Текст книги "Чернобог (СИ)"
Автор книги: Gusarova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 46 страниц)
«Ну и ладно, – вышагивая по летнему городу, размышлял незаметный для всего мира Борзой. – Если уж торчать ещё четыре дня в Невике, так надо списаться со старыми заказчиками. Может, они подкинут пару проектов по графике, и на них удастся заработать. Ну и, конечно, с Борькой схлестнуть клинки потехи ради! И найти парочку ненужных стен под раскраску. А потом можно будет уже и за Мразевыми лиходеями отправиться».
Быть взрослым и самостоятельным ему, определённо, нравилось.
Комментарий к 19. Место для шага вперёд ¹ – песня «Место для шага вперёд» группы «Кино».
====== 20. Адамантовая руда ======
2045 год, июнь, Балясна.
Саше Яхонтовой всегда нравилось, как разносятся её спорые, тяжёлые шаги в долгих галереях берзаринского особняка. Тиканьем неотвратимости расправы. Другая женщина, возможно, устыдилась бы подобной армейской поступи, но только не Яхонтова. Она любила заявлять о себе, быть приметной и яркой, кичливой, сильной, довлеющей.
Первая в мире женщина-ветрогон. Первая женщина – спортивный стормер, призёр Всемирных Колдовских Игр. Первая и пока единственная женщина – глава колдовского рода. Первая женщина – президент компании «ГосПар», первая ведунья, занявшая место на шабаше, первая…
Впрочем, ладно. Перечислять те области колдовской и прочей жизни, в которых Саша успела проявить уникальность можно было бы бесконечно. А галерея, тем временем, кончилась.
Кабинет Берзарина неучтиво встретил запертой дверью. Саша подёргала ручку и постучала, что уже можно было бы счесть унижением. Они с Валерой договорились встретиться в музее, причём, время обозначил он сам, а профессор Памятов, личный секретарь Вия, сообщил, что тот на месте с самого утра. Саша постучала сильнее.
– Я занят, подождите пять минут! – раздалось тоненьким голоском из-за дубового массива. Саша усмехнулась.
– Хорошая попытка, жопа с крыльями.
Такое могло сработать с кем угодно, только не с ней. Один мощный «Мантас!» и замок сорвало. Негодная дверь не могла сдержать ураган Яхонтовой, он ворвался, прокатился по портьерам и бумагам, поднял пыль с люстры и верхов книжных этажерок.
– Иду-иду! – отозвался на штурм кабинета тот же противный голосок откуда-то из-за портьеры. Второй «мантас» сорвал тряпку со стены. Разумеется, Валерой там и не пахло.
Аука переместилась в угол потолка. Это было нечто вроде колдовского автоответчика: Вий оставил голосок специально, чтобы развлекать нежелательных гостей. Саша осмотрелась и заприметила, что окно кабинета распахнуто. Она победно хмыкнула и выглянула наружу, свесившись с подоконника. В это же время по небу проплыло очень характерное облако: в виде искуссно выписанного водяным паром слона – рельефного, с выступающими бивнями, преисполненным мудрости взглядом и складками молочно-белой кожи. Невидимый художник пребывал в своём любимом небе. Витал в облаках, проще говоря.
– Ах ты, гондон, – буркнула Саша.
– Ещё пять минуточек и открою! – запищала из угла аука. Сашка раздраженно сдула её нафиг. Потом прыгнула на подоконник и, свернувшись вихрем, помчала в атаку на облачную фигуру в небе. Слон, будто затёртый гигантским ластиком, рассыпался белыми хлопьями.
– Блин! Саня, ну зачем?! – раздался обиженный, на сей раз низкий Валерин голос. – Я битый час его выписываю!
– Мы забили стрелу в кабинете! – Саша зависла в воздухе перед Вием, засунув руки в карманы летних брюк. – Зорро, не кипяти, а!
– И тебе привет, юла, – раздул тонкие ноздри Берзарин и смахнул пар с аэрографа. – И несмотря на порчу моего шедевра, я рад тебя видеть!
– Аха. Взаимно, – Саша решила всё-таки обнять его. – Ты закончил свои художества и уделишь мне пять сек?
– Гадина, – вздохнул Берзарин. – Окей, полетели.
Он тёмным маревом впорхнул в кабинет и плавно покачиваясь, подобно вороньему пёрышку, погрузился в кресло. Откинул с плеча седую косицу, сложил длинные пальцы на сухих коленях. Направил на Сашку внимательные, донельзя светлые глаза, став похожим на замершего филина.
– Фий слущиет фас, майн панночка, – Саша не могла не улыбнуться на тот же писклявый голосок, что и в начале визита. За их более, чем двадцатилетнюю дружбу Вий Балясны и поныне быстрейший колдун-ветрогон мира так и не сумел остепениться. – Как слетала в Свирь, дорогая?
– Зачётно, – Саша упала в кресло и закинула ноги на подлокотник. – Руды в тундре овердофига, рил ток. Можем нереально поднять, хоуми. Нефть без базара становится прошлым веком. Будущее за адамантовыми стержнями, и на Качурке этого добра завались.
– В таком случае, поздравляю тебя и компанию «ГосПар» с освоением новой области топливодобычи! – уже нормальным языком похвалил, воздев руки, Вий.
– Да. Не верится, что удалось продвинуть фишки даждей в машиностроение. Но дичкам неинтересно, как работают их тачки, им интересно на них гонять. Бензин это или адамантовый синтез – главное, чтобы бегало и было дёшево. И – минус выхлопы! Природа радуется. Зорро, ну разве мы не красавы? – Саша водрузила сцепленные ладони на голову и благостно прищурила раскосые глаза. – Я виджую, что на Таросе тоже есть залежи руды, и такие, какие земле не снились.
– Ты уже на соседнюю планету нацелила свой аппетит? – хохотнул Валера.
– Я должна мутнуть по всем вариантам, раз уж на руду пошёл спрос. Не будь я Яхонтова! – Сашина улыбка стала широкой и хищной. – На космическую разведку уже подписан Дроссель. Не зря ж он с дочкой Яшмина пялится, пусть хоть чем полезен будет.
Невгородский ветрогон Геннадий Яшмин с некоторых пор сотрудничал с «ГосКосмосом», а именно – по части использования духов в разведке ископаемых на соседних планетах. Сашино ведовское чутьё говорило: на Таросе есть адамантовая руда, но её нужно искать. Отправлять духов херпойми куда в лишенную атмосферы местность, дырявить чужеродную твердь, исследовать добытую руду на пригодность в земной промышленности. Тогда, как качурская тундра занимала восьмую часть страны и была в доступности притяжения одной планеты. Да и высокое качество руды подтвердили ещё при отце Саши. Малюта начинал разработки добычи адаманта в тундре и почти наладил бизнес, только прекратил. Почему – никто не знал. Переключился обратно на нефтегазовую отрасль да на свои обожаемые зверства.
Валера успел углядеть тень раздумья на свежем лице подруги и спросил её:
– Тарос, потому, что есть проблемы с этой Качуркой?
– Нет, – отсекла Саша и нехотя добавила, – не то, чтобы проблемы. Мелкие помехи, так скажем. Местные ботаники из института Новосвиря против добычи.
– Почему? Это ж поднимет им инфраструктуру в городе, – тут же разумно предположил Валера. Саша ценила Виеву сообразительность, за это по большей части его и терпела.
– Вот что им и хорошо бы всосать, Зорро. Вместо этого они собираются в следующем году выбить своей сраной тундре статус заповедника. Маразм. Какой, нахрен, заповедник, ты бы видел что там! – она фыркнула с неприязнью. – Вечная мерзлота, почти лысые кочки, олени бегают, медведи срут. Заповедник. Смотреть не на что. Зимой колотун под минус шестьдесят. Летом комары с твои яйца величиной, – Саша выставила перед Валерой кулак, показывая размер северных насекомых.
– Воу, полегче, юла, ты мои яйца не видела, – выставил ладони Берзарин и добавил очень тихо: – за что большое спасибо Своду.
– Чё сказал, думер? – Саша мигом обратила на него смертоносный вихрь, но Берзарин лишь уклонился и позволил ещё одной портьере сверзиться с задней стены.
– Оставим вопрос моих мячиков, – Вий свесился с потолка кабинета. – Я, по правде говоря, не верю, чтобы хоть кто тебя сдержал, если ты захочешь добиться своего.
– И не сдержит, – Саша с беззаботным видом зацепила из вазочки и кинула в рот мандрагоровую ириску. – Все, что у них есть ценного, это руда. Отжатие Качурки лишь вопрос времени. Меня забавляет их усердие, даже немного жаль становится.
– Жаль? Тебе? – хохотнул Берзарин, переместившись в нормальную плоскость и раскуривая длинную голотрубку. На Сашу ощерилась чёрная собачья пасть и вылетело облачко несуществующего дыма. Валера твёрдо решил отвыкнуть от табака.
– Да, прикинь, мне жаль, – хмыкнула Саша, задумавшись о своём. – Но… руде быть. И эта земля станет моей. Иначе у компании «ГосПар» наступят сасовые времена, чего я, как глава рода Яхонтовых, допустить не могу. И, к тому же, хоуми, нам нужны инвестиции для организации Игр. Кстати. Ты так и не выбрал место?
– Пошново! Что тут выбирать? – занервничал Валера.
– Земля непомерно дорогая, – возразила Саша. – Я тебе говорила.
– Зато там остались объекты ещё с прошлых Игр.
– Годные под снос, да. Полувековой давности. Зорро, нам нужны новые.
– Новые объекты, новые площади! – передразнил её Вий. – Где их взять? На Вольхе? В степях Хамыкии? На Калтае?
– Секи, сколько сразу точек отыскалось, – насмешливо дёрнула плечом Саша.
– О-о-ох! – застонал Валера, поняв, что Яхонтова от него с этими Играми не отвяжется.
– Зорро, мы запарились выбивать право провести ВКИ, и слить теперь всё перед комиссией это полнейший зашквар, – бархатным тоном напомнила главе Балясны Саша. – Я не позволю тебе профакапиться, не жди. На Верховном Шабаше в феврале мы должны назвать конкретное место и начинать строительство.
– Ладно, я понял! – тот помахал на неё пёстрой от татуировок рукой. – Я решу где. Не кипяти!
– Смею надеяться. – Саша сменила тему. – Твой объявился.
– Я очень этому рад, – сразу присмирел Берзарин. – Ты виделась с ним? Как он?
– Как обычно – супербой. Домой не хочет, о тебе знать тоже.
– Ну и отлично! – со смесью облегчения и грусти вздохнул Валера.
– Мальчики на базе? – спросила о сыновьях Саша.
– Да, в Заглядово.
– А Владка?
– С Настей.
Валера давно разъехался с женой. Ведунья Грибово приезжала в берзаринский парк только чтобы обозревать заповедные земли. Она не простила мужу изгнание младшего сына. Развестись – не развелась, но вещи собрать заставила. Нико вырос и, не имея пока собственного угла, жил то с мамой, то с папой, то ещё где. В данный момент он слал тёте Саше фотки из Заглядово – у наследника Берзарина за спиной маячили улыбками близнецы. Саша планировала доехать до них сегодня, но прежде безумно хотела увидеться и забрать от Насти дочь.
====== 21. Бусинка ======
«Тёть Саш, это вполне может быть убийство, – пестрел голоэкран телефона сообщениями от Тимофея. Голубоватые буквы возникали в воздухе и бежали вниз, исчезая. – Почерк очень характерный, согласись. Плюс, Мохад пропал. Ты бы поверила, чтоб Мохад мог оставить Тироновых без стороннего воздействия? Я нет».
– Всё так, мелкий, – надиктовала Яхонтова текст, и он поплыл по голоэкрану лиловыми закорючками. – Тут ты сечёшь. И если Севу рипнули, то это мог быть только тот, о ком мы тёрли недавно.
«Да. Второй чернобог, – отписался Тим, и Саша ощутила, как сердце пропустило удар. – Такой же, как я. Он существует, и это его рук дело. Вопрос – кто он, и чем ему насолил Сева».
– И это хороший вопрос, – Саша растянулась на заднем пассажирском кресле, размышляя, пока замаскированный под шофёра дух Ирвин катил её в Цветково. – Сева был добр со всеми. Ангел во плоти. Не знаю никого, кто желал бы ему зла.
«Что по Малюте?»
– Пока ничего, мелкий.
Саша закрыла голоэкран и уставилась в потолок салона «Роллс-Ройза». Ну, не то, чтобы совсем ничего, скорее, ничего конкретного. А Яхонтова любила конкретику. Тим постоянно твердил ей о том, что в мире существует второй чернобог – он чуял его с рождения. Так уж заведено у колдунов, что все их рода принадлежат к своим божествам. Ветрогоны идут от Стрибога, хозяина ветров, скоморохи – порождения лукавого Велеса, приносящие благо дажди относятся к Даждьбогу, хранители знаний семарглы – к одноименному божеству памяти и информации. Колдуньями заведует богиня судьбы и плодородия Мокошь, ведуньи служат и берут силу от Матери-Земли. И над всеми ними царствуют жизнь и смерть, солнечный Хорз и князь ночи и тишины Чернобог.
Колдунов, особенно даждей и семарглов развелось в мире настолько много, что сила божеств разделилась между их родами по крупицам. Они практически не способны чувствовать рождение и уход друг друга. У ведьм чувство локтя гораздо сильнее, поскольку их меньше. Думая об этом, Саша вспомнила, как её впервые узнала и призвала на помощь Настя Столетова, ведунья грибовская, и как она не смогла ей отказать.
Но изредка рождаются от связей колдунов с ведьмами те, что принадлежат силам жизни и смерти, до недавнего времени запретные дети. Неуязвимые, хоть и не обладающие силой чаровать, обращаться ветрами и наводить мороки. Хорзы – вечные спасители, коих, по Сашиным сведениям, в мире насчитывалось четверо, включая Настиного отца Петра, и чернобоги – слуги хозяина смерти. Вот из-за них-то издавна колдунов, уличённых в браках с ведуньями, и казнили нещадно. Кому охота, чтобы по миру бродила воплощённая, неуязвимая смерть? Отец Тима, Валера Берзарин, сам влюблённый в ведьму, впервые позволил таким союзам случаться. И стал отцом чернобога. По словам Тима – младшего из двух.
«Я знаю, он есть, я всегда чувствовал его», – раз за разом повторял золотоволосый, избранный не жизнью, но смертью мальчишка, отчего Саше становилось не по себе. Потому, что вычислить второго чёрного ведовским чутьём было невозможно. Слишком уж чернобоги сильны и опасны, чтобы в открытую являться миру. Слишком неуязвимы, чтобы хоть кого-то бояться. Одолеть чернобога способен только другой чернобог – это пугало Яхонтову больше всего. Она переживала за Тима. С его работой недоброжелатель той же сути мог представлять опасность, а больше Борзому и бояться-то было некого. Тим чуял второго чернобога, и Саша понимала, тот тоже чует Борзого. Должен чуять. И – он намного старше, поскольку Тим с рождения знал, что не один такой. Теперь информация подтверждалась. Второй действительно существовал и представлял угрозу, старый Вий знал о нём и, боясь за свою жизнь, всеми правдами и неправдами старался создать ему подобного, чтобы защититься. В итоге – сам Малюта был развеян Берзариным, а у Берзарина, будто назло родился Тим. Мечта преступного Вия оказалась исполнена после его смерти. Но – кто же, дэш возьми, тот, старший из колдунов смерти? И при чём тут оказался добряк Сева?
Пока Саша думала, Ирвин благополучно доставил госпожу в Цветково. Яхонтова набрала Насте, та запустила подругу в старенькую милую квартирку на девятом этаже.
– Мамочка! Мама приехала!
Мгновенно в одной из комнат раздался радостный писк и топот детских ножек, на Сашу прыгнула Влада, обвила руками и ногами, как проворная обезьянка. Саша подхватила дочку, расцеловала её и Столетову.
– Как она себя вела?
– Прекрасно, – Настя, свежая, белокурая, синеглазая как Тим, ласково погладила девочку по спине. – Сама носит посох, про Колпаковку тоже сама напоминает. Выучили с ней алфавит и пекли печенье.
Саша устало и благодарно вздохнула. Половина жизни детей протекала мимо Яхонтовой, но Саша нашла им хороших воспитателей и была уверена: пока она устраивает их будущее, о них заботятся нужные люди. Настя, сама ведунья без наследницы, наставляла будущую хозяйку Колпаковки. Влада в свои пять уже была приставлена к посоху с головой Мокоши и роду Самохваловых. Она прекрасно чуяла заповедную землю центрального района Балясны и, хоть Настя помогала ей следить за местностью наравне с Грибово, девочка со многим управлялась сама. Обозревала шишков и домовичков, кормила уток и бездомных котят, без боязни общалась с дикими духами и Настиными мавками. Саша слегка завидовала дочери: для главы рода Яхонтовых Колпаковка так и не стала заповедной землёй. Не далась. Видимо, из-за близкого родства с Малютой или из-за того, что Саша попросту мало интересовалась ведовством.
– Мы поедем к братикам? – Влада прижалась к маме, ни за что не отпуская её шеи, будто боясь, что та опять умчит непойми куда на неделю, а то и на две. Саша другой рукой обняла Столетову на прощание и подцепила фамильный посох. Розовые бубенчики на резном лице Мокоши весело зазвенели, цветные ленточки взвились от потока воздуха. Саша улыбнулась, поняв, что дочь и ведовской жезл решила украсить по своему вкусу. Она вообще любила всё и всех украшать.
«Ну что ж, это её право», – подумала Саша, а Насте сказала на прощанье:
– Спасибо, дорогая. Мы на четыре дня в Заглядово.
– Привози её, когда захочешь, – проводила их ведунья грибовская. – Пока, Бусинка.
– До скорого, тётечка Настечка!
Саша вынесла дочь и усадила в машину. Ирвин уже успел достать и установить назад детское кресло. Влада очень хотела ехать, обнимаясь с мамой, но смирилась и только не выпускала её руки с синим перстнем на пальце.
– Мамочка, я так тебя ждала, – услышала Саша елей тёплых слов, после которых все проблемы можно было задвинуть и на второй, и на двадцать пятый план.
– Я тоже стремилась скорее всё разрулить, чтобы чиллить с тобой, Бусинка, – ласково прищурилась Яхонтова.
– Я не хочу, чтоб ты уезжала, – нахмурилась девочка. – Не уезжай больше.
– Я не уеду ещё четыре дня, – твёрдо сказала Саша. – А потом нужно будет решать дела.
– Давай решать их вместе.
Надутые пухлые губки, смоляные волосы, блестящие из-под бархатных ресниц тёмно-карие глаза, за которые Влада и получила нежное прозвище, сдвинутые настойчиво бровки. Саша засмеялась, любуясь дочкиной нераскрытой красотой. Когда Влада брала в руки посох, то её глаза светлели в листвяную зелень – точь-в-точь, как у Сашиной матери Анны. Упрямства в Бусинке тоже было с лихвой. То ли яхонтовского, то ли самохваловского, то ли…
...Когда не стало Давида, у Саши земля из-под ног ушла. Прежний мир снова рухнул. В очередной грёбаный раз. За не слишком уж долгую, но суматошную жизнь Саша затрахалась вести счёт потерям.
Ей стукнуло девять, когда отец взял да развеял мать-ведьму за отказ отдать ему тот самый посох с навершием в виде головы Мокоши. Вкупе с Колпаковкой. И произошло это на Сашиных глазах. Она чуть было не ринулась защищать мать, хорошо, что её удержал старший сын Яхонтова – сводный брат. Уберёг от расправы, взял под крыло, научил становиться смерчем и стормить на пару. Владик был ей не только лучшим на свете братом. Он сделался её наставником и другом. До восемнадцати. Потом отец заказал его ахтышским убийцам, и те застрелили Владика, когда тот выходил из машины.
В то же время в Сашиной жизни появился Лель Чернобоков, иначе —Лёня Велесов, звезда рэпа и наследник скомороха Харитона. Малюта продал скорбящую по брату дочь роду Велесовых в надежде поиметь чернобога – рассчитывал на Сашину ведовскую кровь. Саша не любила Леля, но считала его близким другом. Стремление скомороха защитить «айс-беби», как он любовно звал Сашу, подкупало. Но домоклов меч матери первенца висел над Яхонтовой ровно до того, как она не познакомилась с Севой. Первая любовь к колдуну много старше её взорвалась, подобно вулкану. Саша оказалась напрочь одурманена Севиной харизмой и тёплым, заботливым отношением. Оба понимали, что не пара друг другу, но не могли отказаться от близости. Потом Малюта свёл в могилу четырёх скоморохов и развеял Леля в битве ветров. Саша вновь облачилась в траур, теперь уже по бывшему жениху.
Их с Севой яркие отношения длились недолго и рассыпались на первых Сашиных ВКИ, где она стала единственной доселе женщиной-призёром в дисциплине стормикраш. Севино же сердце пленила королева Мокани Лукреция, а в Сашино великолепным вихрем ворвался Вий дзергинского Цухрави – Давид Арцивадзе. Он был предназначен ей Небом, и все пророчества говорили о том, что с Дато для Саши наступило долгожданное, выстраданное счастье. Дато был прекрасным, лучшим мужем, какого только может желать женщина. Тоже стормер, чемпион ВКИ с двадцать второго по тридцать пятый год, он облачил жизнь Яхонтовой в безграничное счастье. Да, супруги часто ссорились, но разве два равных по силе заряда не могут искрить? Да, Давид не хотел оставлять Цухрави, а Саша – Валеру с Балясной. Да, хозяйка из Яхонтовой получалась совсем не дзергинская, и больше котлов и поварёшек той нравилось ворочать бизнес и мочить стрибогов в спаррингах. Но они любили друг друга и стояли друг за друга горой. Когда же Саша подарила Дато близнецов, все рты, обсуждающие их искромётные отношения, разом заткнулись. Беременность протекала тяжело, а роды едва не стоили Яхонтовой жизни. Близнецы решили подраться на выходе, решая, кто из них станет лидером. Вахтанг Арцивадзе и Савва Яхонтов – наследники двух родов ветрогонов сразу! Провалявшись два дня в колдовской реанимации на Сухарке и придя в себя, Саша моментально обрела статус легенды. И твёрдое решение – больше никаких, нахрен, родов. Мальчишки, гордость отца и матери, росли резвыми, властными, сообразительными и неуступчивыми, но Саша поощряла их строптивый норов. Оба сына грозили вырасти великими ветрогонами.
После рождения сыновей прошло пять лет. А потом Дато взорвали в машине по дороге в Цухрави. И земля остановилась. Все прошлые потери вместе не стоили одной жизни Дато. Никто из живых не стоил! Саша, кажется, так и не смогла поверить, что муж мёртв. Что великий стормер просто не успел выпрыгнуть из машины. Это казалось невероятным. Саша организовывала похороны. Принимала соболезнования, успокаивала братьев Давида, его мать, сестру и Валеру. Отдала Вахтангу отцовы запонки с силой рода Арцивадзе. Но всё ждала – звонка, поворота ключа в двери, властного, грубого оклика мужа, объятий его шерстистых рук. Даже слёзы так и не вышли. Их не пролилось до сих пор. Задним умом Саша всё ждала возвращения Давида, всё полнилась надеждой на то, что его убийство привиделось ей в кошмарном сне. Чтобы заставить себя поверить в гибель мужа, она сумела разыскать убийц – удивительно, но не полукриминальный трюфельный бизнес погубил Давида и не жажда колдунов-конкурентов избавиться от действующего чемпиона ВКИ. Это Саша со своим «ГосПаром» не тем крысам обрубила пути к доходу. Мелочность их решения мстить заставила Яхонтову долго смеяться. Но собственную месть она решила отложить на потом и подать её холодной, когда никто не ждал. Спустя несколько лет Саша позволила Борзому привести заказчиков к ней лично. И развеяла их в ангаре для сторминга – зарвавшихся, алчных дичков одного за другим, наслаждаясь их воплями ужаса и мольбами о пощаде. О, они никак не ждали увидеть смерч Яхонтовой в действии! Право же, гуманнее было повесить. Дато бы и этого не одобрил, но плевать. Саша наслаждалась их мучениями. И когда последний ублюдок превратился в натюрморт из крови и потрохов на белой стене, она почувствовала… Нет, не облегчение. Удовлетворение. И благодарность Тиму за его молчание и невмешательство. Она отомстила за Давида и могла теперь жить так, как хотела.
Ещё до мести за мужа секс стал для Саши защитой от новой влюбленности. Она думала замкнуться в собственном горе и хранить верность Давиду, но полное энергии тело и страстная натура желали жизни, а не смерти. И менее, чем через год после трагедии Саша позволила своему телу любить. Много, жадно, отдаваясь охотно, но лишь телом, лишь чтобы притупить неутихаемую душевную боль. Это было верное решение: алкоголь и наркотики убили бы в ней хваткого лидера, чего она никак не могла допустить. А секс одарял восхищением и обожанием, и не было большего кайфа, чем красивые мужчины на одну ночь и сладость их убитых надежд поутру. Она настолько увлеклась любовными похождениями, что даже начала понимать покойную распутную мачеху. Саша мало кому отказывала и мало кого из зацепивших душу мужчин не тащила в постель. В том числе Тимоху. Уж для него ей точно не жалко было нежности, даже напротив – связь с чернобогом стала для Саши своего рода поводом гордиться. Чернобог, Стрый Невгорода, Вий Переярска, Туз Новосвиря, Туз Пошново… Её коллекции сексуальных партнёров в разных городах и странах мог бы позавидовать любой прожжённый капитан дальнего плавания. И однажды так случилось, что Саша забеременела вновь. Просто не смогла завертеться смерчем на тренировке и в тот же миг осознала, что носит новую жизнь. Смешно сказать – от самого мерзкого и бесящего дичка на свете! Саша в который раз иронично усмехнулась и тряхнула головой. Пипяо, да какая, по сути, разница! Ведуньи часто утаивают имена отцов своих наследниц. Влада могла бы получиться от кого угодно. Хотя имя отца Саша знала точно. Дочь вышла похожей на него лицом, но Самохваловой по сути. Её и только её наследница и радость, ведунья Колпаковки! Валера, конечно, от новости пришёл в оторопь, как и прочие колды. А Саша только гладила растущее пузо и улыбалась. Роды на сей раз прошли легко, и великая Яхонтова обрела смысл жить. Да, она любила своих мальчиков, старалась быть им хорошей матерью и не посвящать в грязь собственной распутности, но Влада…
Бусинка.
Саша провела ладонью по круглому, отмеченному родинками личику уснувшей в машине девочки. Да, теперь жизнь отобрала у неё и Севу. Но в ней всё равно осталось то, ради чего стоит бороться и улыбаться. Ведь ты не сломлен, пока у тебя есть силы улыбаться!
– Бусинка, счастье моё, никто в целом мире не отнимет тебя у меня, – прошептала с улыбкой Яхонтова.
Сегодня их семья вновь ненадолго воссоединится. Саша всё распланировала, и это было нетрудно: днём она готова беспробудно стормить, тренируя Нико и мальчишек, а по вечерам засыпать с Бусинкой и её любимым посохом под какой-нибудь наивный мультсериал. И никто в целом мире Саше больше не нужен. Даже чёртов отец её драгоценной малышки, который никогда не узнает о существовании дочери.
Чёртов её отец.
====== 22. Заглядово ======
Огромный ангар для сторминга был предметом Сашиной гордости. Она отстроила его на месте старого отцовского – расширила внутреннее пространство, укрепила стены и свод, так, чтобы в них можно было засадить чем угодно, и они не развалились. В детстве брат любил привозить Сашу в Заглядово чтобы вертеть с нею смерчи. В шутку ли, или на полном серьёзе, Влад называл сестру «мелким» и обращался по-мужски, как к брату. Ведь отец хотел от ведьмы Колпаковки именно сына, и даже имя выбрал мужское. А родилась Саша.
– Мантас!!!
Старый автомобиль взмыл в воздух и отправился в очерченную красным контуром мишень. От оглушительного столкновения стены ангара затряслись, у машины вылетела дверь и просвистела мимо Сашиной головы. Груда металла обрушилась в пол. Один в один искарежённое яростной местью тело. Кольца мишени на мгновение превратились в разводы крови. В ушах будто наяву задрожали крики ужаса и мольбы о пощаде. Сердце забилось чаще, по телу пробежал холодок. Саша сморгнула воспоминание и пометила себе после тренировки вызвать экоутиль.
– Ваха! Повтори. – Мать хлопнула одного из близнецов по плечу.
– Мантас! – выбросил вперёд руки Савва, и Вахтанг не успел даже возмутиться, когда его рухлядь без очереди отправилась в стену. Брат залился издевательским хохотом и тут же сам улетел в старый диван в углу – Ваха решил приструнить наглеца.
– А ну изи! – Саша налетела вихрем на Савву и за руку сдернула его с дивана. – Своей очереди не мог дождаться?
– Я нечаянно, – хитро прищурил карие, Малютины глаза сын и наследник Яхонтовых. – Само вырвалось.
Саша сразу поняла, что «нечаянно» тут и не пахло.
– Он врёт! – взорвался Вахтанг.
– Оба заткнулись! – рявкнула Саша. – Вахтанг, бери другой снаряд. И го по новой.
Ваха поднял в воздух следующую машину, установил на исходную позицию и…
– Мантас, – прошелестел ехидный шепоток из-за спины. Развалина оказалась в стене, Вахтанг мигом скрутился ревущим смерчем и ринулся на Савву.
– Ты надоел мне, негодяй!
Тот дэшнул в сторону и завертелся уже в полёте, только левым, яхонтовским спином. Собственно, таково было единственное явное различие братьев – один правша, другой – левша. Саша еле успела растащить сыновей прежде, чем те снова разукрасили друг друга.
– Еще одна драка и оберну вас обоих тумбочками! Савва, – Саша скрутила хохочущего Яхонтова. – Попался. Вахтанг, мантасуй!
Да, за время её отсутствия парни опять распустились. Но не следить же за ними постоянно с их-то когортой нянек, духов и репетиторов!
«Им по тринадцать, уже могли бы и поумнеть», – думала Саша, еле справляясь с рослым отпрыском. Внешнее сходство мальчишек не делало их дружнее. Великолепные братья вели друг с другом вечную и непримиримую борьбу за лидерство, пока не находили себе совместную потеху. И тогда – спасайся, кто может. До Саши доходили слухи о неожиданных ураганах во время уроков, о том, что автомобиль очередного учителя, незаслуженно поставившего «двойку», оказывался на крыше школы, о прилюдном поддувании в юбку директорши и прочем. Естественно, никто из дичков не думал, что виной всему близнецы, а парни действовали слишком осторожно, чтобы попасться. Но Саша вновь и вновь, узнавая от духов о проделках сыновей, жалела о том, что рядом нет Дато. Того бы они наверняка слушались.
– Пум-пурум-пум-пум! – в открытую дверь ангара спикировал долговязый, облачённый в чёрное стрибог, вынырнул из капюшона Jeto, увидел потасовку и рассмеялся. – Опять у вас мочилово, монстры!
– Вот тебя ещё не позвали, птеродактиль мелкий, – огрызнулась Саша. – Как поглиссил?
– А-атлична! – Нико воздел руки и протанцевал к Саше. – Погодка что надо. Успел разогнать до шестисот, потом устал, ха-ха-ха.
Нико Берзарин вечно веселился, будто знал, что улыбка – его главное оружие. Высокий парень с яркой, отцовской внешностью и лёгким, добродушным нравом, он приковывал взгляды и очаровывал сердца. Саша не знала родной матери Нико, но Настя рассказывала, что та была красавицей. Наследник Берзариных взял от Валеры черноту волоса, светлоту глаз и стремительность полёта, а от матери – нежность черт лица и доброту.
«Повезло Зорро с промежами», – кое-как спутывая вырывающегося Савву, думала Саша. Вахтанг в это время удачно мантаснул и прибежал дать близнецу поджопник. Савва вывернулся от матери и бросился мутузить брата. Нико приложил ладонь ко лбу, глядя на их возню.
– Тёть Саш, ты им мягкий карцер не хошь выстроить?
– Виджуешь, мелкий, – Саша приветственно стукнулась с Нико кулаком.
– Хорошо сегодня дует, прям порадовало, – выйдя из ангара, Нико подставил чёрный ёжик на макушке всем ветрам. – Отец вознамерился посетить нашу скромную компанию и прибудет с минуты на минуту!
– Да ты что, – хмыкнула Саша. – Два птеродактиля в одном гнезде. Ты в бюро своё собираешься?
– Не. Вчера в ночи начертил макет и услал им, так что – йя свободе-е-ен, словно птица в небесах, ву-у-у! – снова принялся паясничать юный авиаконструктор. Саша улыбнулась, любуясь его пластичностью, и думая о том, что лишь дружба с Вием да нежелание словить лицехвата¹ удерживает её от того, чтобы затащить этого обаяшку в койку.
