Текст книги "Милосердие (СИ)"

Автор книги: kakas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 48 страниц)

Лори неторопливо шагает по тесной кухне. Ее взгляд падает на новые для этого дома вещи: какие-то папки, сигареты другой марки, незнакомые безделки и чехол для очков. Через стул перекинута плотная коричневая рубашка, размер которой отличался от того, который носил бывший муж. Заинтересованная и настороженная, женщина медленно поднимается на второй этаж. Джудит радостно улюлюкает, оказавшись в знакомом месте, но Лори лишь шикает на нее, прижав крепче.

В спальне не убрано. Кажется, что собирались в спешке. Посреди сбитого одеяла лежит белая рубашка Рика. Женщина берет ее двумя пальцами и касается сухого белесого пятна. Ей сложно разобрать что это, но странная догадка лезет в голову, заставляя отбросить вещь обратно. В ванной она находит вторую зубную щетку и опасную бритву, из бельевой корзины выглядывают незнакомые вещи.

***

Они практически дошли до конца отметки на карте. Тащась то туда, то обратно, сбрасывая раненых бойцов и пополняя припасы – зачистка всегда выматывала. Весь прочесанный сектор был практически чист. Когда они подошли к границе города, Брэд выстроил в шеренгу оставшихся членов подразделения. Мужчина как и всегда с отстраненным видом мял в руках самокрутку, щурясь от горячего ветра.

– Рассредоточиться по три человека и дойти до штаба по маршруту. Осталось проверить только одно место. Я и лейтенант берем его на себя. И да, девочки, если по возвращению я обнаружу на своем пути хоть одну подозрительную хрень, хоть одного недобитого диверсанта или очередную растяжку, – капитан замолк, подкуривая свою папиросу, – я вас отправлю на инструктаж к лейтенанту Граймсу, чтобы вы поучились своему делу еще разок вместе с местными идиотами. Вы поняли?

– Есть, сэр! Так точно, сэр!

Рик щурится и прикладывает ко лбу ладонь. Кажется, солнце стало еще ярче или это усталые глаза уже не способны выдержать его ослепительный свет. Он чувствует, как косятся на него бойцы и потому открыто смотрит на них в ответ. Их ставшие загорелыми лица лоснятся от пота и кажутся почти что коричневыми, словно глина.

– Вольно, – Граймс махнул перетянутой грязным бинтом ладонью.

Отвернувшись от разделяющейся согласно приказу группе, он вместе с капитаном слушает их мерный топот, который отдаляется и отдаляется, затихая в городской черте. Перед ними все та же проклятая пустыня. Брэд протягивает Рику недокуренную самокрутку и когда лейтенант делает последнюю затяжку, как-то неуверенно хлопает его по плечу. Граймс чувствует его напряжение; краем глаза он рассматривает ничем не примечательный профиль, пока капитан не перехватывает его взгляд.

– Пошли, – Рик дергает подбородком в сторону крохотной точки на горизонте.

Их ноги вязнут в песке. Поднявшийся ветер настолько сильный, что винтовки на плечах едва заметно покачиваются. Мужчинам приходится продираться, словно через джунгли, хотя перед ними на самом деле ничего нет – только пустота и буран. Глотнуть воды невозможно: в рот тут же лезет треклятая пыль, облепляя собой язык и глотку. Наконец перед мужчинами замаячило странное для этих мест строение – деревянная часовня, сколоченная из темно-коричневых бревен, с крестом и одиноким узким окошком в центре.

– Это оно?

– Да, пошли. – Брэд неуверенно сглатывает вязкую слюну. Он снова смотрит на Рика слишком пристально, словно о чем раздумывая.

– Соберись.

Дверь надежно заколочена и лейтенанту приходится долго бить по балкам тяжелым прикладом, пока они наконец не сорвутся. Створка открывается с протяжным скрипом – в нос тут же бьет запах затхлого тряпья. Они оба видят эту растяжку: тонкая, едва заметная нить перетянута через порог, поблескивая в клубящейся пыли. Граймс снимает с плеча винтовку, бросая взгляд на капитана, чтобы молча предупредить, но тот неожиданно толкает Рика вперед – прямо на дрожащую от напряжения леску.

Среагировав, лейтенант бросается в сторону. Его ноги и правое бедро обдало обжигающей болью, словно сотни раскаленных игл одним разом впились в кожу. В ушах звенит и будто что-то булькает, то погружая в тишину, то вновь стреляя высоким набатом. Хрипло дыша, Граймс не может раскрыть глаза; он вслепую шарит перед собой, увязая в песке пальцами и грудью. Чувство опасности подсказывает ему ползти вперед и он повинуется ему, в полнейшей тьме нашаривая перед собой теплую деревянную стену церквушки.

Ресницы слиплись от крови и приходится тереть глаза шершавыми пальцами, которые наталкиваются на застрявший в щеке осколок. Он впился острым краем почти под глазом – Рик с глухим рыком выдергивает все еще раскаленный кусок то ли гранаты, то ли самодельной мины. Наконец солнце просачивается под веки, заставляя Граймса опустить взгляд на свои ноги: порванные штаны сплошь красные и если поддеть пальцем это месиво из кожи и ткани, то можно увидеть несколько рваных глубоких ран.

Все еще оглушенный, лейтенант пытается подняться, но раз за разом падает обратно. В голове постоянно шумит и он не может понять, где находится капитан. Ему удается встать, только цепляясь скрюченными пальцами за щербинки в стене, и с каждым шагом Граймс ступает все уверенней. Он не находит винтовки, зато на поясе тяжелым грузом висит самозарядный хеклер.

Наверняка Брэд услышал щелчок предохранителя.

У него нет другого выбора, кроме как проскользнуть в темный атриум. Здесь совсем мало места и оттого лейтенанту приходится вжиматься в хлипкие стены, чтобы скрыться. Церквушка настолько крохотная, что он буквально чувствует присутствие капитана где-нибудь между грубых лавок под центральным нефом.

– Я знал, что ты живучий, Граймс, но не настолько, – голос звучит совсем близко.

– Что ты творишь?

– Я все знаю, Рик, знаю, что это был ты. Ты убил Уолша. А может, и всех остальных тоже.

Граймс молчит и мелкими осторожными шагами идет на звук. Из обеих ноздрей потекла кровь, пачкая подбородок и косматую бороду. Лейтенант держит пистолет перед собой, готовый нажать на спусковой крючок когда угодно. Едва он входит в центральную часть, как из-за угла появляется едва различимая рука Брэда, которая тут же опускается на его запястье и выбивает хеклер. Рик по прежнему почти ничего не видит, но это не мешает ему интуитивно, словно животному, броситься вперед и повалить капитана на обе лопатки. Контуженный, Граймс успевает ударить его кулаком в скулу, как тот сбрасывает с себя тяжелую тушу. Рик не чувствует боли в ногах, как не чувствует и горячей крови, облепившей его тело, словно кокон. Он дергает капитана за щиколотку, вновь валя на пол и тут же вскакивая, чтобы опустить тяжелый армейский ботинок на его шею. На лавке совсем рядом блестит тесак для рубки тростника: он словно ждал их, валяясь на грязной тряпке.

Не задумываясь, Рик хватает тесак и бьет им по лбу Брэда. Нож совсем тупой, а потому он опускает его снова и снова, пока сквозь растерзанную кожу не начинает виднеться проломленный череп. С отрешенной сосредоточенностью Граймс продолжает бить мужчину, который уже давно затих. И только когда вязкий бурый ошметок попадает ему на лицо, Рик останавливается.

_____________

* Военно-транспортный самолет США Short C-23 Sherpa.

========== Глава XIX ==========

Комментарий к Глава XIX

Ну вот и новая глава :з

Надеюсь, вам понравится

Глаза закатывались. Он упал на одно колено, выпуская из рук тесак. Пятерня слепо шарит по дощатому полу, но ему приходится ползти и переваливаться, чтобы дотянуться до хеклера. Оружие показалось ледяным: его ребристая рукоятка почти не ощущается в ладони и пальцам будто не за что ухватиться – руки начинали неметь.

Он хлопает себя по куртке, но последний бинт израсходован еще посредине пути. У него всегда была репутация жесткого и предусмотрительного командующего, а потому ситуация кажется почти что смешной. Рик дергает щекой и стягивает верхнюю одежду. Его футболка настолько грязная и потная, что перевязывать ею раны кажется самоубийством, однако от заражения крови он будет умирать медленней, чем от полной ее потери. Плоская пластиковая баночка с антисептиком заканчивается предательски быстро. Граймс перетягивает ремнем правое бедро и, шатаясь, встает на ноги. У него с собой всего лишь две полулитровые бутылки воды и одну из них он выливает на свое лицо. Жидкость теплая, почти горячая.

Он обшаривает рюкзак капитана и не находит там ничего: только двойной запас крупнокалиберных патронов, карта и пустые баклажки, на дне которых болтается зеленый осадок. Брэд тяжелый и одна мысль о том, что его труп придется тащить через пустыню и полуразрушенный город, вызывает усталость.

– Выходи уже. – Граймс хрипло рявкает и собственный голос отдается в голове звоном.

Чернеющий на фоне выцветшей росписи алтарь будто разделяется на двое и одна его часть оказывается человеком. Угольно черный мужчина, лоснящаяся кожа которого еще темнее, чем побитая пылью сутана, испуганно распахивает глаза. Они и белое пятно колоратки на шее единственно выделяются для Граймса в густой темноте. Священник не отрываясь смотрит на развороченную голову капитана и его тошнит прямо под ноги. Рик наставляет на него пистолет, не снимая тот с предохранителя.

– Кто ты?

– Я… Меня зовут отец Габриэль. Габриэль Стокс. Я член миссии Епископальной церкви. – его снова тошнит, но видимо он не ел уже довольно долго, поэтому изо рта выходит лишь воздух, а тело сотрясают пустые позывы.

– Что ты тут делаешь? Где остальные? – Рик срывает пломбу с бутылки и протягивает ее священнику. Тот недоверчиво смотрит, медленно берет бутыль и делает несколько аккуратных глотков. Граймс видит, как сильно тот хочет пить, а потому толкает пистолетом донышко бутылки, заставляя Габриэля сделать большой глоток, от которого он едва не подавился.

– Не знаю, их увезли повстанцы.

– Значит, они мертвы. – Граймс перехватывает в руке рацию капитана и нажимает на кнопку приема. В динамике с шипением отзывается штаб.

– Говорит лейтенант Рик Граймс. Как слышите?

– Штаб слушает.

– Капитан Брэд убит, – мужчина взводит курок и вжимается дулом в лоб священника. Граймс безэмоционально смотрит на него из-под выцветших на солнце бровей и оттого его глаза кажутся еще более яркими и холодными. – Повстанцем. Я ранен. Найден выживший. Он не местный.

– Это правда. Повстанцы убили мужчину! – священник трясется, его глаза зажмурены, а подбородок вскинут, как будто он хочет дотянуться до рации, чтобы кто-нибудь запомнил то, что он жив и что он существует.

– Доложите о состоянии задания.

– Зачистка завершена. Отправьте транспорт по направлению к квадрату C-3.

– Свободных машин нет, но через этот квадрат будет проезжать пятая группа. Если успеете – вас подберут.

– Понял. Я возвращаюсь. Конец связи.

Стокс пытается сглотнуть, но вместо этого начинает кашлять. Граймс бросает священнику сухпаек и пока тот ест, перехватывает его руку. Лейтенант медленно вытирает рукоятку тесака о сутану – на ней остается кровь. Он прикладывает древко к шершавой коричневой ладони, сжимает чужие пальцы и сдавливает те посильнее. Проповедник смотрит на него, а его губы, облепленные крошками, дергаются.

– Пошли.

Рация прицеплена на ремень, перетягивающий бедро, а хеклер все так же направлен в сторону Грабриэля. Тот мелко кивает и идет к открытой двери. Рику приходится тащить мертвого капитана за шиворот. Голова Брэда обмотана его же куфией, на которой проступили бурые пятна. Тесак брошен в церкви.

И снова бесконечная золотая гладь, на горизонте которой высятся потемневшие дома с выбитыми окнами и стенами, опаленными огневыми фугасами. Священник торопится, но его ноги путаются в краях сутаны, которую затягивает в себя песок. Ветер стих и оттого идти стало будто бы легче. Раны Граймса больше не кровоточат, однако он чувствует, как неумолимо покидают его силы. Рик может идти еще долго, но знает, что стоит им остановиться, как он свалится на землю.

Пистолет спрятан: нести и его, и капитана слишком трудно. До слуха доносится несколько одиночных выстрелов и Габриэль тут же замедляет шаг, чтобы сравняться с Риком. Спустя полчаса они наконец-то ступают на изошедший трещинами асфальт. Мертвый капитан цепляется курткой за торчащую из бетонного блока арматуру и Граймсу приходится толкнуть тело ногой, чтобы снять с крюка.

Вокруг неестественно тихо – город кажется мертвым. Гул в ушах Граймса нарастает с каждым пройденным кварталом. Они медленно тащатся в тени высоток и приземистых домиков. Один раз на пути им попадается женщина в черном балахоне. Проход слишком узкий: Рик не глядя толкает ее плечом и продолжает идти. Женщина оборачивается, смотрит на подпрыгивающие по кочкам ботинки мертвеца и улыбается.

Когда они вышли на широкую улицу, по которой раньше колесили ржавые автобусы, солнце потянулось к горизонту. Все кругом становилось медным; блики прыгали по осколкам стекол и отражались на лицах идущих. Граймс остановился и приложил ладонь к глазам. Он напряженно вслушивался, но не слышал ничего, кроме тихо завывающего ветра и хлопающих в окнах занавесок. Его часы были разбиты и оттого он лишь на вскидку прикинул примерное время. В пустыне всегда все одинаково: полыхающий в небе диск ходил по одному и тому же расписанию. Если чужая группа не задерживается, скоро приедет машина.

Он завел Стокса в здание бывшей продуктовой лавки. Раскаленная бетонная коробка с решетками на оконных проемах будто застряла между десятиэтажных исполинов, казавшись еще более маленькой и уязвимой, чем была на самом деле. Внутри были лишь руины и пыль – все давно разграблено. Он указал Габриэлю на пол и тот послушно сел, сложив на коленях руки с розовыми ногтями.

– Я ничего не скажу. Я все видел. Он, – священник дернул плечом в сторону капитана, боясь смотреть на труп открыто, – толкнул вас на растяжку.

– Ты ничего не скажешь, потому что из-за меня ты выжил. И потому что твои отпечатки на тесаке.

Рик достает из переднего кармашка Брэда последнюю самокрутку. Бумага пожелтела от пота.

– Ты будешь свидетельствовать для меня, – Граймс закуривает от поломанной спички и бегло проходится взглядом по пустой дороге. – Скажешь, что меня контузило от растяжки и пока я приходил в себя, повстанец убил капитана и сбежал. Если будешь достаточно убедителен, то никто даже не поедет проверять твою церковь. Это ясно?

– Да, лейтенант, – священник испуганно рассматривает человека перед собой. Его пристальный, но вместе с тем мягкий взгляд, цепляется за грубые черты, будто желая увидеть нечто большее, чем тот способен показать. Рик чувствует это, однако молчит. – Почему вы не убили меня там? Или сейчас?

– Я дал тебе шанс.

Из-за поворота выезжает открытый джип. Пыль от его колес бьет по корпусу и спинам сидящих друг напротив друга бойцов. Лейтенант привлекает их внимание коротким громким свистом. Он выходит из лавки и машет рукой, показывая, где стоит припарковаться. Его лишь пару секунд рассматривают в прицел винтовки, а после повинуются. Мужчины втаскивают труп Брэда и кладут в углу, помогают взобраться Граймсу. Только сейчас, полулежа в горячем и усеянном песком кузове, он понимает, насколько ему жарко. Мужчина расстегивает камуфляжную куртку: на его голом торсе запекшиеся рваные раны, которые так приятно подставить под солнце. Бойцы украдкой рассматривают его ноги, живот, грудь – все стало бурым. Машина едет быстро; сухой ветер и холодеющие лучи высушивают его пот. Здесь невероятно тесно и лейтенанту приходится привалиться к боку убитого капитана. Рику уже все равно: он вытягивает согнутые в коленях ноги, прикрывает глаза и просто падает в душную тьму.

***

Он переключает каналы по кругу. Глубокое кожаное кресло уже не кажется ему таким же удобным и мягким, как раньше. Рассеянно поглаживая пальцем висок, Ниган с отрешенным видом пялился в экран. Углы его губ опустились, а на лице застыло выражение злого неудовольствия. Он грел в ладони граненый бокал с бурбоном, то и делая из него глоток.

Грохот за окном заставил его медленно повернуть голову по направлению шума. Он, сопя, втянул воздух в легкие, подавив вспышку раздражения. Внезапно в стекло деликатно постучали.

– Какого хрена?

Терапевт приблизился и удивленно вскинул брови: из темноты улицы на него смотрела чертовски знакомая мордашка Граймса младшего. Мальчик выглядел неуверенно, хотя это не мешало ему с вызовом глядеть на терапевта. Ниган не сдержал тихого смешка, находя эту попытку парня скрыть свое смущение очаровательной. Он открыл окно и подал подростку руку: тот крепко ухватился за протянутую ладонь и забрался в дом.

– И чем обязан такой чести?

Но Карл лишь молча пожимает плечами и осматривается. Адрес Нигана был записан на бумажке с телефонами и указаниями от отца: Кэрол предусмотрительно прижала ее к холодильнику магнитом. Темная гостиная с деревянными панелями насквозь пропиталась вонью сигарет, на полу валялись бумаги и записи. Ниган толкнул босой ногой папку перед кушеткой и знаком предложил парню сесть. Но Карл не торопился: он осторожно прохаживался по просторной кухне, заинтересованно дотрагиваясь пальцами до закрытых бутылок на тумбе, полок шкафов, плотного торшерного абажура. Ниган вскользь следил за подростком, упав обратно в кресло и отпив бурбона.

– Будешь? – он поболтал золотистой жидкостью в бокале.

Карл неуверенно мотнул головой.

– Брось, я в твоем возрасте уже и не такое дерьмо пробовал.

– Могу представить.

Ниган тихо смеется.

– Садись, сейчас будут крутить Джоси Уэйлса*, давно хотел его пересмотреть.

Граймс младший устраивается на кушетке, неловко опираясь локтем на мягкую спинку. Ниган делает звук громче и нехотя поднимается, чтобы развести в бокале бурбон с холодной содовой. Он вталкивает стакан в руки Карла и смотрит, как тот аккуратно пробует алкоголь. Удивительно, но парень почти не морщится и только шумно выдыхает. Кислая газировка пощипывает нос, в то время как бурбон приятно оседает теплом где-то в желудке. Из-за содовой алкоголь не кажется отвратительным пойлом, где кроме спирта ничего не различить.

– Не так уж и плохо, да, парень? – Ниган удовлетворенно улыбается, хлопая подростка по плечу и расслабленно оседая рядом. На экране мелькают индейцы, пожарища и бессменный герой в потертой шляпе. Звуки выстрелов кажутся смешными, а крови как будто не хватает, однако это не мешает Карлу заинтересованно следить за происходящим. Ниган замечает, как парень постепенно расслабляется: он вытягивает ноги перед собой и расправляет плечи. Карл по прежнему не смотрит в сторону терапевта и тот легонько толкает его плечом.

– На батю твоего похож, – мужчина довольно усмехнулся, кивая в сторону телевизора.

– Кэрол звонили из департамента. Сказали, что отец ранен, но жив, – Карл устало стягивает с глаза повязку и откидывается спиной на кушетку. Его разморило как-то внезапно. Захотелось пролежать тут целую вечность до тех пор, пока отец не вернется домой. Приложившись к стакану еще раз, он отставил его на подлокотник и сцепил пальцы в замок. – Его продержат там какое-то время, не знаю, зачем. Нам ничего никогда не говорят. Следующие новости будут только перед его вылетом домой.

– И ты пришел, чтобы сообщить мне это?

Карл поджимает губы, на его щеках проступил румянец.

– Черт, кажется, кто-то все-таки одобрил выбор папочки, – Ниган с лукавой улыбкой ведет бровью. – Расслабься, давай просто проведем время как два обычных мужика.

На середине фильма Ниган потянулся, разминая ноги и хрустя шеей. Карл сполз на его предплечье: парень подтянул на колени кожаную скрутку для ножей, которую отыскал зажатой между подушками. Он рассматривал клинки слегка помутневшим от алкоголя взглядом и прикосновением пробовал те на остроту. Терапевт не глядя взял один из ножей и быстро метнул в панельную стену за телевизором. Пролетев до конца, нож вонзился в глубокую щербинку, вокруг которой виднелось еще несколько зазубрин. Он с насмешкой в глазах посмотрел на вздрогнувшего подростка.

Но Карл лишь пренебрежительно улыбнулся, перехватывая в руках оружие и щуря глаз. Нож описал неглубокую дугу и впился острием совсем рядом.

– Хренов маленький Рембо, – Ниган присвистнул, делая следующий бросок и сбивая собственный нож из вмятины.

– Слишком хорошо для обычного врача. – Карл улыбается дружелюбней; он берет в пальцы совсем маленький ножик и точным аккуратным движением запускает тот в полет. Почти что игрушечное лезвие вонзается между клинками Нигана – парень торжествующе вскинул подбородок.

– Знаешь, такое дерьмо может победить только один ход, – терапевт достает самый крупный нож, напоминающий тесак. Мужчина заговорщицки улыбается, наклоняясь и почти что соприкасаясь с парнем носами. Тот смотрит на него все с тем же вызовом, но даже это не помогает ему скрыть свое любопытство.

– Какой же?

Вместо ответа Ниган широко замахивается и легко отпускает рукоятку. Тесак с грохотом разбивает экран телевизора, тот лишь пару секунд шипит, а после – хлопок, вспышка и темнота. В свете уличных фонарей видно, как от техники поднимается маленькое облачко дыма.

– Блядь, как же охрененно полыхнуло! – мужчина хрипло смеется, потирая ладони.

– Тебе обязательно быть таким придурком?

– Я же сказал, что это будет охуенней всего, что ты мне показывал!

– Ты просто не умеешь проигрывать, – Карл посмеивается против воли, запрокинув голову и прикрыв глаз. Он вслепую нашаривает свой бокал и неловко опрокидывает в себя остатки бурбона. В этот момент он настолько похож на Рика, что Ниган замолкает и пристально всматривается в еще не сформировавшиеся, но уже достаточно выразительные черты его лица.

– Поэтому твой папашка меня и обожает.

Ниган щелкает зажигалкой и разрезает тьму перед собой маленькой красной точкой. Когда он затягивается, та становится еще ярче. Карл ничего не отвечает, и чем дольше они молчат, тем тише и спокойней становится его дыхание – парень уснул.

– А тебе много не нужно, приятель.

Ниган отправляет Кэрол короткое СМС и садится на корточки напротив кушетки с сыном Рика. Его пальцы очень аккуратно расстегивают плотную куртку из денима, чтобы после выпутать Карла из рукавов и закинуть вещь на спинку стула. Он все также осторожно двигает застежкой молнии на ботинках с рифленой подошвой, стягивая те по очереди и оставляя рядом с кушеткой. Укрыв парня принесенным со второго этажа одеялом, он еще какое-то время рассматривает его в темноте. Ниган смахивает мягкую челку с пустой глазницы, чтобы после легко поцеловать мальчика в лоб. Тот лишь сонно дергает кончиками пальцев, продолжая спать спокойным пьяным сном.

***

Детское сиденье для машины сломалось, а потому Лори пришлось уложить Джудит в розовую люльку-переноску, которую она устроила рядом с собой. Женщина аккуратно припарковалась у школы задолго до первого звонка, знаменующего начало занятий. Она нервно постукивала по рулю ногтями с бесцветным лаком. Ребенок капризничал, отвергая погремушки и мягкого зайца – Лори пришлось безостановочно раскачивать люльку, чтобы Джудит хоть немного успокоилась.

Спустя минут сорок женщина заметила его курчавую макушку. Ее сын вышел из незнакомой машины, пожав руку сидящему на месте водителя мужчины. Лори увидела лишь широкую пятерню и рукав кожаного пиджака. Подросток поправил свою фланелевую рубашку в крупную клетку и закинул на плечо рюкзак. Автомобиль не спешил трогаться с места: казалось, что мужчина ждет, когда Карл скроется в здании школы.

Лори решительно вышла из машины. Она подхватил в руку люльку с Джудит и быстрым шагом догнала сына. Ей стоило небольшого усилия тронуть его за плечо, чтобы тот обернулся. Мальчик растерянно посмотрел на мать; он не знал, что сказать, а потому между ними повисло молчание.

– Здравствуй, Карл. Как ты? – Лори внимательно обвела взглядом успевшего немного повзрослеть парня. Ей не нравилось, как он поджимает губы в одну ровную линию – это напоминало ей о бывшем муже.

– Что ты тут делаешь? – Карл протянул свой палец сестре, не обращая внимания на Лори. Девочка радостно ухватилась за знакомую игрушку и потянула ее в рот. Подросток сбросил тяжёлую сумку на асфальт, чтобы потрепать Джудит по подбородку.

– Ты не отвечаешь на мои звонки. Разве я не имею права знать, как поживает мой собственный сын.

– А за отца спрашивать не будешь? Он опять уехал.

– Я в курсе. Конечно же я переживаю за него, – Лори закусила губу, потянувшись рукой к волосам сына. – Тебе пора подстричься, малыш.

– Перестань вести себя так, – Карл неуверенно уворачивается. – Зачем ты приехала? Могла бы оставить сообщение Кэрол или…

Он вовремя осекся, сделав вид, будто не собирался произносить еще одно имя.

– Или кому?

– Или мне, – Ниган вразвалочку приблизился к Карлу и уложил ладони на его плечи. Мужчина, обнажив ряд зубов в насмешливой улыбке, собственнически притянул подростка ближе. Карл стукнулся лопатками о его грудь и опустил взгляд. Терапевт склонил голову на бок: он рассматривал женщину перед собой и на его лице было написано выражение притворного непонимания. Как будто он удивлялся, что Граймс мог прожить с ней столько лет, что она произвела на свет его детей и что она вообще существует. Ниган слегка нахмурился и задумчиво посмотрел куда-то мимо экс-супуги Рика. – Дайте-ка припомнить, вы – Лори? Я запомнил вас по восхитительным волосам! Черт, не каждый день можно встретить такую ухоженную женщину.

Он заглядывает в ее глаза. Лори щурится: ее взгляд выдает гнев, замешательство и слабый страх. Женщина словно чувствует угрозу от этой высокой фигуры, вставшей позади ее сына. Она помнила эту руку, руку, которая за волосы вытащила ее из больничной палаты. Которая выбросила ее, подобно мусору, куда-то в душные объятия кого-то из сослуживцев бывшего мужа. И этот голос, навсегда впечатавшийся в память едким унизительным воспоминанием.

– А кто вы?

Но Ниган не торопится отвечать. Джудит словно чувствует напряжение между тремя взрослыми и начинает хныкать. Мужчина опускает пятерню в карман и достает оттуда серый плюшевый комок размером с некрупный апельсин. Глаза несуразного ежика исцарапаны, превратившись в две белые точки, а пушистый ворс местами выдернут ловкими пальчиками. Ниган болтает любимой игрушкой Джудит прямо перед носом малышки и та быстро успокаивается, потянувшись к ней крохотными ручками. Заполучив желаемое, ребенок неопределенно улюлюкает и затихает.

Конечно же, Лори узнала вещицу. Мысль о том, что этот человек вытянул ее из дома Уолша кажется слишком дикой. Остается лишь один вариант – она сама обронила ее у Рика. Взгляд Нигана становится практически осязаемым. Он неприятно и хрипло смеется, подловив мать Карла на ее маленькой нехорошей шалости.

– Я его психотерапевт. И очень, очень близкий друг, – он сжимает пальцы на плечах Карла, словно не хочет, чтобы тот снова портил его маленький спектакль неуместной ремаркой о реальном положении вещей.

– И с каких пор психотерапевт живет в доме пациента?

– С тех пор, как папе приходится работать на две семьи, – Карл вскидывает подбородок и холодно смотрит на мать.

– Карл…

Школьный звонок проносится пронзительной трелью через полупустой двор. Лори вздрагивает от неожиданности. Ее темные локоны треплет ветер и женщина рассеянно убирает их за уши.

– Ну что, ковбой, тебе пора на уроки, – Ниган хлопает парня по плечу и подает рюкзак. Ему приходится мягким тычком подтолкнуть того в сторону главного входа. – Встретимся дома.

Он медленно произнес последнюю фразу, глядя в глаза Лори, и на его губах больше не было улыбки.

***

В палаточном госпитале пахло спиртом, потом и дегтярным мылом. Рядом с ним на отдельных узких лежанках весело перебрасывались фразами раненые бойцы. Граймс приподнялся на локтях и осмотрел свое тело: грудь полностью перемотана бинтами, на ногах зашитые раны и аккуратная перевязь. Тронув молодого парня за плечо, он знаком попросил сигарету – открытая пачка лежит совсем близко, но Граймсу не дотянуться.

– Как вы, лейтенант?

– Порядок. – он узнает в рядовом бойца своей группы и коротко кивает, когда тот подносит спичку к папиросе. Рик прикрывает глаза от удовольствия, затянувшись глубиной всех своих легких. Он медленно выпускает дым через ноздри и откидывается обратно на пожелтевшую от пота подушку.

– Вам неплохо досталось.

– На себя посмотри.

– Это уж точно. Зря я не послушал вас и полез туда. Чертова растяжка!

Рик слышит, как тот хлопает себя по колену и смеется.

– Надеюсь, ты усвоил урок.

– Так точно, сэр.

Граймс тихо улыбается и перекатывает сигарету в угол губ. Сухой пепел сыпется прямо на бороду, но ему плевать – за это время он настолько отупел от слабости и боли, что мог повиноваться лишь простым естественным нуждам. Приоткрыв один глаз, Рик замечает простецкий деревянный костыль рядом со своей койкой.

– Сколько я здесь пролежал?

– Почти неделю, сэр.

Что ж, ему не привыкать: в последнее время он слишком часто получает увечья. Эта мысль сразу возвращает его к воспоминаниям, связанных с Ниганом. Мужчина вновь усмехается и, зажав папиросу в зубах, спускает ноги на пол. Ему стоит немалых усилий натянуть камуфляжные штаны с множеством карманов и плетеным тканевым ремнем. Носки и тяжелые пустынные берцы идут куда проще. Зашнуровавшись, Рик перехватывает костыль и встает. Курчавые волосы падают на его лицо и ему приходится ковылять до огромной баклажки в углу палатки. Из ее пластикового носика льется теплая вода – этого достаточно, чтобы причесаться пальцами и ополоснуть лицо. Лейтенант нащупывает две полоски хирургического пластыря у себя под глазом, аккурат там, где застрял осколок.

Он выходит прямо с голым торсом и бинты будто моментально нагреваются под палящим солнцем. Под ними неприятно чешется, но Граймс не обращает внимания. Дойдя до палатки командования, он ловит на себе несколько удивленных взглядов.

– Лейтенант Рик Граймс? – над столом замер капитан пятой группы, той, которая довезла его и священника в штаб. Альваро щурит свои проницательные глаза, всматриваясь в раскрытую карту.

– Капитан Альваро, – мужчина оглаживает свою бороду и коротко кивает.

– Как самочувствие? Смотрю, вы довольно быстро пришли в себя. Хотел бы я быть таким крепким, – он качает головой и тихо смеется. Мужчина подбирает папку со стола и смотрит на Рика. – Мы опросили Габриэля Стокса, вот отчет. Ознакомьтесь и, если все соответствует действительности, поставьте свою роспись. Присаживайтесь.

Граймс падает на деревянную табуретку и раскрывает папку. Было видно, что отчет составлялся в спешке: только лаконичные скупые фразы, две-три фотографии и минимум комментариев. И даже если бы это касалось не его убийства капитана Брэда, то Рик вряд ли бы сожалел о подобном отношении к погибшим. Здесь принято заботиться о живых, а все остальные получают свои почести либо дома, либо посмертно. Читать почти нечего – тут все именно так, как он велел сказать проповеднику. Стокс справился со своей задачей и оттого Рик лишь незаинтересованно пропускает через себя короткие фразы бессмысленной писанины. Голова слегка гудит, а виски изредка пульсируют от напряжения глаз. Граймс молча расписывается на последнем листке.