Текст книги "Чернобог (СИ)"
Автор книги: Gusarova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 46 страниц)
– Де…
– Пей. – Илья подсел к ней ближе. – Я говорил, я не причиню тебе вреда. Это не яд. Вернее, яд, но не для тебя, а для твоего противного вируса. Ты мне веришь, Светоч?
– Илья Ка… Я саба справлюсь с вирусоб, – попыталась отбрехаться Касаткина.
– Заметно, как ты справляешься, – усмехнулся доцент. – Послушай, мне важно, чтоб выступила именно ты. И тебе надо быть здоровой. Ну, что ты упрямишься? Помнишь, как ты на Калтае слегла во вторую экспедицию?
– Да, – кивнула Светка.
Тогда было нереально холодное лето, и Светка вдобавок умудрилась подстыть в утлой палатке, выданной ей дядей Толей.
– Помнишь, я тебе чаю дал?
– Такого горького, – напрягла память Светка. – И… Да вкус как с кровью. Редкая гадость.
– Тебе уже наутро стало лучше, – продолжил уговоры Илья.
– Де то, чтобы лучше, я совсеб поправилась, – насторожилась Светка.
– И сейчас поправишься, – он настойчиво поднёс к её губам стакан. – Не заставляй меня бегать на рецепшн просить чайник. Чай-то был ни при чём. Пей, давай. Считай, что это «мёртвая вода» из сказки.
Касаткина решилась на первый глоток и ощутила во рту тот самый вкус, что и в детстве – насыщенный, тяжёлый, с горчинкой и нотками металла, неприятный и пугающий. Совершила над собой усилие, выпила стакан до дна и устроилась на подушке.
– А теперь спи, – Илья поставил стакан на стол и стянул с ученицы очки.
Тем самым он словно сотворил над Светкой чары, хотя, скорее, это было действие напитка. Касаткина собиралась что-то сказать научнику, вроде поблагодарить его за помощь, но её веки сделались неподъемными, и она почти сразу же провалилась в абсолютно пустой сон, мёртвый, но благостный – без назойливых снов.
А утром проснулась как ни в чём ни бывало – без насморка, ломоты и жара. Села на кровати, поглотала, проверяя горло, провела ладонью по слипшимся от пота волосам и нашла себя вполне здоровой. Отыскала на столике очки и мобильник, набрала Илью.
– Ага, падаль, воскресла! – обрадовался тот. – Ну, извини, долго спишь. Мы с Мишей умотали на экскурсию. А тебе задание: лежи в номере, пей сок, ешь фрукты и готовься завтра блистать. Поняла?
– А… Да.
Светка перевела взгляд на столик и обнаружила там большой графин апельсинового фреша рядом с блюдом, полным винограда и яблок, а также коробку свежих пирожных. Коробка, правда, оказалась уже распечатана, и Светка не имела сомнений в том, что научник полакомился парой штук.
– Илья Каримович, спасибо вам большое.
– Чернобог – не всегда убийца, глупая ты колдунья, – пристыдил её за страхи тот. – Впрочем, всегда. Но порой и спасти может. И хорошо бы тебе почаще об этом задумываться. Шучу. Отдыхай, набирайся сил перед завтрашней битвой.
Комментарий к 70. Простуда ¹ – песня группы «Nauthilus Pompilius» – «Я хочу быть с тобой».
² – песня Александра Башлачёва «Как ветры осенние».
====== 71. Воля к победе ======
Момент икс настал.
Накануне Светка весь день провела в номере отеля, никуда не выходя. И даже не столько потому, что оправлялась после болезни, сколько ради предельной концентрации на предстоящей задаче. Как-то Илья рассказал ей: когда он по молодости готовился к важным соревнованиям – стрельбе из лука или ориентированию – то предпочитал день до старта провести в уединении и тишине, чтобы как следует настроиться на победу. Сейчас этот лайфхак пригодился и его ученице. Касаткина читала Бабогурова, ела пирожные и давала нервной системе столь необходимую разгрузку. Она отключила телефон и старалась даже не думать про Тимура. Ну и что, что он оказался в одном с ней аэропорту? Борзой прибыл в Люжан по каким-то своим делам и просто решил поиграть на пианино. Он не знал, что в зале находится Светка. И он играл не для неё.
«Да, это не имеет значения. – Касаткина помимо воли опять вернулась мыслями к Тимуру. – У него своя миссия, а у нас – своя. Вот только бы они с Ильёй не пересеклись. Но Люжан большой, и зачем тут Борзой – тоже тайна. Необязательно причиной тому – судьба Качурки».
Подсознание вкупе с Таро подсказывали обратное. Про чернобога Борзого ничего ясного нельзя было выведать, но про Качурку и завтрашний день Светка разузнала своим любимым способом – вытащив из колоды одну карту. Её выступление во всех смыслах грозило стать решающим – об этом провозгласили Влюблённые. Поворотное, сложное решение. Тяжелый выбор. Светка было потянула вторую карту и тут же спрятала её, поняв, что из колоды словно по традиции выезжает ехидный оскал костяной Смерти.
Да что ж такое!
От гадания на душе стало ещё тревожнее и пасмурнее. Светка никогда раньше не брала на себя такой ответственности, боязнь облажаться смешивалась в ней с лихорадочным желанием добиться успеха.
Илья заходил к ней утром и днём, проверить состояние и в конце концов принёс ноутбук, чтобы, как он выразился, «поднять Светке боевой дух».
– Хочу тебе показать несколько вдохновляющих видео, – хитро улыбался он, синея в свете голоэкрана. – Это выступления ветрогонов прошлых десятилетий на Всемирных Колдовских Играх.
– Ого, а есть и такие? – Светка с любопытством подтянула к груди коленки.
– Есть. Каждый год проводятся. Через два года где-то у нас в стране состоятся. Их очень интересно смотреть, чем и советую тебе заниматься в августе. Сродни Олимпиаде. Вот, погляди-ка.
Илья запустил видео, и Светка раскрыла рот от изумления. В небо над какими-то островами взмывали люди, полностью затянутые в блестящие костюмы. Прямо, как у Борзого, только более изящные, что ли. Сразу видно – спортивные.
Вот два человека, легко оттолкнувшись от ярких квадратов на земле, обернулись самыми настоящими ураганами – такие, только куда меньше, вертели по осени листву в парках Новосвиря.
– Это их выходы, экситы, – объяснил Илья. – Теперь разлёт и смотри, схождение! Здорово, да? – Его скуластое лицо восторженно сияло, глаза сверкали азартом. – Дисциплина называется стормикраш, и в ней для победы нужно прижать противника к земле. Это навроде вольной борьбы, только смерчами и в воздухе. – Он потыкал пальцем в экран: – А в левом углу, заметь, девчонка.
– Это девушка? – Не поверила Светка, глядя на стремительно вращающуюся воронку.
– Да.
Илья сказал это с какой-то особой мягкостью, и Светка, покосившись на научника, увидела, что ему доставляет истинное наслаждение смотреть бои. Девушка, кстати, в человечьем обличии, до обращения, ни ростом, ни шириной плеч не уступавшая противнику, двигалась резко, нахраписто, уверенно. И вертелась в обратную сторону. Она отпрыгивала и юлила, уходя от атак второго бойца. Тот никак не мог её поймать и опрокинуть. Светка, конечно же, болела за мужественную колдунью, и огорчилась, когда второй смерч всё-таки изловчился и сумел прижать её, опрокинув навзничь.
– Эх! – Касаткина стукнула кулаком по одеялу. – Жалко. Она такая классная!
– Да, – снова довольно мурлыкнул Айвазов. – Я её давний фанат на ВКИ. Ещё до замужества её приметил, и надо же такому случиться… Удивительная. Единственная и неповторимая.
Прежде, чем Светка успела догадаться, рефери на видео объявил по-бёртенски:
– Победа присуждается Давиду Арцивадзе, Дзергия. Александер Яхонтов продолжит борьбу за третье место чемпионата.
– Александер Яхонтов?! – не сдержала вскрик Светка.
– В то время колдуньям было запрещено выступать на ВКИ, – пояснил Илья. – И Саше приходилось представляться мальчиком, чтобы иметь возможность показать себя. Вот, Светоч, что такое воля к победе, – он помахал пальцем.
Тем временем, Саша Яхонтова рывком раскрыла молнию на лице и освободилась от капюшона. Светка сразу узнала её, несмотря на то, что устрашающей бизнесменше на видео лет было меньше, чем сейчас Касаткиной. Она выглядела совсем юной, румяной девчонкой. Короткие волосы, выкрашенные в чёрный с красными прядями, пылающее досадой лицо и узнаваемая уже тогда неукротимая сила во взгляде. Второй ветрогон ликовал. Он тоже освободился от капюшона и оказался приятным, крупным парнем с южной внешностью. Давид Арцивадзе улыбался и радостно, и виновато, как показалось Светке, из-за того, что ему пришлось одолеть Сашу. Он подошёл, чтобы пожать Яхонтовой руку, но та сердито оттолкнула его и умотала, ничуть не стесняясь операторов и судей.
– И тогда была злюка, и сейчас. Это её будущий муж, Давид, – с грустью вздохнул Илья. – А вернее, бывший.
Он пролистнул видео и включил другое, оказавшееся рекламой костюмов для колдовских полётов. На нём Саша и Давид снялись вместе, уже с кольцами на пальцах, видимо, спустя несколько лет после того боя.
– Стормхолдер Инферно и Стормхолдер Инферно Ледис – выбор чемпионов для него и для неё, – провозгласил приятный голос, пока двое колдунов на камеру изобразили страстный поцелуй.
– Первый женский костюм для сторминга, – сказал Илья. – Был создан специально для Саши и с учётом анатомических особенностей девушек. Достижение похлеще победы на ВКИ, как считаешь?
– У неё же тут совсем другой взгляд, – поделилась Светка, восхищаясь прекрасной парой. – Она выглядит такой счастливой, наполненной и лёгкой. А теперь у неё в глазах… Как бы это сказать, пустота. Пустота и боль.
– Верно говоришь. В её жизни было много боли, – отозвался Илья, помрачнев. – Она потеряла мать, брата, жениха, и всё это сделал её отец, убивший и моих родителей. Потом её муж погиб. Не спрашивай, как, это всё их бизнес. Саша осталась с двумя маленькими сыновьями. И вскоре забросила спорт. Я её понимаю, сам, когда остался со Славой на руках, практически прекратил заниматься стрельбой. Помнишь, Светоч, я рассказал тебе легенду о девушке-медведице, обезумевшей от горя? Вот. Бывает, в Сашиных глазах я читаю ту же боль, какую видел в глазах раненой медведицы, убившей мою Ную. Я помню, что сам был ослеплён горем от потери родных и жаждой мести. Но, увидев отчаявшегося и охваченного болью зверя, испытал облегчение, отправив его душу к Куль-Отыру. Я освободил ту медведицу от страданий. Саша такая же точно медведица. Но кардинальная разница в том, что она не отчаивается. В ней слишком много воли к победе и слишком много желания жить. Невзирая на трудности. Возможно, за это я так её люблю, и за то же – ненавижу. Тебе стоит это знать, так как завтра ты выступишь фактически перед ней. Думаю, это поможет тебе настроиться и сказать нужные слова.
– Я видела её потерю на картах, – призналась Светка и сказала твёрдо: – Она очень сильная, если смогла не сломаться после такого. Но её боль не даёт ей прав на чужую землю. И завтра я заявлю об этом во всеуслышание.
– Правильно я сделал, что выбрал тебя в качестве докладчика, – оценил Илья. – Я буду рядом, Светоч. Ты помни об этом и ищи меня в зале, если вдруг оробеешь. Я тебя не бросаю, ты не думай. Да, я мог бы выступить и сам, но, поверь, молодая и красивая шаманка способна сделать это лучше. И мой тебе шаманский совет – распусти волосы.
– Распустить? – Светка коснулась своих тугих косиц. Она и не помнила, когда последний раз появлялась где-либо на людях с распущенными волосами.
– Конечно. У Саши всегда короткие стрижки, как у парня. А у тебя такое богатство. Уверен, одним этим ты сможешь её сразить, – заявил Илья и с тем оставил ученицу, дав много пищи для размышлений.
И пока Светка готовилась, время неумолимо летело. Прошуршала стрелками часов почти бессонная ночь, настало бесснежное люжанское утро.
Касаткина, хоть и плохо спала, чувствовала себя на редкость бодрой и здоровой. Она догадывалась, что волшебный напиток Ильи помимо вируса мог почистить ей организм в тотальном смысле – мало ли, что за всё время экспедиций там нацеплялось? Светка нарядилась и накрасилась, прокручивая в памяти заготовленную речь, с нею же вышла, приветливо улыбнулась коллегам в коридоре отеля. Репетируя про себя, грациозно проплыла в автобус. Илья и Памятов тут же превратились в Светкиных защитников. Касаткина подмечала, как Айвазов старается занять столичную часть делегации болтовнёй, чтобы те не досаждали ей. Как Миша на всех языках общается с делегатами других стран. Благодаря коллегам, Светка смогла забиться в укромный уголок автобуса и не растерять по дороге к зданию Академии Наук спокойную уверенность и доброе расположение духа.
Но уже в подготовленном для мероприятия старинном Институте Фретции начался цирк. Вместе со всеми Касаткина явилась пред очи организаторов, получила браслет и бейджик, а также пакет с водой и снеками. Вернулась к Айвазову и заставила того прыснуть смехом.
– Что такое? – шикнула на него Светка.
– У тебя на бейджике написано «Кветлана Сасаткина», – просветил доцент.
– Ой, мамочки! – ахнула Светка и удостоверилась, что это не шутка. Ей перепутали буквы имени.
– Ничего, я тоже Аязов в списках приглашённых, – махнул рукой Илья. – Их внимательность поражает. Но мы же не будем ругаться? Мы тут не для этого?
– Не будем, – согласилась Светка, повернула голову к ярким и дорогим портьерам и чуть не присела от неожиданности. В позолоченные двери люжанской Академии Наук вошёл не кто иной, как её родной отец, которого она не видела лет тринадцать без малого.
Светка побледнела, мигом прикрылась Айвазовым и потащила его ближе к портьерам. Теперь настала очередь Ильи непонимающе нахмуриться, но Светка кивнула на щуплую фигуру в круглых очках и сказала:
– Что он здесь делает?
– Кто? Симон Ирондель? – напрягся Айвазов. – Секретарь Фонда и один из членов комиссии. Вчера нас по городу возил.
– Ох… – понурилась Светка. – Да какой он Симон Ирондель?! Вот козёл.
– Светоч, не забывай, где находишься, – пожурил ученицу Айвазов. – Уважаемый человек…
– Козёл и есть, – вспыхнула в ответ она.
– Почему?
– Потому, что он всю жизнь был Семён Юрьевич Касаткин! Пока не бросил нас с мамой и не умотал… Сюда.
– Вот козёл!
На высоком лбу Ильи мигом вздулись жилки, он весь подобрался, точно готовясь заклевать Светкиного отца, и Касаткина-младшая впервые за всё знакомство с доцентом Айвазовым прочитала в его взгляде лютую, изжигающую ревность.
– Светоч, клянусь, я не знал. В списках комиссии он тоже числится под именем Симон Ирондель.
– Сменил имя, – чуть не плача от обиды на родителя, фыркнула Светка. – «Ирондель» с фретцийского и значит «ласточка-касатка»!
Илья засопел, поджал губы и сказал:
– Хочешь, тогда я выступлю? Раз он тут.
– Ну уж нет, – зло прищурившись, Светка проводила взглядом спину ничего не подозревающего Семёна Юрьевича и сжала кулаки. – Вот теперь точно буду выступать я! Чем я хуже вашей Саши? Да и мой папаша, по счастью, не Малюта Яхонтов.
– Начало сессии через десять минут. – К ним присоединился Михаил Тихонович, как заметила Светка, тоже прилично на взводе. Он готовился после Светки прочитать доклад о дешифровке эрских письмён. И вообще об уникальной, доселе неизученной письменности народов Дальней Свири.
– Я за штативом, – вскинулся Илья и тронул ученицу за плечо: – Пока не светись. Сходи, пописай, успокойся и приведи себя в порядок.
– Хорошая идея! – одобрила та и поскакала в другую сторону.
Она едва успела скрыться в вестибюле, ведущем к уборной комнате, как двери Института Фретции распахнулись, открытые чуть ли не с ноги: на заседание Фонда Всемирного Наследия явилась Саша.
====== 72. Деньги не цветут ======
«Сева панчил: если боишься противника – атакуй первой!»
Саша любила следовать этому правилу и потому явилась в назначенное время несколько шумно. Распахнув дверь с ноги. За ней следовали телохранители, которые были бесполезны, и самое ядро разработчиков качурского месторождения, которых она утянула во Фретцию, тоже не особо полагаясь на их помощь. Роль промышленникам в заседании Фонда Всемирного Наследия отводилась минимальная – разве что, присутствовать и ожидать решения комиссии. Но и это было занимательно.
Яхонтова скривила губы, когда организаторы сессии окружили её всесторонним вниманием, и мельком глянула на часы. До Шабаша оставалось часов пять. Саша скользнула взглядом по фойе Института: Памятов сразу попался ей на глаза, а вот Айвазова нигде не было. Изнутри поднялась нервная дрожь.
«Он вряд ли кидал пустые угрозы, – рассуждала Саша. – Готовится флексить, эвилбой. Ну что ж, летсгирит. И пусть победит сильнейший. То есть, я».
Саша хихикнула в ладонь, вспоминая, как перед фатальной битвой то же самое провозгласил её отец, Малюта. А потом Валера его рипнул комом могильной земли.
«Хватит ссать».
Прислушиваясь к собственному неровному дыханию, Саша уселась в мягкое бордовое кресло зала и по-хозяйски, нагло закинула ногу на колено – благо элегантный брючный костюм и образ под мужской стиль это допускал. Яхонтова даже галстук повязала ради прикола. А на руке помимо синего ока родового перстня у неё белел костяной браслет Ильи. Так сказать, на удачу. Она всё оглядывала пространство поверх голов промышленников, министров и деятелей науки: Айвазов должен был вот-вот появиться. Не мог не появиться! И от этого Саша была близка к истерике, хоть вовсю старалась выглядеть по-обычному – равнодушно-скучающей.
«Интересно, что он на сей раз выдаст, – вздыхала Яхонтова, шарясь взглядом по залу и внутренне сжимаясь от каждого хлопка двери. – А если он не явится? Если решил дэшить сразу на сходняк?»
И как только она так подумала, дверь зала осторожно скрипнула. Внутрь рысцой прокрался дич, таща на плече большой штатив. Саша мгновенно перевела взгляд на кипенно-белый экран для презентаций впереди себя. Сердцу стало жарко и томительно, галстук вдруг начал давить на горло, душа затрепетала бабочкой у сердечной лампады, как раньше, как в плену его маленьких рук. Яхонтова вдруг с болью и сожалением осознала, что она нереально соскучилась по Илье. Дич прекрасно выглядел в клетчатом костюме и с аккуратной стрижкой. А ещё он, кажется, успел заметить Сашу.
«Держи себя в руках, – пламенея нутром и
неловко перебираяя бусины браслета, уговаривала себя Яхонтова. – Не смотри на него. Не оборачивайся».
После этого она тут же обернулась и, ругая себя за схожесть с влюблённой школьницей, искоса одарила Илью долгим, раздевающим взглядом. Тот сделал вид, что занят установкой фототехники, но чёрные, влажные ягоды его глаз то и дело поблёскивали на Сашу, а ещё – он, к Велесу, уронил со штатива фотик! Прямиком себе под ноги. Саша прыснула и отвернулась. Её одичалый чернобог нервничал не меньше, чем она. Только вот: что это он задумал? Журналистом заделался? А кто же тогда выйдет на трибуну?
«Ну вот и всё, – внушила себе Светка перед зеркалом в богато украшенной уборной. – Назад пути нет. Ты пойдёшь туда и выступишь, как миленькая».
Она отбросила за спину волнистые летящие пряди русых волос, постаралась улыбнуться немного бледному отражению, поправила на руке браслет Ильи – на удачу! – и стремительно направилась в зал.
«Всё хорошо, – билось пульсом в рассудок. – Ты готова. Будь сильной, как наставляла та женщина из сна. Будь сильной. Сегодня твой день. И… ты на своей земле».
Последняя мысль возникла спонтанно, неосознанно. Светка в другой миг испугалась бы её, но не сейчас. Сейчас на страхи времени не оставалось. Она шла защищать Качурку. Мраморный шахматный пол сливался перед глазами в пестрый эрский узор, кровь поднималась по телу зубцами выдолбленных в камне письмён и заставляла кожу пылать. Если бы такое было возможно, Светка бы поверила, что сейчас влетит в зал на крыльях истины. Она чувствовала свою правоту и силу, свободные от резинок и лент волосы шлейфом искрились за ней, а юбка шелестела ведьминым плащом. Касаткина дернула на себя дверь и, пройдя по залу мимо открывшего рот Ильи, как ни в чем ни бывало уселась рядом с Памятовым.
«Тише, тише, – подсказал внутренний голос. – Спокойно, береги энергию».
Светка прекрасно видела Сашу, хоть и старалась не сильно пялиться на неё. А Яхонтова, одетая, как мужик, сидела с отрешённым видом и безучастно водила глазами по залу. Как гадина в засаде. Но Касаткина ощутила себя спрятавшейся в норе ласточкой, готовой развернуть блестящие крылья навстречу солнцу. И ни одна ядовитая тварь не была способна её поймать.
«Ей же плевать на всё вокруг. Плевать на сессию Фонда, на культурные ценности. Её интересует только прибыль, – скрипнула зубами Светка. – Мёртвая внутри, злая медведица».
С другой стороны от прохода, ближе к трибуне, сидел Светкин отец. Его русая, вечно растрёпанная голова болталась на тонкой шее, он то и дело записывал за выступающими. Семён Касаткин показался Светке поистине жалким. На него вовсе не стоило обращать внимания.
– На повестке сто первой сессии Фонда Всемирного Наследия вопрос присвоения охранного статуса мегалитам посёлка Мынто Качурского автономного округа, – по-фретцийски озвучил отец их тему. – Докладчик: Светлана К-касаткина? – он резко обернулся, и его глаза чуть ли не вылезли за пределы оправы очков. – Прошу прощения, Светлана Касаткина, археолог, Новосвирьский Институт археологии и этнографии, кафедра этнографии малых коренных народов Свири. Светлана, прошу вас.
«Пошла», – скомандовала себе Светка.
Вспышки фотоаппаратов вкупе с овациями показались ей похожими то ли на взрывы фейерверков, то ли на пушечную канонаду. В воздухе ощутимо запахло порохом. Светка взлетела на трибуну и отыскала среди журналистов клетчатые плечи Ильи. Тот ободрительно мигнул ей обоими глазами, Светка дождалась, пока на экране запестреет 3D презентация и полетела по докладу.
Ничего из того, что они не обсуждали ранее. Неисчислимая в деньгах ценность мегалитов. Огромные скопления адамантовой руды, делающие притундровые области Свири уникальным уголком планеты. Древнейшая, загадочная, легендарная Страна Городов. Первые фотографии их главной находки – статуи Сорни-эква из чистого золота весом в восемь тонн. Малая изученность остальных алтарей, разбросанных по всей территории тундры. Возможные в дальнейшем сенсационные открытия. Перспективы создания самого большого в мире заповедника и объекта всемирного культурного наследия.
Светка говорила и говорила, выплескивая на слушателей жар искренности, шедший, казалось ей, не столько из её сердца, сколько от сердца самой земли, на которой она прочно стояла ногами. Александра Яхонтова полностью сбросила маску отрешённости. Она неотрывно следила за ней таким же горящим взглядом – и казалось Светке, что Яхонтова видит и слышит в ней нечто большее, чем все присутствующие в зале. Прав был притихший сейчас за съёмкой Илья: Светка вышла выступать не перед комиссией. Она сошлась один на один с Сашей. Вернее – слилась. Да, именно так, насколько бы странным это не звучало – Светка своей пламенной речью нашла ту волну, которая позволяла достучаться до Яхонтовой.
«Мы же одно, – в промежутке между фразами мелькнуло в сознании у Светки. – Ты и я, мы же одно целое с этой землёй. Посмотри на неё. Взгляни на неё. И прими её: она ведь прекрасна».
Доклад закончился. Последовали вопросы. Сколько лет вы потратили на изучение объекта? В каком состоянии находятся мегалиты? Какова площадь предполагаемого заповедника? Насколько рентабельно будет его содержание? Как представитель молодежи, вы считаете, что объект окажет культурное влияние на формирование сознания будущих поколений?
Светка старалась отвечать подробно и вдумчиво, хотя от необыкновенных переживаний её разум плыл, и она едва понимала, что от неё хотят. Вот она заметила взмывшую в воздух руку с костяным браслетом и крупным кольцом и поняла, что это просит слова Саша.
– Как вы считаете, Светлана, – гулко прозвучал мощный голос Яхонтовой в мгновенно ухнувшей на зал гробовой тишине, – что было бы лучше для экономики края: охрана мегалитов и прилегающей к ним многокилометровой территории пустоши и вечной мерзлоты, или развитая инфраструктура с рабочими местами, новыми магистралями и центрами, с многомиллиардными инвестициями в бизнес по добыче руды и, как следствие, в качество жизни населения Качурки? Я все могу понять, в том числе, возможную культурную ценность вашей находки, но деньги есть деньги, и они нужны всем, – Саша наигранно засмеялась.
– Деньги, – Светка собралась с духом и тоже широко улыбнулась. – Да. Кому, как не нам, учёным, обсуждать важность финансирования. – Тут в зале раздались понимающие смешки, а Илья оторвал взгляд от объектива камеры и замер, ожидая ответа на каверзный вопрос. – Так говорится: «деньги не пахнут», верно? – Светка развела руками, обращаясь ко всем собравшимся. – Но они и не цветут. Деньги не обнимут вас после тяжёлого дня. Не одарят поддержкой. Деньги не вернут вам близких, – при этих словах Сашины губы чуть дрогнули. – Деньги не зажгут в вас вдохновение и не поведут со стягом в бой за правду, за родину. Не деньги делают людей великими, любимыми. За деньги можно купить человека, – Светка отчего-то запнулась и вспомнила Борзого, – но невозможно купить его любовь и уважение. Это бесценные понятия. Как вы думаете, если народ, проживающий в экстремальных условиях, сумел найти достаточно золота, чтобы создать из него восьмитонную статую идола, разве это вопрос денег? Эти люди верили и продолжают верить в то, что их земля неприкосновенна. Эти люди готовы умереть за свою землю. – Светка кинула взгляд на Илью и вдруг увидела, как тот провел ладонью по щеке. Он, без сомнения, вспомнил Честислава. – Если вы спросите, готова ли я… Я скажу – да. Потому что есть вещи превыше прибыли. И слава Небу, есть люди, которых всё ещё невозможно купить. Потому что они – не идолы из золота. Они настоящие. Сила Качурки не только в руде. Она в этносе. В той земле, что породила этот этнос. В тех древних верованиях, которые со временем, я уверена, оживут и в нас. Потому, что они не имеют ни устоявшейся цены, ни срока годности. Они вечны, Александра Малютична. И наша задача – сохранить их для потомков. У меня всё.
Закончив говорить, Светка впервые за выступление ощутила, что порядком выдохлась. Её по-прежнему трясло, и к радости, вопросов больше не задали. Она пошла на место, сопровождаемая куда более бурными овациями и фотоснимками, чем в начале, и, еле осознавая себя внутри собственного тела, упала в кресло. Вздрогнула оттого, что её ладонь крепко сжали чьи-то пальцы. Подняла голову и встретилась глазами с Ильёй. Он сидел рядом, отодвинув Памятова на кресло дальше, и его смуглое лицо блестело полосами слёз. Светка в полумраке зала потянулась и поймала объятья научника, от которых у неё чуть не захрустели косточки.
– Что бы они там ни заключили в итоге, я безмерно тобою горд, – услышала Светка дыхание в ухо. – Моя взрослая девочка.
– Я несла, что в голову взбредёт, – призналась Светка. – Правда. Как будто это не мой голос говорил, а что-то большее. Тут… Место такое. Понимаете?
– Место? – Илья вытер слёзы и огляделся. – На мой взгляд, место как место.
– Только не для меня, – призналась Светка. – Не могу это объяснить. Наверное, позже.
– Хорошо. – Илья остро глянул на неё и улыбнулся через ряды учёных Саше, сидевшей с задумчивым и уязвлённым видом. Та опустила глаза и приняла более скромную позу, замерев, подобно горгулье на крыше Собора Великой Матроны. И до завершения сессии её практически не было слышно.
Потом выступления завершились, и комиссия удалилась для принятия решений. У Светки появилась возможность размяться, выйдя в фойе Института вместе с другими учёными. Она моментально оказалась в центре всеобщего внимания. Создалось впечатление, что, если бы не Илья, её растащили бы на сувениры. Светлана Касаткина в один вечер сделалась звездой. Её хвалили за проникновенную речь и искренность, приглашали в Гербию, в Веталию, в Чинань и на Фубу. Илья и Михаил Тихонович сияли. Светка тоже лучезарно улыбалась, стараясь подавить смущение, и пожимала руки самых разных оттенков кожи. Она сама не заметила, как её ладонь коснулась синего камня на перстне, и вскрикнула – ей протянула руку Яхонтова.
– Ты поистине чудесная и смелая крошка, – одарили Светку покровительственным взглядом свысока. – Ты напоминаешь мне себя в юности.
– А куда же всё делось сейчас? – охреневая от собственной дерзости, выдала Касаткина.
Саша на секунду зажмурилась и улыбнулась шире, но Светкиной руки не выпустила. Её длинные пальцы дрожали, Касаткина поняла, что безразличие Саши – напускное от и до.
– Так, – повела плечом великанша-Яхонтова. – Время безжалостно. Поживёшь с моё, сама покнокаешь.
– Всегда есть время измениться, – с убеждением сказала Светка. – И изменить своё решение.
– Мейби, – Саша болезненно прищурилась. – Если за каждым твоим решением не стоит благополучие сотен людей, которые тебе доверяют. Такие дела, сестрёнка.
Тут Илья отвязался от репортёров и, встряв между Светкой и Сашей, оттеснил ученицу за спину.
– Привет, Саша.
– Привет.
Светка чуть не пискнула, приметив, как при появлении Айвазова Сашины карие глаза, до того полные боли и одиночества, вдруг затеплились радостным, мягким светом. Её лицо оставалось невозмутимым, но зовущий и ласковый свет глаз, переливающийся, как тёмная смола, озарённая солнцем, не давал слукавить.
«Она же любит его, – осенило Светку. Касаткина перевела взгляд на Илью и увидела, что тот просто-таки вцепился глазами в Сашу. – По-настоящему любит. И он её тоже. Вот ведь, дураки. Портят жизнь друг другу и всем вокруг».
– Я просила тебя, – ласково начала Саша, – не втягивать её в это дерьмо.
– Ей надо расти. – Илья водрузил руку на Светкино плечо и крепко сжал. – Я не собираюсь прятать её силу от мира. Как ты видишь, она справилась.
– Рано празднуешь победу, дич, – Сашина улыбка в момент стала настолько хищной и угрожающей, что Светке захотелось сбежать. – Я не стану дожидаться результатов сессии. Дела, сам знаешь. А их решение я озвучу тебе и так: пусть даже ты выкроишь сто километров Качурской земли под заповедник, что немало, остальное достанется «ГосПару». Мы даже с удовольствием спонсируем вам обустройство территории. И возьмём ваши камни под опеку. Но ты должен понять: это всё, что вы урвёте тут. А нам с тобой, тебе и мне, нужно гораздо больше. Не так ли?
Илья, слыша такое, скрипнул зубами и желчно выдохнул:
– Саша. Не понимаю, как в тебе уживаются все твои личины, и насколько надо быть упёртой, чтобы после всего, сказанного ею, – он качнул Светку, – продолжать гнуть свою линию. Чего ты добиваешься? Зачем ты меня дразнишь?
– Хочу понять, как далеко ты способен зайти в своей идейности, – последовало издевательское заявление.
– До конца, – ответил Илья, и Светка вдруг почуяла носом пугающий запах металла в воздухе.
– До чьего конца? – ощерилась Яхонтова.
– Саша, просто – остановись, – угрожающе проговорил Айвазов.
– И что будет?
– Никто не умрёт, как минимум.
– Мне не нужны минимумы, я максималистка. Всё или ничего. – Сверкнула глазами Яхонтова и, повернувшись к археологам спиной, с коротким смешком удалилась.
