Текст книги "Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)"
Автор книги: Aquila_C
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 56 страниц)
– Действительно! Как я могла?
– Друга, приятеля, – тихо сказала Фрингилья, – я предупредила бы, что, даже располагая компонентами для телепортационных заклинаний, он не сумеет незаметно разрушить блокаду. Такая операция требует времени и слишком уж бросается в глаза. Немного лучше был бы какой-нибудь незаметный, стихийный “кабестан”, притягатель. Повторяю – немного. Телепортироваться на импровизированный притягатель, как ты, несомненно, знаешь, очень рискованно. Приятельнице, если б она решилась пойти на такой риск, я не посоветовала бы. Но ты – не она.
Фрингилья наклонила раковину, которую держала в руке, и слила на столешницу немного морской воды. Совсем немного.
– На этом мы и закончим наш банальный разговор. Ложа требует от нас всего лишь взаимного доверия. Дружба, к счастью, не обязательна.
– Телепортировалась, – сказала тихо и невыразительно Францеска Финдабаир, как только улеглось вызванное исчезновением Йеннифэр волнение. – Не надо горячиться, милые дамы. Теперь уже поздно охать и ахать. Она слишком далеко. Это моя ошибка. Я подозревала, что ее обсидиановая звезда маскирует эхо заклинаний...
– Как она это сделала, черт побери?! – рявкнула Филиппа. – Эхо она приглушить могла, это нетрудно. Но каким чудом она раскрыла для себя портал? Монтекальво заблокирован!
– Никогда я ее не любила, – пожала плечами Шеала де Танкарвилль. – Никогда не одобряла ее образ жизни. Но никогда не сомневалась в ее способностях.
– Она выболтает все! – разоралась Сабрина Глевиссиг. – Все о ложе! Помчится напрямик...
– Глупости, – быстро прервала Трисс Меригольд, глядя на Францеску и Иду Эмеан. – Йеннифэр не предаст нас. Не для того она отсюда сбежала, чтобы нас предавать.
– Трисс права, – поддержала ее Маргарита Ло-Антиль. – Я знаю, почему она сбежала. Знаю, кого хочет спасти. Я видела их обеих, ее и Цири, вместе. И все понимаю.
– А я ничего не понимаю! – крикнула Сабрина, и снова в зале стало шумно.
Ассирэ вар Анагыд наклонилась к подруге.
– Я не спрашиваю, зачем ты это сделала, – шепнула она. – Не спрашиваю, как сделала. Я спрашиваю – куда?
Фрингилья Виго едва заметно улыбнулась, поглаживая пальцами резную головку сфинкса на подлокотнике стула.
– А откуда мне знать, – прошептала она в ответ. – На каком побережье ловят таких роскошных устриц?
====== 3.12. ======
Эми сидела в пещере с красноватым светом и гладила огромного зверя по лоснящейся черной шерсти, прислушиваясь к редкому глубинному дыханию.
– Ты где шлялся-то? – спросила она у него с укоризной. – Все самое интересное пропустил.
Зверь одарил ее многозначительным желтым взглядом и лениво облизался. Пещера медленно и неумолимо заполнялась теплым светом. Морда легонько ткнула ее.
– Нет. Не пойду я. Здесь останусь. Ничего уже не понимаю. Чертовщина какая-то творится. Бардак там страшный. Ты бы видел… Столько боли и страданий… Заберем Снежка и счастливо заживем втроем. Обставим пещеру по последнему писку моды. Я свяжу всем по кофте из твоей красивой шерсти... Как раз закроем проплешины, которые я выстригу… Ну ладно, ладно! Не пугайся. Шучу. Снежка подстрижем. Хотя сочетание белого с черным, между прочим, очень даже…
Зверь скинул ее с себя, толкнул мордой.
– Не пойду, песик, – горячо зашептала Эм, вцепившись в него. – Не могу больше. Хватит. Я свое отстрадала…
Зверь вытянулся, зарычал, большие желтые глаза превратились в щелки. Девушка в безотчетном ужасе отшатнулась.
И подняла веки.
– Ну, привет, – сказал молодой человек с синими глазами, сидящий напротив ее лица.
– Опять ты, – скривилась Эми. Она с удивлением посмотрела на свою ладонь, на которой, кроме грязи и засохшей крови, не было и намека на ранение.
– Нет. Опять ты, – передразнил ее синеглазый. – Если шла за мной, то могла бы и не прятаться. Как видишь, не зря ты отказалась от своей бредовой идеи с императором. Это все сделали беззащитные эльфы. Умеешь ты выбрать место для отдыха…
Эм огляделась. Кругом висели и лежали трупы людей, лошадей. Настоящее кладбище. Девушку как будто снова ударили гардой по виску. Она не могла всего этого вынести.
– Девочка… – вспомнила она, – Надо ее проверить, может, жива…
– Не ходи туда, – синеглазый изменился в голосе. – Там нет живых. Пойдем. У меня только одна лошадь, придется потесниться.
– Я с тобой на одну лошадь не сяду, – вышла она из оцепенения.
– Ну, хорошо. Сзади побежишь, – Кагыр усмехнулся, хотел помочь ей встать, но она отпрянула с отвращением и поднялась самостоятельно, разглядывая его странную кольчугу.
– Вот и все пресловутое благородство. Мог бы лошадь уступить…
– Вот еще. Кто бы говорил, – отозвался синеглазый, но коня все же уступил.
Они долго и молча пробирались через лес, обходя опасные участки, которые синеглазый определял каким-то особенным чутьем.
Кагыр периодически бросал на Эм взгляды. Больше всего его беспокоило не выражение ее окровавленного лица, а то, что она даже не поинтересовалась, куда они направляются. Плохой признак.
Место для ночлега он выбирал очень тщательно. Уступив ей попону, сел поблизости. Эм устроилась поудобнее, поковырялась в дырке на бедре, под которой была неповрежденная кожа, и впилась взором в кофту, в которую была одета. Вспоминала полную женщину, которая надеялась добраться до темерийской границы, ее последний крик. Детей. Боль, отчаяние и смерть. Пустые равнодушные глаза скоя’таэлей, которым обоз с гражданскими никак не должен был помешать. Деревья с повешенными, их визги. Вспоминала Нильфгаард, Геральта и Йорвета, которых она потеряла. Вспомнила она и туповатую рожу, которая заставила ее вздрогнуть.
– Это – одежда, – подсказал ей Кагыр, не выдержав ее безумия. Эм не отреагировала. – Эй, эй. Посмотри на меня. Как тебя зовут? – спросил он так мягко, как мог.
– Аманис, – прошептала Эм, пялясь на кофту. Кагыр не выдержал и хмыкнул.
– И что это за имя такое? Что оно означает?
– Оно означает «не лезь с болтовней». У тебя не лучше, – Эм наконец оторвалась от предмета одежды и посмотрела на спутника. Кто он такой? Она сосредоточилась, попыталась влезть к нему в голову, но ничего не увидела. Он опять хмыкнул.
– Я удивляюсь, что ты не спрашиваешь, куда мы направляемся. Что бы это значило?
Эм прилегла на свою руку и мрачно произнесла:
– Какая разница, куда идти? Придешь-то все равно к одному и тому же.
– Это к чему же, интересно? – Кагыр чуть приподнял бровь.
Эм не ответила. Она долго смотрела, как сверкают его синие глаза в сумерках, на его застывшую позу, и от этого человека ей становилось не по себе.
– Не бойся меня, – сказал он тихо и мягко, – я хочу тебе помочь.
– Мы едем далеко на север, – прервал Кагыр молчание, длившееся с самого утра. – Там, за опасной границей и горами, есть поселения. Климат там суровый, зато можно спокойно жить. Правда, скоро заморозки. Наверное, придется перезимовать в Ковире.
Эм не ответила, только скривилась в горькой усмешке. Впрочем, теперь уже все равно, а родные горы часто снились ей по ночам. Может быть, она снова увидит свою бабулю… Ее послышалось что-то в отдаленнии, напоминающее всхлип.
– Ты слышал? – встрепенулась она.
– Едем дальше, – Кагыр нахмурился и взял лошадь за поводья.
Приглушенный вскрик.
– Дай мне свой меч, – Эм мгновенно изменилась в лице, спрыгнула с седла.
– Нет. Оставь. Уходим, – он по ошибке протянул к ней руку, Эм лягнула его и помчалась на звук, не обращая внимания на кустарники, царапающие кожу.
Она вышла к группе людей; за спиной ближайшего к ней мужчины Эм увидела на земле плачущую девочку, у которой еще даже не выросла грудь. На ней пыхтел здоровенный грязный человек, больно тиская ее и озвучивая отвратительные комментарии. Четверо нетерпеливо ждали своей очереди, а еще один сидел поодаль, жуя травинку с умиротворенным видом.
У Эм не было оружия. Ярость заполнила ее до краев, руки задрожали, сжались в кулаки. Он вышла из зарослей, встала прямо перед ними, глядя на них исподлобья, ожидая нападения.
– Глянь-ка! – удивился один из них. – Это что ж, баба? Так сразу и не поймешь…
– Да, кажись, – второй сощурился, сделал пару шагов вперед. – Иди сюда.
– Мудилы, вы мне мешаете! – пожаловался тот, что увечил девочку. Эм подскочила к нему и с размахом треснула его сапогом по лицу, заставив взвыть и перекатиться. Кто-то схватил ее сзади, выломав руки. В слепой ярости она, рыча, повисла на нем, оттолкнула ногами того, который приблизился в ней, исхитрилась вцепиться в мужчину за ее спиной в пах. Он отпрянул. Сверкнул меч. Эм ударила носком сапога щербатого в запястье в акробатическом маневре, порвав штаны, поймала его на лету и выпустила ему кишки. Второму концом лезвия перерезала бедренную артерию. Ее окружили. Эм выгнулась, нарисовав оружием вокруг себя круг. Двое упали. Еще одного невысокого роста она уронила и проткнула насквозь.
– Брось меч, девка, – прохрипел мужик с разбитым носом, прикрываясь девочкой. Эм смотрела на него своим тяжелым взглядом. Когда он перерезал девочке горло ножом, она вздрогнула, подлетела к нему и полоснула его по шее в ответ, не рассчитав силу. Он забулькал и свалился на бок, прикрывая рану руками, дергая ногами.
Эм приподняла девочку, которая уже не дышала, и заплакала, прижимая ее к себе.
– Теперь ты довольна? – зло спросил Кагыр, стоя над ней. Эм принялась укачивать девочку, всхлипывая, гладя по ее темным слипшимся волосам. Кровотечение из раны на ее тонкой шее уменьшилось.
– Я не виновата, не виновата во всем этом, – шептала Эм. Из ее груди вырвались рыдания.
– Если бы ты не влезла, она осталась бы жива.
– Ты не знаешь этого! – закричала девушка в ответ. – Я в этом не виновата! Хочешь сказать, что все это было правильным?
– Я хочу сказать, – Кагыр сверкнул синими глазами, – что, пока ты не умер, все можно исправить. И даже насилие можно пережить. Но теперь уже поздно, тебе ведь нужно везде влезть! Ты ведь лучше знаешь!
Эм посмотрела вбок и впилась глазами во все еще твердое достоинство убитого ею мужчины, покрытого кровью и слизью. Ее одолели рвотные позывы.
– Надо ее похоронить… Убей меня, – попросила Эм, разрыдавшись, – я больше не могу, клянусь!
Кагыр сел перед ней, взял ее лицо в ладони.
– Прости, прости, – прошептал он, вытирая ее слезы. – Ты не виновата, не могла по-другому.
Его синие глаза с голубыми прожилками прожигали ее, напоминали ей о Фэаде, и от мысли о нем стало чуть теплее. Она безотчетно доверилась ему.
Молодой человек привел своего коня, посадил Эм в седло, сел сзади и пустил жеребца в галоп.
====== 3.13. ======
Комментарий к 3.13. Дорогой незарегистрированный пользователь, спасибо за помощь с исправлением ошибок.
«В первый раз за две недели горячая ванна и постель. Чего еще можно желать?» – спрашивала у себя Эм, обстригая длинные неровные ногти. Но радости не было. Вообще не было ничего внутри. Думать было страшно. Вспоминать – тем более.
Может быть, было глупо ждать, что они с Геральтом поженятся и будут счастливы вместе. Может, было глупо также считать, что одноглазый увидит в ней что-то большее, чем ничто. Но разве глупо было пытаться помочь, защитить честь, невинность и дружбу? Постараться оградить тех, кто дорог, от страданий? Она уже не знала, где находится тонкая грань невмешательства. И если она сама так решила – взять все на себя, то почему так плохо и больно?
– Ну что, ты все? – спросил у нее Кагыр, влетевший в ее комнату.
– Ты совсем ополоумел?? – Эм от возмущения и смущения чуть не захлебнулась водой. – Уйди отсюда!
– Я удивляюсь, как ты умеешь циклиться на своей прекрасной персоне. Я вообще-то тоже помыться хочу, – он поймал летевшую в него тряпку, которой Эм отдирала с себя грязь. – Ну, если ты не вылезаешь – можешь мне спинку потереть.
Кагыр захохотал при виде скорости, с которой Эм выпульнулась из бадьи и завернулась в простыню.
– Мог бы отвернуться для приличия, – прошипела она, запрыгнув на кровать.
– Да брось. Если у тебя не три груди, а у тебя, теперь я знаю, не три, то удивить тебе нечем. К тому же, я люблю высоких и фигуристых женщин, – Кагыр снова расхохотался, увидев ее убийственное лицо. – Женщины! Так тебя оскорбляет вероятность присутствия моего интереса или отсутствия? – он положил рядом с ней стопку одежды и принялся раздеваться.
– Ты что делаешь?? – Эм снова захлебнулась от возмущения.
– А что я, по-твоему, в одежде мыться должен? Не нравится – выйди.
На это девушке сказать было нечего.
– Могла бы отвернуться ради приличия, – усмехнулся он, опускаясь в воду. Эм бурно покраснела. Кагыр оказался красивым и… внушительным мужчиной.
– Там одежда рядом. Оденься, простынешь. А еще я денег украл, так что сегодня гуляем, – возвестил молодой человек, энергично намыливаясь.
– Нашел, чем гордиться. У кого украл?
– У самого бедного и оголодавшего человека во всей деревне, естественно, – он недобро сверкнул глазами.
Эм помолчала, наблюдая за его движениями.
– Спасибо тебе, Кагыр, – сказала она тихо. – Имя у тебя ужасное…
– За что? – его мыльные руки замерли на голове.
– За все. И в особенности за то, как ты стараешься отвлечь меня. Помогает.
– Но если бы я залез тебе между ног, то помогло бы еще лучше, не так ли? – его синие глаза снова сверкнули. – Ты наконец созрела для разговора?
Эм попыталась поковыряться в остриженных ногтях. Синеглазый понял и нырнул, смывая мыло с черных волос.
– Одевайся, говорю. Пойдем, поедим. И потанцуем. Там сегодня какой-то местный праздник отмечают, нам повезло, – он вышел из бадьи, обернулся полотенцем, оставляя на холодном дощатом полу разводы, почистил их одежду и обувь.
– Это что, штаны с начесом? – удивилась Эм, облачаясь в принесенные им трофеи.
– Да. Зима на носу. Ты ведь намерена когда-нибудь родить? – очередная провокация. Эм помрачнела. – Ладно. Почини одежду.
– А ты все это тоже украл? Не хотелось бы встретиться с хозяйкой на улице. Отнимет.
Кагыр улыбнулся – представил себе эту картину. Он натянул свои штаны, обувь и подошел к девушке с бритвой в руках.
– Или сюда. Да не бойся ты! – он оттянул прядь ее каштановых волос, обрезал край. Затем еще и еще. – Это ты сама с собой такое сделала в очередном припадке жалости к себе? Как ты поменяла цвет волос?
– А ты когда успел в цирюльники записаться? – Эм сидела терпеливо, не двигаясь, наблюдая за каплями воды, стекающими по его мускулистому торсу. Оказывается, от него очень приятно пахло.
– У меня много достоинств, – сообщил Кагыр и засмеялся, почувствовав ее взгляд в самом неподходящем месте. У Эм даже уши покраснели. – Вот, так чуть лучше.
Он присел перед ней, оценил свою работу, давая ей возможность рассмотреть его широкий лоб, очерченные скулы, прямой нос, чувственные губы. Его глаза, манера речи, благородные движения опять привели ее к образу короля эльфов. Она почувствовала себя странно.
– Давай только без этого, – устало попросил он, не уточняя, без чего – «этого». – Пойдем.
– Что с ними происходит? Они что, сумасшедшие? – спрашивала Эм, разглядывая танцующих. Звучала музыка, народ искренне веселился, общался, пил. – Они не знают, что кругом война? Что нильфгаардское войско подступает? Может быть, уже завтра этой деревни не будет…
– Единственная сумасшедшая здесь – ты. Эти люди знают цену жизни. Если завтра конец, то сегодня тем более надо веселиться! Ты идешь? Нет? Ну, как скажешь, – Кагыр поднялся и присоединился к разгулью.
Эм, оставшись за столом в одиночестве, рисовала разлитым пивом странные завитушки и вздыхала. Планировка этой таверны, настроение, царившее в ней, напомнили ей о вечере, проведенном с Геральтом и Лютиком. Как давно это было… Тогда все было по-другому. Лучше. Чище. Тогда была надежда. Она посмотрела на дверь и не сразу осознала, что ждет. Вот Геральт зайдет и скажет…
– Пойдем со мной! – Кагыр оказался рядом, потянул за руку, притащил ее туда, где буйствовал народ. Он что-то сказал, но Эм не расслышала. Покружил ее, как тряпичную куклу. Девушка всем лицом показала ему, что она думает о нем и этой затее. Тогда он схватил ее и начал подбрасывать в воздухе, заставляя визжать и цепляться за его плечи.
– Задница плоская, а весишь будто три мешка картошки. Как так? – спросил синеглазый насмешливо. Эм не осталась в долгу: подарила ему подлый удар под дых. Кагыр рефлекторно согнулся, и они стукнулись друг о друга головами.
– Ты больной! – воскликнула Эми, схватившись за ушибленное место, и искренне рассмеялась. Смех застрял где-то в горле, необычное ощущение никак не вязалось с событиями ее жизни. Эм вдруг вспомнила ее разговоры с Геральтом и многое поняла. Да, по другую сторону баррикады все выглядит совсем по-другому. «Развлекать и компенсировать» – кажется, так она сказала ведьмаку, обвиняла его в этом. Как же важно в этом безумном мире иметь рядом друга, который не даст погрязнуть в отходах, не даст сосредоточиться на плохом, напомнит, что воистину важно.
Эм посмотрела на Кагыра, которого взяла в оборот пышная высокая девушка с блестящими глазами и загадочной улыбкой, и картина, которую она увидела, была ей неприятна. «Почему? – спросила она себя. – Почему я начала интересоваться им? У меня уже есть двое, с которыми я не могу разобраться. Мне нужен третий для полного комплекта? Почему нужно тянуться к кому-то в минуту беды, извращать его добрые намерения? Если он мне помог, то нужно злоупотребить его добротой и потребовать тепла, которого мне как будто не хватает? Может быть, искренняя благодарность является основой глубоких чувств?».
Эм снова неосознанно посмотрела на дверь, хоть и знала, что Геральт не придет, как не приходил и раньше. Пятое колесо, лишний элемент в чужой истории. «Нужно найти свою, – решила Эм. – Нужно создать! Создать свою историю, в которой я буду не лишним, а главным звеном. И в этой истории должен быть тот, кто полюбит меня. А не тот, кто пытается помочь. А они... пусть будут счастливы».
Из глубоких размышлений ее вывел худой паренек с соломенными волосами. Он неуклюже взял ее руку в свою, попытался увлечь ее танцем. На Эм навалились музыка, топот, смех и гам. Люди жили, были здесь, рядом, счастливые, светящиеся, пьяные. У них было сегодня, сейчас, и в этот момент не было боли, войны, смерти и грязи. «Действительно, я – сумасшедшая! – Эм поправила свою странную прическу, улыбнулась пареньку. – Если есть только сегодня, то пусть оно пройдет в веселье!».
Общая атмосфера захватила ее, закружила, опьянила. Эм танцевала так, будто завтра больше никогда не наступит, отреклась от всех мыслей в голове и по-настоящему, отчаянно и сильно, отдалась безумству.
Эм лежала на кровати в небольшой комнатке и разглядывала очертания помещения. Бадью убрали, но воздух еще оставался влажным. Заснуть не получалось, несмотря на сильную усталость. Страх – вот что приходит после веселья, в темноте, в одиночестве. Страх и непонимание. Эм подумала о Кагыре. Забрал ли он к себе пышную мадам? Ей хотелось побыть с ним сейчас, поговорить, рассеять дурное состояние. Нормально ли это – обращаться к другому для того, чтобы скорректировать себя самого?
Эм встала с постели, накинула одежду и пошлепала по ледяному полу к комнате синеглазого. За дверью было тихо.
– Заходи уже, – послышался его приглушенный голос. – Не спится? Почему ты босиком? Запрыгивай ко мне, заболеешь.
Эм устроилась рядом с ним поудобнее, накрылась одеялом.
– Слушай, – зашептала она, – а это нормально – тянуться к другому, чтобы почувствовать себя лучше?
– Я не думаю, что это правильно. Но, пожалуй, нормально, по крайней мере, распространено. – Они помолчали. – Как его зовут?
– Кого? – удивилась Эм.
– Того, по кому ты так тоскуешь.
– А, это… Здравый смысл его зовут, – девушка глубоко вздохнула.
– Очень смешно. Было бы. Если бы не было правдой.
– Мне плохо, – Эм приподнялась на локте и посмотрела на друга. – Что мне делать? – Кагыр повернулся к ней.
– Почему тебе плохо?
– Я столько увидела, смерть, страдания. И это научило меня, что жизнь надо ценить, не играть с ней. Но мне очень страшно. Страшно, что я не знаю себя, не знаю будущего. Страшно, что мне очень не хватает кого-то. Боюсь физической расправы. Боюсь видеть мучения других.
– Это называется «человечность». Эмпатия, желание помочь. Сейчас тяжелое время. Тебе плохо из-за того, что ты пытаешься остаться человеком?
– Ты все так преподносишь вечно! Любишь выкрутить все. На этот вопрос я, конечно, отвечу «нет», но и состояние свое выносить не могу.
– Тогда не выноси, – синеглазый лег на спину и потянулся, словно кот. – Прими свое состояние, как нечто само собой разумеющееся. И увидишь, как тебе станет легче. Тогда сможешь его изменить.
– Тебе легко говорить, – буркнула Эм, подкладывая руки под голову.
– Что, по-твоему, может тебе помочь?
– Я бы хотела… – Эм снова перешла на шепот. – Я бы хотела, чтобы… Я бы хотела невозможного. Ничего я не хочу. Ты прав. Давай спать.
Вердэн оказался новой нильфгаардской провинцией. За все то время, пока Кагыр и Эм пытались пересечь это государство, им не удалось подойти близко к цивилизации. Помимо регулярных имперских войск, которые повсеместно находились на территории, опасность представляли и агрессивные местные, недовольные происходящим, не желающие мириться с чужаками на своей земле. Несколько раз Эм наблюдала начало кровопролитных ситуаций, жестокость, но поддавалась давлению Кагыра и не вмешивалась. Она не могла знать, правильно ли это, или нет, но мысли о том, что есть вещи, которые не имеют к ней отношения, куда она не имеет право влезать, утешали ее, успокаивали.
Она привыкла к Кагыру, к его братской заботе и мудрости. Он дополнял ее, давал ей ощущение безопасности, взывал к ее разуму. Но ее интерес к нему, как к мужчине, рос, и это очень расстраивало девушку. Нет, она не убегала и не отрицала этого интереса, как когда-то в лагере старца. Она просто грустила и пыталась осознать подоплеку такого к нему отношения. Возможно, именно это и необходимо было сделать в таких ситуациях раньше: понять, осознать.
Темерскую границу они пересекли незаметно, на юго-западе, пройдя сквозь незаселенную местность, обойдя Брокилон с левой стороны. Эм очень старалась не думать о дриадах и их гостях, о том, что Геральт больше ей не снится. Наверное, они уже нашли Йеннифэр, счастливы. Наверное, вместе они придумали, как лучшим образом устроить судьбу Цири. «Это чужая история», – любила напоминать себе Эм. Ее задача – создать свою.
Эм лежала, запутавшись в одеяле, и очень нервничала. Присутствие Кагыра в последнее время действовало на нее так сильно, что трудно было сдерживаться. Она повернулась к нему, рассмотрела его профиль.
– Ты спишь? – спросила она еле слышно. Кагыр не ответил.
Эм больше не могла терпеть. Ну что он сделает, ударит ее? Только прикоснуться к нему разок, и все… Она протянула руку к его груди и в страхе замерла: Кагыр смотрел на нее в упор. «Ну все, – подумала Эми, холодея. – Сейчас уйдет и больше не вернется. Зачем я все испортила?».
– На тебя муха села, – ляпнула Эм и жутко покраснела. Какая к чертям муха??
– Так убери ее, – сказал Кагыр, неотрывно глядя на нее затуманившимся взором. Эм поколебалась, не понимая, на самом ли деле он благословил ее на некоторые действия, или провоцирует по привычке? Может быть, больно шлепнуть его по груди и истерично захохотать – лучший выход из этой ситуации?
Синие глаза прожигали ее насквозь, на лице не было ни тени улыбки. Эм услышала в ушах шум своего сердца, дышать стало труднее. Она протянула руку и неуверенно погладила его мускулистый торс, не в силах посмотреть ему в глаза. Перебирая подушечками пальцев его изгибы, она невольно отдавалась сильнейшим ощущениям, вызванным его близостью, мерными движениями груди при дыхании. Захотелось прикоснуться к нему губами. Можно ли?.. Синие глаза неотрывно наблюдали за ней, очерченные губы приоткрылись. Можно.
Эм покрыла его торс легкими поцелуями, приблизилась к его широкой шее, провела ладонями по лицу, изучая его. Кагыр резко сел, стянул с нее рубашку, приласкал ее небольшую грудь. Эм зажмурилась от смущения и удовольствия. Его мягкие губы накрыли ее губы, и она дернулась как от электрического удара. Синеглазый прижал ее к себе, поглаживая ее, посадил на себя, требовательно поцеловал. Его умелые руки творили чудеса. Эм заполнило сладостное томление, такое сильное, что она безотчетно застонала.
Когда мужчина вошел в нее, Эми всхлипнула и принялась ловить ртом воздух. В сердце закололо, казалось, оно сейчас разорвется, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Вцепившись в его плечи, она задыхалась и беспомощно смотрела в его глаза.
– Ты справишься, маленькая, – шептал Кагыр, положив руку на ее грудь. – Ты справишься. Дыши…
Он успокаивал ее тихими ласковыми словами, нежно прикасался к ней, целовал ее лицо, шею, плечи, пока ее пульс не стал реже. И тогда он продолжил. Снова разноцветные круги, снова сумасшедшие ощущения и томление. Движения стали частыми и резкими, лихорадочными, дыхание – рваным. Ей хотелось прижаться к нему еще сильнее, хотелось раствориться в нем и в этой близости.
Взрыв. Такой яркий, мощный, что закончился воздух, померк мир, отключилось сознание. Блаженство, полностью переполнявшее ее, растекалось горячим потоком. Эм заплакала от избытка чувств, положила голову Кагыру на плечо, упиваясь его поглаживаниями и поцелуями.
– Фэад… – выдохнула она.
И с ужасом проснулась.
– Что с тобой? – синие глаза друга сверкали в темноте. – Ты стонала. Что тебе приснилось?
– Горячая чечевица с томатами и травами, рецепт моей матушки! – затараторила девушка не растерявшись. – Мечтаю об этом блюде с тех пор, как покинула дом.
Кагыр хмыкнул. Вряд ли блюдо может вызвать такие сладострастные стоны.
– Давай спать, – Эм отвернулась от него и еще долго млела от блаженства, которое осталось с ней даже после пробуждения.
– Зачем мы приехали в эту дыру? – второй раз прошипела Эм, с опаской разглядывая грубый озлобленный народ и бедные домики с рыбьими пузырями на узких окнах. – Сколько же здесь людей со знаком «синих полосок»...
– Нам нужно пересечь Понтар, помнишь?
– А пересечь реку как-нибудь… – Эм удалось обойти рябую курицу, путающуюся под ногами, которая адски закудахтала, – подальше отсюда нельзя?
– Нельзя, – Кагыр свернул с главной улицы в переулок, открыл дверь в двухэтажный дом с интересной вывеской «Теребля» и пропустил ее вперед.
– Хозяин, – обратился он к плотному сальному мужчине с лицом, изрытым оспинами, – нам бы поесть и переночевать.
– Ежели деньги есть, – трактирщик смерил Кагыра тяжелым взглядом, – то найдется че-нить. Яишню сварганю.
– Яишню. Сварганит. – Эм села за небольшой грязный стол. – Не нравится мне здесь! Пойдем отсюда, прошу.
– Ночи холодные. Скоро снег выпадет. Я свой зад морозить в кустах в связи с твоим «не нравится» не намерен. Здесь кругом лес, ты же видела. Я думал, у тебя врожденная непереносимость лесов, во всяком случае, измываться надо мной каждый раз при пересечении оных ты не брезговала.
– Да. Я передумала, – Эм сделала несколько больших глотков вина. – Обожаю лес, обожаю промерзшую землю, пар изо рта и шорохи в темноте. Уходим?
– Делаем так. Едим, потом я иду узнавать, кто и как нас может переправить на другой берег. А утром уходим, – Кагыр одарил ее ледяным взглядом и взялся за «яишню», которую хозяин грубо швырнул на стол.
Эм устала ждать. Каморка, в которую их определил гостеприимный хозяин, была полна неприятных запахов и грязи. Небольшая постель тоже была нечистой и вызывала брезгливость. Девушка долго думала, что делать, рассудила плюнуть на бардак и прилегла на кровать, привыкая к душку. Суровый длинный путь, который она прошла бок о бок с Кагыром, многому ее научил. При мысли о нем Эми снова почувствовала искреннюю благодарность и непроизвольно вспомнила о близости, которая ей приснилась. Если бы она не знала, что ведьмак и эльф навсегда потеряны для нее, то у беловолосого мужчины с разноцветными глазами обязательно появились бы его губы. Этот образ ее изрядно повеселил. Она хлопнула себя по руке, ощутив укус. Отлично. Что это? Клоп?
Кагыр прервал ее мечтания, зайдя в каморку.
– Есть две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
– Все равно, – Эм перекатилась на живот и посмотрела на друга.
– Я нашел того, кто нас переправит. Завтра на рассвете на пристани. Но теперь у нас нет лошадей.
– Ну и пусть, – махнула Эм рукой.
– Ты что, пьяная? – Кагыр улыбнулся и присел с ней рядом.
– Я не пьяная, а захмелевшая, – прокомментировала девушка. Она придвинулась к синеглазому и осторожно погладила его по бедру. Шум в ушах от ударов сердца усилился.
– Ты что делаешь? – глухо спросил Кагыр, замерев.
– Я… Ну… – Эм покраснела до корней волос. – Я…
– Да? Предлагаешь мне себя? Опошляешь мои попытки помочь и защитить тебя? Уничтожаешь дружескую основу наших отношений?
Эм отрезвела за секунду; кровь отхлынула от ее лица. Она вскочила на ноги и прищурилась.
– Вот значит, опошляю? Может, у меня к тебе чувства есть, откуда я знаю? А это, по-твоему, страшное оскорбление – лечь со мной?
– Страшное оскорбление, – Кагыр прихлопнул насекомое на запястье, – по-моему, это лечь со мной, когда ты не знаешь, есть ли у тебя чувства, а самое главное – не знаешь, есть ли чувства у меня, – голос его был злым, а синие глаза метали молнии. – Ты вынуждаешь меня уйти, неужели не понимаешь?
– Это как же так? – спросила Эм дрожащим от обиды голосом. – Я тебе так противна, что ты даже оставишь меня?
Кагыр помрачнел, пошел на нее, заставляя пятиться, пока девушка не уперлась спиной в стену. Он положил ладони на стену по бокам от нее, перекрывая ей путь к отступлению, зажал коленом ее промежность и долго прожигал ее взглядом. Так долго, что Эм начала терять остатки разума. Наконец, он оторвался от нее с самым мрачным видом, положил на кровать свой меч и деньги.
– Я не буду в этом всем участвовать. Оставляю тебе свой меч. Не забудь, на рассвете. Ковир. Счастливо.
Когда Кагыр ушел, Эм смогла выдохнуть, съехала по стене на пол и горько разрыдалась. Еще одна невосполнимая потеря. Ей было больно думать о том, что она не увидит больше друга, но горше всего ранило осознание того, что он прав.
Эм проснулась и поняла, что проспала. Она вскочила на ноги, судорожно расчесала места укусов, схватила вещи и выбежала в переулок, по дороге прилизывая волосы.
На улице царил хаос: народ в больших количествах тек в сторону площади, оживленно беседовал, восклицал.
– В чем дело? – спрашивала она у прохожих, которые не обращали на нее внимания. – Что происходит?..
– Его поймали, поймали! – крикнул ей мальчишка на ходу, – сейчас казнят!
Кого поймали? Кагыра?? Эм побежала по улице, обгоняя людей. Не может быть! Это не он! Это какой-то бандит или вор… Местная знаменитость…
