Текст книги "Милосердие (СИ)"

Автор книги: kakas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 48 страниц)

Когда их губы соприкасались, в груди Карла ничего не ёкало – происходящее было просто чем-то приятным и новым. Энид в такие моменты даже не прикрывала глаза, а точно так же, как и он, наслаждалась моментом.

– Почему ты спросил?

– Кажется, мне нравится кое-кто.

– Да иди ты!

Энид резко вскинулась и шлепнула его рукой по плечу. Одна мысль о том, что этот флегматичный и холодный парень окажется способен на нечто подобное, казалась ей фантастической. В ее глазах Карл был подобен еще не до конца отлаженному, но стабильно работающему механизму, у каждой шестеренки которого было свое место и свое предназначение. Он был идеальным другом, компаньоном и просто спутником – только за счет него их дружба могла длиться целую вечность, и на какой бы срок они ни расставались, все всегда продолжалось с того же места, где они и закончили. Энид доверяла ему как себе и даже ни один из ее многочисленных приемных братьев не мог добиться от девушки такого же отношения.

– И кто этот несчастный человек?

– Несчастный? – парень невольно скривил губы, нахмурившись.

– Не могу представить тебя, – она заходится смехом, весело щуря глаза и махая на него ладошкой, – ухаживающим. Господи, правда не могу.

– Да ну.

– Угу, – отдышавшись, Энид потушила сигарету и положила ее в спрятанную под черепушкой коробочку. – Расскажешь?

– Только никому не говори, идет?

– Без проблем.

– Мне нравится парень, – Карл отмахивается от недоуменного взгляда подруги. – Он старше меня лет на шесть и ко всему прочему, он еще и мусульманин. Классный набор, отличный выбор. Кажется, в исламских странах за такое отрубают причиндалы.

Граймс раздраженно трет горящее лицо ладонями. От признания легче не стало – наоборот, все усложнилось, стоило ему проговорить свои мысли вслух.

– Какой парень?.. Ты что… гей?

– Да нет же! В том-то и дело… – Карл сердито цокает и садится напротив девушки. – Могу я..?

Граймс мягко привлекает ее ближе, укладывая ладонь на щеку и без всякого напора сминая полные губы своими. Он целует ее долго, вдумчиво, блуждая языком, где вздумается, и легко соскальзывая пальцами за ухо. Они с влажным звуком отлипают друг от друга; Энид непонимающе вскидывает брови.

– И что?

– Смотри, – парень опускает голову и кивает, – не гей.

– Чего..? – Грин пытается проследить за его взглядом, а наткнувшись на выпирающий из джинсов предмет демонстрации, зажимает рот ладонью. Ее звонкий веселый смех едва не вспугивает птиц на ближайших к дому деревьях. Она хохочет так долго, что на глазах проступают слезы, а Карлу приходится держать ее за локоть, лишь бы девушка не свалилась с крыши.

– Видишь.

Не испытывающий никакого смущения, а сидевший с видом юного натуралиста Карл, смешил ее еще больше.

– Боже, Карл, ой, не могу!

Но Граймс младший только устало вздыхает и нашаривает полупустую пачку. Какое-то время он молча курит, рассматривая маленькое озерцо на территории фермы. Серые утки плавают по нему туда-сюда, им-то уж точно нет никакого дела до Карла и его новой проблемы, возникшей так не вовремя.

– Как так вышло? Давно ты..?

– А? Да не знаю я, как. Я видел его только пару раз около года назад. Когда распрощался с глазом. А теперь… Он крутится у меня перед носом почти каждый день.

– С чего ты решил, что он тебе прям вот так уж нравится? Может, это просто интерес? Раз уж он такой необычный и все такое. Да и вдруг… Ну… Ты на самом деле на него не отреагируешь таким воодушевлением.

– Откуда мне знать, – он нервно пожимает плечами и отщелкивает окурок куда подальше.

– А как вы познакомились и вообще, чего это он «крутится у тебя перед носом почти каждый день»?

– Долгая история, как-нибудь в другой раз, – Карл поднимается на ноги и отряхивает джинсы. – Мне пора домой, папа скоро уйдет на работу.

Парень быстро скрылся в чердачном окошке, а его подруге только и оставалось, что недоуменно провожать взглядом появившуюся у крыльца фермы фигурку: Карл свернул за угол, послышалось рычание мотора, а после все стихло.

Проматывая в голове свой разговор с Энид, Граймс все явственней чувствовал себя дураком. Ему не нравилось это ощущение, когда все выходит из-под контроля, а способность к простому анализу утрачивается, будто ее и не было. Сейчас ему уже не так хотелось разбираться со своими чувствами – куда большей потребностью оказалось вернуть себе былую уверенность.

Крепче сжав руль отцовского Форда, парень ослабил давление на газ. Перед взглядом петляла пригородная дорога, постепенно заполнявшаяся темными точками – начался дождь. Летние грозы – большая редкость для Джорджии, а потому Карл решил просто насладиться на время стихнувшей жарой: он неторопливо ехал и ехал, опустив окно и вдыхая запах мокрого асфальта.

Дождь не прекратился, даже когда он припарковался у дома. На въезде уже застыло желтым пятном такси – дождавшись сына, Рик махнул ему с крыльца и быстро хлопнул дверцей с черными шашками. Парень провел взглядом удаляющееся авто, осмотрел приоткрытый гараж – машины Нигана тоже не было.

– Карл? Заходи, промокнешь, – Сиддик показался из открытой настежь двери. Шум дождя и шуршащей под тяжелыми каплями листвы заглушали его голос, а сам он никогда не говорил громко.

И все в нем было таким: мягким, податливым, деликатным. Сиддик был подобен овце в стае волков, настолько он не вписывался в окружение Карла и настолько сильно в нем выделялся. К нему было страшно прикоснуться, словно от этого на смуглом теле останется вмятина – Карл даже руку жал ему как можно аккуратней, такой хрупкой казалась протянутая ладонь. При этом Граймс понимал, что перед ним стоит молодой мужчина, который был шире в плечах и выше на целую голову, и которому уж точно хватало силы одним верным движением вправить кому-нибудь вывихнутое плечо. Однако эта небывалая покорность, терпеливость и доброта делала Сиддика в глазах Карла чем-то сродни редкой хрустальной статуэтки.

– Не замерз? Я сделаю тебе чай, – интерн мягко улыбается, встряхивая в руках слегка промокшую рубашку Карла, которую тот носил поверх футболки.

– Постой.

Граймсу практически физически больно за свою грубость, когда он решительно перехватывает смуглую шею и, наклонив лицо Сиддика к своему, как-то сердито впивается в чужие губы. Он знает, что у него совсем немного времени, знает, что это прикосновение окажется непривычным, что это, скорее всего, никак ему не поможет. Но он просто должен проверить, должен убедиться, что не разыгрывает сам себя, когда ладони в присутствии Сиддика холодеют, а голова становится пустой. Борода колет лицо, а приоткрывшийся от неожиданности рот только провоцирует бездумно толкнуться в него языком. Карл не замечает, как наваливается грудью на оцепеневшего парня, как соскальзывает с шеи рука. Воздух кончается и он, приоткрыв глаз, тут же утыкается взглядом в пол. На него накатывает странное опустошение: плечи опускаются, дышать тяжело. Не думая, подросток прислоняется лбом к чужой шее; он ожидает, что сейчас его, пусть и деликатно, но все же оттолкнут, однако этого не происходит. Вместо этого на макушку опускается теплая ладонь. Карл чувствует, как Сиддик запрокидывает голову и устало выдыхает.

– Прости за это, – собственный голос кажется Граймсу чужим.

– Все в порядке. Но тебе стоит найти кого-нибудь своего возраста, ладно?

– Я похож на ребенка?

Проскользнувшее в голосе снисхождение заставляет Граймса дернуть желваками, как от зубной боли. Ведя бровью, парень поднимает холодный взгляд на Сиддика, но тот лишь спокойно смотрит в ответ.

– Сейчас – да.

– А минуту назад?

– Ты очень упрямый человек, ты знал? – интерн издает недоуменный смешок, убирая длинные локоны Граймса за уши. – И в следующий раз тебе стоит быть аккуратней: не каждый парень окажется к тебе лояльным, если ты поведешь себя вот так. У тебя могут быть неприятности.

– Не бери в голову, – Карл аккуратно отнимает от себя чужие пальцы. – Сделаешь чай?

***

Когда Граймс снова пошевелился во сне, пихнув его коленом в опасной близости от паха, Кросс не повел и бровью. Неподъемное тело теперь пригвождало его к постели каждую ночь: Рик размеренно дышал в шею, навалившись грудью на грудь и вытянувшись между ног. Иногда он менял позу, но все так же неизменно оказывался сверху, не позволяя лишний раз дернуться или отойти хлебнуть воды посреди душной ночи.

Кросс знал, почему он это делает: обездвиженность стала залогом спокойного сна, своеобразного контроля, вырваться из-под которого пока что не представлялось возможности. Расслабленный и податливый после душа Граймс, что мог всю ночь вжиматься стволом в его бедро, без всяких колебаний вырубит его одним ударом и скрутит руки с быстротой бывалого вояки, если Нигану придет в голову сорваться куда-нибудь посреди ночи. И даже если это будет поздняя попойка в баре или долгий прокат мотоцикла – Рику все равно. Он установил собственное правило, заставляя ему покоряться без всяких возражений. Его преимуществом перед Кроссом оказался опасный коктейль бычьего упрямства и миллиона трюков, которые он проделывал где-то там, где постоянно грохочут снаряды, а ботинки вылизывает напалм. Ниган уверен: наручники – детская шалость по сравнению с тем, что может взбрести в эту курчавую голову, стоит Граймсу ощутить реальную угрозу неповиновения одному единственному условию.

– Черт, детка, когда-нибудь я задохнусь и сдохну прямо под тобой, – потянувшись всем телом, Кросс хрипло прокашлялся. – Хотя, если ты будешь голым, то это окажется самой приятной смертью из всех.

Но Рик крепко спит и даже не шевелится, когда пальцы проскальзывают вдоль его позвоночника от шеи до самой поясницы. Подушечки ощущают мягкую поросль волос на бедрах, проезжаются по расслабленным мышцам, гуляют за ухом.

В моменты бессонницы Ниган бездумно ласкал его, постепенно поддаваясь этому умиротворению: спустя какое-то время веки тяжелели, дыхание замедлялось, а сознание утопало в уютной темноте. Черт, а это может быть приятным.

– Вставай.

Шершавая ладонь опускается прямо на грудь – Кросс недовольно хмурится и наугад хватает пустоту перед собой. Пальцы проезжаются по бороде Граймса, но тот легко уворачивается.

– Ниган.

– Ну? И что дальше? – мужчина раздраженно трет глаза и хрустит занемевшей шеей. Внезапно прямо в его лицо летит черный комок, который тот едва успевает перехватить и поймать в опасной близости от своего рта. Шершавый язык тут же проезжается по колючему подбородку. Кросс силится проморгаться, с недоуменной улыбкой поднимая щенка в руках. – А это что за черт?

– С днем рождения.

Граймс нависает над ним, насмешливо щурясь и легко оглаживая животное между ушей. Внезапно щенок оглушительно гавкает и спускает горячую струйку прямо на одеяло.

– Ты же всегда хотел собаку. Большую. И как там было? Косматую? Вот, наслаждайся.

– Охренеть, – Кросс откидывается обратно на подушку и утыкает животное мордой в расползающееся по пододеяльнику пятно, едва не придушив. – Обоссать меня в сей знаменательный день… Может, мне стоит назвать его Рикки? Или Граймси?

– Ты доволен?

– Детка, если ты решил проверить мою заинтересованность к теме золотого дождя, то ответ «нет».

– Вставай, я наберу тебе ванну, – Рик отнимает щенка и с тихим смехом касается поджатых губ своими. – А потом можешь делать все, что хочешь.

– И даже трахнуть тебя на колесе обозрения, вымазав в сладкой вате? Ты ведь понимаешь, что после этого тебе придется так долго и вдохновлено работать своим восхитительным, просто бесподобным ртом, чтобы я принял этот… презент.

– Не знал, что ты такой романтик, – из приоткрытой двери слышится мерное журчание воды и цокот когтей. – Поднимайся, мне скоро на работу.

– Я тебя подброшу. Департамент уже успел по мне соскучиться.

На первом этаже гудит стиральная машина, у бортика ванны покоится глубокая чашка с кофе. Кросс с довольной улыбкой закуривает свою первую сигарету и выпускает дым в потолок. Руки Граймса уверенно проезжаются по его влажным волосам.

– Дай угадаю, овчарка? – мужчина подхватывает комок за шкирку и несколько раз опускает задом в теплую воду. Он болтает щенком туда-сюда, купая после недавнего конфуза: животное вертится, словно посаженный на удочку червяк, так и норовя прихватить хозяина за пальцы. – Эй, приятель, ты какой-то чертовски борзый для служебной псинки.

Кросс тихо смеется, легко сжимая щенка между ладоней. Он знает, что совсем скоро это существо будет трудно даже приподнять на руках, ну а пока нет никаких проблем, чтобы усадить мокрого щенка на плечо, где тот неожиданно тихо вытягивается и тут же укладывает морду на толстые лапы; его все еще по-детски висящие уши тут же падают на глаза, однако это не мешает ему вслепую ткнуться в колючую щеку носом.

– Черт, детка, а он мне все-таки нравится, – Ниган с улыбкой ведет бровью, не общая внимания на щекотные прикосновения. – Пусть живет.

– Какое великодушие.

– Люблю ласковых псин, ты же знаешь. Больших. Косматых. – он хрипло смеется, привлекая Рика ближе и тут же ощущая, как чужой язык проскальзывает между губ.

Сегодня их утренняя рутина была все той же, не считая разбросанного по всей кухне собачьего корма и сливочного торта на завтрак.

Но вот Граймс привычно забрасывает тяжелую трость на заднее сиденье машины и ловко опускается рядом. Ниган в ожидании выкуривает третью сигарету. Ему доставляет удовольствие наблюдать за тем, как легко Рик свыкается с обстоятельствами и как быстро он приспосабливается к тому, что изменить нельзя. Спустя пару дней ему уже не нужна помощь Кросса, чтобы подняться по лестнице или подержать дочь – он с такой скоростью находит способы управлять собственным телом, что Нигану снова кажется, будто он всегда был таким – хромым или безногим.

– Черт, может, твоя нога никогда не будет заживать?

– По-твоему, это отличный способ контроля? – Рик ведет бровью, захлопывая дверцу и вытягивая из чужой пачки сигарету.

– Ну, далеко ты не уковыляешь.

Ладонь опускается на колено в форменных брюках, а после соскальзывает ниже – под пальцами ощущаются бугры облепившего ногу гипса.

– Тогда тебе стоит сломать мне все и сразу.

– Это предложение?

– Руки и сердца тебе недостаточно, верно?

Они усмехаются одновременно, их взгляды встречаются – сложно сказать наверняка, насколько каждый из них был серьезен, и была ли действительно хоть какая-то доля шутки в паре брошенных фраз.

– Трахнул бы тебя прямо сейчас, – рука кочует на пах, задерживаясь там, – но твоя сраная работа не оставляет мне шансов и не делает поблажек даже на день рождения.

Ниган проворачивает ключ и дергает рычаг передач. Ему нужна лишь пара секунд, чтобы ощутить, как послушно и отзывчиво напрягся член Граймса под его пальцами мгновение назад. Усмехнувшись, Кросс глянул на Рика краем глаза, но тот лишь бегло улыбнулся, зная, что ему нет смысла скрывать свое постоянное желание. Наоборот, порой он едва ли не выставлял его напоказ, провоцируя, готовый зайти бесконечно далеко, не зная, но догадываясь, что рано или поздно какая-то особая черта будет переступлена окончательно.

Без Джудит Кросс может разогнаться достаточно, чтобы вдоволь попетлять по широким улицам, обгоняя зазевавшихся водителей минивэнов и парочку патрульных машин. Сонные пригородные магазинчики сменяются безвкусными, как и везде на Юге, забегаловками, кое-где мелькает беспрестанно мигающий неон хостелов и объявления о двойных завтраках.

– Детка?

Вместо ответа Рик толкается виском о его плечо, продолжая без интереса выбрасывать хлам из бардачка в приоткрытое окно.

– Ты заметил, что наш мальчик неравнодушен к няньке? Прямо-таки классика жанра! Может, он нашел твою подшивку порно-рассказов времен 80х? Ну, знаешь, мохнатые причиндалы, стыдливо прикрытые передниками или сантехники, укрощающие негритянские шланги? В те времена обслуживающий персонал обслуживал по полной программе.

– Он тебе что-нибудь говорил?

– Не-а.

– И что думаешь по этому поводу?

– Думаю, что вам нужно потолковать по душам, сиськи-письки, все такое, – Ниган вытягивает нетронутую сигарету из пальцев Граймса и закуривает.

– По-твоему, Карл не разберется с… этим самостоятельно?

Рик достает из бардачка пару пустых гильз. Повертев и так и эдак, он отправляет их в окно следом за просроченными жвачками и талонами на парковку. Ниган знает, с каким трудом Граймсу даются разговоры на интимные темы с сыном, а то, что ненаглядное чадо вдруг заинтересовалось кем-то своего пола, похоже, все еще не укладывалось у него в голове. По-прежнему игнорируя сказанное, Рик продолжил сосредоточенно читать извлеченные из той же помойки аптечные рецепты.

– Знаешь, детка, сначала я думал, что его вообще мало интересует вопрос пестиков и тычинок, но, похоже, ты породил на свет универсального солдата.

– Ты можешь говорить нормально?

– Я берегу твои нежные чувства, – мужчина насмешливо щурится, надевая солнцезащитные очки. – Но тебе не кажется странным резкое смещение прицела с его подружки на Сиддика?

– Что вы вообще в нем находите?

– Мы? Господи, да тебя еще не отпустило, – Кросс удивленно вскидывает брови. – Вау… Просто вау.

– Я поговорю с ним.

Граймс проводит ладонью между сиденьем и дверцей. Его пальцы ожидаемо натыкаются на холодную рукоятку – мужчина извлекает то ли спрятанную, то просто оброненную беретту. Достав пустой магазин, он с легким раздражением задвинул его обратно.

– Что? Даже не уволишь няньку?

– Разрешение есть? Припаркуйся у оружейного через квартал.

Хмыкнув, Ниган молча останавливается на обочине, заехав на низкий бордюр, ограждающий магазинчик с зарешеченными окнами. Рик пропадает из поля зрения на пару минут, а после вновь садится в машину. В его руках две коробки с патронами по 9мм. Какое-то время он неторопливо и сосредоточенно заряжает беретту, а после укладывает ее в опустевший бардачок, коробки с запасными патронами сбрасываются под ноги.

– Поехали, мы опаздываем.

***

Без снующих туда-сюда курсантов департамент кажется тихим, почти что полузаброшенным. Патрульные машины все на выезде, парковка практически пустая. Граймс знал, что в его отсутствие Чамблер только и рад спустить всех бойцов на бессмысленное наворачивание кругов по периметру города, не разбирая, где и когда опергруппа окажется по-настоящему полезной. Самого шефа на месте не оказалось: толкнув прикрытую дверь его кабинета, Рик наткнулся лишь на пустую вешалку и захлопнутый ноутбук.

Кросс, распугивая молодых офицеров, уже устроился у себя. Граймс не знал, какого лешего он решил поехать вместе с ним: никаких тестов и проверок на сегодня запланировано не было, однако вспомнив о прямом предназначении своего супруга в роли «крота», Рик тут же отмахнулся от размышлений. Ему было слишком сложно поверить в то, будто в свой день рождения Ниган просто не хотел торчать дома – что-то подсказывало Граймсу, что эта дата, которая наверняка слишком часто менялась в его документах, не имела для Кросса большого значения, и только сам Рик, вручив мужу своеобразный подарок, напомнил ему о смысле этого немного детского праздника.

Они расстались минут десять назад, а Кросс уже наблюдал за тем, как Граймс гоняет молодняк туда-сюда – свесив локти с подоконника, мужчина лениво выпускал дымные колечки и рассматривал такую знакомую спину. Никто не видел, как напряжены широкие плечи капитана, как нервно отстукивают пальцы по планшетке. Неожиданно Рик обернулся и его блеклые глаза со скрытым беспокойством вцепились в лицо супруга.

– И зачем мне целых два пса, – усмехнувшись, он бросил окурок вниз.

Граймс действительно был подобен животному – Ниган тем явственней ощущал это, чем дольше они были вместе. Вот и сегодня, словно повинуясь какому-то чутью, Рик не находил себе места с того момента, как они сели в машину, а может даже и раньше, может, именно поэтому он с таким упорством душил Кросса по ночам своим телом, понимая, что рано или поздно получит за это очередное наказание.

«Отличный вид на твой зад», – проговорил Ниган одними губами и захлопнул окно.

Он точно не знал, где и как этот человек решит появиться. Из письма, что оказывалось в почтовом ящике с завидным постоянством, ясно было только одно: сегодня в участке. Кросс вновь решил не отказывать себе в удовольствии уничтожить навязчивое послание – конверт из коричневой бумаги быстро занялся от поднесенной спички.

Ниган еще долго бродил туда-сюда по коридорам, с незаинтересованным видом перехватывая служебные записки, болтая с офицерами и слушая бесконечные сплетни. Ему совсем не хотелось работать, только не сегодня, когда его милый семейный рай с полноценным набором детей, а теперь еще и собакой, мог быть разрушен навязчивым вторжением.

«Мне нужно с вами поговорить.»

«Это важно. Нам нужно поговорить.»

«Важный разговор. Пожалуйста.»

«Найдите меня.»

Вот и все письма. Кросс подобным детским приемом с загадочным «нужно поговорить» пользовался лишь на восходе своей карьеры. Он знал, что такими посланиями ловят на живца или просто развязывают язык, ищут зацепку, прощупывают почву. Письма без подписи и с неопределенным содержанием – отличный метод поймать кого-нибудь, кто в чем-то виноват, ведь здесь не нужно ни представлений, ни подробностей, чтобы человек моментально сорвался или, долго изводя себя, все-таки ответил, автоматически признавая правдивость причины существования глупого письмеца.

Но что в таком случае случается редко, так это личный визит.

«Я навещу вас на работе.»

Дверь центрального холла департамента со скрипом впускает внутрь очередного визитера. Ниган сразу понимает, что это он. Его хорошо поставленный и вместе с тем слегка неуверенный голос выдает в нем скрытого невротика, а то, с каким нажимом он произносит «Рик Граймс» свидетельствует лишь об одном – никого другого перед собой он видеть не желает.

Офицер на приемке только с издевкой вскидывает брови и возвращается к телефонному разговору. Из трубки на весь коридор доносятся слегка истеричные вопли старушечьего голоса.

– Добрый день, – Ниган тут же подходит к стойке регистрации и легко трогает мужчину за плечо. – Вы ищете капитана? Он сейчас чертовски занят своими капитанскими делами.

– Здравствуйте, – незнакомец оборачивается слишком резко, и его плотная, неподходящая местной жаркой погоде рубашка, тут же собирается в складки между пуговиц. – Я подожду.

– Вы по личному делу?

– Да, мне нужно с ним встретиться.

– Давние знакомые, верно? У Граймса столько приятелей – настоящая душа компании.

– Можно и так сказать, – карие глаза тут же опускаются в пол.

– Ну что же, друзья Рика – мои друзья. Я и сам его жду. Не хотите хлебнуть кофе, похвастаться совместными фото с нашим большим другом и рассказать парочку смешных историй о бравом капитане? – ладонь Кросса уверенно скользит по лопаткам к талии; он уводит мужчину от стойки, а тот не видит способов сопротивляться. – Уверен, вам точно есть, что поведать.

Но визитер молчит. Кажется, ему стоит больших усилий раскрыть рот, даже чтобы глотнуть небрежно плеснутый в чашку кофе. Он как будто чувствует исходящую от высокой фигуры опасность и то, что его невольный попечитель не дал ему расписаться в журнале посещений, отчего-то сеет в душе смутную тревогу. Это заметно по тому, как слегка подрагивают мясистые коричневые губы и как влажно блестят глаза. Но Нигана все это как будто не волнует: он расслабленно вытягивается в своем кресле и забрасывает ноги на стол. Жалюзи прикрыты, дверь тоже.

– Ну? Имя у тебя есть, писарь?

– Простите?

– Имя.

– Я… Меня зовут Габриэль Стокс.

– Хах, да ладно! Это ты? Вот уж не думал, – Кросс с улыбкой вскидывает брови. – И какого черта ты тут забыл, Габриэль? Почему бы тебе не вернуться к своим проповедям и прочему дерьму?

– Что..? Откуда вы..?

– Я же сказал, что мы с Граймсом хорошие друзья, а у друзей секретов не бывает. Так что, поведай мне, какого хуя ты решил принести в славный Округ Кинг немного божественного света?

– Я хочу поговорить с лейтенантом.

– Блядь, да это и ежу понятно, что хочешь.

– Могу я встретиться с ним?

– Нет.

– Пожалуйста, это действительно важно.

– Ты глуховат? Нет.

– Но ему… – Стокс резко сжимает губы, оборвав фразу.

– Что?

Габриэль упрямо молчит, вздрагивая каждый раз, стоит Кроссу ударить чайной ложкой о чашку. Терапевт нарочито громко помешивает сахар, продолжая блуждать взглядом по сжавшейся в комок фигуре.

– Габи, либо ты начинаешь сотрудничать сейчас, либо потом. И только от тебя зависит, насколько приятно мы побеседуем.

– Мне нужен лейтенант, – его голос слегка подрагивает, а рука по привычке тянется к шее, но колоратки нет и пальцы оглаживают лишь маленькую пуговицу наглухо застегнутого ворота.

– Он теперь капитан. Дай свой бумажник. Давай-давай, – Ниган небрежно дергает пальцами, после чего Стокс с некоторой заминкой перебрасывает ему пухлый кошелек. Терапевт изучает содержимое, бросая на стол каждую просмотренную записку и талон. – Так, на автобусе приехал? Умница. Документы где?

– Я… Я не брал их.

– Не хотел, чтобы кто-то знал о вашей встрече? Я смотрю, ты налегке. Из такой-то глуши переться. Парень, тебя что, не повысили в сане после героизма в N?

– Простите, но кто… вы?

– Я твой лучший друг на ближайшее время. Или, по-твоему, Граймс способен проявить к кому-то милосердие дважды?

Кросс глухо смеется и от этого смеха плечи Габриэля обреченно опускаются. Он никогда не забудет то чудовище, которое вторглось в забытую церквушку, чудовище, которое не могло остановиться, взмахивая тупым тесаком и вымазываясь в крови до тех пор, пока череп его жертвы не превратился в разбитую на кусочки вазу, из которой, словно в шутку, вывалились человеческие мозги, а бурая жижа хлестала, как завонявшаяся вода.

– Зачем вам все это? Я не понимаю. Я приехал встретиться с капитаном, зачем вы останавливаете меня? К чему все это?

– Я хочу знать о причине твоего визита. Разве вы не договорились еще тогда? Какого черта ты не можешь использовать свой рот только для проповедей, Габи?

– Я не собираюсь навредить капитану. Наоборот. Он дал мне шанс и я должен отплатить тем же.

– Интересно. Продолжай.

– Не здесь.

– Совсем не доверяешь копам? Правильно, – Ниган поднимается со своего места. Его тяжелая ладонь опускается на чужое плечо; он усмехается. – Ладно, пока ты не испачкал свои штанишки от волнения, предлагаю поболтать в более непринужденной обстановке. А там я и решу, насколько полезным ты можешь оказаться для моего Рика. Идет?

– Я хочу уйти.

– Смотри, – в лицо Стокса утыкается смятая фотокарточка с Граймсом и Джудит на руках, к боку отца прижимается Карл, за их спинами слегка потрепанный ремонтом дом. – А теперь вспомни, что такое Рик Граймс. Прикрой глазки, да, вот так, и вспомни хорошенько, каким он был, когда нашел тебя. Не шутил бы я с этим парнем, – снимок бьет прямо по прикрытым векам. Ниган улыбается.

– Капитан…

– О, Габи, ему наплевать, что он капитан. Поднимайся, прокатимся.

***

Смена подошла к концу: курсанты, уставшие и вымотанные последней перед сдачей экзаменов тренировкой, разбредаются кто куда. Граймс, стуча тростью, спускается к парковке, но машины Нигана нигде нет. Хмыкнув, Рик вызывает такси, что лениво везет его домой, петляя по объездным и только спустя полчаса заезжая на знакомую пригородную улочку.

Не застав Кросса даже дома, Граймс набирает выученный наизусть номер – ответом служат долгие гудки.

– Папа? – Карл появляется внезапно; на его руках мирно сопит Джудит. – Где Ниган?

– Не знаю, Карл, может, ему нужно отдохнуть от нас?

– Не удивлюсь.

Парень с легкой улыбкой укладывает девочку в люльку, которую смастерил отец. Кроватка размеренно покачивается рядом с диваном, тихо сопит на полу щенок. Карл без всякого повода ластится к родителю, уткнувшись лицом в грудь и ожидаемо получая успокаивающее прикосновение к макушке.

– Ему понравился твой подарок?

– Скорее да, чем нет. Ты еще не дарил свой?

– Нет, – парень насилу отрывается от Рика и запрокидывает голову. – Ты всегда так спокоен, даже если не знаешь, где он.

– Карл, – Граймс оглаживает сына по щеке и смахивает с лица непослушные локоны. – Тебе нравится Сиддик?

Какое-то время подросток смотрит на отца, распахнув единственный глаз и крепче стискивая в пальцах форменную рубашку.

– Ты понимаешь, что он старше? Значительно старше. На семь лет.

– Через год мне уже будет 18.

– А сейчас ты несовершеннолетний, – Рик видит, как сжались в ровную линию упрямые губы, но все равно продолжает гладить своего ребенка по волосам. Сейчас он не может просто взять и подбросить упертого подростка на руках, однако это не мешает ему подтянуть того к кухонному стулу. Карл не сопротивляется и садится, подняв взгляд на нависшего сверху отца. – Ты не много знаешь о нем, верно?

– Да и о себе, видимо, тоже.

– Сиддик приехал в США по учебной программе. Его семья осталась в Индии, часть родственников – в Бангладеше. Если что-то случится здесь, в Америке, он будет вынужден прервать свое обучение и вернуться ни с чем. А теперь подумай, действительно ли ему нужен несовершеннолетний парень или девушка. Это преступление, Карл. Я не знаю о его… предпочтениях на этот счет. И что он скажет дома, если его поймают с тобой? У него мусульманская семья и никто не в курсе, реально ли она разделяет его свободные взгляды по поводу религии. Если он действительно так сильно тебе нравится, значит, тебе придется оберегать его от этого, и еще тебе придется ждать, – Рик трет переносицу. – Мне не за что ругать тебя, я все понимаю, и мне не за что наказывать Сиддика. Но если хочешь, я могу уволить его.

– Не нужно.

– Ты уверен?

– Да.

– У вас было что-нибудь?

– Не то… чтобы было… Я поцеловал его. И все. Он не ответил. Знаю, я не должен был.

– Карл, – Граймс притягивает взъерошенную голову к своей груди, крепко обхватив ладонями. Пальцы мужчины скользят по горячей щеке, а та оказывается мокрой.

========== Глава XXXIX ==========

Ниган застал их спящими. Оба Граймса вытянулись нос к носу на двуспальной постели; у затылка Рика, запутавшись в кудрях, неслышно сопел щенок. Мужчина огладил животное по острому носу, а то с готовностью лизнуло пальцы – собака проснулась, едва заслышав его запах.

– Привет, приятель, не шуми.

Существо только беззвучно зевнуло и потянулось всем телом. На кончиках лап мелькнули коготки, а язык обвел полную белых и пока еще мелких зубов пасть. Пес спокойно посмотрел на хозяина и моргнул.

– Ложись, – Рик переворачивается на другой бок. Его пальцы тут же хватаются за край футболки и тянут супруга к себе. В нос бьет знакомый душок железа, но Граймс только резче дергает Кросса в свою сторону, чтобы тут же зарыться лицом в пыльные джинсы.

На подушечках остаются комки запекшейся крови, но Рик не обращает внимания – он знал, что так и будет. Когда-нибудь, из-за чего-нибудь.