Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Вторая. По ту сторону Нерушимой (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 45 страниц)
– Ага, – протянула подруга. – Именно когда на тебя посмотрел, и заулыбался… Я не знаю, конечно, в деталях, но я знаю… Нашего повелителя, да будь Ильдаран светел на его пути, достаточно долго и милостью Диады весьма близко. Он никогда не стал бы нарушать ваши соглашения и так предавать того, кто ему доверился. Более того, неоднозначность поступков наших гостей уже давно известна.
– Я понимаю, – чем дальше я была от роккандской делегации, тем яснее становилось сознание и тем четче я осознавала, что меня попытались обмануть. Не слишком старательно и не слишком удачно, но по мере размышлений я понимала, что «неудачно» здесь скорее вышло не из-за моего великого ума или чего-то еще такого, а из-за своевременного вмешательства Карру. Оставалось только последить за ситуацией, и если бы, подумалось мне, все оказалось так, как я и думала – никто не собирался меня отдавать роккандцам, то сомнений бы уже не оставалось – Куафи человек Карлона и меня пытались настроить против союзника. Я не поддалась и ждать, и нельзя сказать, чтобы я воспринимала это осознание бестрепетно, следовало чего угодно…
***
Меня действительно не выдали, спустя пару дней после открытой встречи роккандцы тронулись в обратный путь – за торжественным отъездом их карет я наблюдала издалека, решив, что более Карлону и Раре не стоило меня видеть. Однако время наблюдений шло, опасность не нарастала, и я осознала, что была в своих подозрениях права – тем паче что и Мэжрэ, ранее старательно навязывавшие мне свое общество, стали сторониться, благо и мне не хотелось с ними общаться и слушать очередную ложь. Провокация, на что бы она ни была направлена, не сработала совсем, и теперь стоило ждать, немного погодя, чего угодно – покушения, более тонких провокаций, прямых угроз со стороны Красного Тигра… Впрочем, за это я могла не опасаться – я находилась под особым покровительством Полуночных и без их дозволения никто не мог выдернуть мне даже волосок, тем более отправить в Рокканд, и сомнения мои, что Император вообще соберется совершить такую подлость, нарастали стремительно. Мне, напротив, хотелось его больше поблагодарить за то, что приезд роккандцев прошел для меня настолько спокойно и незаметно, и такой шанс мне представился довольно скоро.
Пользуясь тем, что теперь уже прочно воцарились теплые и уютные дни позднего лета, я решительно перенесла многие из наших занятий с маленьким кронпринцем за пределы дворца, в парк и Императорский Зверинец, населенный как маленькими зверями вроде зайцев, белок и каких-то южных мышей, название которых меня мало заботило, так и всевозможными ящерицами, черепахами, змеями, попугаями и жаворонками… Изюминкой зверинца Его Императорского Величества была подаренная правителю около двух лет назад тигрица из Сархара – привезенная, как мне сообщили слуги, совсем небольшим котенком, не старше полугода. Взирать на последнюю желания не испытали ни я, ни Ниэни, вместе со мной успевшая изучить многие помещения дворца и числившаяся среди помощников, а не служанок, моими долгими стараниями и с помощью Фэртов и Карру. От Дорра же мы подобные нелицеприятные сведения предпочли скрыть, понимая, что из уважения к его народу и слуги, отличавшиеся большой любовью поболтать, все равно ничего бы не сказали – как он отреагирует, им не было известно, а вар вполне однозначно выказывал, что он сперва тигр, а потом уже разумная сродни человеку личность… К зверинцу пушистый защитник интересом не воспылал – обитатели последнего вызвали бы у него скорее голод и охотничьи желания, нежели радость от общения…
Зато на занятиях, которые мы проводили в крытых беседках на уютных полянах или устраиваясь прямо на траве где-нибудь в спокойном уголке парка, вар присутствовал крайне охотно, понемногу приучая к своему обществу и юного принца, и активно вступал в разговор, если понимал, о чем мы беседуем – а на таких занятиях чаще всего я обучала принца Тиония понимать растительный мир и общаться с духами и животными.
Полдень давно миновал, тени удлинились, но до сумерек было еще далеко, когда мы расположились на чисто выметенных каменных ступенях-ярусах небольшого подобия то ли площадки для игр, то ли древнего амфитеатра из тех, что строили первые люди четыре тысячи лет назад. Дорр устроился двумя рядами ниже, деловито умываясь, и я, отправив Ниэни за книгами, улыбнулась юному наследнику никтоварилианского трона, скрестившему ноги на манер сархарских жрецов и магов.
– Амари, вы обещали мне рассказать о волшебнике Пуро, который первым научился общаться с духами-покровителями мест, в ту эпоху, когда они часто ссорились с людьми… – прозвенел детский голосок, в котором так и сквозило предвкушение интересной истории.
– Я помню, но сперва у нас будет небольшая тренировка соприкосновения с даром, – мягко напомнила я, оглянувшись на изредка прохаживавшуюся по тропинкам среди кустов и тонких деревьев стражу кронпринца. Нам всегда предпочитали не мешать, и все же никогда не скрывали, что за нами присматривают и мы не одни. Это же говорил и дар, не показывавший беспокойства и скорее просто оповещавший меня о присутствии рядом других людей с оружием – по старой, во время похода впившейся в кровь недоброй и полезной привычке. – Затем мы обсудим несколько задач из книг, которые принесет леди Тангу, и в конце урока я расскажу о Пуро. А прежде чем ты попробуешь коснуться даром, у меня есть вопрос…
– Да? – наивный и добрый взгляд моего ученика почему-то был способен растопить даже самое дурное настроение и располагал к нему, и с каждым днем я все сильнее осознавала, что успела очень привязаться к принцу Тионию и в какой-то мере полюбить.
– Какие животные находятся рядом с нами? – Дорр навострил уши и приветливо махнул хвостом, поднимая морду и уставившись на ученика большими коричневыми глазами.
– Варсэ-тангу, – Тионий помахал вару, и глаза мальчишки скользнули по юному дубу, по пушистой ели, по высоким подстриженным кустам. – Две белки, на дубе. Заяц… Или кролик… Вот за теми кустами шиповника – муравейник, – рука вытянулась в направлении последнего. – Еще бабочки, но я не знаю, каких они видов… – последовало долгое и обстоятельное описание птиц и майского жука, которых отыскивал в окрестностях дар юного чародея, и мне, тщательно изучавшей мир вокруг, оставалось только восхищаться столь яркими проявлениями его дара в таком юном возрасте. Дорр согласно кивал, изредка поправляя терявшегося в точном выборе наследника трона, когда за спиной послышалось спокойное, доброжелательное:
– Признаться, я восхищен, Ваше Высочество. Вы проявляете чудеса магии, как мне представляется, – пока звучали последние слова, я успела торопливо, отряхивая тунику, подняться, кланяясь и виновато отводя глаза – увлекшись занятием, я совершенно не осознала появления у нас гостя. Вот только не заметить подобного гостя было довольно дурным тоном, более того, часто опасной ошибкой. Впрочем, скорее последнее было распространено при дворе Карлона, и Император Никтоварилианской Империи подобным поведением никогда не славился.
– Сир, прошу прощения… – выдохнула я. – Я не заметила вас…
– Я не хотел прерывать ваше занятие и менее всего хотел помешать вам и кронпринцу Тионию. И все же я был столь приятно обрадован его успехами, что, как отец, не удержался.
– Это варсэ-тангу Дорр и амари Алеандра учат меня видеть то, что не видно глазами, и понимать, – беззаботно отозвались рядом и мальчик, неторопливо поправляя красивую черную с серебряной вязью по воротнику курточку, поднялся на ноги. – Если бы не они, я не мог бы так хорошо видеть зверей, птиц и рыб… Но, поскольку детям не следует нарушать беседы взрослых людей, с позволения амари Алеандры я приступлю к соприкосновению с даром. Варсэ-тангу, если не возражаете, я просил бы вас оказать мне честь и последить, какие ошибки я допускаю, чтобы я мог исправить их вовремя и подобающим образом, – речь, произнесенная все тем же звонким, детским голосом, заставила бы меня, не успей я узнать характер юного принца, порядком удивиться, и, вероятно, ошеломила бы – такие полные такта и изящной словесности фразы, к тому же столь вдумчивые и деловитые, едва ли мог произнести любой десятилетний ребенок. Принц Тионий же, и к этому пришлось привыкать достаточно долго, подобным образом разговаривал очень часто, более того, частенько вещи, которые он говорил, звучала вполне по-взрослому, и в то, что ему полгода назад исполнилось десять, верилось с трудом.
– Разумеется, – нашла в себе силы собраться и обрести спокойный вид я, и легонько кивнула ученику. – Я вскоре вернусь к вам, мой принц, и в мое отсутствие варсэ-тангу окажет вам помощь и понаблюдает за вами. Дорр… – вар согласился, и я обернулась к нежданному посетителю урока, потеребив, украдкой, край рукава туники. – Сир, я весьма польщена тем, что вы оказали нам подобную честь, хотя и несколько не ожидала ее, признаться.
– Мне лишь хотелось увидеть, каковы успехи Его Высочества, и представилась возможность посетить его занятие, – темные проницательные глаза скользнули по мне, по принцу, уже успевшему усесться на траве, поджав ноги, и закрыть глаза. Дорр внимательно наблюдал за будущим Целителем, повернув ухо в нашу сторону, и делая вид, что ничего не слышит и не видит.
– Но я предоставляю Ее Высочеству еженедельный и подробный отчет, – отозвалась я, стараясь скрыть некоторое возмущение тем, что мне, казалось бы, не доверяли. Иначе, подумалось мне, для чего на наших занятиях то появлялась принцесса самолично, то гости из Совета Вилайров или Гильдии Чародеев Дариана. Несколько раз поприсутствовал герцог Сайрау, однажды – Императрица-бабушка, и вот, в довершение того, что в мои способности наставника не очень верили, государь собственной персоной. – С которым, мой повелитель, – со всей возможной вежливостью и почтением продолжала я сейчас. – Вы можете ознакомиться. Планы уроков и достижения Его Высочества там подробно описаны…
– Я могу предположить, – неожиданно прервал меня твердый, но не жесткий голос мужчины, и от прищурившихся глаз стало как-то неуютно, что и ранее случалось в его обществе. – Что мои слова задели ваши чувства, и что мой визит заставил вас подумать, будто я усомнился в ваших способностях. Я знаком со многими отчетами, и они не вызывали у меня вопросов и подозрений, о ваших успехах Ее Высочество отзываются крайне лестно, как и Императрица Карса, и оснований сердиться либо испытывать обиды у вас нет…
– Иногда мне всерьез кажется, – подчас слова срывались с моих губ сами собой, и я едва ли контролировала их, осознавая, к счастью, всегда, что именно говорю. Но вот произносились иные фразы так, словно говорил их кто-то помимо меня и лишь по случаю они исходили из моего рта. Воздух вокруг будто сгустился и стал осязаемым, взгляд уперся в мое лицо, и чуть заметно дрогнули сильные пальцы правой руки, когда я подняла глаза на расчерченное когтями харра лицо. – Что вы умеете читать людские мысли, мой Император. Ваши замечания порой звучат так, как будто бы вы слышите, о чем думают люди.
– Может быть… У меня присутствуют задатки подобной способности, но они хаотичны и я не владею ими. Я слышу мысли людей довольно фрагментарно и обрывочно…
– Я не обладаю даром Чтеца Мыслей, и не умею читать дар, – я не сдержала тонкую улыбку, не отводя взгляд – меня переполняла пришедшая неведомо откуда уверенность в себе и жгучая, опьяняющая свобода – словно что-то внутри шептало, что мне все равно ничего не будет, что бы я сейчас ни сказала. – Но я поневоле научилась некоторой наблюдательности, мой повелитель, и, опасаюсь, вынуждена заметить, что не верю вашим словам. Вы, я уверена, достаточно хорошо владеете своим даром, и сейчас не впервые показали это… Впервые я заметила подобные странности, как тогда сочла, еще во время первой аудиенции, которую вы любезно мне даровали. Тогда то, что вы позволили мне встать сразу после моих нелестных мыслей о вашем поведении, показалось мне весьма странным, мой Император, но я склонна была подумать, что это оказалось лишь совпадением. Однако вы после этого случая не раз выказывали подобные способности и укрепляли тем самым мои подозрения, и иногда из слов вашей сестры выходило, что таким даром вы действительно обладаете.
– Вы весьма наблюдательны, – под пристальным, долгим взором мне все еще было крайне неуютно и неловко, и я робко улыбнулась государю, пытаясь как-то смягчить натянувшиеся между нами струны некоторой холодности, и немного отвела взгляд от отчего-то завораживавших меня еще задолго до личной встречи глаз. – В таком случае мне не остается ничего другого, кроме как признать вашу правоту – я действительно владею подобным даром, принцесса Алеандра, и умею читать мысли людей. И во время аудиенции это не было совпадением.
– Мне следует извиниться за то, что я тогда подумала о вас, – я не сразу осознала, что рука чуть приподнялась, потянувшись к высокому, сильному мужчине, стоявшему подле меня. – Мне очень жаль, сир, это была минутная сла…
– На вашем месте я обложил бы себя такими выражениями, что вам бы сделалось дурно. Вы были правы и почти ласковы, – короткий смешок заставил меня скользнуть на улыбавшееся самым приятным образом лицо взглядом и теплая рука легонько сжала мою кисть в жесте, близком к рукопожатию. – Мне свойственна самокритика и признание того, что я весьма часто… веду себя несколько неуклюже.
– Вы очень благородны и удивительно приятны. Для меня всегда большая честь встретиться с вами, – я даже не льстила, говоря это – при всей неуклюжести и неловкости Император Арэн, видный и умелый политик и совершенно неопытный, простой человек вне рамок титула, был удивительно приятным собеседником, образованным, умным, интересным. Все это нужно было только уметь увидеть за стеной неловкости и угрюмости немногословного и суховатого правителя Темной Империи. Вообще государь Никтоварильи с каждой встречей все более ассоциировался у меня со своей страной – такой же мрачноватый с первого взгляда, такой же немногословный, деятельный, в чем-то жесткий и суровый, в чем-то даже циничный, прекрасный политик и опытный, бесстрашный воин, какой в череде стран всегда представала для многих людей Никтоварилья – суровая, скупая, справедливая и очень сильная держава, способная как выручить в минуту опасности младшего, более слабого друга, так и стереть, без лишней жалости и излишней дипломатии, того, кто дерзнет выступить против мира, справедливости и устоявшейся, равновесной жизни Бартиандры. Или, по крайней мере, жестко и сурово подняться и стоять против агрессии, зла и угнетения.
И в то же время за всей этой холодностью и суровостью стояла почти мальчишеская радость жизни, умение восхищаться как изысканными театральными постановками, так и самыми обычными хоровыми пениями, нескладными и наивными, сельских жителей, и простодушные, без изысков, но по-настоящему смешные и теплые шутки… Такой же открылась для меня и сама Темная Империя – солнечная, за пределами крупных городов и неприступных фортов – простая, житейская и добродушная, и в этой своей искренности и теплоте очень похожая на некогда процветавшее и великое королевство Оринэя…
– Ваша тактичность восхитительна, миледи, – выручая меня и заминая неловкую паузу, Император пожал мне руку и изобразил, что целует ее, прежде чем отпустить. – Однако же, право, вы заставляете меня задуматься о некоторой осторожности и скрытности – как вы можете понять, куда более выгодно, когда подданные, особенно министры и Советники, не знают о таких способностях правителя напрямую, и если только догадываются… Но если это стало столь очевидным вам…
– Не значит, что может стать очевидным не только мне. Я очень долго сомневалась, мой Император, так ли это, более того, не делаю для вас тайны из того, что догадалась о вашем даре, поскольку не нуждаюсь в этом. К тому же, вероятно, это поможет вам лучше скрывать способности от других дворян – поверьте, я понимаю ваши потребности, и то, что я узнала это, останется только между мной и вами, сир… К слову, это прояснило, если позволите мне заметить, и еще одну вещь для меня, касающуюся способностей к магии у кронпринца.
– Какую же? – уточнил государь, едва заметно склонив набок голову и пронзая меня цепким, серьезным взором, глубоким, испытывающим, но довольно теплым.
– Определенные следы вашего дара можно заметить и в принце, однако же… У него они выражены скорее иначе, мой повелитель… Он не сможет именно слышать мысли других людей, если только весьма непредсказуемо и очень редко, но будет очень чуток к чувствам людей, к тому, что у них на душе. Для Целителя это бесценные качества, ибо не будет человека более тактичного и проницательного, поверьте.
– Для правителя уметь видеть то, что люди не выпячивают, важно не менее, – заметил правитель Империи, отпустив наконец мою руку и кивнув мне на небольшую мраморную скамью в тени, приглашая жестом присесть подле него для разговора. Когда приказ был исполнен, на меня вновь метнулся заинтересованный взгляд. – Я видел в ваших сообщениях, что вы считаете дар моего сына очень сильным?
– Только как Целителя, сожалею, но не могу обманывать вас, мой Император. Как Целитель, юноша одарен необычайно, и сможет достаточно хорошо общаться с птицами и животными, с варами, в определенной мере с духами. Они не будут его бояться и будут ему доверять – но повелевать ими в полной мере он едва ли сумеет.
– Вот как… – мужчина помолчал, отводя взгляд и как-то криво улыбаясь. – В любом случае, я чаще слышал, что дар весьма слаб и не поддается серьезному развитию.
– Принц Тионий уже сейчас способен исцелять самостоятельно простейшие хвори, раны и ожоги, быстро учится разбираться в отварах, делает примочки и перевязки не хуже неплохой сиделки… Если бы он родился в обычной семье, пусть даже дворянской, и не был бы связан титулами… Мир не знал бы, мой Император, лучшего Целителя.
– Вы не менее одарены, Госпожа, но отчего-то всегда преуменьшаете свои заслуги, – заметили рядом, и щеки заполыхали от странного, только при этом человеке охватывавшего смущения. Ничье более общество не вызывало подобной реакции, никто более не заставлял одним своим присутствием отводить взгляд…
– Но я должна предупредить Ваше Величество и о другой стороне способностей кронпринца, – торопливо выпалила я, сменяя тему. – Вполне вероятно, что с развитием и раскрытием оных Его Высочество могут… начать придерживаться несколько необычных для стран Круга взглядов… – увидев, как вытянулось лицо мужчины, я поспешила пояснить свои слова, понимая, что фраза и впрямь прозвучала не слишком удачно. – Я имела в виду, некоторые воззрения принца могут быть ближе к воззрениям Сархара, Таунака… Может быть, Оринэи… В частности, очень часто Заклинатели Зверей и многие Целители отказываются от употребления в пищу мяса или даже рыбы и яиц, придерживаются идей ненасилия и кротости. Последнее не миновало и вашу покорную служанку, когда я еще проходила обучение и только начинала свой пу… – опустившаяся на плечо тяжелая узловатая рука, широкая, большая, заставила осечься на полуслове. Искаженное полосами лицо, словно разделенное на части, заволокла тень и голос стал глухим.
– Никогда не называйте себя моей служанкой, принцесса. Я питаю слишком большое уважение к вашей стране и вашей династии, чтобы позволять себе ставить кого-либо из фамилии Оринэйских в положение моих слуг. Обстоятельства сложились сейчас так, что вы подданная моей Короны, но я прошу вас и себя не забывать, что вы были и остаетесь на равных со мной… – дыхание сбивалось, от долгого пристального взора в мои глаза в висках зашумело, и окружавшие нас деревья, кусты, травы и облака на небе ушли куда-то очень далеко, и пришло понимание того, что он не шутит и не кривит душой, что я действительно для него не служанка, если и не ровня, то во всяком случае не менее важное лицо, нежели Иларда или Императрица Карса, по положению. И те, давние уже, полузабытые мысли, что он хотел унизить меня и заполучить Оринэю, ушли прочь, словно никогда их и не было у меня в голове и на сердце, и показались злыми, напрасными и кощунственными, и с новой силой стало очень стыдно за те слова, что я бросала в лицо терпеливо выносившему оскорбления мужчине, ни словом не поминавшим мне после, что я наговорила в тот долгий день.
– Это просто оборот речи, красивая фигура, в Оринэе, – улыбнулась я, скрывая заалевшие щеки за наклоном головы. – Я имела в виду только глубокое почтение к вам, сир. И то, что идеи ненасилия были присущи и мне, покуда не изменились обстоятельства моей жизни.
– Они и сейчас бы очень подошли вам. – Буркнул Император, словно бы себе под нос. – Что же, полагаю, мне следует в таком случае уважать мнение Его Высочества, если оно разойдется в подобных тонкостях с моим, и сие не будет вредить Империи и долгу нашей династии… – уже громче произнес он, и поправил полы камзола, явно собираясь вставать. Однако же задержался, когда я прошуршала туникой, торопливо поднимаясь.
– Мой Император, я хотела бы, если позволите, сказать вам одну личную вещь… – мужчина обернулся, положив руку на эфес парадного кинжала, украшавшего его серебристую перевязь тончайшей выделки, изукрашенную жемчужными и рубиновыми эмблемами Фамэ, Империи, Дариана и еще Трингул ведал чего.
– Да-да?
– Я хотела бы поблагодарить Ваше Величество… Я понимаю, что Император Карлон наверняка требовал выдать меня как политическую преступницу и покушавшуюся на его сына… Я признаюсь, что на какие-то минуты испугалась, узнав о его прибытии… Он, вероятно, обещал очень выгодный обмен, я знаю, он умеет это делать…
– Что он обещал, останется между мной и им, – сухо, даже немного резко ответствовал государь. – Но ничто не могло оказаться более ценным, чем ваша жизнь, сударыня, для нашего общего дела. К тому же никогда не стоит мерить всех одной гребенкой. Вы, быть может, и считаете меня человеком алчным и неверным, и это ваше право… Но все же… Я не Карлон, а он не похож на меня, по Нерушимому соглашению мы обязались обеспечить вашу защиту, по старинному союзу стран я не мог поступить так бесчестно, когда сам же предоставил вам укрытие. Да, я не буду скрывать, что Великий Рокканд требует вашей выдачи, но, если вы хотите услышать это и вам станет спокойнее… – Император Арэн, до того стоявший спиной ко мне, резко обернулся. Лицо, спокойное, только что дружелюбное, покрыла тень холода и странная, необъяснимая гримаса чего-то, что я не распознала. – Никтоварилианская Империя не выдаст вас. Что предлагают нашей стороне взамен, и какими способами не допускается ваше возвращение в Альянс…
– Я понимаю, что не имею права это знать, – выражение его лица лучше всего говорило, что мои слова были неверно поняты и порядком разозлили дворянина. – Я лишь хотела сказать, что вы сделали и делаете для меня очень многое, и я не могу вам ничем отплатить за вашу помощь. Но просто хотела сказать вам, что безгранично вам благодарна… – лицо собеседника смягчилось и я робко улыбнулась, пытаясь сгладить напряжение. – Спасибо вам за все…
– Вы благодарите меня за то, что я обязан делать? – усмехнулся воин.
– И не только… – отчего-то вновь очень смутившись и поспешив откланяться и вернуться к уже давно косившемуся на нас ученику, выдавила я.
***
Тропинка вела среди больничного сада из одного угла в другой – чистая, ухоженная, хорошо утоптанная – по ней гуляли больные, по ней же ходили лекари и помощники, трудившиеся в одном из лучших Лекарских Домов Бартиандры – по меньшей мере, из тех, что я видела. Императорский Лекарский Дом Государя Тиония Пятого, основанный порядка трех столетий назад в правление Тиония Пятого, являл собой просторное здание с собственным большим садом – фруктовые и лиственные деревья, насаженные так, чтобы создавалось впечатление, что человек находится в лесу, неправильная половина овала с многочисленными одноэтажными сараями и пристройками с черепичными крышами. Основная часть здания была трехэтажной, выкрашенной в светло-голубой цвет, из самого обычного камня. Просторные окна с простенькими и всегда чистыми занавесями, закрывавшиеся резными ставнями, чисто выметенные ступеньки… На первом этаже располагались кабинеты лекарей и комнаты, где делали перевязки, пускали кровь, проводили осмотры. Там же – родовая комната, внизу, в цоколе – лаборатории и хранилища, да и операции проводились все там же, внизу, и у самого входа лечили зубы. Имелся при Лекарском Доме и свой Целитель – седовласый добродушный старичок, ежедневно проводивший здесь большую часть дня и имевший собственный кабинет и даже свою лабораторию. Я познакомилась с ним еще в первые свои визиты сюда, мы с Целителем Буко прониклись глубоким взаимным уважением и как-то незаметно я стала его помощницей и в какой-то мере ученицей – мужчина не обладал выдающимся даром, возможно даже, дар его уступал моему по силе, зато имел очень богатый опыт, которым охотно делился за сладким травяным чаем и медовыми булочками – я познакомила нового приятеля с Халниром и мой добрый оринэйский кондитер обзавелся еще одним постоянным посетителем – выпечка произвела на Буко неизгладимое впечатление.
У меня в силу того, что трудилась я исключительно по своей воле, хотя и приходила сюда каждую неделю – обязательно по субботам и почти всегда – хотя бы разок в другие дни – своего кабинета не было, и работала я или в кабинете Буко или в самих палатах – у меня даже появлялись «свои» пациенты – в основном, молодые люди и подростки, которых мне доверял опытный Целитель… Но на сей раз трудиться мне пришлось в одиночестве – Буко приболел и взял пару дней отдыха, попросив меня принять его сегодняшних посетителей – тех, кто предварительно записался – в основном это были дамы, жаждавшие красоты. Которым нужно было то убрать шрамик, портивший, дескать, прелестную кожу, то разгладить морщинки… Попались и два очень плохих зуба, с которыми пришлось повозиться, и сложные для лекарей ожоги – маленькая, пяти лет, девочка, обварившаяся кипятком. Закончив с малюткой, я и решила прогуляться, прежде чем принять последнюю посетительницу – женщину-торговку, жаловавшуюся на проблемы с сердцем, которую к Целителю отправил лекарь. До приема оставалось полчаса, больше случаев, требующих моего участия, не нашлось – впрочем, ожидалась проверка редких и опасных снадобий и чего-то там со сметами из Особого Отряда и головы всех работников Лекарского Дома были забиты не мной и моими «подвигами», и прогулку не омрачало ничто – да и необычной она не была, примерно в это время перерыв на прогулку я делала каждый свой визит. Когда меня сопровождали Ниэни или Дорр, или сразу оба, когда я прогуливалась с кем-то из трудившихся здесь или с больными. Когда и одна…
Вот и на сей раз шагала я в одиночестве, размышляя о проведенных приемах – попалась женщина, крайне раздраженно и настойчиво требовавшая, чтобы я вот прямо немедленно бросила паренька с раздувшейся щекой – начала уже гнить десна, да и прицепилась пара других болезней, и убрала ее страшную бородавку, а то у нее сегодня встреча с мужчиной-красавцем, а она перепробовала все отвары и все советы подруг, а бородавка не проходит, а мужчине не понравится, и вообще, она уже заплатила, я на эти деньги живу и обязана ей угодить. На мое тактичное замечание, что ко мне эти деньги не имеют никакого отношения, платила она Лекарскому Дому и я вообще просто подменяю Целителя, который здесь работает, последовал взрыв негодования и вопросы, что же я вообще здесь делаю, ежели я здесь не тружусь, да и кто я такая, да и где же это я тогда тружусь. На это я ей тоже ответила вполне честно, под несчастные глаза парнишки, которым занималась все это время, и впервые увидела, как красное лицо приобретает салатный оттенок и грузная дама в роскошном платье с мехом лисы на плечах – в зной – попятилась к двери, бормоча что-то вроде извинений.
Вернулась она только в свою очередь, неразговорчивая и поразительно покорная – и мне оставалось только дивиться тому, какие метаморфозы случались с некоторыми людьми в зависимости от иерархии их и собеседника. Паренек, который тоже услышал наш разговор, выказал куда более искреннее почтение и долго благодарил меня за оказанную помощь… Собственно, после дамы с бородавкой меня попросили помочь девочке и выпало немного времени прогуляться и успокоиться – встреча с хабалкой, больше похожей на рыночную торговку, полную, с двумя подбородками и огрузневшим телом, оставила свой след и на мне…
За мыслями о своих посетителях я едва успела заметить шагавшую мне навстречу невысокую хрупкую фигурку в черном с серебром плаще и туникой с гербом Особого Отряда. Даже руки Элиа были затянуты в тонкие черные перчатки, и единственным открытым местом оставались голова и шея, и аккуратно собранные в косу волосы. Изобразив взаимные подобия реверансов, мы приостановились, почти столкнувшись на неширокой дороже среди деревьев.
– Приятная встреча, принцесса, – зазвенел в воздухе приятный голос. Угрюмости и мрачности прочих служащих полиции в личной помощнице Гранд-Мастера не было нисколько – Элиа даже на службе источала приветливость и обаяние, и я уже понимала, что подчас они имели с ее реальными эмоциями совсем мало общего. – Впрочем, я не ожидала вас сегодня здесь встретить. Вы трудились?
– Целитель попросил меня его заменить, ему нездоровилось, – расшаркалась я. – Я провела занятие и отправилась сюда, и только здесь узнала о вашем приезде. Но я думала, вы находитесь при Гранд-Мастере…
– Оказалось, пока документы не необходимы и меня отпустили немного пройтись, я уже возвращаюсь в здание, – Элиа по всем канонам местных дам чмокнула воздух у моей щеки, расшаркалась и отправилась в обратную мне сторону. И я едва успела проститься с самиркой, как острые нити моего дара, закаленные скитаниями и опасностями, ощутили какую-то неуловимую тонкую пелену угрозы, и магическое зрение, самый его краешек, уловил справа, почти за спиной, какие-то вихри чар и стремительные движения, заставившие немедленно обернуться. Аккурат вовремя для того, чтобы заметить мелькнувшее красно-черное нечто у левой руки самирки, ничком растянувшейся на траве и застывшей в такой позе, и со всех ног спешившую прочь фигуру в неприметных серых одеждах. Минутная растерянность, охватившая меня, позволила нападавшему почти достичь поворота тропы и скрыться за толстым дубовым стволом, когда дорогу ему спереди и с боков преградили затянутые в черное фигуры, делавшие едва заметные движения руками. Путь обратно ко мне и Элиа, над которой я торопливо склонилась, осознав, что девушка не шевелится и что у ее правого плеча растекается густая, темная кровь – кровь самиров всегда была несколько темнее людской, за счет магии, да и чарваны унаследовали от них сие качество, ему что-то преградило – но сеть оказалась настолько эфемерной, что разобрать ее из всех нас сумел бы разве что Файгарлон. Я подобным мастерством не отличалась и просто выдохнула с плохо распознаваемым облегчением.
