Текст книги "Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)"
Автор книги: Aquila_C
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 56 страниц)
Когда Альдеран скроется, появится виток Висзрана, и тогда они отправятся в путь. Вполне возможно, что последний.
– Готова? – спросил Дидо, не скрывая волнение.
Эм была готова. Она знала, как давно и сильно жаждал Дидо этого момента, а ей все равно заняться было нечем. Но оставалось еще немного времени, чтобы вспомнить, как все начиналось. Когда она была другой, когда была еще надежда на возвращение, а самое главное – была причина…
====== 6.2. ======
Свой первый рассвет в месте, который стал ее очередным прибежищем, Эм встретила почти сразу, как смогла подняться с лежанки. Если бы не паршивое самочувствие, она бы первым делом отыскала того лысого ссохшегося типа, который беспрестанно булькал и пытался запихнуть ей в рот каких-то светящихся насекомых, но настроения заниматься подобной ерундой не было. Хотелось лишь вернуться домой. Поэтому она доковыляла до проема в стене, прошла сквозь пелену и вышла на свежий воздух.
Девушка настолько привыкла к травмам головы и измененным состояниям сознания, что почти не придала случившемуся накануне значения. Ну, летала она над мертвой землей, и что? Кто знает, может, ей это привиделось?! По сути своей, при долгих размышлениях, Эм была готова также предположить, что ей привиделся и Геральт, и Йорвет, и Фэад, и вообще вся ее жизнь. Правда, при таком раскладе неясно было, что же она есть такое, но ведь никто и не требовал от нее объяснений, а сама она, будучи не в состоянии со стороны оценить реальность или нереальность происходящих с ней событий, тем более не могла эти объяснения предоставить.
Снаружи было относительно светло. Неприятная на ощупь земля комьями липла к босым ногам, тело было легким, но и это ее не смущало. Эм подняла глаза к небу, увидела большую звезду с серебристым свечением, клонящуюся к горизонту, оглядела созвездия, совершенно ей незнакомые, и застонала. «Чертовщина какая-то», – подумала она с отчаянием, дошла, держась за бок, до ближайшего валуна, села на него и тут же встала: камень оказался теплым и мягким.
– Да что же это? .. Что я наделала? – прошептала она в ужасе, потянулась за плечо, но меча не оказалось. Еще одно потрясение. Эм вгляделась, удостоверилась, что камень не проявляет признаков жизни, и паника немного отступила. Если она оказалась в землях, совсем далеких от Геральта, могли ли звезды измениться до неузнаваемости? Девушку никогда не занимал религиозный вопрос, но все происходящее с ней окончательно выбило ее из колеи. Она встала на колени, прижала подбородок к груди и отчаянно зашептала: – Пожалуйста, прошу, если есть там… Что-нибудь… Пусть я вернусь домой… Я больше никогда, никогда не стану ни во что вмешиваться, не стану брать на себя слишком многое…
В голове у Эми сами собой рождались исключения из ее клятвы: только если никто никого не будет несправедливо обижать, если детям не будет грозить опасность, если речь не будет идти о ее друзьях или любимом человеке. Прервав мысленно список, она поднялась с колен и некрасиво выругалась: видимо, ничто и никогда не сможет привить ей хоть немного ума. Внутреннее представление о правильности моментально подсказало, что оно и к лучшему, и диссонанс привел ее в еще более мрачное настроение. Именно в этот момент она заметила боковым зрением чахлого лысого человечка. В руках у него был сосуд с мерцающими гусеницами, и Эм, безо всяких возражений со стороны того самого внутреннего представления, решила скормить ему разом всех насекомых, если он не предоставит ей внятного объяснения и в срочном порядке не отправит ее домой.
Человечек тихо забулькал, помахал руками и протянул ей металлический треугольник на веревке. Эм сощурилась. Тогда он попытался показать ей, что треугольник нужно надеть на шею, побулькал еще немного и показал пальцем на рот.
– Чего тебе надо? Можешь нормально говорить? – Он протянул ей треугольник в третий раз, вместе с сосудом. – Я это жрать не стану. Даже не надейся.
Человечек громко вздохнул, напустил на себя несчастный вид и сел на мягкий валун. Болтая ногами, он положил в рот одну из гусениц, пожирнее, и, похоже, пытался придумать, как надеть на странную особу амулет.
Эм тяжело присела рядом. Бок рвало и тянуло, но это было ничто в сравнении с кошмарной действительностью. Почему с ней все это происходит? Она подумала еще раз, приняла от незнакомца украшение, положила его на ладонь, чтобы рассмотреть, и услышала его вопрос:
– Ты меня понимаешь?
Его речь звучала странно, рвано, как звучала она сама в детстве, когда стучала себя ладонью по груди. Но это был вполне себе воспринимаемый Всеобщий.
– Как ты это сделал?
– О, отлично. Я тебя понимаю тоже. Надень-ка на шею, чтобы не потерять.
– Как мне попасть домой? – выпалила Эми, заметно оживившись. Если эффект того и гляди пропадет, она должна узнать, в какую сторону направиться.
– Я себе все не так представлял, – пожаловался человечек и опять вздохнул.
– Отдай мне меч, скажи, как вернуться обратно, и больше никогда меня не увидишь, обещаю. У меня особо ценного нет ничего, но я могу… Что же я могу… Может, тварь какая завелась поблизости?
Эм с надеждой и воодушевлением посмотрела в большие глаза человечка. Его тонкие брови стали похожи на очертания домика, а нижняя губа задрожала.
– Столько декад ожидания, – тихо запричитал он, – столько сил и тренировки, я погубил свой буерог, самый плодоносный во всех четырех королевствах, а получил в итоге тебя. Почему?
– Это да, – произнесла Эми осторожно, сбитая с толку. – А как мне попасть обратно?
– Откуда ж я знаю. Не это важно, а наша миссия. Как же так получилось, что именно ты, чахлая, вялая, мелкая…
– На себя бы посмотрел.
Человечек вздрогнул, лицо его вытянулось, давая понять, что он с подобным отношением раньше не сталкивался.
– Я, – сообщил он напыщенным дрожащим голосом, – я – один из Двадцати восьми!
– Поздравляю, – изрекла Эм загробным голосом и отвернулась в поисках намека на разгадку места. Если этот какой-то по счету не знает, как ей попасть домой, то и интереса не представляет. А время идет. Она обратила внимание на яркую звезду, растворившуюся на горизонте за спиной, и почти сразу, перед ней, вдали, небо окрасилось в зеленоватый цвет, вероятно, от местного солнца. Эм настолько удивила картина, что она заметила шприц у человечка только после того, как он уколол ее в лопатку. Реакция была молниеносной: она стащила его на землю, сдавила коленями руку и горло и прошипела:
– Никаких опытов, понял?
Человечек захлопал глазами и радостно улыбнулся. Эм рассердила его реакция, и она надавила на горло сильнее, но вместо этого ощутила давление на своей шее и отпрянула.
– Нельзя другому боль причинять, – пояснил человечек. – Она к тебе вернется.
– Чертовщина какая-то, – прошептала Эми, поднялась и замоталась получше в тряпку, взятую с лежанки. Бок опять прострелило, и она накренилась, возвращаясь на валун. К еще большему ее изумлению, зеленое сияние солнца опять поблекло.
– У вас здесь дня, что ли, совсем не бывает?
Вместо ответа она услышала тихий смешок и повернулась, чтобы испепелить незнакомца взглядом.
– Бывает, – сдался человечек и сел обратно. – А ты, может, и сгодишься. Давай поправлю бок.
– Поправь себе что-нибудь, – простонала Эм, ища положение тела получше. – Ты мне объяснишь, что происходит, наконец?
– Твое примитивное сосудистое содержимое съехало, вот тебя и крючит.
– Если ты так же объяснишь мое появление здесь, то я в нем, пожалуй, не нуждаюсь.
– К твоей манере изъясняться еще привыкнуть надо. Ладно, давай пойдем другим путем, как учит нас Устав. Значит… Если бы я куда-то так провалился… – Он покусал ноготь на указательном пальце и подытожил: – Тут надо сначала начинать. А времени-то нет. Поедем, я по пути расскажу.
– Нет, – отрезала Эм ледяным тоном.
– Плохо. Тогда давай покороче. Давным-давно, во времена, когда Божественная Серафида правила не только в потоке, но и на суше, задолго до прихода Саэроса, древние изучили природу и разгадали великую тайну: на этом свете существовало нечто, что приносило всем безбрежное счастье и покой, но было оно заточено где-то в темных недрах и охранялось так, что никому нельзя было добраться до него…
– Ближе к делу.
– Не напирай. Это нечто назвали Татийе, что значит «свет, затмевающий звезды», и решили освободить от оков, но никому это было не под силу. Тогда появилось пророчество: в день, когда планеты встанут в определенный ряд, а светила сольются вместе, откроется коридор в другое измерение, откуда придет Избавитель – тот, кто сможет освободить Татийе и заполнить наши земли истинной благожелательностью.
– Я теряю терпение.
– Ты – Избавитель, – с горечью озвучил человечек очевидное. – Я жизнь свою положил на то, чтобы в этот Великий день призвать твое внутреннее содержимое и соединить с внешним, которое, к слову, было почти полностью разрушено. Теперь пора отправляться в путь.
Эм медленно повернула к незнакомцу голову, не веря своим ушам. Она ждала, что тот вот-вот расхохочется и раскроет свою дурацкую шутку, но вместо этого вперилась в его грустный серьезный взгляд.
– Черта с два, – произнесла она с нажимом.
– Это ты недоумеваешь? Я тоже недоумеваю еще больше раз. Возможно, я ошибся в чем-то и призвал не то содержимое… Но теперь уже поздно размышлять. Теперь пора действовать.
– Слушай, ты, – произнесла Эми, от злости растягивая слова, – я плевать хотела на весь этот бред. Я домой хочу, понимаешь? Призови меня обратно!
– Нельзя повышать голос, – ответил ей лысый человечек испуганно. – Ты сломаешь пространство…
– Я тебя сейчас сломаю! – закричала Эм в бешенстве и повалилась вперед: ее голову будто стянуло раскаленным обручем и сжало.
– Спокойно, спокойно, – пропел человечек, танцуя в воздухе пальцами, и девушке вскоре заметно полегчало. – Нельзя повышать голос, нельзя причинять боль, нельзя быть неблагожелательным и проявлять злобу, нельзя гневить Божественную Серафиду… Запоминаешь? ..
– Пошел к черту…
– Дай я поправлю, – он, не дожидаясь ответа, запустил пальцы в спину Эм по самую ладонь, отчего она выгнулась и взвизгнула. – Тише, нельзя повышать голос. Этот второй сосуд, что поменьше, съехал, теперь лучше?
– Пожалуйста, – заплакала Эми, вцепившись пальцами в липкую землю, и прижалась лбом к коленям, – пожалуйста, отпусти меня домой…
– Не могу, – отозвался человечек с искренним сочувствием и просиял. – Но Татийе, я уверен, все может. Он сможет вернуть тебя обратно, поэтому мы немедля отправимся в путь. Вот так.
– Ты не лжешь? – Эми приподнялась, чтобы изучить его лицо.
– Нельзя обманывать.
Человечек принял ее отчаянный вздох за согласие и рванул к дому, Эм же плюхнулась на странный валун и увидела, что на угасшем горизонте снова появляется ярко-оранжевое марево. Пока она с тупым потерянным выражением пыталась переварить происходящее, человечек вернулся и протянул ей длинное платье, такое же, как у него.
– Сделаем из тебя Двадцать девятую, – объяснил он с умным видом. – Это спрячет твою чужеродность. Только ты молчи и ничего не делай.
– Нельзя обманывать, – передразнила его Эм, ссутулившись.
– Это необходимо. Иначе тебя сделают отверженным и отправят на служение риеррванам, и тогда всему конец…
– Я ничего не поняла.
– Надень, – он аккуратно положил платье рядом с ней и принялся складывать небольшие тюки в подобие сплюснутой лодки.
– Где мой меч?
– Твой что? – отозвался человечек, оттопыривший из лодки зад.
– Меч, – повторила Эм прищурившись.
– Это та острая длинная штука? Ее нельзя, она причиняет боль. Пока до недр не доберемся, в ней нет нужды.
– Знаешь, что…
– Ты хочешь угаснуть, или домой воротиться? – спросил незнакомец, круто обернувшись. – Это – мой дом. Я здесь все знаю. Делай, как я скажу, или быть беде. Я отдам тебе ее, когда придет время. – Эми заскрипела зубами, но промолчала. – А это нужно в волосы втереть.
Человечек подошел с руками, полными белой пены, и нанес Эми на голову. Если бы только она знала, что вместе с пеной с нее сойдут и волосы, то никогда бы не позволила этому случиться. Когда же она она погладила ладонью голый гладкий череп, ее обуяло настоящее бешенство.
– Негодяй! – закричала она надрывно и упала на землю, схватившись за голову.
– Нельзя повышать голос, – напомнил ей человечек. – Пусть это будет для тебя уроком. Посиди здесь, подумай о нем, пока я соберусь, и поедем.
====== 6.3. ======
Когда большое оранжевое солнце почти полностью показалось и залило местность ярким теплым светом, Эм окончательно убедилась, что краски этого мира, в отличие от ее родного, были гораздо ярче, насыщеннее. Бескрайние поля разноцветных высоких растений переливались, извивались, слепили, а над ними раскинулся купол неба, отдающего бирюзой. Странная лодка, в которой сидела она и щуплый человечек – Дидо, – скользила, не касаясь дороги, вымощенной плоскими мягкими камнями.
– Зачем ты это сделал? – спросила Эм, не в силах больше выдерживать гнетущее молчание.
– Ты о чем?
– О волосах.
Человечек пожал плечами.
– Разве это так важно – волосы? Мы их не носим. Мы носим принадлежность к Коллегии.
– Это что еще такое?
– Рисунок, – пояснил Дидо, указывая на тонкую красивую извилистую цепь, нарисованную на его черепе. – Тебе надо такую же, но у меня нет материалов. Купим в Анаресе.
– Нет, – Эм так испугалась перспективы татуировки на голове, что подалась вперед. – Нет, слышишь? Мы не будем рисовать вот это на моей бедной голове!
– Тише. Нельзя повышать голос.
Эм резко выдохнула, сосчитала до пятидесяти, повернулась к оранжевому солнцу и увидела прямо под ним еще одну звезду, гораздо меньше.
– У вас два солнца!
– Это, – человечек указал на большое оранжевое светило, – Мииран. А тот, что под ним – Висзран, его младший брат. По нему можно мерить время. День состоит из девятнадцати неполных его витков. Можешь посчитать.
– Я надеюсь, мы будем в «недрах», или где там еще, раньше заката. – Она с надеждой посмотрела на человечка, но тот лишь покачал головой. – А как долго до них добираться?
– Трудно сказать, – отозвался он уклончиво.
– Так куда мы едем в таком случае?
– Мы едем к убежищу Саэроса. Там должна быть подсказка, куда отправляться дальше.
– То есть ты понятия не имеешь, где эти твои недра, – мрачно заключила Эм и откинулась назад. Ее мучила сильная слабость: невозможно было сходу вспомнить, когда она в последний раз ела и пила.
– Но теперь ты есть. Разберемся.
Они помолчали. Эм разглядывала необычный пейзаж, запрещая себе думать о своем доме, и вспомнила о доме человечка – сером, пожухлом; о липкой земле вокруг, об огромном подобии высохшего дерева с раскидистыми ветвями, опустившимися до земли, и задала следующий вопрос:
– А что с твоим домом случилось?
– Ты, – ответил он коротко и ясно.
– А мертвое дерево – это что?
– Что?
– Такое, – Эм растопырила пальцы, – высокое…
– Буерог, – понял Дидо и сник. – Я погубил его, потому что твое сосудистое содержимое никак не призывалось, а потом оказалось, что оно разрушено и надо его чинить.
– Значит, этот буерог – место силы?
– Буерог – это священный столп, дающий фаоли. Их осталось всего три… Два, – поправился он с болью в голосе. – Я был его хранителем.
– Сочувствую.
Человечек медленно покачал лысой головой и отвернулся.
– Ну, а фаоли – это что? – не унималась Эм.
– Его семена. Чистая энергия.
– Мне бы сейчас энергии… Поесть, попить…
Дидо достал злополучную банку с гусеницами и протянул ей.
– Фаоли, – уточнил он. – Возьми. Одну.
– А какая-нибудь другая еда у вас имеется? Может, выращиваете кого-то, поджариваете? Или хотя бы овощи, фрукты? – Человечек побледнел и до того ужаснулся, что даже опустил банку. – Ладно. Поняла. Давай сюда свое волосатое насекомое.
Эм, перебарывая отвращение, достала из банки упругое продолговатое нечто и поднесла ко рту. Фаоля (или фаоль?) оказалась безвкусной, чуть поскрипела на зубах и растаяла раньше, чем девушка сглотнула. Почти сразу Эм ощутила прилив энергии, такой сильный, что, казалось, ей по силам и горы свернуть.
– Неплохо, – призналась она с воодушевлением. – А этот треугольник как работает? Почему я тебя понимаю с ним?
Человечек похрюкал, оценив ее шутку, догадался, что она и правда не понимает, и лицо его приобрело «снисходительное» выражение, которое нередко посещало Геральта в начале общения с Эм.
– Разве ты не видишь?
– Что?
– Потоки, – он обвел руками вокруг себя. – Все в потоках. Ты не видишь? Нет? Я могу сдвинуть свое внешнее содержимое, а внутреннее останется. Смотри.
Он уставился на свою руку, поднял ее, при этом продолжая разглядывать опустевшее пространство. Настала очередь Эми посмотреть снисходительно.
– Бред какой-то, – выдавила она наконец. С другой стороны, некоторое представление о потоках она имела благодаря старцу и его лагерю. Ей стало интересно, работают ли тут Знаки? Эм сосредоточилась, оттопырила пальцы и в следующую секунду из руки хлынул поток огня, такой мощный, что она опалила лицо и вывалилась из лодки назад.
– Беда, беда! – захрипел человечек, спрыгнул и быстро погасил огонь. Под влиянием танцующих пальцев выжженная трава восстанавливалась, и Эм это удивило еще сильнее. – Больше никогда, – процедил он, – никогда так не делай. Разве что… Никогда, пока не доберемся до недр. Поняла?
– Дидо…
Человечек повернулся, посмотрел туда же, куда и Эм, и замер. Перед ними, возле большого фиолетового кустарника с пружинистыми выростами на концах, стоял великолепный конь. Его мощные ноги, лоснящаяся грива и умные глаза цвета родного неба, напомнили Эми о Лихо, питомце Рупа. Восхищенная, она чуть подалась вперед, протянула руку, но конь, фыркнув, отпрянул и скрылся.
– Поехали, – позвал ее Дидо, залезая в лодку.
Эм постояла еще немного и присоединилась к человечку. Лодка тронулась.
– Надо же, не думал, что мне удастся когда-нибудь увидеть настоящего гестура…
– Это – конь, – поправила его Эм. – Жаль, что мы его испугали.
– Это – гестур. И гестуры ничего не боятся. Считается, что Татийе создал их первыми, по образу и подобию. Они чисты, мудры, благожелательны. Но обходят остальных стороной. Не ты его напугала, его отвратила твоя нечистота.
– Я добрая и хорошая! – возмутилась Эм чуть громче, чем положено, и быстро понизила голос: – Я – чистая.
– Можешь внушать себе что угодно, но правда-то все равно отлична.
– Может, его оттолкнула твоя нечистота?
Дидо поднял плечи, заерзал и отвернулся.
– Ты сваливаешь свою нечистоту на других. Больше с тобой я говорить не желаю.
Дидо на самом деле весь утомительно длинный день молчал, не реагировал на ее вопросы и возгласы. Когда же оранжевое солнце слилось с закатом, он остановил лодку, опустил голову и принялся расхаживать по траве. Эм первое время ходила за ним гуськом, но вскоре плюнула и села поодаль.
– Здесь, – сообщил человечек и лег. Эм так устала, что даже не стала спорить, просто растянулась рядом на мягком травяном покрове.
Темнело. Светло-бирюзовое небо стало желтоватым, оранжевым, багрово-красным, потом синим, фиолетовым и почти черным, с мириадами ярких точек. Эм одновременно наблюдала и за небом, и за травой, которая потихоньку оплетала ее тело, грела. И тогда она позволила себе вспомнить дом, тепло, заполнявшее ее рядом с Геральтом, родные желтые глаза. Как он был с ней, как он говорил, двигался. Погрузившись в воспоминания, она почти ощутила прикосновение небритой щеки к своей, широкую ладонь на груди, плече, теплое дыхание на шее, и тоска защемила ей сердце. Вспомнилось Эм также и то, как она измывалась над останками Гидеона, не дала ему спокойно уйти, мучила, выкручивала и пыталась вернуть.
Резким движением она разорвала тонкую травяную паутину, перекатилась на бок, поджала колени и горько расплакалась.
Геральт, смертельно уставший, поднялся по ступеням на крыльцо, навалился на дверь и зашел в трактир. Вслед за ним зашел и другой человек, которого он тянул за собой, как корову. Быстрым взглядом он оценил обстановку, пихнул своего спутника на красивую резную скамью и повернулся к трактирщику.
– Уходите, – приказал хозяин. – Это дорогое место для приличных людей. Как вас впустили? .. Нам не нужны неприятности…
– Я устал это слышать, – проговорил Геральт медленно и зловеще. – У меня есть деньги. И если тебе не нужны неприятности, принеси еды. И еще что-нибудь, что не надо особо жевать. Побыстрее.
Трактирщик с брезгливым лицом вперился в необычные желтые глаза, но не выдержал и пошел исполнять заказ. Геральт же присел напротив своего путника, скрытого капюшоном, и принялся ждать.
Время тянулось очень медленно. С ужином было давно покончено, но того, кого ждал ведьмак, все не было. Он в очередной раз показал спутнику, как держать ложку, чертыхнулся и бросил это занятие, как только в помещение зашли две женщины. Он нагнал их почти у лестницы и подошел к той, что была в сапожках и длинном, развевающемся при ходьбе, плаще.
– Надо же! – воскликнула Вилена. – Какие люди! А малявка где? Лопнула от своего неземного счастья? – Вторая девушка, сильно выпившая, захихикала, но Вилена быстро изменилась в лице. – Где она?
– Нам надо поговорить.
– Иди наверх и жди, – приказала она подруге и последовала за ведьмаком. – Так что?
Пока Вилена крутила нож, упершись его концом в стол, Геральт попытался рассказать, что произошло несколько ночей назад на кладбище.
– Занятная история, – протянула чародейка, когда поняла, что рассказ закончен. – Так вот что это было. Двенадцать, говоришь… Как же так…
– Я думаю, что…
– Помолчи. Мне надо подумать. – Вилена оставила нож в покое, сложила ладони и некоторое время сидела недвижно. – Я одного понять не могу, – вскинулась она неожиданно, – ты, такой крутой и ловкий, не мог дать ей по заднице и оттащить от каки?
– Я пытался.
– Он пытался, – передразнила его чародейка и громко выдохнула. – А это что такое?
– Это некогда было ее другом.
Геральт стянул капюшон с соседа, и Вилена отпрянула. Лицо у мужчины было серо-желтым, красные глаза блуждали и, казалось, ничего не видели.
– От него несет могилой, – прошептала она.
– Неправда. Я его помыл. – Геральт увидел, что мрачная шутка не возымела успеха, и вернулся к цели своего визита. – Я думаю, что нужно открыть телепорт, вытащить ее обратно и… Вылечить.
– Куда открыть? – Вилена переместила взгляд на Геральта. – И как?
– Я не знаю. Но ты выяснишь.
Чародейка презрительно фыркнула, скрестила руки на груди.
– Ты сам-то понимаешь, как глупо звучишь? Даже если мы раздобудем кровь дракона, копыто единорога, помет шестигорбого верблюда, глаза саламандры и прочее, чтобы продлить коридор в вечность, как мы, по-твоему, ее отыщем?
– Я не знаю. Может, по вещам на ней или мечу…
– Даже не смешно!
– А ты что предлагаешь? – Геральт начал терять терпение и повысил голос. – Ничего не делать, ссылаясь на верблюдов?
– Мы можем подождать парад планет, – произнесла чародейка после долгого молчания. – Надо найти трупы тех, кто там погиб, попытаться извлечь информацию, любую зацепку, след… Я займусь этим с утра. Еще нужно собрать двенадцать магов, как минимум двоих Aen Saevherne, замыкающих круг. Добудь мне Францеску и ее подопечную, доступ к эльфийским артефактам и библиотеке. Я займусь пятью магами, на твоей совести остальные. Но это должны быть очень сильные маги…
– Францеску в смысле Маргаритку? И как я, по-твоему, все это добуду?
– Все-таки выбираем ничего не делать?
– Нет, – Геральт положил на стол монеты и поднялся. – Но с копытом единорога попроще было. Присмотри за ним.
– Что? – Вилена вскочила со скамьи. – Забери свой ходячий труп с собой!
– Это – ее лучший друг! – напомнил Геральт, прежде чем выйти за дверь.
Чародейка тихо зарычала и сжала зубы.
====== 6.4. ======
Поначалу Эми понимала, что спит. Все это уже было – мягкий лесной ковер из мха и опавших иголок, витиеватые узоры, созданные солнечным светом; боль, заполнявшая ногу, спину и голову. Голод мучил желудок, жажда высушила горло, но девушка упорно шла вперед. У нее была цель. Перешагивая через бесконечные коряги и стволы поваленных деревьев, она стискивала зубы и упрямилась, пока правая нога окончательно не отказала. Эми рухнула на землю, немного подвинулась, чтобы уменьшить болевые ощущения. Надо найти воду, но к чему спешка? И тогда Эм вспомнила: она не дома. Где-то далеко, вне досягаемости, находится Геральт. Может быть, он даже скучает по ней, а может, уже вернулся к женщине, которую любит. Нужно торопиться, постараться застать хотя бы день, час, когда он еще дотронется до нее, посмотрит с теплотой, обратится к ней… «Поднимайся, тряпка», – приказала она себе, но тело не слушалось. Забытые немощь и невозможность избежать боли накрыли ее с головой, земля под ней разверзлась, и Эм провалилась в темноту.
Она вздрогнула от ощущения свободного падения, села, дрожащими руками ощупала лицо, покрытое испариной, но не шрамами, и с ужасом обнаружила, что голова ее абсолютно и неотвратимо лысая. Перед ней, в движущемся подобии лодки, сидел уже знакомый человечек и с интересом ее разглядывал.
– Долго еще? – сухо поинтересовалась Эми, прокашлялась и приняла от него дневную порцию фаоли. Прием переливающегося насекомого в итоге стал для Эм самым приятным моментом за день: от него тело заполнялось приятной бодрящей прохладой и ощущением силы, длящимися до самого вечера.
– Трудно сказать. Мы пересекли границу Третьего королевства. Хочу напомнить тебе правила…
– Я помню твои правила, – перебила его Эми с раздражением. – Ты мне их талдычишь с тех пор, как снова стал со мной разговаривать. Почему мы никого не встретили на пути? Вас тут еще как минимум двадцать семь должно быть, нет? – Она заметила, как насупился ее собеседник, и раздражение стало еще сильнее. – А теперь я тебе что не так сказала?
– Удивительно, что в твоем мире нет ни малейшего представления о почете и уважении к синониму совершенства. Со мной так еще никто не разговаривал. Какие муки нужно вытерпеть ради надежды на справедливость и свет… – Эми громко выдохнула и принялась считать до двухсот, но не успела. – Согласно Кодексу, нужно воспитывать в себе терпение и благодетель даже по отношению к таким ущербным созданиям, как ты. О, Божественная Серафида, я выдержу это испытание и отвечу на вопрос, но он вызывает во мне неприятные эмоции. – Дидо закатил глазки, сделал эффектную паузу, и Эм позеленела от злости, но умудрилась сдержаться. – Нас было Двадцать восемь – тех, кому посчастливилось прикоснуться к Знанию Великого Саэроса. После чудовищной трагедии в библиотеке и потери нашего Учителя нам пришлось разделиться. Часть из нас угасла в попытках извлечь Татийе, часть – в служении предводителям, но шестеро из нас... О, они были погублены Корунканом!
На лицо Дидо упала тень, и Эм впервые по-настоящему заинтересовалась чепухой, которую постоянно нес этот нелепый человек.
– И кто это? – спросила она в нетерпении, посчитав, что очередная пауза затянулась.
– Сам страшный, самый темный и жуткий индивид. Таких, как он, не стыдно истреблять. Он погубил лучших из нас, он… Он погубил Саэроса. – Дидо дернулся, как от боли. – Погубил его дочь. Он околдовал Лиита, предводителя Первого королевства, за что тот будет свергнут в скором времени и загублен. Он похищает отверженных в Жатву, чтобы… Чтобы… Питаться ими…
– Удивительно, что в твоем расчудесном мире есть место для нечисти. – Дидо бросил на нее взгляд, полный недоумения и отвращения. – Ну, что так смотришь на меня? Нравится моя лысина или хренов энтузиазм? Дидо, – она подалась вперед, и глаза ее болезненно заблестели, – если ты вспомнишь, как мне попасть домой, я могу решить эту твою проблему. При условии, что про каннибализм и убийства ты не лжешь. Хотя, даже если и лжешь, просто мне не говори… Нет, я не ужасная, просто я в отчаянии…
Человечек отвел глаза, медленно выпрямился и замер. Эми запоздало сообразила, что нанесла ему сразу четыре оскорбления за одну сентенцию, не считая своей готовности к необоснованному убийству, что само по себе полностью ее обесценивало. Как такое загладить, она не знала, поэтому ограничилась сухим извинением, оставшимся без внимания, и постаралась сосредоточиться на проплывающем мимо пейзаже, от которого рябило в глазах.
– Стой! Да стой же! – обратилась она к Дидо, помня о тихой речи. – Там, в кустарнике, кто-то есть!
Дидо напряг зрение, охнул и привел лодку в движение, но человек, появившийся из-за кустарника, направился прямо к ним. Эми с сочувствием оглядела его исхудавшее лицо, уродливый овальный шрам почти на всю шею, грязную порванную одежду.
– Да остановись ты, – прошипела девушка. – Ему помощь нужна, неужели не видишь? Он же от голода еле на ногах стоит!
– Это – отверженный, – выдохнул Дидо. – Последняя стадия самая болезненная, но я не хочу ему помогать. Я этого не люблю.
– А я почти поверила, что в вашем мире все пропитано состраданием, взаимопомощью и другими благодетелями, – Эми прищурилась, и голос ее задрожал от негодования.
– Пожалуйста, – взмолился человек, едва успевая за ними, и протянул руки. Дидо рассеянно покачал головой. – Пожалуйста…
– Помоги ему, – потребовала Эми, и на сей раз в ее голосе почувствовалась угроза.
– Я нарушу Правила, а мы на земле Третьего королевства. Будет беда.
Эми бросила на Дидо уничижающий взгляд, подняла подол платья, схватила банку с фаолями и ловко выпрыгнула из лодки, но за три шага до несчастного ошарашенно остановилась: он вздулся и лопнул, посыпая все вокруг белым пеплом.
От шока она не сразу смогла пошевелиться.
– Что это было? – прошептала она похолодевшими губами, увидела на своих руках пепел и истерически его стряхнула.
– Ты просила ему помочь. – Дидо вздохнул и сел с несчастным видом. – Но теперь будет, будет беда.
– Это что, твоих рук дело? – она вскинулась и прожгла его взглядом. – Это ты сделал? Ты его убил? Отвечай!
– Нельзя повышать голос…
Эми не могла поверить в увиденное. Она действительно начала думать, что здесь практикуется ненасилие и помощь, нет эксплуатации и поедания животных, издевательств над другими людьми. В два прыжка она оказалась рядом с лысым человечком, повалила его на дно лодки и сжала горло.
– Ты, мерзкий хвастливый тип! – зашипела она оскалившись. – Чушь мне нес столько времени, а на деле ты обычный убийца? Убийца несчастных, нуждающихся? В чем еще ты солгал?
– Я тебе не лгал, – отозвался Дидо спокойно, едва в состоянии произносить звуки. – Ты просила ему помочь, а теперь нападаешь…
– Убить – это твоя помощь? Ты мог дать ему еды, денег!
– Это – отверженный. Его содержимое не может больше принимать энергию. Закончить его мучения – единственная возможная помощь. Слезь с меня.
– Когда же все это кончится? – прошептала Эми и тяжело опустилась рядом. Где правда, где ложь? Что за странный мир? Как попасть домой? Она физически ощущала отвращение – к себе, к Дидо и его бредовым рассказам, ко всему, что их окружало. Она обхватила голову руками, ощупала лысину, взбесилась еще больше и спрыгнула на землю. Пошла рядом с “лодкой”, отмеряя широкие шаги, путаясь в длинном платье. – Как мне опротивел ты и твой бред. Все здесь больное! Все! Нормально – это когда я могу орать, не ограничивая себя, когда могу бить по твоей мерзкой роже, пока не устанет рука, нормально – это одно солнце, трава, деревни и города, где живет великое множество других людей; нормально – есть три раза в день настоящую еду и испытывать естественную нужду, нормально – это когда у птиц два крыла и один клюв, звери привычных форм и расцветок, цветы и деревья не оглядываются тебе вслед, да и лодка не умеет плавать по воздуху! – Она с силой пнула плоскодонную конструкцию, отвернулась и опустилась на колени, обняв себя за плечи. – Нормально – это быть рядом с любимым… – Голос ее стал слабым и ломким. – Я… Я домой хочу…
