Текст книги "Милосердие (СИ)"

Автор книги: kakas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 48 страниц)

– Я… Я еще не готов, – вопреки своим словам Граймс проезжается ладонью по паху Сиддика, расталкивая бедра и прикасаясь к нему там, где еще не прикасался.

– Если честно, – он встряхивает мокрыми волосами и неопределенно улыбается, – я тоже.

Подросток кивает, закинув локоть на смуглую шею и приподнимаясь на носочки. Ему нравится получать то, чего он желает и чего ожидает – податливые губы тут же приоткрываются, позволяя Граймсу делать все, что заблагорассудится. Карлу постоянно жарко, почти дурно, но он все равно продолжает мягко подаваться в сжатые на стволе пальцы, проделывая с Сиддиком то же самое. Они рвано дышат, соприкасаясь лбами и вздрагивая, когда чей-нибудь кулак задевает костяшками живот.

– Карл… Карл, а… если нас поймают? Я не… Не должен быть здесь.

– Плевать, ты просто мой друг. Тут нет камер… Никто не тренируется так… поздно.

Граймс уже и сам не понимает, как у него находятся силы ворочать языком: все, что он может – наваливаться и ластиться к мокрому телу, получая хаотичные прикосновения губ то в шею, то в скулу, то где-то рядом с пустой глазницей. Когда грудь Сиддика резко вздымается и замирает, ладонь становится липкой, а он даже не замечает, позволяя деликатным пальцам заставить его кончить следом. И все это не похоже ни на что знакомое – Граймс нервно выдыхает, позволяя Сиддику быстро его обмыть и мягко вытолкнуть обратно в раздевалку, где он непослушными руками натягивает одежду и завязывает шнурки. Даже не причесываясь и не убирая волосы в хвост, он так и садится в машину, где долго и пристально изучает чужой профиль, думая о том, что вообще это было: шаг вперед или шаг в никуда.

Дома у Граймсов подозрительно тихо: Ниган заперся в кабинете с поздним клиентом, а отец кормил на кухне сонную Джудит. Несмотря на слипающиеся веки, девочка едва слышно лепетала на понятном только ей языке, икая каждый раз, когда ложка отправлялась в рот. Рик поднял взгляд на ввалившихся в коридор парней и коротко кивнул.

– Привет, пап, – подростку изо всех сил хочется не выглядеть виноватым. Он старается смотреть на родителя спокойно и прямо, хотя внутри все предательски замирает, а ладони начинают потеть.

– Привет, Карл. Сиддик, – они обмениваются рукопожатиями. – Ужинать будете? Сегодня спагетти.

– Кто бы сомневался.

– Поешьте. Я уложу Джудит.

Он поднимается из-за стола, с неприсущей ему деликатностью намереваясь оставить парней наедине. Вспомнив что-то, Рик останавливается у лестницы.

– Какое время сегодня на кроссе?

– 40 минут 2 секунды на первом заходе.

– А ты быстрее меня. В своем возрасте.

– Правда?

– Да, – Граймс незаметно улыбнулся и взбежал по деревянным ступеням.

Карл даже не помнит, как они поели, как поднялись на второй этаж и как прикрыли за собой дверь. Все, что его интересовало, так это отсутствие родителей за стенкой и рубашка Сиддика, которая совсем не поддавалась. Торопливо раздев друг друга, она упали на постель, чтобы тут же завернуться под одеяло, а после изучать друг друга с новым интересом, без стеснения блуждая взглядами по лицу и неловко наталкиваясь на губы. Однако с каждым движением силы исчезали, как пропущенная через сито вода. Глаза закрывались сами собой, дыхание становилось ровнее и глубже. Моргнув в последний раз, Карл посмотрел на замершего Сиддика, что так и уснул, сжимая его руку с исцарапанными костяшками и дыша прямо на приоткрытые губы.

***

Горячая ладонь проезжается по лопаткам, а после Рик чувствует, как Ниган наваливается на него сзади, подхватывает под живот и тянет к себе. Граймс устало выдыхает. Прошло три дня с тех пор, как Кросс вынырнул из своей спячки: теперь он не давал ему прохода, выискивая слабину там, где она действительно была – Рик скучал по нему, и с каждой секундой ему было все тяжелее бороться. Эта игра в кошки-мышки, где на самом деле уже и не было никаких мышей, выматывала Граймса до полного изнеможения. Но чем настойчивей Ниган требовал от него внимания, тем явственней Рик ощущал, что вот теперь-то точно происходит что-то из ряда вон.

В его ласке, прикосновениях и даже фразах по-прежнему сквозило ничем не прикрытое обожание – Кросс не изменил своего отношения к Граймсу. Однако настораживало совсем не это. Ниган как будто бессловесно уговаривал его оставить свою затею, а этой странной ласковостью пробуждал практически незнакомое Рику чувство вины, словно еще чуть-чуть, и тот сам разрушит все, что у них было. Он снова манипулировал им, демонстрируя, чем Граймс может владеть и что может потерять: веселый лепет Джудит, открытость Карла, миллион вещей и мелочей, заполнивших дом с приходом Кросса в их жизнь, собственную беззаботность, и это чувство, куда более полное и многогранное, чем любовь, принадлежность или зависимость. Чувство, настолько сложное и глубокое, что Рик не знал, должен ли человек вообще испытывать нечто подобное. Но именно это чувство гнало его вперед – Граймс просто не мог остановиться, уже нет.

Жестокая манипуляция Нигана была искренней, почти по-детски неподдельной – этим она внушала страх и липкое ощущение тревоги. Они оба находились в тупике: ни один не желал или не мог уступить. Кроссу достаточно было лишь открыть рот и рассказать все, а Граймсу – прекратить свои поиски того, кем был и чем являлся Ниган.

– Детка, прошло уже три дня и три ночи, – его пальцы пробегаются по светлой поросли тонких волосков, убегающих под резинку белья. – Давай уже озвучивай свое пожелание и да начнется блядское волшебство.

Рик переворачивается на другой бок: шуршит одеяло, начинается тихая возня, когда Ниган не позволяет ему отстраниться и только крепче обхватывает рукой, теперь уже под поясницу. Граймс трет шрам под глазом, пытаясь отвлечься от скрутившей низ живота истомы. И снова на него наваливается бесконечная усталость. Он почти ей поддается, и это заметно по севшему голосу.

– Я могу спросить что угодно?

– Что угодно. Но ты помнишь условия, верно?

– Почему мы вообще должны играть в эти игры? Почему ты просто не приоткроешь завесу чертовой тайны?

– Детка, ты ведь не такой тупой, каким кажешься, – колючий подбородок Кросса опускается на чужую переносицу. – Потому что я не хочу.

Рик зло стискивает зубы. Он знает, что Ниган наверняка почувствует, как напряглось его тело и сбилось дыхание – Граймс прилагает титанические усилия, чтобы вернуть себе подобие спокойствия. Ему хочется отвлечься на что-нибудь, хоть на стук дождя о черепицу, но именно эта ночь выдалась на удивление тихой.

– Хорошо, – Рик подтягивается выше. – Кем был твой отец?

Ниган удивленно вскидывает брови и опускает взгляд на прикрывшего веки Граймса. Неожиданно шершавая ладонь Рика проезжается по плечу и шее, кочует к подбородку – Кросс перехватывает руку и мягко целует пальцы. Тот вздрагивает, а Ниган только усмехается.

– Нихрена себе, решил пойти ва-банк? И что же мне будет за это откровение?

– Все как ты и хотел. Я оставлю тебя в покое.

– Даже не верится, что суровый и упрямый как осел капитан Граймс теряет хватку.

Между ними повисает напряженное безмолвие. Рик подвигается ближе, вжимаясь в теплое тело.

– Даю тебе свое слово, я оставлю тебя в покое. Так что прекрати заговаривать мне зубы и делай что обещал.

Ниган с улыбкой трет переносицу, на ощупь находит пачку сигарет и щелкает своей неизменной зажигалкой. Какое-то время он молчит, словно ему действительно необходимо что-то вспомнить. Рик замирает в нетерпеливом ожидании, продолжая изучать пальцами знакомое до самой мелкой морщинки лицо.

– Мой папаша был таким же психотерапевтом, как и я. Он специализировался на клинической психиатрии, занимался только этим. Знаешь, суровый и строгий мужик. Охуительный педант. И он был хорош, чертовски хорош в этом дерьме. Когда ему было около шестидесяти, он ушел из преподавания и сосредоточился на практике. Куда отец, туда и сын – знакомая ситуация, да?

– Ты на него похож?

– Разве что внешне, – Кросс задумчиво взъерошил свои волосы.

– А мать?

– Молоденькая студентка его же университета, которой он заделал меня при каких-то загадочных обстоятельствах – он не был большим охотником до траха. Она свалила где-то через годик после родов. Терпеть моего старика та еще проблема. Несносный хер.

– А что было потом? Когда он бросил преподавать?

– Потом он обратил свой ясный взгляд на меня.

Зубы Нигана блеснули в насмешливой и вместе с тем высокомерной улыбке. Потушив бычок, он вернул руку на талию Граймса – подушечки пальцев принялись отстукивать ровный ритм.

– Сколько тебе тогда было?

– Около семнадцати. Поздний ребенок и все такое. До этого благополучно друг друга игнорировали. Виделись только за завтраком. Но потом я подрос и предпочел вместо хлопьев выкуривать косяк.

– Поэтому ты до сих пор не завтракаешь?

Ниган проигнорировал вопрос и сладко зевнул.

– Это он поймал меня. Старый сукин сын.

– Поймал?

– Да, ему понадобилось около пары месяцев, чтобы понаставить мне кучу диагнозов, накормить колесами всех сортов, написать рекомендации в Виргинский университет и отправить туда учиться на свою же специальность. Хотел, чтобы я сам разгребал свое дерьмо. Ну что же, довольно лестно грызть гранит науки в альма-матер Вудро Вильсона** и ходить по земле президентов***. Только… – Кросс усмехнулся и запнулся на полуслове.

– Только что?

– Мне не нужны были его затраханные рекомендации – я клал на его университет большой и толстый болт. Но он пригрозил упечь меня в самую далекую дурку, и он не шутил. С чувством юмора у него были больши-и-и-е проблемы. Тогда я только и делал, что отрыгивал его долбанные пилюли, как кот – комки ебучей шерсти. В итоге я оказался толковым парнем, – он с улыбкой дотрагивается до века Граймса и цепляет длинные белесые ресницы. – Учеба пошла хорошо и никакого папочки. Так что… собственно и все, сказочке конец.

Граймс зарывается носом в горячую шею и вдыхает полной грудью.

– Где твой отец сейчас?

– В могиле, где ж еще.

– От чего он умер?

– Не поверишь. Упал с лестницы.

Кросс заходится тихим смехом, сдавливая Рика той самой стальной хваткой, которой тот не мог противиться ни тогда, ни сейчас. Мужчина едва дышит, но не вырывается.

– Как это случилось? Давно?

– Очень давно, детка. Мне тогда было около семнадцати, – его голос звучал ровно. – И я был чертовски на него зол.

Граймс медленно открывает глаза и поднимает внимательный взгляд на Кросса. Но тот лишь посмеивается с веселой улыбкой, словно все не всерьез и он просто сочинял на ходу. Да, Граймс хотел бы думать, что Ниган просто сочинял.

Но он никогда мне не лгал.

А утром, привычно проснувшись в кромешной темноте, когда весь дом, и даже вся улица все еще пребывала в состоянии благостного сна, Рик еще долго сидел на краю кровати. Он смотрел и смотрел в окно, пока небо не окрасилось в серый – скоро взойдет солнце.

– У тебя же сегодня нет смены. Ложись обратно.

– Ты в курсе моего расписания?

– Я же «крот».

Похоже, этой ночью чутко спал не один только Граймс – Ниган устало потер глаза и подтянулся на локтях. Казалось, он и не спал вовсе, настолько легко далось ему это пробуждение, ему – человеку, который ненавидел утро.

– Спи, я взял дополнительную. Хочу освободить выходные.

– Звучит заманчиво.

Пятерня перехватывает Рика за локоть, а тот совсем не сопротивляется. Снова.

– Ты дал мне слово, Рик. Помнишь?

– Мне нужно одеваться, – он коротко касается подставленной щеки. – Я помню кое-что поважнее.

– Например?

– Что я люблю тебя.

– Ну ладно, – Ниган довольно хмыкнул и сполз обратно под одеяло. Поворочавшись, он прикрыл глаза и практически мгновенно уснул. Рик понял, что тот и впрямь маялся бессонницей всю ночь.

Капризный, как дитя.

Одеваясь, Граймс думал лишь о том, что теперь он ходит по действительно тонкому льду. И пусть Кросс как никогда казался ему уязвимым – это и было оглушительным набатом, кричащим о том, что пора остановиться. Ниган был слишком живым, восприимчивым, как губка, даже хрупким, но именно это делало его по-настоящему опасным. И если он желал защитить себя, как делал это, начиная со своего семнадцатилетия, то уже ничего не имело для него значения – даже отец, чья попытка совладать с ним закончилась столь трагическим образом, даже он не смог прижать его к стенке.

Спал ли ты так крепко, когда убил отца? Наверняка.

Что-то болезненно сдавило ребра, когда он в последний раз посмотрел на Кросса, перед тем, как прикрыть дверь спальни. Это чувство не покидало его, когда он вытаскивал сонную Джудит из кроватки, когда грел ее пюре и когда подался чайной ложкой к приоткрытым губам. Девочка уже привычно лепетала и булькала, болтая с полной еды ртом. Внезапно она замолчала и подняла взгляд от слюнявчика к отцу.

– Ну? Чего мы замерли? Давай еще чуть-чуть, и будешь играть, пока Ниган не соизволит встать. Джудит, осталось совсем немного, – он подтолкнул ложку ближе, но кроха только плотнее сжала губы. – Что случилось, солнышко?

– Дя… – девочка решительно ткнула пальцем в сторону обомлевшего Рика. Это был первый слог, который не напоминал мурлыканье, писк и бессвязное улюлюканье. – Де…

– Джудит? Ну-ка, повтори.

Малышка надула щеки, словно собираясь с силами – у Граймса остановилось сердце.

– Деть… – и она снова указала на родителя. – Дет! Дет!

– Ах ты сукин сын.

Рик зло мотнул головой, желваки на его лице дернулись.

– Дет! Дет! Дет!

– Отлично, просто отлично. Первое слово, да? – насилу смягчившись, Граймс поцеловал протянутый в его сторону палец. – Детка? Верно, Джудит?

– Дет! – ребенок решительно кивнул и шлепнул родителя по лицу. – Дет!

От былого сожаления не осталось и следа – Граймс был в бешенстве. Все байки о любви Джудит к многочисленным клиентам Кросса оказались лишь байками. Тот намеренно научил ребенка этому слову, что не обозначало ни отца, ни кого-либо еще – никто не называл так Рика, кроме как самого Нигана, и теперь Джудит, повторившая это ласковое, даже интимное прозвище, сдала Кросса с потрохами. Но ведь так и было задумано: пусть даже Граймс ворвется в спальню и хорошенько приложит супруга головой о стену – ничто не могло отрицать заслуги Нигана в том, что он заставил бессловесную кроху говорить. И даже с разбитым лицом Кросс будет ухмыляться той самой улыбкой собственного превосходства.

Рик с силой бросил облизанную ложку в раковину.

– Дет? – ребенок посмотрел на отца ясными глазами, даже не вздрогнув. – Дет! Дет!

– Скажи «па-па»?

– Дет!

– Господи, – он устало потер переносицу. – Па-па?

– Дет! Дет!

– Ладно.

Аккуратно приложив палец к губам Джудит, он все же заставил ее притихнуть. Они неслышно поднялись на второй этаж, а после малышка отправилась в свою огромную кроватку, где ее уже ждала целая куча плюшевых и пластмассовых динозавров. Подхватив новую игрушку в руки, Рик еще долго рассматривал этот презент из последней поездки Кросса – ленточка с адресом магазина и производства была срезана.

Шумно выдохнув, Граймс решительными шагами миновал узкий коридор, не задерживаясь у двери их спальни. Сейчас бы он предпочел еще раз прокатиться на чертовой Гранаде: она отлично звучала, когда он с разгона наталкивался бампером на высокие бордюры. Однако в гараже его ждет только старый верный Форд – желтая папка с досье летит на сиденье, резко проворачиваются ключи.

________________________________

* Абулия – состояние патологической нерешительности, когда человек не способен выполнить даже то действие или решение, необходимость которого осознает.

** Виргинский университет – исследовательский университет США, штат Виргиния. Основан Томасом Джефферсоном (3-й президент США), где первыми ректорами были также президенты США Джеймс Мэдисон (4-й) и Джеймс Монро (5-й). В списке выпускников числится президент США Вудро Вильсон (28-й). Виргинский университет не является элитным и не входит в «Лигу плюща», однако все равно попадает в топ лучших государственных ВУЗов страны.

*** После Войны за независимость штат Виргиния являлся политическим центром США. Именно отсюда происходили авторы конституции, восемь президентов и множество видных политических деятелей. В силу этой удивительной закономерности, официальное прозвище штата Виргиния – «Земля президентов».

========== Глава XLV ==========

Комментарий к Глава XLV

И снова вверяю вам свои опечатки. Заранее спасибо!

Над ухом пролетает тихо зудящий комар, но Граймс не обращает внимания. В участке душно, влажный воздух оседает прямо на коже – Рик хлопнул ладонью по потной шее, размазав навязчивое насекомое. Кто-то приоткрыл окно, и холодный ветер тут же ворвался внутрь. Слышатся возгласы недовольства и вздохи облегчения.

– Что, капитан, передумали? – Цезарь с улыбкой оглаживает себя по колючему подбородку. – Он действительно хорош.

– Других все равно нет.

– Какие распоряжения на сегодня?

– Возьми Тайриза и проверьте двенадцатый квартал. Пришло уже семь сообщений оттуда. Не знаю, какого черта остальные не реагируют. Где патрульные? Куда Чамблер направил всех офицеров?

– А, не знаю. Какие-то очередные смотрины перед мэром.

– Отлично, – Рик раздраженно хмыкнул. – Если на вызове будет спокойно, раскидай патрули по обычным маршрутам.

– Так точно. Еще что-нибудь?

– Да, – он снова закрыл и открыл досье. – У твоей малышни нет никакой пищевой аллергии? В прошлый раз не спросил.

– У старшего на миндаль, а так все. Что, уже начали готовиться? Одолжите паутину и яд у Нигана?

В другое бы время Граймс оценил шутку, но сейчас одно упоминание о Кроссе заставляло его сводить зубы до тупой боли. Он только усмехнулся и махнул рукой – Цезарь отдал честь перед тем, как скрыться в недрах участка.

Сегодня Рик действительно был не в духе, а в такие дни его просто обходили стороной. Угрюмый и бесстрастный, он замер с прямой спиной, задумчиво поглаживая бороду и блуждая взглядом по прикрепленной к досье фотокарточке.

И впрямь похож. Тернового венка не хватает.

Граймс не был предвзят – он просто не любил парней вроде этого, что смотрел на него со снимка с лукавой, но совсем беззлобной насмешкой. Он даже навскидку выглядел хитрым, неоднозначным и слишком гибким. Рик знавал таких: непредсказуемые, они, как правило, руководствовались только им понятными принципами и могли быть довольно несговорчивыми.

Надеюсь, в этот раз мир и впрямь окажется тесным.

Поймать Пола Ровиа будет непросто, но Граймс и впрямь знавал таких, и он ловил их. Рано или поздно. И пусть после пожара тот был в бегах – местной знаменитостью он не стал. Подобные разборки не попадают в сводку новостей: плохие парни убивают других плохих парней, все гражданские целы, никаких расовых, религиозных или других конфликтов – нет ничего интересного в наблюдении за самоистреблением преступности. Куда более захватывающим оказалось зрелище самого масштабного на памяти горожан пожара, что сожрал неплохую долю леса и усыпал пеплом ближайшие дороги.

Взлом, воровство и немного барыжничества – джентльменский набор Пола Ровиа. Никаких драк или разбоя, редкие приводы, преимущественно выпускался под залог, вносимый кем-то из Диксонов. По дате первого взноса Граймс мог прикинуть, когда именно он влился к братьям – до этого залога Ровиа никогда не вытягивал и послушно сидел то год, то два. Кем он им приходится и насколько они были близки – Рика интересовало мало.

Внимание Граймса сосредоточилось лишь на одной вещи: какие именно сейфы и замки был способен взломать этот парень. На проверку ушел еще час – время на работе еще никогда не летело так быстро, утекая как песок сквозь пальцы. Банковские ячейки старого и нового образца, одна модель с электронным замком, несколько взломостойких сейфов и целая куча кэшбоксов. Казалось, что Ровиа занимался этим для развлечения, как бывает, когда человек слишком уверен в своих силах и превращает оттачивание мастерства в простое хобби.

А Цезарь не соврал.

Аккуратно сложив записи в стол и убрав чашку, Рик развернул карту Округа Кинг. Он собирался воспользоваться своим преимуществом перед убойным отделом – Граймс был единственным, кто оказался в курсе последней остановки Ровиа в городе. Найдя свой дом, Рик чирканул карандашом по тем дорогам, которыми Пол вместе с Диксонами мог воспользоваться для своего маленького побега. Подняв отчет за тот день, он быстро нашел места оцепления и патрулей – лазеек для компании не осталось, машину они не бросили, а значит, пешком не пошли. Да и куда там, учитывая, что Дэрил едва смог слезть с их кухонного стола. Конечно же, они могли бы просто спрятать автомобиль, однако непроходимый болотистый лес, стоявший величественной преградой на пути к лугам и холмам, отметал и этот вариант.

Напрягая память, Рик попытался вспомнить все пустоты в лесных низинах, которые изучил в детстве. Он планомерно отмечал на карте те места, где бы мог вместиться автомобиль. На глаза попались пара заброшенных складов, подъезд к сторожке лесника и несколько площадок под застройку будущих коттеджей.

Проверять придется много. А может, и не придется.

Граймс не исключал вариант, что Диксоны вместе с Ровиа уже давно покинули если не страну, то хотя бы Джорджию. Однако здесь не Аризона и не Нью-Мексико, чтобы выскочить на богом забытую трассу или гнать по пустыне до ближайшей границы. Им бы понадобились поддельные документы, и не какая-нибудь дешевка, которой довольствуются подростки, чтобы покупать пиво, а самая лучшая подделка из всех возможных: границы были придуманы не для шутки.

Дешево и быстро подобное не делается – стоимость одного липового паспорта равняется цене за хорошую машину. Рик помнил лицо Мерла, когда сообщил ему о баре. Их дом сгорел подобно лежанке дров – Диксон был ошарашен, будто бы он никогда не думал, что подобное может произойти. По крайней мере, сейчас. Возможно, у них и впрямь все наладилось, возможно, они никогда не захотели бы уезжать, не так, не при таких обстоятельствах. Кочевая жизнь выматывает, особенно когда ты уже не молод. Рик уверен, что даже Диксоны желали осесть. Где-нибудь, когда-нибудь.

Были ли они готовы просто удрать? Нет, были ли они подготовлены для побега?

Хорошие подделки пользуются популярностью у нелегалов, однако Округ Кинг в самом сердце штата, так что спрос тут невелик. Граймс сложил карту и устало выдохнул. Он еще долго блуждал по базе в поисках подходящих для Ровиа подельников, пока телефон в его кармане не начал настойчиво вибрировать от СМС.

[Детка, когда ты принесешь свою задницу домой?]

[Мне нужно отлучиться по делам]

Рик задумчиво смотрел на экран, словно не зная, что настораживает его больше: наличие у Кросса каких-либо дел или невозможность спокойно раскапывать его жизнь, пока он чутко дремлет под боком. Граймс уверен, что рано или поздно Ниган поймет, будто что-то не так.

[Я буду вечером. Позвони Сиддику]

Еще Рик уверен, что Кросс какое-то время будет спокоен, пока он будет удовлетворен. Однако сама мысль о том, чтобы обманывать его вот так, одной рукой поглаживая по животу, а второй препарируя как жабу, внушала Граймсу отвращение.

Этого он точно мне не простит.

Взглянув на часы, Рик сжал зубы. Что еще он успеет за сегодня? Как лучше распорядиться своим временем? На какой из вариантов поиска Ровиа сделать ставку? Отбарабанив пальцами по столу, Граймс обвел взглядом коридор департамента.

– Уильямс.

– Да, сэр? – Саша вздрогнула от внезапного оклика, но все равно вытянулась по струнке.

– Ты за главную. Присмотри за всем. Я на патруль.

– А… Мартинес?

– Уехал на вызов. Доложите, если там что-то серьезное.

Версию с паспортами он проверит чуть позже, ну а пока самое время осмотреть округу. И он заедет так далеко, насколько ему позволяет время. А завтра будет еще один день, а после еще и еще – целая прорва дней, чтобы поднять каждый камень и проверить каждый притон.

***

Кросс задумчиво почесал подбородок и неторопливо прошелся вокруг машины еще раз. Он замер на распутье между обожаемой им классикой и более скромным вариантом для пригородных мамаш.

– Вы определились? Может, желаете тест-драйв?

– Какого черта человечество не придумало что-то среднее между этим и этим?

– Я могу предложить вам несколько моделей бизнес-класса?

– Нет.

Здесь было из чего выбрать, но не было того, что действительно выглядело подходящим. Ниган медленным шагом вернулся в предыдущий зал автосалона, окинул взглядом с десяток минивэнов и вернулся обратно. Бизнес-класс слишком прочно ассоциировался с юристами и брокерами, хэтчбеки выглядели уродливо, а седаны располагали крайне маленьким багажником.

– А это что? – он кивнул в сторону уличной экспозиции.

– Посмотрите?

– Там есть крепления для детского сиденья и прочее дерьмо?

– Нет, – консультант озадаченно посмотрел на Кросса, однако быстро спохватился, – но мы можем установить. Только придется подождать пару часов. Нужно вызвать мастера и оформи…

– Я не спешу.

Он еще долго рассматривает машину со всех сторон, хлопает дверцами, усаживается на водительское сиденье и регулирует кресло. Устроившись, Ниган подтягивает колени то выше, то ниже, ерзая с выражением крайней сосредоточенности, будто именно от этого будет зависеть дальнейшая судьба выбранного внедорожника.

Кажется, его совсем не интересует ни кожаный салон, ни бубнеж консультанта, расписывающего и без того очевидную мощность двигателя и прочность подвески. Ниган сонно зевает в кулак и трет глаза – еще немного, и он уснет прямо за рулем, вымотанный сумбурной ночью.

– Ладно. Хочу эту.

– Даже не прокатитесь?

Кросс нехотя выходит из машины и закуривает.

– Простите, здесь нельзя курить. Вы можете пройти…

– Блядь, приятель, эта машина стоит больше, чем вся ваша противопожарная система. Так что будь другом, просто оформи документы, поставь блядские крепления, и мы разойдемся как в море корабли.

– Вы ее берете…?

– Да, – он раздраженно провел пальцами по волосам и еще раз взглянул на свое будущее авто, что так сильно отличалось от Гранады. Единственное сходство – черный блестящий кузов, вымытый до состояния зеркала.

Этот внедорожник был настоящим монстром: большим, мощным и непоколебимым. Ниган без особого интереса плавно вдавливал газ, разгоняясь все быстрее и быстрее. И пусть машина отзывчиво реагировала на каждую его команду, он не чувствовал той приятной легкости, которая заставляет выжимать из двигателя все. Только когда авто слегка встряхнуло, Кросс с интересом вскинул брови. Он резко затормозил, опустил стекло и глянул на дорогу – на асфальте валялась разломанная напополам коряга.

– Да ну.

Он сдал назад и снова наехал на бревно – легкий тычок, хруст и больше ничего. Как будто это и не препятствие вовсе, как будто подобная мелочь, что могла послать легковушку сразу в кювет, оказалась просто веткой.

– А ты крепкая девочка, да?

Кросс уже готов был смягчиться, но вот его рука по привычке тянется к проигрывателю, щелкает кнопка – из динамиков звучит только радио. Граймс вернул ему все вещи из Гранады, все, кроме его компакт-дисков, словно знал, что даже если Ниган и купит себе новую машину, то места для дисков там точно не будет.

– Блядь.

Сзади посигналили – Кросс резко вдавил газ, свернул на обочину и, снеся хлипкое заграждение, погнал тяжеловесную машину прямо по степной пустоши. Он ехал и ехал, зарываясь колесами в грязь, ныряя в рытвины и наталкиваясь на камни, но что бы он ни делал, то все равно оставался на ходу, ни разу не заглохнув.

Когда он припарковался у дома, было уже поздно. Из окон первого этажа горел тусклый свет, угадывались всполохи включенного телевизора. Окна спальни темные, Форда нет. Выдернув застрявшую на решетке бампера ветку, Ниган легким шагом взбежал по крыльцу.

– Так-так-так, – он прикрыл за собой дверь. – Тишь да гладь.

Кросс неслышно разулся, скинул куртку и выключил бесконечно тянущийся сериал. На диване мирно сопел Карл, без всякого стеснения пригвоздивший Сиддика к подушкам. Интерн и сам не бодрствовал, даже Джудит, и та сладко спала под боком у брата.

– И ты туда же. Охранник хуев.

Данца только зевнул во всю пасть и виновато спрятал морду в лапах. При виде хозяина он радостно замолотил хвостом об пол, но Ниган шикнул на пса, и тот обиженно отвернулся.

– Да брось, все равно ты мой песик.

В пасть собаке полетело лакомство, что было съедено за доли секунды. Получив такое желаемое внимание, Данца тут же прижался теплым боком к хозяйской ноге.

– И это мое, – Ниган подхватил Джудит на руки, а после набросил край пледа на Карла. – И это мое. А вот это…

Он задумчиво замер над Сиддиком, покачивая в руках ребенка.

– Пожалуй, теперь и это тоже, – плед подтянулся до плеча интерна, а пальцы небрежно смахнули чернявые локоны с лица.

Свет потушен, бутылка с пивом приятно холодит руку, а Джудит намертво вжалась своим теплым тельцем прямо в грудь. Она сонно захлопала глазами, стоило ей ощутить запах знакомого одеколона – кроха робко сжала пальцами колючий подбородок.

– Дет?

– Нет, наш детка еще не дома, и хотел бы я знать, какого черта. Но я обязательно перескажу тебе его историю, обещаю. А потом… Потом мы решим, как его наказать, если история будет неубедительной. Договорились, моя маленькая королева?

Малышка весело хлопнула в ладоши и потянулась к пиву. Ниган с интересом болтал бутылкой перед ее руками, пока та не утихомирилась в своей кроватке. Девочка взглянула на Кросса с нескрываемым обожанием, даже восторгом, а после послушно прикрыла глаза. Ниган находил удивительным, как это неразумное существо смотрело на него – человека, приведшего ее отца в этот дом на верную смерть и чужими руками стравившего ее родную мать. Однако Джудит выбрала своего идола и теперь поклонялась ему с таким рвением и пылкостью, что все остальное теряло для нее всякое значение. Она тянулась к нему руками и смотрела так, как Карл много лет назад смотрел на Рика, беспрестанно галдя только одно: папа, папа, папа.

– Доброй ночи, ваше сладкое высочество.

Дверь неслышно прикрывается, пшикает открытое пиво. Нигану хочется завалиться в постель прямо так, однако он все же устало принимает душ, курит в ванной комнате и оставляет пустую бутылку на раковине в опасной близости от громкого падения. И именно этот звон будит его около полуночи, когда Граймс в потемках чистит зубы и задевает локтем маленькую подлую ловушку.

– Какого дьявола. Черт, Ниган…

Кросс с довольной ухмылкой переворачивается на спину. Он слушает, как Рик споласкивается в душе, как проходится гребнем по волосам и бросает в ящик табельный глок. Одеяло аккуратно приподнимается, и тяжелое тело падает рядом.

– Мы еще долго будем встречаться только в постели и при этом не трахаться?

Рик дергается от неожиданности, когда рука опускается на его шею. Пальцы проезжаются по кадыку, зарываются в бороду и поворачивают лицо за подбородок. Мужчина молчит и не сопротивляется, чувствуя, в какой опасной близости он находится от того, чтобы выдать себя с потрохами. Сегодня он проверил все отмеченные места, но Ровиа и след простыл. Граймс даже не заметил, как вечер превратился в ночь. Утром его ждет выговор от Чамблера по поводу отсутствующих отчетов, однако Рику тоже есть что сказать шефу. Но что сказать Нигану, так чутко реагирующему на каждое его телодвижение, он не знал.