Текст книги "Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)"
Автор книги: Aquila_C
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 56 страниц)
– Тебя что-то мучает? – спросила эльфийка мягко и тепло, заглядывая Эми в глаза.
– Совсем нет! – неуместно громко сообщила девушка в ответ и быстро зашагала прочь, не оборачиваясь.
«Ну и дура же я, – решила она, немного успокоившись, – Ну а если дура – то вполне могу подосаждать местечковому корольку. Так уж получилось».
Она долго искала его по округе, потом предположила, что он во дворце, в зале, и направилась туда. Не рассчитав силу и раскрыв одну из дверей так, что та ударилась о стену, Эм решительно зашла внутрь и остановилась: на нее смотрели как минимум десять пар горящих глаз. Наверное, здесь шло какое-то важное совещание, тему которого ей придумать не удалось. Она подумала о том, чтобы выйти, но ее остановили взгляды, которые были, по ее мнению, чрезвычайно высокомерными, презрительными и отнюдь не соответствовали красивому «содержимому» их владельцев. Эми наполнилась таким раздражением и отчаянием, что захотелось расхерачить весь этот изящно обставленный зал, вытворить что-нибудь совершенно неприличное, сорвав с этих мумий равнодушные маски. Эми с вызовом встала посреди зала, сделала реверанс и громко задекларировала:
– Господа великодушные, прошу превелико простить отсутствие моих манер. Сама я – не местная, этикету не обученная и обучению не подлежащая, серым веществом обделенная, а посему и… – в заключение своей великолепной пафосной речи, она как-то совсем не по-манерному махнула на них рукой и вышла прочь, громко хлопнув дверью.
– Это что такое было? – нагнал ее в коридоре Фэад, – У тебя менструация? Душевное расстройство? – голос его был спокойным, но почему-то не предвещал ничего хорошего. Так как девушка не отвечала и продолжала идти, то он просто дернул ее за руку, чуть не вывихнув ее, и развернул.
– Ты забросил меня, не проводишь больше со мной время, – сказала она вдруг, удивляясь самой себе.
– Ты, видимо, не отличаешься излишней наблюдательностью и не заметила, что я – король этих мест. Твоя фамильярность и отсутствие каких-либо границ, субординации, а также проявлений уважения начинает вызывать некоторые неудобства, и даже нежелательные эмоции.
– Ты, знаешь ли, тоже весьма фамильярен, и тоже несказанно бесишь меня, – ответила Эм, кипя от злости, раскинула руки и крикнула на весь коридор, изображая высокомерную гримасу: – Я – король! На колени, заморское уродище! – последнюю фразу она озвучила уже находясь к нему спиной, шагая к себе.
Зайдя в свою комнату, она с такой силой хлопнула дверью, что чуть не осыпался потолок. Еще долго ей пришлось вышагивать вперед-назад, пока она снова не обрела ясность мысли. Бред какой-то, невероятный бред. Что с ней происходит? Что она теперь такое? Откуда столько злости, на что направленной? Неужели это – зависть? Как ее искоренить? Идей о том, чтобы уйти отсюда, у нее даже не возникало. Она запрыгнула на кровать, снова погружаясь в бесчувствие и безмыслие, и стало спокойно, тихо. Воспоминания о большом звере, его запахе, лоснящейся шерсти успокаивали, как будто это мифическое нечто могло заменить ей саму себя и мужское заботливое начало, силу, решимость, спокойствие, в которых она нуждалась. А может, и действительно могло заменить.
Так пролежала она достаточно долго, пока ее не сморил сон.
Теплый солоноватый бриз, желтый песок, мелкий и приятный наощупь. Эми с удовольствием наблюдала за небольшими волнами, накатывающими на ровный берег. Бескрайнее море почти сливалось с темно-синим небом, на котором светилась огромная белая луна, оставляя дорожку на поверхности воды. Она могла поспорить, что вода теплая и приятная, как парное молоко, но не решалась встать и подойти.
– Привет, – услышала она рядом знакомый добрый голос, и облегченно заглянула присевшему к ней мужчине в золотистые глаза.
– Привет, – выдохнула она, положив голову на его плечо.
Они помолчали, радуясь моменту.
– Ты – такая дуреха, – пожурил он ее по-доброму.
– А ты вообще умер, – поддразнила она.
– Злая ты стала, Elaine, – Гелвин погладил ее по голове, вдыхая аромат ее волос. – Вот, как и обещал, – сказал он с улыбкой, намекая на пейзаж.
– Да. Я скучаю по тебе.
– И я по тебе.
– Как ты думаешь, что теперь будет?
– Ну… – он перехватил протянутого ею белого крабика, понаблюдал за его интересными перемещениями и отпустил его восвояси. – Тебе так повезло, что в конечном итоге ты попала королю Сумеречного леса. Это – самая разумная и добросердечная раса, которую только можно себе представить. И ты, дурочка моя, конечно же, сразу это оценила. Лезешь ко всем с глупостями и пошлостью, испытываешь терпение их лидера. А ведь можно просто успокоиться и прожить там долгую для человека жизнь, пытаясь перенять хотя бы крупицу их мудрости.
Эми хотела возразить, объяснить, что она там – одна, забыть о том, что близость с мужчиной – иллюзия, ложь. Но не получалось.
– Я бы успокоилась, но… Не могу. Не знаю, что со мной происходит.
Гелвин душевно засмеялся, увидев ее сморщившееся лицо.
– Ты такая смешная, совсем еще дитя! Интересно, что же должно произойти, чтобы ты наконец проанализировала и воспользовалась хотя бы уже полученным тобой опытом? Вполне понятно, что ты злишься. Ведь ты сдалась.
– Я не сдалась! – воскликнула Эми, отстраняясь от него.
– Да неужели? Какие речи ты толкала одноглазому про…
– Не напоминай мне про него!
– … Про то, что надо беречь свое начало, чистоту и прочее, а сама вдруг так быстро сдулась, не дойдя даже до детоубийства! Наверное, легко нравоучать, когда сама не прилагаешь никаких усилий?
– Не надо, не надо… – Эми закрыла руками лицо, не желая это слушать и понимать.
– Что тебе сделал одноглазый? Недостаточно быстро открывал рот? А ведьмак, видимо, даже тем, что прошел через Сумеречный лес за тобой, не доказал своей лояльности? Поэтому ты оставила его истекать кровью тогда, зная, что он не сможет выбраться, и совершенно точно погибнет?
– Не смей так говорить! – взбесилась Эми, вскакивая на ноги, а следом за ней встал и ее собеседник. – Ты не знаешь ничего, ты не чувствовал того, что я!
– Вот уж действительно, – сказал Гелвин изменившимся голосом и повернулся к ней, давая ей возможность рассмотреть обуглившуюся часть его тела и лица, остекленевшие глаза, полные боли…
Эми рывком сняла с себя простыню, вытирая в темноте с лица испарину. Плохо соображая, что она делает, девушка рванула по освещенному коридору в поисках необходимой ей двери, босиком, в нижнем белье.
– Фэад, – позвала она эльфа, как только переступила порог его спальни, и замерла. Он стоял в одних легких штанах до колен у большого окна, к ней спиной, и его тело производило не меньшее впечатление, чем его лицо, голос, образ мыслей.
– Я знал, что ты начнешь обивать порог моей спальни, но чтобы так скоро и в таком интересном настроении… – он говорил равнодушно, и Эм не могла понять, шутит ли он, или всерьез.
Она понимала, что ломиться ночью в его спальню – уже верх наглости и идиотизма, но не могла ждать ни минуты. Нерешительно приблизившись, она потянулась к его спине, увидела, как он немного приподнял голову и, убрав руку, прислонилась к стене рядом, рассматривая его великолепный профиль.
– Фэад, я его убила? Ведьмак, он приходил, был сильно ранен. Я… Он… – Эм совсем замешкалась и потерялась. Очень хотелось прикоснуться к его коже на плече, груди, узнать подушечками пальцев, какая она.
– Очнулась? – он развернулся и присел на подоконник. Их лица почти сравнялись. – Я вывел его. Знал, что наступит момент, когда ты прибежишь ко мне в одном белье, протягивая ко мне руки, и начнешь расспрашивать о его незавидной судьбе.
– Фэад, я чувствую, что ты злишься на меня, но не понимаю, за что.
Он молчал, разглядывая ее своими равнодушными глазами. Они горели в полутьме, завораживали и пугали. Неестественное холодное существо. Но все же доброе и отзывчивое…
Это был какой-то пик, предел для нее. События последних месяцев, ее пребывания здесь, странных ситуаций, противоречивые чувства и выводы навалились на нее одномоментно. Ей нужно было узнать. Только раз. Она взяла его лицо в свои ладони, чувствуя покалывание, и прикоснулась к его губам неосознанным движением. Эльф на этот раз не отстранился, а лишь подождал, пока ее согнет от этого легкого прикосновения, как от удара током.
– Я думал, ты пришла спросить про ведьмака, но одно другому, видимо, не мешает. Что меня всегда расстраивало в общении с неразумными существами, так это необходимость опускаться до их уровня, ведь в противном случае информация просто не будет усвоена. Глядя на тебя, я вижу лишь нагромождение пошлых и поверхностных идей, эмоций и искаженных впечатлений. Ты – абсолютное ничтожество. Как ты представляешь себе связь с одним из нас? Что ты знаешь о нас? Ты бы видела сейчас свое вытянутое лицо, и без того лишенное признаков интеллекта. Если твоя фантазия настолько развита, то, будь добра, пойми и мою позицию. С кем из низших существ ты бы легла в постель и сблизилась? С медведем, собакой, может, еще с кем-то? Ведь и они – млекопитающие, и между вами есть незримая связь.
Эми прищурилась, выпрямилась, хотя каждое его слово причиняло боль. Фэад был спокойным и равнодушным с виду, но глаза пылали настоящим огнем. «Сейчас прихлопнет», – почему-то подумала она и чуть не ругнулась, осознавая, что он прав относительно ее ограниченности и ничтожности.
Но он не прихлопнул. По крайней мере, ограничился моральным уничтожением. Фэад развернулся обратно к окну, демонстрируя свою благородную осанку, и скрестил ладони за спиной.
Эми справилась с собой, сжала в кулаки руки и направилась к себе. Еще долго она ворочалась в своей постели, безрезультатно пытаясь привести мысли в порядок и заснуть.
====== 3.4. ======
Аромат цветов. Зелень вокруг. Теплый ветер. Голубое небо с нежными облаками. Неспешные передвижения прекрасных обитателей в длинных одеждах. Все это, возможно, и имело значение, но только не для Эм.
Она вспоминала свой недавний кошмар. Такой реалистичный, что хотелось выть. Бесконечные деревья, увешанные трупами с вывернутыми внутренностями, словно новогодними украшениями; изнасилования, грабеж, зверские убийства; люди в доспехах, яростно наскакивающие и рубящие друг друга без разбора. Огонь, кругом огонь, бесчеловечность… И Геральт со сломанными предплечьем и бедренной костью, в луже собственной крови… Цири… Девочка с мышиным цветом волос, с большими зелеными глазами, юная, прекрасная, сильная и… Уничтоженная. Одинокая. Столько злобы, ненависти, презрения, отчаяния. И столько смертей, тянущихся за ней длинной чередой.
Это было неправдой. Не могло ею быть. Так не должно быть, жизнь справедлива. Она не допустит такого.
Этот кошмар совсем не вписывался в окружение, но почему-то при взгляде на могучие дубы, растущие здесь в большом количестве, воображение само добавляло недостающих изувеченных убитых.
Так не было и не будет.
Эм тяжело поднялась и шаталась по округе, не понимая, что она ищет, пока не увидела горящие серебряные глаза на кукольном личике. Имена этих эльфов запомнить было невозможно, а черты у них были похожи, поэтому цвет глаз был самым удобным признаком, по которому их можно было разграничивать.
Она подошла к высокой эльфийке, опустилась перед ней на колени. Серебряные глаза смотрели на нее с большой теплотой, нежные руки обнимали ее, гладили по голове.
– Все хорошо, – уверяла она своим мелодичным голосом, – все хорошо.
И Эми поверила. Слезы, застилающие ей глаза, высохли; правда, с которой она не могла смириться, вдруг оказалась не такой и страшной. А собственное убожество теперь казалось лишь глупым капризом. Все так, как должно быть. Геральт это умел, и она умела там, посреди необычного снега.
– Ты прекрасна, – убеждала ее эльфийка, гладя по голове, – ты – проявление жизни. Ты со всем справишься. Не ищи смысл, ты есть смысл и цель… Береги доброту, сострадание, береги чистоту, что бы ни случилось.
Эм нашла Фэадринхараэля в большой библиотеке, которую и сама давно облюбовала. Понять что-либо на пергаменте не было никакой возможности, но сама атмосфера почему-то успокаивала.
Он стоял, листая большую книгу в руках, затем плавно поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Девушка ответила ему таким же равнодушным взглядом и спросила прямо:
– Это правда? Огонь, боль, зверства. Изувеченный ведьмак, девочка-исток, от которой почти ничего не осталось. Это правда?
– Война. Это произойдет в ближайшем будущем.
– Останови это! Ведь ты же видел, как это ужасно…
– Я не могу вмешиваться в естественный ход событий, и уже говорил об этом. К тому же, это ничего не даст. Через год, пять, десять лет появится другой желающий расширить территории, и все это будет продолжаться, пока существует человеческий род.
Эм прищурилась.
– Мне нужен мой гвихир. Я ухожу отсюда. Сегодня, – она подошла к нему ближе, ожидая долгой и утомительной беседы. – Еще я прошу помочь с безопасным переходом через тот лес, и средство передвижения.
– Ты не уйдешь никуда, – король эльфов отложил книгу и повернулся к ней. По всему было видно, что решение это обжалованию не подлежит.
– Я не спрашивала, Фэад. Сообщила. Без меча и лошади будет труднее, но если уж ты жадничаешь, то обойдусь и так.
Он подвел ее к креслу и сел напротив, максимально сократив между ними расстояние.
– Amanis, твое благоразумие всегда оставляло желать лучшего, но сейчас ты должна постараться понять то, что я тебе скажу. Грядет война, разрушительная, злостная. Но ее развитие и результат тебе не удастся узнать. Если ты уйдешь отсюда, то умрешь гораздо раньше, чем предполагаешь, и при обстоятельствах, которые я бы предпочел не знать. Я вижу, что ты хочешь искупить свою вину перед ведьмаком, хочешь помочь девочке. Но их судьбы идут от тебя отдельно. Ты не имеешь к ним отношения.
– Это неважно. Я их не брошу. Я точно так же не имею отношения к этому месту и не должна здесь находиться. И ты это знаешь. Будем считать, что ты меня предупредил. Если уйду, то скоро умру. Я согласна. Ты отдашь мне мой меч?
– Почему ты так упираешься? Если я скажу тебе, что судьба людей, о которых ты беспокоишься, связана с другой, черноволосой женщиной, это остудит твой пыл?
– Не имеет значения, – Эм опустила голову и поковырялась в ногтях. – Если все так, как я увидела, она опять была где-то в другом месте, когда ведьмак решил избавить себя от лишних конечностей. Я не претендую ни на что. Лишь хочу помочь. И здесь находиться больше не могу. Ты не можешь выбирать за меня, как мне распорядиться своим временем. Ведь вы не навязываете и принимаете, все такое.
– Посмотри мне в глаза, – приказал король высших эльфов, и она посмотрела. То, что он показал ей за синим холодным пламенем, было неописуемо. Ее долгая жизнь, наполненная терпением, пониманием, единением и мудростью. Она видела себя, уже с морщинами, среди единомышленников, среди тех, кто поддерживает и помогает расти. Ее движения стали плавными, голос – мелодичным, а ее существование – предельно осмысленным и цельным. Там не было ни намека на боль, насилие, гарь пожарищ, животные инстинкты. Тем больнее было возвращаться к деревьям с трупами, войне, всепоглощающему страху и отвращению, к людям, которые были близки ей, но не отвечали взаимностью.
– Спасибо, – выдохнула Эм, и слезы на ее лице нарисовали мокрые дорожки. – Это было чудесно.
– Но где твой гвихир, – тихо ответил Фэд, выпрямился и посмотрел куда-то вперед. – Я не могу тебя отпустить, как минимум потому что в тебе находится то, что может погубить многих.
– Я справлюсь с самой собой, это не твоя забота. И я стараюсь быть благодарной, но ведь ты знаешь, что невозможно чему-то научить, что-то донести, помочь тому, кто не хочет этого либо не готов. Я понимаю, что все это – лучшее, что может быть для меня, но не готова. Я не могу их оставить. И мне здесь не место.
Фэад зловеще навис над ней, заставив Эми судорожно сглотнуть.
– Ты ошибаешься. Но я не стану тебя держать, если ты выбираешь боль, страдания и насильственную смерть. Только запомни раз и навсегда: это был твой собственный выбор, и за последствия этого выбора ты отвечаешь сама. Пойдем, я научу тебя нескольким приемам, которые могут помочь тебе в твоей глупейшей миссии.
====== 3.5. ======
Комментарий к 3.5. Дорогой читатель, если ты читал канон – ты знаешь, о чем речь.
Если нет – автор предоставляет выжимку из “Час презрения”.
– Закрывай! Держи! Держи дверь!
Огонек в заброшенном сарае задрожал, когда в помещение влетели двое испуганных до смерти мужчин. Один из них, забаррикадировав собою дверь, пытался удержать то, что ломилось внутрь. Он глухо стонал и стучал от страха зубами.
– Вот принесло нас сюда, вот зачем… – проклинал он свою глупость, – Что это было вообще? Эй, что с тобой? – он повернулся к своему спутнику, который, упав на пол, отчаянно рвал на себе одежду, царапал кожу.
– Жгет! Боже, так жгется! Помоги! Помоги мне! Он что-то сделал со мной! А-а-а!
Рычание за хлипкой дверью перекрыло крики и стоны катавшегося по полу человека, а удар, нанесенный по двери, был настолько сильным, что первый мужчина чуть не отлетел от нее, но все же справился и снова привалился плечом.
– Курвина мать, да что б его…
Когда первый уже почти выбился из сил, напор на дверь прекратился. Наступила тишина, и тут только он понял, что не слышит больше своего приятеля.
Пострадавший лежал на полу без движения. Может быть, и стоило проверить его, но оставлять дверь без присмотра было слишком рискованно. Мужчина пытался справиться с дрожью в руках и тихо позвал его:
– Рендер?.. Ты живой?.. Что с тобой?..
Пострадавший неестественно дернулся. Потом еще раз. Со странным хрипом он поднялся на колени, подергиваясь встал на ноги. Голова его безвольно болталась на груди.
– Эй, Рендер? Ты чего это? – от страха первый побледнел. Его приятель, подняв голову, показал свое злобное расцарапанное лицо с пустыми глазами, и с рыком набросился на свою жертву.
– Бррр, ну спасибо, песик, вдохновляющее зрелище, – пробубнила Эм, с силой хлопнув хлипкой дверью сарая.
Когда-то давно она любила захоронения, там было тихо, уютно и хорошо. Было интересно предполагать, как, в каком времени, условиях жили те, кто был закопан под землей. Сейчас же, когда солнце почти зашло, а перед глазами стояла злобная морда с зелеными глазами и кричавший от ужаса человек, было совсем не интересно.
– Значит, их минимум двое, – говорила Эм сама с собой. – А заплатят мне только за одного. Отлично.
Она вышла обратно на погост, перешагивая через свежие могилы. Когда совсем стемнело, Эм подождала немного и сделала несколько светящихся шаров, стараясь не переусердствовать и сохранить силы. Тишина стояла почти гробовая, ни звуков, ни движений.
– Эй! – крикнула она во всю мощь, доставая гвихир из ножен, – свежее мясо! Налетай!
Тишина.
– Ау-у! – Эм, не зная, каким образом нужно привлекать к себе внимание, на всякий случай сделала неглубокий порез. Возможно, обоняние у этих тварей развито лучше, чем слух.
Наконец послышались тяжелые шаги, хриплое нечеловеческое дыхание. Эм двумя руками сжала рукоять меча, готовясь ко всему. Она направила один из шаров в сторону звуков и увидела сгорбленное изуродованное существо с маленькими глазками и отвалившимся носом. Когти у существа были длинные, и Эм сразу вспомнила плавуна в пещере: этот тоже наверняка ядовитый.
Страха не было, но была неопределенность. Она не знала толком, чего ожидать, как убить. Существо не заставило себя долго ждать: оно побежало на девушку, вытянув вперед свои уродливые когтистые руки.
Эм отреагировала моментально: побежала ему навстречу, в последний момент развернулась корпусом, проскользнула под лапой и с размахом опустила меч твари на поясницу. Что-то, кажется, хрустнуло, монстр упал вперед, в процессе разделяясь почти напополам. Эм подошла с безопасного угла, избегая хаотичные движения его лап, и с трех ударов отрубила ему голову. Вышло очень грязно, неловко и долго.
– Ну, это просто, – заключила она, борясь с тошнотой и омерзением, и заметила краем глаза прямо возле себя белую фигуру. Встретившись взглядом с зелеными мелкими глазками, прикрытыми безбровыми мясистыми дугами, она шарахнулась назад, споткнувшись об обезглавленный труп. Эта белая тварь была больше, плотнее, уродливее, с выростами на руках, и неимоверно злее. Она напала на девушку не задумываясь. Эм рефлекторно оттолкнула тушу ногами, вне себя от страха, который, наверное, и придал ей таких сил. Лишь доля секунды, использованная девушкой для поднятия, понадобилась монстру, чтобы оставить глубокие порезы на спине противника. Взвыв, она все же принудила себя не терять рассудка и не убегать. С неимоверным трудом увернувшись от следующей атаки, она полоснула тварь по боковине. Рана была глубокой, не было сомнений, но тварь этого даже не заметила.
Эм вспомнила об огне: выпустила на него такой поток, какой только могла. Хоть монстр и не загорелся, это его ослепило и отвлекло на достаточное время для того, чтобы она, не мешкая, лишила его ног, одной руки, а после и головы.
Тяжело дыша, она доползла до своей сумки, оставленной неподалеку. Внутри была приготовленная заранее мазь, которую она дрожащими руками нанесла на раны на спине, придерживая другой рукой свой локоть. При пальпации выяснилось, что края ран сильно разошлись. Видимо, потребуются швы. Эм вспомнила чудака, живущего поблизости, которого специально искала для таких вот последствий. Он совсем не внушал доверия, но выхода не было.
Жжение стало беспокоить меньше, хотя боль разливалась по всей спине, мешала дышать.
– Тяжела и нелегка жизнь простого ведьмака, – прошептала обессиленная Эми, укладываясь на бок. Где сейчас Геральт?.. Шары погасли. Если сейчас что-то выползет из тьмы, то это будет ее последняя ночь. Эм напомнила себе про лес, в котором она совсем скоро испустит дух, изувеченная, одинокая, и этот образ ее некоторым образом успокоил. Местность здесь была совсем иной. Потом она подумала о том, что ей еще ползти почти километр до домика сумасшедшего шарлатана, да еще и с двумя отрубленными уродливыми головами в руках, и тихо ругнулась. Надо было взять мешок.
***
Геральт не спеша вышагивал по большой зале в форме «Т», пытаясь отыскать что-нибудь съестное. На банкете чародеев, на который он попал с легкой руки Йеннифэр, он находился уже несколько часов. Этого времени хватило для того, чтобы он окончательно убедился в своих прежних выводах относительно подобных сборищ. Утомленный наглыми взглядами женщин, прелести которых мог лицезреть каждый, утомленный своим идиотским тесным нарядом и скукой, он так и не обнаружил то, зачем сюда пришел. Чародей, который был заинтересован в Цири, никак себя не проявил, не выдал.
Ведьмак уже справился с фресками на высоком своде, поначалу трудно различимыми, потерял надежду утолить голод, перестал пить разбавленное вино, а от всех чародеек, кто хотел с ним пообщаться, дабы заполучить к себе этой ночью, быстро и эффективно избавлялся. Последняя, с совершенно неприличным декольте, которое при поворотах туловища раскрывало то, что хранилось за тканью, никак не хотела понимать очевидное и поворачивалась во время разговора слишком часто. Подоспела Йеннифэр: положив на ведьмака руку собственническим движением, она твердо попросила чародейку «заняться чем-нибудь перспективным». Это помогло, хотя Геральт с трудом сдерживал раздражение.
– Мы же договорились, Йен, – сказал он тихо, но твердо.
– Конечно, – ласково отозвалась она, недобро сверкая фиалковыми глазами, – я просто выручаю друга.
Она взяла «друга» за руку и провела его по зале, таким образом представив ему Сабрину Глевиссиг, Филиппу Эйльхарт и некоторых других чародеев. Геральт пересекся со своими давними знакомыми: Трисс Меригольд, с которой его связывала, помимо всего прочего, короткая интимная история, и шефа тайных служб Редании Дийкстру, весьма сложного персонажа. Также ему посчастливилось лично лицезреть пятерых членов Капитула и Высшего Совета, которые присоединились к обществу.
Это собрание было зрелищем жалким и нелицеприятным. Все лгали, делали вид, что испытывают взаимную симпатию, а диалоги сводились к мастерски завуалированным оскорблениям. Геральт, слушая и наблюдая за своей возлюбленной, не переставал удивляться, каким образом раньше он мог терпеть ее замечания, выходки и капризы. Чародейка с тугими черными локонами больше напоминала старую озлобленную каргу с нездоровым стремлением все контролировать, нежели прекрасную молодую женщину, которой она казалась.
Йеннифэр наконец ослабила свою мертвую хватку, отделилась от него, намереваясь пообщаться с Франческой Финдабаир или Энид ан Геанной, и Тиссаей де Врие – членами Капитула. Ведьмак вздохнул с облегчением, но ненадолго: вскоре его одолела Филиппа Эйльхарт, которая, откровенно флиртуя, пыталась заручиться его «поддержкой» в «важном деле». Геральт не стал выяснять подробностей, избавился от нее назойливого общества и тут же оказался в компании Дийкстры, который преследовал те же цели. Этот вечер уже начинал ведьмака донимать, когда на смену Дийкстре пришел Вильгефорц из Роггевеена, «подающий большие надежды» пятый член Капитула. Он желал увести Геральта из залы, и последний сразу воспользовался этой возможностью.
Прогуливаясь по Аллее Славы, галерее, полной качественных картин с изображениями исторических событий, Геральт узнал немного о Вильгефорце, – ровно столько, сколько он захотел рассказать, – а затем разговор в третий раз зашел о той же пресловутой поддержке и «выборе стороны». Это уже по-настоящему наводило Геральта на нехорошие мысли, однако он воздержался от комментариев, и уж тем более от обещаний эту поддержку оказать. По всей вероятности, чародей был несколько разочарован, но отпустил собеседника восвояси.
Когда Геральту удалось добраться до своих скромных покоев, ночь уже, вероятно, близилась к концу. Он тяжело приземлился на край кровати, обхватил голову руками, и только собрался порадоваться своему одиночеству, как дверь отворилась. В комнату вошла Йеннифэр и молча направилась к нему.
– Не надо, Йен.
Присев с ним рядом, она стала нежно гладить его по спине.
– Это ни к чему не обязывает, – прошептала она ему на ухо, обдавая горячим дыханием, – мы ведь взрослые люди… – Йеннифэр прекрасно знала, что любой мужчина может быть завоеван при должной выдержке, терпении и хитрости. А свое упускать она никогда себе не позволяла.
Геральту очень хотелось тепла. Хотелось забыть последние события, хотелось вернуть обратно свою жизнь, которая незаметно и быстро утекла между пальцами. Фарс, бред. Он повернулся и сознательным движением ответил на ее поцелуй, пытаясь не обращать внимание на донимающий запах сирени и крыжовника.
Дальнейшие события разворачивались стремительно. Геральт, поутру блуждавший в бесконечных коридорах, услышал звуки борьбы. Как выяснилось, чародеи разбились на несколько лагерей: часть поддерживала Капитул и старый порядок, часть же стремилась завоевать благосклонность Нильфгаардской Империи, располагающейся на юге, мощь которой стала общепризнанной. Заподозрив восстание, последователи старого порядка принялись жестоко и быстро отлавливать «предателей». Будучи невольным свидетелем, Геральту пришлось несладко. Его вручили шефу тайных служб, который незамедлительно повел ведьмака в сторону пристани для насильственного перемещения на корабле. Пришлось Дийкстре нанести серьезные увечья…
Ведьмак выяснил, что Цири и Йеннифэр находились во время погрома во дворце Гарштанг, стоявшем неподалеку, и поспешил туда. Цири он нашел далеко не сразу, нагнал ее, когда она была зажата в тупике. Он расправился с ее преследователями – скоя’таэлями, но молодого синеглазого нильфгаардца, тяжело раненого натренированной рукой Цири, убить не решился. Человек, именовавший себя Кагыром, признался, что именно он спас Цириллу во время пожара и разгрома Цинтры.
Последовав за девочкой в Башню Чайки, знаменитую Tor Lara, обладательницу странного телепорта, он не смог увидеть ее снова: дорогу преградил Вильгефорц, влетевший в дыру в потолке.
Геральт встал у входа в башню, вытянул меч и вздохнул. Он искренне надеялся, что драматическая финальная битва разыграется между Вильгефорцем и Филиппой Эйльхарт. Участвовать в таком представлении у него не было ни малейшего желания. Вильгефорц отряхнул камзол, поправил манжеты, взглянул на ведьмака, прочел его мысли и вздохнул: – Идиотский трагифарс.
Геральт не отозвался.
– Она вошла в башню?
Ведьмак не ответил. Чародей покачал головой.
– Вот тебе и эпилог. Конец венчает дело. А может, Предназначение? Знаешь, куда ведет эта лестница? В Тор Лара. В Башню Чайки. Оттуда нет выхода. Все кончено.
Геральт отступил так, чтобы его фланги были защищены поддерживающими портал кариатидами.
– Разумеется, – процедил он сквозь зубы, наблюдая за руками чародея. – Все кончено. Половина твоих сообщников перебита. Трупы стянутых на Танедд эльфов валяются до самого Гарштанга. Остальные сбежали. Из Аретузы приближаются чародеи и люди Дийкстры. Нильфгаардец, который должен был схватить Цири, вероятно, уже истек кровью. А Цири там, в башне. Говоришь, оттуда нет выхода? Рад слышать. Значит, туда есть только один вход. Тот, который загораживаю я.
Вильгефорц засопел.
– Ты неисправим. По-прежнему не умеешь правильно оценить обстановку. Капитул и Совет больше не существуют; армии императора Эмгыра идут на север; лишившиеся советов и помощи чародеев короли беспомощны как дети. Под напором Нильфгаарда их королевства рухнут как песочные замки. Я предлагал тебе вчера и повторяю сегодня: присоединись к победителям. Наплюй на проигравших.
– Проиграл – ты. Для Эмгыра ты был всего лишь орудием. Ему нужна была Цири. Вот он и прислал этого юнца с крыльями на шлеме. Интересно б знать, как Эмгыр поступит с тобой, когда ему сообщат о провале твоей миссии.
– Стреляешь вслепую, ведьмак. И, естественно, мажешь. А если я тебе скажу, что не я Эмгырово орудие, а Эмгыр – мое?
– Не поверю.
– Будь рассудителен. Неужто ты действительно собираешься устроить театр, банальную сцену борьбы Добра и Зла? Повторяю вчерашнее предложение. Еще не поздно. Ты еще можешь выбирать, встать на соответствующую сторону…
– На ту, которую я сегодня немного… проредил?
– Не смейся, твои демонические ухмылки на меня не действуют. Несколько обезглавленных эльфов? Артауд Терранова? Мелочь, ничего не значащие фактики. Можно о них забыть.
– Конечно. Твой взгляд на мир мне известен. Смерть не имеет значения, верно? Тем более – чужая?
– Не будь банальным. Мне жаль Артауда, но что поделаешь? Назовем это… взаиморасчетами. В конце концов, я дважды пытался тебя прикончить. Эмгыр торопил, поэтому пришлось напустить на тебя убийц. Всякий раз я делал это с искренним нежеланием. Я, понимаешь ли, не теряю надежды, что когда-нибудь нас изобразят на одном полотне.
