расстройство, проистекающее с такими физически выраженными симптомами, как: бессонница, значительное снижение веса, отсутствие аппетита, упадок сил. Также присутствует невозможность концентрации, состояние непрекращающейся тревожности и резкие перепады настроения. Мной был назначен медикаментозный курс антидепрессантами стимулирующего действия. Замечу, что БДР нельзя излечить за несколько месяцев, однако медикаментозное лечение показывает наличие прогресса. Мы планируем продолжить этот курс препаратов.

Ниган усмехается и Гарет легко замечает его улыбку среди скучающих и бесстрастных лиц. В этом зале только они знают, что на Лори можно поставить крест.

Это слушание особенное: здесь не прозвучало ни одного протеста, а оба адвоката были феноменально молчаливы. Все замерло в напряженном ожидании, и даже студенты, заинтригованные столь непривычным для дела Граймсов спокойствием, отложили ручки. Рик чувствует, как сын сжимает его пальцы.

– И так, суд готов вынести решение. Принимая во внимание удовлетворение мистером Граймсом всех предписаний суда, добровольных и обязательных, а также положительную оценку всех запросов, суд Округа Кинг, штат Джрджия, наделяет Рика Граймса правом временной опеки на два года над Джудит Граймс с ее последующим проживанием у мистера Граймса. Тишина! – Ньюдермаер резко прерывает прошедший по рядам гомон. Граймсу хочется улыбнуться, но лицо словно онемело, а глаза подернула мокрая поволока. Ниган незаметно подает ему платок, но Рик не может понять, зачем он. – Лори Граймс не лишается прав опеки, как биологическая мать. В течение двух лет Лори Граймс обязуется выполнить следующие требования и представить такие документы, как: справка с места постоянной работы или учебы, справка о психическом здоровье, результаты терапии и повторных инспекций, справка о доходах. Также Лори Граймс не запрещается видеться с ребенком по обоюдной договоренности с мистером Граймсом. Через два года решение суда будет пересмотрено на повторном заседании.

***

Кросс знает, что порой слишком большая радость выматывает и опустошает так же сильно, как и слишком большое горе. Когда он зашел в их спальню, Рик свернулся ничком вокруг спящей Джудит, беспрестанно поглаживая ребенка по светлым волосам. Граймс смотрел на нее, не отрываясь, и только когда дочь чихнула во сне, он вынырнул из этого забытья. Торопливо шуршат салфетки и вот маленький красный нос снова чист.

Ниган достает из тумбочки капли и вытягивается на постели. Они привычно сталкиваются лбами: Кросс аккуратно закапывает нос ребенка, а Рик подается к нему чуть ближе, зажав Джудит между ними.

– Ниган, – Граймс говорит шепотом.

– Что?

– Я люблю тебя.

Но Кросс молчит, поглаживая ребенка по переносице, как будто первое признание Рика его совсем не касалось.

– Я задам тебе один очень простой вопрос, на который ты должен ответить честно, Рик. Честно и только так, – он поднимает темные глаза на лицо Граймса. – Ты трахнул ее?

Ладонь Рика останавливается на несколько секунд, а после вновь проезжается по пушистым кудряшкам.

– Да.

Желваки на лице Граймса дернулись, к горлу подступила тошнота.

– Одно единственное слово о стрельбе в шесть часов утра и Джудит здесь бы не было.

– Тш-тш-тш, – палец Кросса опускается на полные губы. – Вот как мы сейчас поступим, Рик: ты возьмешь нашу принцессу, уложишь ее в постель, включишь радионяню и прочее дерьмо, запрешь спальню Карла, а потом очень тихо спустишься в кабинет. Мы ведь не хотим побеспокоить наших крошек, верно, Рик? Давай, пошевеливайся.