Текст книги "Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)"
Автор книги: Aquila_C
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 56 страниц)
– Бедра передних ног, пасть и нижняя часть брюха, – сообщила Эм Дидо, шагнув вперед. Недостаточно знать слабое место. Нужно понять, как противник движется, как нападает.
Существо, похоже, тоже их изучало, едва мотая головой и переступая передними лапами. Где-то в районе спины послышалось ненавязчивое потрескивание, громкое, не в пример остальным источникам звука вокруг. На секунду Эм даже почудилось, что у них не будет больше проблем, и дальнейший путь не станет настолько тернистым и опасным, как показалось вначале. Опустив меч, она заметила расширяющиеся отверстия на ногах существа. Он так дышал или слушал? Без глаз оставалось обоняние, слух и еще какое-нибудь чутье, недоступное ее пониманию.
– Что скажешь? Знаешь, что это такое? – Маг отрицательно мыкнул, неосознанно прижимаясь к стене. – Почему ты не уходишь? И не нападаешь… – обратилась Эми уже к монстру.
До Эм дошло, что трескотня вокруг стала громче. Он ждал подмоги. Девушка дала существу последний шанс, попыталась обойти стороной и отпрянула от удара передней лапы, оканчивающейся острым крепким шипом. Спрятав длинный раздваивающийся язык, Шипастый сделал выпад вперед, намереваясь откусить Эм голову, и в удивлении замер: жертва пропала из виду. Тут же, жалобно зашипев, он потерял опору на почти обрубленную конечность, завалился на бок, и, оттолкнувшись, прыгнул прямо на Эм – но промахнулся: девушка успела отскочить. Быстрое движение, и раздвоенный язык отлетел в сторону. Эм замахнулась для последнего удара, молниеносно развернулась, рубанула по морде другого шипастого, подкравшегося сзади, и едва смогла уйти от лапы третьего.
– Дидо! – позвала она на пределе допустимой громкости, уворачиваясь от наступавших в тиши тварей. Ответственность за полоумную ошибку природы, взвалившую на себя непосильную ношу, в такие моменты вызывала у Эм вспышки неописуемого раздражения. – Дидо, черт тебя подери!
Ответа не было, и разглядеть чахлого человечка среди туш и конечностей, беспрерывно пытающихся ее уничтожить, не представлялось возможным. Если он и был еще жив, то явно ненадолго. Эм извернулась, залезла на первого попавшегося шипастого, покрытого густой жесткой щетиной, балансируя, двумя руками воткнула меч ему между звеньев и изо всей силы, что у нее была, ударила знаком Игни по остальным. Огонь обрушился потоком не только на врагов, но и на нее, перекинулся на обожженную руку. Девушка терпела, сжимала зубы и стремилась удержаться. Тот, на ком она стояла, помог: в предсмертной судороге он рвался вперед, метался из стороны в сторону, сбивая всех, кто попадался на пути. Кругом стоял безумный водоворот огня, света, запаха горелой плоти; шипастые расползались по сторонам пылающими пятнами, перелезали через стены, спасаясь бегством. Треск затихал.
В полной темноте, упершись ногой, Эм выдернула меч из останков монстра, стряхнула слизь, на ходу отправила меч на законное место. Ее целью было не разветвление, а обратное направление, и она оказалась права: вскоре показался силуэт Дидо, ползущий наугад.
– Давай, приди в себя, – потребовала она, развернув мага и тряхнув за загривок. Дидо заскулил, вероятно, по ошибке считая, что на него напало одно из насекомых. – Нам в другую сторону. На ноги вставай! Что ты творишь?.. Они скоро вернутся, это ты понимаешь? – Судя по намеку на осознанность, промелькнувшему на лице мага, это он почти понимал. – Вставай. Вот так. Сделай свет. Ради всего святого, приди наконец в себя! Куда нам, какой поворот?
– Ту… Туда, – прохрипел Дидо, указывая пальцем, и нервно потер ладонями лицо. Состояние, в котором он находился, было чем-то средним между истерикой, обмороком и паникой. Голова отказывалась соображать, а мысли о том, что это только начало, не вынесла бы вовсе. Обняв себя за плечи, подергиваясь, он прилепился взглядом к спине, визуально разделенной мечом на две части, и с усилием переступал ногами. Татийе. Вот слово, способное излечить и вернуть остатки разума. Татийе.
Он справится.
«Татийе…»
Дидо встрепенулся, прислушался к шороху, едва различимому за собственным тяжелым дыханием.
«Свет… Вера… Спасение…»
Тишина. Кромешная тьма, усталость и липкий, удушающий страх, не покидающий с того момента, как они попали на остров. Он знал наверняка, что Эм сидит рядом и смотрит на него, хоть и не видел, не слышал, не чувствовал ее присутствие. Она видела во тьме, сама была тьмой, частью целого. Сколько прошло дней?.. Пять, десять? Скольких они убили? Тысячи? Сколько ему осталось? Мгновение, больше? Как долго она потерпит хождение по кругу? Как скоро поймет, что у него нет никаких рецептов и договор выполнить невозможно? Есть ли шанс, что он хотя бы мельком узрит своего спасителя?
… А сколько осталось фаолей?.. Не хватит и на четверть обратного пути. И она это знала. Она всегда все знала…
Шорох. Потрескивание. Все так, как обычно бывает перед атакой. Натянутые нервы сдали, Дидо расправил пальцы, создавая волнообразный радужный свет, и сразу увидел лицо Эм напротив себя, мрачное и холодное, как маска. Зрачки бирюзовых глаз, направленных на него, резко сузились от света, превращаясь в вертикальные линии. В этих жутких глазах не было ни тени сомнения, страха, сочувствия, печали, удивления… Ничего, кроме анализа. Они напоминали Дидо о погибшем буероге – одиноком, темном, пустом, с безжизненно поникшими ветвями, правда, его старый друг не мог нанести вред… Что ему враги, окружавшие со всех сторон? Самый хищный и опасный зверь сидел перед ним, и с этим ничего нельзя поделать.
Девушка уже была на ногах, тянулась за плечо, разбрасывая Аардом ближайших противников. Как тихо они нападали, как быстро!
Дидо заставил себя подняться. Передышка закончилась.
Это был тяжелый бред, который обычно случается при крайнем изнеможении. Что-то невнятное, неосознанное, сбивчивое и непонятное. Даже во сне страх не оставлял, внедрялся еще глубже, распространялся заразой и лишал любого намека на отдых.
– Проснись.
Дидо разлепил тяжелые веки и сперва решил, что так и не открыл глаза, ведь чернота не отступила. Не сразу вспомнил он последние события, лабиринт, ежечасные кровавые бойни и ту, от которой предпочел бы держаться как можно дальше. Он был готов отдать все на свете, чтобы поменять местами сон и реальность. Пусть все это будет самым красочным кошмаром, от которого можно очнуться…
– Куда? – настойчиво переспросила Эм, проявляя чудеса выдержки.
«Никуда», – родился у Дидо в голове единственно верный ответ. Все. Конец. И дело было не в пяти оставшихся фаолях, после которых грозила неминуемая гибель. Дело было в том, что они пришли. Нить, связывавшая Дидо с Татийе, оборвалась на этом самом месте.
Привал был не только необходимостью, но и оттягиванием. Досадно, что решение так и не рождалось.
Маг заторможенно поковырялся в мешочке, выуживая банку с фаолями – розовую мерцающую точку среди непроглядной тьмы. Сил почти не осталось, но надежда еще теплилась внутри. Непонятно только было, на что. Они молча и одновременно положили по фаоле в рот, сосредотачиваясь на долгожданном приливе сил.
Пауза затянулась.
– Дидо, – послышался требовательный зов. Маг не отозвался. – Ты не знаешь, куда идти, – констатировала Эм ледяным тоном, вставая над ним. От страха маг дернулся назад, совершенно забыв, что привалился спиной к большому корню. Насколько важен и искушен он был при первой встрече, настолько ничтожен и жалок был сейчас. «И не он один, – вдруг подумалось Эм. – Они все беззащитны против грубой силы и психологического давления». Своими странностями они создавали катастрофическое преимущество для врага. Их можно было сломить вырубкой нескольких деревьев и истребить за несколько дней без сопротивления, просто потому что Правила исключали такую возможность. В крайнем случае, если ничего интереснее не получится, можно продолжить эксперимент Саэроса и посмотреть, куда еще можно завести это бесполезное стадо баранов.
– Н-нет… – прошамкал Дидо онемевшими губами. – Я… Это здесь должно быть…
– Хочешь сказать, что мы пришли?
– Да… Не то, чтобы… Сюда…
– Свет. – Маг повиновался, создал радужное облако, осветившее две фигуры и причудливо изгибающиеся корни вокруг. – Свет, – повторила Эм грубо. Облако распушилось. – Да черт тебя дери, дай мне свет в конце концов!
Дидо вскочил на ноги, бездумно всплеснул руками. Облако расщепилось, разошлось в разные стороны, осветило хитросплетения утолщающихся корней, уходящих наверх, к крутому холму, загораживающему проход. Здесь делать было нечего, а возвращение назад уже давно стало невозможным. Эм задумалась, оценивая ситуацию и варианты дальнейших действий, и уже было открыла рот для вопроса, как вдруг на ее глазах в середине холма образовалась трещина, разросшаяся до полноценного овала. Корень за ее спиной дрогнул и поднялся, земля под ногами пришла в движение. Действуя по наитию, она рубанула поднимающийся корень наотмашь, отскочила и едва не ослепла от яркого света, струящегося из слишком быстро затягивающейся раны.
– Он внутри!.. Он внутри!.. – хрипел Дидо в полнейшем исступлении, не помня себя. Эм обернулась и отшвырнула мага Аардом – за мгновение до того, как на его место сокрушительным ударом опустился корень, поднимая пыль.
Дидо свалился в яму, которая появилась в результате тряски и нестабильности земли. Оглушенный, он отупело рассматривал яркие красные всполохи над собой, освещавшие осыпающийся свод пещеры. Высокие стены лабиринта таяли, вздымались, снова таяли, меняли положение. Вся местность словно обезумела, поддалась разрушительному порыву и готова была уничтожить себя ради уничтожения чуждых ей организмов. Никогда прежде ему не доводилось видеть ничего подобного. Сложив руки на колени и напрочь забыв про Эм и то, с чем она сражалась, маг, завороженный, отдался открывшемуся виду.
Эм же не имела возможности оценить представление по достоинству. Все ее силы были положены на то, чтобы уворачиваться от многочисленных щупалец, больше походивших на гигантских извивающихся змей, и попыток придумать, как разобраться с монстром. Овальное туловище, которое она ошибочно приняла за высокий холм, споро перемещало горевший посреди него овальный же глаз, тем самым освещая округу неестественно ярким белым сиянием. Регенерация монстра не позволяла причинить ему мало-мальский вред, по крайней мере, не конечностям; на дрожащей под ногами земле тяжело было сохранить баланс и при этом уходить от беспрестанных шлепков о землю, призванных ее раздавить. Те щупальца, которым удавалось обойти ее со спины, обрастали на концах чешуей, как у местных «насекомых», и тем самым превращались в острые копья. По первости Эм старалась натравить их друг на друга, подставляя вместо себя под удар другое щупальце, но раны затягивались быстрее, чем она успевала заметить. Девушка начала выдыхаться. Дидо, конечно, не показывался, и из-за текущих обстоятельств она страшно обозлилась на предположение, что он сейчас уползает в первую доступную ему сторону. Это была не ее битва. Но почему тогда она проявила столько упрямства, почему чувствовала, что должна дойти до конца?
«Глаз», – подумала она внезапно, впрыгивая через образовавшуюся между щупальцами щель. Весемир учил, что нужно бить по глазам, если невозможно определить слабое место. Это был ее шанс. Убрав меч за спину, Эм принялась запрыгивать на щупальца, чтобы подобраться ближе к овалу.
Дидо вылез из ямы именно в этот момент – он видел, как Эм невообразимыми усилиями подбирается все ближе к глазу, перепрыгивая с одного корня на другой. Змеевидная опора под ней двигалась хаотично и так быстро, что маг едва поспевал уследить за ней. Он перестал дышать, понял, что вот-вот произойдет то, о чем он так долго молился и на что почти перестал надеяться.
Действительно, Эм подбиралась все ближе. Весь ее мир сосредоточился на выпуклой окружности, направившей свет прямо на нее, свет, обжигающий сетчатку глаз. Девушка опустила взгляд, понадеявшись на интуицию, достала меч из-за спины, полубоком перелетая пропасть между щупальцами, пригнулась, набирая скорость в решающем рывке, и… Вылетела прочь. Какое-то подобие страха перед неизбежным падением все же ее посетило, прежде чем она вытянула руку, спасая шею, и, долго кувыркаясь по земле, не замерла. Струящееся тепло в районе живота не сулило ничего хорошего. От боли она без труда отреклась, осталось справиться с физическими ограничениями – как минимум отодрать разбитую голову от земли. Эм приступила к поставленной задаче, оперлась о уцелевшую руку, и медленно моргнула: чутье подсказало ей, что на нее опускается одно из щупалец. Это был импульс, как вспышка молнии, куда быстрее оформившейся мысли, на который поврежденное тело не было способно отреагировать. Мгновение, еще одно, и ничего. Девушка выплюнула грязь и аккуратно повернулась. Ее удивлению не было предела: причиной спасения оказался нието иной, как Дидо. Широко расставив хилые ножки, торчащие из-под оторванного подола, он держал защитный купол, достаточный для них двоих, и пыхтел от натуги, пока щупальца без перерыва бились о преграду в одном стремлении – раздавить.
– Вставай, – пробормотал Дидо, – мы справимся… Мы должны…
Обозначилось досадное недоразумение: Эм быстро теряла кровь и способность передвигаться. Вслед за этим она поняла, что выронила меч при падении. Найти его, конечно же, не было ни единого шанса. И тут она вспомнила про найденный кинжал. В голову даже закралась идея, что он мог быть нарочно оставлен возле входа, но для этого, конечно, нужно было обладать способностью предвидеть будущее, возможно, даже, далекое будущее, и быть заинтересованным…
– Прошу… Скорее…
Проклятые ноги не слушались. Да и что здесь можно было сделать? Не было уверенности, что идея с глазом сработает. И даже если так, сначала необходимо придумать способ к нему прихромать, или хотя бы расчистить путь для того, чтобы швырнуть кинжал и быть уверенным, что он долетит. «Бред, – очнулась Эм. – Что я здесь делаю? Зачем я до этого довела ситуацию?». Слишком поздно поворачивать назад. Ее внимание привлек новый звук, треск, издаваемый насекомыми. Этот звук расщеплялся на множество других – такого страшного количества, какого не хотелось и представлять.
– Обездвижь его, – простонала Эм выпрямляясь. Маг, выпучив маленькие глазки, отрицательно замычал. – Ну что же, – выдавила она равнодушным тоном, – в таком случае, если у тебя есть слова прощания – настало время. Еще несколько минут, и нас больше не будет.
Чрезмерные усилия придавили Дидо, стремительно отнимали энергию. В западне, среди мощных извивающихся корней, нарастающего всестороннего треска, многодневного осязаемого страха, он прочувствовал по-настоящему, что это действительно конец. Не так, не сейчас!.. Слишком многое пришлось пройти, слишком многим поступиться! Эм больше не волновала с ее ранами и разрушенными конечностями. Он не мог допустить такого исхода. Кто и когда придет сюда вновь, кто поверит, узрит истину? Мир не увидит истинный свет, не изменится к лучшему. Ничего не изменится, если сейчас, в эту самую минуту, не сделать должное!
Эм с досадой на себя присела на землю. Откуда взялась ностальгия на поверхности? Воспоминания. Что есть воспоминания? Почему она должна была так глупо рисковать? Глупо, нелепо и досадно погибать в самом расцвете лет, только-только получив свободу. Разве это была она?
Щупальца перестали бить по куполу. Эм подняла глаза на Дидо и едва его узнала: он стоял с распростертыми руками, приподнявшись, выставив грудь вперед. То, что он делал, разрушало его, деформировало голову; по его лицу пошла рябь, маленькие глазки ввалились и почти исчезли. И тогда Эм заметила, что купола больше нет. Щупальца, пытавшиеся их раздавить, повисли в воздухе, чуть колышась. Время будто остановилось, вынуждая участников замереть; треск утих. Девушка поднялась и, пошатываясь, направилась прямиком к яркому свечению глаза. В этом не было нужды: преграды расступились. Тяжело дыша, проклиная ограничения тела, Эм достала кинжал, прицелилась и метнула оружие именно в тот момент, когда чары разрушились. Светящаяся сфера дернулась вбок, уходя с траектории, и внутри все упало. «Змеи», застилавшие обзор, снова задвигались, треск возобновился где-то совсем рядом, повсюду. Девушка обернулась, увидела, как Дидо рухнул наземь, резко выдохнула и взлетела вверх, нанизанная на шип одного из щупалец.
Эм уже не видела, как глаз вернулся в исходную позицию, и лезвие, преодолев сопротивление тонкой оболочки, пропало за брызгами светящейся жидкости. Не могла она увидеть и Дидо, протягивающего к ней щуплую ручку. Ведьмачья выносливость на этот раз сыграла с ней жестокую шутку, продлевая агонию. На задворках подсознания проскользнула и рассыпалась тень понимания, тень, которая постепенно возвращалась и обретала четкую форму. Никогда бы она не сделала ничего подобного, не приняла столь глупого решения и не закончила таким непостижимым образом. Это была не она, это была…
–… Она, – выдохнула Эм, разглядывая девушку по ту сторону рамы зеркала, и добавила с глубоким неудовольствием: – Это ты!
– Это я! – воскликнула Эми с радостью и удивлением, рассматривая свое отражение и широко улыбаясь. Все, начиная от укладки длинных каштановых волос, до подола пусть и тяжелого, но такого красивого пышного платья, ей импонировало и приносило радость. Драгоценные камни, украшавшие прическу, лиф, рукава, рисунок дорогой ткани, искрились и переливались в свете многочисленных свечей… Свечей, установленных вдоль всего коридора.
«Где я? – вспоминала она лихорадочно. – Что со мной было до этого коридора? Кажется, я умерла… И что есть этот коридор?». Удивительно, но он выглядел точь-в-точь как в фантазии, которой Эми тешилась долгими одинокими вечерами в замке отца. Тогда она представляла, что она – богатая импозантная дама, увлекавшая одним своим существованием самых желанных женихов чьего-нибудь двора, а Геральт был, конечно же, собой, только в дорогой одежде и страшно в нее влюбленным. Мужчины вились вокруг, боялись подойти, а она, прижавшись к любимому, кружилась по зале и никого не замечала. В отличие от ведьмака, видевшего ее успех и оттого еще больше ее ценившего. Потом, вдоволь наплясавшись, они выходили на балкон, увитый какими-нибудь диковинными цветами, и целовались, как целовалась кухарка со своим возлюбленным за сараем в ее детстве. Далее Геральт вставал на колени и долго, с чувством повторял, что он Эми любит и никогда не бросит, не помнит никаких чародеек и никогда-никогда не будет вести себя, как ее отец, то есть пренебрегать, понукать, предавать и отталкивать. Ей пришло в голову, что каждый раз Геральту удавалось на коленях быть чуть выше нее, чтобы скрепить свое обязательство еще одним поцелуем, который, согласно показаниям бабули, был нежным, как лепестки розы (сколько же она перевела в ту пору цветов!).
За дверью в конце коридора послышалась музыка. Даже дверь была точно такой же! Эм поколебалась и решила, что ничего опасного в музыке и в том, чтобы глянуть одним глазком на источник, нет. Жаль, платье было грузным, мешалось под ногами, так что приходилось его при каждом шаге пинать. Девушка простила себе это единственное несоответствие «импозантной даме» и, нагнувшись, заглянула в замочную скважину. Стоило только принять неудобную позу, как двери перед ней распахнулись, открывая ее взгляду широкую богато обставленную залу, полную людей. От неожиданности Эми потеряла дар речи, и, вскинув брови, оторопело наблюдала, как люди расступаются, хлопают в ладоши неизвестно почему. Один из них, высокий мужчина в черном костюме, вышел вперед. Сердце пропустило несколько ударов…
Эм забыла обо всем на свете. Она бросилась к нему, путаясь в юбках, и взлетела наверх – ведьмак подхватил ее за подмышки и подбросил в воздух.
– Геральт, – горячо шептала Эми, зарываясь в его шею, – если бы я знала, что увижу тебя, давно бы умерла…
– Я скучал по тебе.
– Я тоже! О, боже, как я по тебе скучала! Но кто все эти люди? – опомнилась она с неохотой. – Они что, хлопали?
– Да. Они восхищались твоей храбростью и самоотверженностью.
– Но я совсем не такая!
– Не прибедняйся.
Геральт взял ее раскрасневшееся лицо в свои руки, потерся носом о ее нос и посмотрел с такой нежностью, что у Эм перехватило дыхание.
– Ты ведь не любишь костюмы! – затараторила она в смущении и отстранилась.
– Ради тебя решил потерпеть.
– Я всегда хотела побывать на балу, – призналась Эми невпопад и потупила взгляд.
– Я знаю.
– А как тебе мой наряд? Я как настоящая королева, правда?
– Да. Ты великолепна, – Геральт отвесил ей шутливый поклон. – Моя госпожа.
– Наконец-то ты заметил! – беззлобно поддела Эми.
– Я всегда это знал.
– Все-то ты знаешь! А ты будешь моим королем, – девушка критически осмотрела его. – Где бы корону раздобыть…
– Я тебе подыграю. – Геральт напустил на себя серьезный вид, подобающий высокомерной особе, и рявкнул вдруг: – На кухню, женщина!
– Да кто же на кухню королев отправляет? – возмутилась Эми сверх меры и стукнула ведьмака по широкой груди.
– Тише, ты портишь мой авторитет перед подданными, – шепнул он ей на ухо. – Будешь послушной и смирной, и я пересмотрю свой вердикт.
– Тогда вместо кухни мне достанется стойло, – Девушка рассмеялась. – Ты просто невозможный!
– Прошу простить мои манеры, госпожа, я – старый безмозглый ведьмак, этикету не научен, только к принятию пищи без стола и приборов и кровопусканию в особо крупных масштабах…
– Вот как надо прибедняться! Хорошо, я прощаю тебя, но при одном условии.
– Внимаю.
– Ты меня поцелуешь.
– Все, что угодно, только не это! – Геральт состроил несчастную мину, совсем ему не удавшуюся, и в мольбе сдвинул брови.
Эми, в свою очередь, открыла рот от возмущения и собралась озвучить гневную тираду, но ведьмак накрыл его поцелуем и с такой силой прижал к себе, что стало невозможно дышать.
– Геральт… О чем мы вообще говорим?
– Все равно. Давай просто побудем вместе.
Музыка возобновилась. Геральт повел Эми с середины зала, куда прибывали танцующие пары, в сторону.
– Хочу тебе кое-кого показать.
На мгновение Эми озарила робкая надежда увидеть Йорвета, но она быстро заглушила стыдное желание. Когда же она увидела смеющиеся золотистые глаза, все мысли вылетели из головы.
– Гелвин!
– Elaine, – эльф крепко ее обнял.
– Ты еще красивее, чем я запомнила!
– Ты тоже. Я горжусь тобой.
– Прекрати. Скажи, у тебя все хорошо?
– Лучше не бывает, – заверил ее друг.
– Двинься! Моя очередь! – рыжебородый краснолюд толкнул его и сгреб Эм в охапку.
– Моррис! Это ты! Я так рада вас видеть!
– Посторонись! – рявкнул Гунда и, в объятьях, похлопал Эми по заднице.
– Эй!.. Да что ты…
– Представляешь, – перебил его пышущий здоровьем и силой краснолюд, – у них тут совсем нет выпивки!
Эми рассмеялась сквозь слезы.
– Эта штуковина жмет, – пожаловался Моррис.
– Выглядишь сногсшибательно, – Эм поправила его темно-зеленый жилет. – А Ги?.. Он здесь? Гидеон?
– Здесь только те, что погибли, – мягко уточнил Гелвин.
Эми не нашла в утверждении ничего необычного и оглядела зал. Многих из тех, кто присутствовал, она узнавала и планировала поприветствовать лично. И тут сердце ее упало в пятки. Вдалеке, за танцующими парами, стоял высокий мужчина и прожигал ее разноцветными глазами. Девушка подняла глаза на Геральта, увидела согласный кивок и направилась прямо к тому, по кому тосковала так же отчаянно, как и по ведьмаку, но не могла в этом признаться. Не сводя глаз с непроницаемого лица, она подошла почти вплотную. Йорвет грациозно поклонился, вытянул руку, приглашая ее на танец. Эм с удовольствием погладила его длинные пальцы, вложила ладошку в его ладонь и закружилась, ведомая сильным и гибким мужским телом.
– Ты ведь не умер на самом деле, правда? – прошептала она дрожащими губами.
– Какое это имеет значение?
– Я… Я просто хочу, чтобы ты был счастлив… Мечтаю об этом… Чтобы ты нашел самую прекрасную и любящую эльфийку на свете, начал все заново…
– Я нашел здесь то, что давно искал.
– И что же это?..
– Умиротворение, дурочка, – Йорвет прижал ее к себе крепче, чем того требовал танец, и зарылся носом в густые каштановые волосы.
– Это все – очередной сон, не более того, ведь так? – спросила Эми с болью в голосе.
– Тс-с-с.
– И когда он кончится?
– Я ведь говорил тебе: в жизни главное – не конец, а сам процесс.
– Да, действительно, говорил, – Эми слабо улыбнулась и прижалась щекой к белоснежной рубашке.
– Скажи, тебе не приходило в голову, что я дам тебе гораздо больше, чем он?
– Не надо…
– Подумай об этом. Мы подходим друг другу, Эм. Со временем ты повзрослеешь, и общение станет глубоким, а понимание – полным.
– Но я… Ведь я стерильна. И я гораздо глупее тебя и нет уверенности, что когда-нибудь смогу тебе соответствовать. Я бы тебя только раздражала.
– Давай разберемся. Ты имеешь в виду, что ведьмак слаб умом или глубже чувствует, поэтому сможет терпеть такую, как ты, гораздо дольше меня?
Эм в замешательстве остановилась. Йорвет бросил на нее взгляд, полный тоски и сожаления, развернулся и направился через толпу прочь.
– Подожди! – девушка направилась было за ним, но ее остановила широкая мозолистая рука, опустившаяся на плечо. Это уже было, но где, когда?
– Отпусти, – попросил Геральт, разворачивая ее к себе лицом. Эми жалобно улыбнулась и побледнела. Ведьмак дал ей время прийти в себя.
– Что теперь?
– Зависит от тебя. Как ты представляла наш день?
Эм вспомнила девичьи мечты о свадьбе и море веселых детишек, и произнесла со смехом:
– Очень наивно!
– И все же?
– Я была в белом платье, ты – в расстегнутой на груди рубашке, и все ходили вокруг и мне завидовали! А ты никого, кроме меня, не замечал…
Ведьмак скинул дублет на пол и расстегнул пуговицы у ворота.
– Так?
– Так, – Эми стянула ленту с его волос, запустила руки в белые жесткие волосы, привела их в небрежный порядок.
– Закрой глаза.
– Нет!
– Не бойся. Просто закрой.
Девушка поколебалась, сжала его руку и выполнила просьбу.
Гомон и музыка стихли, на их место пришли звуки леса, пение птиц, шелест листвы, окутанной мягким светом. Она огляделась, проследила за Геральтом, который сорвал герберу и украсил ею каштановые волосы.
– Я так счастлива, – призналась она шепотом, прижимаясь к его груди. – А… Можно тебя еще попросить?
– Конечно.
– Скажи мне… Пожалуйста… Хотя бы раз… – поделилась она заветным желанием, утопая в желтизне кошачьих глаз. Геральт сжал ее сильнее в объятьях, склонился к уху.
– Я тебя никогда не оставлю, – обжег он хриплым шепотом.
– Никогда? – переспросила она еле слышно, и тепло заполнило ее целиком.
– Никогда. Ты для меня одна, только ты. Я… Я люблю тебя.
Эми закрыла глаза, и по щекам потекли слезы. Лишь раз Геральт облек привязанность в слова, давно, за столом очередной таверны. Она уткнулась лицом в широкую грудь, прислушивалась к его мерному дыханию, стуку странного сердца и почти умирала от невыразимого счастья.
– Я тебя очень люблю, – шепнула она совсем по-детски. – Покружи меня…
Ведьмак легко поднял ее, подбросил и закружил, и Эми радостно улыбалась, глотая воздух от вихря, в котором оказалась. В ушах звенел его низкий глубокий смех, сливающийся с ее смехом.
Мы останемся здесь насовсем! – гордо объявила она, как только ноги нащупали почву. Внезапное чувство опасности, подсказанное обостренным чутьем, вынудило ее сильнее сжать плечо Геральта и развернуться. Ничего, кроме пышных крон пихты и клена. Неужели все?..
– Геральт, – прошептала она отчаянно и сжала его руку так сильно, что побелели костяшки пальцев, – я не отпущу тебя…
Вот она, неспешно проявляется в почти черном просвете между деревьями. Разве это она?.. Эми сжалась, шагнула назад, соприкоснувшись спиной с грудью ведьмака, и вытянула вперед руку – жалкая попытка защититься от неизбежного. Зеркало разлетелось на тысячи осколков, раздробило последний образ девушки и исчезло в царившей вокруг темноте.
– С меня хватит! – взревела Эм вне себя от бешенства. – Не знаю, что ты такое, но либо выпусти меня, либо дай сдохнуть! Я не собираюсь и дальше смотреть на этот дешевый цирк!
Пространство вокруг взволновалось, – это не скрылось от ее внимательного циничного ума. Тьма впереди сменилась на очертания стены, увеличившейся вширь и вглубь. Еще один лабиринт, так похожий на своего собрата.
– Это не поможет! – заявила Эм нарочно громче. Стены задрожали. – Убирайся из моей головы!
Никакой реакции. Что бы ни вызывало в Эм галлюцинации, оно явно не блистало умом. Девушка ухмыльнулась, набрала полные легкие воздуха и закричала тем диким истошным криком, на какой способны лишь люди, напуганные до сумасшествия.
Боль вернулась мгновенно и разом; разбитая грудь, сдавленная неподъемным грузом, не давала вдохнуть. Эм потеряла ориентацию в пространстве, не могла шелохнуться или издать звук.
Прошла целая вечность, прежде чем ощущения начали меняться и подсказали, что она лежит на боку. Эм медленно открыла глаза, запустила пальцы в теплый белый песок, на котором лежала, потом рассмотрела огромное дерево, копию буерога, у корней которого оказалась. Ей нравилось смотреть на необычный цвет, единственный присутствующий в окружении – белый, переливающийся, с перламутровым отливом. Самочувствие постепенно улучшалось. Над ней, в воздухе, кружили мелкие хлопья, похожие на снег, но они не падали сверху, а просто циркулировали в воздухе, под темно-фиолетовым небом, перемещающимся с неестественной скоростью. Эм села, осмотрела внушительную дыру в середине жилета, окровавленные края рубахи, ощупала отверстие на спине.
Ее на самом деле проткнуло чудовище.
– Ну привет.
Девушка вздрогнула, схватила рукоять меча, стремительно повернулась на голос – удивительный, мелодичный, не рваный, впервые за месяцы, проведенные в этом мире. Скривив губы в очередной усмешке, она склонила голову на бок и убрала оружие.
Тонкие черты лица незнакомца напротив, расслабленная поза, скрещенные ноги, пряди пшеничных волос, убранные назад в сложную косу, заостренные уши, каре-зеленые глаза – дочь была копией отца.
– Надо же, великий и ужасный Саэрос собственной персоной.
– Саэрос? Ты уверена? – эльф вскинул брови, медитативно пересыпая переливающийся песок из одной руки в другую. Смотреть его и трогать было приятным занятием.
– Ладно, поиграем. Как, по-твоему, тебя зовут?
– Я не знаю.
– Как это?
– Я не помню… А тебя?
– Можешь называть меня Эм или как угодно, мне все равно, – бросила девушка, запрокидывая голову, чтобы проследить за странными перламутровыми растениями, уходящими в небо и растущими повсеместно. – И что это за чертовщина?
