Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Вторая. По ту сторону Нерушимой (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 45 страниц)
– Некоторые придворные, в частности, известный вам герцог Сангарский выражали свое желание получить ваши руку и сердце, миледи, – издалека начал я, исподволь наблюдая за тем, как покраснели бледные щеки, как задрожали маленькие кисти, и широко распахнулись изумрудного оттенка глаза.
– Я полностью доверяю вашему решению, Ваше Величество, – оринэйка, опомнившись, опустила голову, и голос ее зазвучал совсем тихо, едва заметно дрожа. И напомнил мне, что для нее любое мое слово все равно, сейчас, что приказ. Но приказ этот был все же, можно было надеяться, не так страшен.
– Я помню ваши слова, – глаза скользнули вниз, к мрамору пола и изящному кончику летней туфельки для прогулок, показавшемуся из-под юбок. – И поскольку у меня есть основания полагать, что ваших кавалеров и тех господ, что справлялись у меня, интересует не совсем ваша рука, – румянец стал гуще, – также я знаю, что вы с Тионием сблизились, Иларда отзывалась о вашей дружбе весьма лестным образом, и Императрица весьма ценит вас… Таким образом, у меня есть предложение, – взгляд устремился на меня, заставив спину покрыться мурашками. На какой-то миг стало трудно дышать. Вот и наставал решающий момент, и остро ощущалось, что в первый раз тогда я предложение делал иначе. Да я его, по сути, и не делал вовсе, просто сказал Лайнери, что хочу на ней жениться, и отец возражать не станет… Вот и все, собственно, предложение.
Взгляд устремился на сцепленные в замок руки… И при невозмутимости лица было очевидно, что девушка нервничала, сильно нервничала. Да и я едва ли волновался меньше.
– И каково же данное предложение, если позволите?
– Я предлагаю вам, миледи, свою кандидатуру на роль вашего супруга, и хотел бы услышать ваше мнение, – пальцы вновь дрогнули, комкая верхнюю юбку, и губы чуть приоткрылись, обнажая несколько крупноватые передние зубы.
– А… науры… дали согла… сие? – с очевидным трудом, чуть запинаясь, выдавила леди дрожащим голосом. Платье безнадежно помялось, голова опустилась и взгляд окончательно уперся в пол. Не ожидала… И от растерянности даже пошатнулся заслон на ее мыслях, вот только рассмотреть их все равно не удавалось – слишком хаотично и отрывочно метались они в изящной темноволосой головке.
– Пока нет, – покачал я головой, осознавая, что что-то в форме моего предложения было не так, как ожидала бы юная девушка. Слишком сухо и официально прозвучало оно, но ведь и дело не стоило того, чтобы ходить кругами! Я ведь не близости добивался, не искушал, я делал предложение несколько иного характера. И все же прозвучавшие слова не только показались юной даме неожиданными, но и произвели на нее впечатление весьма неоднозначное своим звучанием.
– Я… В таком случае, сир, у меня нет возражений и я… я согласна… И я только надеюсь, что у вас не возникнет связанных с этим решением трудностей, – бормотала Целительница, не отрывая глаз от мраморной плитки, и только сейчас я осознал еще одно, что таилось в ее растерянности и том, как алели обычно бледные щеки. Она боялась чего-то, не до ужаса, разумеется, и все же не только черствость моих слов смутила ее, впрочем, черствость вынужденная, я ведь и сам не знал, как надлежало бы совершиться подобному событию, но и присутствовали страхи чего-то в поведении девушки, опасение чего-то… Чего?!
– Не возникнет. В таком случае, миледи, я сообщаю наурам принятое нами решение и ожидаю ответа, – чтобы как-то успокоить дрожь в руках, и дать оринэйке время осознать ситуацию, подвел я итоги. – Если они одобрят принятое нами решение, я извещу вас, разумеется. – Мне совершенно не было свойственно повторяться и заговариваться, и, все же, сейчас именно это и происходило – путались слова, и я счел за лучшее замолчать, чтобы глубоко вдохнуть и собраться с мыслями. Вот только и новоявленная невеста, уткнувшаяся взглядом в пол, не произносила ни звука. И, выдержав некоторую паузу, которая уже рисковала сделаться неоднозначной, я все же был вынужден продолжить. – У вас появятся новые обязанности, разумеется. Такие, как шефство над полками, решение некоторых вопросов, государственные визиты и ряд иных дел. Впрочем, думаю, вы понимаете и сами, и нет необходимости объяснять вам вещи столь… Простые… – ситуация становилась все более и более нелепой, и мои слова звучали все глупее. – Мне нравятся многие ваши качества, и то, в каких отношениях вы находитесь с Тионием. К тому же вы весьма юная девушка, одаренная Целительница… Я полагаю, что вы достойны большего, нежели закончить свои дни, волоча жизнь, вернее существование, супруги герцога Сангарского. К тому же интерес данных персон к вам весьма сомнителен.
– Я очень признательна, Ваше Величество, – лишь тысячная доля истинной благодарности и какой-то теплой радости прорвалась наружу. – Если позволите, это самое приятное для меня решение из всех, что могли бы быть приняты и… немного неожиданное… – я не сомневался, что оно было для нее действительно весьма приятным, более того, вполне мог знать и причины тому, однако же, предпочел промолчать и сейчас, понимая, что вести разговор о ее и моих чувствах было неуместно и преждевременно.
– Я рад, если это действительно так, миледи. Надеюсь, я сумею сделать вашу участь, призванную воплотить желание науров, чуть менее безрадостной, – мы даже поднялись на ноги как-то одновременно, и на миг стиснула моя рука тонкую ладонь, но пальцы разжались и пришлось, памятуя о том, что дела еще не были закончены, и ждали меня, удалиться, оставив будущую невесту в беседке. Ей следовало успокоиться и обдумать поворот дел, да и мне стоило хорошенько подумать над тем, как повернуть решение перед Полуночными. Они ведь именно его и ждали, несомненно, и оно будет ими получено. Но все же действовать, наплевав на интересы и желания любимой женщины, мне не хотелось совершенно. К тому же, пусть не было любви ко мне, но симпатичен я ей был, и это уже было весьма неплохим началом наметившегося союза. Вот только что ее так беспокоило, понять не удавалось, как и то, что же было не так в моем предложении, что она прежде испуга даже опешила.
Сообщение же Пиуэргурдрану отправлено было тем же вечером, после заседания, и то, как скоро наур появился в моих покоях, прежде, чем я успел бы поужинать и лечь спать, выдавало с головой их заинтересованность в будущем браке. И, как и ожидалось, не только было получено разрешение, но и прозвучал даже намек на похвалу моей сообразительности и догадливости. И даже дозволено было дату выбрать самим, как для помолвки, так и для будущего венчания, правда, оставалось прежде сделать еще пару дел чуть менее важных для Империи. Моему намерению жениться предстояло стать достоянием не только моим и будущей супруги, но и остальных членов Династии и ближайшего, для начала, круга лиц, коим следовало принимать в подготовке торжеств самое деятельное участие.
А еще прежде надлежало обсудить ситуацию с будущей супругой, оговорить условия, и только потом уже, чтобы не случилось новых промахов, действовать дальше. Однако в этом меня опередила появившаяся следующим вечером, после долгого и трудного дня посещения Гильдии Чародеев и работы с проектами реформ в горной промышленности, в моей гостиной принцесса Милэсайна Иларда Адна Фамэ, с порога напуствшаяся на меня с какими-то странными обвинениями, дескать, кто так делает, как ее старший брат. Когда удалось успокоить разъяренную девушку, выяснилось, что она встретилась после обеда с амари Алеандрой, которая как раз провела занятия у Тиония, и, заметив необыкновенную подавленность последней, выпытала у нее, что ей было сделано предложение. Мною. Хотя никто в семье о моих планах жениться на оринэйке не знал, более того, если я видел такую возможность, отчего заставил дам целых два месяца переживать и волноваться?!
– Иларда, я хотел дать леди Алеандре возможность решить ситуацию образом более для нее приятным, – стараясь говорить спокойно, понимая раздражение девушки, увещевал я последнюю. – Я полагал, что было бы весьма уместно, если бы у нее имелась кандидатура, позволить ей соединить свою судьбу с любимым человеком. Я убедился, что такового нет, и после этого приступил к более активным действиям. Я уже сообщил Полуночному и получил его одобрение, следовательно, можно говорить о будущем браке уверенно. Полагаю, ты согласишься с тем, что если бы я оповестил вас всех, но брак бы не состоялся, сложилась бы весьма нелепая ситуация?
– Пожалуй, – медленно, задумчиво протянула Иларда, гнев которой окончательно улегся, и едва заметно кивнула. – Пожалуй, ты прав. Однако как ты намерен теперь действовать? Когда ты огласишь свои планы?
– Сперва я обсужу подробности с будущей невестой… К слову, – заметил я, когда девушка начала подниматься с кресла. – Иларда, послушай, как женщина, быть может, ты поймешь лучше. Мне показалось, что мое предложение обрадовало принцессу Алеандру, но она была чем-то словно бы обеспокоена. И… словно бы несколько, не знаю, разочарована. Может быть, я мог сказать что-то не то?
– А… Конечно, это не мое дело, – усмехнулась сестра, – но как все было? Я имею в виду, это был ужин, вы куда-то выбрались? Ты сделал ей подарок и предложил стать твоей женой? Что ты ей сказал? – посыпались на меня вопросы, многие из которых были весьма неожиданными и даже на мой взгляд странными. Ужин, поход куда-либо… Я ведь только хотел оградить ее от гнева науров, хотел, чтобы рядом с ней был хотя бы симпатичный ей человек. Позаботиться о ее счастье, и получить возможность быть чуть ближе, не более того. – Арэн, что ты молчишь? Она не рассказала никаких подробностей, только как-то странно улыбалась, словно ей и радостно, и боязно. Как все было?
Рассказать, как все было, пришлось, и и без того огромные глаза принцессы Иларды расширились, а еще мгновение спустя в плечо больно врезалась плотная, тяжелая подушка с дивана.
– Какой позор! Сам не умеешь, лучше бы, о Барла, посоветовался с Бэном! Вызвать девушку для разговора о любви, о браке между делом, бросить ее одну в беседке и уйти, и само предложение так звучало, будто ты у нее телегу дров покупаешь, а не предлагаешь стать ее мужем. Ни подарка, ничего, – хихикнула Илли. – Арэн, право, я бы отказала тому, кто… Даже на ее месте. Ты что же, настолько ее не ценишь, и просто пожалел?!
– Я люблю ее, – сорвалось с губ, и сестра осеклась на полуслове, и в полутемной гостиной повисла тишина. И только спустя пару минут ее нарушило тихое:
– Ты серьезно? Тогда я понимаю, почему все было столь сумбурно, и почему ты затягивал. Но я бы все же сгладила ситуацию, она была слишком уж неловкой, буду откровенна. Поужинай с ней, пригласи девушку в театр, думаю, это будет нелишним. А ты признался ей? Что она ответила? – загорелись от любопытства глаза, очень напоминавшие мамины, и голос зазвенел чуть озорно. – Ты же ей тоже нравишься, она поэтому тебе и не отказала.
– Не признался, я подумал, что это было преждевременным с моей стороны, – отозвался я, – говоришь, выглядело сухо? Ну, для девушки?
– Еще как. Как будто это для тебя рутина и обязанность, – вздохнула Иларда. – Я знаю, тебе такие вещи непросто даются, но я правда посоветовала бы подарить ей что-нибудь приятное, даже не обязательно украшение, поужинать с ней, пару раз выбраться в свет, и дать понять, что она тебе нравится. Уверена, у вас все будет хорошо! – добавила она, и крепко обхватила меня руками. – Я так рада, что ты наконец-то влюбился! Она будет хорошей мачехой для Тио и хорошей женой для тебя, вы обвенчаетесь и… И… А я возьму на себя хлопоты по подготовке торжеств, только, когда все обсудите, сообщите мне даты, – сиявшая от счастья девушка упорхнула к себе, успев пообещать, что никому ничего не скажет, это должен был сделать я сам, и оставила меня в одиночестве. Впрочем, недолгом, ибо прежде, чем добраться до вожделенного отдыха, мне предстояла еще одна встреча, ожидаемая и намеченная.
Дамы неведомым чудом даже разминулись, и принцесса Оринэи, с осторожно собранными в узел волосами, робко шагавшая, появилась уже много после ухода сестры. Нарядное зеленое платье, украшенное черными нитями жемчуга, легкая гримировка лица, и чуть более смелый, уже не столь напуганный взор.
– Полуночные любезно приняли наше предложение и одобрили меня в роли вашего супруга, – без обиняков начал я, все еще вспоминая слова сестры об ужине и подарках. – Если мои слова, сказанные в нашу прошлую встречу, показались вам сухими, простите мне эту оплошность, я был несколько погружен в хлопоты…
– Я знаю, что вы очень занятой человек, – улыбнулась гостья, весьма тепло и искренне. – Я была очень обрадована вашим предложением, и считаю, что о лучшем супруге я едва ли могла и мечтать.
– В таком случае, если всех устраивает вариант, нам надлежит обсудить дату помолвки и дату венчания. И ряд касающихся их условий. Помолвка состоится одиннадцатого Зноеня, через неделю, она не требует больших церемоний, и будет оглашена по Империи. Венчание же я хотел бы назначить на двенадцатый день Златеня. Думаю, согласовать его с днем празднования памяти первой Целительницы Алеандры и мастера крови Санджая будет более чем уместно. Вы можете сесть, – всполошился я, помогая девушке опуститься на край кресла и присаживаясь напротив. Красивая, еще совсем молодая, вот-вот намеревавшаяся стать моей женой женщина…
– Меня вполне устраивает ваше решение, мой Император, – кивнула герцогиня. – Дата венчания будет весьма символична, более того.
– Прекрасно. Что касается условий, уверен, мы оба прекрасно осознаем, что брак формален, – заметил я. Как бы ни хотелось мне сделать его настоящим, я понимал, что счастливым он не сделает, против ее воли, никого из нас. – Поэтому условия, которые могу предложить я, таковы – на людях, во время мероприятий, требующих присутствия царственной четы, поездок, аудиенций, приемов и балов мы оказываем положенные в таких случаях, разумеется, в рамках протокола, знаки почтения и внимания друг к другу. К тому же, как подразумевается традициями и протоколом, вам надлежит жить в крыле Императорской династии… Вы имеете право выбрать любые свободные покои. Иларда распорядится о всех необходимых приготовлениях. Леди Тангу, разумеется, останется при вас, если вы сочтете это уместным.
– Благодарю, Ваше Величество.
– Как и любая императрица, вы будете обязаны присутствовать на государственных дипломатических и религиозных мероприятиях – чаще всего в моем обществе, но в случае моего отсутствия либо же сие событие будет затрагивать лично вас – это некоторые события духовного и культурного толка и ряд иных, – вы будете присутствовать там без меня. Обязательные действия предусматриваются для каждого случая традициями и протоколом. Кроме того, вы возьмете шефство над несколькими полками, в ваши обязанности будут входить приемы просителей, некоторых делегаций, личные аудиенции, которые предстоит давать сановным лицам. Так же и контроль за выполнением данных вами указаний возложен будет на вас. Впрочем, в случае возникновения затруднений, вы можете обратиться ко мне, Советнику Сайрау либо Совету Семи Вилайров. Либо к Гранд-Мастеру лично. – Эта часть беседы, деловая, привычная, давалась мне много легче разговоров о чувствах и будущем союзе. Девушке предстояло еще выбрать новые комнаты, заселиться в них… И жить куда ближе ко мне, и невольно мелькнули на миг полукрамольные мысли.
– Я продолжаю обучать Его Высочество?
– Да. Тионий очень уважает вас как учителя и ценит как человека. Его успехи под вашим наставничеством очевидны. Мне бы хотелось, чтобы вы и впредь обучали его лично. Если это не станет слишком трудным делом для вас, разумеется, речь идет только о Целительстве, полагаю, как вы и упоминали некоторое время назад, разделение Наставников имеет уже смысл, и Совет Вилайров совместно с графом Карру занимаются поисками Наставника по Магии Воды и по Боевым и Защитным Чарам. Роль гуру в общении с животными и духами любезно согласился принять этим утром варсэ-тангу Дорр.
– Мне надлежит сообщать вам о принятых мной решениях?
– О крупных решениях желательно. О не требующих пристального внимания, вы можете не оповещать. Не принимайте это за недоверие. В начале правления мне даже при полученном образовании приходилось непросто. – Улыбнулся я. – Умение видеть детали и принимать грамотные решения приходит с опытом. Думаю, приобретенный здесь опыт однажды может оказаться полезен и вам лично… Что касается помолвки – это достаточно формальное светское мероприятие, во время которого присутствует узкий круг лиц. Никаких особых требований, отличных от обычного этикета, нет, по любым вопросам вы можете обратиться к принцессе Иларде. Единственное требование, – вновь испытав некоторую неловкость, добавил я. – Помолвка скрепляется поцелуем. Ваши условия, леди? – бледные щеки снова залились краской и взгляд потупился, но на сей раз от обычного смущения.
– Ниэни становится и впредь моей личной помощницей. И Дорр остается в Дариане на правах моего советника, у него есть некоторый опыт и знания, которыми я не обладаю.
– Вполне выполнимое условие. Это ваше единственное требование?
– Нет. Второе мое требование – условия соглашения мы не нарушаем. На людях я оказываю подобающее внимание и почтение, но вне такового общения брак носит исключительно формальный характер. – Глаза выдержали мой взгляд совершенно невозмутимо.
– Как вам будет угодно, миледи. Однако я уверен, что для нас обоих лучше сохранить за собой право расширить некоторые рамки этого договора. Разумеется, в пределах, которые мы оба сочтем возможным допустить, – на самом деле эту возможность мне хотелось оставить для себя, ведь не могли ошибаться, говоря о ее симпатии, и Угодник, и сестра, и имелись все шансы, что я смог бы со временем сделать союз из формального настоящим. – И если вас не затруднит… Я бы хотел, чтобы тот факт, что брак формален, оставался известен только мне, вам и Полуночному Пиуэргурдрану, Алеандра.
– Вероятно, было бы уместно, если бы о нем знал еще герцог Фэрт, – кивнула девушка. – Полагаю, он смог бы помочь нам скрыть это обстоятельство от вашей семьи и…
– Я буду признателен, если в домашней обстановке вы будете обращаться ко мне по имени и на «ты». – Взгляды вновь встретились и девушка, выдержав паузу, кивнула.
– Разумеется, Арэн, – ладонь коснулась моей кисти и юбки зашуршали. – Однако уже весьма поздно, думаю, было бы уместнее с моей стороны покинуть покои. Задерживаться в них, не будучи твоей невестой, несколько двусмысленно с моей стороны.
Условия, выставленные нами друг для друга, оказались не только вполне осуществимыми, но и были высочайше одобрены Полуночным Пиуэргурдраном, которому мы озвучили наши взаимные требования в первую очередь. Остальные же науры, по просьбе нашей стороны и с согласия Пиу, как и почти все окружающие, искренне считали настоящим брак, о котором мы оповестили Иларду, официально, Тиония, бабушку Карсу, Ладара и Элиа, а уже затем, по расширяющейся, о скорой помолвке Императора знал весь дворец, весь Дариан и наконец отбыли в провинции и к окраинам Империи глашатаи и приказы, коим предстояло рассказывать жителям страны, что осенью, такого-то дня, намечается торжественное венчание государя Арэна Второго Фамэ, милостивого и просвещенного отца всенародного, самодержца, Помазанника Ночного Острова и прочее, и прочее, и принцессы, наследной, оккупированного Королевством Рокканд Королевства Оринэя, властительницы Иринэйских Лесов, дочери почтенного, Благостного Короля Аланда Девятого Оринэйского, Алеандры Дарны Оринэйской. В Империи волею государя и с соизволения Полуночных Науров получившей так же титул герцогини.
Брак почти все искренне полагали настоящим, и порядка недели пришлось выслушивать радостные вздохи и поздравления бабушки и сестры, более того, даже Тионий, разговор с которым казался одним из самых непростых – я ведь, фактически, собирался привести в дом новую жену, был очень рад такому известию. И, едва дослушав до конца, крепко обнял растерявшуюся оринэйку, поведав, как он будет рад, когда она станет не только его наставницей по Целительскому делу, но и мачехой. И войдет в нашу семью… И будет уже не просто другом, но членом Династии… Пожалуй, среди нашего близкого окружения не удалось бы найти никого, кто бы казался раздосадованным подобным поворотом или выказывал бы некоторое неприятие назревавшего факта. И чем больше ее, этой напрасной радости, становилось кругом, тем сильнее было и чувство неловкости перед людьми, деятельно и активно готовившимися к торжествам по случаю помолвки. Ведь единственными из всех, кто знал правду, были Бэнджамин, своего мнения по этому поводу никак не выказывавший, и Дорр, порядком удивившийся тому, что подобное решение посетило две таких «умных головы»…
Хлопоты, помимо привычных дел связанные и со скорой церемонией официальной помолвки, которая, впрочем, церемонией считалась исключительно по традиции, когда лет с пятьсот назад действительно существовали целые ритуалы, поглотили дни от принятия решения до непосредственно торжества, и Одиннадцатого Зноеня ровно в полдень, когда на главных часовых башнях столицы часы били тринадцать раз, на мои щеки в последний раз нанесли пудру, позволявшую совсем немного скрыть шрамы, сделать их чуть более блеклыми, прежде чем я спустился на первый этаж, к наполнившемуся людьми Бальному Залу – наше появление назначено было на половину первого, а вот первые лица страны, положение которых подразумевало их нахождение при торжестве помолвки государя Императора, собираться начинали еще в половине двенадцатого…
Длинный стол, довольно широкий, уже накрытый и сервированный по всем правилам высшего света, огромные, по-летнему светлые пространства, между изящными, округлыми колоннами белого мрамора, оплетенными золотыми лианами и цветами, открытые окна, в которые веял прохладный ветерок, и которые затянули тонкие, незримые на обычный взгляд щиты самирской магии, вкупе с щитами Молчунов, витавших здесь же, в Зале… От этого же ветерка колыхались молочные тюли, прозрачные, тончайшего шифона… И многочисленные свежие цветы, большей частью из Дворцового же Парка, в вазах, кувшинах, в виде гирлянд на окнах и колоннах, источавшие сладкий запах.
– Его Просвещенное и Милостивое Императорское Величество, Помазанник Полуночных Науров, наследник великой династии Фамэ, основавшей Процветающую и Великую Никтоварилианскую Империю, сын покойного Благодатного Императора Лихтера Третьего Фамэ, самодержавный властитель Император Великой Никтоварилианской Империи, островов Фархат, прилегающих морей и вассальных земель Мискарта, Арэн Второй Фамэ, – едва ли не на одном дыхании возопил церемониймейстер, и рассматривание собравшихся, когда распахнулись высокие двойные двери с вензелями, продлилось менее секунды. Однако, стоило мне сделать первые шаги по Бальному Залу, под пристальными, и покорными взорами высшей знати Империи и слуг, собравшихся в углах залы, стоило шепоткам начать затихать, как голос мужчины, подвившего по такому случаю длинные усы, зазвучал вновь.
– Ее Светлость, Сиятельная Герцогиня, милосердная и просвещенная наследница великой династии Оринэйских, принцесса Иринэя, дочь безвестно пропавшего Благостного и Мудрого Короля Аланда Девятого Оринэйского, наследная принцесса Королевства Оринэя, сиречь Зеленое Королевство, наследница рода Вечного Спутника Создателей Всемилостивого Короля Орина, прародителя земли Оринэи, а равно и Вечных Спутников Создательницы Барлы принца Санджая и Целительницы Алеандры, Ее Королевское Высочество Алеандра Дарна Ираила Сунита Марджа Оринэйская… – к моменту, когда торжественная титуляция завершилась, я аккурат добрался до кресел, стоявших во главе стола, трех, и замер, дожидаясь, когда девушка, спутника которой как раз объявили, провожаемая изучающими, внимательными взглядами, учтиво кивнув правой и левой группам гостей, пересечет зал. Длинное изумрудно-зеленое шелковое платье струилось, скрывая фигуру, и все же подчеркивая в определенном смысле женственность форм. Короткие, до середины плеча, рукава-фонарики, длинные тонкие кружевные черные перчатки, черная нижняя юбки, край которой выглядывал из-под верхней при ходьбе… Коса, украшенная жемчугом, зелеными атласными лентами, серебряный обруч на лбу, с изумрудом, напоминавший диадему, серьги, украшенные тушью ресницы, и, судя по тому, как хорошо она держалась, тушью очень дорогой, румяные от пудры щеки… И все платье, от лифа до юбки, украшали причудливые извивы серебристых нитей, правда, никаких мехов и парчовой полосы, как на платьях большинства дам, не было.
Вот только если одета и украшена сопровождаемая Представителем Благородного Народа Варов, получившим мое личное приглашение посетить церемонию (на самом деле исключительно для того, чтобы невеста чувствовала себя хоть немного уютнее) принцесса Оринэи была не в пример обычной себе роскошно и ярко, на узком лице застыла поистине самирская, непробиваемо холодная маска. И сама фигура приобрела прежде неведомые стать и величие, с коими могла бы ступать к трону королева Оринэи, никак не меньше. И от обычной Алеандры, скромной, застенчивой девушки эта гордая женщина отличалась разительно. Так разительно, что образовавшийся подле меня Пиуэргурдран, принявший облик средних лет мужчины в дорогом, но торжественно скромном камзоле и брюках, который чаще всего имел в торжественных случаях, чуть выгнул бровь.
– Это Алеандра? Весьма блистательно для невесты Императора, должен отметить. Даже Аланд так не всегда держался. – И все же, когда я, повинуясь протоколу (и, по сути, своему желанию), помогал ей сесть, прежде чем занять собственное место, и дать этим сигнал остальным, в тщательно прикрытых щитами мыслях девушки образовалась брешь, за которой проступило самое обычное смущение и испуг. И вся эта важность и торжественность оказались вдруг не более, чем следствием страха и попыткой не уронить лицо.
Стоило сесть мне и принять сидячее – между нами – положение Пиу, ласково взиравшему на свое любимое детище, как принялись рассаживаться, рассыпаясь в приветствиях и поздравлениях, приглашенные на торжество гости. Генералы Верховного Военного Совета, министры и заместители министров, Верховный Судья, Председатель Имперского Совета, Верховный Жрец Матери Барлы, Председатель Совета Семи Вилайров, Прокурор Империи, высшие чины дворцового штата и жены большинства присутсвовавших господ, по мере близости к Династии все ближе к нам, как и удостоенные высокой чести, скорее, однако же, для пущей торжественности, обитатели дворца – Императорский Лекарь, Целитель Сайгу, оба не имели супруг, и посему были в одиночестве, герцогиня Элиа Фэрт, кое-кто из Наставников Тиония, кто не был по случаю летнего времени в отпуске, и с кем хотя бы немного была знакома и без того подавленная и смущенная Алеандра…
И, наконец, по правую руку от меня – бабушка, Иларда и Тио, а по левую – Ладар и Бэнджамин, выражение лица которого от каменной маски моей невесты не отличалось почти ничем – разве что самир сейчас казался чуточку более живым. А среди обслуживавших господ девушек и юношей мелькнули темные по обыкновению юбки закрытого платья Ниэни Тангу… Хотя если появление здесь Элиа и Дорра, как и Сайгу, было моей иницативой, то леди Тангу среди слуг возникла как-то без моего на то указания – вероятно, мелькнула мысль, по просьбе самой Алеандры…
Основная трапеза, предварявшая первую часть торжественных речей и действий, состояла всего из двух перемен, рыбно-мясной и овощной, во время которых моя избранница едва ли притронулась к еде, да и мне, подавившему было силой воли волнение, кусок практически не лез в горло, и Тионий, которому стараниями заботливой тетушки положили на тарелку огромный ломоть розового сочного мяса, ковырял его настолько вяло, что невольно возникала мысль, не недоволен ли сынок чем-то… Но ведь когда мы несколько дней назад сообщили семье о будущем браке, он очень радовался… Впрочем, сидевший между нами Пиу, по традиции, сие символизировало добрачное целомудрие, трапезничать не гнушался, и, делая это самым активным образом, отвлекал внимание от того, что ни Император, ни будущая Императрица почти не ели…
Разве что несколько раз опустел мой кубок с вином – руки сами собой подносили сосуд к губам, в попытке задавить тлеющий уголек легкого напряжения – и тени которого не было на первой помолвке, когда Лайнери меня в глубине души уже раздражала, и хотелось встать и уйти из зала… Но сейчас отчего-то вспоминались и невольные объятия, и разговоры с девушкой, которая вина сделала разве что пару глотков и не отрывала глаз от своей тарелки, смущенно краснея под пудрой, и едва заметно дрожали руки, от мысли, что скоро мне предстояло коснуться ее… И тем самым заверить помолвку… И ведь если бы торжества проходили тогда, двадцать лет назад, целовать бы ее не пришлось, только если в щеку, а теперь – до поцелуя времени было все меньше, и я его хотел, но в желаниях девушки был совершенно не уверен.
Однако, когда основная трапеза подошла к концу – далее следовали легкие закуски Имперской и немного оринэйской кухонь и десерты – зазвенела по серебряному кубку серебряная же ложечка, призывая к тишине, и главный гость торжества, создание неизмеримо высшее, чем я сам, медленно поднялся, скользя по чинным, источавшим радость и благодать лицам взглядом, от которого пробирал холодок. Наур, ничего не скроешь, буквально кричали мысли слева и справа, и, если подумать, легко обратил бы этот зал и всех присутствующих в ничто.
Так же легко, как когда-то сотни и тысячи лет назад воля науров обратила во прах целые страны и династии – они вмешались тогда в войны, жестко и решительно оборвав конфликты по-своему, – и во все разы их вмешательства рушились неприступные для смертных бастионы и исчезала даже память о королях и вождях, поднимавших кровавые распри. Одним из тех, кто однажды, прямо по линии фронта, разогнав две армии, сцепившиеся в долгих битвах, прочертил Нерушимую, был Пиуэргурдран. И я, да и большинство присутствовавших, знали о нем нечто еще менее приятное и еще более зловещее – он один мог не только обратить в ничто зал, всех нас и сам дворец, не слишком утруждаясь, но и стереть с лица земли, чуть сильнее постаравшись, весь Дариан. Мог, но определенные законы не позволяли ему это сделать, без повода к тому. И сейчас он медленно и торжественно поднимался отнюдь не за этим.
Пиуэргурдран не нуждался ни в каких специальных средствах для усиления голоса, более того, невозможно было сказать, чтобы речь наура звучала слишком громко, но наполнял тихий, мелодичный баритон каждый уголок зала. Шепотки и смешки, украдкой раздававшиеся то здесь, то там, осеклись, едва наш главный гость поднялся, и любопытные взоры исподтишка на густо покрасневшую оринэйку тоже прекратились, ибо сами по себе, без воли хозяев, устремились на статную, гордую фигуру в черном с золотом облачении. Пиуэргурдран редко принимал слишком часто один и тот же облик, случалось, он и вовсе притворялся ребенком или прекрасной девушкой, но, пожелай того Полуночный, его просто невозможно было бы не узнать…
