Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Вторая. По ту сторону Нерушимой (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 45 страниц)
– Разумеется. Следующий – принцесса Милэсайна…
Очередь действительно дошла до всех, включая меня, выбранного Тионием, и пришлось рассказывать о паре школьных проделок, когда Иларда, удовлетворившись, объявила, что вот теперь начинается самое интересное. Тионий, к тому моменту уставший, как раз удалился в покои, сообщив, что хочет прочесть пару страниц и ложиться «почивать», и, проводив племянника, сестра обвела оставшихся взглядом.
– Мы с бабушкой решили, что вечер будет интереснее, если по его итогам мы выберем победителя. Но для этого нужен судья, который не будет танцевать сам, и будет только оценивать остальных… – Алеандра открыла было рот, но тут же, вспомнив об условии сестры, поникла, опуская приподнявшуюся руку. – Мы обдумали все и пришли к выводу, что эта почетная роль достанется Его Императорскому Величеству, моему дражайшему и самому лучшему брату, Арэну Фамэ. Сир, вы согласны оказать нам такую честь?
– С большим удовольствием, – я танцевал крайне редко даже до восшествия на престол, а такие, горячие и несколько откровенные танцы, как те, что намечались, и вовсе никогда не приходилось. Пунцовые щеки одной из дам показывали, что не только меня подобное веселье смущало… – Я обязуюсь быть непредвзятым и справедливым. Но выбор будет, опасаюсь, нелегким…
– В таком случае, мы начинаем. И открывает программу почтенная Императрица Карса, которая очень долго готовилась к этому вечеру, – Илли в такие семейные вечера брала на себя роль человека, ответственного за все происходящее, наполняя отдых весельем и легкостью, приятными даже для меня, и тот вечер не стал исключением. Бабушка и впрямь очень старалась, как и выступившая после нее Иларда, и Элиа… Иларда и Бенджамин, парный танец, по сюжету которого девушка пыталась покорить сердце мужчины, но тот искусно увертывался от ее порывов… Следующий «номер» тронул что-то в глубине души, неприятно цепляя, хотя я и сам не понимал, отчего. Принцесса Алеандра и Бенджамин, выбравшие почему-то один из самых горячих танцев Агрора, настолько в их исполнении оказавшийся чувственным, что глаза Элиа, не отрывавшиеся от пары, заполыхали откровенными молниями, и пальцы, украшенные тонкими кольцами, сжимались в кулак с тихим хрустом. Вид смуглых ладоней, опускавшихся то на бедра, то почти на грудь облаченной в свободное платье, темно-зеленого цвета, девушки, скребнул коготком и меня, как и долгий взгляд глаза в глаза в финале танца…
– Вы очень искусны, принцесса Алеандра, вы столь упорно пытались отказаться, – заметила бабушка, когда партнеры вернулись к нам, раскрасневшиеся, под испепеляющим взглядом Элиа, которую тут же принялся тормошить Бен. – Я думала, что вы… Не умеете танцевать… Подобные танцы.
– У нас в Школе обучались несколько ребят из Агрора, и на старших курсах у нас часто были танцевальные вечера, они научили нас. К тому же герцог оказался прекрасным партнером. – Девушка присела на краешек кресла, смущенно улыбнувшись. – Но это слишком откровенные танцы, и потому я и хотела воздержаться…
– В таком случае, думаю, мы можем разрешить тебе остаться зрителем, – порешила бабушка, как раз когда Бенджамин уговорил станцевать сестру, вытаскивая за руку. На сей раз танец был куда более целомудренным, но источавшим почти откровенную страсть между самими танцорами, медленный, тягучий, проникновенно-чувственный. От меня не укрылась искорка изумления в прищуренных глазах оринэйки и то, как дрожали ее впившиеся в пояс платья пальцы, и в голове заметалось смятение и смущение – из-за недавнего, как я разобрал, слишком, по ее мнению, вульгарного танца. Вульгарным он, конечно же, не был, но сжавшие ее бедра пальцы то и дело вырастали перед глазами, к моему откровенному изумлению. Причин и оснований ее ревновать у меня решительно не было, да и вроде бы не было и ревности…
Победу я присудил, поразмыслив, Императрице Карсе – если все остальные были молодыми и полными сил, то ей попытка не уступать им давалась тяжело, и корзина булочек была более чем заслуженной, и, признав, что бабушка – заслуженный чемпион, который выступил за вечер трижды, в ее возрасте – большое дело, мы разошлись, чтобы утром отправиться в заповедник, попытать счастья и попробовать увидеть сливового медведя…
***
Кареты пришлось оставить у самой кромки леса, где нас и встретили два егеря, обязавшихся проводить туда, где видели зверя, и, в сопровождении небольшой стражи, дальше продвигаться уже пешком. Дамам, облаченным в длинные платья, пусть и прогулочные, поход давался нелегко, и принцесса Иларда, равно как и Императрица, да и Элиа, почему-то постеснявшаяся надеть мужское, хотя в целом и носившая его порой по долгу службы, пыхтели, перебираясь вновь и вновь то через кочку, то по выступившему на тропу молодому корню, отстав от нас с Беном и Тио, при помощи самиров. Вот только еще одну пару ног практически рядом с нами я различил, и это явно были не тигриные лапы, ибо Дорр убежал вперед, пробираясь между стволов с удивительной грацией. Легкие, тихие шаги, как оказалось, когда я обернулся, принадлежали леди Оринэйской, облачившейся в тунику, плащ, распахнутый наполовину, и узкие длинные штаны. Когда несколько пар глаз устремились на нее, и Карру, присоединившийся к нам ранним утром, открыл было рот, девушка выгнула бровь.
– Так гораздо удобнее и быстрее перемещаться по лесам, мы не на приеме, и я сочла подобные одеяния уместными, господа. Надеюсь, они не смущают вас?
– Нисколько, – я помог даме переступить особенно крупный корень, ибо мы уже давно свернули с хорошо утрамбованной дорожки. Всадники и кареты отправились прямо к беседке, в полутора таках от ворот заповедника, где мы и собирались устроить, после посещения Медвежьей Поляны, обед. – Мне кажется, вы не приемлете женские одежды, леди Алеандра. Во время поездки, при занятиях и даже сейчас вы стремитесь выглядеть по-мужски.
– Я обучалась в Школе, где это было привычной одеждой, более того, в Гвенто-Рокканде формой чародеев, даже дам, была именно такая одежда. За минувший год, что я провела в Ополчении и в дороге, я еще более привыкла к таким одеяниям. Они очень удобны и практичны. Ваше замечание, сир, крайне справедливо, – оринэйка опустила, как и всегда в моем присутствии, глаза. – Вы удивительно наблюдательный человек, и удивительно приятный. Я сожалею, что имела несчастье сказать вам столь много оскорбительных вещей.
– Я понимаю, что они не были лишены оснований, – отозвался я. – Признаться, среди ваших обвинений были заслуженные. Но я надеюсь, что недоразумения остались в прошлом… – Дорр, заметивший, что мы отстали, вернулся, неодобрительно рыча, что этак мы провозимся и всех зверей распугаем, и никого, кроме Дорра, не увидим, а он не будет за весь лес отдуваться. Возмущение вара позабавило всех, включая пригрозившую ему «местью» Госпожу, но было внезапно прервано тем, что тропа уперлась в глухую стену стволов, идти стало невероятно трудно, словно заживо нас придавило камнями, дыхание вырывалось с вящим трудом, и у стены деревьев выросло несколько размытых, отдаленно сходных с силуэтами людей, фигур. Большая сова опустилась на дорогу прямо перед нами, сверкая фиолетовыми глазами и хлопая крыльями. Сова среди белого дня, да еще и такая необычная, могла быть только духом, и самиры, как по команде, хотя Бен не сделал ни единого жеста, окутали нас щитами, облегчившими дыхание, и воздух от скапливаемой магии заходил волнами.
– Развернитесь и уйдите из наших лесов, – сова открыла клюв. – Мы не терпим охотников, вы пришли с оружием. И если вы не уйдете, мы изгоним вас силой.
– Но мы не пришли охотиться, – вкрадчиво заметил Бен, выступая вперед. У его ноги тотчас же заполыхало пламя.
– Мы не будем слушать тех, кто пришел с оружием. Мы знаем, что вы правите людьми, но не нами. Эти леса – наш дом, и вам не место здесь. Уже двух медведей убили, с начала весны, и мы более не допустим никого… – голос звучал холодно, но груз, падающий на нас, пробивал щиты, трещавшие, неслышно, под его натиском, и поднялся ветер, становясь все сильнее и все злее. Я понимал, что самиры, если я не прикажу уходить, окажут сопротивление силой, что мы, вероятно, пробьем себе дорогу, но разъярим духов, и что уже обещал Тио, что мы обязательно попробуем увидеть зверей. В глазах сынишки засветилось огорчение, и сверкнула первая вспышка заклинания, выпущенного Карру, которое не пролетело и пяти шагов, бессильно ударившись во что-то и рассыпавшись радужными искрами. Оринэйка, опуская руку и снимая преграду, обернулась ко мне.
– Если позволите, сир, я могу попробовать объясниться с хозяевами лесов и показать им, что мы несем мир в их дом, – ее голос утратил привычную робость, наполняясь сталью. – Я обучена общаться с теми, у кого нет тел, и с вашего дозволения постараюсь решить дело миром.
– Если вы считаете, что это может получиться, я дозволяю вам попробовать, – повинуясь моему безмолвному приказу, руки арбалетчиков потянулись к болтам, самиры-маги застыли, накопив чары, мечники-люди взялись за эфесы, когда от нас отделилась высокая фигурка, неспешно прошедшая с десяток шагов и преклонившая перед совой колено.
– Наар-Гха, узнаешь ли ты меня? – слова, послышавшиеся из ее уст, ошарашили, как и то, что сова, задумчиво пощелкав клювом, взлетела на ближайшую ветку.
– Дочь Аланда?
– Я не ожидала увидеть здесь тебя, но в таком случае прошу оказать мне честь и выслушать, что мы хотим объяснить. – Дух согласился, и Алеандра отошла с ними еще на десяток шагов, принявшись активно что-то доказывать, жестикулируя и постоянно оглядываясь. Остальные духи обступили девушку, и вновь что-то внутри напряглось, заставляя не отрывать взор от ее силуэта, пытаясь уловить хотя бы нотку исходивших от них мыслей, что не удавалось – духи затирали все наши попытки. И все же тени исчезли, ветер утих, и деревья раздвинулись, открывая путь, а егеря выдохнули, с очевидным облегчением, и принялись пояснять, что обычно хозяева этих мест не так злобно встречают гостей, и с ними можно поговорить. Я знал, что они говорят правду, не раз посещая заповедники сам, в том числе этот, и жестом прервал лепет, когда, под радостный визг вара, дотоле напрягшегося и тихо скулившего, к нам вернулась почему-то очень бледная оринэйская принцесса.
– Духи любезно позволили нам пройти, если мы не причиним ничему живому вреда и лишь посмотрим на тех, кого встретим. Они приведут их, дабы мы могли исполнить свое желание, сир…
– Я могу… Поговорить с вами наедине, миледи? – девушка закивала, отходя вместе со мной на несколько шагов.
– Каковы требования хозяев леса? – начал я, слишком хорошо их зная и понимая, что они не просто так согласились с ней. Тем более разговор длился довольно долго.
– Они поверили мне, не без труда, но мне удалось их убедить, – нервная улыбка и мелькнувшая в голове мысль о каком-то залоге показали, что я прав. – Одна из них, Наар-Гха, родом из Иринэйских лесов. Она выступила на моей стороне… Она сказала, что отныне, ибо по ту сторону стены, Нерушимой, все стало нехорошо окончательно, живет здесь. Я уже встречалась с ней и заслужила некоторое доверие. Они выдвинули условие о том, что никто ничего не тронет и не причинит ни одному зверю умышленного вреда.
– Мы постараемся не нарушить их условие, – я понимал, что оринэйка не скажет, какова цена нашей потехи, и отдал приказ не трогать ничего и никого без нужды, как раз вовремя для того, чтобы нас догнали все отставшие, услышавшие указание. Отряд, немного помрачнев, двинулся дальше, пробираясь в чаще, за егерями, к зарослям ягод, которые и поедали, как сообщили лесники, медвежата… Но еще до того, как нам довелось, с взгорка, полюбоваться игравшими молодыми хищниками, вызвавшими живейший восторг дамского общества и Тиония, который впервые видел живого медведя так близко, сбылось и одно из моих собственных детских желаний – навстречу нам из чащи внезапно выбралась лошадь, немного розоватой шерсти. Я не сразу осознал, что ее изящную голову венчал острый рог, что длинная грива искрилась на солнце, и бесшумно ступали копыта…
– Единорог! – Тионий впился в мой рукав. – Пап, это единорог! Смотри! – впервые на моей памяти Тионий, лет этак с семи, забыл, что мы королевская семья, и нам не пристало вести себя, как простые люди. Впервые за несколько лет рядом со мной подпрыгивал от восторга не маленький принц, а самый настоящий, обычный мальчишка.
– Какой красивый! – просияла Иларда с другой стороны от меня, покуда зверь, не удостоив нас вниманием и не выказывая страха перед ощетинившимся варом, приблизился к Целительнице, гордо поднимая голову и стукнув копытом.
– И я рада встрече, благородный покровитель народа Орина, – девушка сложила у груди руки, склоняя голову. – От имени моего народа и в память моего отца, прими мои благословения… – тонкая ладонь потянулась к длинной гриве, чуть дрожа, и коснулась волос. – Все здесь очень рады видеть тебя… – единорог, словно понимая ее слова, внимательно осмотрелся и тихонько заржал, отступив на пару шагов. На бледное лицо его собеседницы попал солнечный свет, играя на щеках, на темных выбившихся из косы прядях, на острых скулах. Один вид ее завораживал, опьяняя, словно перед нами выросла не обычная девушка, а добрый дух, играющий с единорогами. Я моргнул, тряхнув головой, наваждение исчезло, а горделивая лошадь скрывалась, стуча копытами, в лесной глубине.
– Единорог… Сколько уже прожила лет, но не видела его никогда. И как много бывала здесь, – бабушка покачала головой. – Он пришел к Алеандре и Тионию, думаю. Они видят добрые сердца.
– В таком случае, он пришел ко многим здесь, – возразила девушка. – На моей душе есть грехи.
– Ты убивала тех, кто нес миру зло, и проводила многие дни и ночи, спасая людей и исправляя свои ошибки. У тебя чистое сердце, девочка, как и у твоего ученика, и потому ты и любишь его так сильно. Мой правнук удивительный ребенок, с очень большой душой. Трингул поцеловал его, когда Тионий появился на свет, дал ему особый дар. Единорог пришел к вам. Он не стал пугать Тио, но благословил вас обоих.
– Я раньше не видела живого единорога, – попытки вести себя чинно и пафосно не удались и ей, и девичье лицо расплылось в счастливой улыбке. – Я так счастлива… Он совсем как папа описывал… – улыбка сменилась глубоко залегшими на ее лице тенями, и голос дрогнул. Не вернулась она ни когда Дорр принялся шутить, пытаясь развеселить подругу, ни когда мы наблюдали за медвежатами, совсем еще молодыми, забавными и неопасными, ни за обратную дорогу, приведшую нас к уже накрытому столу. Рядом красовалась площадка для игр в мяч, или салочки, и несколько длинных дорожек, обложенных камнем, и родник, благоустроенный, с чистой, вкусной и целебной водой.
Проголодаться успели все, и некоторое время обычные звуки леса нарушались тихими голосами и звяканьем приборов и звуком жующих челюстей. Пиром назвать действо можно было с большой натяжкой, но, в виду смущения Элиа и Алеандры, открывать трапезу пришлось мне – Элиа и за много лет не привыкла к тому, что вне официальных ситуаций я ничем не отличал себя от окружавших людей, да и молодая Целительница от новой подруги далеко не ушла, искренне понижая свое положение, казалось мне, даже в собственных глазах и превознося меня и мою семью выше себя самое. У многих из нас на этот счет мнение было совсем другое, но убедить в этом юную особу не представлялось возможным, и дама пребывала в полной уверенности, что мы занимаем более высокое положение.
Перед десертом, однако, после которого я собирался возвращаться в резиденцию, с тем, чтобы следующим утром отправиться обратно в столицу, собравшееся общество изъявило желание насладиться поездкой еще немного. Бабушка решила прогуляться, испить из родника, полюбоваться благоустроенной частью леса, Элиа вызвалась сопровождать ее, Илли, малыш и Бен порешили, что активный отдых им больше по нраву и они немного поиграют в мяч. Дорр, весь обед крутившийся у стола, выклянчивая «вкусности», скрылся среди деревьев, белым пятном изредка мелькая вдалеке. Я, пару раз немного пройдясь по одной из дорожек, решил, что вернусь к столу и спокойно посижу, пока слуги суетливо готовились к отъезду, не обращая большого внимания на беседку, а спутники, по моему мнению, были увлечены своими делами. Глазам предстала несколько отличная от ожидаемого картина. Девушка с длинными, немного вьющимися черными волосами восседала у стола, недвусмысленно подтягивая к себе свежий, только что разрезанный пирог со сливой.
– Миледи Алендра, – окликнул я. Пальцы на миг застыли у края блюда и разжались, поспешно отдернувшись. Девушка попыталась сделать вид, что потянулась к кубку с морсом. Я, опустившись на скамью напротив дамы, с трудом скрыл улыбку. – Надеюсь, я не помешаю вам? Знаете, захотелось немного посидеть, предаться размышлениям.
– Что вы, сир. Смею надеяться только, что мое общество не досаждает вам. Мне несколько невесело, и я решила, что будет уместнее не омрачать отдых наших почтенных спутников тем, что я не разделяю их радость.
– Неужели вам не понравилось здесь?
– Нет, это чудесное место, Ваше Величество. Причина в другом… Я вдруг вспомнила, как тоскую по тем, кого нет со мной рядом. И никогда не будет. Но леса чудесны, право, они полны жизни, гармонии, того, что не подвластно людям… В Оринэе было очень много таких уголков, населенных духами, которые только позволяли людям жить среди них, если люди соблюдали правила. Иринэйские леса – самый большой подобный край в мире. Духи тех мест позволили даже охотиться для добывания пищи и рубить лес, но строго следили, чтобы границы дозволенного не были нарушены. Моего отца они уважали, и были нашими хорошими соседями. Когда случилась война, Иринэйские леса сдались последними – вернее, сдались в них люди, но бессмертные хозяева и народ варов не признали поражения и по сей день… Природа наших стран тоже очень сходна, – добавила оринэйка, слабо улыбнувшись.
– Между нашими странами всегда было немало общего, – отозвался я, отмечая все новые горькие взгляды на пирог. – Ваше присутствие сегодня позволило нам не только не привлечь гнев хозяев, но и помогло осуществиться одному из моих давних желаний. Признаюсь вам, я всегда мечтал увидеть живого единорога.
– Я впервые встретилась с ним, мой Император. Я знаю, что бытует мнение, будто в Оринэе единорогов можно увидеть часто, но это не так. Они редко показываются многим народам, из смертных. И медвежата оказались очень милыми…
– Они маленькие. На самом деле сливовый медведь – могучий и опасный хищник.
– Поэтому вы убили двоих медведей? – миловидное лицо негодующе нахмурилось. – Кронпринц рассказывал мне, что вы постелили в своих покоях их шкуры.
– Да, несколько лет назад, – признал я, не понимая, почему взгляд девушки так помрачнел. – Теперь мне стало непросто бывать на охоте. Да, я понимаю, что вы не одобряете…
– Я могу понять охоту ради пищи, может быть, ради чего-то, что используется в лекарском деле, к примеру, или шкуры. Но охоту ради удовольствия я не могу одобрить, – оринэйка гордо вскинула аккуратную голову. – Вы удивительно приятный человек, если вы простите мне такую дерзость, но это ваше увлечение я не могу принять. Прошу извинить мне это, но таковы мои убеждения.
– Они роднят вас с вашим учеником, – невольно заметил я. – Он не может смириться с тем, что я люблю охоту. Но заверяю вас, я никогда не охотился, чтобы после просто выбросить добычу. Это бывали олени, жаворонки, медведи. Их мясо можно есть, а медвежий жир используется в лекарском деле.
– И сливовых медведей тоже?! – прищурилась собеседница. – Не слышала об этом, хотя я Целитель.
– Они не очень отличаются от обычных, только цветом шкуры и разве что немного умнее. По ту сторону Стены их нет, вероятно, вам поэтому не довелось узнать, но их жир действительно используется в лекарствах, как и медвежий, и считается очень ценным.
– И, тем не менее, я не одобряю вашу страсть. Во время скитаний моим спутникам приходилось охотиться, и часто варсэ-тангу оказывал помощь в этом, но мы делали это только ради того, чтобы поесть. Еда была нашим шансом не потерять силы и выжить…
– Мне не приходилось видеть дам, которые бы одобряли охоту как развлечение. Женщины куда мягче мужчин, – заметил я. – Вероятно, в ваших словах есть доля истины. Конечно, медвежье мясо не является непременным условием питания.
– Сливовые медведи очень редки.
– И тем не менее, существует определенное равновесие мира, о чем вы знаете, уверен. Их численность подвержена определенным циклам – они под охраной Империи, мы стремимся их обезопасить, охота на них строго запрещена. И, если условия природы благодатны, раз в определенное число лет их поголовье, скажем так, резко возрастает, а много хищников – значит, станет меньше мелких зверей, ягод, рыбы. Ими ведь питаются не только сливовые медведи. И вот когда их число становится больше, тогда охота и становится возможной – разумеется, выпускается специальный указ, подписанный мной. И разрешения отдельным лицам могут быть даны только Династией. Даже лесничие не могут выходить за указанные им рамки. Мои шкуры были добыты десять и шесть лет назад, когда медведей становилось больше, чем будет уместно для других животных.
– И тем не менее, я не могу понять этого, – протянула девушка, скептично нахмурившись.
– Это лишь разность наших с вами взглядов, не более того, – я не знал, что именно в ней заставляет улыбаться, все чаще, и почему ее общество становилось для меня все более приятным, по мере наших редких встреч. – Я заметил, вы питаете интерес к пирогу? – понимая, что общего мнения мы не достигнем, слишком разное отношение имея к охоте, сменил я тему. – В таком случае предлагаю немного опередить наших спутников, я с удовольствием разделю его с вами.
– Но он общий, – щеки залились краской, и девушка уставилась на мои пальцы. – Я хотела попробовать, мой повелитель, и не более того. Вы могли заметить, что я несколько питаю слабость к сладостям.
– Что вновь сближает вас с моим семейством. Фамэ, и я, буду откровенным, не исключение, очень любят сладкое. В нашей семье принято вкушать сладости по многим поводам – как радостным, так и горьким, и десерт – у многих любимая часть трапезы. Иногда мне кажется, что, не будь тренировок и не будь мои дни столь насыщенными, я едва ли сохранял бы форму…
– В таком случае, между нами открывается немало общих черт. Но я веду куда менее насыщенную жизнь, нежели вы, так уж сложилось. Жизнь облеченного властью человека не бывает легкой, если он относится к своим обязанностям надлежащим образом.
– Вы очень проницательны для столь юной леди, – заметил я. – Вы Целитель и тратите много сил, пользуясь магией. Я пользуюсь ей куда реже, но компенсирую это большим количеством дел. К тому же стремлюсь находить время, чтобы не растерять навыки боя, и увлекаюсь рукопашными стилями.
– Граф Карру и герцог обещали учить меня кайджи-найзэ. Меня заинтересовал этот стиль. – Призналась моя спутница.
– Он очень подходит дамам, он основан не на грубой силе, – кивнул я. – Учитывая некоторые недавние события, вероятно, будет разумнее с вашей стороны учиться постоять за себя. Пожалуй, каждой девушке стоило бы этому учиться, не все мужчины помнят о том, что желания еще не есть законное право. Уверен, вы сумеете освоить приемы и не утратите интерес. Что же касается пирога, полагаю, наши спутники не заметят его исчезновения, – подмигнул я. – Оставим им немного, так, чтобы всем хватило попробовать… – улыбка стала заговорщицкой, и Алеандра тихонько хихикнула, на миг подняв на меня глаза. Веселить ее доставляло мне странное наслаждение, да и улыбка эта стала первой с появления единорога.
– К слову, я не могу не отметить, что резиденция прелестна. Чудесный парк, на любой вкус, и очень красивый интерьер.
– Это резиденция принцессы Милэсайна, – заметил я. – Она действительно славится прекрасным вкусом. Резиденция совсем новая, она строилась по приказу моей сестры. Уверен, ей будет приятно услышать ваш лестный отзыв. Тем более что и вы обладаете не менее хорошим вкусом, – долгие годы уроков, как льстить светским дамам, куда-то пропадали, стоило мне собраться сделать девушке комплимент, и сейчас удалось на удивление хорошо. Улыбка вновь стала смущенной, но даже фон мыслей показал, что слова мои даме приятны.
– Право, сир, я куда менее искусна в тонкостях, требующих вкуса. Я привычна к куда более простым вещам, и едва ли обладаю хоть немного сходным с Ее Высочеством мастерством.
– Но даже дамы нашей семьи отмечают, что вы всегда одеты неброско, но приятно. Скромность и женственность – вполне подобающее молодой девушке сочетание, если позволите.
– Это заслуга герцогини Фэрт. Вы могли заметить, сир, что мы одеваемся сходным образом, – это было так, и откровенным, заметным нарядам сестры одеяния что самирки, что нашей «гостьи» уступали разительно. Вернее даже не уступали – закрытые, свободные, неяркие платья, тем не менее, как на подбор оказывались женскими, элегантными и приятными на вид. Даже мужские одежды в их версии выглядели как-то по-дамски аккуратно и изящно.
– Уверен, вы принижаете свои заслуги, милая леди. Полагаю, герцогиня оказывает определенное влияние на вас, но вы принимаете не меньшее участие. Следовательно, обладаете хорошим вкусом.
– Девушке из высокого общества пристало носить украшения. – Заметила дама, поводя плечиками. – Но я не сторонница их большого количества. Разве только во время очень пышных торжеств…
– Не думаю, что украшения вам нужны, – вырвалось еще до того, как я успел понять, что именно ляпнул. – Вы очень красивы, и вам нет необходимости подчеркивать свою красоту… – кусок сладости по мере разговора оказался-таки на ее тарелке, и ложечка чуть слышно звякнула. Бледно-розовые щеки приобрели цвет перезрелого томата. – Простите, если я невольно вас смутил. – Лихорадочно подыскивая другую тему, отреагировал я на все сильнее красневшую оринэйку. – И, признаться, вы совершили нынче удивительное дело. Я прежде не видел, чтобы человеку удавалось так легко понимать духов и общаться с ними, тем более убедить их в чем-то. Я удивлен тем, как легко вы ладите с ними.
– В общении с духами нет ничего сложного, нужно лишь научиться понимать их, они часто говорят намеками, и научиться терпению. Важно иметь открытое сердце, не пытаться обманывать, они увидят ложь и придут в гнев. – Оринэйка понемногу бледнела, задумчиво водя тонким пальчиком по краю тарелки. – Ближе всего к духам те, кто обладает задатками магии природы. Заклинатели зверей, маги, обладающие властью над миром растений, над стихиями. Мне случалось общаться с духами и ранее, сир, более того, я была специально этому обучена.
– В Минаурской школе это важная составная часть, – припомнил я.
– Не совсем там. Меня учили понимать природу, общаться с народом варов, с бесплотными созданиями, даже с драконами, с самого детства. Оринэя страна природы, где очень сильно все, связанное с ней, и человек, правящий королевством, был обязан уметь объясняться с другими народами. Не столь давно, стараниями графа Карру, мне удалось вспомнить эти уроки. Хотя когда я встретилась с Дорром, я была убеждена, что впервые встречаю вара. И лишь недавно осознала, что это не так.
– К слову, каковы ваши успехи во время занятий с Вице-Мастером? – уточнил я, отбросив веселье. Разумеется, мне докладывали, время от времени, об этом, и тем не менее стоило услышать и мнение самой дамы по данному вопросу.
– Мы занимаемся разными пластами моих воспоминаний, – откликнулась девушка. – И детскими, еще до Последней Войны, и теми, что касаются проведенных мной в Минауре лет. Нам удалось вспомнить уже достаточно многое, я могу более здраво оценивать ситуацию с Королевством, нежели ранее, и нахожу подтверждение своим соображениям за предшествовавший моему прибытию год. Он выдался трудным…
– Полагаю, вам пришлось нелегко. Когда рушится видение мира, это всегда приносит боль. А для вас переменилось многое.
– Я могу только радоваться тому, что не успела стать жертвой всего того, что мне уготовили Его Императорское Величество, Божественный Ставленник, Карлон Мудрый. – Лицо миловидной леди исказила глубоко скрытая ненависть, острая, выдержанная. – Вице-Мастер Карру делает очень много, мой Император, и я понимаю, что процесс не может быть быстрым, надо мной имели возможность работать долго и воздействие было тонким, несомненно. К тому же граф любезно откликнулись на мою просьбу помочь Ниэ… леди Найэндэри, и уделили нам свое внимание в личное время. Удивительно приятный молодой самир. – На губах вновь мелькнула легкая тень улыбки.
– В таком случае позвольте выразить надежду, что вы сумеет восстановить утраченное как возможно более полно, – кивнул я.
– Я допускаю возможность, что в работе принимали участие не только искусные маги из числа людей и самиров, но и создания более высокого порядка, – внезапно выпалила волшебница, поднимая на меня сверкнувший взор. – Вам известно, что мой визит к Полуденным оказался неудачным, сир. Я не исключаю, что их участие в размывании моих воспоминаний имело место быть.
– Существуют основания подозревать, что среди Светлейших… есть некоторые проникшиеся новыми воззрениями, – неожиданно даже для самого себя признался я.
– Это так, – Алеандра крайне редко позволяла себе прямой взгляд в глаза собеседнику, поскольку в Оринэе подобное было бы сочтено крайне грубым поведением, но сейчас взгляд уперся в мои глаза. – Я ощущала присутствие таковых, когда предстала перед советом Полуденных. Я не могу не отметить, сир, что и здесь у меня… промелькнули подобные ощущения. Но я не могу указать точно, кто именно, разумеется. Я лишь считаю своим долгом вас предупредить.
– У нас были подозрения, – я не стал уточнять, что под «нами» разумелись я, Ладар, Бен и Пиуэргурдран, неоднократно в разных вариациях наставлявший меня, что Полуночные не все хорошие, и что в общении с ними, буде их несколько, лучше соблюдать крайнюю осторожность. А еще лучше стараться, чтобы встречаться приходилось только с единицами науров, отвечавшими за общение оных со смертными и бессмертными народами Империи и всего Круга. – В мире много воззрений, – я имел представления о том, что ее отряд побывал в Наургане, откуда их без церемоний выставили в Кальру, почти в пустыни. Наши самиры довели их до самой границы Наургана, отслеживали все границы, дабы не пропустить выход, но если бы не духи, помогавшие Пиу, в одно светлое утро поведавшие, где находятся принцесса и ее спутники, и не проворность самиров, бросившихся туда, мы бы их потеряли уже тогда. – Принцесса Алеандра, не сочтите меня бестактным, но вопрос представляется мне важным и не терпящим того, чтобы не уделить ему внимания. Каковы точные условия нашего пребывания здесь, которые перед вами поставили хозяева леса?
