Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Вторая. По ту сторону Нерушимой (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 45 страниц)
– Не могу не признать вашей правоты, – невольно улыбнулась я, заметив легкое движение скул самира – признак, понемногу училась я читать их лица, его собственной улыбки. Во время поездки сюда я проводила в окружении Особого Отряда немало времени, и все больше меня покоряли мрачноватые на первый взгляд, но при чуть более близком знакомстве и постепенном привыкании открывавшиеся с граней не менее тонких и душевных, чем люди – самиры были приветливым, доброжелательным народом, и я предполагала, что эмоции им не только присущи – на эту мысль натолкнула меня леди Элиа Анжари Фэрт, но и превосходят человеческие по силе – только вот испытывают их не по пустячным поводам и переживают внутри, в душе, не выпячивая на весь мир. – Это таинство и волнительно, и почти пугающе, и все же оставляет в душе большое счастье. Малышка очаровательна…
– Меня, к сожалению, привело к вам дело. Признаюсь, посетить вас большое удовольствие, вы встречаете всех столь радушно, что возникает желание заглянуть к вам вновь, но… – мягко заметил, прерывая светские любезности и обмен полупустыми репликами, мужчина. – Я вынужден исполнять свои обязанности и не имею возможности, к сожалению, оставаться у вас, долг призывает меня.
– Я понимаю, – кивнула я. – Я слышала, от почтенной Владычицы Танры, что Особый Отряд много работает для блага скромных жителей и гостей Темной Империи, защищая их от существ, подобных харрам, и опасных проявлений магии, – разумеется, я прекрасно понимала, что задачи Собственного Его Императорского Величества Особого Отряда сводились не только и не столько к этому, но свои познания благоразумно держала при себе.
– У нас много… задач, – уклончиво отозвался гость, едва ли не улавливая, что стояло за моими словами и улыбками. – Но основная, вы совершенно правы, это защищать покой мирных жителей Империи и ее гостей от опасностей, связанных с существами, подобными харрам, некоторым перевертышам и магическим созданиям, далеко не все из которых дружелюбны по отношению к людям и самирам, к несчастью. Именно они и дали название Кругу Тьмы, к слову.
– К сожалению, в странах Альянса представления о восточной части Верхнего Аррака превратны, – вздохнула я. – Многое здесь стало для меня откровением, но мои впечатления самые положительные. Я узнаю многое о народах Империи, о ее истории, и, смею надеяться, мои познания в языке становятся лучше…
– Они стали много лучше с вашего прибытия, – согласился со мной визитер. – Право, вы очень хорошо знали наанак, но ваше произношение, позвольте заметить, стало чище. И все же, простите мне мою бестактность, я вынужден просить вас перейти к делу. Вы говорили о некоторой проблеме, которая может, как вы считаете, возникнуть при аудиенции Темнейших.
– Да… – я нервно сцепила пальцы в замок, подбирая слова, чтобы не показаться дамой, пытающейся сыграть на своих бедах и надавить на жалость. – К сожалению, встреча с роккандскими войсками оставила некоторый след, и, опасаюсь, поскольку мне придется снять обувь, присутствующие могут быть несколько смущены этим следом. – Я отвела взгляд, уставившись на узоры ковра, когда ощутила легкое касание к плечу. – Я… Вы только не думайте, пожалуйста, что я как-то…
– Я понимаю, – тонкие губы тронула легкая, едва различимая понимающая улыбка. – Поверьте, я не думаю, что вы желаете вызвать жалость или иным образом воздействовать на нас. В противном случае меня не было бы здесь сейчас, принцесса. Мне известно, что именно произошло и я понимаю, что вас смущает. Если вы не сочтете это неуместным и оскорбительным, мне бы лишь хотелось… Если позволите… Взглянуть лично. В таком случае я смогу понять, что возможно сделать, чтобы избежать неловкой ситуации и не вызвать гнев Темнейших.
– Я должна предупредить вас, герцог Фэрт, что зрелище достаточно неприятное, – выдохнула я, снимая с ног туфельки и сглатывая ком в горле. – Вам, вероятно, известно, что…
– Мне доводилось видеть шрамы от ожогов, – мягко отрезал мужчина, и от звука его голоса и касающейся плеча руки откладывалась на душе волна тепла и успокаивающей, обволакивавшей, понимающей пелены. Я, собравшись с духом и подняв ноги на диванчик, приподняла подол платья, открывая стопы, испещренные красными и местами все же побелевшими, благодаря времени и усилиям Целителей в Таунаке, рубцами. И тонкие, совсем незаметные, и большие, страшными пятнами выделявшиеся на коже, там, где сильнее всего сгорела в те страшные, ставшие моим кошмаром дни в Басскарде плоть. Дважды я вставала тогда на раскаленные угли. Дважды мне казалось, что я сойду с ума… Подошва стоп, осторожно приподнятая, пострадала сильнее всего, и даже спустя несколько месяцев, после усердного и длительного лечения, являла собой крайне неприятное зрелище – красные, местами темные, бордовые рубцы, безобразными и бесформенными пятнами отпечатавшие следы пыток на почти всех стопах. Ногти Танре удалось отрастить заново к моему отъезду из Таунака, я смогла ходить, ожоги поблекли и перестали гноиться, и все же неизгладимый отпечаток остался, пожизненно обезобразив меня. К счастью, там, где я могла это скрыть. Я натянуто улыбнулась, когда теплая ладонь бережно коснулась одного из наиболее заживших шрамов, и черные глаза скользнули на мое лицо.
– Это нисколько не умаляет вашей красоты, принцесса Алеандра, – словно прочтя мои мысли, заметил самир. – Думаю, мы сможем принять достаточно легкие меры. Я наложу на вас заклинание, которое будет отвлекать внимание, скажем, несколько размоет проблемные… особенности.
– А я, со своей стороны, постараюсь скрыть их одеждой, – я и сама не понимала, почему, но питала к самиру все большую благодарность – он откликался на все мои просьбы, оказывал помощь, хотя совершенно не был обязан это делать. И как-то против воли, подчиняясь тихому голоску интуиции, об опасностях вовсю кричавшей, но сейчас заметно утихшей, испытывала к нему, к Вице-Мастеру Карру, к леди Элиа не только расположение, сходное с приятельским. Я потихоньку начинала им доверять…
– Разумеется, существуют более сильные чары, в том числе иллюзорные, но их непременно заметят Темнейшие и они могут оказаться недовольны подобной ситуацией. На столь легкие чары, более того, обоснованные и предпринятые прежде всего, дабы не смущать их, уверен, они сочтут возможным не обращать внимания.
– К сожалению, я сама не владею подобными чарами, – виновато заметила я, когда самир поднялся, более не обращая на мое уродство внимания, то ли из природного такта, то ли по иной причине. – Я опасаюсь, что могу несколько смутить взоры Темнейших и Его Величества, и… Не хочу, чтобы Император или иные присутствующие испытывали неловкость…
– Вы поступили верно, обратившись ко мне, – Фэрт, когда я обулась и тоже поднялась на ноги, легонько поклонился. – Я уверяю вас, леди Алеандра, что вы всегда можете обратиться ко мне, если у вас возникают затруднения, и рассчитывать на понимание и помощь с моей стороны.
– Вы очень добры ко мне, – невольно сорвалось с губ, и откланявшийся было самир оглянулся.
– Мой народ относится ко всем женщинам с огромным почтением и уважением. Для любого самирского мужчины дело совести и священный долг оказать помощь женщине, которой она нужна. – Последовал глубокий, выразительный поклон, и я, стараясь унять сжавшееся от смущения и неловкости нутро, ибо впервые с Таунака кто-то кроме Ниэни, Дорра и меня увидел, во что меня превратили твари Карлона, впервые вообще я продемонстрировала мужчине часть своего тела, пусть и только стопы, по лодыжку, осталась одна.
***
– Представитель интересов дружественного государства Таунак, кронпринцесса Королевства Оринэя, принцесса Иринэйских лесов, друг свободного народа варсэ Алеандра Дарна Ираила Сунита Марджа Оринэйская! – провозгласил высокий худощавый мужчина с густыми усами, облаченный в парадную, черную с серебром форму – фрак, жилет, панталоны, рубаха с манжетами и шейный платок, и на спине и груди – герб Никтоварилианской Империи и провинции, в которой мы находились сейчас. Я поняла, что передо мной, пропуская в двойные двери с резным драконом и золотистыми ручками, предстал громогласно оповестивший о моем титуле церемониймейстер. Стража, застывшая в небольшом зале, овальном, предварявшем «зал аудиенций Темнейших», почтительно поклонилась, не сводя с меня испытующих внимательных взглядов, и я, оставляя у входа легкие, домашние башмачки – они снимались проще всего, а замешкаться и испортить появление не хотелось, вступила в полутемный, окутанный неясной туманной дымкой зал. Высотой порядка трех этажей, с квадратами окон где-то далеко наверху, идеально круглый. От тронного в Дариане он отличался совершенно – здесь не было ни золотистых колонн, ни огромных окон, заливающих помещение светом, ни белоснежного мрамора пола, ни алых и золотых кресел, кушеток, столиков и фигур, изображавших священные создания, творцов, Семь Первых Науров, ни расписных потолков, демонстрировавших, как я узнала из подаренной Гранд-Мастером книги, великих королей Дариана и Императоров Темной Империи. Зала оказалась огромной и мрачной – серые каменные стены, темные колонны, уходящие куда-то высоко, откуда лился рассеянный свет. Голые каменные полы, холодные, и резные горгульи как единственное украшение стен. Но стоило сделать пару шагов, робких, неуверенных, и зал преобразился, наполнившись мягким светом и приятным ароматом хвои. Ногам стало тепло, хотя я по-прежнему стояла на твердом камне, и глазам открылся полукруг, вместивший в себя около двух десятков туманных фигур, похожих на сгустивший мрак, принявший человеческие формы, закутанных, как и тогда, в Минауре и Наургане, в плащи – но на сей раз почти на всех фигурах плащи были белоснежными, источавшими приятное для глаз сияние, развеивавшими все страхи и смятение. Левый конец полукруга завершался все такими же креслами, темно-бордовой обивки и красной древесины, которые занимали вполне материальные люди – Темный Император, чуть склонивший голову, словно скрывая лицо в тени ее, по левую руку от него Гранд-Мастер Фэрт, в неизменно черных одеждах, придававших его облику обворожительно-мрачную загадочность, и еще двое незнакомых мне мужчин, рассматривавших меня почти равнодушными взглядами – помощники или советники Императора, рассудила я, решив не обращать на них внимания в дальнейшем. Мысленно вознеся хвалы длинному зеленому подолу украшенного вышивкой и цветами платья и чарам сдержавшего свое обещание самира, я пересекла половину залы, как мне и рекомендовали, и присела в реверансе, опуская взгляд и крепче сжимая в руках портфель с бумагами. Страж, спрятанный глубоко в мои вещи, я сочла за лучшее оставить в комнатах…
– От имени королевства Таунак, Священной Земли Целительства и Гармонии, и от имени Королевства Оринэя, именуемого также Зеленым Королевством, о Темнейшие, позвольте мне выразить глубочайшее почтение и смиренно просить вас выслушать мои слова. – Тихий звук, напоминавший свист ветра, прошелся среди науров и все стихло. Залу наполнил низкий голос, источавший могущество и благожелательность, показавшийся мужским.
– От имени Ночного Острова, как именуют смертные нашу обитель, мы приветствуем принцессу Алеандру, для удобства, считаем мы, уместно сократить ваши титулы, не умаляя уважения ни к одному из них, и просим ее изложить историю, приведшую ее сюда. Разумеется, нам ведомо, каково ваше дело, но мы желаем услышать вашу версию.
– Разумеется, Темнейшие, – почтительно поклонившись, я открыла было рот и удивленно уставилась на возникшее рядом кресло, приятного красного цвета.
– Разговор нам предстоит долгий, и от имени моих братьев и сестер я прошу вас присесть, – кто-то из сидевших в центре Науров чуть приподнял руку, дозволяя мне занять оказавшееся очень удобным кресло и устроиться в нем. Подол платья, длинного, касавшегося, когда я стояла, пола, чуть приподнялся, приоткрыв часть стопы, и я мысленно вознесла хвалы окутавшему легкой золотистой дымкой мои уродливые ноги самиру. – Теперь, когда никто из участников встречи не испытывает неудобств, мы готовы выслушать ваше повествование. Не опасайтесь, что оно окажется чрезмерно долгим, и рассказывайте все, принцесса, что сочтете необходимым. Мы располагаем достаточным временем. – Моя первая встреча с наурами отличалась от этой, как канк от булыжника – воздух наполняло умиротворение и благожелательность, и даже ощущая вперившиеся в меня взгляды, я, пока еще не решаясь поднять глаза, не испытывала того же страха, что перед Светлейшими, тщательно напоминавшими нам с Дорром, каждое мгновение, что мы только пешки перед ними, что они – могущество и сила, воплощенные в мире смертных.
Я приступила к обстоятельному рассказу, звучавшему уже неоднократно, но сейчас чуть более насыщенному деталями – о том, как встретилась с Дианой Картер, как она попросила меня помочь ее семье, как я услышала слова Алкира и что из этого вышло. Легкий жест темной руки, похожей на человеческую, но черно-сизой, заставил меня осечься на полуфразе. Мелодичный, женский голос мягко уточнил:
– Вы обладали возможностью посетить принца Алкира и оставаться с ним наедине? Каковы причины подобного доверия к вам со стороны принца?
– Минувшей осенью, о Темнейшая, мы должны были венчаться. После моего возвращения из Ориуса принц готовились огласить помолвку, но ситуация сложилась иначе.
– Брак совершался по обоюдному согласию? – уточнил другой наур, откуда-то с правого конца.
– Да. Когда было принято решение о браке, я не обладала сведениями о происходящем. Заблуждения привели меня к ошибочному согласию на брак. О том, какую роль, вероятно, Рокканд сыграл в произошедшем в Королевстве Оринэя, я узнала, когда покинула Гвенто-Рокканд.
– Благодарю, вы прояснили мои вопросы, – отозвалась наур-дама. – Продолжайте, пожалуйста. – Я, повинуясь желанию Темнейших, продолжила, и в какое-то мгновение, случайно соприкоснувшись с даром – я не хотела навлекать на себя гнев Темнейших и старалась несколько отойти от него, покуда мы не закончили встречу, – замолчала, не договорив до конца слово – едва коснувшись своих магических сил, я ощутила острое и тонкое, словно швейная игла, прикосновение слишком хорошо знакомой мне, древней и жестокой, неумолимо-алчной силы, раздирающее внутренности на части, ломающее одним своим касанием все кости, сминающее и рвущее в клочья волю. И все же ощущения эти продлились долю мгновения и исчезли, словно этот некто, случайно выдавший свое присутствие, спохватился. Я, сделав вид, что закашлялась, и дожидаясь поспешно вызванного Темным Императором слуги с водой, постаралась вчитаться в ощущения внимательнее – подавляя охватившую меня панику, вбивавшуюся в виски мыслью о том, что я пришла в лапы Алого Тигра. Отрезвила меня иная мысль – Танра едва ли стала бы посылать меня в его лапы, и прежде ни Император Арэн, ни его окружение не казались мне враждебными. Более того, я не ощущала в них частицы Алого Тигра и сейчас – и, справившись с минутным ужасом и тщательно вглядываясь в зерно своих ощущений, старательно затираемых тем, кого я обнаружила, все же увидела, что их здесь мало – едва ли двое-трое из двух десятков. Сила давления, стиравшего ощущения и мешавшего всмотреться в них, показывала, что, при всей мягкости и тонкости, это не смертный.
Кто-то из Темнейших, и я с содроганием осознавала это, оказался причастен к Алому Тигру, и все мои слова попадали прямиком в его уши, из чего следовало, что показывать главный свиток, который и привел меня сюда, упоминать Изумрудный Страж и просвещать всех, сколь много мне ведомо об Алом Тигре и его слугах в Бартиандре, не стоило совершенно. Глотнув воды, я сделала вид, что мне стало лучше, прокашлялась, принеся извинения за заминку, и вернулась к прерванной на том, что мы с ребятами увидели в Санмэ и Саюте, повести, переходя к Ретену и южным краям.
– И сколь много вас было в конечном итоге? Я говорю о том, как велика была ваша группа, вы и ваши спутники, – вновь прервал меня темнейший, обладавший высоким, тонким, но мужским голосом. Словно юношеским…
– Нас было шестеро, – сообщила я. – Среди нас были варсэ-тангу, Боевой Чародей, как я уже упоминала, непосредственно я… и мой друг, разбойник, в лагере которого я провела некоторое время.
– Мы взирали на вас, магическим глазом, но видели лишь пятерых. А наши поверенные сообщали, что вас действительно шестеро, – откликнулся наур. – Вы можете объяснить причины?
– Одна из девушек, которые меня сопровождали, лишена связи с магией. Вероятно, вы не видели ее магическим взором именно по этой причине. Она была нашим проводником и позднее осталась в нашем отряде по взаимному пожеланию.
– Она входила в состав посольства Таунака?
– Нет, Темнейший. Госпожа Нхан не пересекала границ Таунака. Она и господин Калдхим, мой упомянутый выше друг, вернулись к Братству Свободы Стран, где мы также провели некоторое время, в состав моих спутников входили иные лица. Его Императорское Величество располагают верительными грамотами, в которых мои спутники перечислены поименно, – стараясь держать себя в руках и задушить страх, как можно спокойнее рассказывала я. – На аудиенции сторону Таунака и Оринэи должны были представлять я и варсэ-тангу Дорр, мой доверенный спутник, представитель народа варов и мой духовный супруг.
– Мы осведомлены о том, каковы обстоятельства, вынудившие вас поступать вразрез с соглашениями, и тем не менее позвольте спросить вас, – один из сидевших в самом центре науров вступил в разговор. – Известно ли вам что-либо о ваших спутниках – где они могут находиться, какова их судьба.
– К сожалению, я не могу ответить, Темнейший. После нападения на нас представителей Великого Рокканда и Внемлющих Алому Тигру – я полагаю, по их обмундированию, известному мне, что это были они, но не могу говорить с полной уверенностью, я не знаю о судьбе моих спутников. После атаки я не видела никого из них и не располагаю возможностью связаться с ними.
– Что ж, я удовлетворен вашей честностью, – заметил наур. Никтоварилианцы, время от времени обменивавшиеся короткими репликами, с откровенным вниманием меня слушали. Я, урезая рассказ и избегая всего, что было возможно, коротко описала охоту на нас со стороны Рокканда, рантийскую встречу с канками и их рассказ, во имя которого мне пришлось стать духовной женой тигра, минаурские события – я не скрыла, что мы собирались просить Школу и лично Наруса о посредничестве, но умолчала о том, почему в итоге обращаться к ним мы не стали. Не затрагивая вопрос с попыткой повлиять на меня и с тем, что увидела в Наставнике Эстер, я сослалась на скоропостижную кончину Наставника, и я, дескать, не успела его просить о помощи. Все ли науры поверили моей красивой лжи, я не знала, но никто из них не стал возражать и копаться в правде. Встречу с их Светлейшими братьями я тоже описала весьма подробно, умолчав только о том, что увидела среди них представителей Алого Тигра – и в куда более страшной форме, нежели сейчас, и пояснила, что они отказались внимать моей горькой повести, я по юности своей допустила ошибку и науры были возмущены моим поведением. И отправили нас восвояси, перенеся в Кальру, откуда мы вернулись было в Эмптию, где и добывали новые сведения, а потом, поднакопив оных, набравшись сил и опыта, в числе большего отряда, нежели ранее, двинулись на восток через Сархар и Таунак. Я, правда, попалась было врагу, но мои друзья и Ополченцы, проявляя чудеса отваги, вызволили меня, и Владычица Танра, интересы коей я и представила, любезно нас приняла и оказала нам помощь. Общеизвестные факты о Красном Тигре и некоторые нюансы призваны были создать видимость того, что мы и впрямь не бездействовали, и старались узнать больше. Я, скорее для ушей Императора, коротенько описала и вылазки в Рокканд, во время которых мы обнаружили, что напевают жителям Империи и как их настраивают, неспешно, против восточных стран, по эту сторону Стены Науров. Я не скрыла и того, что мы узнали про интерес Алого Тигра к Стражам – которые, как я «считала», интересовали его с точки зрения своего могущества и возможности применения их в свое благо. И почти физически ощущала, как мой Алый враг, пытавшийся еще несколько месяцев назад сломить мою волю, ухмылялся, жадно поглощая каждое слово.
– Удалось ли вам, принцесса, добыть и держать под своей защитой Стражи? – я не хотела упоминать Изумрудный Страж, и вопрос, исходивший от фигуры в светло-сером плаще наполнил меня холодком. Центральный наур неторопливо, почти лениво прервал своего брата, даже не удосужившись пошевелиться.
– К делу это не имеет никакого отношения, брат Нархадамарон. Мы не считаем необходимым ответ принцессы на подобный вопрос, не представляющий ценности. Мы уже убедились в искренности и глубине ее ответов, в ее познаниях и устремлениях. Мы считаем, что наша цель кроется в иных действиях, нежели продолжать испытывать леди Алеандру вопросами, не имеющими должной важности. Поскольку встреча продолжается уже достаточно долго, и люди имеют некоторые потребности, я, как глава нынешней встречи, призываю своих братьев и сестер учесть это обстоятельство и прошу принцессу Алеандру предоставить нам бумаги, ставшие главной причиной нашей встречи. Владычица Танра сообщила нам цель прибытия делегации… Прежде чем мы огласим свое мнение и вынесем свой вердикт, я желаю взглянуть на имеющиеся у вас бумаги, миледи.
– Разумеется, – я, неспешно, изображая спокойствие, открыла портфель, достала из него пресловутые бумаги: первую, еще не столь ужасающую карту и сопровождавшее ее письмо, с приложенными документами, которые мне передала Танра – и которые были раздобыты Таунаком касаемо Алого Тигра и его приспешников, и поднялась на ноги, стараясь унять заколотившееся сердце. Кому передать их? Я знала, что «слуг» врага здесь мало, но не могла понять, кто именно, и чьи руки, насколько к наурам это понятие было применимо, оказались бы самыми надежными.
Интуиция ли проснулась или нет, когда я, под предлогом того, что достаю документы и свитки, скользила взглядом по собравшимся – по черным, чуть прищуренным, похожим на ночное небо глазам самира, не сводившего с меня, чувствовала я, взгляда и изредка что-то негромко сообщавшего на ухо не менее заинтересованному в происходящем Императору Арэну Второму, скользнула, отчего-то смущаясь смотреть прямо на этого человека, по бледному, мужественному и строгому лицу, зачаровавшему меня еще бесконечно давно уже своим портретом, по недвижным, исполненным грации и покоя силуэтам науров, но взгляд мой остановился на фигуре в темно-сером, почти черном плаще, сидевшей по левую руку от центрального наура. И, когда пауза рисковала стать слишком неоднозначной, меня будто подтолкнуло пересечь зал, и, поклонившись, передать бумаги в протянутые светло-серые, показавшиеся сотканными из дыма и искрящейся пыли руки. Наур, когда я отошла на несколько шагов, зашелестел документами, изучая их, а откуда-то слева вновь донеслись свист, шепот, переливы колокольчиков, гудение, словно мои бессмертные судьи оживились.
– Покуда наши старшие братья изучают бумаги, прежде чем поведать нам их суть и содержание, – раздался справа голос, слишком мощный и всепроникающий, звучащий разом и вокруг, и в ушах, уже не похожий, как науры старались немного ранее, на человеческий. Я обернулась, опуская взгляд, к фигуре в белом балахоне. – Могу ли я задать миледи Алеандре еще один, несколько личный вопрос.
– Я отвечу на любой ваш вопрос, Темнейший, – сглотнула я.
– Нам известно, что брак с кронпринцем Великого Рокканда, как именует себя Священная Земля Рокканд, Алкиром Каэрри вы намерены были заключить по взаимному согласию… – выдержав паузу, наур задал вопрос, после которого в зале, еще минуту назад отдаленно похожем на зал обычного собрания смертных народов, воцарилась леденящая, противоестественная тишина. – И, тем не менее, я вопрошаю вас, заключался ли он по политическим и дипломатическим соображениям, или по любви?
– Оринэя находится под властью Рокканда и мой выбор не мог оказать столь существенного влияния на ее положение, чтобы брак был обусловлен дипломатическими требованиями или соглашениями. К сожалению, королевство Оринэя в настоящее время не является суверенным, – уклончиво начала я. – Как я имела честь просить вас немногим ранее, мои интересы связаны, помимо осуществления интересов Таунака, с освобождением оринэйского народа и территорий и с их защитой от потенциальной угрозы Алого Тигра. Что же касается моего брака с кронпринцем Алкиром, я не могу не признать, что подобное решение было ошибочным.
– Чем, – мягко, но настойчиво повторил наур, – оно было обусловлено.
– Это должен был, о Темнейшие, быть брак по любви, – тишина давила, заставляя нутро сжиматься от осознания того, какой удар моим рассказам и просьбам нанесет эта весть. Ведь если я была невестой Алкира по любви, меня могли бы счесть посланницей Великого Рокканда, злонамеренной шпионкой, провокатором… И все мои надежды, которых и без того почти не оставалось, канули бы в никуда, а я сама ближайшим днем бы оказалась на плахе – воля науров по эту сторону Стены была непререкаема и любое их слово приведено было бы в исполнение незамедлительно. Поднялся легкий гул и нутро сжалось еще сильнее, но я, для которой в помещении вдруг сгустилась тьма и стало холодно, знала, что лучше будет не пытаться оправдываться и уверять в своей честности – этим я сделала бы не то, что не лучше, но хуже в сотни раз. – Когда было принято решение о браке, мне казалось, что меня и кронпринца связывают отношения, которые я сочла любовью.
– Вероятно, ваше мнение изменилось? – вкрадчиво осведомились откуда-то слева. На душе возникло печальное чувство обиды, грусти и какого-то глубоко даже от самой меня сокрытого сожаления о том, что на самом деле любовь меня не коснулась.
– Когда я, как достопочтенным присутствующим известно, оказывалась в руках представителей Великого Рокканда, кронпринц Алкир дважды отдавал приказ о моей казни. Более того, в первое пленение, прошу извинить мне несколько неуместное слово, но иного подходящего имени для произошедшего я не нахожу, кронпринц Алкир был намерен привести приказ о казни в действие лично.
– И какова была планируемая казнь? – вопросы надавливали на самое больное, на глазах заколыхалась пелена с трудом сдерживаемых слез, шуршание бумаг сливалось со стуком сердца. Я не знала, зачем мне задают столь болезненные вопросы, зачем меня все сильнее возвращают к тем невыносимым, ужасным дням, проведенным в руках роккандцев. Зачем им нужно, чтобы я вспомнила то, что еще много недель являлось мне ночами в кошмарах, лишая сна…
– Публичное сожжение на костре, – процедила я, уставившись на грубый камень пола. – Во второй раз было назначено публичное повешение.
– Довольно, – прервал новый вопрос низкий, раскатистый голос-рык, напомнивший мне тот, что мы слышали в доме канков. – К делу это не относится, и я не одобряю, когда удостоенные аудиенции смертные, пришедшие искренне и с открытым сердцем, и не имеющие вины пред Матерью Барлой, вынуждены ответствовать на подобные вопросы, задевающие их души и чувства. Кронпринцесса Оринэйская, Алеандра, дочь почтенного Короля Аланда Девятого, прибыла к нам доброй волей, с почтением и смиренными просьбами. С сутью переданных ей документов я ознакомил всех присутствующих сестер и братьев, – я поняла, что заговорил наур, которому я передала все свитки. – И сейчас да услышат меня все братья и сестры, ибо, волей нашей Божественной Матери, интересы смертных представляю и курирую встречи их с нашими посланниками именно я. – Возникла пауза, даже на меня повлиявшая довлеюще, хотя и предназначалось это давление наурам. – Я запрещаю отныне и впредь, в эту встречу, задавать принцессе Алеандре подобные вопросы, не только не относящиеся к существу дела, но и оскорбительные для ее чести и достоинства. Оскорбляя народы, порученные нашей опеке Божественной Четой, вы оскорбляете меня, – угроза, зазвучавшая в низком голосе, была явственно различима даже людским слухом. Темный силуэт, в руках которого внезапно исчезли и тут же возникли в руках никтоварилианцев документы, неожиданно поднялся и пересек залу, нависая надо мной – оказалось, ростом фигура порядком меня превосходила. – Примите мои извинения, от имени моих братьев и сестер, миледи Алеандра. Подчас им свойственно забывать, что чувства людей отличны от наших собственных, и что вопросы, кажущиеся им невинными, могут задеть души людей, варов, самиров и иных народов, населяющих, волею Вышних, Бартиандру. Поскольку встреча приняла нелицеприятный характер для вас, мы услышали ваши слова, и я готов огласить решение, принятое нами на всеобщем совещании, – я не сомневалась, что науры общались между собой, не выпячивая это, всю аудиенцию, и мои подозрения подтвердились. – Я считаю возможным несколько изменить порядок аудиенции, вразрез с принятым нашей стороной ранее. Я, Темнейший Пиуэргурдран, по дарованному мне Богиней-Матерью праву курировать иные народы перед ликом моего собственного, прошу Императора Никтоварилианской Империи, островов Фархат и прилегающих морей, Почтенного Хранителя Стражей, доверенного лица Ночного Острова на землях иных народов, Его Императорское Величество Арэна Второго Фамэ пригласить, незамедлительно, в залу аудиенций второго представителя Королевства Таунак. Когда он прибудет, я оглашу решение Совета Науров… – я застыла столбом, не отводя глаз от мощной фигуры, приобретающей, за искрящимся вихрем туманной пелены, человеческие очертания. Пиуэргурдран. В голове молнией, покуда за кем-то посылались слуги (кто, мелькнула мысль, тут еще представляет Таунак?!), пронеслись картины из детства, когда я при отце общалась с наурами, сцена в Кальре и ровные, четкие контуры букв в книге, так и оставшейся у Файги в седельной сумке, рассказы Танры… Темнейший Пиуэргурдран, наур Первого Поколения, один из сильнейших. Покровитель всех смертных рас, и прежде и более всего, людской и народа варов. Тот, благодаря кому, знала я, я вообще стояла сейчас здесь. Тот, кому я передала лично в руки документы и карты… Единственный из науров, о котором я располагала позволявшими доверять ему сведениями. И… в завершение картины, тот, кто прервал мое унижение и вопросы, призванные, создавалось ощущение, меня опорочить и понизить в глазах никтоварилианцев, которые здесь и вовсе присутствовали неизвестно для чего.
– Представитель интересов Королевства Таунак, Королевства Оринэя и свободного народа варсэ, варсэ-тангу Дорр, – возопил усатый мужчина у дверей, когда они распахнулись со стуком, и я, забывшись на миг и потеряв должный пафос, резко обернулась, тут же натягивая на себя лик благообразности и умиротворения. Белоснежное, огромное создание, по-кошачьи грациозное, сильное, в каждом движении которого сквозили гордость, мощь, величие и стать, а в светло-коричневых глазах сияли ум и легкое веселье, медленно вступало в залу. Тигр, один вид которого приводил иных людей в трепет и даже ужас, тигр, клыки которого разорвали уже не одну человеческую шею… Вар, остро и отрицательно воспринимавший фамильярность и попытки принизить его в сравнении с двуногими народами. Но для меня он не был ни опасным и сильным варом, ни тигром, я уже давно разучилась считать его глупым зверем или угрожающим мне хищником. Собственно, глупым зверем я его никогда и не считала, и после всего, что он прошел рядом со мной, Дорр стал моим духовным мужем, моей «большой пушистой кошкой», как он, урча от удовольствия, говорил, заставляя чесать ему пузо, моим без прикрас лучшим и ближайшим другом… И сейчас, вступая между чуть отступившими стражниками, не обращая никакого внимания на слегка напрягшихся советников Императора, которого он удостоил лишь легким «кивком», полуобернув морду, пересек зал, припадая передо мной на передние лапы и чуть помахивая хвостом, именно он. Даже если бы сейчас сюда ворвалась тысяча варов-тигров, я узнала бы Дорра среди них сразу, обретя с ним особенную связь. И не только для меня он стал особенным другом – я была единственной, чью власть над собой признал сам вар, единственной, кому дозволено было сделать с ним практически что угодно – я могла обзывать его, дразнить, трогать, зная, что это останется безнаказанным. Что мне простят почти все…
