Текст книги "Милосердие (СИ)"

Автор книги: kakas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 48 страниц)

– Построились, – Рик окинул взглядом стройную шеренгу. – Я отберу тех, кто в первую неделю полетит со мной в Атланту для контроля местного митинга. Все, кто не попал в этот список, будут в запасе.

– Капитан… – Стуки дернулся к Граймсу, однако был остановлен ничего не выражающим взглядом.

Рик медленно и четко зачитывает фамилии – бойцы делают шаг вперед. Отряд специального назначения в Округе Кинг был одним из самых крупных в штате Джорджия и некоторые в нем желали рано или поздно перевестись под командование главного корпуса – там перспектив было несколько больше. Таких смельчаков было немного и Граймс редко брал их на задания в первоочередном порядке.

– Подготовьте документы и все остальное. Оставите у меня на столе. Свободны.

Граймс еще какое-то время смотрел, как его люди разбредаются по площадке. Кто-то вернулся к тренировке, кто-то сразу ушел в раздевалку. Все это могло бы быть лишь рутиной, если бы Боб Стуки не попросил капитана отойти за стену здания для разговора тет-а-тет. Мужчина внимательно всматривался в лицо Рика, но не находил в нем ничего, за что можно было бы зацепиться.

– Капитан, вы ведь в курсе ситуации с митингом?

– Например?

– Почему бы вам не поменять бойцов? Возьмите кого-нибудь послабее.

– К чему ты клонишь, Боб? Это твое первое задание в звании лейтенанта, – Рик рассматривает черное вспотевшее лицо. Чужие распахнутые глаза смотрят на него так требовательно и жадно, что Граймсу остается лишь удивляться подобному напору, что так не свойственен людям вроде Боба.

– Мне поступило предложение, – Стуки доверительно наклоняется к капитану и опускает взгляд, – от которого не следует отказываться.

– От кого?

– Не столь важно. Когда прибудем на место, приедет несколько автобусов с людьми. Просто не стоит их трогать, нужно лишь держать линию за пару рядов, чтобы не пропустить толпу. Они сделают свое дело, может пара дымовых, не знаю, бутылки или световые – эти ребята должны немножко поволновать публику и свалить незамеченными через боковой проулок между зданием администрации и местной забегаловкой. Если сделаем все как надо и закроем глаза на это, то дело в шляпе. Перед нами в долгу не останутся, так что не вижу проблемы в таком послаблении. Будет суматоха и никто даже не заметит.

– Нет.

– В смысле?

– Ты остаешься здесь. Вся отобранная группа в прежнем составе едет в Атланту. На этом все.

– Ты не можешь просто взять и отказаться, Рик. Это не дружеское предложение: просто так нужно сделать и все.

– Могу дать тебе шанс сделать вид, будто ты ничего не говорил только что.

– Рик.

– Капитан Граймс.

– Кто бы мог подумать, что ты такой мелочный мужик, капитан.

– Я сказал тебе «нет», Боб. Еще вопросы?

– Подумай хорошенько еще раз,– Стуки упрямо не поднимает взгляд; его подбородок едва не прижимается к груди и Граймс возвышается над ним, пожирая белесыми глазами.

– Не о чем думать.

– Ты можешь пожалеть об этом, Рик.

Последние слова Боба застряют у него в горле: бросив взгляд на площадку, Граймс впечатывает лейтенанта в нагретую от солнца стену – крошка сыпется на траву. Он несколько раз ударяет Стуки лопатками о рыжий кирпич, но тот все равно глядит к себе под ноги, напряженно и громко дыша.

– Благодари бога, что я не беру тебя в Атланту.

Стуки рефлекторно отталкивает от себя Граймса, но тот, не задумываясь, с размаху ударяет его кулаком в скулу. Отчеты и бумаги падают под ноги, кровь остается на манжете, но Рик даже не замечает. Боб дергается, вжавшись в стену. Он оглаживает себя по лицу и ошалело смотрит то на свои окровавленные пальцы, то на сжатые губы капитана. Рик шумно выдыхает и подбирает упавшие папки. Он еще раз окидывает лейтенанта тяжелым взглядом, а после уходит с площадки.

Когда Боб выходит из-за угла, все смотрят на его разбитое лицо, но никто не говорит ни слова.

До конца смены Рик просто подписывал бумаги, просматривал чертежи улиц Атланты и время от времени заглядывал в свою книгу. Лейтенант не показывался ему на глаза, Чамблер куда-то уехал.

Граймс бы соврал, если бы сказал, что происходящее не давит на него. Очевидно, Чамблер поставил Стуки лейтенантом лишь для того, чтобы тот попытался оказать влияние на Рика, который в глазах начальства всегда был хоть и надежным, но при этом предательски несговорчивым сукиным сыном. Дэвиду уже давно пора на пенсию, а оттого он просто копит деньги на безбедную старость, ухватываясь за любую возможность набить карман. Чамблер уже не единожды закрывал глаза и на произвол, и на пропавшие из камеры хранения улики, и на отсутствие отчетов из оружейной. Однако все это были мелочи по сравнению с тем, на что старик покусился на этот раз. Скорее всего, в Атланте, полной производственных мощностей, сейчас происходит банальная дележка земли и прибыли: кому-то нужен этот пресловутый полигон, а кому-то он мешает и сулит убытки. Сорванный и превращенный в бойню митинг – лишь один из эпизодов в последующей игре за ресурсы.

Рику было наплевать на все это. Единственное, что его волновало, так это сорвавшаяся с цепи толпа. Согласись он на предложение Стуки, как банальное шествие нескольких тысяч или даже десятков тысяч человек, подстрекаемых безликими организаторами, за пару минут станет тем еще побоищем. Неуправляемая махина, что способна снести со своего пути что угодно – вот что такое взволнованная толпа. Стоит пролиться первой крови, как людей уже нельзя будет остановить: чувство безнаказанности, порожденное всеобщей неразберихой – худшее, что может случиться со столь колоссальным скоплением народа. Задача спецотряда – не дать этому произойти, а вместо этого Боб пытается подговорить его поднести первую спичку к стогу сена.

Стрелка часов наконец-то миновала заветную отметку – Рик устало хлопнул дверью участка. Неторопливо руля по оживленным к вечеру улицам, он набрал выученный наизусть номер, который даже не нужно было искать в телефонной книге.

– Да, детка?

– Ты уже дома?

– Выпроводил последнего психа, – Ниган устало зевает в трубку. Слышно, как он трет щетину. – Давай закажем какое-нибудь дерьмо на ужин. Я чертовски соскучился по твоей заднице.

– Сделай спагетти?

– Тебе придется долго благодарить меня за такую щедрость, – Кросс хрипло смеется. – Еще какие-то пожелания бонусом?

– Хочу спагетти.

– Господи ебучий христос, я и с первого раза услышал.

– И халат.

– Собираешься разорвать его на моем охуительном теле, а потом макнуть член в соус или каков план?

– Не продолжай, – Граймс не может сдержать тихого смешка. Его плечи расслабленно оседают, а сжатые на руле пальцы уже не цепляются так крепко. – Я заеду еще в одно место и сразу домой.

– Пошевеливайся, потому что я уже начинаю, – из трубки слышится металлический лязг кастрюли, – творить ебучее чудо.

– Скоро буду.

Положив трубку, Рик паркуется у небольшого офиса с высокими стеклянными стенами. Он не обращает внимания на позолоченные буквы и указатели – после развода он бывал здесь настолько часто, что уже знал путь до нужной двери наизусть и мог бы дойти до нее с закрытыми глазами. Внутри заставленного подкатными тумбами кабинета горит лишь желтая настольная лампа, отбрасывая мягкий свет на молодое лицо юриста.

– Привет, Джейк.

– О, мистер Граймс, – парень убирает со лба челку и пожимает протянутую руку. – Опять оформление временной опеки?

– Да, уезжаю по службе на неопределенный срок, так что стоит оформить.

– Так-так-так, сейчас, минутку, найду бланки.

Джейк закатывает манжеты смятой рубашки, уверенно потягивая к себе одну из тумб. Он долго шуршит бумагами, скрепляет страницы и наконец-то раскладывает все необходимое перед Риком. Капитан с трудом подавляет зевок.

– Так, временная опека. Пишу на месяц, чтобы перестраховаться? – после утвердительного кивка, парень делает несколько пометок ручкой. – Карл Граймс оставляется на Кэрол Пелетье…

– Нет, вместо Кэрол впиши Нигана Доусона Кросса.

– Ого, неожиданно. А что с мисс Пелетье?

– Она в порядке. Давай сегодня закончим побыстрее. Я передам ей привет от тебя.

– Как скажете, мистер Граймс.

И пока парень кропотливо выводит каждую букву, Рик внезапно ловит себя на мысли, что его жизнь становится куда более упорядоченной, чем когда-либо. Ниган словно учил его, как адаптироваться среди простых людей и обстоятельств. Он ясно дал понять, что методы Граймса, который принимал решения и действовал лишь «здесь и сейчас», не всегда работают в мире, где главную угрозу жизни составляет упавший на голову кирпич или пьяный водитель за рулем автобуса. Кросс осознанно третировал его, раз за разом вбивая в голову простые правила выживания, как будто был уверен, что Рик стратит именно здесь, а не во время очередной служебной ссылки в ад.

Мы оба хороши в дрессировке.

Хотя Граймс прекрасно знает, что это не дрессировка заставляет его расслабиться, как только он переступает порог дома и получает ощутимый шлепок широкой ладони по излюбленному месту Нигана. А что до Кросса, то здесь о дрессировке говорить никогда не приходилось – контролировать его было невозможно.

В нос бьет знакомый запах фирменного блюда и Рик едва заметно улыбается.

Он чувствует себя сытым и удовлетворенным, когда вытягивается между длинных ног Нигана и прикрывает глаза. Глупый розовый халат ожидаемо разъезжается в стороны и Граймс поворачивает голову, чтобы вжаться колючей щекой в открывшуюся грудь. Вездесущая рука уже лениво скользит по телу.

– Детка, мне даже страшно, когда ты такой плюшевый.

– Дерьмовый день на работе.

– Вижу, – Ниган проводит пальцами по ободранным костяшкам, трет ногтем запекшееся на манжете пятно крови. – Ну и кто попал под горячую руку Рика Граймса сегодня?

– Новый лейтенант.

– Боб Стуки? Ну, может, когда ты выбьешь из него все дерьмо, он будет реже прикладываться к бутылке.

– Ты как всегда в курсе всех подробностей, – Рик бегло улыбается, умиротворенно потягиваясь всем телом. – Тогда знаешь и про митинг в Атланте?

– Рано или поздно Чамблера подвесят на са-а-а-мом высоком дереве за его старческие шалости.

– Если ты доберешься до него первым. – Граймс чувствует, что переел, как и всегда случалось, когда на ужин были эти чертовы спагетти, которые он сам захотел. Язык едва ворочается, а в животе оседает приятная тяжесть. – У меня в заднем кармане. Достань.

– Что тут у нас? – Нигану приходится приподняться, чтобы подцепить выглядывающий из брюк уголок сложенных листов. Он нехотя надевает очки, однако его недовольство быстро исчезает, стоит вчитаться в аккуратно выведенные строки. – Нихрена себе, это что, рождественский подарок авансом?

– Присмотри за ним.

========== Глава XXXIII ==========

Граймс резко открывает дверь, перехватив в руке плотную сумку со служебной одеждой и разобранной амуницией. Он оставляет створку открытой, бегло пожав протянутую ладонь. Женщина пришла одна. Она уверенно переступает порог и ее строгая серая юбка тут же приподнимается на коленях. Запах духов смутно напоминает Рику о предпочитаемом аромате бывшей жены: такой же сладкий и цветочный.

– Доброе утро, проходите. Я занят сейчас, вам придется подождать. Кофе?

– Ничего, я подожду. Да, пожалуйста.

– Ниган, включи кофеварку, – раскрытая сумка с грохотом падает на пол: из нее виднеется ремень баллистического бронежилета и наколенник. – Вы хотели проверить что-то еще?

– Да, я… – когда она пытается поймать чужой взгляд, светлые глаза холодно впиваются в ее лицо и Андерсон понимает, что действительно пришла не вовремя. Однако это ее работа – заставать врасплох, разрезая чужую жизнь подобно торту, чтобы взглянуть на начинку.

– Я бы хотела…

Но жизнь Граймсов вращается отнюдь не вокруг ее персоны – она так и не договорила. Рика совсем не занимала инспекторская проверка, и пусть на этот раз она выглядела менее профессионально – дело было совсем не в этом. Дело было в Карле, который едва не сбил ее с ног, влетая в дом с газетой для отца, в Нигане, что оторвался от телефонного разговора, дабы взглянуть на визитера и небрежно впихнуть чашку в машину. И в конце концов дело было в самом Рике: капитан уже давно не смотрел в сторону Андерсон. Вместо этого мужчина легко перехватил своего ребенка за талию и понес к столу, бросив короткое «завтракать».

Джесси остается лишь проглотить оборванную фразу.

Она не знает, куда ей себя деть до того момента, пока Рик не отодвигает свободный стул, знаком предлагая сесть. Казалось, что ему не хочется тратить на нее слова и оттого Джесси остается лишь наблюдать, как Граймс отстукивает пальцами по столешнице, молча читая газету и дожидаясь готовности новой порции кофе. Она впервые видит кого-то в форме так близко: свободная куртка со скрытыми застежками и такие же черные штаны все равно выдают крепкое телосложение. Вбитая за долгие годы службы выправка заставляет его стоять прямо и уверенно: Рик даже не меняет позы, механическим движением ставя перед ней чашку.

– Доброго утречка, Андерсон, – прерывая молчаливый завтрак семьи Граймсов, Ниган становится позади Карла и протягивает кожаную повязку через растрепанные волосы, после аккуратно завязывая и скрывая увечье. Парень не отрывается от своего омлета, даже когда Кросс принимается возиться с его непослушными локонами.

– Здравствуйте, мистер Кросс.

– А они не самые разговорчивые ребята, верно? – Ниган оглаживает ребенка по макушке и насмешливо смотрит в сторону инспектора.

Его пренебрежительное дружелюбие кажется ей еще более тягостным, чем молчание Граймсов.

Женщина прилагает усилие, чтобы не поправить сбившуюся на бедрах юбку. В конце концов она специально надела именно ее. Кросс толкает к ней раскрытую упаковку готовых кексов и Джесси несмело берет один из них. Она не ест сладкое по утрам, однако в Нигане было что-то такое, что заставляло ее принять это предложение. По сравнению с ней мужчина казался просто огромным, и когда он вот так нависал сверху, обдавая запахом своего утреннего одеколона, Андерсон будто становилось жарче, как бывает, когда волнуешься перед экзаменом или встречей с приставами. Получив в ответ одобрительную улыбку, она наконец-то нашла в себе силы отвернуться, чтобы достать из сумочки бланки и ручку.

Как будто это не я инспектор, а наоборот.

Продолжая игнорировать Джесси, Рик берет в руки яркую тетрадь и бегло просматривает домашнее задание сына. Он знает, что Карл не нуждается в подобном контроле – просто это действие являлось частью ритуала перед отъездом.

– Мистер Граймс, вы куда-то уезжаете?

– Да, у меня служебная командировка в Атланту.

– Надолго?

– Не меньше пары недель. Документы временной опеки оформлены, если вас интересует это.

Словно спохватившись, женщина кивает.

– Могу я взглянуть?

– Карл, покажи миссис Андерсон документы. Его официальный опекун на время моего отсутствия – Ниган.

– Почему не родственник?

– Юрист не задавал мне подобного вопроса, – аккуратно закрыв тетрадь, Граймс вскидывает брови. – Потому что Ниган может присматривать за ним 24 часа в сутки.

Перебирая предложенные бумаги, она чувствует себя глупо. Однако это не мешает ей получать удовольствие, наблюдая за чужой жизнью. Как правило, люди в ее обществе вели себя принужденно и никогда не выставляли на показ свой повседневный быт. Привычки, слабости, уклад – все это пряталось подальше. И Джесси не могла винить людей за подобное: решения инспекторов порой зависели если не от настроения, так от интуиции точно. Конечно же, любое дальнейшее действие проверки должно подкрепляться фактами, но придраться к чему-либо – это легко, Андерсон делала подобное играючи, пользуясь страхом перед своей персоной.

Но Рику и его домочадцам было словно наплевать на прихоти Джесси: оставив ее разбираться с документами, они просто вернулись к своим привычным занятиям. Ей невдомек, как много она вычеркнула из их прощания своим внезапным появлением. Больше всего раздражен Карл: еще никто не вмешивался в это действо так навязчиво, как делала это Андерсон. Он знает, почему она пришла одна и почему надела именно эту юбку.

Готов поспорить, даже будь вы мужчиной, миссис Андерсон, у вас бы все равно не было шансов.

Цокнув языком от досады, Граймс младший принялся собирать обед для отца в контейнер. Подростка успокаивало, что папа продолжает вести себя практически как обычно, стуча тяжелыми форменными ботинками и разбирая гостиную по кусочкам. Ему всегда нравилось рассматривать родителя в такие моменты: Рик целиком сосредотачивался на том, чтобы его отъезд никак не нарушил семейного уклада, к которому привык Карл. Мужчина складывает смятое постельное белье на диване, быстро заглядывает в корзину для грязных вещей, проверяет тихо булькающее на плите рагу.

– Да, Ниган, его сменные вещи для тренировок постираны?

– Они теперь чище, чем мои помыслы.

– Фу. – Карл многозначительно усмехается.

– А вторые кроссовки где?

– В сушке.

– Не забудь выключить плиту. И никакого сладкого – ему…

– … сдавать норматив в конце недели. Я помню. – Ниган невозмутимо проезжается пятерней по всклоченным после резкого подъема волосам. Кажется, его совсем не трогает пытливый взгляд Рика, что шарит по всему дому и проверят только ему ведомые нюансы.

– И заберешь часть счетов…

– … у Кэрол.

– А…

– Матерь божья, Рик, это ты тащишь свою задницу куда-то в эпицентр сраной многотысячной толпы, а мы тихо-мирно сидим дома. Собирайся и прекрати рвать волосы у себя на жопе, – С широким зевком Кросс бросает в Граймса кухонное полотенце, но тот, не глядя, отмахивается.

– Мистер Кросс, вы часто выражаетесь при ребенке?

– Как будто Карл не знает, что такое жопа. Ковбой, ты в курсе, что это и где находится?

– Более чем, – парень тихо усмехнулся и посмотрел на ручку в пальцах инспектора, что уже приготовилась сделать какую-то пометку у себя в записях. – Миссис Андерсон, мне не пять лет.

Рик с улыбкой трет переносицу и этот жест вынуждает инспектора сдаться. Почему-то под снисходительным взглядом Граймса старшего Джесси снова чувствует себя дурой.

Ее не покидает ощущение, будто Карл, так легко принимающий ласку этих таких непохожих друг на друга мужчин, видит ее насквозь. И пусть парень позволял опекать себя так, словно ему не больше десяти лет – Джесси угадывала в нем несвойственную этому беспокойному возрасту зрелость. Он даже выглядел как-то иначе и совсем не был похож на ее собственного сына, хоть они и были одних лет, похожего сложения и даже идентичного роста. Граймс младший был настолько ладным, стройным и при этом сильным, что Андерсон едва могла бы назвать его тинейджером, хоть он и не выглядел взросло. А то, как обстоятельно и внимательно он складывал в прозрачный контейнер еду для отца, как упорядочивал бумаги в файлах и каким отработанным движением поставил чашку перед Ниганом Кроссом, заставляло Джесси воспринимать этого своенравного парня всерьез.

– Я могу немного побеседовать с вашим сыном наедине? Это стандартная процедура, я просто задам несколько вопросов и мы закончим на сегодня.

– Без проблем, – Рик легко соглашается и жмет плечами. Обычно родители слишком ревностно относились к подобным разговорам, однако капитан ни о чем не волновался. Мужчина перевел взгляд на Нигана и дернул подбородком в сторону прикрытого кабинета. – Пошли, мне все равно понадобится твоя помощь.

Карл посмотрел вслед широкой родительской спине и едва заметно улыбнулся.

Ну да, помощь.

Дверь кабинета захлопывается и Рик наваливается на Нигана, вжимая того лопатками в переполненные книгами стеллажи – несколько ярких брошюр валится на пол, но Граймс успевает перехватить одну из них. Кросса уже мало интересует сохранность всей этой макулатуры: он вынимает буклет из чужой руки и швыряет его в сторону кушетки.

– Черт, детка, ты действительно хочешь уезжать? – Ниган усмехается, притягивая мужчину за широкие шлевки брюк. Пальцы тут же расстегивают ремень. Кросс заглядывает в прищуренные глаза, зная, что тот действительно хочет, что он нуждается в этом, как рыба в воде. А потому Ниган снова не ощущает никакого беспокойства, отпуская Рика туда, где, он знал, и было его место. Там он чувствовал себя так же привычно, как и колотя омлет для них каждое утро. С улыбкой щеря нос, Кросс ведет ладонями по напряженным бедрам и крепко сжимает ягодицы.

– Почему никогда не удается попрощаться как следует, – Граймс наваливается на него животом, толкаясь пахом на приподнятое колено и требовательно закусывая чужие губы. Кросс наблюдает, как Рик прикрывает глаза, впиваясь в него как и всегда голодно, настойчиво. Светлые брови съезжаются на переносице, а в углу рта на мгновение мелькает розовый язык.

– Зачем прощаться, если ты все равно вернешься, – ухмыльнувшись, он едва сдержался, чтобы не впиться зубами в эти полные губы, которые так сильно выбивались из общего образа. Он толкает коленом бедра Граймса, разводя ноги шире. Длинные пальцы быстро расстегивают ширинку, дергают штаны ниже, выправляют свободную черную куртку. Член тут же прижимается к низу живота и Ниган с силой обводит его от основания до липкой головки.

– Ты всегда так уверен в этом, – Граймс с неопределенной улыбкой приваливается лбом к плечу, подаваясь к руке и рефлекторно закусывая плотную ткань чужой футболки, стоит Кроссу толкнуться мокрыми от смазки пальцами в кольцо мышц. После того случая в кабинете он теперь часто трахал его именно так, начиная с пальцев, как будто желал приучить получать удовольствие от любого прикосновения, каким бы оно ни было. И Рик получал, послушно расслабляясь и позволяя делать с собой что угодно. В любом случае, еще не было той прихоти Нигана, которую он бы ни выполнил или не хотел выполнить.

– Потому что теперь ты моя собственность, детка, – он знает, что Граймс сейчас не может сказать что-то сколько-нибудь связное: мужчина только хрипло дышит, давясь и зарываясь лицом в его шею. Они действительно должны быть очень тихими, но как же это сложно, когда ноги Рика разъезжаются в стороны, а пальцы обхватывает теплая пульсация – Рику уже давно не больно, да и обращал ли он когда-нибудь внимание на боль, казалось, что для него ее вообще не существует, настолько быстро он становился мягким, а то с каким удовольствием он насаживался на фаланги – Ниган обнажает ровный ряд зубов и закусывает губу. Кросс всегда чувствует, когда он готов кончить, теперь ему нужно совсем немного, а дальше Граймс лишь сдерживается, растягивая удовольствие. Но у них нет на это времени, а потому пальцы погружаются внутрь еще раз, задерживаясь, когда Рик с ощутимой дрожью ударяет прерывистой струей в руку и на живот, продолжая мягко толкаться всем телом, притираясь к нему так послушно и отзывчиво, как будто только что и не получил своей порции ласки. Конечно же, этого всегда мало – Граймс удивительно жадный, словно вся чувственность его холодной как стальной монолит натуры сосредоточена вокруг этих прикосновений, которые он всегда требовал от него и которые всегда получал.

– Как и ты сам, верно? – Рик сбивчиво выдыхает, застегиваясь и отираясь горячей щекой о влажное пятно от своих губ на футболке. Руки Граймса уверенно скользят по чужой груди, спускаясь ниже и ниже, пока не наталкиваются на шнурок домашних штанов.

– А если и да? – Ниган с похабной улыбкой запрокидывает голову, когда Рик опускается на колени, чтобы быстро сдернуть одежду и прижаться этими чертовыми губами к лобку. Кросс готов был признать, что подсел на его мокрый и такой податливый рот еще с той ночи, в которую они впервые переспали. Он только и ждет, когда Рик проедется языком снизу до верха, чтобы тут же запутаться пальцами в непослушных волосах и потянуть его ближе, резко и порывисто насаживая и не получая никакого сопротивления. Нигану даже не нужно опускать взгляд, чтобы знать, как Рик каждый раз прикрывает веки, с каким-то особым удовольствием пропуская его ствол до самой глотки, сдавливая и отираясь внутри языком, но он все равно смотрит, ведь теперь привычно сжатые в ровную линию губы словно наливаются, становятся мокрыми и яркими, в них так и хочется вбиться покрепче, чтобы они давили ствол мягким кольцом, чтобы сжимали и отирались, а после неминуемо пачкались. Ниган действительно смотрит и из-за этого кончает так быстро, что едва успевает понять, когда и как это произошло. Мужчина сипло выдыхает, прогнувшись; он улыбается. – Черт, сколько же пришлось ебать тебе мозги, чтобы получить такое на постоянной основе.

Он позволяет Граймсу оставить на своем животе алый засос, позволяет быстро одеть себя обратно и даже позволяет протолкнуть в рот собственный привкус. Словно очнувшись, они в оба хватают воздух полной грудью, глухо посмеиваясь и вылизывая улыбки друг друга.

– Надеюсь, миссис Андерсон еще не забрала нашего мальчика на усыновление, – Ниган зачесывает за уши выбившиеся кудри.

– Карл умеет тянуть время, ты же знаешь.

– Где он только научился трахать мозги часами напролет, – Кросс удовлетворенно усмехается и, насилу оторвавшись от супруга, выглядывает за дверь: Джесси все еще что-то пишет в бланках, ее рот не закрывается, а Карл с непроницаемым, как и у отца, лицом механически проговаривает свои ответы. – Вы еще не закончили, ковбой?

– Еще пять минут, мистер Кросс.

– Пошевеливайтесь, скоро за капитаном приедет машина.

Не дослушав ответ инспектора, он скрывается в кабинете. Граймс привалился спиной к косяку ведущей на задней двор дверцы; мужчина расслабленно курит и время от времени пускает мелкие колечки дыма.

– Черт, детка, к тебе бабы так и липнут, – Ниган сладко потягивается, устроившись напротив и закурив. – Хрен ее теперь из дома выкуришь.

– Кто бы говорил.

– Вдруг я жил как затраханный монах? Знаешь, целомудренно дрочил в келье.

– Монахи не требуют приватных танцев.

– Я все равно их получу.

– Как будто было что-то, чего ты не получал, – Граймс незаметно оглаживает большим пальцем кольцо, легко прокручивая.

Слышно, как шумная и глухо рокочущая машина въезжает на ухоженную пригородную улочку; лают собаки. Ниган, как и всегда, по-хозяйски уверенно оглаживает Граймса по спине, затягиваясь еще разок, а после отправляя окурок куда-то за забор соседей.

Рик сухо прощается с вездесущей Андерсон, что не собиралась уходить до приезда служебной машины, забрасывает сумку на плечо. Карл так и липнет к отцу, за что получает теплое прикосновение губ к макушке и легкий щипок за подбородок. Ниган оттягивает парня едва ли не за шиворот, никуда не отпуская от себя, пока Рик не садится в машину. За рулем черного потрепанного Кадиллака Рейнджера сидит Боб Стуки.

***

Они встречались уже почти месяц. Сначала он приходил два раза в неделю, а после она могла видеть его у своей побеленной двери едва ли не каждый день. Когда он впервые позвонил ей, она вздрогнула, но голос в трубке был молодым, она бы даже могла назвать его приятным. Что-то было в том, как он проговаривал слова, будто заигрывал с ней и вместе с тем относился серьезно к каждой фразе, что она сердито выдавит из себя в ответ.

– Нам все равно придется встретиться, вы не можете избежать этого.

– Я знаю. Когда и где?

– Мы не можем обсуждать некоторые вопросы в кафе или парке. Хотите приехать ко мне в офис или же предпочтете разговаривать на своей территории?

Он смеется и ей отчего-то совсем не обидно. Она понимала, что он подталкивал ее к тому, чтобы она сама пригласила его, однако это действительно было бы верным решением. Он словно заранее знал, что будет лучше для нее самой, но он не кичился этим знанием, он всегда только намекал, как будто спокойно признавал в ней равного. Ей стало интересно, как он выглядит.

– Запишите мой адрес.

Он приехал чуть раньше условленного времени, но она уже поглядывала в окно, уверенно оправляя свободную белую рубашку. Ей не хотелось выглядеть так, будто она готовилась к его визиту или ставила свой комфорт ниже привлекательности в чужих глазах.

Разросшиеся неухоженные туи заслоняли его лицо: она видела лишь узкие брюки, темные туфли и выглядывающий бампер автомобиля. Когда он решительно прошелся по вымощенной декоративным кирпичом дорожке, женщина резко отстранилась от окна; дернулись шторы. Отчего-то ей было волнительно увидеть обладателя этого голоса. Она не знала, как это будет и как должны происходить подобные вещи, но ощущение того, что этот человек ей не враг, никак не покидало ее голову. Она понимала, что это наивно и незрело, но даже это не помогало ей справиться с собой.

Непринужденно легкие шаги замирают у двери. Он не прикасается к звонку, а просто деликатно стучит в дверь. Глубоко вдохнув, женщина дергает ручку.

– Ну вот мы и встретились, миссис Граймс. Меня зовут Гарет.

Открытая ладонь смело толкается ей навстречу и она жмет ее, неловко улыбнувшись. В такие моменты, она знает, ее черты смягчаются, а выражение лица теряет былое высокомерие.

– Здравствуйте. Проходите. Чай? Кофе?

Он бросает взгляд на закипающий чайник.

– Давайте чай.

– Пожалуйста, – Лори кивает в сторону кухни. – Моей дочке нездоровится, поэтому сегодня побудем здесь.

– Сегодня? Это значит, что вы не будете избегать следующей встречи так, как этой?

Гарет с улыбкой поправляет спадающую челку. Асимметричная стрижка делает его младше своих лет. Хотя, украдкой рассматривая лицо Гарета, Лори ловит себя на мысли, что возраст этого человека не отгадать так просто.

– Я бы хотела разобраться с этим вопросом поскорее.

Лори ставит перед ним чай и он покорно присаживается именно на тот стул, который оказывается ближе всего к чашке. Ей нравится, что он уступает ей. Женщина опускается напротив. Сейчас квадратный столик кажется ей совсем крошечным: она даже может рассмотреть, какого цвета глаза у Гарета – зеленые. Когда он вскидывает брови, то словно становится моложе на десять лет.

– Так не получится, – мужчина мягко улыбается и делает маленький глоток, – Если вы будете торопиться, то ответы могут пойти вам во вред. Такое часто случается, когда люди отвечают, не подумав. Нам нужно будет как следует со всем разобраться. Я знаю, это не может нравиться, но, возможно, вы дадите мне шанс?

– Я никогда не была на консультациях с психотерапевтами и не знаю этих нюансов.

– Давайте начнем с двух встреч в неделю?

– Хорошо.

– Я могу звать вас Лори?

Она медлит, но кивает. Ей неприятно носить фамилию бывшего мужа и так же неприятно использовать свою девичью. Вспоминая о родителях, которые перебрались в Небраску от налогового преследования, женщина раздраженно дергает плечом. Они были такими же упрямыми, как и она сама. Казалось, что Лори взяла от обоих родителей самые примечательные черты: материнскую щепетильность и отцовскую взбалмошность, которую незнающие люди часто принимали за своенравность. Их мало волновала судьба собственной дочери: когда она выбрала себе партию, они просто вернулись к своим делам, затевая бизнес из ничего и мало интересуясь чьей-то жизнью, кроме своей собственной. Она готова поспорить, что именно в этот момент ее мать раскладывает по коробкам счета и чеки, а отец уверенно облапошивает какого-то простофилю. Кажется, последнее, чем они были заняты, так это перепродажа пищевых добавок – прибыльное дело, от которого сама Лори не получила ни цента. Она знала, что так они пытались приучить ее к самостоятельности, раз за разом подавая пример того, как легко можно сделать что-то на пустом месте.