Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Вторая. По ту сторону Нерушимой (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 45 страниц)
– Амари Алеандра, – звонкий и усталый голос вежливо прервал мои слова. – В нашей семье в решении подобных вопросов имеют право высказывать свои пожелания все, кто в них заинтересован. С дозволения Его Величества я в присутствии всех собравшихся сообщаю вам, что никуда не поеду и буду продолжать обучение у вас. Полуночный говорил мне, что следует делать, и без его указаний я не сумел бы справиться. Я нуждаюсь в Наставнике, и я хочу, чтобы моим наставником оставались именно вы.
– Но вы сможете достичь куда большего… – мальчик, пользуясь то ли тем, что слуги снова оставили нас, кроме Ниэни, то ли руководствуясь еще какими-то своими соображениями, подошел ко мне и осторожно, но крепко обнял.
– Амари Алеандра, вы поверили в мои силы и помогли мне в них поверить. Я думал, что я очень слабый волшебник, что герцог Фэрт меня только утешает, и, если бы не вы, я бы не смог ничего сделать. Я знал, что должен помочь варсэ-тангу, потому что вы были слишком взволнованы и испуганы, чтобы действовать правильно. И я не считаю, что это плохо – как писал Целитель Пако, негоже лекарю, травнику или Целителю лечить кого-то очень близкого, страх мешает голове и рукам делать все правильно. Вы можете сердиться на меня и продолжать советовать Императору отправить меня в Школу Магии, но я все равно никуда не поеду.
– Тогда я, – я мягко отстранила принца, понимая, что слуги вот-вот могли вернуться. – Хочу попросить вас помогать мне в будущей заботе о варсэ-тангу. Уверена, ему это будет очень приятно.
– Я почту за честь помогать вам, – серьезность и чуткость такого маленького и такого взрослого паренька не переставали удивлять и заставляли все крепче привязываться к будущему правителю Темной Империи. Именно принц Тионий был тем, кто с каждым новым днем показывал мне лучшие качества никтоварилианцев, кто заставил меня понять, что семья Фамэ не была мне врагами, что они искренне привязались ко мне и считали меня другом.
– Но сейчас я вынуждена просить вас немного отдохнуть, Ваше Высочество, – мягко произнесла я, ощущая впившийся в нас усталый, внимательный взор одного из присутствовавших. – Когда варсэ-тангу придет в себя, я осмотрю его, окажу необходимую помощь, но вам следует восстановить силы, прежде чем вновь помогать нашему общему другу. – Вы уже сделали очень многое, и вам сейчас совершенно не следует стремиться сотворить больше, в этом нет необходимости.
– Если амари Алеандра, – почтительно сокмнулись две совсем еще маленькие ладони у груди, покрытой подсохшей кровью Дорра, и мальчик чуть склонил голову. – Считает, что мне следует отдохнуть, с позволения Его Величества я отправлюсь в свои покои… – появившиеся служанки тем временем обихаживали бледную, взволнованную Императрицу Карсу, принесли завтрак и кофе, и, под короткими кивками-указаниями Императора, сопроводили спасителя Дорра в его комнаты. Принцу предстояло сменить одежды и хорошо поспать, ибо даже я ощущала, как напрягся недавно его дар, каких трудов стоили ему улыбки и такое смелое, сильное поведение, словно не произошло ничего выдающегося и не было позади ночи, в которую он сделал невозможное для себя. Когда ребенок удалился, а я отправила все же отдохнуть и Ниэни, и убедила Элиа, что ей следует присоединиться к брату, занявшемуся ныне своими служебными обязанностями, и я, будучи благодарна за поддержку, не смею никого задерживать, оставшиеся со мной Императрица и ее внук, восседавший в те годы на троне Империи, обратили на меня серьезные, испытующие взоры.
– Полагаю, – как-то вкрадчиво заметил Император. – Что, когда можно будет разбудить варсэ-тангу, после нашей трапезы, мы с вами, принцесса, прежде всего побеседуем с ним. Есть ряд моментов, которые я хотел бы уточнить у него, прежде чем предпринимать какие-либо действия и делать какие бы то ни было выводы. Вы же, вероятно, заинтересованы в том, чтобы осмотреть его лично и оказать необходимую помощь. Посему к варсэ-тангу мы отправимся вместе.
– Как пожелаете, мой Император. – Я отвела глаза от рассеченого когтями харра годы назад лица, рассматривая сладкую булочку на моей тарелке. Есть совершенно не хотелось, и я лишь пригубила крепкий, сладкий кофе. – Признаюсь, я несколько растеряна и выбита из колеи всем произошедшим. Я предполагала, что покушения на меня или Страж вероятны, но не допускала мысли, что в них будут замешаны представители варсэ-ками.
– Вары прежде никогда не совершали дурного, – Императрица Карса ласково взглянула на меня, и положила на мою тарелку крошечное яблоко из вазы, забирая, словно ненароком, булочки и вареное яйцо себе. И за этот поступок, ненавязчивый и незаметный, именно сейчас я была ей несказанно признательна – кусок не лез в горло, и, при понемногу уменьшавшейся еде в тарелках Его Величества, то, что я не притрагивалась ни к чему, кроме напитка, становилось все заметнее, и лишних вопросов было бы не избежать. – Но, как известно, иногда происходит и то, чего не было раньше. Что же касается меня, я беру на себя смелость встретиться вместо Его Величества с его писарями и помощниками, покуда сир будут заняты. Если, разумеется…
– Я не возражаю, Императрица Карса, – коротко кивнул мужчина. – Вам известны мои намерения, на этот день, уверен, вы сумеете заменить меня ненадолго наилучшим образом. Первый Советник поможет вам, позднее я присоединюсь лично. И, как старейшего члена семьи и, смею надеяться, друга герцогини Алеандры, я прошу вас обратиться к Матери Барле с молитвами о варсэ-тангу Дорре. Служба должна пройти в Храме Диады.
– Император Лихтер Второй, пусть память о нем живет вечно, позволил мне оставить мою веру, когда я стала его супругой. Я приверженец веры в Диаду, повелитель, и не могу принимать участие в иных служениях богам. – Женщина вновь бросила на меня взгляд. – Алеандра, я знаю, что ты, в силу некоторых условий, не можешь открыто прийти в Храм Диады. Я обращусь к Отцу Трингулу от твоего имени. Он милостив и добр, он услышит твое сердце.
– Можно сколько угодно менять веру на словах, – мрачно и горько улыбнулась я, почему-то заглянув в карие глаза государя и осознав, что быстро, как-то слишком сильно, бьется сердце о ребра. – Но в сердце изменить ее непросто. Я буду признательна, Императрица Карса, за эту услугу с вашей стороны. Я не могу обратить свои просьбы к Отцу, так уж сложилось, но Целители не видят покровителя выше, когда дело касается хворестей и здоровья.
– Боги Милостивы, – тонкие, узкие губы человека, сидевшего напротив, тронула легкая улыбка. – Я понимаю, что вы не отреклись в сердце от Диады, и сочту уместным не замечать этого. Таково было условие Нерушимого Соглашения, но никто не заставляет вас совершать насилие над вашим сердцем.
– Я понимаю, сир, что условия Нерушимого Соглашения равно обязательны для всех нас, – почему-то отказывалось под его взглядом ровно биться сердце, и вспомнились те мои ночные объятия, и то, как осторожно скользнули по моим волосам эти мощные руки. Он сделал вид, что не заметил моего поступка, что все было естественно и обыкновенно. Он постарался замять все, отвлечь внимание от моей оплошности, и почему-то жадно, хотя и украдкой, ловила я его взор.
– Лишь до освобождения Оринэи. – Заметил ровный, невозмутимый голос. Остаток завтрака мы провели в тишине, изредка обмениваясь отдельными, незначительными фразами, и, закончив с утренней трапезой, расстались. Имератрица отправилась к ожидавшим уже государя писарям, а мы, в окружении стражи Императора, куда-то вниз, на второй этаж, в кабинеты, предварявшие покои живших во дворце дворян – лекарей, наставников Фамилии, высоких военных чинов и представителей Отряда. В Лекарских Комнатах нас ожидали усталые, сонные и испуганные сиделки и лекарь, и в дальнем углу, на кушетках, сдвинутых вместе, накрытых простынями, за столами и койками, сипло, рвано дышала мощная, огромная кошка, белая с черными полосами, погруженная в глубокий колдовской сон. Дорр был заботливо прикрыт простыней, чьими-то руками, и простыня во многих местах пропиталась маленькими пятнами крови – видимо, рассеивались чары Полуночного и кронпринца, выпускали понемногу из его жил драгоценную «влагу». Император указал слугам выйти, при нас остался лишь его близкий стражник, мастер меча Алкир, и ощущалось присутствие у дверей Молчуна, бдительного неусыпного стража, преданного государю всем своим существом. Дух-охранник, сильный, смелый, почти непобедимый. Таких нельзя было нанять, и лишь своей волей избирали они дома, коим после служили верой и правдой сотнями лет. Императоры Никтоварильи, знала я из прочитанных в Империи книг, оберегались Молчунами порядка тысячелетия, и за это время лишь один Молчун погиб, выполняя их неусыпный долг…
– Я разбужу Дорра, мой Император, – заметила я сейчас, взглянув на мужчину. – Но, если вы позволите, сперва сделаю кое-что. Кажется, раны открылись…
– Вы справитесь? – почти над самым ухом, когда я присела у постели вара, послышался приглушенный, участливый шепот. – Я понимаю, вам сейчас нелегко.
– Минувшей ночью я была потрясена и напугана, сир. Но теперь я справлюсь, – мужчина, повинуясь ли мне, или просто решив не спорить, оставил этот вопрос, и помог, самолично, отодвинуть простыни…
Все тело Дорра представляло собой сплошные рваные раны, во многих местах из боков были вырваны внушительные куски плоти, одна из лап была разодрана в клочья, откушен кончик хвоста, совсем немного… Порвано левое ухо… И, торопливо, первично читая даром его повреждения, то, как близко иной раз были клыки второго вара к бившемуся за крепкими ребрами сердцу, к жилам, гнавшим кровь по телу, и прочим органам, я с трепетом и невольным уважением к ученику и Полуночному осознавала, что с такими ранами он не должен был и часа протянуть. Но он выжил и теперь всеми силами цеплялся за жизнь.
Дорр был заботливо перевязан свежими бинтами, раны его смазаны и умащены мазями и маслами, утолявшими боль и помогавшими восстановиться плоти, и все же потихоньку кровь сочилась, пробивая себе путь. Вот только прежде, чем я успела всерьез взяться за нее, она остановилась, словно бы сама собой, и затянулись, хотя и зыбко, открывшиеся было раны. Чья-то эфемерно-неуловимая магия прошлась по могучему телу, ощутил мой дар отголосок чужих чар, слабо напоминавших Целительские кроветворные, и я подняла глаза на воина, осторожно коснувшегося здоровой передней лапы тигра.
– Вы Покоряющий Кровь? – просто, без обиняков, прямо спросила я, и ответом был наигранно удивленный взор.
– Простите?
– Сир, здесь лишь вы и я владеем магией. Я успела осмотреть варсэ-тангу на наиболее опасные раны, и кроме вас, некому было заставить кровопотерю прекратиться.
– Полагаю, вам следует укрепить воздействие, – ушел от ответа мужчина. – Я прежде никогда не оказывал влияния на кровь кого-либо, столь далекого от людей.
– В таком случае я понимаю, откуда у вашего сына Целительский дар. Ваш очень близок к некоторым аспектам нашего, – выдавила я улыбку, торопясь укрепить чары Арэна Второго своими, крепче затянуть страшные, зияющие раны, чтобы Дорр меньше страдал, проснувшись. Задерживать государя не было необходимости и возможности, и я понимала, что свет на случившееся могли пролить лишь Дорр и Полуночный. Закончив с осмотром и первой помощью другу, силой воли подавляя новые слезы и новую боль, я потихоньку вывела вара из сна, ибо выводить быстро было опасно – даже люди вели себя агрессивно, пытались ударить Целителя или еще что сделать, если приходилось обрывать магическое забытье резко, а чем могло обернуться это у Дорра, выяснять не хотелось. Карие глаза медленно открылись, скользнули по нам, и розовый язык слабо лизнул руку Императора, погладившего мохнатую морду совершенно без страха, словно не тигр в полузабытьи лежал перед нами, а мышонок.
– Ваше Величество… Аля…
– Вы очень напугали миледи, варсэ-тангу, – сухо улыбнулся правитель. – Она переживала за вас.
– Виноват. – Рыкнул Дорр, слабо пошевелив здоровой лапой. – Я боялся не успеть. Сказал гвардейцам у дверей, чтобы подали тревогу, Особый Отряд подоспел, моментом отреагировали. Он ведь из моей стаи был. Годом меня старше, Кадж, и плохим никогда не был… А тут… Истине внял… – слова его звучали, даже вырывась из мыслей, медленно, хрипло, с трудом и явной горечью. – Докатилось до нас, что же творится в этом мире. Вары и те…
– Мы ведь видели, кто проникся, Дорр, – вздохнула я. – Если Они прониклись, что можно спрашивать с других народов.
– Вы уверены, что он внял Истине? – прищурился маг, искоса бросая на меня взгляды.
– По его мыслям выходило, что его послали, чтобы мной притворился, они ж знают, что я при Алре, и Страж украл. Ее трогать не велели. Только укради они Страж, беда бы была.
– Ему кто-то должен был помогать… Кто-то ведь это все подготовил… – пробормотал чародей, будто бы себе под нос. – Но почему тогда он напал так быстро?
– Потому что я поняла, что он не Дорр, – опережая друга, заметила я. – А он понял, что я его разоблачила. Когда мы были у стаи и когда видели их, в мое первое пленение, духовного брака еще не было, и стая Дорра не знала о нем. Вероятно, никто не ожидал, что я сразу пойму, что передо мной другой вар.
– Но в Империи и Внемлющим известно, что вы состоите в духовном браке, более того, и… Тем, о ком вы, миледи, сказали чуть раньше. Как светлым, так и темным.
– Значит, замешаны в это не они. Не всех еретиков высшие участники секты удостаивают личными встречами. Вары могут беспрепятственно и незаметно для людей ходить через границы. Даже сквозь Нерушимую, в обе стороны.
– А здесь я сам дал варсэ-тангу Дорру право ходить без препятствий по городу и дворцу, и это не было тайной. Охрану приставил было, после покушения, но…
– Но потом все затихло, и мы вновь ее отменили, – фыркнул вар. – Вы, сир, не обессудьте, но мы сами им карты дали, да еще и выигрышные. Я так смекаю – если на ноги, на лапы, то есть, встану теперь, лучше каждый раз отчет давать, что в парк по нужде иду, чем снова кто мной притворится для злого дела. Ведь не будь нашей связи духовной, и не окажись я рядом, и все бы подумали, что напал я.
– Я бы не подумала, – я осторожно погладила огромную окровавленную лапу и холку друга.
– Да я всегда думал, что мы неподкупны и влиянию Красного Тигра не подвержены, – тяжело выдохнул Дорр. – А оказывается, что подвержены, да еще как. Тут ведь, выходит, нельзя судить однозначно.
– Как справедливо заметила миледи Алеандра, варсэ-тангу, – Император мягко коснулся мохнатой лапы. – Есть куда более почитаемые и могущественные создания, попавшие под влияние дурных умыслов. И как можно тогда требовать, чтобы народы людей, варов или самиров были безгрешны? Меня печалит, что такое произошло среди народа, прежде почитавшегося самым честным и неподкупным во всей Бартиандре, за исключением лишь науров и старейших из драконов. И я сочувствую вам. Вы потеряли соплеменника и друга.
– Он предал не только меня и мою духовную жену, но всю нашу стаю, весь наш народ, – зарычал, непроизвольно дернув лапой и скуля от боли, Дорр. – У варов такое карается только смертью, только кровь смывает позор предательства. Но мне больно знать, что среди варов появились преступники. Я дам показания, Император, Особому Отряду, разумеется, и они смогут изучить мои воспоминания. Но могу заверить вас, то, что не сам он накладывал морок, что принимали его за меня, значит, меня видели и изучали, и не один день, скорее не один месяц, готовились – сходство было очень большое и внешне, и голосом, и речью самой, он и сам подражал, и морок был. Но… морок довольно знакомый, это человек делал, или самир. Судя по мыслям, целью был Страж, и велено было, чтобы королева Алеандра не пострадала сильно.
– Момент был выбран очень удачно, сир, – добавила я. – Гранд-Мастер Фэрт и Вице-Мастер Карру уже оставили нас, я ожидала, что Дорр присоединится ко мне для прогулки, и была в отдалении от дворца, парк патрулируется, но все же достаточно редко, и варсэ-тангу располагал временем. Полагаю, за нами следили этим вечером и подобрали удобный момент.
– В таком случае в нападении замешаны, минимум, двое – самир или человек, и убитый вар. И кто-то, кто заставил вара пересечь Нерушимую и дал указания. Ведь, как мне известно, вары не исполняют приказы людей… – задумчиво произнес Император.
– Я исключение, – подтведил Дорр. – Я поклялся выполнять все приказы принцессы Оринэи, отказав в служении вам, но обычно мы не покоряемся людской воле. Только воле… науров.
– А воле драконов? – уточнил правитель, чуть заметно прищурившись.
– Нет. Наши народы уважают друг друга, но драконы не властны отдавать нам приказы. Даже приказы духов, как Молчуны или Хранители мест, не всегда принимаются нами, как приказы.
– То есть Кадж мог прийти сюда или своей собственной волей, или по единственному для вас приказу? – не унимался посетитель ранненого вара, на что тот снова отозвался утвердительным рыком.
– Ваше Величество, я опасаюсь, что Полуночному следует узнать об этом как можно скорее, – заметила я. – Прежде подобного не происходило, прежде Они никогда не воздействовали на покорные им народы столь прямо с подобными целями…
– Кадж был искренне убежден, что сделать это необходимо, что Страж не должен быть в руках принцессы Оринэи, – Дорр попытался приподняться. – Я не могу понять, только, почему он думал, что иначе быть беде. Ему именно внушили…
– Принцесса Алеандра, я хочу поговорить с вами наедине, несколько мгновений, – внезапно поднялся на ноги, и я торопливо последовала его примеру, воин. – Варсэ-тангу, я благодарю вас за ваши ответы, и прошу вас отдыхать и восстанавливать силы, прежде всего. Через некоторое время к вам прибудут члены Особого Отряда, я прошу вас рассказать им о ваших наблюдениях, как сейчас вы рассказали мне, и позволить им просмотреть, если это потребуется, ваши воспоминания. Дело вопиющее и требует самого тщательного расследования. Миледи Алеандра… – я последовала за мужчиной, направившимся в сторону двери, куда потянулся и остававшийся дотоле в темном углу стражник, который, по приказу государя, выраженному едва заметным жестом, с явной неохотой, вышел, оставляя только в палатах только меня, Дорра, сопевшего на своем ложе, и витавшего под потолками Молчуна.
– Сир?
– Я полагаю, что ваше предложение справделиво, и этим же вечером обращусь к Полуночному. Что же касается Стража – я постараюсь убедить его, что в его руках он будет в большей безопасности, нежели при ком бы то ни было из нас. – Дворянин криво улыбнулся. – Но есть одно… один момент, который беспокоит меня. Варсэ-тангу сказал, что вар, напавший на вас, действовал, потому как кто-то убедил его, что вы угроза для Стража. Я полагаю, есть вероятность того, что это вас вару описали, как Внявшую Истинам.
– Милорд, но… – опешила я. Не хватало после всех передряг моей бесславной жизни, чтобы мой союзник и покровитель счел меня врагом.
– Я не говорю, что я усомнился в ваших намерениях. Я говорю о том, что прошу, нет, приказываю вам соблюдать предельную осторожность. К вам будут приставлены как охрана представители Отряда и Молчуны, двое, они будут сменять друг друга. Когда я решу, что в таких мерах нет необходимости, я оповещу вас об этом. Вы будете обязаны уведомлять Гранд-Мастера Фэрта либо графа Карру, возможно, через посредничество Элиа Фэрт, лично либо письменно, куда вы отправляетесь, если покидаете дворец, и как долго намерены отсутствовать. Если ваше отсутствие планируется длительным, миледи Алеандра, будет несравненно удобнее, если о своих планах вы, письменно или устно, уведомите меня, Императрицу Карсу либо принцессу Милэсайна. – Карие глаза не отрывались от меня, и рука ненавязчиво стиснула запястье. – Я только прошу вас не набрасываться с обви…
– Я понимаю, что вы делаете это ради моей безопасности, – заметила я, не отводя глаз. – Какую же репутацию я у вас создала, что вы такого обо мне мнения? Я понимаю, мой Император, что вы не желаете оскорбить и унизить меня, и я непременно буду оповещать о моих намерениях герцога Фэрта и его помощника. Но Молчуны… Они охраняют только вас и наследника престола. Я читала лишь, что они оберегали в поездках вашу матушку…
– Дело незаурядное. – Рука сжалась чуть сильнее. – При мне и кронпринце порядка дюжины духов. Уверен, двое из них могут некоторое время защищать вас. Вы не заметите их, они не интересуются ни женщинами, ни вашими делами, ни вашими разговорами, и вам не стоит опасаться их присутствия. Их единственной целью будет только защищать вас и тех, кто находится подле вас. Вероятно, покойный вар не проникся Истинами. Но те, кто помогли ему попасть сюда и совершить то, что он сделал, прониклись, и обманули его. Человеку и самиру не под силу оказалось бы заставить вара напасть на вас, значит, за этим нападением стоит создание более высокого порядка. Разумеется, доказательств у нас нет, но… Ваша безопасность беспокоит меня тем сильнее, что я не сомневаюсь в вашей преданности союзу. – Рука скользнула к моей кисти. – Принцесса Алеандра, мы сделаем все, что в наших силах, но от вас требуется самое нелегкое – предельная осторожность и бдительность. И спокойствие. Обо всем, что мы обсуждали сейчас, и о том, что мы будем обсуждать с Полуночным, когда он прибудет, более никто не должен знать. Только вы, я и Гранд-Мастер Фэрт, и, разумеется, варсэ-тангу.
– Я понимаю, сир, – вздохнула я. – Сообщить Дорру, что Особый Отряд…
– Я позабочусь о том, чтобы с ним разговаривали лично граф или герцог, – отрезал мужчина. – Лишних свидетелей быть не должно. Полагаю, мне придется подавать довольно сложное и спорное прошение к Полуночному Совету, – и вновь искаженное шрамами лицо выгнулось в горькой, нескрываемой гримасе. – Если такое случится, и вас попросят дать показания, я прошу вас рассказать о нападении, разумеется, то, что возможно, и… выступить на моей стороне.
– Что вы хотите запросить? – отчего-то кольнуло сердце, и совершенно не хотелось убрать руку из его широкой грубой ладони. Огромный, сильный мужчина с тихой, усталой бравадой улыбнулся. – Если, разумеется, я вправе знать это…
– Закрыть Нерушимую и для варсэ-ками и ужесточить правила ее пересечения. Пока еще она в силах помогать Бартиандре бороться за свое будущее, стоит попытаться ей помочь…
***
Дорр поправлялся удивительно быстро, и через неделю уже мог вставать и ходить по дворцу, и даже выбирался в парк, под присмотром меня, Ниэни или принца Тиония. И не последнюю роль, подозревала я, в этом сыграли те старания, которые в самую первую ночь приложили Полуночный Пиуэргурдран и Его Высочество. С первым я встретилась тем же вечером, когда Дорр окончательно пришел в себя, и Темнейший изволил осмотреть его… Осмотром он остался доволен, и, вызвав в Янтарный Кабинет меня и государя, очень долго, внимательно слушал все наши сведения, домыслы и то, как произошло нападение, и хранил при этом зловещее молчание. Наконец, когда мы с Арэном Вторым, переглядываясь, робко высказали предположение, что на меня таким образом покусился некто из науров, старец, в котором легко узнавался Темнейший, нарушил свое молчание.
– Ранее мои проникшиеся собратья так открыто не действовали, – ледяным тоном, едва скрывавшим его истинную мощь, произнес он. – Всему миру ведомо, что вары непокорны людям. Стая Нагу ушла из Иринэя, повинуясь нашей воле, и из-за давления роккандцев, пытавшихся покорить их. Но стая раскололась. Его сын стал вожаком, однако с полдесятка недовольных варов разбрелись, и, полагаю, это был один из них. На них напали Внемлющие, в Рантии, и истребили треть стаи. – Еще в то время, когда вы покидали Таунак. Я не стал рассказывать этого Дорру, и не было нужды рассказывать вам. Однако же в том, что человеку не под силу покорить волю вара и дать ему приказ, и обмануть его, вы оба правы. Дорр выполняет приказы, но по своей воле. Я осмотрел убитого вара, и могу признать – он напал своей волей, но его обманули. Он счел Внявшей Истинам тебя, Алеандра. Дорр видел верно… – пользуясь случаем, и осознавая, что иного могло еще долго не представиться, я в ту же встречу убедила поначалу отказывавшегося наура принять у меня Страж, под его ласковое, но насмешливое сообщение, что я уподобилась государю Никтоварильи, который уже порядка двух дюжин Стражей по тому же поводу передал в руки Пиуэргурдрана. И почему-то это наше общее, пусть и несогласованное на самом деле, решение, заставило меня на какой-то миг взглянуть на чуть смутившегося правителя.
Ко мне и впрямь приставили охрану, и каждый день по два самира и Молчун стерегли мои комнаты – самиры снаружи, дух – внутри. Они же сопровождали меня, если я покидала стены Дворца, даже просто выходила в парк, и о всех моих перемещениях, каким бы утомительным все это сперва не выглядело, я оповещала Карру или Бэнджамина, с ужасом вспоминая первое покушение и нападение вара. Это, признавала я, была малая плата за спокойствие и осознание того, что меня стерегут бдительно, и стремятся предотвратить новые попытки добраться до меня или Стража, коего и вовсе теперь при мне не было…
Так или иначе, к концу второй недели лечения Дорр вернулся в наши покои, и уже самостоятельно гулял в парке, но был еще довольно слабым, много спал, быстро уставал, и большей частью играл с искренне его обожавшей Бэей, считавшей тигра просто очень большой кошкой. Малюткой она и вовсе принимала его за мать, и часами рылась носом в густой шерсти на его животе, отыскивая молоко, а когда подросла – стала воспринимать как друга. Впрочем, и Дорр привязался к рыжей кошечке, грел ее зимними ночами, защищал от других котов и, поскольку умел разговаривать и с нами, и с ней, представлял ее интересы.
В тот день я отправилась на урок с кронпринцем, отослав Ниэни к аптекарю и оставив Дорра развлекаться игрой с клубочком шерсти вместе с Бэей, но, прежде, чем я успела начать занятие, в наши залы для дел магических явился высочайший гость, с полной свитой, оставшейся за открытыми дверями в коридоре, и полной, усиленной стражей. За минувший почти год жизни во дворце я видела государя в походных одеждах, в довольно простых на ужинах с Династией, своих уроках и в ту страшную ночь, но, когда он представал передо мной в парадной – мундир, черный, из лучшего шелка, эполеты, перевязь и меч, слишком маленький для его огромной фигуры и могучих рук, узкие штаны, рубашка, и все отделано серебром и жемчугом, высокие сапоги… – сердце отчего-то замирало, как у молодой девчонки, увидевшей завидного, холостого офицера или дворянина, которому она тоже приглянулась. Император даже на церемониях почти не носил украшений, только перстень с гербом семьи, с карманными часами, чистого золота. Но выглядел при этом он куда роскошнее, нежели всегда в изобилии одевавшийся в дорогостоящие наряды и украшения Карлон, и даже то, что я никогда не видела на коротко остриженной темноволосой голове мужчины корону, нисколько не умаляло ни стати, ни величия его облика.
– Мой Император… – я изобразила реверанс, легонько, будучи в самой обычной, до колена, тунике для занятий. – Я рада приветствовать вас… – с той ночи, когда я против воли и желания оказалась в его объятиях, моя отстраненность сильно треснула, и доверие и уважение возросли, как и странная, неуловимая симпатия. – Чем мы обязаны вашему визиту?
– В ваш День Именин я совершил некоторый промах, послав вам двусмысленный подарок, миледи Алеандра. Вы вернули его, и я осознал, что, вероятно, испугал вас. Смею заверить, что никоим образом не питал намерений задеть вашу честь и ваши чувства, и сожалею, что доставил вам беспокойство. Я был намерен преподнести вам подарок в ближайшие дни, но ситуация была такова, что я не видел возможности вас беспокоить. – Улыбнулся дарианин. – Теперь вашему другу стало лучше, и, полагаю, будет все еще уместно преподнести вам это, – только сейчас я заметила, что Император держал в руках самую обычную книгу в черной кожаной обложке с серебряным теснением. «Медленные яды и противоядия к ним в странах Круга Тьмы», гласило название на наанаке. Достаточно дорогая, но весьма распространенная, и очень любопытная. Я даже подумывала купить ее, но пока брала только в библиотеке Дворца. – Прошу вас, примите мой подарок. Вам как Целителю он будет полезен и интересен.
– Благодарю, мой Император. – Я бережно приняла книгу из царственных рук. – Если я своим отказом задела вас, простите, но… В моем королевстве такой подарок для посторонней дамы не был бы уместен.
– Я понимаю вас и уважаю ваше право отказаться от подарка. Я сделал ошибку, не узнав прежде, что окажется уместным и будет приятно лично вам. – Я ожидала проверки или просто присутсвия государя на уроке, но, поздравив меня и пожелав Дорру здоровья, милорд удалился.
Еще через пару недель Дорр наконец набрался решимости и сил выбираться за пределы дворца и прилегающего парка, получил от Императорской семьи огромную корзину свежего мяса – лесная дичь, добытая выбравшимся на охоту государем и его свитой, по отзывам Дорра наивысшего качества, и, поведав самирам, что скоро вернется и стеречь его не нужно, пользуясь данным ему принцессой Илардой обещанием исполнить любую его просьбу, буде таковая возникнет, вар куда-то исчез на несколько часов.
Мы с Ниэни в тот день провели уже привычное занятие теоретической магией и урок магии воды, занявшие у нас несколько часов, и, аккурат в обеденные часы, после которых я была намерена выбраться в Третье и Четвертое кольца и поискать для сестры, с трудом привыкавшей к стуже в Никтоварилианской Империи, плащ потеплее, а заодно прикупить письменные принадлежности, новые сапожки для себя, косточку потверже для тигра, последний вернулся наконец во дворец. Дорр застал нас за сборами, и первым же, что бросилось в глаза, был красивый ошейник из черной кожи с серебристыми украшениями, мощный, на его шее. Карие глаза поднялись на меня, дружелюбно и в то же время немного обиженно изучая мое вытянувшееся лицо.
– Не нравится? – осведомился ворчливый вар.
– Дорр, что это?! – Ниэни обрела дар речи чуть раньше меня, и изумленно прищурилась, покосившись на могучего зверя.
– Я решил, – поведал тот, – что больше не хочу попадать в такую ситуацию, и чтобы кто-то притворялся мною. Мастеру, который это сделал, в общем, я стер память кое о чем, и счет пошлют принцессе Милэсайна, как мою просьбу. Она же обещала сделать мне подарок за спасение Ал. Алра, сними ошейник, – я послушалась, и, дрожащими от чего-то пальцами, рассегнула крепкую и изящную пряжку. Толщиной новое украшение вара было с добрый ремень солдатской перевязи, с маленькими шипами снаружи, мягкое с внутренней стороны, и… По внутренней стороне ошейника серебром на наанаке вились слова «Я всегда буду служить Алре Калдхим, дочери лучшего и мудрейшего из людей».
