Текст книги "Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)"
Автор книги: Aquila_C
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 56 страниц)
– Сделайте что-нибудь, – процедила она сквозь зубы, прикрывая живот руками.
Мужчины молчали.
Эм застонала, принялась стучать кулаками о землю, теряя рассудок от горя и безнадежности. Если бы она только знала, куда идти, что сделать. Если бы только могла помочь. Где-то там Геральт держится за живот в луже собственной крови…
– Отойди, – сказал Кагыр Йорвету на Старшей речи, шагая назад и наблюдая, как вокруг девушки сгущается черный вихрь. – Нужно убить ее сейчас, потом будет поздно, – он внезапно охрип.
Йорвет снова взялся за рукоять меча, но выпада не сделал: он понял взгляд синеглазого, обращенный в сторону Эм, его позу. Понял, что нильфгаардец ничего не сможет ей сделать.
Черный вихрь достиг невероятной скорости, расширился и в секунду сжался одну точку. А затем прогремел оглушительный и мощный взрыв, сметая все на своем пути.
Эм стояла над трупом, разглядывая стекленеющие фиалковые глаза. Лицо и руки женщины превратились в кровавое месиво, а внутренние повреждения были несовместимы с жизнью.
Девушка присела рядом с ней, запустила руки в ее черные локоны. Йеннифэр вздрогнула, глубоко вдохнула и закашлялась.
– Вставай, – приказала Эм не своим голосом, – сегодня не твой день.
Перекинув руку чародейки через свое плечо, она подняла ее, заставив вскрикнуть от боли. Казалось, девушка не вникает в ее несвязное бормотание о Геральте, Цири, Вильгефорце, тайной ложе.
Дверь, ведущая из камеры, с грохотом вылетела и ударилась о каменную стену, а за ней вылетела и сама стена. Эм и Йеннифэр оказались в большом помещении, напоминающем казарму. Солдаты повскакивали с коек, вокруг послышался звук мечей, извлекаемых из ножен.
– Все, кто хочет жить – наружу, – приказала Эм, презрительно рассматривая людей своими антрацитовыми глазами.
Первым пришел в себя усатый здоровый мужик в латах, который стоял слева от образовавшейся в стене дыры. Он кинулся на Эм, но не успел совершить задуманное: его голова взорвалась, словно пузырь, бурно окропив все вокруг кровью и содержимым. За ним упал обезглавленный второй, третий, четвертый, пятый труп.
Когда комната опустела, Эм стерла кровь со своего лица и облизала палец, посмотрев на спасенную женщину таким холодным и зловещим взглядом, что Йеннифэр затряслась.
Риенс торжествующе ухмылялся. Такая победа, такое достижение. Как он любил повторять себе, главное – правильно выбрать сторону. И он не ошибся. Не хотелось даже вспоминать, какие усилия пришлось приложить, чтобы задуманное увенчалось успехом, но теперь это не имело значение: ведьмак был уничтожен, магичка ответила за шрам, который оставила ему на память, а многообещающее дитя Старшей крови было пришпилено к усовершенствованной модели кресла, созданного как раз для такого прекрасного случая.
– Ну-ну, мой дорогой друг, не теряй сознание, пропустишь самое интересное, – изуродованное лицо Вильгефорца стало походить на маску. Он проделал нехитрые манипуляции, и Геральт застонал с новой силой.
Риенс признался самому себе, что вид ведьмака, ковыряющегося в луже собственной крови и с таким остервенением пытающегося не растерять свои внутренности, доставляет особое удовольствие.
Вильгефорц зашел между ног Цири и склонился, намереваясь использовать необычный предмет, но грохот, раздавшийся за его спиной, вынудил его прерваться.
– Там рядом есть дверь, – сообщил он бесстрастно. – Ты еще кто такая?
Риенс не мог вспомнить эту девушку, которая опустила Йеннифэр на пол, но ее озлобленное белое лицо с горящими черными глазами вызывало искренний ужас.
Как и звериный рык, который вырвался из ее глотки.
Девушка рванула к Вильгефорцу, и чародей выпустил в нее смертельный поток энергии, заполнивший пространство, разрушающий потолок и стены.
Риенс со свистом выпустил воздух, его ноги обломились, словно спички. Подняв голову с пола он наблюдал, как девушка рассеялась в черный прах, но только для того, чтобы частицы снова соединились, принимая очертания огромного черного зверя.
У Вильгефорца не было шансов. Зверь настиг его одним прыжком, откусил ему верхнюю половину туловища и выплюнул в дальний угол. Риенс видел, как у зверя из спины вырастают блестящие перистые крылья, как он исчезает вместе с ведьмаком, девчонкой и магичкой.
Последним, что он увидел, был обваливающийся потолок, который и стал ему могилой.
***
Ветер. Свобода. Полет. День. Ночь. Обрывки сознания. Макушки деревьев, степь, горы, заиндевевшая земля. Пар изо рта.
Каменная кладка. Запах озона, крови и страха. Крики. Яркие краски платьев. Сфинксы. Васильковые глаза. Боль.
Голод.
И безграничное умиротворение.
====== 3.16. ======
– Да я тебе зуб даю, сюда эта тварюга намылилась, где-то здесь она, – рыжебородый краснолюд прищурился и ткнул указательным пальцем в воздух.
– Ну и что, и где? – развел руками его товарищ. – Ты бы не разбрасывался своими последними огрызками, а то и жевать-то нечем будет. Возвращаемся.
– Слышь, Венсгри Альвидр, ты меня не нервируй, я тебя с таких вот лет помню… – краснолюд показал рост своего племянника в те времена, который, казалось, не дотягивал даже до ночного горшка.
– Ну все, пошло-поехало, – Венсгри закатил глаза и демонстративно вздохнул.
– Шалопай! – рявкнул рыжебородый, треснув молодого краснолюда по затылку. – Никакого уважения к старшим! За мной.
Они прошли дальше в лес, настороженно прислушиваясь и приглядываясь.
– Дядя Моррис, глянь, – шепнул молодой рыжебородому, кивая в сторону ближайших кустов.
Моррис Альвидр отодвинул кусты необычным топором, покрытым рунами, и нахмурился: поодаль, прямо на снегу, лежало голое женское тело, окруженное поваленными деревьями.
– Синеет уже, но дышит вроде, – зашептал Венсгри рыжебородому прямо на ухо. Моррис отодвинул его лицо от себя пятерней.
– Это та самая тварь, которая летала, зуб даю, – прошипел он в ответ. – Давай-ка я ее с Зоечкой познакомлю, пока не очухалась. Начну с головы, а ты протыкай. На счет «три»…
– Вы совсем ополоумели? – оба краснолюда повернулись на голос. – Это же просто девчонка!
– Золтан, не лезь, – рыжебородый сощурился. – Эта «просто девчонка» летала недавно над нашими головами в виде черного чудища. Хорошо еще, в тот момент ей посрать не приспичило…
– А давайте на лицо ее посмотрим? – Предложил Венсгри. – Если оно в крови, значит, «голова-протыкать»…
Все трое замолчали и медленно повернулись в сторону тела, которое теперь сидело и внимательно рассматривало краснолюдов своими антрацитовыми глазами. Моррис сжал рукоять топора.
– Не лезь, спугнешь, – хмуро бросил Золтан и шагнул навстречу незнакомке. – Девочка, не бойся, мы тебе зла не причиним, – краснолюд говорил немного неуверенно, чутьем определяя, что скорее случится обратная ситуация. – Ты, верно, через многое прошла? Вот, смотри, я сейчас подойду и накрою тебя своим плащом, хорошо?
Он медленно приблизился, накинул на нее свой плащ и с удивлением понаблюдал, как ее глаза светлеют, приобретая бирюзовый оттенок.
– Тьфу, курвья мать, нашел себе зверушку! – рыжебородый сплюнул. – Пригрей ее у себя на груди, а я погляжу, как наутро от тебя только шмат бороды останется…
– Я краснолюдов не жру, редко моетесь, слишком волосатые и жесткие, – прохрипела Эм, укутываясь в плащ. Где она? Что происходит?
Моррис оскалился, снова поднял топор.
– Это шутка, тупоголовый, – объяснил Золтан, хотя и сам не был в этом уверен.
–А морда-то у нее не в крови, – Венсгри по-прежнему шептал, не отдавая себе в этом отчета.
– Достаточно, – оборвала их светловолосая высокая девушка властным голосом. Эм силилась вспомнить, где видела ее лицо. – Я беру ее под свою ответственность. Пойдем, незнакомка, я поделюсь с тобой своей одеждой, а ты расскажешь мне, кто ты и что здесь делаешь.
Ведьмак в задумчивости бродил по сердцу Брокилона, разрабатывая пострадавшую после встречи с Вильгефорцем ногу. Он уже давно не обращал внимания ни на устройство этого места, ни на его обитательниц. Слишком привык. С тех пор, как Эитнэ проявила невероятную благосклонность и щедрость, выделив им жилище в Дуэн Канелле, напоминающее по своей форме омелы, он, за неимением лучшего занятия, много думал, и мысли его были отнюдь не легки и приятны.
Его внимание привлекли две девушки, которые шипели друг на друга и пытались схватить друг друга за волосы.
– Цири! – окликнул Геральт одну из них и подошел ближе, спугнув вторую. – Я тебе сколько раз говорил…
– Геральт, я не виновата! – перебила его девушка с пепельными волосами. – Она первая полезла!
– Даже слышать ничего не хочу, – устало пробормотал ведьмак. – Мы с тобой договаривались, ты же знаешь…
– Да – да, нас тут так благодушно приютили, мы все такие благодарные, что без труда сносим оскорбления и пинки! – Цири обиженно выпятила нижнюю губу. – Я пойду к госпоже Йеннифэр, раз уж ты такой злой и бесчувственный!
– Чем тебя так оскорбили? – Геральт остался без ответа и проводил ее взглядом, в очередной раз убеждаясь, что по части женщин не работают никакая логика и доводы рассудка.
«В этом женском царстве недолго и ума лишиться», – подумал он удрученно, оглядываясь по сторонам. Хотелось бы пообщаться со своим старым другом Лютиком, последним оплотом мужской рассудительности и солидарности. Конечно же, Лютик отсутствовал, как и почти все последнее время, и ведьмак знал, по какой причине. Как повадился говорить бард, продолжение древнего и священного рода дриад – дело, требующее крайней сосредоточенности, вдохновения и гениальности, имеющейся лишь у избранных. Ага.
Геральт вернулся к себе, аккуратно сел на матрас, привалился спиной к стене. Проведя рукой по волосам, он закрыл глаза и снова погрузился в свои непростые размышления.
– Привет, – услышал он знакомый голос и не сразу смог поверить в то, что увидел. «Эви... Тири... Тили... Эм», – сдался ведьмак. Девушка выглядела осунувшейся, худой, изможденной. Стоя перед ним, она была не в силах поднять на него глаза и нервно ковырялась в ногтях.
– Привет, – выдавил Геральт и прокашлялся, так как в горле неожиданно пересохло.
– Как у вас дела? – спросила она обыденным тоном.
– Спасибо, неплохо.
– Немногословно. А как Цири?
– Неплохо.
– Ну а как?..
Геральт помолчал, изучая девушку своими кошачьими глазами.
– Зачем ты здесь? – наконец произнес он.
– Я принесла вот это, – Эм подошла к нему ближе и протянула ему бархотку с обсидиановой звездой. – Ей должно стать лучше…
– Где ты ее достала? – Геральт взял бархотку из ее рук, намеренно прикоснувшись к ее пальцам своими. Эм чуть заметно вздрогнула.
– Лучше тебе не знать. Возможно, Йеннифэр теперь одна из немногих опытных чародеек, оставшихся на этой земле.
– Что ты сделала?
– Не знаю, но точно не убила. Теперь они до Цири не доберутся.
Они снова замолчали.
– Ну ладно, – сказала Эми, по-прежнему разглядывая пол, – счастливо…
– Ты посмотреть на меня собираешься? – Геральт встал, подошел к девушке так близко, что она почувствовала его запах и зажмурилась от душевной боли. – Посмотри на меня, – потребовал он, уже уверенный в том, что чувства Эм к нему не притупились.
Эми послушно подняла голову, внимательно изучила черты его лица, морщинки, шрамы. Она могла бы без труда нарисовать его с закрытыми глазами.
– Я теперь для тебя один из монстров, которых следует уничтожить, ведь так? – спросила девушка глухо, справляясь с подкатившим спазмом.
– Не знаю, – Геральту страшно захотелось прижать ее к себе и зарыться носом в ее волосы. – Я хотел тебе сказать…
– Я тоже хотела. Я была так неправа, я тебе очень благодарна, прошу прощения и желаю тебе счастья. А теперь мне пора…
– Закрой рот, – оборвал ее Геральт и несколько раз глубоко вдохнул. – Я хотел тебе сказать, что вижу о тебе сны. И хотя меня расстраивает твоя… Неизбирательность, осуждать тебя не могу. Если бы тогда, давно, я не проявил малодушие, все могло бы сложиться по-другому, – он убрал прядь ее волос за ухо, и Эм снова вздрогнула. Милая, добрая девушка, которая превращается в огромного зверя и откусывает чародеям туловища. – Я скучаю по тебе.
Эм не верила своим ушам. Она чуть приоткрыла рот и беспомощно следила, как Геральт наклоняется к ней, прикасается к ней своими плотными губами. Ведьмак отстранился, достал заколку с бабочкой и прикрепил ее к каштановым волосам.
– Скажи мне, – взмолилась Эм, заглядывая ведьмаку в желтые глаза.
– Скажу. Когда ты придешь ко мне.
Девушка порывисто прижалась к нему, стараясь запомнить его тепло, ощущение близости. В обозримом будущем его жизни ничего не угрожало. Она увидела, что он еще не раз будет помогать двум девушкам, с которыми связала его судьба. Он не был свободен, не мог порвать незримую связь, которая соединяла его с черноволосой магичкой, а на то, что Йеннифэр с ним порвет первая, рассчитывать не приходилось. Но Эм увидела также и то, что она сама вполне может повлиять эту связь своим присутствием, и стало легко, хорошо.
– Я тебя очень люблю, – прошептала Эми совсем по-детски.
Геральт улыбнулся, открыл глаза, обнаружил себя на матрасе.
В руках у него была бархотка с обсидиановой звездой.
====== 3.17. ======
– Расскажи мне о своих планах, – попросила Эм, удобнее устраиваясь в кресле.
– Ну, что ж. Я жду, пока закончится война, чтобы вновь объединить под своим началом нелюдей и побороться за Нижнюю Мархию. Там, я верю, нам удастся построить новое государство, в котором не будет места унижениям, притеснениям и расизму. Там сможет найти свой дом любой, чьи помыслы чисты и беззлобны, – задумчиво объяснила светловолосая высокая девушка.
Проведя с Саскией некоторое время, Эм поняла, почему Йорвет был ею так очарован. Она прекрасна, харизматична и мудра. И добра. Эм и сама не смогла не поддаться ее обаянию.
– Я бы поборолась с тобой бок о бок, – призналась Эм, пригубив горячий ароматный суп из кружки. – А если война закончится не в нашу пользу?
– Я не люблю играть в игру «если». Одно могу сказать: что бы ни произошло, я найду способ реализовать задуманное. Возможно, и ты присоединишься к нам. Теперь твоя очередь, – Саския внимательно посмотрела на изможденную девушку. – Расскажи мне о себе.
– Что ты хочешь знать?
– Я хочу знать, насколько ты опасна для окружающих. Я привела тебя сюда, в горы Махакам, взяв на себя ответственность. И не могу допустить, чтобы кто-то из местных пострадал.
– Я опасна для окружающих настолько, насколько они опасны для меня, – Эм поймала себя на мысли, что голод и слабость ей уже надоели. – Я всей душой тянусь к гномам и краснолюдам. И благодарна тебе, что ты приняла решение мне довериться.
– А что с черной птицей? Откуда она? – Светловолосая повернулась к очагу и погрузилась в созерцание пламени.
– Это не птица. Или не только она. Не бойся, я контролирую себя. Снег, мне сказали, выпал месяц назад, значит, мое путешествие продлилось почти три недели. Я истощена и слаба только потому, что осознанно отказалась от… Пропитания.
Саския покивала головой. Похоже, она была удовлетворена ответом.
– Можешь оставаться с нами, я поговорю с Брувером Гоогом и другими старейшинами. А дальше посмотрим.
Чудесное время – весна. Воздух насыщен кислородом, растения вновь оживают, расцветают, украшают. Для Эм весна всегда ассоциировалась с возрождением и светом.
Она, как обычно, аккуратно спускалась с гор, следя за повозкой, нагруженной рудой.
– Осторожно, малыш, – сказала она вьючному мулу, когда приметила место, в котором колесо повозки могло застрять, – вот так, обойдем.
Ее взору открылось привычное ей подножье гор, где находился небольшой ремесленный городок. Там она частенько ночевала и отдыхала под присмотром своих друзей. Последний раз она видела их больше двадцати дней назад и так сильно соскучилась, что едва сдерживала себя от спешки.
Горы Махакам, место, которое стало ей домом, поражали своей величавостью и добротностью, как и населяющий ее народец. Находящиеся в глубинах горных пород гигантские металлургические заводы, плавильни, кузницы, лаборатории и шахты с минералами и ценными металлами, их содержимое, запахи и звуки настолько увлекли ее и впечатлили, что Эм не задумываясь выбрала свое ремесло.
Проявив невероятную душевность, гномы и краснолюды приняли Эми, делились своими секретами, мыслями и чувствами. Она не только многое узнала о добывании, обработке, создании предметов, но также ознакомилась с основными нюансами алхимии и металлургии. Однако самую большую ценность для нее имело межличностное взаимодействие и семейное устройство. Здесь не было «чужих», все следовали негласным правилам и стояли друг за друга такой же твердой и нерушимой скалой, как и горная гряда, которая их грела и кормила. Краснолюд, к примеру, достигавший своей зрелости к пятидесяти годам, имел право завести семью лишь в том случае, если был способен прокормить своих близких. Ни старики, ни дети не были обделены вниманием и заботой. И пусть манера общения у небольшого народца была несколько грубоватой, прямолинейность, с которой они никогда не расставались, не могла оставить равнодушным даже самую черствую особь. Что уж говорить о девушке с бирюзовыми глазами?
Еще одним приятным моментом для Эм была их низкорослость. Будто попав в страну лилипутов, Эм с удовольствием смотрела на всех сверху вниз, потому как средний краснолюдский рост был на четыре дюйма меньше, чем ее собственный. А при общении с теми, кто доходил ей до груди, она часто могла представить себе, как ее видели и воспринимали дорогие ей мужчины.
– Даже ты, малыш, – она пригладила мула, – не представляешь для меня проблемы.
Городок ремесленников был настолько необычным, добротным и красивым, что его, словно украшенное глазурью печенье, хотелось съесть. Все дома и улицы были спроектированы и построены с четкой последовательностью, логичностью и усердием, поэтому на дорогах не бывало заторов, а жилища были не только комфортными, но также теплыми зимой и прохладными летом. Скотный двор был вынесен за пределы обитания основного населения и не беспокоил запахами; подземная канализация и система водоснабжения решали вопросы питья и утилизации.
Спасенных во время войны людских женщин и детей, которые потеряли свой дом, мужей и надежду, поселили рядом, но никакие усилия и меры не могли подавить в них страх и отвращение к низкорослым местным. Эми часто пыталась изменить их взгляд на вещи, проявить благодарность, и каждый раз терпела поражение. Правда удивляла ее до глубины души: оказалось, что некоторые умы настолько боятся расстаться со своими дурными ограниченными представлениями, что стоят за них не на жизнь, а на смерть.
Эм передала руду Сидону, местному торговцу, по чьему заказу было доставлено сырье, пристроила с удобствами мула на ночлег и сразу направилась к Бавве Хрумме, мастеру по части ювелирных украшений.
– Бавва, привет, – проворковала Эм, заходя в его дом. На то, что краснолюды и гномы не запирают свои жилища, когда находятся в обществе друг друга, она уже давно не обращала внимания.
Господин Хрумме с трудом выпрямился, отлепляя взгляд от своего рабочего пространства, и посмотрел на нее через огромную лупу, прикрепленную к его правому глазу.
– Опять ты! – возмутился краснолюд, – Иди давай, ничего не знаю и не могу!
Эми не растерялась, подлетела к нему и присела на его стол.
– Баввуля, ну чего ты такой сердитый? Столько не виделись, даже обидно! Я просто так зашла, посмотреть на тебя, узнать, как поживаешь, – Эм говорила очень ласково, взяла со стола его незавершенную работу и повертела в руках.
– Не трожь, еще не готово, – ювелир вырвал украшение у нее из рук. – Ну коли так, то рад, конечно. Ничего нового у нас пока, все как есть. Несварение какое-то пару дней назад одолело, так меня пронесло, что…
– Это да, – перебила его девушка, не желая выслушивать подробности, – страшное дело, очень верю!
– Как там Моррис, ничего? Как обучение?
– Очень хорошо, чудесно, – ответила Эм припомнив, как вчера чуть не лишила его рыжей бороды. – Представляешь, что у меня есть? – она заговорщески посмотрела на мастера. – Вот, это мне подарили…
Ювелир прищурил глаз и внимательно осмотрел небольшой красный камешек и кусок руды.
– Ну, хорош, хорош, – сказал Бавва, – хорош…
– Я вот что думаю, – Эм достала из-за пазухи пергамент, – из этого всего получится отличная ящерка, если ее хвост…
– Ты шутишь! – Бавва опять перешел на истеричные нотки. – Я тебе уже сказал! Ничего не знаю!
– Я тебе заплачу, ты ведь такой чудесный, такой прекрасный мастер, таких, как ты, больше нет…
– Вон отсюда! – закричал Бавва, покраснев, и вырвал из ее рук рисунок. – Как будто деньги с тебя возьму! Только после новолуния сделаю!
– Спасибо, мой хороший! – Эм послала ему воздушный поцелуй и вылетела на улицу.
Будет ящерка! Эм потерла ладошки в предвкушении. Бавва, конечно, внесет коррективы в ее предложение, и от этого ее брошка только выиграет. Теперь можно отправиться в таверну «Под горой», где наверняка уже собрались дорогие ее сердцу люди.
– О, гляньте! Наша Мымра наконец порадовала своим присутствием! – выкрикнул Гундахар, местный ремесленник, который первым обнаружил появление Эм.
Краснолюды протянули невольное «у-у-у» в знак приветствия.
– Всем доброго здравия! – Эми помахала рукой и сразу направилась к столу, за которым играли в кости.
– Ну-ка брысь отсюда! – шикнул на нее Лойтар, который уже неоднократно ей проигрывался. – Даже думать не смей!
– Ты чего это, – пихнул его сосед, – наших выгоняешь, али зассался?
– Мало я, что ли, на нее батрачил?? – Лойтар даже привстал. – Эта шельма кого хочешь обдурит, а потом отрабатывай!
– Я просто поприветствовать, не нервничай, – Эми примиряюще погладила его по плечу. – Люблю я вас, засранцев.
– Топай сюда! – позвал ее Талорк, кузнец, и ловко убрал приборы и еду с того места на столе, куда она собралась приземлиться. – Вот, поешь. Ох уж эта твоя страсть приземлять свой зад, куда не следует…
Эм принялась с удовольствием уплетать протянутый хлеб и сыр, глазами лаская семерых за столом.
– Слушай, Мымра, мы тут эта… – краснолюд с косматой бородой, которого звали Алоф, запнулся.
– Мы тут поспорили, когда тебя в последний раз ублажали, – помог ему Хортар.
– Нашли, о чем спорить, – Эм отхлебнула из кружки Талорка и снова откусила от краюхи свежего хлеба.
– Да не вертухайся ты, лучше рассуди, – Хортар шлепнул кулаком по столу, вынудив стоявшую на нем посуду подпрыгнуть.
– А фантазия считается? А изнасилование? Ой, бросьте, шучу ведь! Дайте подумать. Сейчас у нас Бирке заканчивается, то бишь апрель, а из лагеря я ушла, кажется… Под Феаинне, в июле. Таким образом получается…
Гномы присвистнули. Похоже, никто не выиграл.
– Что даже Марсель не натянул тебя как следует? – Эм швырнула в Хортара куском хлеба, который он умудрился поймать ртом и, чавкая, проглотил.
Ведь действительно, полноценный последний раз она была с Геральтом после лагеря. Если бы кто-то спросил у нее, какие интимные моменты вспоминаются чаще остальных, то у нее был бы готов ответ, который она, естественно, оставила бы при себе.
На третьем почетном месте она хранила воспоминание о Геральте, когда он, находясь в странном настроении, любил ее всю ночь, но каждый раз, когда Эм уже почти получала удовольствие, прерывался для болтовни и распития напитков. Странно, но она даже не злилась на его за такое. Когда же к утру он сжалился над ней и завершил начатое, то Эми рыдала от переполнявших ее эмоций.
На втором месте был Йорвет. Тогда, в лагере, он в один из вечеров ласкал ее так долго, что она чуть не сошла с ума, а после посадил на себя, не позволяя ей двигаться, заглядывая ей в глаза. Это было так необычно, чувственно, и закончилось сильнейшей разрядкой.
На первом же месте был Кагыр. Сон, который она увидела, был таким реальным, как и то, что она испытала. Конечно, это было настоящей невозможностью, потому что так не бывает: удовольствие ее почти довело до разрыва сердца. Эми понимала, что у нее есть некоторый положительный опыт, который позволял утверждать о недостижимости подобной близости.
– Вы гляньте-ка, – воскликнул Алоф, тыча в нее пальцем, – как глаза-то заблестели! Небось хорошо тогда было? – он расхохотался.
– Это потому что она гнома еще не пробовала, – уточнил Ульдин с набитым ртом. – Ежели попробовала бы – уж больше не отказывалась! Нам равных нет!
– Это да, мы-то лучшие!
Эми быстро припомнила, как виртуозно и живописно Ульдин ковырялся в носу своим коротким толстым пальцем, приоткрыв рот, и поверила ему на слово.
– Хватит, поросята, – Марсель Швурк появился так неожиданно, что краснолюд подавился едой, и сгреб девушку со стола.
Этого гнома Эми любила особенно, несмотря на его отвратную черную бороду, которую он любил затыкать за пояс, и огромный нос с горбинкой. Возможно, дело было в синеве его глаз, приветливости и поварском даре. Каждый раз, когда она спускалась в городок, обязательно останавливалась именно у Марселя, и в этот раз не собиралась делать исключение.
– Ты куда это ее, а? Она ж только пришла!
– Ниче-ниче! Обойдетесь! – Марсель потащил Эми к выходу, и девушка, перед тем как покинуть помещение, издала громкий звук в знак прощания, который был поддержан.
– Ну, хоть пожрешь нормально, – причитал Марсель, суетясь на кухне. – Я погляжу, ты уж и на нормальную начинаешь смахивать. Окрепла так, поплотнела…
Эм что-то промычала, будучи не в состоянии оторваться от Марселевской похлебки. У этого гнома воистину золотые руки.
– Ну, и чего ты с этими хмырями обсуждаешь? Не стыдно? Ты мне вот что скажи, – гном присел с ней рядом на низкий табурет и заправил бороду за узорчатый пояс, – ты что же это, взаправду решила отказаться от мужика?
– Селечка, – Эм вытерла рот и посмотрела на него с нежностью, – на мою долю пришлось аж трое самых лучших… Из людей, – прибавила она поспешно, заглядывая в синие глаза. – Ну, то есть из эльфов, людей и мутантов. То есть…
– Так да или нет?
– Да подожди ты! Значит, в общем, трое не из краснолюдов и гномов. То есть среди гномов и краснолюдов самые лучшие, но из моих троих… – Марсель скрестил свои сильные руки на груди и нетерпеливо затопал ногой. – В общем, многим женщинам и одного не достается, а тут трое. Мне так повезло. И все они мне дороги, и…
– Я вопрос задал. А ты ртом так много двигаешь. Да. Или. Нет? – гном нахмурился.
– Да что же это! Ну, наверное, да…
– Наверное! – Марсель вскочил на ноги и принялся убираться. – Бабы! «Да нет, наверное»… Тьфу!
– Селечка…
– Забудь, – гном сразу понял, что сейчас последует.
– Ну пожа-а-а-луйста…
– Ты меня своими помывками в гроб заведешь! Когда ты была, дней двадцать назад? Сколько мыться-то можно? Не отвалится ничего?
– Вот, – пропыхтел вспотевший гном, заливая в бадью последнее ведро с горячей водой. – Чтоб ты утопилась в ней!
– Я тебя тоже люблю, – Эми вытянула губы в трубочку и чмокнула, изображая поцелуй.
Гном пошевелил бородой в ответном движении, понял, что делает, разозлился и сплюнул.
– Я тебе вот что скажу, – девушка подошла к гному, ласково заглядывая в синие глаза, – если уж и выбирать кого-то в партнеры, то такого, как ты, – она нагнулась и поцеловала его в макушку. – А волосы чаще надо мыть! После меня пойдешь.
– Да чтоб ты сдохла! – беззлобно сообщил Марсель и вышел, хлопнув дверью.
Эм глупо улыбалась и чувствовала себя совершенно счастливой. Чудесный народ, чудесное место, чудесная жизнь. Или чудная? Теперь и у нее есть большая низкорослая семья.
====== 3.18. ======
Эм стояла перед закрытой шахтой, вход в которую был наглухо забит досками. Нанесенный на дерево яркий знак, различимый в темноте, красноречиво предупреждал о находящейся внутри опасности. Девушка уже видела в своих снах, что там обитает, так же как видела в глубинах горы огромного монстра с двумя пастями, отчаянно желавшего выбраться наружу. «Я ведь ненавижу пауков, – размышляла Эми, – какой будет моя реакция на то, что я там найду?».
Она проверила наличие меча на своем бедре. Уникальная, великолепная работа, значительно длиннее и тяжелее ее гвихира. Одно время Эми пыталась приучиться носить оружие на спине, но после того, как чуть не отрезала себе ухо и испортила в своей комнате мебель, отказалась от этой идеи. По крайней мере, до тех пор, пока Геральт не научит ее…
– Ты что шляешься здесь? – рядом нарисовался Моррис Альвидр, рыжебородый краснолюд, тренировавший Эм на досуге. – Я за твою жопу лично отвечаю, бегом к себе, и чтобы больше не маячила тут по ночам!
– Моррис, мне нужно внутрь. Долго объяснять. Уже три шахты закрыли, столько несчастных случаев. Эта зараза распространяется.
– А ты, значится, у нас тут специалист по заразам? Чего ты лезешь, кто тебя просил? Мужики сами разберутся без твоих плоских сисек. Марш к себе!
– Моррис, сгинь. Не до тебя сейчас, – Эм протянула руку и с шумом выбила доски Знаком Аард.
От ее наглости краснолюд чуть не захлебнулся возмущением, попер на нее, но девушка поймала его за плечи и заглянула в его глаза.
– Домой иди, Моррис. Мне надо.
– Я тебя одну туда не пущу! – рыжебородый протер глаза кулаками. – Еще никто не называл Альвидра импотентом, и пусть выкусит, такой возможности не предоставлю!
Эми снова повернулась к нему, рыкнула по-звериному и засверкала антрацитовыми глазами.
– Но баб вперед пропускать меня тоже научили, – поспешно добавил краснолюд, отшатнувшись.
– Ты слышишь? – спросила Эми странным голосом, погружаясь в шепот и необычные звуки. Моррис ничего не слышал, и вся эта ситуация наводила на него испуг.
Эм зашла в темноту, глубоко вдохнула воздух носом и сосредоточилась. Если бы кто-нибудь увидел ее в тот момент, ее черные глаза, их зловещее выражение, то с большой вероятностью обмочился бы от страха. Сама же девушка чувствовала лишь слабую пульсацию, источник которой находился в глубине тоннеля, и чрезвычайную легкость. Тьма рассеялась, и она легко разбирала очертания покатых стен и потолка.
«Вот ты ж мля, и эту тварюгу я учил мечом орудовать!», – услышала она мысли Морриса.
«Не нервируй меня», – голос Эми в голове краснолюда заставил его вздрогнуть.
Пройдя приличное расстояние Эм обнаружила, что все вокруг было точь-в-точь как в ее сне в Вызиме. Она разбежалась, оттолкнулась от стены, перекувырнулась назад и мягко приземлилась на ноги. Радость длилась всего с минуту, ее быстро и неумолимо сменило щемящее чувство тоски и невозможности быть рядом с любимым человеком. «Все бы отдала, чтобы сейчас проснуться рядом с ним в Вызиме. Я бы все исправила, я бы постаралась сделать так, чтобы он…». Эм задумалась. Йорвет, Кагыр… Разве это правильно – так грубо и неблагодарно поступить со своей жизнью и всеми, кто в ней участвовал? И разве есть смысл винить себя и мучить прошлым? «Я не могла по-другому. Если бы могла, так бы и было».
