Текст книги "Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)"
Автор книги: Aquila_C
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 56 страниц)
Малей говорил о том, что они добрались, был этому рад; Эм же, напротив, была чрезвычайно подавлена. Еще на корабле она поняла, что бесконечное ожидание – не ее конек, особенно когда нестерпимо хочется вернуться домой. Вернуться к нему. Однако было еще что-то, что Эми поняла: своими действиями она усугубляет ситуацию. Это не игра, и ей есть, что терять. «Мне есть, что терять», – повторила она про себя несколько раз, чтобы унять беспокойство и нетерпение. Если пораскинуть мозгами, ситуация не так уж и плоха. Да, Эми не может вернуться сама, но есть и другие пути! Если Геральт и Вилена по каким-то причинам отказались от идеи о спасении, остается Фэад. Он обязательно что-нибудь придумает, надо только подождать. Десять, двадцать, тридцать лет… Учитывая ее текущее положение и мутацию, это не должно составить проблему. Насколько Весемир старше Геральта? Вероятно, намного больше десяти лет.
– Десять лет, – проговорила Эми одними губами, побледнела и села. Десять лет, когда не знаешь, как прожить один день. Тридцать лет… Рука сама потянулась к спрятанной за пазухой бумаге. Эми сквозь слезы посмотрела на портрет мужчины, остро чувствуя свою уязвимость и нужду в поддержке, и вспомнила про другую бумагу, украденную из убежища. Откуда Саэрос взял этот рецепт? Как он узнал, что можно с его помощью путешествовать разумом сквозь время и пространство? Если у зелья летальный исход, кто ему об этом рассказал? Ведь это невозможно, как ни крути. Получается, нет никакого летального исхода. Она сможет попасть домой хотя бы на короткое время, чтобы утешиться; более того, возможно, она сможет делать это регулярно. Эм облизнула губы, в ее глазах вспыхнула надежда. Что это такое – путешествовать разумом? Чародеи умеют работать с тонкой материей. Вилена умеет. Они смогут общаться, пусть недолго и пока непонятно, как, но… Сейчас эта мысль стала для нее спасением, полностью ее захватила. Вместе они придумают, как ее вытащить, выяснят, где она! Не придется ждать в тоске и маяться, можно действовать, приблизить тот день, когда она окажется в месте, которому принадлежит! Да пусть даже это зелье в пасти у самой Серафиды, ее ничто не остановит!
Эм собралась было вскочить на ноги, но остановила себя волевым усилием. «Мне есть, что терять», – опять повторила она, глубоко вздохнула и заставила себя вспомнить, как мучительно и страшно было помирать на корабле после бури. Ведь есть еще второй вариант: летальный исход проверен, в отличие от других эффектов зелья. Она просто отравится, и все.
Девушка с силой сжала лысую голову. Ждать. Нужно ждать. Найти себе занятие, думать о хорошем. Боже, как тяжело на душе.
– Забери меня отсюда, – прошептала Эм, крепко зажмурившись, чтобы не расплакаться, и повернулась на шорох.
– Проснулась? – Малей заглянул внутрь домика сквозь отверстие. Несмотря на то, что он сразу догадался о состоянии Эм и его причинах, он предпочел сделать вид, что ничего не заметил, ловко запрыгнул внутрь и настойчиво принялся ее поднимать. – Пойдем, тут столько всего интересного! Я тебе все покажу. Э-э-э, – пресек он попытки сопротивляться, накинул ее руку на плечо и вручил несколько листков пилиеги, – сначала все посмотришь, потом уже решишь, хочешь ты смотреть, или нет. Осторожно, вот так…
– Ты Керра не видел? – Эми тщательно прокашлялась, но голос все равно был осипшим.
– Сдался тебе этот Керр, – пробурчал мальчик с большим неудовольствием. – Я не хуже него буду.
Эм остановилась. Глаза привыкли к солнечному свету, однако не к такому пейзажу. Перед ее взором открылась поляна, покрытая светло-зеленым ковром, посреди которой стояло невиданное дерево: гигантское, с выпуклыми переплетающимися элементами. Его крона разошлась в стороны, образуя площадку, на которой, Эм это четко видела, сидел еще один лысый человек и будто молился.
– Олган? – девушка с надеждой глянула на Малея.
– Нет, – мальчик покачал головой, быстро приободрился. – Видишь, он хранит это место. Посмотри наверх.
Эми послушно запрокинула голову, вгляделась в бирюзовое небо. Ничего необычного.
– Там есть такая штука, которая нас защищает, – подсказал Малей, описывая ладонями полукруг.
– Плохо, – отстраненно заметила Эм. – Значит, не все здесь так гладко, как хотелось бы…
Девушка запнулась, открыла объятья любимой мяшке, спешившей ей навстречу. Она успела соскучиться по этому нежному и чистому созданию с бархатными ушками и большими детскими глазами.
– Пойдем со мной, – приказала она человечку с наигранной строгостью. – Малей нам все покажет. Видишь, какой он взрослый и серьезный!
Мяшка повернулась к насупившемуся мальчику, оценила его зрелость и серьезность и прыснула в кулачок.
– Смейся, смейся, – Малей выпятил губу и направился дальше, – посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь это!
– Что? Что – это? – выведывала Эми, взяв мяшку за руку и поспешив за мальчиком.
– Не скажу!
– Ну Малей…
– Покажу, – смягчился он, показывая дорогу.
Идти пришлось недолго. После поляны начинался склон, ведший к берегу, покрытому мелким песком. Там, среди скал, в бухте, открывался великолепный вид: шум небольших волн, ласкавших берег, свежий ветерок, каменистый утес, горизонт, переходивший в ясное небо. Справа виднелись величественные силуэты кораблей, которых было никак не меньше десятка. Но удивительнее всего была вода: она была светло-голубой, такой, к какой Эми привыкла с детства. Далеко от берега, после ровно очерченной линии, она снова становилась розовой – по всей вероятности, там заканчивался защитный купол магов.
Эми насладилась тем, что увидела, изучила местных, которые, закатав штанины, собирали и сушили удивительной формы водоросли, и решила последовать их примеру. Зайдя в воду по колено, она с улыбкой осмотрела дно, запустила пальцы в воду, со смехом выпрямилась и выскочила на сушу.
– Они щекотятся! – радостно сообщила она Малею, имея в виду маленьких, с пол пальца, морских животных, снующих по дну.
– Привыкнешь, – мальчик, с видом знатока, довольный ее реакцией, дал ей немного времени и потянул дальше – чтобы обрушить на нее всю полученную накануне информацию.
К вечеру у Эм, пресыщенной впечатлениями, начала пухнуть голова. Она узнала все о воде и водорослях – как их сушить и почему при сушке они становятся синими, как обрабатывать, как разделять на нити, пользоваться диковинными приборами, с помощью которых получалось синее полотно. Потом девушке подробно объясняли про создание и ремонт кораблей, материалы, уход. Когда Эм откровенно заскучала от кораблестроения, Малей отвел ее на поле пилиеги и других полезных растений, рассказывал про особенности их роста и употребления, объяснял, что делают местные и зачем. Эми очень старалась быть прилежной ученицей, внимательно слушала, поглаживая бархатные ушки друга, но мысли постоянно уплывали куда-то вдаль. Она не успела узнать, чем отличается хаксос от убакса, и вдруг обнаружила, что Малей вновь вернулся к пошиву одежды, намекая, что может устроить ей такой же наряд, как у эльфийки. Видимо, платье было для них чем-то из ряда вон выходящим. Воспоминание о смерти Анареис вызвало в Эми новую волну грусти. Молодая, красивая, загадочная, она не заслужила такой участи. У нее вся жизнь была впереди.
Солнца постепенно скрывались за закатом, окрашивая небо в новые краски. Девушка, оглядываясь, прикидывала, как вернуться обратно к дому – туда, где она пришла в себя, уверенная в том, что это теперь ее жилище. Масштабы поселения Корункана изумляли не меньше, чем его содержимое и трудолюбие жильцов, поэтому сходу определить направление не удавалось.
– Устала? – догадался Малей, разочарованный окончанием их общения. Эм кивнула. – Тогда пойдем, покажу, где мы спим.
Мальчик повел ее тропой, заросшей кустарником, к пригорку, за которым, как выяснилось, находился своего рода лес. Эм не стала бы употреблять это слово в отношении данного скопления невысоких деревьев, поскольку они совсем не походили на то, что она привыкла называть лесом: эти растения имели тонкий витиеватый ствол, а их ветви, украшенные длинными разноцветными соцветиями, клонились к земле, отдаленно напоминая плакучую иву и создавая подобие шалаша.
Обогнув приличное количество деревьев, внутри которых слышались тихие разговоры, Малей выбрал одно из них, отодвинул мягкую крону и юркнул внутрь, затащив туда и растерянную Эм.
– Она? – спросил у мальчика пожилой мужчина, сидевший у ствола по соседству с Кале, напуганной матерью Малея.
– Она.
– Очень рад, – мужчина потрепал в полутьме обалдевшую девушку и заставил сесть рядом. – Рассказывай.
– Что? ..
– Откуда ты, кто ты. Много про тебя слышал.
– Это дед мой, – пояснил Малей.
– Я… – Эм замолчала, перевела взгляд на Кале. Что тут скажешь? Хорошо, что женщина теперь пристроена, под опекой родственника. Он найдет способ достучаться до сына, объяснить, что поступки часто продиктованы существующими возможностями, а не намерениями причинить вред. Эми поняла, что от нее ждут ответа. – Я пришла издалека.
– Должно быть, – мужчина кивнул. – И как ты сюда попала?
– Это все Дидо, – откровенно призналась Эм. – В своем мире я погибла и попала в другое измерение, откуда он меня вытащил и вылечил, чтобы отправиться в недры и спасти Божественный свет…
Еще Дидо говорил о могучем и великом Саэросе, который на деле оказался недальновидным высокомерным эльфом, якобы съеденным Корунканом, и о Серафиде – мерзкой твари, а также о празднике, Правилах, Коллегии и тому подобной чепухе. Скорее Дидо был из другого мира, по крайней мере, жил он точно не здесь.
Мужчина издал нечленораздельный звук, и Эм криво улыбнулась в надежде загладить неверное впечатление. Очевидно, трудно было придумать достойный ответ только что услышанному бреду.
– Деда, нам пора отдыхать, – выручил ее Малей. – Потом разберемся.
– Угу…
– Идем, – Мальчик дернул ее за собой, прошел еще немного и пригласил в другую пустовавшую крону. – Здесь мы будем. Я думал, тебе тут понравится, потому что если вот здесь лечь – видно небо. Попробуй.
Эми поудобнее утроилась на траве, понаблюдала за темнеющим фиолетовым небом.
Все равно все здесь было чужое. Все равно безумно хотелось домой.
Малей заснул почти сразу. Недвижимый, он покрылся травяной паутиной, медленно его оплетавшей. Эми же, ворочаясь от необъяснимого беспокойства, постоянно прерывала процесс и никак не могла успокоиться. «Пора домой, – навязчиво стучало в ее голове. – Пора домой». Утомившись от созерцания неба и тяжких мыслей, девушка вынырнула из кроны и долго бродила по безлюдным окрестностям, освещенным новой, желтоватой, звездой, обнимая себя за плечи. Ночью все выглядело по-другому, пустынно, мрачно, тихо. И одиноко.
Сама не заметив, как, Эм вышла к поляне и огромному дереву с еще одним представителем “коллегии” внутри. Пока все спят, он здесь, такой же потерянный, брошенный, как и она. Или нет? .. Сомнений в том, что он не расположен к разговору, не было, и девушка побрела дальше, вдоль домиков. Теперь стало ясно, почему их было так мало, ведь большая часть населения жила под деревьями.
На берегу, в бухте, по-прежнему шумел прибой, торчали мачты кораблей, и свет звезды отражался в темном море. Нет, тоска и здесь ее не отпускала. Эм запрокинула голову, рассматривая причудливые тени скалистых стен, и заприметила наверху, вдалеке, небольшую фигурку, сидящую у края. Кто-то еще не спал этой тихой теплой ночью.
Развернувшись, Эми отправилась на долгие поиски пути к вершине.
– Надо же, – громко обратилась она к своей находке, подходя со спины, – сам Керр решил объявиться после таинственного исчезновения! Неудивительно, ведь теперь опасность миновала. Ты знаешь, что такое трус, а? Есть у вас такое слово? Это тот, кто бросает своих товарищей в беде, спасая свою шкуру. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Так было лучше, – тихо отозвался молодой человек, прижимая подбородок к груди.
– Для тебя-то? Не сомневаюсь!
– Я все думал… Я думал, когда ты найдешь это место? .. Здесь… Хорошо…
– Да что с тобой? – насторожилась Эми, обратив наконец внимание на его подавленный голос и позу. Она присела с ним рядом, пригляделась к изящному гребню, украшенному самоцветами, который он вертел в руках, и неприятная догадка остудила ее пыл.
– Керр, это ее? .. Это принадлежало Анареис?
Молодой человек слабо кивнул.
– Наше… Наше место. Здесь. Саэрос тоже его любил… Он погиб здесь…
Эми замолчала, уставилась в пространство перед собой. Она до боли сочувствовала Керру и одновременно осознавала, что ничем не может утешить его в этом горе. Она и сама боялась смерти любимого человека больше, чем всего остального, вместе взятого.
– Я… – Керр надолго замолчал и выдавил шепотом: – Я любил ее больше всего… Она – это все…
– Мне так жаль, милый, – Эми сжалась, обняла друга за плечи. – Если бы ты знал, как мне жаль, если бы я могла…
Керр кивнул. Слова были ни к чему, они ничего не меняли, не исцеляли.
Так, сидя рядом, в тишине и тьме ночи, они побыли вместе, пока Керр не встал и, чуть пошатываясь, не побрел прочь.
====== 6.15. ======
Дни тянулись бесконечно медленно, не в пример нарастающему с каждой минутой беспокойству. Эм приноровилась к жизни в обители Корункана, воспитывала в себе терпение и мудрость, занимала себя посильной помощью местным, участвовала в их жизни и труде, радовалась их простодушию и работоспособности. Но ближе к рассвету, после встреч с Керром, подолгу ворочаясь на мягком травянистом ковре и отворачиваясь от манящих звезд, она неизменно засыпала с рецептом в руке. Так пристрастившийся к бутылке человек обнимает ее, но не осмеливается откупорить из-за боязни необратимых последствий. Возможность попасть домой хотя бы мыслями занимала ее все время, необъяснимая тревога подталкивала к эксперименту, и лишь страх погибнуть, потерять возможность вернуться, останавливал от рискованного шага.
В жизни, рано или поздно, у всех случаются обстоятельства, при которых сделать что-либо невозможно, но на этом сама жизнь не заканчивается -так внушала себе Эми с утра до ночи, так отвечала она на назойливые призывы подсознания и утешала истерзанную душу. Многие при этом умудряются пересилить себя и научиться ждать, терпеть, думать головой. Чем же она хуже?
Сидя на излюбленном месте, на возвышении, под красивым пышным растением, девушка наблюдала за тем, что происходит вокруг. Все эти существа, занятые делом, тоже так умеют. Они научились выживать, справляться с тоской по дому; они пережили переоценку ценностей и страшные для них открытия, которые не вязались с информацией, внушаемой с самого рождения. Эми с любовью окинула взглядом мяшек, жердей, людей и других непривычных существ, занятых работой. Каждый стал ей по-своему дорог, как и это место. Пожалуй, только уродцы с раздвоенными носами были неприветливыми и выбивавшимися из общего уклада, скорее из упрямства, нежели от природного несоответствия.
«Пора домой», – всплыл в голове тревожный зов. Эм подалась вперед, вскочила на ноги и почти бегом отправилась к Малею. В это время он обычно играл в нудную запутанную игру с фишками. Ну и пусть. Все, что угодно, только бы отвлечься.
– Совсем она плоха, – отметил один из игроков, косясь на застывшую Эми. Всем давно стало ясно, что в таком состоянии она не воспринимает действительность и бесполезно ждать от нее реакции.
– Погодите, очнется и метаться начнет, – вставил Фок, покусывая тонкий стебелек во рту. – Даже смешно.
– Ничего смешного! – Малей погладил девушку по руке, безрезультатно стараясь вернуть ее к игре.
– Смотри, смотри, сейчас очнется, скажет, что пора домой, и туда-сюда ходить будет…
– Да помолчи уже!
– Нет, так невозможно. Давайте без нее.
– Эм, ты как ответишь? Как ходить будешь?
– Эм…
– Очнись же…
– А? .. – Девушка часто заморгала, поднялась. – Нет… Мне домой пора… Мне правда пора! ..
Эми, круто развернувшись, отошла от группы, осознала, что ее поведение непонятно окружающим, вернулась, открыла рот и, под влиянием всепоглощающей тревоги, опять поспешила прочь. Она уже сотню раз ходила к дому Зигора, мага, разбиравшегося в травах и компонентах, стояла возле входа и уходила. Сотню раз она прокручивала, как заставит его сделать эликсир, выискивала по территории, наблюдала издалека. И ничего не делала. Сегодня была не его очередь хранить защитный купол, а жаль, ведь его занятость останавливала от дурости. «Это глупо, – повторяла она. – Всего-то надо подождать. Зачем себя травить? Никакого смысла. Хочу попасть домой, а попаду в вечную пустоту. И тогда точно все будет потеряно».
Девушка остановилась, повернула обратно.
«Да что за летальный исход? Кто его придумал? Нет его на самом деле! Может, это лекарство от чиха или несварения желудка! А есть ли у них желудок? .. У Саэроса точно был… Может, он просто не хотел, чтобы другие так умели? Вот и написал предупреждение».
Эми в замешательстве уставилась на вход в жилище Зигора. Она ведь в другую сторону шла, разве нет?
«Умру. Погибну, отравлюсь. За мной придут, и скажут: не дождалась. Я никуда не уйду, я себе в этом поклялась, и клятву не нарушу ни под каким предлогом».
Во рту появился металлический привкус крови. Эм промокнула пальцем растерзанную губу.
«Если я попаду домой разумом, это не считается, – противоречила она сама себе. – С места-то я не сдвинусь! Это даже поможет быстрее меня найти. Я только взгляну на него одним глазком и сразу обратно. Невозможно изобрести эликсир, испробовать его, умереть и сообщить об этом».
Надо было уходить. Эм повернулась к поляне, уставилась на нее невидящим взором.
«Проклятый рецепт! Зачем я вообще его нашла? Еще пара дней, и я сброшусь вниз, как Саэрос. Черт побери, уж лучше помереть пытаясь, чем от отчаяния!»
Последняя мысль принесла долгожданное облегчение. В таком ключе действительно прием эликсира был оправдан. Эми несколько раз глубоко вдохнула и зашла внутрь, зная, что ее ожидает тяжелая битва, прежде чем маг согласится создать то, что ей нужно.
Это было просто. Слишком просто. Маг не собирался занимать себя причинами, не вслушивался в бессвязное вранье. Как истинный исследователь, он интересовался технической стороной процесса, не придавая значения девушке или ее нуждам. В обмен на сам рецепт, с грехом пополам переведенный со Старшей речи, и обещание подробно описать полученный эффект, Зигор в мгновение ока намешал густую субстанцию с осадком на дне и вручил Эми маленький сосуд.
Сбитая с толку, разочарованная исходом их встречи, девушка, воровато озираясь, ушла подальше от нежелательных свидетелей, спряталась в кусты и долго, очень долго вертела сосуд в руках. Ее разрывало от противоположных мыслей. Оставить сосуд, забыть о нем было невозможно, выпить тоже. «Вот выпью я, умру, и через мгновение придет Геральт, – накручивала она себя, вспоминая романтические баллады и истории с грустным концом. – А всего-то надо было подождать…»
Сомнительная жидкость приковала ее к месту, заняла все мысли, бегущие по кругу и не имеющие решения.
«Мне бы только увидеть его, – умоляла Эм неизвестно кого, уставшая от внутреннего диссонанса и заметившая наконец наступление вечера, – только увидеть… Узнать, что все хорошо, избавиться от беспокойства… Вспомнить, что это было на самом деле, не приснилось… Я сойду здесь с ума… Ведь мне же всегда везет! .. Столько раз я могла погибнуть, и все обходилось. Если бы это было так опасно, я бы не нашла злополучный листок. Все так, как должно быть…»
Этого было недостаточно, чтобы отчаяться и рискнуть.
Спрятать сосуд, вернуться назад, поговорить с Керром, отдохнуть, и завтра провести так же день, и послезавтра, и так далее. Эми едва не расплакалась. Можно было бы отправиться на корабле обратно, за новыми отверженными, но клятва не позволяла. Нельзя уходить, глупо рисковать, надо ждать столько, сколько потребуется. Десять, двадцать, тридцать лет… Всю жизнь, если о ней забудут. Эми задрожала, стиснула зубы, поднялась на ноги, чтобы уйти и, неожиданно для самой себя, опрокинула содержимое сосуда в рот.
Паника охватила ее запоздало. Девушка упала на колени, попыталась вызвать рвоту, вспомнила о маге, способном нейтрализовать эффекты многих зельев, исцелять и даже запускать руки в ее внутренности, не причиняя физических увечий. Уже было неважно, насколько нелепым виделось стремление создать эликсир, употребить его и тут же просить об очищении. Эми, не узнавая сама себя, собралась к Зигору, но не двинулась с места. Не для того она выпила вероятный яд.
Внутренние противоречия достигли своего пика. С какой стороны ни посмотреть, выхода не было, и любое действие приводило к плачевным последствиям. «Пусть будет, как будет», – решила она, взяла себя в руки и, ослабевшая, прилегла на траву. Раз уж она так поступила, нужно как минимум извлечь из этого пользу.
Страх отступил. Наоборот, как обычно с Эми случалось в преддверии важного события, появилось волнение, предвкушение исполнения заветного желания. Боли не было, дискомфорта тоже, не считая шума в ушах и затрудненного дыхания. Сквозь полуприкрытые веки и ресницы девушка следила за небом, полном созвездий и туманностей. Столько ночей провела она под ним, мечтая оттолкнуться от земли и взмыть ввысь, прекратить вынужденное заточение.
Эми потеряла ход мыслей и самоощущение. Более того, внезапно оказалось, что она видит не только небо, но и густую растительность по бокам, и себя, лежащую на траве с приоткрытым ртом, худую, лысую, с глубокими синими бороздами под глазами. Не было ужаса и шока от столь резкого изменения восприятия, от ее нездорового вида и даже от того, что растения вокруг, трава, все, что окружало, плавно растекались, превращаясь в клубки едва различимых нитей. В этих легких совершенных структурах ее тело невыгодно выделялось, как грубо отесанный ржавый топор посреди изящных, мастерски выполненных столовых приборов.
Эм и ее неудовлетворенному любопытству наскучило то, что она видела. Она поплыла дальше, сквозь нитевидные облака, встречающиеся на пути красочными невесомыми островками. В некоторых из них узнавались очертания ни о чем не подозревающих местных, в некоторых, но только не в плотном сизом облаке впереди, клубящемся, как туча во время сильной бури. Эм сосредоточилась на туче, упуская из виду все, что происходило сзади, сбоку, снизу, разгадывая странную загадку, пока не обнаружила на месте тучи Корункана. Великан принял устрашающую позу, впился необычными глазами прямо в то, что осталось от Эм, и она рванула дальше. Несколько мгновений – и вокруг одна лишь пелена поверхности воды, таящая в себе темные смертельно опасные пятна; еще мгновение – и пейзаж суши изменился до неузнаваемости. Девушка, мерцая, обратила внимание на звездное небо, спрятанное за кронами удивительных деревьев, и устремилась навстречу тьме и холоду.
Яркие картинки, словно вспышки, сменяли одна другую, чередовались с бескрайней пустотой. Это было не путешествие, а блуждание, неосознанное, хаотичное. Эм больше не имела возможности размышлять, воспринимать, как раньше, выстраивать логические цепочки, нанизанные на слова. Остались только импульсы, которые невозможно было контролировать, анализировать, корректировать и направлять.
Образы перестали мельтешить, стали более постоянными и знакомыми. Очертания гор, лесов, речек, крыш домов, с высоты казавшихся игрушечными. Они сменились на заброшенный подземный город и темную пещеру с двигающимися стенами. Эм увидела трупы людей, раскиданных вокруг, обглоданных до неузнаваемости, проплыла дальше, туда, куда ее тянуло, к завалу, под которым остался еще один несчастный. Испорченная одежда погибшего, меч, сохранившаяся кисть руки тоже были знакомыми. Приблизившись почти вплотную, Эм внимательно сфокусировалась на изуродованном лице, белых спутавшихся волосах…
Внутри что-то оборвалось. Импульсы погасли. Эм застыла посреди побоища, постепенно приходя к осознанию, что движение стен было ничем иным, как скоплением примитивных многоногих существ.
И вдруг все закончилось. Ее вырвало наружу, понесло прочь. Земля стремительно удалялась, сменилась на тьму, перемежающуюся со слепящими вспышками света. Все сливалось в радиусе ее видимости в безумный неоднородный коридор, меняющий форму и структуру, в конце которого была… Она.
Эм с силой врезалась в свое тело, глубоко вздохнула, уперлась в зияющую яму вместо лица, заполненную сизым дымом, отползла назад и едва не заорала от ужаса. Яма зарастала, приобретая черты знакомого ей мужчины; серое облако струйками заплыло обратно, прячась в глазницах, за искусственными клубящимися радужками, направленными прямо на нее.
– Это был третий раз, – пробасил Корункан, глядя на нее, как на назойливое безобразное насекомое. – Сделай так, чтобы он был последним.
Девушка даже не поняла, что он сказал, помчавшись прочь со всех ног, не разбирая дороги. Геральт. Геральт погиб. Он был там, один против многих. Под завалом… Его… Ели…
Как долго ему пришлось страдать? Случилось ли это до? .. Как давно? ..
Его там бросили… Даже не похоронили…
Эм рухнула на колени. Ослепнув и оглохнув от горя, она стучала себя по лбу, пытаясь выбить последний чудовищный образ из головы. Это все неправда. Этого не было. Это галлюцинации. И ее здесь нет, и его там нет. Никого нигде нет… Больная фантазия, мираж. Все, что происходило после их с Геральтом расставания – одна большая ложь. Нет никаких старцев и черного зверя, нет других эльфов и миров, нет шрамов на лице, вертикальных зрачков и всего остального. Быть может, не было даже никакой поездки и обоза…
Нет. Отрицание, давно известный ей инструмент, не работало. Она знала, что это правда, где-то глубоко внутри. И знала гораздо раньше, чем увидела.
Жизнь постоянно била Эми по голове, запутывала галлюцинациями и призрачными возможностями, меняла ее то в одну, то в другую сторону, но гибель Геральта… Это был конец.
Девушка погладила ладонями мягкую траву, подняла голову к ничуть не изменившемуся небу и взвыла. Все было как обычно. Чужой мир, которого не существовало, он разлетелся на куски, а выглядел так же, как раньше. Разве он не знает, что случилось непоправимое?
Все потеряло смысл. «Ждать», «стремиться», «хотеть домой» стали пустыми словами, пустыми и безжизненными, как она сама. Не было больше дома; не было ни сил, ни желания обманывать себя.
Эм обогнула огромное дерево с раскрытой кроной, прошла по знакомой тропинке, перешла на бег. С ее невезением, возможно, погибнуть сразу не удастся, поэтому нужно оттолкнуться как следует и попасть на острые камни, торчащие зубцами из воды. Она набрала необходимую скорость, за несколько секунд до прыжка повернулась на движение и, сцепившись с наскочившим на нее Керром, полетела кубарем в обратном направлении. В стремлении избавиться от угрозы, Эм несколько раз вслепую ударила молодого человека, оказалась прикованной к земле и, ошалевшая, застыла.
– Приди в себя, послушай. Да послушай же! Мне жаль, – Керр, тяжело дыша, слез с девушки. – Мне так жаль! Ты знаешь, я сам прохожу через подобное, я знаю, каково тебе! Но ты не можешь уничтожить себя из-за этого. Мы придумаем, как все это пережить, вот увидишь, мы найдем утешение, и ты, и я… Надо только подождать, потерпеть… Теперь нет нужды бежать куда-то, ты можешь начать все заново…
Эми подняла на него глаза, среагировав на последние слова по-своему, и слезы градом потекли по щекам. Керр с большим трудом держал себя в руках, вытирал мокрые щеки, гладил по голове, говорил без остановки. Всеми возможными способами он удерживал подругу от обрыва и безумия.
– За… Что? .. – повторяла Эми, захлебываясь рыданиями. Душевная боль переросла в физическую, грозилась разорвать грудь. Она была согласна на все, что угодно, все, только не на это. Пусть она умрет сто раз, тысячу раз, но не он! Ждать, терпеть – для чего? Расставшись с Геральтом, Эм все силы прикладывала на то, чтобы сосуществовать с дырой в груди. Она потеряла Зверя и значимую часть себя, но ведьмак удивительным образом компенсировал потерю. Они были связаны не симпатией или предпочтениями, а душами, тонкими материями, ставшими целым. Без ведьмака погибало ее истинное «я».
Вслед за истерикой пришло оцепенение и относительная ясность ума. Жизнь представлялась чередой неудач, потерь и всех возможных видов боли. Зачем желать семью, если не можешь быть ее частью? Зачем преодолевать препятствия, стремиться, если невозможно достичь желаемого? Зачем дано время, если нельзя выбрать, как его провести? Зачем быть способным на глубокое чувство, если, как ни стараешься, не можешь быть с любимым человеком, и его сердце уже занято? Или он мертв. Мертв и больше никогда не вернется…
– Я прошу, услышь меня, – горячо шептал Керр, заглядывая в пустые бирюзовые глаза человека, переступившего допустимый предел страданий. – Не заставляй меня это делать…
Эм опустила руки, оставаясь безразличной к его речи. Она терпеливо ждала, когда Керр наконец оставит ее в покое. Она уже все решила.
– Прости меня, пожалуйста, – Керр поднялся, потянул девушку за плечи. – Пойдем, пойдем же, я покажу тебе свою тайну. Потерпи еще чуть-чуть, никуда от тебя не денется… Твой… выбор, – закончил он с натугой, подводя еле живую Эми к дому поодаль, дому, в котором, все знали, жил Корункан, и тут догадался: это был не выбор, а единственно возможный исход.
Молодой человек пропустил Эми вперед, усадил в углу, откуда она могла в подробностях рассмотреть клубящийся силуэт великана, стоявшего на коленях. Это был не сам Корункан, скорее его очертания, заполненные дымом. Болел ли он, погибал ли – у Эм не было ни сил, ни желания переживать по этому поводу. Все, что ее волновало – это обрыв, за которым ждал долгожданный и заслуженный покой.
Керр подошел ближе к бывшему другу, протянул к нему руки. Удивительным образом он влиял на великана, постепенно сливался с ним, отдавая себя, тая на глазах. Скоро от молодого человека не осталось и следа. Корункан же вернулся в свое обычное состояние, очнулся, посмотрел на девушку с привычным пренебрежением.
Вот, значит, как. Корункан и Керр – две стороны одной медали. Подобные сюрпризы были не в новинку. Неожиданная подлость со стороны Керра, с которым, как ей казалось, возникла товарищеская близость, даже не задела. Девушка, как во сне, поднялась, намереваясь закончить начатое, шагнула к двери и, пригвожденная к стене, вцепилась в ладонь, сжавшую горло. Корункан поднял ее выше, делая вровень со своей головой, игнорируя хрипы задыхающегося человека и попытки избавиться от нападения.
– Хватит! – рявкнул он, проникая внутрь нее струйкой сизого дыма. Эми послушно затихла, перестала сопротивляться, несмотря на то, что лицо ее побагровело от удушья.
