Текст книги "Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)"
Автор книги: Aquila_C
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 56 страниц)
Гора песка, подплыв к ней, остановилась на расстоянии десяти шагов. Эм даже немного расстроилась: теперь это нечто будет сторожить ее здесь, пока она как следует не прожарится? Нет. Из песка с невероятной скоростью выпрыгнуло коричневое существо, напомнившее девушке глубоководную рыбу-воронку или большерота, которого она с благоговейным ужасом изучала в детстве. В последний момент Эм вытянула руку, создавая между ними барьер. Сила, с которой монстр врезался в невидимую стену, была настолько большой, что девушка вылетела с камня назад, перелетев через голову и повредив при падении ногу. В ушах звенело, координация нарушилась. Она достала меч из ножен, попыталась встать, протирая глаза. Хромая, она обошла камень и справилась с рвотным позывом, когда разглядела поврежденную морду напавшего на нее существа. Его рот, полный острых тонких зубов, начинался у левого края головы, и заканчивался у правого. Или наоборот. Наверное, монстр вполне мог открыть его на сто восемьдесят градусов. Когда был живым, конечно. Теперь же он не двигался, и из его пасти вытекала вонючая жидкость, просачиваясь сквозь песок. Его длинный хвост уходил куда-то под землю, и размеры определить не удавалось.
Эм убрала меч в ножны и направилась дальше. Наверное, она подвернула лодыжку. Она не чуяла поблизости источника силы, поэтому постаралась изолировать боль и не снижать скорость.
После двух дополнительных дней пути лодыжка распухла, покраснела, и нога отказалась слушаться. Пришлось сделать крюк, обнаружить пульсирующую энергию, исходящую от земли. Вода закончилась, еды не было с самого начала. Эм, поглощая энергию, с трудом сдержала себя от создания телепорта в любое другое место, подальше от пекла. Нужно найти Эмгыра. Нужно хотя бы попробовать. Да и куда ей идти? К кому? Смешно. Всадников она заметила задолго до их приближения, потеряв счет дням. Солнце уже стремилось к закату, а она была совершенно измотана бесконечной ходьбой. Присев на песок, она подождала, пока ее нагонят люди. Они трясли ее, спрашивали что-то на странной Старшей речи, вероятно, на каком-то диалекте. Эм и так не особо понимала этот язык, а в таком вот интересном исполнении и подавно. Она сняла капюшон, надеясь, что цвет ее волос сам ответит на их вопросы. Повиновалась, когда ей показали сесть на лошадь к одному из всадников, от которого сильно пахло потом, и облегченно вздохнула. Эта часть пути наконец пройдена.
====== 3.9. ======
– Гляньте на нее. Солнцем опалена, покалечена, вся в пылишше. Пьет и пьет, ровно губка, а оголодала, аж страх. Говорю ж вам, она с востока пришла. Прошла через Корат. Через Сковородку.
– Э-э-э! На Сковородке-та никто не выживет. С заката шла, от гор, по руслу Сухака. Корат едва краем задела, а и того хватило.
– На закате пустоши верстами тягнутси. Дык откедова шла-та?
– Пошто ж она така для Нильфгаарда важна, хотца знать. Кады нас префект на поиски слал, я думал, кака важна дворянка сгинула. А эта? Обнаковенная девка, помело драное, к тому ж немовля какая-та. Не-а, не знаю, Скомлик, тоё ли, что надыть, искали-та…
– Она. И не как всяка. Как всяку-то мы б ее помершей нашли.
– Гляньте-ка на ее, как жрет. Быдто б неделю ничо на зуб не имела… Эй, девка! Вкусна ль солонина-то? Хлеб-та сухой? Э?
– Пытай по-эльфьему. Аль по-нильфскому. Она по-людски не разумет. Эльфий помет, какой-то…
– И чего ж така Нильфгаарду важна? Награду обешшали, во все стороны патрули-та разогнали… Чего б это?
– Того не ведаю. А вот кабы ее как след запытать… Плетью по хребту… Ха! Видали, как она на меня зыркнула? Все понимат, внимательно слухат. Эй, девка! Скомлик я, искатель, ловчий. А энто, глянь-кось, нагайка, кнутом именуемая. Мила тебе на спине шкура?
– Довольно! Молчать!!!
Громкий, резкий, не терпящий возражений приказ прозвучал от другого костра, у которого сидел рыцарь. Эм еще при первой встрече поняла, что перепутала: этот рыцарь был в черных доспехах. Значит, им встретится в голубых. На ее счастье, простолюдины говорили на ломаном Всеобщем, которым она свободно владела.
– А ну за работу! Лошадей привести в порядок. Мои доспехи и оружие вычистить. В лес по дрова! А девушку не трогать! Ясно, хамы?
– Воистину, благородный господин Сверс, – буркнул Скомлик. Его дружки опустили головы.
– За работу! Выполняй!
Ловчие зашептались.
– Судьба нас покарала энтим засранцем, – пробормотал один. – И надыть же было префекту-та аккурат его над нами поставить, лыцаря затрахатого…
– Ишь, важный какой, – тихо промямлил другой, оглядываясь украдкой. – А ведь девку-та мы, ловчие, отыскали… Наш нюх тому виной, што мы в русло Сухака-та завернули.
– Угу. Заслуга, вишь, наша, а энтот благородный награду-та хапанет, нам едва чево достанется… Флорен под копыты кинет, хватай, ловчий, поблагодарствуй за господску-та ласку…
– Заткнись, – прошипел Скомлик. – Ишшо услышит, неровен час…
Эми осталась у огня одна. Рыцарь и оруженосец внимательно глядели на нее, но молчали.
Рыцарь был уже в летах, но еще крепкий мужчина с суровым, меченным шрамом лицом. Несколько дней пути, когда выбрались из каменных ущелий и спустились вниз, в зеленые долины, отделили их от пекла и беспросветных песков. И рыцарь, и оруженосец поначалу пытались выудить у нее информацию, задавая вопросы на необычном диалекте Старшей речи, но она не понимала и отвечать не хотела, поэтому они вообще перестали к ней обращаться. Казалось, она больше не представляет интереса. Ею занимались только мужчины, велевшие называть себя ловчими. Эти тоже пытались ее выспрашивать, и были грубы.
Все, к чему стремилась Эм – попасть к Эмгыру. Остальное не имело значения.
Они встретили рыцаря в голубых доспехах достаточно скоро, пробираясь через вересковые заросли.
– Ай-яй! – буркнул Скомлик, глядя на загородивших им путь всадников. – Быть беде. Энто Варнхагены из Сарды…
Наездники приближались. Впереди на могучей сивой лошади ехал гигант в вороненых с голубым отливом латах. Сразу за ним держался другой латник, сзади следовали два наездника в простых грязно-коричневых одеждах, несомненно – слуги.
Нильфгаардец в крылатом шлеме выехал им навстречу, сдерживая пляшущего гнедого. Его оруженосец нащупал рукоять меча, повернулся в седле.
– Стоять сзади и следить за девушкой, – бросил он Скомлику и его ловчим. – Не вмешиваться!
– Дурни, што ль, – тихо проговорил Скомлик, как только оруженосец отъехал. – Не дураки в разборки промеж господ из Нильфгаарда мешаться.
– Будет драчка, Скомлик, да?
– Как пить дать. Промеж Сверсами и Варнхагенами родовая вражда, кровная месть. Слезайте с конев. Девку стерегите, в ей наш спор и выгода. Ежели счастье привалит, вся награда наша.
– Варнхагены небось тоже девку ишшут. Ежели победят, отымут… Нас токмо четверо…
– Пятеро… – сверкнул зубами Скомлик. – Один малый из Сарды, сдается, мой свояк. Увидите, в энтой драчке наш будет верьх, а не господ лыцарев…
Эм стояла в оцепенении, страшном напряжении. Их было четверо, а не один, и эти простолюдины-ловчие явно не были намерены как-то помогать. «Я не могу, не могу убивать, – стучало у нее в голове. – Если убью, назад пути не будет».
Рыцарь в голубых доспехах натянул поводья сивки. Крылатый встал напротив. Спутник Голубого остановился позади. Его странный шишак был украшен двумя лентами кожи, свисающими с забрала и напоминающими огромные усы или моржовые клыки. Поперек седла Два Клыка держал грозно выглядевшее оружие, немного напоминавшее шпонтон, но с более коротким древком и длинным железным острием.
Голубой и Крылатый обменялись несколькими словами. Не было возможности расслышать, какими, но тон рыцарей не оставлял сомнений. Это не были дружественные слова. Голубой вдруг выпрямился в седле, резко указал на Эм, проговорил что-то громко и зло. Крылатый в ответ крикнул так же зло, махнул рукой в железной перчатке, явно приказывая Голубому идти прочь.
Эм не могла больше ждать. Она сделала пальцами знак Аард, как показывал ей Геральт, и попыталась выбить голубого рыцаря из седла. Бесполезно: слишком далеко. Она сосредоточилась, придумывая, каким образом предотвратить этот бой, как помочь выжить рыцарю, подобравшему ее в пустыне. Это ее единственный шанс безболезненно попасть в императорские покои…
Первым упал оруженосец крылатого, его грудь пробил шпонтон другого оруженосца. Двое против одного. Эм бросила взгляд на свой гвихир, висевший на ремне у Скомлика. Она не могла убить их. Каждая жизнь ценна, неповторима. Отнять у них жизнь означало отнять что-то важное у самой себя. Эм вздрогнула, вспомнив, как кинжал в ее руке вошел в шею наемника когда-то давно, в лесу. Тогда это была не она. Она опустила голову в бессилии, не желая наблюдать, как рыцари жесточайшими ударами уничтожают друг друга.
Вскоре грохот о железо, крики и топот лошадей стих.
– Позабивали дружка дружку, сукины дети, – охнул ловчий, стоявший рядом с Эм.
– Господа лыцари, чума на них и зараза, – сплюнул другой.
Слуги Голубого поглядывали издали. Один завернул коня.
– Стой, Ремиз! – крикнул Скомлик. – Куда ты? В Сарду? На виселицу торописси?
Слуги остановились, один глянул, заслонив глаза рукой.
– Скомлик, ты, што ль?
– Я. Подъезжай, Ремиз, не боись! Лыцаревы разборки не наша забота!
– Ясны громы, – сказал Ремиз, слезая с коня. – Неужто это та, котору Нильфгаард ишшет уже неделю как? – он показал пальцем на Эм.
– Она.
– Ха! Все гарнизоны ее ишшут. Кака-то важна для Нильфгаарда персона! Вроде какой-то сильный маг наворожил, што она должна быть гдей-то тут. В тутошних местах! Болтали в Сарде. Где отыскали-та?
– На Сковородке.
– Не могет того быть!
– Могет, могет, – зло сказал Скомлик, скривившись. – Взяли мы ее, награда наша! Че стоите навроде кольев? Топаем отседова, парни. Живо!
– Благородный Сверс-та, – начал один из ловчих, – вроде бы ишшо дыши…
– Долго не подышит. Пес с им. Едем прямо в Амарильо, парни. К префекту. Предоставим ему девку-та и отхватим награду.
– В Амарильо? – Ремиз почесал затылок, глянул на поле недавней брани. – Там-то уж нам палач точно! Чево скажешь префекту-та? Лыцари побиты, а вы, стал быть, целы? Как все дело на явь выйдет, префект велит вас повесить, а нас этапным ходом отошлет в Сарду… А тады Варнхагены шкуру с нас живьем сдерут. Вам-та, может, и в Амарильо дорога, а по мне так лучшей в леса податься…
– Ты ж – мой свояк, Ремиз, – сказал Скомлик. – И хоша ты есть песий хвост, потому как сестру мою поколачивал, все ж как-никак родня. Потому шкуру твою сберегу. Едем в Амарильо, говорю. Префект знат, что промеж Сверсами и Варнхагенами вражда. Встренулись, побили один другого, обнаковенная меж ими штука. Чево мы-та могли? А девку, гляньте на мои слова, мы нашли позжее. Мы ловчие. Отноне ты тож ловчий, Ремиз. Префект того не знат, всколькиром мы со Сверсом поехали. Не сочтет…
– Ты ничего не запамятовал, Скомлик? – протяжно спросил Ремиз, глядя на второго слугу из Сарды.
Скомлик медленно обернулся, потом мгновенно выхватил нож и с размахом вбил его слуге в горло. Слуга взвизгнул и повалился на землю.
– Я ничего не забываю, – холодно сказал ловчий. – Ну таперича мы уж тута токмо одни свои. Свидетелев нету, да и голов для дележки награды не больно много. По коням, парни, в Амарильо! Впереду еще добрый шмат пути, тянуть нечего!
***
Далеко уехать им не удалось. Впереди показались быстро приближающиеся всадники.
– Мародеры, чтоб их так! – закричал Скомлик, разворачивая лошадь. – В лес, всем дером!
Пять лошадей послушно повернулись и галопом направились к лесу со светло-серыми толстыми стволами. Лошадь, которая несла на себе ловчего и Эм, заметно отстала от остальных, а всадники неумолимо приближались. Девушка решила опробовать знак Аксий: сложив пальцы и послав импульс, она приказала ему спрыгнуть с седла. На ходу. И он послушался. Эм старалась не думать о том, что отправила человека на верную гибель. У нее не было выхода, разве нет? Она натянула поводья, направила кобылу по кромке, пытаясь зайти в лес как можно дальше от ловчих. Оглянувшись, она увидела, что часть всадников отделилась от группы и последовала за ней.
– Давай, моя хорошая, быстрее, – шептала она лошади, прижимаясь к ее шее. Вероятно, лошади мародеров были более выносливыми, потому как нагоняли ее с завидной скоростью. Эм вжалась в седло и послала в их сторону самый большой импульс, на какой только была способна. Она слышала ржание лошадей, крики, видела, как вздыбилась земля под копытами преследователей, и затем углубилась в чащу.
Ветви хлестали ее по рукам и лицу, шея кобылы взмокла. Она не знала, куда скачет и зачем, в глазах стало мутно, руки и ноги онемели. Прочь от людей, от опасности. Спрятаться, переждать, успокоиться. А потом подумать.
Кобыла сбавила обороты, пытаясь отдышаться. Эм из последних сил цеплялась за луку седла, пока туман в ее голове не сгустился, а онемевшие руки не повисли безвольно. Она упала на землю, подползла к ближайшему дереву и прежде, чем успела подумать о чем-либо, потеряла сознание.
Легкое прикосновение к запястьям Эм осознала еще во сне. Образ мужественного воина с белыми волосами, который решительно шагает вперед. Солнце слепит глаза. Два меча на его спине. В горле встал ком. Обернувшись, он уничтожил ее взглядом разноцветных глаз и зашагал дальше. «Я все объясню, не покидай меня, пожалуйста… Я люблю тебя…». Она хотела позвать его, но не смогла. Попыталась протянуть к нему руку, но была как будто связана. Слезы застилали глаза. Свет померк, образ пропал. «Я потеряла его»…
– Эй, давай, очухивайся! – грубый голос, смрад изо рта. Эм разлепила тяжелые веки, и обнаружила прямо перед собой туповатую грязную рожу. – Че, думала, закопала нас там, а, ведьма? Думала, не найдем твой тощий зад? А сама поспать прилегла, да? – Эм дернула привязанными к дереву руками. – О да, никаких фокусов, хе-хе. Твоих приятелей тоже нашли, чуешь кровь? – он провел грязными окровавленными руками по ее лицу, и она с отвращением отвернулась. – Че, морду кривишь, а? В тряпках таких модных, небось и ножик необычный тож твой?
Гвихир! Она повернулась обратно к грязной роже.
– Ха-ха-ха! Гляньте, как оживилась! – послышались отвратительные смешки. – Ты посмотри повнимательнее. Нас здесь десять. Чуешь, чем пахнет? Тебе к утру уже ничего не понадобится…
Он на секунду отодвинулся, приспуская штаны. Эм воспользовалась этим моментом, и с размахом ударила его по лицу сапогом. Громила взвыл, пятясь назад, закрывая ладонями лицо. Второй схватил ее за ноги, Эм выгнулась дугой, отчаянно сопротивляясь и крича. Третий взял ее за шкирку и бил кулаком по лицу до тех пор, пока она не обмякла.
– Зубы ей выбьешь.
– Тады укусить не сможет, еще одно удовольствие, – и компания противно засмеялась.
– Я теперь первый, – выступил кто-то из них, и тут же сцепился с компаньоном, и они оба повалились на землю.
Эм уже не видела этого и не слышала, от боли она не могла дышать. Казалось, ее лицо сейчас взорвется. Она посмотрела вверх своим не заплывшим глазом, и увидела в кроне соседнего дерева эльфа. Скоя’таэль… Он натянул тетиву, и Эм на секунду избавилась от липкого страха, до тех пор, пока не увидела, что целится он в нее. К нему на ветви присоединились еще двое. Пусть хотя бы так, решила она для себя. Только не это унижение и боль, не такая смерть… Многочасовые издевательства…
Один из мародеров навалился на нее, запах мочи, пота, испражнений, грязи, казалось, оседали в ее рту. Новая боль заполнила ее, заставила мысленно взмолиться. «Стреляй, эльф, стреляй наконец… В глаз, в горло…Я постараюсь не дергаться…».
Но эльф не выстрелил. Он опустил лук, глядя прямо в ее глаз. Эта сцена не вызывала у него даже интереса. Из-за слез Эм уже плохо видела, как эльфы ушли.
– Фэад… – захрипела Эм, захлебываясь собственной кровью, – прошу… Не так…
Она узнала это место. Темные буки, влажность, эти кроны. Это был ее конечный пункт, тот самый, который она уже видела. Из всех возможных кончин именно эта? Наверное, жизнь сейчас хохочет над ней, не сдерживаясь.
Как будто из-за стены послышались приглушенные крики, удары, возня. Мародер, измывавшийся над Эм, забулькал, выплюнул кровь и свалился на бок, веревка свалилась на землю. Эм дрожащими руками натянула штаны и поползла прочь; пальцы наткнулись на чьи-то внутренности. Ее вырвало. Кто-то грубо схватил ее за плечо, потянул за собой и закинул на лошадь. От этого движения болезненная пульсация в ее голове и теле стала такой сильной, что потемнело в глазах, и она снова провалилась во тьму.
====== 3.10. ======
Первое, что увидела Эм, когда разлепила глаза, была раскидистая крона бука с толстыми извивающимися ветвями. Воспоминания о последних событиях разом навалились на нее, и она застонала от омерзения и ужаса.
– Пришла в себя? – услышала она рядом низкий злой голос. Мужской. Одного этого обстоятельства было достаточно для того, чтобы впасть в панику. Эм рванулась в противоположную сторону, но сильная рука дернула ее за ногу и вернула на место. Девушка извернулась, вслепую била незнакомца до тех пор, пока он не навалился на нее, прижав ее гвихир к горлу. Эм взвыла, не в состоянии терпеть его близость, глядя на молодого человека совершенно дурными глазами.
– Приди в себя, – прошипел он, – я тебя вытащил оттуда, помнишь? – она кивнула, не понимая ничего, кроме тяжести его тела и невероятного отвращения. Все, что угодно, пусть только отойдет. Он, кажется, понял, убрал меч от горла и отстранился. Эм села, обхватив колени руками, и застучала зубами.
– Как ты это сделала? Как вылечила себя? – спросил он спокойнее, и только тут Эм обратила внимание, что боль ушла, а ее второй глаз вполне дееспособен. Она чуть пожала плечами, не имея ни одной догадки, как это произошло.
– Кто ты?
– Ци… Цирилла… Мне надо к императору…
Мужчина вскочил на ноги и пнул ближайший камень, отчего Эм опять одолела крупная дрожь.
– Ты совсем дура? – спросил он со злостью, присев перед ней. Его черные волосы упали на лоб. – Я видел Цириллу, ты – не она. Если ты решила свести счеты с жизнью, зачем же так отчаянно кричала, звала на помощь? Зачем я покромсал тех людей?
Эм молчала, стуча зубами. Скорее бы он ушел, невыносимо терпеть его общество. Мужчина задумался, убрал черные пряди со лба.
– Меня зовут Кагыр. Я в бегах. Направляюсь на север. Пойдем со мной, так будет больше шансов выжить.
– Я должна попасть к императору…
– Да сдался тебе этот император! Зачем тебе к нему?
– Эльфы гибнут… Он может помочь…
Кагыр несколько раз глубоко вздохнул.
– Значит, – подытожил он, прищурив синие глаза, – ты, жертвенная овца, умрешь по дороге к Эмгыру или под его чутким руководством, потому что хочешь попросить его спасти беззащитных гибнущих эльфов? Не хочу даже представлять, как ты намерена это провернуть. Ты больна? А ты знаешь, что сейчас идет война? Как же люди, к которым ты принадлежишь, которые гибнут тысячами вместе с детьми, младенцами? А гномы и краснолюды? А несчастный скот? – он скривил губы в усмешке. – Они не достойны твоей жалости? Может, ты просто попросишь Эмгыра не воевать и жить со всеми дружно? Или сделать так, чтобы никто не умирал, и добро захватило мир? А еще лучше – попросить вернуть время обратно, более правдоподобный вариант...
– Ты уйдешь уже? – спросила Эм дрожащим голосом. В ней закипала ярость. Кто он такой? Она не знает этого человека. Почему он так разговаривает с ней?
Он швырнул ей в ноги ее ножны, одним движением запрыгнул на коня и скрылся в зарослях.
Только спустя четверть часа Эм смогла справиться с оцепенением и встать. Главное – ни о чем не думать. Надо попасть к префекту… Она вспомнила высокомерного скоя’таэля, который отказался стрелять в нее, чтобы закончить ее мучения. Беззащитные гибнущие эльфы… Ярость снова вспыхнула в ней, стало жарко. Это все – не ее дело. Они сами разберутся! Ей нужно уходить отсюда, чтобы… Чтобы… Что? Выжить? Доброта, забота, уважение, любовь. Эм перечислила эти четыре основополагающих элемента и истерично засмеялась. Вскоре смех перешел во что-то, похожее на всхлипы.
Цири. Гелвин. Дальше она не решилась продолжить. Она забралась на кобылу, оставленную странным молодым человеком, и направилась в другую сторону.
Вскоре Эм выехала из леса. Перед ее взором открылась деревушка, раскинувшаяся у подножия горы. Это место показалось ей знакомым. Она вышла на разбитую дорогу, ведущую прямо к деревне, увидела, как люди, охранявшие проход в покосившемся частоколе, удивленно показывают на нее пальцем, и подъехала к ним.
– Ты еще кто такая? – удивленно спросил самый высокий из поселенцев, вооруженный копьем. Глаза у него были не злые, хоть и мутные. – Одна здесь? Как так?
– Мне нужно попасть в Амарильо, знаете дорогу?
– Может, и знаем, а тебе зачем? – недоверчиво спросил поселенец.
– Информация важная есть. Для префекта.
– Ты, девка, странная очень. Одна точно не доберешься, неужель не понятно? Ежели есть информанция – попробуй передать через нисаров, которые в корчме нашей сейчас засели. Все ж таки милиция. Хотя я б не советовал. Жалко тебя, дуру такую. Пропустите ее.
Эм кивнула, поблагодарила и двинулась внутрь, между старыми халупами, оглядываясь. Внутреннее беспокойство нарастало.
Корчма стояла в некотором отдалении от халуп и хозяйственных построек, отмечая, однако, середину, центральную точку всего огороженного разваленным частоколом пространства, место пересечения двух проходящих через селение дорог. Перед дверью, на ступенях, сидели два типа в кожаных куртках и остроконечных меховых шапках. Оба любовно прижимали к груди глиняные кувшины, а между ними стояла миска, полная обглоданных костей. Они молча проводили девушку глазами.
В помещении было мрачно и душно, несло дымом и жареным. Корчма была почти пуста – занят только один стол, который стоял в полосе света, падающего сквозь окно, затянутое рыбьими пузырями. За ним сидели трое мужчин. В глубине, перед топкой, возился корчмарь, грохоча горшками.
Те двое, что были на улице, зашли внутрь сразу за Эм, встали, загораживая дверь. Их дыхание за ее спиной очень ее нервировало. Наступила тишина, даже корчмарь, человек в основе своей нелюбопытный и миролюбивый, застыл с тарой в руках и удивленно вскинул брови.
– Господа нисары, – произнесла Эм твердым мелодичным голосом, – мне необходимо попасть к префекту из Амарильо невредимой. За помощь щедро вознагражу.
Мужчины изучили ее и дико загоготали, разливая кислое пиво.
– Вы слыхали? – сказал один из них, толстяк с чубом, вытирая лицо рукавом, и указал на нее толстым пальцем, напоминающим белую сардельку. – Она заплатит!
– Что здесь смешного? – прищурилась Эм, не понимая, что ее грязный помятый вид внушает искреннюю жалость.
– А ты, девка, не зря ж зашла, – сообщил один из них с красной мордой и редкими бесцветными волосами, слипшимися в космы. – Мы уж и сами намерились найти чавой-нить подходящее, а тута вон ты сама и ввалилась! – он с силой треснул по столу в знак подтверждения.
– Да! Ты эта, проходи, чего, не стесняйся, может, пожрать чего хочешь? Да не боись ты, ниче нового с тобой не уделаем! – мужчины снова загоготали.
Эм обернулась, встретилась взглядом с тем, который загораживал дверь. Он нагло вскинул голову. Ее опять бросило в нездоровый жар.
– Вы что, оглохли? – сказала она резко и зло. – Я сюда не развлекать вас пришла, мне нужно к префекту попасть. Не можете вести себя по-людски – освободите проход. Или я за себя не отвечаю.
Один из них, черноусый, выскочил из-за стола, его и без того нетрезвые блестящие глазки засверкали еще сильнее.
– Ты не забывайся, мандавошка, помни, с кем балакаешь-то. Мы тебе не лбы подзаборны, а претсавители закону. Сказано – раздеваться и на сеновал, значит, так и сделаешь. Усекла?
– В последний раз предупреждаю, – руки Эм затряслись, глаза потемнели, – с прохода, или пеняйте на себя.
– Давай ее сначала нагайкой воспитаем, а потом уж как по маслу пойдет, – предложил черноусому чубатый, и демонстративно потряс ею в воздухе. – Вишь, девка?
Вместо ответа «девка» приподняла ножны, опустив ладонь на рукоять. В корчме опять наступила напряженная тишина. Эм почувствовала спиной движение сзади, развернулась, вынимая гвихир, и одним движением разрезала обоим мужчинам глотки, заглушая их крики. Остроконечные шапки слетели с их голов, и они с грохотом по очереди повалились на дощатый пол. Следующим взмахом она распорола черноусого, начиная с промежности и до подбородка. Он упал навзничь, захрипев.
– У кого еще чешется в паху? – спросила она, скалясь, и изящно стряхнула кровь с голубоватого лезвия.
Двое оставшихся мужиков за столом одновременно встали, обнажая мечи. Эм ловко запрыгнула на скамью, стол, сломала нос одному из них ударом ноги, а другого молниеносно исполосовала накрест, не дав ему даже замахнуться. Потом она спрыгнула, проткнула первого в районе сердца и отпихнула ногой, извлекая из него свой меч. Спокойно вытерев свое оружие об одну из своих жертв, она убрала его в ножны и направилась к корчмарю, который попятился назад и обжегся о печь.
– Господин корчмарь, Вы же видели, они сами напросились. Вы знаете, в какой стороне Амарильо?
Мужик в ответ лишь судорожно замотал головой, пуча глаза, полные ужаса.
– Что насчет меня? – услышала она наглый голос из угла. Только теперь она заметила парня лет пятнадцати, привязанного к одному из столбов, поддерживающих потолок. Она подошла к нему вплотную, посмотрела в его злые зеленые глаза.
– Это ты, – констатировала она, что-то припоминая. Парню стало не по себе от ее холодных темных глаз, но он не стушевался.
– Знать тебя не знаю. Развяжи.
Сверкнуло лезвие, веревки упали. Ремень с шеи белобрысый снял самостоятельно.
– Эй! – остановил он ее у выхода, – Ты на голову больная? Посмотри, что учудила, кругом кишки и трупы, поедешь к префекту – там обрадуются, тут же колесуют! Давай с нами! Я не один, будешь седьмой…
Она даже не обернулась, вынула кошель у черноусого, схватила хлеб со стола и вышла на улицу, которая по-прежнему была безлюдной. Девушка присмотрела себе сытого и отдохнувшего коня из тех, которые принадлежали посетителям корчмы, и помчалась по улицам к дыре в частоколе.
Впереди простиралась широкая равнина. Эм бесстрастно жевала хлеб, глядя перед собой. Ни одной мысли, ни одной эмоции в ней не было, все утекло, как утекает жидкость через пробитое дно сосуда. Она была движима смутной идеей, зародившейся в момент ее функционирования, и обдумывать что-либо не имела ни малейшего желания.
День был теплым и ясным, несмотря на то, что надвигалась осень. Наверное, в этой части материка она приходила позже, была мягче.
За полдня пути ей не встретилась ни одна живая душа. И это было, пожалуй, к лучшему. Дикая растительность и нетронутая природа сменились засеянными колосящимися полями, что свидетельствовало о близости некой цивилизации.
Она увидела троих всадников слишком поздно. Можно было попробовать избежать контакта, тем более, что двое были облачены в тяжелые латы, но не хотелось. Один из них, в черных доспехах и в шлеме с крыльями, приблизился к ней на опасно близкое расстояние и загудел в шлем что-то на исковерканной Старшей речи. Эм с бесстрастным лицом немного покачала головой, давая понять, что не понимает.
Рыцарь снял шлем. На вид ему было не больше сорока, и черты его сурового лица напомнили ей того, другого рыцаря, который нашел ее в пустыне и вел себя достойно до самой гибели.
– Вы знаете Сверса? – спросила она на Всеобщем прямо и невежливо, не дожидаясь его речи.
– Это мой двоюродный брат, – рыцарь оживился и тоже решил отбросить всякие церемонии. – Ты его видела?
– Его зарубил кровный враг, не помню имени. Почти два дня пути отсюда. А слуги его бросили кровью истекать, – она покосилась на третьего всадника в простых одеждах, и тот стыдливо опустил голову.
– Так, значит… – прищурился рыцарь, и лицо его зловеще помрачнело. – А ты кто такая?
– Он нашел меня в пустыне. Помог. Меня ищут... Мне нужно в Нильфгаард. – Эм утомилась от пустой болтовни, вздохнула. – Но добраться туда невредимой, похоже, задача невыполнимая. Вы можете показать, где префект живет? Желательно такой, который не станет злоупотреблять, и пожелает угодить своему монарху.
– Симоне Борги, наш префект, вполне подходит, – конь под рыцарем нетерпеливо заплясал. – Мы тебя проводим. Отдай свой меч.
Эм напряглась, повела своего коня назад, глянула исподлобья. Пусть только попробует отнять.
– Не бойся, – сказал рыцарь мягче, – если ты та, о ком я думаю, то даю тебе слово: я лично прослежу за твоей безопасностью. Но к префекту с оружием пустить не могу.
– Тогда вернемся к этому разговору, когда доедем до префекта. И не стойте за моей спиной.
Рыцарь молчал, буравя ее серыми глазами с плотными веками. Подумав, он чуть кивнул, дал слуге поручение, отпустив его, и трое всадников продолжили путь.
Эм увидела внушительную крепость из красного песчаника, будто слившуюся со скалой, на которой была основана, задолго до приближения. Путь к этому мощному строению по живописности не сильно ему уступал. Пройдя через главные ворота с массивной надвратной башней, украшенной претенциозным гербом, троица оказалась в нижней крепости. Жизнь кипела внутри, повсюду сновал народ, видимо, ремесленники и слуги, которые с любопытством рассматривали незнакомку. Здесь располагались хозяйственные постройки, скотный двор. Дети, проводив их до подвесного моста, ведущего к верхней части крепости, наконец оставили их в покое, громко обсуждая что-то и споря. Девушка сама с трудом сдерживала любопытство, рассматривая внутреннее убранство замка, интересные домики, величавые стены и строения, остроконечные крыши. Охранялся он не менее внушительно: она насчитала минимум по двое арбалетчиков в каждой башне, а на стражников с алебардами, палашами, топорами, которые вышагивали как на оборонительных стенах, так и внутри крепости, и вовсе уже не обращала внимания.
Территория внутреннего двора была обширной и многолюдной, с множеством арок. Здесь, в этой части крепости, имелся даже колодец. Глядя на него, Эм осознала, что ее уже давно и сильно мучает жажда.
Рыцарь, который в дороге представился как Тассел, слез с лошади, вручил свой шлем оруженосцу и отправил его с поручением внутрь.
– Пойдем, – сказал он попутчице, указывая ей путь. Эм с сожалением бросила взгляд на своего друга с желтой рукоятью, которого мужчина сжимал железной перчаткой, и направилась к префекту.
Тассел провел ее по коридору к большой зале с длинным прямоугольным столом. Здесь было темно, холодно и сыро; масляные лампы сильно коптили. Стены пестрили гобеленами и коврами, видимо, хозяин не бедствовал. У очага в левом дальнем углу сидели полный человек с живыми проницательными глазками и утомленная исхудавшая женщина, плотно сжавшая рот. Эм чувствовала спиной стражников, и этот факт вынуждал ее стискивать челюсти.
