Текст книги "Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)"

Автор книги: Aquila_C

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 56 страниц)

По дороге встретились несколько всадников и телег. Видимо, ливень не способствовал чрезмерной активности. Вскоре показалась вымощенная площадь, опустевший рынок; недалеко от них располагалось большое каменное строение, длинное, с колоннами.

Йорвет спрыгнул на землю, стащил Эм, стучащую зубами от холода, несмотря на то, что куртка эльфа перекочевала к ней.

– Где мой меч? – опять прозвучал тот же вопрос, и опять в качестве ответа послужило покачивание головой.

Они зашли через главный ход, никем не охраняемый, и тут же наткнулись на группу вооруженных низкорослых мужчин с заплетенными в косы длинными бородами. Эм не узнавала никого из них.

– Долго шлындал, – упрекнул его гном с внушительной бородавкой на таком же внушительном носу. – Полная готовность. Бери лук.

– Сейчас, – Йорвет подтолкнул Эм по коридору, привел ее к двери, и на пороге чуть не столкнулся с выходящей в полной амуниции Саскией. Они обменялись взглядами, эльф почтительно кивнул.

– Эвиаллетиаэррен, – увидела она Эм.

– Саэсентессис.

– Ну, поздравляю, Йорвет. Где твое оружие, броня? Мы выдвигаемся.

– Мне нужна минута, – отозвался эльф, – и ей тоже. Поговори с ней.

– Не могу сейчас.

– Это, похоже, срочно.

– Ладно, – Саския устало выдохнула и зашла обратно в свой кабинет, такой же уютный и добротный, как и все это место. Эм последовала за ней. – В чем дело? Постарайся покороче.

Дважды просить не требовалось. Выбирая самые лаконичные и доступные выражения, девушка объяснила о Фэаде и месте, в котором он был заперт. Саския слушала внимательно, вскинув брови от удивления.

– Вот как? – драконица потерла переносицу. – И ты серьезно? Поверить не могу. Если ты ждала моего совета, то вот он: поговори об этом с Мораг. Это возможно, твой последний шанс воссоединиться с разумными расами, ты это осознаешь? – настало время удивиться Эми. – И еще: не говори об этом с Йорветом. Он столько сил потратил, чтобы найти тебя. Они ушли вшестером, и пятеро до сих пор не вернулись. Имей совесть.

Эми осталась одна в кабинете, будто оплеванная. Надо же, сколько разных оттенков имеется у такого, казалось бы, вполне определенного чувства, как стыд. Что же такого плохого в том, чтобы помочь другу? И почему последний шанс? Что еще за Мораг?

– Эй, ты, – в кабинет заглянул маленький человечек с короткой бородкой, – за мной.

– Я тебя знаю?

– Давай, побыстрее, – он скрылся за дверью, проводил Эми по опустевшему коридору до выхода, возле которого стояла статная богато одетая темноволосая молодая женщина. Глаза ее смотрели цепким глубоким взглядом, но не проявили к девушке интереса. Эм узнала эти глаза, она их видела, вот только где? ..

– Ну и погодка сегодня, да? – Сопровождающий накинул на голову капюшон. – Будто небо оплакивает то, что еще не произошло.

– Куда мы идем? – она убрала вмиг промокшие волосы назад.

– Тебе надо спать где-то. Пристроим тебя на пока, а дальше разберемся. Есть тут один домик, недавно опустел. Прям как будто ты важная какая, надо же.

Они дошли до очередного «пряничного» двухэтажного домика. Человечек явил на свет связку ключей, открыл дверь, стряхнул капюшон.

– Ну, вот, – в его голосе сквозила гордость. – Пока здесь побудешь.

Эми быстро прошлась по первому этажу. Остатки посуды, деревянные игрушки, тряпки. Кто бы ни уходил из этого дома, он торопился. Стало не по себе; она быстро развернулась и поймала человечка на пороге.

– Что здесь произошло?

– А тебе-то что? Ключ на столе.

– Я здесь жить не буду, но очень благодарна.

– Совсем что ли? – спросил он беззлобно. – А где же будешь? В луже у дороги?

– А можешь мне рассказать, кто такой Мораг и где его найти?

– Она. Мораг. Зачем тебе? Ой, ладно! И так на тебя уйму времени потратил! Пойдем, укажу.

Мораг жила на окраине. Оказалось, что город отстраивался до сих пор, и планы по его расширению были большими. Когда Эми попалась на глаза низкая хижина, выбивавшаяся из общей картины, как-то само собой пришло на ум, что она на месте.

На стук никто не ответил, а хлипкая дверь была не заперта. Эми зашла внутрь, молча изучила взглядом древнюю старушку, ковыряющуюся в тазу с зерном. Старуха отложила свое дело и тоже кинула взгляд на нежданную гостью.

– Саския прислала, да? – ее слегка скрипучий голос дрожал в унисон с руками. – Сядь у огня. Мокрая вся.

Эми послушно села на табурет, сгорая от нетерпения. Только узнать направление, и она немедленно уедет. Плевать на меч. Слишком тяжело и ненормально ее здесь пребывание. А потом, вместе с Фэадом, она пойдет другой, самой важной дорогой – дорогой, ведущей обратно к себе.

 – Не ела ничего небось? Не тошнит? – Мораг с трудом поднялась, поделилась с ней кашей, налила самогонки. – Ешь. Или ничего не скажу. – Эми не жуя, не чувствуя вкуса, поспешно проглотила все, что ей дали, кивнула в знак благодарности и принялась остервенело ковыряться в ногтях. Неужели раньше она так делала? – А теперь слушай. Вижу я по тебе, что ты не непростая барышня. С чем бы ни отправила тебя наша драконица, а цель-то всего одна: выкинуть твою идею из головы, – она похлопала по столу. – Для того здесь и сижу. Так что говори-ка прямо, без ревурансев, почему идею свою не хочешь отпустить.

Эми отмерла обратно, медленно моргнула, налила себе без разрешения еще самогонки. Потом еще раз. Мораг дала ей знак не стесняться.

– Не по-настоящему все это, – призналась наконец Эми. – Жила-была я, а потом меня не стало, и друг попал в беду. Мне нужно попасть туда, не знаю куда, вытащить его, проснуться. Я не могу больше так жить. Я очень устала.

– А что, по-твоему, настоящее? Ты ведь чуешь страх, голод, боль, счастье. Ходишь по земле, осязаешь, решения принимаешь. Это все жизнь, которая проходит мимо тебя. А другой-то не будет.

– Ясно, – Эми поднялась, – можете не продолжать. Я понимаю, правда. Спасибо за все.

– Возвращайся, когда захочешь услышать, облегчить свою ношу, – проскрипела старушка ей в спину.

Эми бесцельно шаталась по городу под дождем. Не было ни одной идеи, что теперь делать. Можно покинуть город прямо сейчас, но идти куда? Хотя бы в какую сторону света? На север? На юг? К вечеру, выбившись из сил, она решила вернуться к лесопилке, провести ночь со старыми друзьями, а утром уйти наугад, надеясь, что судьба приведет ее в нужное место. Она пригладила потяжелевшую эльфийскую куртку. Да, лучшее, что она может сделать для него в качестве благодарности – оставить его наконец в покое.

– Эй! То есть Эм! – позвал ее голос с крыльца дома. Она вздрогнула, очнулась от размышлений. – Это я, Руп, помнишь? Меня ищешь?

– Я? – она подошла ближе. – Нет, я выход ищу…

– Он в другой стороне. Да брось. Давай, посиди со мной. Ты в курсе, что правой ногой загребаешь? Накинь хоть одеяло что ли, вся продрогла. Пойдем в дом?

– Не знаю…

– Что, совсем плохо? Идем, – он завел ее внутрь, усадил возле огня, вручил хлеб, колбасу и вездесущую самогонку. – Давай, пей. Простынешь ведь.

– Такой странный день, – промямлила Эми, глядя на огонь. – Все такое странное… Кто я? Что я здесь делаю?

– Ты сегодня волшебных грибов не употребляла? – Руп вяло улыбнулся, протянул ей одежду грубого покроя. – Вот, переоденься. Я схожу за сыром и водой.

Он придвинул к огню широкое кресло, сделанное своими руками, и по возвращению обнаружил девушку в нем – переодетую, укутанную в одеяло, прикладывающуюся к бутыли.

– Закусывай, – сказал он строго и взял ее за ногу. – Да не сопротивляйся ты! Посмотрю только. Я ж на все руки. И даже на ноги. М-да, – он присвистнул, когда увидел распухшую голень. – Хреново выглядит. Так больно? – Эм дернулась. – Ясненько. А так? Понятненько. Ну, не смертельно. И спина такая же, да? Согрелась?

– Спасибо, – Эм снова сделала глоток алкоголя. – Дождь… Но зато помылась…

– Вонь однозначно отбило, – улыбнулся полуэльф. – Ладненько. Рассказывай, что за печальки в твоей маленькой дурной голове. Это все из-за спесивого женоподобного эльфа?

– Не обижай его. Он хороший. Мне идти надо, – она устроилась поудобнее. – А я не знаю, куда.

– И что же? Пойдешь из-за этого наобум, лишь бы идти?

– Я решила поверить, что судьба сама заведет меня, куда нужно, подскажет.

– Ну, завела уже. К нам. Толку-то? – он хитро прищурился. Тепло сквозило в его голосе; тепло шло от очага, оно же приятно грело нутро, обжигало горло. Неумолимо клонило в сон.

– Если бы ты хотел помочь другу, но не знал, как это сделать, как бы поступил?

– В свете сегодняшних событий? Я бы пришел в себя после долгих скитаний, привел бы голову в порядок и разработал бы план. Шастая без цели по лесам в гордом одиночестве никого не спасешь, наоборот.

– Я его боюсь, – вырвалось у Эми. – Или себя с ним…

– Так не общайся.

– Не могу…

– Понятненько, – он взял у нее бутыль, отхлебнул и почесал затылок. – Я такое уже не раз видел. Это больные зависимые отношения. Вполне бывают между родителями и детьми, родственниками, соседями… Избавляться нужно от этого безобразия.

– Вот я и хочу уехать.

 – Так не избавишься. Ты вот что скажи: чего такого ты в нем ищешь и находишь, чего в тебе нет?

– Себя? – Эм с тоской посмотрела на собеседника. – Он такой весь… Зрелый, добрый, умелый, заботливый, привлекательный, с ним ты в безопасности, а еще он себе на уме, это интересно, и способен к необычным поступкам… Как и они… Что я несу…

– М-да, звучит как-то безнадежно. А знаешь, что еще интересно? Если он взаправду такой, что тогда с тобой делает? Зачем ему с тобой возиться? Как ни крути – сплошные убытки.

– И то верно, зачем? – она даже приоткрыла слипающийся глаз в надежде на ответ.

– А вот понятия не имею, – Руп шлепнул себя по коленкам. – Ладушки. Мне еще поработать надо. Спи.

– Нет, спасибо, – отозвалась Эми еле слышно. – Мне идти надо…

– Иди, иди.

Он замер, вслушиваясь в ее равномерное дыхание. Его лицо расслабилось, будто постарело на несколько десятилетий и неестественно побледнело, а радужки потеряли цвет, стали кроваво-красными. Мужчина подошел к столу, взял длинный острый нож, кожу, и принялся за работу, но вскоре без видимой причины прервался и вышел за дверь на улицу. Прямо перед ним, под дождем, на коне сидел смертельно уставший всадник и не сводил с него разноцветных глаз.

– Здесь она, – Руп зашел обратно в дом, ожидая, что эльф последует за ним. И не ошибся.

– Я тебя вспомнил. У меня нет на эту дурь ни времени, ни сил, – сказал Йорвет раздраженно и подошел к спящей девушке. Проведя ладонями по волосам, он убрал с них стекающие капли воды, снял плащ, закатал мокрые рукава. – У нее спина больная. Есть куда положить?

– Туда, – Руп указал на койку, куда эльф перенес свою худую искалеченную неприятность. Когда же он накрыл ее одеялом и подошел мужчине вплотную, сверля его тяжелым неприязненным взглядом, тот лишь произнес: – Кастрируешь. Четвертуешь. Понятненько. Еще что-нибудь?

– Да, – Йорвет взял свою куртку, сохнувшую возле очага, и надел, – Продержи ее завтра до вечера здесь. Можешь связать ее или вторую ногу сломать, как хочешь. Используй воображение.

– Интересно, – протянул Руп уже не в первый раз за этот день, – Ну, ясненько. Бывай.

Дверь закрылась. Руп почесал затылок, зад, несколько раз покачал головой, выдохнул и вернулся к работе.

Что только не увидишь в этой жизни. Даже вот такое.

====== 4.15. ======

Эми прохаживалась в домике Рупа, тестируя новую конструкцию, созданную его руками – кожаное крепление на голень. Оно сдавливало ткани, вызывая неприятные ощущения, но зато значительно увеличивало возможные нагрузки на ногу.

– Это просто… Так здорово. Спасибо. Я думала о твоих словах по поводу зависимости. Но как же тогда люди до старости вместе? Они ведь сливаются и зависят друг от друга, иначе хочется более молодое тело у партнера, хочется новизны и прочего…

– Ты о другом говоришь. Чтобы вместе быть до старости, не обязательно зависеть. Можно просто уважать и углублять отношения. Тогда лицо партера, пусть и стареющее, будет родным по родству душ, что ли, а не из-за страхов и дерготни. Еще вот это, – Руп протянул ей необычный корсет. – Надевай на рубашку, натрет.

– Нет, не подойдет, – прокомментировала она, когда корсет был надет и затянут. – Сковывает движения. Дышать тяжело, поворачиваться, кувырки толком не сделать…

– А так ты, конечно, кувыркалась без устали? М-гм. Помню, при нашей первой встрече ты скакала, аки козочка…

– Ой, хватит! Поняла уже. Не совсем же я дура…

– Ну, раз говоришь, – Руп слегка повел плечом и как будто задумался, наблюдая за тем, как Эм скатывает шарики из свежего хлеба со скуки и запихивает их за щеки.

– В чем дело? – спросила она с набитым ртом. – Ты меня здесь до смерти продержишь? Я же вижу. Выкладывай.

– Ты мне нравишься. С тобой весело, смешно, – отозвался Руп гробовым голосом.

– С тобой тоже, – она выдвинула вперед нижнюю челюсть и наигранно нахмурилась. – Мне пора. Спасибо, пока.

Руп схватил кочергу и замахнулся на девушку со спины, но она молниеносно развернулась, ударила его по кисти, выкрутила кочергу и выбила ею почву у него из-под ног.

– Вот ты какой? – Эм нажала ему на горло загнутым концом и взяла со стола нож. Ее лицо полностью поменяло выражение. Руп чувствовал напряжение и опасность буквально в воздухе, оценил ее резкую перемену по достоинству и провалился в свои мысли.

– Мне надо было узнать, – он старался не спровоцировать резких движений с ее стороны. – Слишком быстро для человеческой женщины, но слишком медленно для ведьмака.

– В какие игры ты играешь?

– Ты все же веришь в судьбу? Убери нож, я расскажу.

– Хорошо, – она покрутила нож в руках и вонзила его в стену точно в цель – глаз птицы, герб на деревянном щите. – Слушаю.

– Каэдвен нападает. Их гораздо больше, чем обычно. Больше, чем нас. Идут с севера, собираются нас найти и уничтожить. Но мы их перехватили.

– Когда? ..

– Сейчас.

У Эм все похолодело внутри, удары сердца замедлились. Йорвет. Ее низкорослые друзья. Саския.

– Где? – спросила она хрипло.

– Подожди, – он предусмотрительно ткнул в воздух пальцем и выбежал через заднюю дверь.

– Я не могу ждать! – рявкнула Эми, зеленея от злости, и с грохотом отшвырнула кочергу.

– Вот, – он вернулся почти в тот же момент, вместе с броней и шлемом. – Надевай.

Не обращая внимания на упреки и сопротивление, он обмундировал девушку и сделал шаг назад, чтобы оценить свою работу. Эм попыталась поднять руку в замахе, сделать знакомый ей пируэт, но в результате лишь неуклюже потопталась.

– Я не могу в этой гигантской кастрюле драться! – донесся ее гулкий недовольный возглас. – У-у-у… Как в колодце! Ни руку поднять, ни напасть, ни увидеть… Довольно с меня и корсета. Снимай!

– Подожди, сейчас! – Руп снова скрылся за дверью и вернулся с кольчугой. Она была тяжела, но относительно просторна. – Учти, против силового удара топором не спасет.

– Меч есть?

– Сейчас!

– Да что там у тебя? Краснолюд по соседству живет и окно забыл закрыть?

– Вот.

Эм с недоверием посмотрела на эфес и форму оружия, вынула его из ножен, помахала. Добротный гномий меч, по весу на пределе допустимой для нее нормы.

– Потрясающе… Я, кажется, сама такие делала… Спасибо. Рассказывай дорогу.

– И это возьми, – он протянул ей облегченный арбалет с заряженным болтом. – Сильно выше не бери, точный.

– Это мне не нужно, – она отодвинула рукой предложенное оружие дальнего боя и поспешила на улицу.

– Если пешком пойдешь, к вечеру как раз успеешь! Стой здесь!

Пришлось все же подождать. Кусая губы, Эм переступала с ноги на ногу и старалась не думать о том, что сейчас происходит на поле боя.

Руп вернулся с конем, каких она никогда раньше не видела: темно-рыжий, выше обычного, с большими мускулистыми ногами.

– Это мой добрый верный друг, Лихо, – признался Руп. – Он очень… Дорог. Береги его, сохрани. А как доберешься – отпусти, он вернется.

– Ясненько-понятненько, не писай мимо куста, все будет в кружевах, – Эм подмигнула мужчине и с заминкой залезла в седло.

– Бери, – он всучил ей арбалет, – это важно. И еще. Слева! – Эм поверила, посмотрела налево и ничего необычного не заметила. – Слева, – повторил Руп, меняясь в лице, и торопливо объяснил, куда нужно двигаться.

Почему коню дали такое имя, Эм поняла почти сразу. В страхе растерять по дороге свои зубы, ее последнюю гордость, она приоткрыла рот и почти слилась с гривой животного. Он же, будто заводной механизм, почти не уставал и не потел, сбрасывал скорость ненадолго, а после нагонял привычный для него темп.

Они оба поняли, что происходит, еще издали. По реву сотен, по звукам металла, бьющегося о металл, по запаху ужаса и крови, распространявшемуся невидимым облаком.

Страха не было, была лишь холодная ярость. Лихо вылетел из деревьев на большое поле, заполненное насилием, кровью и испражнениями, яростными криками, стонами, мольбами.

И тут Эм осознала, что вышла она совсем не с той стороны, с какой следовало. Рядом с ней на помощь товарищам шел многочисленный отряд солдат, помеченных единорогом. Каэдвен. А уже в следующую секунду она интуитивно поняла, зачем ей нужен один болт: в пределах видимости находился воин на коне в необычных доспехах, который жестикулировал и отдавал приказания. Не нужно было много думать, чтобы понять, что это – лидер. Эм подумалось, что он почти великий, выдающийся, и убить его все равно что убить представителя вымирающего вида, то есть подло.

Лихо нервничал, фыркал, напоминая о той части уговора, где она его отпускает восвояси, невредимого.

– Давай, коник, еще разок, ладно? Поближе, – уговаривала она негромко, вставая на седло и балансируя, что было крайне тяжело на двигающейся лошади. В них полетели стрелы, но лучники были слишком далеко для точного выстрела.

«Это невозможно», – стучало в ее голове. Это объективно было невозможно. Слишком далеко, цель движется, болт медленный, а она вот-вот свалится с седла. Ее заметили пешие. Время вышло.

Я – этот болт, – шептала она, вспоминая уроки Йорвета. – Это мое заветное желание…

Медальон у нее на груди чуть заметно дрогнул. Положив арбалет на предплечье, она выстрелила, почти не целясь, в тот момент, когда рыцарь повернулся в ее сторону, и рванулась к своим. Подобравшись к кровавому месиву так близко, как было возможно верхом, она спрыгнула с коня. Чудовищным усилием ей удалось приземлиться на здоровую ногу, и так же, на колене, она провела последние мгновения перед нападением. Концентрация. Перенаправление сил. Если бы у нее был хотя бы Аард… Раньше она могла уничтожить их всех одним движением, теперь же предстоят тысячи.

Воспринимая их, как безликие безжизненные цели, она метко била по основным точкам прохождения артерий, в стыки брони, максимально сохраняя энергию. Они окружали; пытались тыкать в нее алебардами, копьями, но были слишком неповоротливы и предсказуемы.

Холодная ярость заполнила Эми до краев, давала ей силы, решимости причинять страдания и смерть другим существам. Но их было слишком много. «Слева», внезапно вспомнила она и отклонилась назад, уходя от удара. Из щеки хлынула кровь.

– Мымра! – кричал Гунда, прорвавшийся к ней, как таран. Он был лучшим, самым опытным бойцом среди ее друзей, и, конечно, как всегда не мог похвастаться трезвостью. – Дура! Слышала?

– Да! – Эм уложила троих быстрее, чем озвучила ответ, потихоньку приближаясь к другу, чтобы прикрыть его спину. – Все твои идеи… – она неестественно выгнулась под топором, – хороши! За них и умереть… Не жалко! ..

– Дура!!! – ревел ее друг, молотя и уничтожая все вокруг, и увлек ее вглубь смертельного вихря.

Туман. Смрад. Эм по привычке закрыла рот. Место, где она проводила часть своей жизни, предназначенную для отдыха. В голове стучало лишь одно: нужно найти меч. Она переползала через трупы, не слышала стоны и мольбы. Пальцы искали, но находили лишь кровь и чужие ткани, органы. Кто-то звал ее издалека, но она не обращала внимания. «Это все неправда, – повторяла она снова и снова. – Этого не существует. Фэад…». Она подняла голову, разглядывая высокую мужскую фигуру, появившуюся перед ней. Он стоял не двигаясь, разноцветные глаза ничего не выражали. На его шее проступила красная линия, голова отделилась от туловища и упала в жижу. Эм закричала, истошно, отчаянно, и повернулась в сторону того, кто взял ее за руку. Гунда. У него не было ноги, пальцев на правой руке, броня на груди была вмята внутрь, а в глазах стояло отчаяние того, кто боится, не хочет умирать, страдает.

– Все хорошо, – она улыбнулась через силу и тут выяснила, что ее левая рука безвольно болтается, как тряпка. Она подползла к другу, положила его голову на колени, гладила, утешала. Туман постепенно рассеивался, открывая ее взору поле умирающих и мертвых. – Так здорово, что ты есть, – призналась она шепотом другу, зажмурившись. – Помнишь наши горы? Все не зря. Все так, как должно быть. Совсем не больно… Смотри, какое небо…

Когда он перестал дышать, Эм с трудом отрезала косу с его бороды, убрала и легла ему на грудь. Ей не хотелось видеть, что вокруг, знать, что и она участвовала в этом. Не хотелось думать, чувствовать. Она попыталась забыться, вернуться в туман, чего никогда не предположила бы раньше, но движение рядом с ней привлекло ее внимание. Это был Руп. Если бы у Эми были силы удивляться, она бы обязательно это сделала, особенно после того, как его лицо изменилось до неузнаваемости, будто кто-то натянул кожу на затылок и отпилил нос, а из его рта не показались конусообразные зубы, которыми он разодрал ей шею.

Эм вскрикнула, дернулась, разливая горячую воду из бадьи.

– Не дергайся, – приказал знакомый голос. Эми перехватила руку возле плеча, посмотрела на длинные пальцы, прижала их к щеке в безотчетном порыве. Живой. Или она опять бредит?

– Не вздумай больше умирать… Больно, – пожаловалась Эм.

– Я закончил, – Йорвет отрезал нить, которой зашивал глубокую рану над лопаткой, и заглянул ей в лицо с нескрываемым волнением.

– Мне такой сон приснился… Мне и сейчас… – Эми замолчала и притянула его к себе со стойким намерением поцеловать.

– Нет. – он убрал ее руки мягко, но настойчиво.

– Из-за той эльфийки?

– Тебя это не касается, – отрезал Йорвет и взял тряпку, которой ее обмывал.

– Я голая… Я голая! – заметила она с ужасом. Эльф не отреагировал. – Черт знает что… Хорошо… Я тоже помню тебя, выглядывающего между моих ног…

– Это что, смутить меня должно? – отозвался он равнодушно. – Сообщи, как я должен реагировать, не люблю угадывать.

– Уйди. Уйди! – закричала Эми, ударила его в грудь мокрыми ладошками и только теперь заметила, что он весь в грязи, крови, еле стоит на ногах. – Йорвет… Нет! Не уходи! Стой! Иди ко мне…

– Отпусти меня.

– Это была не просьба, – она встала и принялась его раздевать. – Теперь моя очередь.

Йорвет слишком устал, чтобы спорить, и ванна на самом деле была ему необходима. Раздевшись, он вытеснил собой часть воды и терпеливо ждал, пока Эми не обмоет его и не осмотрит многочисленные порезы.

– Ты очень красивый, – призналась она честно и вылила ковш воды на его намыленную голову, едва не задевая своей грудью. – А помнишь, как мы на дереве? ..

– Да.

– Я раньше часто об этом думала, теперь я помню. А как ты мне показал дух леса?

– У меня хорошая память.

– Вот ты такой неприступный и холодный, – прошептала Эми, хитро улыбаясь, —, а я вижу под водой, как ты на меня реагируешь.

Йорвет посмотрел на нее, как на полоумную. И тут она догадалась.

– Это все наяву, так? И на поле… Там… – она обмякла, закрыла лицо руками и почувствовала под пальцами стянутую кожу нового шрама на щеке.

– Эм, – смягчился эльф, когда она дернулась из бадьи и обернулась теплым полотенцем.

– Не надо. Все нормально. Где здесь можно поспать?

– Где хочешь.

– Спасибо.

Движения ее были заторможенными, словно ее недавно оглушили. Она не обратила внимания на его зов. «Нет меня. И, видимо, уже не будет».

====== 4.16. ======

Спала Эми очень плохо. Ее терзали мрачные образы, обрывки воспоминаний, незавершенные события. И смерть. Она встала, совершенно разбитая, не сразу вспомнила, где она, что было накануне. Фэад. Ее задача, выполнение которой зашло в тупик. Нужно было действовать, на нее давило бремя беспомощности и отсутствия времени.

Возле кровати она нашла свой корсет, крепление на голень и простое домотканое платье, длинное, почти до щиколоток. Не самая удобная одежда для того, кому предстоит долгий путь, полный опасностей, но все же лучше, чем разгуливать по округе голышом.

В этом доме ей еще не доводилось быть. Пригладив волосы, она вышла в коридор и зашла в соседнее помещение – как выяснилось, кабинет, в котором царил патологический порядок. Йорвет, кто же еще. Здесь же был ее славный меч, некогда принадлежавший Эрриадану. Или Фэад пошутил? .. Не раздумывая, она отрезала подол платья, укоротив его до колен, и водрузила меч на спину.

– Может, хватит уже хозяйничать на чужой собственности? – раздался голос Йорвета с первого этажа. – Спускайся!

Эми была зла на себя, и потому ей ничего не стоило спроецировать негодование на эльфа. Она сдвинула бумаги, чернильницу на его столе и с чувством выполненного долга спустилась вниз.

– Ну и вид у тебя. Сядь.

– Ты умеешь готовить? – Йорвет, наряженный в рабочую одежду, хлопотавший у плиты, изумил ее до крайности.

– Что в этом такого необычного? Я так понимаю, ты – нет? – он перемешал содержимое кастрюли, тщательно отряхнул деревянную ложку и положил ее на тарелку – видимо, в целях соблюдения своей патологической чистоты.

– Нет, – Эми вспоминала, слушала себя и удивлялась все больше, – я прекрасно готовлю, веду хозяйство, могу сносно управлять владениями, научилась печь чудесные пирожки с мясом и травами, ведь они нравились…

Она замолчала, смутно припоминая Геральта, ее видения о его жизни. От этого ей в прямом смысле стало плохо.

– Что с тобой случилось вчера? Ты была в каком-то трансе. Что это было?

– Не знаю.

– Но ты помнишь, что произошло?

– Примерно.

– Мы нашли тебя на поле, – Йорвет знал, что еще долго не сможет забыть ее, всю в крови, среди убитых, с вывихнутой рукой и головой краснолюда на коленях. – Ты не реагировала ни на что. Где ты была тогда?

– Не знаю, – упрямилась Эми, прекрасно распознав в его голосе и беспокойство, и желание услышать откровения. Йорвет поставил перед ней тарелку с овощами и ароматным блюдом неизвестного происхождения, дополнил завтрак хлебом и молоком.

– Это какая-то эльфийская еда?

– Это едабельная еда. Ешь. С мечом удобнее за столом сидеть, да? – Он положил на стол монеты. – Купи себе одежду, а то народ помрет от смеха. Встретимся через два часа возле каменного здания, ты его помнишь.

– Подожди, – Эми сжалась и опустила глаза в пол. – Я… Я хотела извиниться за… Я вчера… Нехорошо получилось… Ведь я… – Йорвет намеренно молчал, продлевая ее агонию. – Вчера я… Как бы… Лезла… Ну… К тебе… Я…

– Ничего, – сжалился он. – Я уже привык. В том числе и к твоему идиотизму, как ни странно. Как закончишь – выйди на улицу.

Эми стиснула зубы, покраснела и захотела что-нибудь в него швырнуть, но еду было жалко терять. Пока она думала, как получше ему навредить, дверь за ним закрылась. Она была готова поклясться, что слышала смешок.

– Ужасный, несносный тип! – повторяла Эми, набивая рот пищей. – Ненавижу! Мерзкий, гадкий…

Когда еда на столе закончилась, а сама она отвалилась, словно обожравшийся кот, план явил себя на свет: она не будет покупать одежду, мыться и выходить на улицу, раз он приказал обратное. Вообще. Месть казалась идеальной, но все же что-то ее смущало. Возможно, ставшее почти родным ощущение собственной дурости. И все же, что там, на улице?

– Эй-ей, Мымруся! Ну, вышла наконец! – обрадовался Талорк, ожидавший ее на скамье. – Ну! Ну! – он потрепал ее, помял.

– Друзья, – Эми обняла по очереди четверых краснолюдов. – Что же вы? .. Ко мне? А почему не зашли?

– Вот еще, – фыркнул Алоф, тряся косматой бородой. – Терпеть не могу этого остроухого козла, ходит, как павлин, плюет на всех, верблюд паршивый…

– Да, как начнет своей плоской мордой во всех тыкать и гавкать – туда, сюда, так и хочется его… – Хортар провел толстым пальцем по шее.

– Зря вы, просто вы его только с одной стороны знаете, а вообще он заботливый и мудрый, думает о всеобщем благополучии… – Эми будто совсем позабыла об утренней ситуации.

– А-а-а, забыл, что у тебя чердак протек, – Алоф поцокал языком, изображая капли дождя, стекающие с прохудившейся крыши, и раздраженно махнул на нее рукой, сбрасывая ее мнение со счетов.

– А ты чего такая? – сменил тему Талорк. – И смех, и грех! Хотя надо отдать должное твоей левой ноге. Красивая.

– Спасибо, – Эми пристроилась между друзьями на скамью. – Так рада, что вы целы… Очень прошу вас, берегите себя…

Краснолюды переглянулись.

– Ладно, я скажу, – начал Алоф. – Слушай, ты знаешь, что такое «выскочка» и почему ее не любят?

– Да, конечно.

– Я все же поясню. Выскочка – это баба малолетняя метр в прыжке, которая – внимание – выскакивает из-за деревьев там, где ей быть не положено, показывает на лошади фортели и с недоступного расстояния попадает в того, на кого пол отряда зуб точило с прошлого лета. И это не все! Не отвлекайся! Еще выскочка забегает в самое пекло и начинает рубить мужиков направо и налево, как заправское чудовище. А в конце, вся в кровищщи, выживает. Сечешь?

– Я боялась за вас, хотела помочь…

– Себе помоги, – насупился Хортар. – Ты тут пару дней всего, а уже весь город против себя настроила. Прям Махакам опять! А мы хотим, чтобы ты смогла прижиться здесь и дни спокойно проводить!

– Но я не могла вас бросить…

– Бабы жрать готовят! – перебил ее Алоф. – Детям люлей навешивают, мужикам своим дают… Что они там еще делают? .. – он глянул на соседа в поисках поддержки.

– Не лезут в мужские дела. Не выскакивают! – подсказал Хортар.

– Точно! Не выскакивают! Сечешь?

– Ясно, – Эми поскрипела зубами. – Еще что-нибудь?

– Да, – Талорк протянул ей брошь в форме ящерки. – Хрумме велел передать. Любим мы тебя, дуреха, добра желаем. Слушайся старших.

– И переезжай к нам, не хер вокруг этого мудилы-переростка вертеть хвостом, ничему путному не научит, – велел Алоф. – А мы авось крышу твою подлатаем.

– Я вас тоже очень люблю, друзья, – Эми сгребла в охапку всех, до кого смогла дотянуться.

Эми пошла не на рынок, а прямиком к местному ремесленнику – гному, как ей посоветовал Талорк. Он предоставил ей отличного качества плотные штаны, рубашки, высокие ботинки, куртку и прямо на месте, на ней, подогнал. У него же она взяла добротную дорожную сумку, и только тогда вспомнила о Рупе. С самого вечера она гнала от себя мысли о нем. Что за странная фантазия относительно его перевоплощения? Боясь, что это может оказаться правдой, она тянула время, сколько могла, но все же нельзя было совсем игнорировать того, что был добр, оказал помощь в трудную минуту.