Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Вторая. По ту сторону Нерушимой (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 45 страниц)
– Нет необходимости зачитывать все, – отмахнулся я. – Краткого перечисления будет довольно. – Требование держать ее в гостинице одну исходило от меня, и винить девушку в неуместных желаниях не представлялось возможным.
– Так же услуги лекарей, поскольку принцесса были ранены перед пересечением Стены Науров, сюда же входят траты, связанные с ее обучением, оплата некоторых услуг и товаров. Если Вашему Величеству будет угодно, могу сообщить, так же, что после казуса во время аудиенции герцогиня Элиа Фэрт и принцесса Алеандра посетили портного… – Сайрау осекся, внимательно вчитываясь в свиток.
– И что было заказано?
– Были приобретены и подогнаны для принцессы шесть платьев, четыре бархатных, парчовое и шелковое, три пары чулок, некоторые предметы нижней одежды, – тактично обобщил он, – а также две пары туфель, кожаные сапоги, перчатки и плащ, подбитый кроличьим мехом. Равно с этим некоторые мелкие детали и украшения для волос и одежды. В тот же день были приобретены средства для гримировки лица, общей стоимостью все перечисленное в четыре сотни девяносто золотых. Но одно интересное «но». Дамы посетили городской банк, где принцесса произвела обмен имевшихся у нее денежных средств с роккандских монет на монеты Империи. И триста семьдесят золотых оплатил не дворец, из этих трат, а она лично.
– Что? – я, занявшийся было просмотром оставшихся отчетов о расходах дворца и крупных событиях, связанных с его внутренней жизнью, поднял на Ладара глаза, переваривая его слова. – На какую сумму?
– Портной из пятого круга. Платья, судя по описанию, весьма просты, как и украшения – кружева, черные, зеленые атласные ленты и несколько жемчужных нитей. Самое дорогое одеяние – парчовое платье.
– Вот у кого Иларде стоило бы поучиться тратить деньги, – перед глазами невольно выросла девушка в алом, багровом плаще и такой же тунике. И удивительно сияющие изумрудные ободки глаз. – Судя по донесениям она весьма интересная личность…
– Она очень похожа на Короля Аланда Девятого. Король Аланд был человеком удивительной чести и благородства, если позволите. Мои сведения показывают, что его дочь следует стопами отца…
– К тому же она довольно мила, – отметил я, пробегая глазами очередной свиток и ставя визу, – в частности, цвет и разрез ее глаз крайне красивы…
– Фламберг, – оборвал меня строгий, с ноткой льда, голос, – не забывайся, она не одна из твоих фавориток, более того, она дипломатическое лицо. И я очень надеюсь, что ты об этом не забудешь и у меня не возникнут проблемы, которые придется решать…
– Ты о чем? – недоуменно уставился на друга я.
– Мне напомнить тебе, что в возрасте семнадцати лет ты счел уместным ущипнуть дочь одного из приближенных твоего отца чуть пониже талии? А на следующем балу ты имел счастье познакомиться с Лайнери, и спустя пару встреч вы принялись приятно проводить время? – Ладар скривил губы, весьма заметно. – Мне стоило большого труда убедить дочь герцога, что ты сделал это случайно и это было не более, чем неуместной шуткой. Здесь так легко отделаться не получится, сколь мне известно, девушка обладает весьма строгими представлениями об отношениях мужчины и женщины. Она дипломатический посланник, любимая ученица и протеже Танры, Пиуэргурдран недвусмысленно дал понять, что за вред ей будет ответственность.
– Да я ничего и не собирался делать, – отозвался я, с трудом, но припоминая упомянутый случай… – Лайнери я тоже ущипнул, но она сочла это более чем уместным, никаких проблем не возникло.
– И все же тебе даже запомнились ее глаза, а я слишком хорошо тебя знаю. Почему ты заставил ее столько стоять на коленях?
– Увлекся изучением ее мыслей, личности. Она меня заинтриговала, к тому же я был несколько удивлен ее одеянием.
– Арэн, я слишком хорошо помню, что в последний раз ты увлекся чтением мыслей Самины. Она не Самина, так что не надо. К слову, девушка является ярой противницей Алого Тигра, как и ее отец. Хотя непросто поверить, что чуть менее пятнадцати лет назад я имел честь лично увидеть принцессу Оринэи, провозглашаемую наследницей престола. Мы были там на переговорах, если помнишь…
– Я видел ее еще несколько раз, пару раз после, в Школе магии, и один раз до. Именно тогда король Аланд Девятый сильно меня невзлюбил… – я горько хмыкнул, ярко, словно не минуло почти двадцати лет, вспоминая тот день и свое гневное, хлесткое выражение, после которого в изумрудных глазах высокого мужчины с густой черной бородой заполыхал гнев, затмевавший все, что я видел ранее… Оринэйский властитель удержал себя в руках, но его отношение ко мне было перечеркнуто разом и навсегда. Ни через год, ни через пять лет он не простил мне произнесенных сгоряча слов…
– А что произошло? – вернул меня в гостиную моих апартаментов голос Ладара.
– Отец, как часто случалось, не счел нужным поставить меня в известность о целях визита в Ориус, и я лишь на месте узнал, что планируется помолвка.
– Чья?! – обычно прищуренные глаза немного близорукого Лада широко раскрылись.
– Ты ведь слышал о помолвке принцессы Алеандры и герцога Шауру? Так вот, первым претендентом на ее руку был твой покорный. Я несколько воспротивился этому решению, мне позднее были озвучены его причины, но было поздно, ибо в ходе попыток высказать свое нелестное мнение о подобной махинации я произнес нечто, заставившее короля меня возненавидеть.
– Я слышал, он прощал оскорбления в свой адрес, – задумчиво покачал головой Ладар…
– Прощал, но я оскорбил не его. Я оскорбил принцессу Алеандру, вернее, я лишь нетактично и несколько неверно подобрал слова, но он не прощал, когда дело касалось чести его дочери… Как видишь, моя молодость приносила проблемы не только тебе, и не все их удавалось решить. К слову… Любимая ученица Танры?!
– Вы удивлены, сир? – мой старший друг только пожал плечами. – Сколь мне известно, Танра отзывалась о ней очень лестно, что роднит леди с герцогом Фэртом.
– Опасаюсь, что сегодня это роднит ее скорее уже со мной, – улыбнулся я, – Владычица Танра узнала о том, что произошло в период обучения герцога в Таунаке, об истории между Герцогом Фэртом и ее внучкой. Им теперь лучше не встречаться некоторое время, покуда гнев Владычицы не уляжется, а место ее любимого ученика, смею надеяться, ныне принадлежит мне.
– Я не стал бы делать такие выводы столь быстро, Танра известна своим умением прощать людям их ошибки, – Ладар просмотрел свиток еще раз и принялся, шурша бумагой, вновь его сворачивать. Я вновь невольно обернулся к укоризненному взору матери, изображенной на портрете столь живо, что казалось, она вот-вот примется качать головой. Ладони были сложены на чуть округлившемся животике – когда писался этот ее портрет, последний, она ждала Иларду… Три с небольшим года спустя матушка оставила нас… – И, сир, если позволите, я бы хотел узнать, насколько продвинулись поиски учителя магии для Его Высочества?
– Мы не можем найти Целителя, который согласился бы. Иногда мне начинает казаться, что проще найти некроманта, чем Целителя, хотя и те, и другие встречаются крайне редко…
– Целители полны желания работать с болезнями, а не обучать царственного отпрыска магии, впустую затрачивая свой дар, и я не могу осуждать это их мнение. – Ладар с полнейшим спокойствием на лице развел руками. – Откликаясь на обещания о наградах, Целители скорее показывают свою корысть, а не истинный настрой на служение людям. Единственным разумным выходом, по моему мнению, и я уже не раз его озвучивал, мой Император, было бы отправить Его Высочество обучаться в Таунакскую Школу магии.
– Я не отправлю его в Школу. Тебе прекрасно известно, Лад, что он во дворце-то общаться умеет с единицами, а в Школе окончательно замкнется в себе. Начнутся проблемы с его душевным состоянием, тоска, меланхолия… Стычки с более… с не столь замкнутыми учениками… Я слишком хорошо знаю, как в Школе магии относились к подобным детям, я учился в Школе и видел это лично.
– Сидя во Дворце и покидая его пределы только в окружении толпы нянюшек и охранников, которые не дают ему ступить шага, он не научится общаться и не станет более живым, – в голосе старшего из нашей «троицы» промелькнуло легкое раздражение. – Когда он в последний раз гулял, просто, как обычный ребенок, он хоть раз сбегал из Дворца, чтобы поглядеть на простой народ? Ты делал это даром что не ежедневно, а Тио довел до такого состояния, что он вообще не допускает, что это возможно. У мальчика день расписан поминутно, круг общения расписан от и до – кого, когда, зачем он видит… А между тем Бенджамин не раз отмечал, что Тионий – очень одаренный маг, и если его правильно обучить, достигнет огромных успехов… Карру – только временная мера, у Карру нет практического опыта, но он помогает юноше не потерять достигнутое.
– К тому же Карру как учитель по-самирски несдержанный и нетерпеливый наставник, – согласно кивнул я. – Нет, я не умаляю и не хочу отозваться отрицательно ни о Тионии, ни о Карру, но мне случилось присутствовать на их уроке – мы были втроем… Тио несколько торопился, не буду отрицать, и я лицезрел прелестное сочетание кричащего самира, сохранявшего полное спокойствие на лице и подбиравшего поразительно тактичные слова.
– Загляденье, – прыснул Ладар. – Самирские учителя обычно не приживаются у людей именно поэтому – считают нас слишком нетерпеливыми и поспешными, возникают конфликты… Но как он позволил себе повышать голос на принца?
– Мы были втроем, и он после всплеска был смущен тем, что произошло. Я решил уместным простить ему его оплошность, к тому же в свойственной принцу манере Тионий просил меня не наказывать «погорячившегося самира». Бен как-то раз наорал на меня, я обучался кайджи-найзэ, и в тот день делал страшные по своей глупости промахи. И впервые узнал, что Гранд-Мастера можно вывести из себя, хотя знаю его двадцать пять лет, что называется. Поэтому я подумал, что будет уместным предложить, до аудиенции Темнйших, место учителя принцессе Алеандре. Она сейчас не имеет возможности применять свой дар, а мы разрешим ей в рамках занятий пользоваться им и для исцеления людей, постепенно снимем ограничения…
– Если только она согласится, а после аудиенции, полагаю, она нелестного о нас мнения. И мы действительно ее оскорбили, Арэн, – голос, и без того тихий, стал глуше. – Она не только посол, она принцесса уважаемого королевства, фактически королева, осталась лишь формальная сторона – коронация. Ты заставил стоять на коленях почти вдвое дольше положенного королеву другой страны, и такое не прощается. Право сильного никто не отменял, но не забывай, что может настать день, когда на коленях перед ней будешь стоять ты или твой потомок. И что она сделает тогда, известно только ей. Если она откажется от не слишком-то заманчивой, говоря откровенно, перспективы, я ее не осужу.
– Я принесу ей извинения при случае, – отмахнулся я от слов, так и вкручивавших в меня ощущение вины и собственной ошибки. Оскорбление было еще мягким словом для того, что я сделал, фактически я унизил, пусть и невольно, пусть и не желая этого, женщину. И теперь понимал, что она поведет себя тактично, но только потому, что я ей нужен – я посредник между ней и Темнейшими. Вот только одной Барле было ведомо, как сильно некоронованная королева Оринэи могла меня после этой сцены возненавидеть. – Тионий согласился со мной, Бенджамин тоже счел это уместным, она не вызывает у Особого Отряда подозрений.
– Если она примет предложение, она переедет во дворец?
– Если не примет, тоже.
– Покои в таунакских традициях? – уточнил Ладар, доставая из своей стопки бумаг записную книжечку и перо, которое окунул в мои чернила, весьма бесцеремонно.
– В оринэйских, уверен, ей будет приятно, – выдавил я подобие улыбки.
– Вину заглаживают не так, – поддел Ладар, делая пометки, – хотя согласно книжице Бенджамина про Круг, я брал ее почитать, тебе все равно неведомо, что такое совесть и ощущение вины.
– Он мне рассказывал, что согласно ей, у нас с ним пламенная любовь, и у меня были отношения с Лихтером… Почему-то с тобой меня не свели, верно, не узнали, что мы тоже дружны…
– Не совсем так, просто у меня роман с дамой.
– Вот как? С кем же? Нам стоит ждать свадьбы?
– С твоей бабушкой. Как только ты дашь благословение, я с радостью вступлю с ней в брак, – я с трудом удержал желание скрипнуть зубами, стискивая кулак. С каждым годом книжица становилась все проникновеннее и омерзительнее, и теперь уже затронули бабушку… А если бы они вдруг узнали про Иларду?! Понятное дело, что она молодая и это пройдет, когда чуть повзрослеет, что она тщательно подбирала всегда дам, которыми интересовалась, что Бенджамин делал все возможное, чтобы прикрыть ее проделки, и все же узнай по ту сторону Стены Науров о моей сестре и ее нездоровом увлечении своим полом, раздули бы из этого… Лучше было не думать, что бы из этого раздули… – А теперь отбросим шутки и бытовые темы, сир, если позволите. Вопрос серьезный. Ваша последняя фаворитка обошлась казне в семь сотен тысяч золотых червонцев, чуть более, чем за год. Это порядком затрудняет реализацию части программ – строительство сиротских домов и лекарского, выплаты пособий подданным, которые в них нуждаются – сироты, вдовы с малолетними детьми, пострадавшие при государственной службе, рабочие, пострадавшие по вине Империи… Я уже встречался с Главным Имперским Казначеем, мы прорабатывали пути разрешения возникшей проблемы, но на данный момент нашли способ покрыть двести пятьдесят тысяч не в ущерб иным отраслям жизни Империи. Еще сто пятьдесят тысяч мы покрыли в течение года, итого четыреста. А еще триста? Я трижды за один этот год сообщал тебе, чем оборачивается твое желание развлекаться с женщинами. Трижды, Арэн.
– Сколь я помню, у семейства баронессы три имения?
– Шесть. И небольшая фабрика.
– Они будут жить в том, которое в Зибире. А остальные пять и фабрика отойдут к Империи… – Ладар покачал головой, скрещивая руки на животе.
– То есть мы официально объявим, что твоя куртизанка разорила казну? Это нанесет огромный удар по твоему имени в глазах народа, именно поэтому дело все еще не предано огласке. А никаких серьезных оснований для ее наказания нет, если не брать во внимание вот это. Она была осторожнее графини Карук, она пользовалась только деньгами. Особый Отряд, конечно, ищет поводы придраться, и тебе известно, что, если будет нужно, они создадут эти поводы, но я лично не стал бы заставлять их проворачивать махинации. Их деятельность направлена не на то, чтобы сажать твоих, прости мою прямоту, подстилок.
– Тогда… Думаю, вы сумеете убедить баронессу подарить Империи несколько своих поместий, и будем считать, что часть сиротских домов построена, что покроет некоторую часть суммы. Остальные убытки возместим постепенно, в крайнем случае я дам дозволение обратиться к резервам. – К голове прилила кровь и в висках застучало. Ладар и здесь был прав – у нее не могло и не должно было быть доступа к казне, это я ей его дал, и если наказать ее за растраты, стало бы очевидным, за какие заслуги я дал ей право пользования казной Империи.
– Убедим, уверен, она прислушается, – мрачно улыбнулся Ладар. – Иначе самиры найдут, за что она понесет наказание, Бенджамину она не нравилась с первых дней, он пойдет навстречу твоей воле и прикроет твою голову, как верный друг и защитник. Но лично с моей стороны, Фламберг, это в последний раз. Следующая твоя подстилка, которая подоит казну, нанесет урон, который мы уже не сможем скрыть, от графини Карук мы оправлялись долго, теперь предстоит оправиться от баронессы. Так что либо ты все же прислушаешься к коллективному мнению меня, Бена и твоей бабушки, и поумеришь огонь своих чресел, друг мой, либо, не обессудь, я более не стану ставить под удар собственную репутацию и откладывать дела Империи, чтобы прикрыть результаты твоего общения с дамами. Тебе повезло, что остальные пятеро не были столь корыстными и почти не трогали казну. Не помню, всем ли ты вообще дал к ней доступ.
– Четверо, – выдохнул я, отводя взгляд. – Четверо, а не пятеро. Лайнери брала деньги на законных основаниях, и, более того, отец строго за ней следил.
– Огромная разница. – Ехидно произнесли рядом. – То есть любовниц было шестеро, и две из них высосали все, что сумели… – Ладар с трудом скрыл презрительную нотку в голосе, резанув меня заледеневшим взглядом и старательно натягивая на лицо почтительность. – Вы очень горячи, сир, представляется мне, но, опасаюсь, пыл ваших чресел не доведет вас до добра…
– Я… пожалуй, прислушаюсь к вам и на некоторое время откажусь от этой практики… И если вернусь, постараюсь проявить чуть более глубокую избирательность… Наши с Саминой отношения завершились, – в висках все еще бешено стучал гнев. Не на Ладара, не на Самину, не на Бена. На меня самого. Очередная глупость, которую я совершил, очередная женщина, которой нужны были мои деньги. Громкая в постели, изобретательная, горячая, с большим блеском скрывавшая, какое отвращение у нее вызывает мое лицо… Такая же, как все другие.
– Пиу, к слову, тоже просил тебе передать, что уже не удивляется, что ты выбираешь женщин под стать, а то и хуже, Лайнери. Других, по его мнению, ты завоевывать и отыскивать не умеешь, а на блюдечке хорошую девушку не поднесут… Даже если встретишь, еще ничего не определено – я встречал чудесную даму, образованную, добрую, скромную, вот только ее семья была категорически против меня, и ее выдали замуж за более выгодную в их глазах партию. У ее мужа двое детей на стороне, а ее отец не столь давно сознался мне, что и не думал, что в итоге упускает. Я не хочу ничего сказать, брат, но, отыскивая вот таких вот дам, у которых на лице написано, что за деньги они под кого угодно лягут, ты не даешь себе и шанса присмотреться и увидеть достойную даму.
– Мне такие как-то не встречаются, – отмахнулся я, старательно отбрасывая прочь горькое ощущение.
– Ты их просто не видишь. – Ладар выдохнул и принялся шуршать бумагами. – Или не хочешь увидеть… Полагаю, нам все же пора вернуться к насущным делам, я лишь попросил тебя воздержаться, хотя бы полгодика, от дамского общества.
– Я воздержусь подольше… Год-два, по меньшей мере, – процедил я, заставляя себя сосредоточиться на деле.
***
– Вы желали видеть меня, Ваше Величество? – в десятый раз за один только этот день, еще даже не идущий к закату, раздались в двери слова, произнесенные женским на сей раз голосом, не слишком хорошо мне знакомым. Впрочем, кто именно должен вот-вот явиться, я прекрасно знал, ибо сам чуть более часа назад отдал соответствующее приказание. Молчаливо застывшие в углах Большого Кабинета Молчуны, духи-стражи, входившие в число личной охраны членов Императорской Фамилии, немедля выстроили щиты, стоило «гостье», изобразив немного неловкое подобие реверанса и поклонившись, робко застыть почти у двери. Алкир, мой старый проверенный сторонник и капитан моей личной стражи из числа людей, умело растворился в тени угла, между задернутыми окнами.
– Желал, – легонько, вызубренным под началом отца движением кивнул я, выдержав довольно длительную паузу, чуть длиннее, чем по этикету сочтено было бы достаточным, на что девушка не повела и бровью, не поднимая глаз от кончиков своих башмачков, отложил наконец предоставленные Найтреном бумаги, вобравшие в себя хроники событий Великой Войны, в итоге которой не выдержавшие людских сумасбродств науры выстроили Стену – предполагаемая цель Алого Тигра включала в том числе и созданные в это самое время артефакты, удерживающие стену и преимущественно расположенные в странах Круга… – Вы можете сесть, принцесса, – памятуя о некоторой заминке при аудиенции, я вполне искренне полагал, что держать ее на ногах с моей стороны будет не самым этичным поступком… Впрочем, не отдать должное ее выдержке даже в мыслях было нельзя – многие иные дамы, столько простояв в неудобной позе, наградили бы меня, не зная подвоха таких размышлений, куда менее лестными эпитетами… Да и… Мысль о том, что в последний раз на мои шрамы так спокойно, без излишнего сочувствия и злорадной лести, отреагировали Танра и друзья, была решительно отогнана на задворки сознания. Она тут не за этим.
– Благодарю, Ваше Величество, – вежливый, но без лишнего усердия, поклон и робко присевшая на диванчик поближе к выходу девушка, тактично отводившая взгляд от моего лица – впервые за довольно длительное время не от собственного отвращения, а скорее чтобы не смущать пристальным вниманием. На сей раз Алеандра выглядела куда как приятнее – скромное черное платье с высоким воротничком, аккуратно заплетенные в косу волосы и полное отсутствие каких бы то ни было украшений, едва заметная, скорее как дань ситуации, гримировка лица – выделены помадой губы и совсем немного пудры на бледных щеках… И необычный, изумрудный цвет глаз…
«И весьма красивых», – мелькнула непрошенная мысль. Которая тут же была отогнана прочь.
– Первичная проверка ваших сведений проведена, – и заняла, стараниями некоторых особ и их рвением и ранее, в период ее пребывания в Альянсе, не упускать из виду ее деятельность и связанные с ней события, немногим более двух недель. – По ее результатам, – куда более это было проверкой не сведений, а самой Алеандры. Девушка догадывалась, и это было отчетливо видно, но озвучивать сие не было необходимости. – Прошение отправлено, но ожидание ответа и аудиенции может занять весьма длительное время.
– Я понимаю, Ваше Величество, – когда я договорил, мысленно выстраивая основную часть речи, касающуюся ее здесь пребывания, раздался тихий приятный голос. Без излишней мелодичности, как у Лайнери, без вкрадчивых ноток, как у Самины, еще не столь давно свое истинное лицо скрывавшей. И без выпяченной лести, к коей за время правления пришлось привыкнуть. Спокойное, размеренное уважение ко мне и к себе, хладнокровие и выдержка… Характеризуя ее как «девушку необычного характера», самиры были весьма правы – жеманности, кокетства и впечатлительности, а равно с ними и жадности до денег и сплетен, да и до нарядов пооткровеннее и пороскошнее, присущих большой части наших дворянок, в принцессе Оринэи не было ровно нисколько. – И, будучи сейчас гостьей Империи и пребывая под Вашим протекторатом, если это возможно, хотела бы просить дать мне дело, дабы я могла отплатить за мое здесь проживание. – Вежливый, без заискиваний, вопрос показался неожиданным. Заметь я той же Самине, что покуда она находится в моей стране и до решения науров, которое может занять месяца два, не менее, ей предстоит работать, случился бы обморок (как выяснилось, девушку куда более прельщали легкие, дармовые деньги, и это при довольно дорогих подарках… последствия ее доступа к казне, даже ограниченного, приходилось видеть в докладах до сих пор). Оринэйская, будничным тоном, сама осведомилась, не могу ли я найти ей дело. Размышляя при этом, что и так уже больше месяца живет за счет казны и ничего не делает.
– Вы останетесь в Дариане, более того, получите более подобающие вам покои во дворце, – выждав небольшую паузу, начал я. Девушка оторвала наконец взгляд от статуэтки, изображавшей медведя, на одном из столов и перевела его на меня, подключая все свое внимание. – И, естественно, под присмотром, будете обучать магии моего сына, кронпринца Тиония. Прежде и более всего – Целительству.
– Я должна предупредить Ваше Величество, что прежде не брала учеников, – Оринэйская опустила глаза, сглотнув. Некоторое волнение, заинтересованность в том, сможет ли она сама хорошо учить молодого чародея, первые, разрозненные еще, мысли о том, как лучше подойти к обучению.
– Мне это известно. Но, поскольку Целители в странах Круга редкость, я считаю возможным поручить его обучение вам. Дар Тиония в целительстве слаб, – как когда-то и мой собственный, так в итоге и не получивший развития, – по отзывам его наставников, но я лично уверен, что он сумеет добиться некоторых успехов, которые не будут лишними, – девушка прямо-таки превратилась в слух и мысленно отмечала все, что касалось ее будущего ученика. – Кроме этого дара, мальчик проявляет склонность к заклинанию зверей и магии воды. – И ничего из этого не относится ко мне. Девушка удивилась, услышав, какими способностями обладает «темный» царевич, но виду не подала весьма блистательно – не умей я читать мысли, не предположил бы, что для нее услышать подобное было неожиданностью.
– Я могу помочь, если это необходимо, с освоением основ «общения» с природой, в частности, животными, и в достаточной мере обучить Чарам Воды.
– Это будет уместно, – я невольно кивнул. – И мне хотелось бы увидеть ваш пакту.
– У меня его при себе нет, меня просили оставить его у стражи, – чуть стушевалась оринэйка. – Если дозволите, Ваше Величество, я могу просить принести его. – Поклон, мое дозволение и девушка, шурша юбками, приблизилась к молчаливо взирающей на нее страже, тихонько что-то говоря. Наанак ее, хоть и исковерканный фаргарским произношением, был вполне сносным и разборчивым. Мечник, оглянувшись на меня и Алкира и получив подтверждение, скрылся за дверью, а девушка, почтительно склонившись в поклоне, прошествовала на место.
– У вас есть еще какие-либо связанные с вашей работой вопросы? – уточнил я, внимательно вчитываясь в ее мысли. Обычно первый или второй касался оплаты. Или свободного времени…
– На каком языке мне надлежит вести обучение? – вполне логичный вопрос. В Дуконе учителя-иностранцы и впрямь обучают на родном для них языке. Вот только у Тиония, при его большом интересе к вопросам, не связанным с магией, с фаргаром дела пока еще были не слишком хороши – язык был крайне сложен в изучении.
– На наанаке. Фаргар принца Тиония недостаточно хорош, чтобы вести на нем подобные уроки. Ваш наанак же представляется достаточно беглым для этой цели. Впрочем, вы можете совместить обучение магии с небольшой практикой фаргара, – мысль пришла в голову неожиданно, но по раздумьям представлялась обоснованной. Оринэйская – носитель фаргара, и учиться языку у носителя будет хорошим подспорьем.
– И сколь длительные занятия допускаются? – кроме Маруна еще никто не думал при этом не о своем свободном времени, а о том, чему можно будет за урок научить царевича и не вызовет ли это у ученика утомление и, как итог, нелюбовь к магии.
– Думаю, около трех часов в день будет достаточно. И около четырех раз в неделю. – Я сам в школе магии учился куда больше, и обязанность познавать политику, дипломатию, военное искусство, учиться обращаться с оружием и прочее с меня при этом никто не снимал. Кончилось это моей стойкой неприязнью к чарам и тем, что хорошо я освоил только управление кровью, из всех своих способностей. Умение читать мысли, доставшееся от деда, сюда не входило, ибо меня этому никто по большому счету не учил…
– Учитывая прочую нагрузку мальчика, его возраст и необходимость для ребенка отдыха и развлечений, я, если позволите, разделяю Ваше мнение, сир, – ее губы впервые на моих глазах тронула едва заметная улыбка, от которой на щеках тут же появились ямочки и лицо стало как-то милее.
– И как вы намерены выстроить обучение? – ожидая пакту, молчать я все же не желал, ибо ситуация в разряд тех, где можно просто молчать и улыбаться, не входила.
– Для начала мне бы хотелось лично увидеть, сколь далеко продвинулся принц Тионий и каковы способности Его Высочества. И, думаю, освоив азы Целительского дела, куда более действенно будет обучаться исцелению на практике – посещая Лекарские дома и палаты. И чередуя это, разумеется, с обучением теории, приготовлением и изучением отваров и мазей – мы редко прибегаем к ним, но обязаны знать, что, как и для чего используется. Но, как говорили две мудрейших женщины, с которыми я имею честь быть знакомой, обучать Целительству необходимо на деле, – и вновь тронувшая тонкие губы оринэйской принцессы улыбка.
– Многой магии обучать лучше на деле, – речь девушки, довольно еще юной, представлялась достаточно интересной – не от всех умудренных сединами вельмож мне доводилось слышать столь правильные, четкие и логичные суждения. Отведенное на аудиенцию время еще не близилось к завершению, а беседа затронула весьма интересные моменты. – Впрочем, предыдущие наставники Его Высочества считали иначе и, судя по всему, больше любили получать оплату, а не дарить свои знания… – легкий румянец залил щеки девушки, возмущенно подумавшей, что жадный Целитель есть большое зло. Но вслух она, предпочтя не выражать свое мнение, заметила только:
– Целительству обучать на деле необходимо. Как и Боевой магии и защитным чарам. В теории можно длительное время без ущерба осваивать лишь, о чем я могу говорить с определенной уверенностью, магию стихий. Ряд иных, возможно, тоже, но как лицо в этих вопросах неосведомленное, я предпочту не выносить личных суждений, если позволите. И… На сколь долгий срок я могу разработать план занятий?
– Полагаю, месяца… два месяца вполне допустимо. Едва ли ответ от науров будет получен много раньше. Вы намерены обдумать его после завтрашних занятий? – девушка подтвердила сие, вновь отведя взгляд, опомнившись и осознав, с кем именно беседует. – В таком случае послезавтра в полдень вы предоставите его мне, дабы я мог оценить его и, если потребуется, внести изменения.
– Разумеется, Ваше Величество, – Алеандра склонила голову, обдумывая, сколь многого можно будет достичь за три месяца. И что, если встреча с наурами пройдет так, как предполагается, она наверняка останется «в Никтоварилье» – что, естественно, должны были подтвердить науры.
– Утром вас оповестят, в какое время вы можете провести пробный урок. – Пока, естественно, под его расписание подстраиваться придется ей. Но когда уже девушка лично с ним встретится и предоставит мне свои соображения, включать их в расписание надлежит с учетом удобства для обоих, впрочем, прежде всего, конечно, для сына… – По возникающим у вас вопросам и, если что-то будет необходимо для занятий, вы можете обратиться к Совету Семи Вилайров либо к Гранд-Мастеру. Все необходимое вам, разумеется, предоставят.
– В таком случае, мне бы хотелось задать еще один, не самый тактичный, быть может, но тем не менее необходимый для уточнения вопрос… – замялась девушка. Впрочем, я и так уже «видел», что она собирается спросить. – Если дозволите.
– Разумеется.
– Какова будет оплата?
– Пять сотен золотых в месяц. Вас устраивает эта сумма? – даром что не позеленела, судорожно сглотнув.
– Это слишком много! – вот такого я даже от Маруна еще не слышал. Пару раз слышал «мало», еще пару раз, при почтительных поклонах, читал в мыслях, сколь же я жаден до золота, Марун, получавший столько же, счел, что это вполне себе достойная оплата его труда. И тут, искреннее, в мыслях и сорвавшееся с губ, «много!». – Простите, сир… – опомнившись, опустила взгляд.
