Текст книги "Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)"
Автор книги: Aquila_C
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 56 страниц)
Рыцарь поклонился и обменялся с человеком несколькими фразами.
– Как тебя зовут? – спросил на Всеобщем Симоне Борги, полный человек с проплешиной, изучая ее своими живыми глазками, и закашялся.
– Не могу сказать, господин префект. Мне очень нужно попасть к императору, уверена, он наградит тех, кто вызовется помочь нам встретиться, – Эм опять оглянулась на стоявших за спиной.
– Редкий цвет волос, – кивнул он ей, – но все же перепутать можно. Откуда у тебя эта странная одежда?
– В моем дворце прекрасная швея, – сообщила Эм, не моргнув, и как будто испугалась за свою «откровенность».
– Ты лжешь, – констатировал Борги, снова закашлявшись.
– Да, господин префект, – Эм была на удивление спокойной и собранной. – Эту одежду мне дали эльфы. Я не могу открыть Вам своего имени, потому что тем самым скомпрометирую высокопоставленных лиц, но гарантирую Вам, что император ищет меня со всей страстью, и я сама искренне жажду попасть к нему в руки.
– Если ты так жаждешь, – префект опять задохнулся от кашля, – то пусть он сам решит твою судьбу. Отведите ее в комнату для гостей, дайте поесть и умыться. Тассел, собери людей и отправляйтесь на рассвете в путь.
Ей снились ее горы. Синее небо. Освежающий ветер. Добрый взгляд бабули. Ее собака, единственный друг, которая давно умерла.
Вот ее комнатка, в которой она провела свое детство. Эм нарисовала на столе пальцем дорожку, кинула взгляд на стопку книг, присела на небольшую кровать, и сердце наполнилось щемящей тоской. Не хотелось все это вспоминать. Скорее бы проснуться.
– Я так много думала о тебе здесь, – тихо призналась девушка, почувствовав рядом присутствие другого человека.
– Я знаю, – отозвался Геральт.
– Мне очень плохо без тебя, – Эм справилась с робостью и дотронулась до его колена. Ведьмак обнял ее, поцеловал в макушку.
– Что ты делаешь, девочка моя? Зачем? – спросил он, не отрываясь от ее волос.
– Я не знаю, – щеки Эм стали мокрыми от слез. – Я хотела помочь. Избавить вас от страданий. Я не могла знать и ничего не делать. А теперь мне так хочется, чтобы ты забрал меня отсюда, и… – слезы душили ее, не дали договорить.
Он легко поднял ее, посадил к себе на колени и принялся укачивать, как ребенка, поглаживая по голове. Так хорошо, тепло и безопасно в его сильных руках.
– Ты помнишь, какой ты была? – Эм слабо кивнула. – Добрая, чистая душа. Ты любила мир, любила жизнь. Что изменилось?
– Я поняла, что ты не будешь со мной, – прошептала девушка, прижимаясь к груди любимого.
– Ты сама отказалась. И даже если так, что с того? Это повод?
– Геральт, – она посмотрела на него со всей серьезностью. – Я жила нашей встречей, тобой. Без тебя все стало бессмысленным и пустым.
– Ты ведь понимаешь, что это значит, – ведьмак погладил ее по щеке широкой шершавой ладонью. –Ты сама совершила эту подмену, подумай, может быть, настало время вернуть все на свои места? Что может быть важнее, чем твое существование? Кто виноват в том, что ты решила жить мной? И как можно было принять такое решение?
– Я не откажусь от тебя ни за что, если ты к этому ведешь, – Эм прижалась к нему еще сильнее. – Давай останемся здесь навсегда?
– Эми, родная, посмотри на меня. Посмотри. Жить чужой жизнью – худшее из всех решений. Эмоциональная привязанность – это дар, но все хорошо в меру. Если ты хочешь заполнить свою пустоту другим человеком, знай, это невозможно. И что ты можешь дать в таком случае? Вернись, начни жить. Заполни себя самой собой. Если ты хочешь быть со мной – будь. Хотя бы попробуй. Но ты сбегаешь. А теперь хочешь пожертвовать всем. Ради чего? Это твое высокомерие? Ты узнала то, что не должна была знать, влезла туда, куда не имела права влезать. Откуда ты знаешь, что, изменив путь других, ты не сделала только хуже?
– Геральт, я убила… – Эм перешла на шепот, глядя на него, как загнанный зверь. – И мне нравилось…
– Высокомерие, – вывел Геральт, глядя на нее с теплотой. – У каждого свой путь. Ты была орудием, но не решением. Постарайся думать о жизни с фатализмом. Поверь в то, что все предопределено. Прими. Прими также и то, что ты имеешь право на злость и попытки защитить себя, и то, что изменения нужно искать в себе, а не в окружающих. Твои беды перестанут терзать тебя, жизнь заиграет новыми красками.
– Ты такой умный, аж тошно, – Эми провела ладонью его по руке и в очередной раз отметила, насколько все кажется реальным. Ей стало значительно легче. – А если я тебя поцелую, ты не растаешь? Не оттолкнешь?
– Пока не проверишь – не узнаешь, – шепнул он ей, хитро сверкая кошачьими глазами. Эм оживилась, села на него верхом и взяла его лицо в свои руки, разглядывая. Щетина на проверку тоже оказалась настоящей.
– Ты так смотришь на меня, – повел он бровью, ухмыляясь.
– Скажи мне… – попросила она шепотом, проведя пальцем по таким родным плотным губам.
– Ну, постарела ты. И зад отощал, – ответил Геральт, пожмякав ее полупопия, и улыбнулся. Эм шуточно подушила его, а затем снова обняла, зарываясь руками в его жесткие волосы.
– Ну а вот это единение, счастье, тепло? Без тебя его бы не было.
– Не хочу тебя расстраивать, но ты лишь переносишь на меня свои потребности. Грубо говоря, ты сливаешься сама с собой, представляя себя на моем месте. А вот если бы ты сделала это заранее, то смогла бы прикоснуться именно ко мне…
– Боже, какой ты зануда! – не выдержала девушка и положила голову на подрагивающее от смеха плечо, разглядывая стену со следами мела. Когда-то давно она любила рисовать на ней всякие глупости, и неизменно напевала в это время. И вообще все время. И танцевала… Жизнь пульсировала в ней, энтузиазм не покидал ее, даже домашнее насилие она переживала быстро и безболезненно. Как же так получилось, что она предала эту добрую невинную девочку? Ведь у нее было столько планов, стремлений и надежд. Она предвкушала будущее, а не уныло влачила свое существование. Геральт прав; она, эта маленькая девочка, все же важнее, чем он. И не его ответственность оберегать ее.
Эм была счастлива и спокойна, заполнена. Мысли текли сами по себе, все было естественно и просто. Дыхание Геральта изменилось, близость его тела возбуждала. Он медленно гладил ее по спине, ягодицам, уткнулся подбородком в ее шею, вдыхая аромат ее волос. Эм закрыла глаза, отдалась острым ощущениям, тело стало податливым и немного заторможенным, а внизу живота сладко потянуло. Он повернул ее лицо к себе, поцеловал нежно и долго, дразня языком. Эм хорошо знала этот поцелуй, Йорвет, бывало, намеренно доводил ее так до исступления. Она улыбнулась этой мысли. А затем поняла, что происходит, и испуганно распахнула глаза.
Широкие скулы, большой нос, тонкие губы, непроницаемое выражение. Разноцветные глаза смотрели на нее в упор, чуть прикрытые густыми черными ресницами. Эм дернулась, но эльф ее не пустил.
– Ты еще здесь зачем? – прошипела она, пытаясь оторвать от себя его руки. – Верни мне любимого! – ей стало стыдно, что все так получилось. Ведь это ее подсознание играет с ней?
– Можешь лгать кому угодно, но себе, как видишь, не солжешь, – сказал он спокойно своим привычным манером. – Теперь целуй меня. Сейчас же. Сделай это хоть раз осознанно.
– Да не хочу я! – вскинулась Эм. – Сгинь! Если это мой сон, то пусть со мной будет тот, кто мне дорог!
Эльф высокомерно поднял брови, ожидая, когда до нее дойдет очевидное. Он еще теснее прижал ее к себе, и это движение заставило ее почувствовать внушительную выпуклость в промежности. Его глаза гипнотизировали.
– Признайся себе, – прошептал он ей на ухо так вкрадчиво, что у нее побежали мурашки, – ты скучаешь по мне. Я тоже тебе дорог.
Йорвет отпустил ее, глядя в ее глаза, ожидая ее действий. Эм хотела встать, проснуться. Наверное. Но вместо этого она стянула с него рубашку и стала медленно гладить его плечи, грудь, татуировку, наслаждаясь прикосновениями к его разгоряченной коже. В конце концов, это же сон, за что себя винить?
– Я тебя ненавижу, – прошептала она, прикасаясь губами к его губам, – чтоб тебя что-нибудь покарало. Но не сильно…
Эм забыла, что еще хотела сказать: Йорвет перевернул ее, положил на кровать и накрыл собой. Ей до боли хотелось, чтобы он заполнил ее, ласкал так, как он один умеет ласкать. Геральта тоже ужасно хотелось, и от этой мысли ей стало совсем не по себе. Она открыла глаза, увидела нависшую над ней туповатую грязную рожу, почувствовала во рту вкус смрада, пота, собственной крови и дико, отчаянно закричала.
– Да что же это? – удивился вбежавший Тассел, когда Эм упала с кровати, шарахаясь от него. – Что тебе приснилось? – он не решился подойти к ней близко.
Эм долго смотрела на него дурными глазами, пока, наконец, разум к ней не вернулся.
– Опять испортила вышивку, – сказала она с горькой ухмылкой и вернулась во влажную от пота постель. Только когда мужчина вышел за дверь, она выдохнула и глубоко задумалась о своем странном сне.
====== 3.11. ======
Комментарий к 3.11. Дорогой читатель, автор снова предупреждает о спойлере: в данной главе имеется выжимка из “Крещение огнем”.
Тассел сдержал свое слово. Путь к столице был неблизким и тернистым. Несколько раз в пути их процессию ожидала засада, и он неизменно защищал Эм, хоть и не отдал ей ее меча. Ночи становились холоднее, а местность – суровее. Когда группа, сократившаяся вполовину, прошла через огромные белые ворота большого города, у Эм не осталось никаких сомнений в правильности своего решения.
Рыцаря постоянно останавливали стражники с желтыми солнцами на доспехах, проверяли документы, допрашивали, и лишь после этой процедуры отпускали. Скрытая под капюшоном, девушка жадно разглядывала пеших, обозы, кареты. Дома были выполнены в одном стиле, и в глазах рябило от бесконечного белого цвета вокруг. Запахи, населявшие улицы, были самыми разнообразными, но не такими отвратными, как в Вызиме. Вымощенные улицы были на удивление широкими и прямыми. Повсеместно торчали деревянные вывески, и продавцы приглашали народ ознакомиться с ассортиментом. Проезжая мимо одной из таких лавчонок, Эм закашлялась от удивления: она встретилась взглядом со старушкой, той самой, которую когда-то в прошлой жизни встретила на болотах. Качая своей седой головой, женщина неодобрительно сверкала глазами. Невзирая на последствия, Эм решила остановиться и поговорить с ней, но старая женщина как будто испарилась в воздухе.
– Ты видел ее? – спросила Эм у Тассела, который вышагивал на своем коне с ней рядом. Он непонимающе уставился на нее, а затем вернулся к дороге.
Они двигались достаточно долго, пока не выехали на большую площадь, с которой открывался великолепный вид с горящими золотыми куполами, заполнявшими горизонт. Императорский дворец, находившийся невдалеке, по размерам и невероятному количеству охранных мер больше походил на мировое хранилище золота и мехов, чем на чье-либо обиталище. На посту группу задержали, рыцарь в миллионный раз предъявил документы, письмо, объяснил что-то на своем странном диалекте. Потом наступило долгое ожидание. Тассел подошел к Эм, подождал, пока она спешится, уже зная, что она не выносит мужской близости.
– Вот и все, – сказал он ей тихо. – Я выполнил свою часть сделки. Что бы тебя ни ждало, я тебе желаю хорошего. Попробую сделать так, чтобы меч по возможности вернулся к своей хозяйке, но ничего не обещаю.
– Спасибо тебе, – Эм поборола отвращение и слегка сжала его руку.
Ее забрал внушительных размеров мужчина с густой бородой и толстой золотой цепью, сопровождаемый семерыми вооруженными стражниками в доспехах, громыхающими при каждом шаге. Они прошли какими-то дворами и задворками, стараясь не привлекать к себе внимания. Эм краем глаза заметила буйные ухоженные заросли, фонтаны, услышала отдаленный смех и болтовню богато одетых мужчин и женщин. Пройдя через хозяйственные помещения, они пересекли длинный коридор, поднялись по лестнице, затем опять прошагали по широкому коридору, пол которого был выстлан красными коврами. Редкие прохожие старались скрыться в дверях, завидев стражников издалека. Еще одна лестница. И еще одна.
– Не трогайте меня! – взвизгнула Эм, теряя самообладание, когда бородатый протянул к ней руки и впихнул ее в помещение с очагом. Двое охранников встали возле закрывшейся двери, остальные, видимо, остались в коридоре. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, поправила одежду и волосы. Наверное, выглядела и пахла она ужасно, но вариантов все равно не было. Ключевой момент ее похода, нужно собраться для последнего рывка.
Ждать пришлось долго. Эм уже начала невольно кусать кубы, грея руки у огня, и покосилась на двоих у входа. Забрала из шлемов были подняты, а позы – неподвижны, как будто они целенаправленно изображали статуи. И они оба смотрели куда-то выше нее, почти не моргая.
Послышались торопливые шаги, дверь открылась. В комнату зашел человек с продолговатым лицом и пронзительными глазами, а за ним – еще шестеро. Его наряд не оставлял никаких сомнений относительно его происхождения. Эм отвернулась к очагу в надежде, что император подойдет ближе. И он подошел.
– Повернись ко мне, дитя мое, – сказал он повелительно.
Эм послушалась, глубоко дыша, концентрируясь.
Эмгыр вар Эмрейс, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов, выдохнул, зло усмехнулся и прогремел:
– Вынести это отсюда и закопать тихо и быстро.
Стражники на секунду замялись, бросились выполнять приказ, но император остановил их:
– Всем выйти. Сейчас же!
Совсем растерявшись, подданные быстро ретировались, прикрыв за собой дверь. Эмгыр тяжело приземлился на стул с высокой спинкой, не находя в себе сил отвести взгляд от темных глаз девушки. Она подошла к нему, положила руки на его голову, стараясь узнать то, зачем сюда пришла. Она увидела мальчика, на долю которого выпало слишком много невзгод. Увидела юношу, на которого наложили проклятье, уродующее его вид. Увидела молодую девушку из Цинтры, которая ответила на его чувства. Увидела маленькую Цири, плод их любви… Не может быть…
От манипуляций, которые она совершала над императором, у последнего потекли струйки крови из носа и ушей. Она присела, стремясь к тому, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
– Дани. Это имя ты выбрал себе? – ее голос был тихим, вкрадчивым и мелодичным. – Какими бы ни были твои мотивы, ты убиваешь свою дочь поисками. И погубишь ее окончательно, если поиски твои увенчаются успехом. Отпусти ее, она в безопасности, с теми, кому дорога. Когда закончится кровопролитное время, вы сможете встретиться, если намерения твои будут чисты.
Эмгыр дернулся.
– Я не вижу в тебе ненависти к Старшему народу, последние представители которых проливают свою кровь под твоим началом. Отпусти и их, помоги им выжить на клочке земли, Долине Цветов. Паветта… – при упоминании этого имени император вздрогнул и снова дернулся, – она верила в тебя, и даже за мордой чудовища видела в тебе что-то чудесное, за что полюбила…
Эмгыр оттолкнул ее, эти слова, воспоминания позволили ему сделать нечеловеческое усилие. В комнату вбежал худой щуплый человек с блестящей лысиной, за спиной которого звучала какофония громыхающих лат, поднял руки, и Эм упала на ковер, сотрясаемая болезненными конвульсиями.
– Уничтожь ее! – хрипел откуда-то издалека император, вытирая кровь с губ и подбородка.
Наступила кромешная тьма. Боль прекратилась. Эм встала с земли, стуча зубами от холода. Вдалеке показалась вспышка света, которая стремительно опускалась, приближалась. Девушка внимательно рассматривала ее. Очертания стали более четкими: оскалившиеся черепа, цепи, странное оружие, торчащие кости, которые были призваны наводить ужас. Они неслись прямо на нее, издавая зловещие звуки. Эм даже не пошевелилась.
Призрачный картеж растворился, словно дым. Тьма снова сгустилась. «Дай себе волю», – услышала она шипение где-то рядом с ухом. «Закончи этот кошмар», – зашипел кто-то возле другого уха, и призывы послышались со всех сторон. Девушка не выдержала, зажала уши руками и опустилась на колени.
– Нет! Нет! – пыталась она перекричать сводящие с ума голоса, – Нет! Уйдите! Прочь!
Эм протяжно закричала, выпуская всю свою агрессию, отчаяние. А затем увидела теплый свет. Все прекратилось.
Она обнаружила себя на влажной земле.
– Да вы шутите! – воскликнула она, разглядывая кустистую местность и ничего не понимая. Накрапывал дождь, который очень быстро набрал обороты и низвергся с неба густой стеной воды. Эм накинула капюшон, который никак не спасал положение, и, пожав плечами, направилась в направлении к неизвестно чему. Из-за частых перемещений и странных ситуаций появилось ощущение нереальности происходящего. Она вышла на тракт и направилась по нему вперед. Куда – и сама не знала.
«Движение – жизнь, – убеждала она сама себя, не обращая внимания на капли воды, стекающие с носа. – Кто-нибудь встретится, узнаю, где я». И только тут Эм осознала, что при ходьбе ей ничего не мешает. Ее лучший друг, прекрасный, верный и не подводящий, отсутствовал. Невосполнимая потеря! Мысль о встрече с кем-либо перестала ее радовать. Уйти с дороги? Куда? В какую сторону? Извечный вопрос. Ей хотелось пойти лишь туда, где ждет ее любимый человек с белыми волосами, который мечтает с ней быть. Несуществующее место. А глаза у него разноцветные…
– А-а-а! – зло воскликнула она, подавляя в себе желание постучаться обо что-нибудь головой. Тракт размыло, комья грязи липли к сапогам, затрудняли передвижение. Очень хотелось пить, есть и удавиться. Но ноги несли ее дальше.
***
Дождь шел весь день. Как и Эми. Часть пути она прошла, запрокинув голову назад и высунув язык, утоляя жажду, оптимистично посчитав, что погода помогла ей с помывкой. По крайней мере, ливень должен был отбить вонь. Она уже успела пожевать горькие, но съедобные листики, нашла несколько трупов, вооружившись длинным кинжалом. Им он уже не понадобится. Девушка тут же воспользовалась своей находкой: собрав в пучок пепельные волосы, она обрезала их под углом ближе к затылку. Грязная длинная мочалка в ее руке быстро поменяла свой цвет на каштановый. Она выкинула органику на обочину и продолжила свой путь.
К вечеру ноги начали безбожно гудеть и подкашиваться, как бы намекая на то, что их лимит исчерпан. Но ложиться спать в кашу из грязи, окружавшую тракт, не очень хотелось.
Девушка услышала шум впереди, и решила попытать счастья. Из-за стены дождя показался первый обоз, запряженный двумя лошадьми.
– Пппру!.. Девка! Ты сдурела? Уйди с дороги! – крикнул ей мужик на облучке, для пущей понятливости маша ей рукой. Эм отошла к обочине, пытаясь выведать хоть у кого-нибудь из длинной цепи информацию.
– Вы не подскажете?.. Где я?.. Куда вы направляетесь?.. Подождите!.. – выкрикивала она, обращаясь к проезжающим.
– Запрыгивай! – крикнула ей полная женщина из последнего фургона с надписью «ВЭРА ЛЕВЕНХАУПТ И СЫНОВЬЯ», и протянула ей руку.
Оказавшись под тентом, Эм немного расслабилась и изучила попутчиков. Полная женщина обладала хоть и маленькими, но беззлобными и живыми глазами, массивным носом и большой родинкой на щеке. Парень рядом, на вид не старше тринадцати лет, смотрел на нее с неподдельным интересом. Эм постеснялась спросить, где еще сыновья. Возможно, их участь была совсем плачевной.
– Девочка, – прервала молчание женщина, – меня Вэра зовут, а это – мой сын, Ксоф. – Эм поняла, что от нее тоже ждут имени.
– Аманис, меня зовут Аманис, – представилась Эм и очаровательно улыбнулась. По крайней мере, постаралась.
– Почему ты одна? Куда направляешься? – Вэра протянула ей чистую тряпку и плед, недоверчиво рассматривая ее замысловатую стрижку.
– Спасибо. Не знаю, – отозвалась Эм, вытирая лицо и волосы.– Я заблудилась. Шла в противоположную сторону…
– Девочка моя, в той стороне ничего нет, кроме смерти и пожарищ. Мы с трудом вырвались… – Полная женщина помолчала, справляясь с собой. – Война, сама понимаешь. Мы пытаемся добраться до темерийской границы, подальше от всего этого. Стараемся выжить. И тебе предлагаю то же самое.
Темерия. Она больше не в Нильфгаарской империи… Как это случилось? Что произошло? Далеко ли отсюда Брокилон?.. Эм одернула себя и помрачнела.
Мальчишка не стесняясь глазел на Эм, кивая в подтверждение слов матери.
– Дрожишь и есть, наверное, хочешь, такая тощая, – посетовала Вэра, ковыряясь в тряпках. – Вот возьми кофту, теплая и почти по размеру. И солонины есть немного. Да не стесняйся ты! Беда объединяет людей.
Эм справилась с комом в горле. В голове возникали ужасные образы, которыми обычно заканчивались проявления доброты. Она надела кофту, съела все, что ей дали, бурно поблагодарила. Под настойчивые увещевания Вэры девушка зарылась в тряпки, коих было в фургоне несметное количество, и заснула крепким тяжелым сном.
«Аманис», как ни странно, проснулась не от криков, шума и ржания лошадей, а от сильного удара. Было светло, а значит, проспала она добрых пол суток. Или полтора? Она увидела мальчишку, который пытался забраться в фургон, но как-то странно крякнул и вывалился обратно. И только тогда Эм поняла, что происходит.
Выскочив наружу, она вынула серую перистую стрелу из спины мальчика, нагнулась в надежде, что он еще жив. Бесполезно. Под фургоном, рядом с ней, лежала Вэра, не сводя жутких глаз с мертвого сына.
Скоя’таэли!
Эм встала, вытянула вперед руки.
– Не стреляйте! Прекратите! – она пыталась перекричать шум, визг, обнаружить нападающих, но не могла. Послышался свист, и в ее руке дернула острая боль. Рефлекторно сжав запястье и согнувшись, Эм получила стрелу в плечо, упала и поползла, стараясь не напирать на продырявленную ладонь. Кругом царил хаос; люди и лошади гибли, не имея ни малейшего шанса отбиться. Девушка, как оглушенная, не могла сообразить, что делать, куда бежать. Ползая, она чуть не погибла под копытами обезумевшей лошади.
Эльфы появились из кромки леса, быстрые, ловкие, бесшумные, и мечами добивали раненых. Один из них налетел на девочку, которая плакала и звала маму. Эм не выдержала, рванула к нему, забыв о ранах, подлым эльфийским движением выбила почву у него из-под ног, с остервенением конфисковала знакомый с лагеря меч. И отчаянно взвыла, потому что ударить не смогла.
Третья стрела прошила ей бедро, и Эм повалилась вперед. Эльф встал, забрал свое оружие и пнул ее с такой силой, что девушка отлетела на спину, на секунду потеряв ориентацию от боли: стрела, застрявшая у нее в плече, вышла наружу, оставив после себя отверстие.
– Что вы делаете?.. – простонала Эми, заглядывая в пустые карие глаза, когда скоя’таэль приблизился и нагнулся к ней. Послышался последний истошный крик Вэры. – Вы же Старший народ…
Равнодушный эльф не ответил, вцепился в ее короткие волосы и потащил за собой. Эм вырывалась, ругалась, выла, проклинала. И новые нечеловеческие крики заполнили пространство. Вскоре она узнала, кому они принадлежали: тем, кого вешали на деревья вниз головой, а потом распарывали промежность и брюшину.
Ее подтащили к дереву, накинули на ноги веревку, повесили. Кровь ударила в голову.
– Йорвету привет передавайте! – с трудом выкрикнула Эм, и попыталась плюнуть в скоя’таэля, который приготовился нанести ей последнюю рану. Вверх ногами задача оказалась трудно выполнимой.
Эльф снова схватил ее за волосы, рассмотрел ее глаза, цветасто выругался на Старшей речи и перерубил веревку. От удара о землю Эми чуть окончательно не испустила дух. Вспомнив о девочке, она снова поползла в сторону тракта.
– Я пыталась вам помочь… Монстры… Не трогайте ее… Не смейте… – Эм ожесточенно двигалась, пока не получила гардой по виску. Уронив голову на землю, она увидела насекомое, которое так же, как она, отчаянно ползло куда-то вперед, потеряв заднюю часть туловища. Кровь залила ей правый глаз. Подняться она уже не смогла.
Йеннифэр сидела за большим дубовым столом в замке Монтекальво, с силой сжимая подлокотники кресла, выполненные в виде сфинксов. Прошло четырнадцать дней с тех пор, как ее «распаковали»: во время бунта на Таннедде ее превратили в нефритовую статуэтку и вывезли в Доль Блатанна, где она пролежала в коробке полтора месяца. Последствия артефактной декомпрессии преследовали ее до сих пор. Сейчас же, на правах заложницы, в обществе десяти чародеек, она была принуждена к подробному описанию событий, связанных с Цири и Геральтом.
Филиппа Эйльхарт, владелица замка. Трисс Меригольд. Шеала де Танкарвилль. Кейра Мец. Сабрина Глевиссиг. Маргарита Ло-Антиль. Нильфгаардские чародейки – Фрингилья Виго и Ассирэ вар Анагыд. Эльфийки: королева Долины Цветов, великолепная Францеска Финдабаир – Энид ан Глеанна, и Ida Emean aep Sivney, Ведунья. И еще один стул для Цири, на которую были особые планы.
«Тайная ложа», так они себя именовали. И даже озвучивали главную цель сия собрания: защита магии, ее процветание. Конечно, на деле каждая из них защищала лишь свои интересы. И побитые жизнью, суровым императором нильфгаардки, и ослепленные жаждой власти Филиппа и Сабрина, и помешавшиеся на своих увлечениях Маргарита и Шеала.
Йеннифэр потребовались серьезные усилия над собой, когда она услышала, как холодно и расчетливо решается будущее Цири, ее девочки. За кого она выйдет замуж, что будет делать и как.
Ассирэ сообщила, что Цири нет в Нильфгаарде.
– Итак, Вильгефорц, – хлопнула Сабрина рукой по столу. – Не Эмгыр, а Вильгефорц, эта очаровашка, этот благопристойный подлюга! Провел и Эмгыра, и нас!
Йеннифэр успокаивала себя глубокими вдохами. Она ловила на себе взгляды Францески и Филиппы. Трисс, взгляд которой она пыталась привлечь, избегала ее глаз. “Дьявольщина, – думала Йеннифэр, с трудом придавая лицу безразличное выражение, – ну и влипла я. В какую паршивую ловушку я загнала девочку... Черт, как мне теперь глядеть в глаза ведьмаку...”
– Значит, представится прекрасная возможность, – возбужденно воскликнула Кейра Мец, – отыскать Цири и одновременно взять за глотку Вильгефорца! Подожжем у подлеца землю под задницей!
– Чтобы поджигать землю, сначала надо найти убежища Вильгефорца, – съехидничала Шеала де Танкарвилль, чародейка из Ковира, которую Йеннифэр никогда не жаловала избытком симпатии. – А пока что это никому не удалось. Даже некоторым сидящим за нашим столом дамам, которые, к слову сказать, не жалели на поиски ни времени, ни своих незаурядных способностей.
– Уже найдены два из многочисленных убежищ Вильгефорца, – холодно ответила Филиппа Эйльхарт, благоразумно умолчав о находке в убежище: о вмурованном в пол кресле странной формы, призванном не только обездвижить жертву, но и держать ее ноги широко раздвинутыми. – Дийкстра активно разыскивает остальные, а я бы его со счетов не сбрасывала. Порой там, где подводит магия, справляются шпионы и осведомители.
После долгих разговоров Филиппа внесла предложение перекусить и промочить горло, которое было принято с оживлением.
Трисс пыталась утешить Йеннифэр, уверяла, что в Брокилоне Геральт вне опасности и стараниями дриад выздоравливает. У нее, как всегда, когда речь заходила о Геральте, на щеках вспыхивал румянец. “Видимо, он ее тогда здорово ублажил, – не без язвительности подумала Йеннифэр. – Раньше ей не доводилось иметь дело с такими, как он. Не скоро она о нем забудет. И очень хорошо”.
На сообщение Трисс она отреагировала равнодушным пожатием плеча. Она хотела остаться в одиночестве и хотела дать им это понять.
Они поняли.
Йеннифэр стояла в дальнем углу буфета, занимаясь устрицами. Ела осторожно, все еще чувствуя боль – последствие компрессии. Пить вино опасалась, не зная, как прореагирует организм. – Йеннифэр?
Она обернулась. Фрингилья Виго слабо улыбнулась, глядя на короткий нож, который Йеннифэр держала в руке.
– Вижу и чувствую, что ты с удовольствием отворила бы меня вместо устрицы. Все еще неприязнь?
– Ложа, – холодно ответила Йеннифэр, – требует взаимного доверия. Приязнь – не обязательна.
– Не обязательна и не требуется. – Нильфгаардская чародейка повела глазами по залу. – Приязнь возникает либо в результате длительного процесса, либо спонтанно.
– То же самое и с неприязнью. – Йеннифэр раскрыла устрицу и проглотила содержимое вместе с морской водой. – Порой видишь человека всего за долю секунды перед тем, как он тебя ослепит, и уже не любишь.
– О, проблема неприязни го-о-ораздо сложнее, – прищурилась Фрингилья. – Допустим, кто-то, кого ты не распознаешь с вершины холма, на твоих глазах разрубает на куски твоего друга. Ты вообще не видишь кто, а уже не любишь.
– Бывает и так, – пожала плечами Йеннифэр. – Судьба временами выкидывает фортели.
– Судьба, – тихо проговорила Фрингилья, – действительно непредсказуема, как озорной ребенок. Порой друзья отворачиваются от тебя, а враги приносят пользу. Можно, к примеру, поговорить с ними один на один. Никто не пытается помешать, не прерывает, не подслушивает. Все думают: о чем могут беседовать два врага? Ни о чем существенном. Так, высказывают друг другу разные банальности, время от времени вставляя шпильки.
– Несомненно, – кивнула Йеннифэр, – так все и думают. И правильно поступают.
– Тем удобнее нам будет, – не смутилась Фрингилья, – затронуть некую тему. Важную и небанальную.
– Какую ж тему ты имеешь в виду?
– Тему бегства, которую ты обдумываешь. Йеннифэр, в этот момент открывавшая вторую устрицу, чуть не порезала палец. Украдкой осмотрелась, потом взглянула на нильфгаардку из-под полуопущенных ресниц.
Фрингилья Виго еле заметно улыбнулась.
– Будь добра, одолжи нож. Для устриц. Ваши устрицы великолепны. У нас, на юге, нелегко такие достать. Особенно сейчас, в условиях военной блокады... Блокада – штука очень неприятная. Верно?
Йеннифэр тихо кашлянула.
– Я заметила. – Фрингилья проглотила устрицу, потянулась за второй. – Да, Филиппа смотрит на нас. Ассирэ тоже. Ассирэ, вероятно, волнует моя верность ложе. Как же: верность под угрозой! Она уже готова подумать, что я размякну. Хммм... Любимый мужчина изуродован. Девочка, которую ты считаешь дочерью, исчезла, возможно, брошена в тюрьму... Может быть, ей угрожает смерть? А может быть... ее просто используют в качестве карты в шулерской игре? Даю слово, я б не выдержала. Немедленно сбежала бы отсюда. Пожалуйста, возьми нож. Хватит устриц, надо следить за фигурой.
– Блокада, как ты только что изволила заметить, – шепнула Йеннифэр, глядя в зеленые глаза нильфгаардской чародейки, – штука очень неприятная. Прямо-таки вредная. Она не позволяет сделать желаемое. Блокаду можно преодолеть, если располагаешь... средствами. У меня их нет.
– Рассчитываешь на то, что я их тебе дам? – Нильфгаардская чародейка внимательно посмотрела на шершавую поверхность створок устрицы, которую все еще держала в руке. – О, об этом нет и речи. Ложа может быть уверена в моей преданности. А ложа – это, я думаю, ясно – не желает, чтобы ты поспешала на выручку любимым людям. Кроме того, я твой недруг, Йеннифэр. Как ты могла забыть!
