Текст книги "Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)"
Автор книги: Aquila_C
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 56 страниц)
– Прекрати, – Эм села на край кровати и уронила голову на ладони. Голоса утихли. – Как я теперь к нему вернусь?
– Как, как. Ногами, разумеется. Там найдется работенка для одного сногсшибательно умного и красивого мужчины в самом расцвете лет, то есть меня? Желательно такая, где много платят, а делать ничего не нужно.
– Глупая малолетняя D’hoine, – Эм выплюнула последнее слово и с горестью продолжила перечислять. – Глупая малолетняя депрессивная D’hoine, глупая малолетняя депрессивная озабоченная D’hoine, глупая малолетняя депрессивная озабоченная D’hoine – уродина...
– Я понял, понял, – Гидеон сел рядом с ней. – В конце будет слово “мутант”. Да, я бы, честно, не выдержал.
– Стерильный мутант – убийца, – добавила Эми чуть слышно. – Моя девочка... Зачем он это сделал?..
– Теперь, я так понимаю, плавно переходим к другому твоему эльфу. Я не знаю. Но ты же все слюной брызгала и распиналась, что ему мозги на уши давят. Наверное, была у него причина. – Эм уставилась в точку перед собой. – Ну, ну, хватит. У тебя ничего не боли-и-ит! Ты любому мужику яйца отобьешь раньше, чем он успеет бзднуть! Ух ты! Вот это да! Как хорошо на свете жить!
– Ты мне надоел.
– Что-то сегодня я быстро управился, – Ги продемонстрировал озорные ямочки на щеках. – Пошли вниз. Там скоро представление начнется. А еще там целая кучка ведьмаков, ты теперь так удачно впишешься!
– Ты вроде как губами шевелил, только я не поняла, зачем.
– А еще там жратва есть, я такой давно не ел. А десерты там какие, у-у-у!.. Сочные эклеры, нежные тарталетки, заварной крем, тающий во рту...
– Дьявол. Ладно, спущусь за тарталетками и кремом, а потом обратно, – Эм взяла с комода меч.
– А это тебе на кой? Вместо столового ножа?
– Разделочного, – отозвалась Эми мрачно. – Я же нынче полноценная ведьмак.
– Истеричка.
– Мерзавец.
– Истинная лапа!
– Пошел к черту.
Они спустились вниз, в просторный оживленный зал, украшенный картинами, багровыми занавесками, красивыми предметами интерьера. Добротно выполненные столы, заполненные свечами и яствами, стояли в намеренном порядке напротив сцены.
– Чья идея? – спросила Эми, невольно восхищенная увиденным. Ей еще не доводилось быть в таком приличном месте. Неожиданно на нее навалилось острое ощущение близости беловолосого ведьмака, и ей опять стало нехорошо.
– Общая, – Гидеон потянул ее за руку к столу, за которым сидели трое мужчин.
– Эскель! – она обняла поднявшегося со стула ведьмака, сдержанно кивнула Ламберту, и он ответил тем же.
– Святые угодники, – Эскель заглянул ей в глаза, – Сам бы не увидел – не поверил. Это ж надо...
Эм села рядом с ним за стол, старательно избегая расположившегося напротив Геральта. Почти сразу подошел официант, учел пожелания, наполнил тарелку.
– Как вас угораздило вместе собраться? Какими судьбами?
– Как всегда, чистая случайность, – отозвался Ламберт, занятый ужином.
– И как вы поживаете?
– Не так весело, как ты, судя по всему.
– Ламберт, не будь хотя бы с ней таким грубияном, – попросил Эскель.
– А почему я должен для нее исключение делать?
– Потому что рожу набью, – Гидеон выглянул из-за Геральта и очаровательно улыбнулся.
– Я так боюсь, что млею, – Ламберт бросил вилку и враждебно посмотрел на собеседника.
– Хватит, – отрезал Геральт, и Эм чуть не выплюнула обратно икру, ругаясь про себя за постоянную неадекватную реакцию.
– И то верно, – Гидеон достал из закромов высокую бутыль с неизменным пойлом. – Ну, кто первый? Давайте уже бухать... По-человечески, хе-хе.
Эми на секунду задумалась, схватила ядовитое пойло со стола и сделала несколько больших глотков прежде чем кто-то успел среагировать. Геральт резко поднялся, отнял емкость и помрачнел.
Четверо мужчин напряженно ожидали, что произойдет.
– Тарталетки в сто раз вкуснее, – просипела Эми, забавно сморщившись, и деликатно рыгнула.
– Фух, если сразу не скрючило, значит, все оптимистично, – Гидеон приложился к бутылке, но быстро ее отставил. Представление началось.
Эми была в полнейшем, каком-то детском, восторге. Удовольствие ей портило лишь ощущение, что ей кошачьими глазами прожигают затылок, но она старалась отвлечься и не обращать внимания. Музыканты, обеспечивающие сопровождение, были мастерами своего дела, как и артисты, высмеивавшие основные людские пороки. Здесь было все: и любовь, и гордость, и мезальянс, и интриги, а самое главное – неожиданный счастливый конец. После спектакля и бурных аплодисментов на сцену вышел молодой худощавый бард, наверняка конкурент Лютика, и спел прекрасную балладу о любви между королевой и шутом, а потом, к большому неудовольствию Геральта, о ведьмаке и черноволосой чародейке, связанных нерушимой вечной связью – предназначением.
– Почему вечно о тебе говорят? – возмутился Ламберт. – Мы что, меньше впахиваем?
Баллада о ведьмаке поначалу была Эми безразлична, хотя слог и мелодия цепляли за душу, но в процессе ей вспомнился белый волк, его семья, и в груди у нее защемило. “Это потому что у меня больше никогда не будет семьи”, – объяснила она сама себе.
– Эм тоже умеет петь и играть на лютне, – сообщил Геральт, напрягая ее странным взглядом. Да, конечно. Прекрасный воин и обычная девушка, которые жили долго и счастливо. А на самом деле – старый страшный ведьмак, предназначенный другой, и полоумная клушка, вот уже пару часов как “полноценная ведьмак”. Если они вместе продолжат путь, то вполне могут сдохнуть в одной и той же загаженной канаве в один и тот же растреклятый день.
Бард откланялся. Потом еще раз, и еще. Народ продолжал аплодировать, не отпускал. Тогда музыкант исполнил третью балладу о Правде и Человеколюбии, которые пытались разобраться, кто же из них важнее. Эм была так угнетена воспоминанием о сочиненной ею песне и всем с этим связанным, что потеряла интерес к выступлению. Благо, аппетит никуда не делся.
Когда сцена наконец опустела, к их столу подошла красивая пышногрудая женщина в дорогой одежде.
– Белый волк?.. – обратилась она к Геральту, разглядывая его из-под полуопущенных ресниц.
– Геральт из Ривии.
– Я так и подумала, – она томно вздохнула.
– Нужна помощь?
– Да, да. Мне очень нужна помощь ведьмака...
– Нас тут много, выбирайте любого, – ухмыльнулся Ги, разглядывая вырез ее платья.
– Я уже выбрала, – женщина ничуть не смутилась. – Геральт из Ривии, мне очень, очень нужна Ваша помощь. Зайдите ко мне попозже, третий этаж, с лестницы направо, обсудим подробности. Больше не отвлекаю.
Уходя, она обернулась, стрельнула глазами и продолжила путь, виляя полными бедрами. Эми фыркнула.
– Ну, дружище, как всегда, – сказал Эскель без задней мысли. – новый вечер – новая баба!
Геральт не ответил, лишь посмотрел на друга пронзительным взглядом.
– Да что с тобой! Странный ты какой-то...
– А ты чего, завидуешь? – Ламберт хитро прищурился.
– Конечно, – прямо ответил Эскель. – Мне с моей рожей только на слепую повезет.
– Это ты ее неделю назад не видел, – встрял Гидеон. – А так бы и жрать перестал. Слушай, шельма, а ведь ты особенная! Со своей несусветной красотой все равно умудрялась народ увлечь. Что теперь будет, а?
Эми проигнорировала приятеля и повернулась к Эскелю.
– Ты сильный, мужественный, смотришь только вперед, не предашь, не бросишь в беде. Ты очень красивый, – она провела ладошкой по изуродованной щеке и поцеловала его в уголок губ.
Эскель поиграл желваками, встал и направился к лестнице.
– Да что я сделала-то такого? – расстроилась Эми.
– Ты ему нравишься, – пояснил Ламберт.
– В смысле?
– В смысле, как женщина.
– В смысле?
– Все, я сдаюсь. Геральт, объясни ей, как это, когда она нравится, как женщина.
– Усохни, Ламберт.
– Я пойду его утешу, – Эми встала.
– Да-да, отличная идея, – съехидничал Ламберт.
Геральт попытался подняться, но двое ведьмаков по бокам от него одновременно надавили на его плечи.
– Тебя не касается, – буркнул Ламберт. – Сиди ровно. Эй, ты, помесь вурдалака с дебилом, что там у тебя за пойло? – Он понюхал содержимое бутылки, скривился. – Ты что туда намешал?
– Я сделан из того же дерьма, что и ты. А это – секретный рецепт любящей мамочки. Геральт, ты будешь?
– Наливай.
Глубокой ночью, пьяный вздызг, Геральт не выдержал и зашел к Эскелю. Прислонившись плечом к стене, дабы не рухнуть, он убедился, что его друг спал, как и Эм, примостившаяся на его плече. Несмотря на то, что оба были одеты, ведьмака одолела бешеная ярость. Ему захотелось стащить Эскеля за ноги с кровати и бить, пока не станет легче, но вместо этого он лишь вышел и тихо закрыл за собой дверь.
Эми проснулась, когда еще было темно, пристегнула меч, вышла на балкон. В воздухе чувствовалось скорое приближение осени, различался запах мокрых листьев, почти потухшего костра неподалеку, влажной почвы после дождя. Что теперь делать, как жить?
“Ненавижу это место, – подумала она с горечью. – Ненавижу себя такую, и его со странными желтыми глазами, ненавижу Йорвета за то, что он слишком хорош для меня, ненавижу их всех и весь этот гребаный пустой мир... Ненавижу Фэада за то, что он бросил меня, окончательно изуродовал, лишил возможности увидеть мою девочку... Хотел, чтобы я, по колено в говне, убивала, убивала... Причиняла боль... Не задумываясь над этим, не колеблясь, пока саму не убьют... Все так, как надо...”
Эми закрыла глаза, размяла шею. Ладно. Хочет, чтобы она убивала – пусть так и будет. Теперь уже точно все равно. И потом, свое слово она сдержала – последовала за беловолосым, побыла с ним. Ее совесть почти чиста. Эм перепрыгнула на другой балкон, схватилась за выступ, съехала вниз, мягко приземлилась на траву.
– Ги, ты или шарлатан, или враль, а скорее и то, и другое, – сообщила она себе под нос и направилась к конюшне.
– Где она? – спросил Геральт, вламываясь в комнату и угрожающе нависая над ведьмаком.
– Не знаю, – Гидеон сразу все понял, устало вздохнул и натянул сапоги, которые только что успел стянуть. – Говорил же: не пялься так, спугнешь.
– Зашей себе наконец рот. Поехали.
====== 5.15. ======
Слухи о маленькой девушке с непропорционально большим мечом распространялись почти так же быстро, как Эм меняла свое месторасположение. Она вернулась за гибридом, которого выслеживала по дороге к болотам. Убила оборотня, уничтожила несколько гнезд утопцев. Но ничего не почувствовала.
В дальнейшем ее перемещение стало иметь хаотичный порядок: в погоне за заказами на монстров, она могла кардинально поменять направление несколько раз за день. Денег, которые она практически выбивала у заказчиков, хватало на то, чтобы сводить концы с концами. Она совершенно случайно наткнулась на купца, нуждающегося в помощи, и таким образом получила самого быстрого и выносливого коня, какого ей удалось найти. Но это, конечно, был не Лихо, о чем Эми регулярно сожалела. С этим удивительным конем, обладающим живым развитым умом, они могли бы наделать еще больших дел, сблизиться, подружиться... Эм мучило страшное одиночество. Бывало, что она по целым дням не произносила и не слышала ни одного слова, а в поселениях и домах, где искала работу, людей сторонилась. Да и они ее тоже. Вроде бы, ничего нового, это уже было, но ощущение уязвимости, необходимости поддержки не покидало ее даже в свете последней метаморфозы.
Иногда, перед сном, она обдумывала идею конокрадства: быть может, Руп простит ее за это, а Лихо согласится с ней пойти? Увидит ли он теперь в ней угрозу? Но, при одной только мысли о том городе, Эм сразу начинала думать и о Йорвете; о том, как чаша его терпения переполнится, и он проникнется презрением. Помимо отвращения интересующего ее мужчины, в уме всплывала картина волшебного города и девочки с бирюзовыми глазами, и она была уже совсем нестерпимой. По этой причине пришлось забыть и о Лихо, и о том, чтобы в принципе интенсивно думать.
Зато Эми четко поняла для себя: лучше быть уродом внешним, чем внутренним. Легко говорить, что мы сами выбираем свой путь, когда еще есть что терять и к чему стремиться, когда кровь еще не закипает в жажде убивать, уничтожать, кричать от отчаяния... Она остановила коня, спрыгнула на землю. Отчаяние – очень сильное чувство, а от таковых она планомерно и упрямо избавлялась. Нужно помедитировать.
– Шваль последняя! – разошлась дородная трактирщица с обрюзгшим некрасивым лицом, забрызгала слюной, и Гидеон отставил подальше свою тарелку. – Сама мелкая – едва до стола доросла, а уже дрянь, убивица, барахло, отребье! Вот она кто! Пришла в приличиствуйе место, все разнесла, еле метлой поганой выгнала! А сторожа наши, жопы лентяйские, только к утру явились! Поминай мое слово, – она тыкнула в Геральта толстым пальцем, – ее поймать надо и взвесить на веревке. А еще лучше – на Юг в клетке, а там выпустить. Все нильфы перевымрут...
– Все, спасибо, добрая женщина, – Гидеон вручил ей монеты. – С меня достаточно.
– Ну, как знай, как знай, – трактирщица отошла от стола.
– Поверить не могу, что все так плохо. Шельма!.. Может, она от шока умом тронулась? – Гидеон отхлебнул пива, давно не надеясь на обратную связь от компаньона, и повернулся к молодой девушке с красивыми голубыми глазами, но слишком крупным носом.
– Не верьте хозяйке, – быстро прошептала девушка и поставила на стол хлеб. – Вы же ее друзья, да? Я все видела. Она хорошая, пришла за работой, а хозяйка ей про свою печаль – бандюков местных, цену хорошую предложила. А она сказала, что людей не убивает ни за что. Вот хозяйка и взъелась. А потом к ней нашинские забулдыги стали приставать, смеялись, но она была вежливой, не хотела их обижать. А они ее трогать начали. А она их только побила немножко, и все, но народ же обрадовался, мордобой. Вот и понеслась. А еще она денег хозяйке дала, извинилась...
– Спасибо, – Гидеон испытал истинное облегчение. – Не знаешь, куда она направилась?
– Я ей шепнула про Сувречи, это к юго-западу, там какая-то мракобесь завелась, люди толкуют. Нет, не надо, – она отказалась от денег. – Вы только поспешайте, плохо ей, видно. У меня кумовей перед тем, как руки на себя наложить, такой же ходил. Иду! – обернулась голубоглазая на зов трактирщицы. – Мне пора. Прощайте.
Гидеон одарил ее теплым нежным взглядом, перевел глаза на спутника и моментально скис.
– Знаешь, что есть ты, что нет тебя – разницы никакой. Я за ней еду, потому что единственный друг и заняться больше нечем. А ты, со своей довольной рожей, зачем ее на самом деле ищешь?
– Не твое дело, – Геральт отщипнул от хлеба приличный ломоть и макнул его в мясную подливу.
– Еще как мое. Я ей по сути отца заменяю. И нечего так морщиться! Она же, как тебя увидит, опять драпанет! Давай так: ты дальше возвращаешься к своим бабам и делам, а я за ней. Обещаю, что, когда найду, напишу тебе длинное любовное письмо о том, как мы счастливы вместе, и даже готов выслать прядь ее волос. Будешь нюхать по ночам и плакать...
– Твое общество хорошо лишь одним: воспитывает воздержание.
– То есть?
– Каждый раз, когда ты открываешь рот, у меня перед глазами стоит, как я тебя башкой к столу прислоняю, и ты засыпаешь на неопределенный срок. Пока воздерживался.
– Вот видишь, как хорошо!..
– И я не знаю, – добавил Геральт убийственным тоном, – насколько меня еще хватит.
Гидеон замолчал, не желая испытывать судьбу, но лишь на несколько минут.
Эми проснулась рано, и первым делом промыла и перевязала рану на животе. Ей не хотелось вспоминать свой сон о двоих ведьмаках, не хотелось размышлять о том, почему она снова все это видит. У нее появилась надежда на излечение, пусть слабая, но все же надежда.
В предрассветный час улица была пуста. Всю ночь лил дождь, воздух был тяжелый, влажный, и густая дымка покрывала землю. “Осень почти наступила”, – машинально отметила Эми, хотя для нее, по сути, это не имело значения.
– Тетенька, – неуверенно позвал ее детский голос. Эм остановилась, увидела мальчика, выглядывающего из-за дома. – Ты монстров убиваешь?
– В чем дело, малыш? – она спрыгнула с седла и подошла поближе. – Нужна помощь?
– Да, – мальчик потупил взор. – Я тебя с вечера выглядывал. Мой песик потерялся...
– Мне жаль твоего песика, правда, – она присела перед ним. – Но я не ищу животных.
– Но ты же ведьмачка? Вы же следы все видите, всех можете найти... А мой песик совсем не такой, как другие, он разговаривать умеет, все понимает. Я его люблю.
– Разговаривает? – удивилась Эм.
– Да, да. Ты мне веришь?
– Верю.
– Он хотел в старый дом с привидениями пойти, куда никто не ходит, и с тех пор не вернулся. А мне никто не верит, – мальчик зашмыгал носом. – Он там наверняка, выйти не может, боится, один совсем... Если ты не поможешь, никто не поможет... Я тебе все отдам, что есть...
– Не надо мне ничего. Хорошо, посмотрю. Где этот страшный дом?
– Я покажу! – мальчик воспрял духом и вытер слезы. – Идем!
– Дальше я сама, – Эми остановила мальчика. – Если пес мертвый – вернусь, если нет – выпущу и жди его одного. Договорились?
– А если тебя убьют? – испугался мальчик.
– Значит, судьба у меня такая, – она равнодушно повела плечом. – Ну, иди же.
Эм привязала к дереву коня, которого так и не рискнула назвать, и двинулась дальше по тропинке к заброшенному дому. Справа хрустнула ветка. Заяц, судя по характерному перемещению. Сколько ей осталось пройти до гибели? День, год, два года? Эми не хотела умирать, но и жить так долго не могла. Теперь, когда все кончено и потеряно, она знала, чего хотела на самом деле все это время, и знала, что нет никакого шанса это получить. Надо было думать и осознавать, пока была возможность что-то изменить. Теперь слишком поздно.
Она почувствовала что-то странное, приближаясь к заброшенной постройке. Возможно, круг силы? Закрыв глаза, Эм прислушалась. Частое рваное дыхание, бормотание, хрипы, быстрое движение. Похоже, “колешки” – так девушка про себя называла низких сгорбленных уродцев с распухшими суставами, шустрых и очень ядовитых. Эми терпеть их не могла: за ними толком не угонишься, любят окружать, нападать разом.
Девушка вздохнула, достала из наруча сразу две звезды с острыми шипами, громко свистнула. Из щелей дома вылезли хрипящие уродцы, рванули к ней, пытаясь обойти ее по сторонам. Эм убила двоих одним броском, потянулась за спину, разрубила того, что прыгнул спереди, напополам, насадила на меч еще одного сзади. Она чуть отклонилась вбок, и когти прошли в миллиметре от ее лица, полоснула прыгуна по спине, пригнулась, перепрыгнула через голову, одновременно пришпиливая уродца мечом к земле. Того, что мельтешил перед глазами, не решаясь подойти, она подожгла Игни, а в последнего убегающего запустила третью звезду.
Стало очень тихо.
“Черт, – подумала Эми, – это было близко”. Звезды, как орудие убийства, ей нравились ровно до того момента, как возникала нужда изымать их из вонючих трупов. Девушка вытерла их о рукав, вложила в наруч и направилась к высокой лестнице крыльца.
Дверь заскрипела. Эм шагнула внутрь, и на секунду сердце ее сжалось: вспомнилось шестирукое чудовище. Она бы сейчас без размышлений согласилась на счастливую смерть в волшебном городе. Плевать, что неправда. Это больше, чем то, на что она могла рассчитывать.
Девушка взлетела вверх по ступеням, оттолкнулась от стены, подтянулась, залезла на чердак.
– Выходи, – сказала она, присаживаясь, – не обижу.
Из горы старых пыльных тряпок в углу выбралась маленькая лохматая собачонка с острыми ушками и надрывно затявкала.
– Я ничего не понимаю по-собачьи, – перебила девушка, – давай по-человечьи.
– Помоги, – протявкала собачонка.
– Я и помогла. Пошли.
– Нет, ав-ав! Я хочу вернуть свое тело, но не могу. Помоги, приведи сюда опытную чародейку...
– Дай-ка угадаю, – Эми потерла гладкий ровный подбородок, – ты – великий и ужасный чародей, путался со своей коллегой, а потом переметнулся к сиськам посвежее, и она обиделась. Так?
– Не совсем... – Собачонка опустила морду.
– Я так и думала. Маленький шерстяной кабелек. Извини, но ничем больше помочь не могу.
– Это – место силы, – песик завилял хвостом, – здесь можно все исправить. Только нужна чародейка...
– Я не собираюсь бегать по округе в поисках той дуры, которая на это пойдет. Место силы?.. – Эм положила ладони на пыльный пол, сосредоточилась, и тут же их отняла. – Ну ты и дурень, это не место силы, а место кровавой бойни! Уходим скорее! Если это, что я думаю, – она спрыгнула на второй этаж, – то эти штуки днем появляются, а не ночью.
– Я думал, что ты типа ведьмака!
– Как вот это убивать, я не знаю. Чего застыл? Прыгай, я тебя поймаю.
– Это унизительно, – песик тихо заскулил.
– Как ты вообще туда забрался на своих маленьких ножках?
– Испугался...
Эм поймала легкое волосатое тельце, запихнула под мышку и слетела вниз по ступеням. Медальон завибрировал, предупреждая об опасности. Девушка замерла, обострила чутье, повернулась к разбитому зеркалу на стене и увидела, как за ее спиной появляется жуткое мерцающее лицо с впалыми злыми глазами. Она дернулась к выходу, кубарем скатилась со ступеней крыльца за секунду до того, как серые прозрачные руки свернули ей шею, и устремилась к коню. Существо за ее спиной дико завизжало, забилось о невидимую преграду.
– А ну отставить! – рявкнула Эми и встряхнула тушку в руке, пытавшуюся извернуться и прокусить ей предплечье. – Дальше этому хода нет. Возвращайся к мальчику. Но если узнаю, что ты его обидел или развратил, сделаю из тебя чучело и отдам одной ясновидящей, понял?
– Ты!.. Р-р-р-р! Ав! Ав! Бессердечная! Сука!
– Всегда пожалуйста, – Эми отпустила тявкающую собачонку, вскочила в седло и скрылась за деревьями.
====== 5.16. ======
Комментарий к 5.16. Четырехглазый: http://s020.radikal.ru/i720/1506/79/6a09bed8c2ba.jpg (автор неизвестен...)
Эм подъехала неприметному поваленному деревцу в лесу, остановилась. Если чутье ее не обманывает, дальше будет то, что она искала последние три дня. Она покрутила пальцами, вспоминая Аксий, направила Знак на коня. С четвертого раза получилось.
Это был риск, и в каждой подобной ситуации она оценивала свои шансы на выживание, как 50 на 50: либо выживет, либо нет. Судя по тому, что такие ситуации возникали снова и снова, можно было склоняться к первому варианту. Эми пришпорила коня. Чего ожидать, она не знала и мысленно готовилась ко всему. Внезапно стало абсолютно темно. Конь не отреагировал и продолжал движение, то и дело спотыкаясь, оступаясь. Девушка вцепилась в луку седла и старалась предположить, что же может быть впереди: пропасть, яма с шипами, людоеды, стена... Но она ошиблась. На нее навалились тяжкие мысли, воспоминания о жестокости и потерях. Обуглившееся лицо доброго Гелвина, рыжая борода строптивого Морриса, отчаяние Гунды и многое другое. Эм отнеслась к образам спокойно. Все эти люди и нелюди уже мертвы, они отмучились, а ее смерть только ждет. Умирать не хотелось, жить тоже. Неподъемная ноша, решиться оставить которую девушка не могла.
Яркий солнечный свет появился так же внезапно, как пропал. Эм прикрыла глаза рукой. Не испытание, а ерунда какая-то. Видимо, ее ждали. Она приметила небольшой домик, обвитый красочным кампсисом, дряхлого слепого дедульку на скамье у крыльца, спешилась и присела с ним рядом.
– Чего там видно? – прошамкал старик, поглаживая длинную грязную бороду.
– А что раньше было видно? – Эм скрестила ноги.
– Боль была, бессмысленная жестокость, потери.
– И сейчас так же.
– Но и надежда была, и доброта, и прощение.
– Все верно, так и есть.
– Я тебе вопрос задал, а ты ерничаешь.
– А ты своими глазами увидеть хотел, или моими? – Эм вгляделась в его белесые радужки.
– Тебе сколько лет? – спросил дед неожиданно.
– Слишком много.
– Так не бывает.
– По-всякому бывает.
Они помолчали.
– Зачем пришла?
– Мне нужны эликсиры.
– Для чего?
– Для регенерации, скорости, видения в темноте.
– А почему ко мне пришла, а не к ведьмакам?
– Стыдно. Я – низкорослое вонючее пятно на их роду.
– Ясно, – дед медленно почесал крючковатый нос. – А с чего взяла, что помогать тебе буду? Может, я тебя убить намерен.
– Я заплачу, – Эми достала из кармана брошку-ящерку с красными глазками, последнее напоминание о ее человеческой стороне, погладила украшение большим пальцем. – Хотел бы убить – давно бы это сделал, а не беседы вел.
– Вдруг мне скучно, хочу размяться?
– Ну, тогда я ошиблась и переоценила твой интеллект. Всегда найдется занятие поинтереснее.
Они опять помолчали.
– А эликсиры тебе зачем?
– Хочу пойти к Четырехглазому.
– Это еще зачем?
– Это личное. И он детей ворует.
– Это же верная смерть.
– Так можно описать всю мою сознательную жизнь. И потом, если ты мне поможешь, то нет.
– Танцы со смертью...
– Я бы так не сказала.
– А я уже сказал.
Они помолчали в третий раз.
– Жалко тебя, дуру. Такая путная девка пропадает. Мужика тебе сильного нужно.
– Я сама могу за себя постоять.
– Очерствеешь, иссохнешь. Пропадешь. Женщина – это цветок любви, если ее правильно поливать, то она благоухает и радует все вокруг...
– Да, вижу, ботаник ты знатный. Кампсис очень капризный, а у этого сорта семена вызывают стойкие галлюцинации. Но ты об этом, конечно, не задумывался.
– Тему переводишь. А я знаю, почему. Я чую его на тебе, в тебе, беловолосого ведьмака с желтыми глазами... – Голос старца изменился. Эм увидела перед собой лицо Геральта, которое так хорошо знала, тихо застонала и взялась за голову. – Видишь. Это – твое уязвимое место. Сделай его своим преимуществом или избавься, но так оставлять нельзя.
Эм резко повернулась к деду, понаблюдала, как белесые глаза становятся коричневыми, борода исчезает, серые волосы темнеют.
– И к чему эти фокусы? – спросила она у приятного мужчины среднего возраста. – Мне все равно, как ты выглядишь. Хоть черт с рогами.
– За мной, – мужчина поднялся по крыльцу, – еще фокус покажу.
Эм последовала за чародеем, зашла в помещение, превышающее размерами сам домик в несколько раз, и замерла от изумления. Все кругом было заполнено растениями, многие из которых встречались девушке лишь в иллюстрациях или легендах. С восхищением разглядывала она ядовито-желтый цветущий кактус, пушистый лжелук, обгоняющий девушку ростом, великолепную изумрудную лозу с лепестками, похожими на гребешки, розовые орхидеи с живыми мордочками посередине, “венерин башмачок”, насекомоядный непентес, приятный на ощупь стахис, страстоцвет, кореопсис, хилотелефиум, зигаденус, солнечник, ясколку, целую полянку василисника...
– Значит, скорость, темнота, регенерация, – перечислил мужчина, срывая растения, – еще что-нибудь?
– Нет. Жадничать плохо.
– Тогда давай еще антидот, черную кровь и Петри.
– Я пока не разобралась до конца со Знаками.
– Тем более. Пошли, покажу лабораторию, чего топтаться в предбаннике.
– Чудесно, неописуемо, – Эми искренне восхищалась предложенным ужином, сидя в тени пышного рододендрона. – Ты ужасно добр ко мне.
– Просто ты мне напоминаешь какую-нибудь родственницу, или сама придумай, что тебе понравится.
– Я думаю, что ты решил перед уходом меня трахнуть для разнообразия, вот и стараешься, – девушка закончила с едой, вытерла салфеткой рот и залпом выпила полстакана ягодного напитка.
– Потрясающая прямолинейность.
– А у нас по-другому и не принято.
– У кого – у нас?
– У краснолюдов, – ответила Эми, не подумав, и широко улыбнулась.
– Я обескуражен.
– Я тебя очень понимаю. А если бы услышал мое имя и историю, то вообще бы удивился.
– Я люблю удивляться, – кареглазый мужчина зашел Эми за спину, положил руки на ее плечи, размял мышцы. Его прикосновения были приятны, но не вызывали в Эми отклика.
– Это было прекрасно – то, что мы с тобой проделали в лаборатории, – сказала Эми двусмысленно. – Я никогда не забуду. И результат наших трудов буду носить у себя под сердцем. В сумке. Но мне, пожалуй, пора.
– Я буду очень нежным и внимательным, – шепнул он девушке на ухо и погладил ее руки.
– Заманчиво, – призналась Эми, – но мне, ей-богу, пора.
– А хочешь, – мужчина сел перед ней на корточки, – я приму его облик? Мы сможем убить двух зайцев сразу. Я тебя попробую, а ты перестанешь так неадекватно на него реагировать. Неизвестно, что из тебя вылезет, когда прорвет.
Эм замерла, выражение бирюзовых глаз стало холодным, колким.
– Воздержусь, – сказала она наконец и поднялась.
Маг даже не попытался скрыть разочарование.
– Как хочешь. Я провожу.
Пока Эм искала вход в систему пещер, она несколько раз чуть не свернула себе шею. Результатом ее усилий стало обнаружение овальной черной дыры с неровными краями, заросшей диким виноградом. Эми подвинула растения, нагнулась, но разглядеть что-либо не смогла.
– Ладно, – сказала она сама себе, – попробуем хваленые эликсиры... Скажем, для скорости и от темноты...
Она распечатала два бутылька, которые приготовила заранее, выпила их по очереди и согнулась, хватая ртом воздух. Резкая боль, жжение, появившиеся в горле и животе, распространялись по всему телу. Казалось, они разрушали сосуды, ударяли в голову, опасно повышали температуру тела. Через несколько минут стало полегче: Эми задышала реже, поднялась, прикрывая глаза от слишком яркого заходящего солнца, заглянула в дыру. Дно далеко, но можно спуститься по выступам.
Эм перекинула сумку на спину, спустилась вниз, прислушалась. Подобных, еле уловимых, звуков ей еще не доводилось слышать, и ни о чем хорошем они явно не говорили. Эликсир сработал, помогал видеть в темноте, но все вокруг было странным, серо-белым. Эм потрогала стены, предположила, что они состоят из красного песчаника, и двинулась вперед по ходу пещеры. “Черт, – подумала она, – а ведьмаком быть совсем не весело... Вот так передвигаешь ноги навстречу своей смерти, а если повезет и выживешь, то лишь для того, чтобы новую возможность помереть найти...”
Было кошмарно одиноко. И бессмысленно. Одна только слабая надежда теплилась в девушке, придавала ей сил и решимости.
Ход по мере продвижения сужался, стал совсем низким. Пришлось идти ползком, но вскоре снова появилась возможность выпрямиться. На развилке она даже не задумалась: просто пошла на нарастающий гул. Эми приблизилась к ссохшемуся трупу неподалеку, обратила внимание на его медальон в форме кошачьей головы.
– Выходи, – приказала она, круто обернувшись, и потянулась рукой за плечо. Ее приказ эхом распространился дальше по тоннелю.
Из-за очередного поворота выглянуло нечто с лупоглазыми глазами, сморщенной кожей, редкими пучками волос на неровной голове, сутулое, бледное, неприятное на вид. Подрагивая головой и нижней челюстью, оно сложило лапки и уставилось на девушку. Сразу пришло на ум, что это раньше было человеком, и стало еще противнее. Медальон молчал. Эми не могла решиться убить это нечто, не знала, ест ли оно коренья или сырое человеческое мясо. Оно тоже нападать не спешило.
