Текст книги "Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)"

Автор книги: Aquila_C

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 56 страниц)

– И то верно, другой вариант в голову не придет!

– Я устала, голова разболелась от этих каракуль. Давай поспим, а с утра попробуем снова.

– Нет, – жестко отрезал маг. – Пока не попадем – не отдохнем.

– Мы так и неделю можем просидеть!

– Значит, просидим.

– Ладно, – Эм тяжело оперлась о колени и поднялась. – Aen D’hoine est amadan! Enid aen Gleanna! Aen Seidhe est elaine. Aen Seidhe est beadorince. M’essea beadorince. M’haebbe aen D’hoine. Me minne a’Gwynbleidd… Дидо, все, могу больше. Мне нужно отдохнуть.

– Нет. Попробуй так: «Божественная Серафида»!

– Я не знаю, как будет «божественный» на эльфийском. Более того, сильно сомневаюсь, что они вообще каким-либо богам поклонялись. Это же эльфы.

– Все кому-то поклоняются, так или иначе. Вопрос только в том, как они это называют.

Эми прислонилась лбом и ладошками к холодной поверхности двери. Эльф не зря оставил эту надпись, но что он хотел ею сказать? Он ослеп, но это неважно, ведь зрение отвлекает от главного, закрывает сердце. Возможно ли, что речь идет о его сожалениях и потерях? Если эльф оказался заперт здесь, как и она, что он чувствовал? Что занимало его мысли? Мысли самой Эми занимал только дом, и для нее он был чем-то сакраментальным, находился там же, где и ведьмак. Как глупо было с ее стороны поверить в свою непобедимость и напасть на некромантов! Если бы только она прислушалась к нему, перестала ему перечить! И каким терпеливым, внимательным был Геральт, сносил ее выходки и капризы, не навязывал свои, куда более мудрые, представления. Глаза защипало от тоски по нему, по миру, где все было понятно и логично. Что, если он уже не помнит о ней? Или даже в глубине души рад, что она перестала отравлять ему жизнь своей глупостью и взбалмошностью? Разве мог Геральт, которого она знала, быть таким, каким он был в последнее время? Разве вообще могло быть все, что происходило перед трагедией? Его нежность и внимание теперь казались фантазией.

– M’wett tean’ch aen’kee… Нет. M’wett aen’kee a’tean’ch. – В тишине ночи Эм услышала прерывистый вздох Дидо, но она не угадала комбинацию. – M’ifit mo tean`ch, – попробовала она и снова ошиблась.

Зрение мешает сердцу увидеть, отвлекает. Получается, что неважное оттягивает внимание, не дает понять главное. Может, эльф понял, что ему кто-то дорог, лишь после того, как потерял?

– Mo laest est l’do, – поделилась Эми своим переживанием, и дверь с грохотом подалась внутрь.

Дидо почти сбил ее с ног, прижался к ней дрожащим телом и рванул вниз по ступеням.

– Поверить не могу, – затараторил он, по пути зажигая овалы на стенах, – я первый, первый, кто смог разгадать Его тайну и оказаться в Его святилище!

– Молодец ты, что тут скажешь, – устало отозвалась Эми.

– А что ты сказала?

– «Мое сердце с тобой».

– Бессмыслица! – радостно провозгласил маг и влетел в небольшую комнату. – Его убежище, Его секретное местечко, Его кабинет, Его мысли в этих бумагах!

– Бумаг здесь предостаточно, не поспоришь, – Эм небрежно скинула исписанные рулоны с дивана и легла. – Свет погаси.

– Как ты можешь спать? Есть ли в тебе что-то святое и чистое? Надо срочно все изучить, надо узнать, погрузиться…

– Дидо, спокойной ночи.

– Я не могу без тебя узнать! – взвизгнул он в отчаянии.

– Ага, но зверюшка устала. Все, баюшки.

– Вот, съешь, давай же!

– Не буду я, – Эм оттолкнула протянутую банку с фаолями. – Уймись, утром почитаем.

– Ты не можешь так со мной поступить!

– Поищи картинки и оставь меня в покое.

– Неужели ты не хочешь домой?

– Больше всего на свете. Вот посплю и сразу пойду.

– Это не…

Эми не собиралась прислушиваться к его причитаниям, и уж тем более объяснять ему, как дороги ей были сны, полные воспоминаний о прежней жизни. Она демонстративно отвернулась, поджала колени и закрыла глаза, намереваясь во что бы то ни стало поспать.

Стремительно холодало. Первый снег выпал совсем недавно, но уже плотным слоем накрыл листву и промерзшую землю. Плотва медленно продвигалась вглубь леса, фыркала, стригла ушами. Пар шел изо рта, руки мерзли даже в перчатках, поэтому Геральт периодически их растирал.

Найти Йорвета оказалось непростой задачей, но еще труднее было выяснить, как найти само место, где эльф обитал. Этот факт был недоступен его пониманию: сколько он ни кружил по лесу, обнаружить эльфийские следы или дорогу, ведущую к несанкционированному городу, не представлялось возможным.

– Смотри, Плотва, наши же следы. Что-то здесь нечисто, как считаешь? Ведь они должны каким-то образом заезжать и выезжать оттуда… – Геральт замолчал, потянул за поводья, вскинул голову. – M’fandiss a’Iorveth! – обозначил он громко и четко. Из-за ствола дерева, наверху, в ветвях, показался эльф и опустил лук.

– Es te Gwynbleidd?

– Yeah.

– Caemm, – позвал эльф за собой и скрылся впереди.

Геральт поколебался, оценивая вероятность засады и, за неимением лучшей альтернативы, последовал за чужаком.

В ожидании соперника, Геральт подошел к камину и облокотился о его доску. У него по-прежнему не было плана, как принудить Йорвета помочь, как не было и уверенности, что тот справится. Осознание того, что она была близка с другим, вызвало неприятные ощущения. Вполне возможно, что она прямо здесь, в этом кабинете, отдавалась эльфу с присущим ей самозабвением…

Он не услышал шагов, лишь скрип двери. Высокий, мрачный, суровый сидх с изможденным лицом зашел в кабинет, подошел к ведьмаку и так неожиданно ударил его в челюсть, что Геральт отшатнулся.

– Где она? – прошипел эльф, испепеляя его разноцветными глазами.

– Я не знаю, – начал было ведьмак, и опять получил кулаком по лицу. – Достаточно, – предупредил он ледяным тоном, выпрямляясь.

Двое мужчин молча буравили друг друга взглядами, и каждый кипел от злости, негодования и ревности. Йорвет медленно выдохнул, призывая себя успокоиться, но ненавистное лицо напротив вызывало прямо противоположную реакцию. После недолгой внутренней борьбы он посмотрел на огонь в камине, признал свое поражение и выбросил руку для третьего удара.

Геральт перехватил его предплечье и с силой треснул противника по лицу; увернулся, ушел в бок, согнулся от удара в живот и получил коленом по скуле. Эльфу не хватало скорости, но он был тренированным, проницательным и по-настоящему взбешенным. Тогда ведьмак бросился на него, сбил его плечом, перевернул и, с высоты своего роста, бросил Йорвета на стол, который с треском развалился.

Эльф перекувырнулся назад, сделал обманное движение, заехал ребром ладони Геральту по шее и опустил ему на затылок тяжелую бутыль. Ведьмак задохнулся, отпрянул, оттолкнулся от стены и ударил соперника подошвой сапога по груди.

В дверном проеме показалось обеспокоенное мужское лицо.

– Que’ss aen?

– Va vort! – прогремел Йорвет и ногой захлопнул дверь.

– Так ничего не получится, – холодно отметил ведьмак.

Йорвет резко вскинул голову. Его разноцветные глаза горели адским пламенем, опухшее с левой стороны лицо свела судорога. Его гнев был осязаем всего несколько мгновений, и вот он опять надел непроницаемую маску, скрестил руки на груди.

– Ты пришел сюда унижаться и умолять о помощи, – произнес он бесстрастным тоном. – Я жду.

Геральт отошел к камину, вытер кровь с подбородка, помял шею. Он бы с удовольствием перерезал спесивому эльфу глотку, но Эм это вряд ли поможет. Однако мысль о том, чтобы пресмыкаться перед ним, была непереносимой. Геральта опять больно задело понимание, что она увлеклась подобным типом и отдалась ему не задумываясь.

– Я хочу, чтобы ты понял: когда все закончится, она пойдет со мной, – добавил Йорвет.

– Забудь об этом.

– Это было утверждение. Свыкнись с этом фактом.

– Нет, – ведьмак посмотрел на Йорвета исподлобья.

– Ты мне не нужен. Я могу все сделать без тебя.

– Мы спросим у нее, – сдался Геральт под силой неопровержимого аргумента.

– Да, можно было бы спросить, если бы была вера в ее способность к размышлениям, – протянул эльф. – Что произошло?

– Она напала на группу некромантов. Мы думаем, что она заперта в другом измерении.

– Мы – это ты и дурная шлюха, именующая себя Виленой, о которой никто не слышал? Авторитетное мнение.

Йорвет помолчал, достал из куртки сложенный втрое лист и почти швырнул его в ведьмака.

Геральт развернул бумагу, увидел послание на Старшей речи, которая не составляла для него проблемы, и поднял глаза.

– Прочти, – приказал эльф и отошел к сломанному столу.

«Йорвет,

несмотря на наши разногласия, я не исключаю возможности улучшения ситуации, но результат целиком зависит от твоих действий. В ближайшее время с тобой свяжется ведьмак с пространным призывом о помощи. Заверь его, что ведуны появятся 29-го дня Имбаэлка в указанном им месте и внесут свою лепту, но не вызывай ненужных подозрений. Также мы даем разрешение изучить некоторые материалы библиотеки (по согласованию), с чем приглашаем самого ведьмака и его пассию в Долину Цветов, несомненно, для выяснения обстоятельств.

Посмотрим, куда нас это приведет.

М.»

– Маргаритка, – предвосхитил Йорвет вопрос.

Геральт еще раз бегло прошелся по письму. Невозможно было представить, чтобы Эм могла быть полезной эльфам, и уж тем более самой Энид, испытывающей к ней откровенную неприязнь.

– Я чего-то не знаю?

– Как и я. Не могу представить, зачем она им понадобилась, но попробую выяснить.

– Зачем ты мне это показал? – ведьмак бросил на Йорвета испытующий взгляд.

– Ты знаешь, зачем.

– Не верю, что ты выступишь против них ради нее.

– Зависит от обстоятельств. Посмотрим, куда нас это приведет, так? Это все, – отчеканил Йорвет и кивнул на дверь.

Геральт вышел на улицу в странном состоянии духа, машинально отвязал кобылу и не сразу понял, что его пытаются позвать.

– Эй, ты, уродливый, да, да, ты! – позвал его краснолюд и подошел. – Поговаривают, ты с Мымрой нашей был в последнее время. Где она? Как она?

– Ты кто? – холодно поинтересовался ведьмак.

– А сам ты кто? Мы – ее друзья, – огрызнулся второй, с густой бородой.

– Она мне о вас не рассказывала.

– Про такого козла, как ты, она тоже не особо распространялась!

– Я передам ей, что вы спрашивали.

– Нет, ты только поглянь! Этот хахаль даже хуже остроухого с вечным ботинком в заднице!

Ведьмак, не обращая внимания на ругательства, запрыгнул на Плотву и направился к выходу из густонаселенного города. Зачем, зачем Эм могла понадобиться эльфам? Для публичного линчевания? Неужели Энид ан Глеанна была такой злопамятной и кровожадной? Рисковать жизнью ведунов для мщения непутевой девчонке, потерявшей силу? Это совсем не вязалось с образом гордой Aen Seidhe, но другого объяснения не было. В таком случае, как ее защитить, когда она вернется?

За размышлениями Геральт почти не заметил, когда начало смеркаться, сбился с пути и долго бродил по извилистым улочкам, пока ему не преградил дорогу полуэльф.

– Приветик, – весело поздоровался незнакомец и взял Плотву за поводья.

– Отойди.

– Надо же, какой ты грубый, – Руп лукаво улыбнулся.

– Еще один друг, я так понимаю.

– Да, точно. Пойдем-ка, угощу тебя рагу, Эм его очень любила. И поделюсь с тобой новостями. – Геральт молниеносно спрыгнул с седла и дернул полуэльфа за рукав. – Да мамашкой клянусь, не вру. Ну же, решайся. Это я сделал ей крепление на голень и корсет, видел?

– Ты тот тип с красивым конем? – припомнил ведьмак и немного расслабился.

– Да, да, это я! – обрадовался мужчина. – Пойдем.

Геральт зашел в дом, оглядел простое, но чистое убранство, сел за стол и только теперь осознал, до какой степени он измотан.

– Вот здесь она в первый раз уснула. Такая же была уезженная, как ты, а еще спина с ногой, – продолжил Руп трескотню и указал на кресло. – Нет, нет, ничего пошлого, у нас с ней братские отношения были, – он открыл кастрюлю на очаге и положил в миску ароматной еды. – Поломанная она была… Хорошо, что вылечилась.

Геральт принял у него ложку, но жевал без энтузиазма. Мрачные думы относительно ее здоровья, воспоминание о ее виде перед тем, как она пропала, отбивали весь аппетит.

Руп подождал, пока гость утолит первый голод, и бросил невзначай:

– А ведь ее и там вылечили. Думал, тебе приятно будет узнать.

– Осторожнее.

– Нет, я тебе точно говорю. Я знаю это, потому что мне сказал об этом мой конь. – Геральт замер на мгновение и продолжил есть. – Подожди, не осуждай, это непростой конь. Там, откуда он пришел, его звали гестуром и очень почитали. Хочешь узнать больше?

– Нет.

– Понятненько. Ну, а я хочу рассказать.

– Не стоит.

– И все же продолжу, – с задором произнес Руп и откинулся на спинку стула. – Ей помогают, но скоро будет совсем плохо. Она открыто конфликтует, плюет на их законы, провоцирует.

– Похоже на нее.

– Да, и всему есть предел. Ты думал об этом? О том, где ее предел?

– Не знаю, о чем ты, и знать не хочу.

– Почему ты сопротивляешься? Не веришь мне? Если я скажу, что она тоскует по тебе и борется только для того, чтобы к тебе вернуться, это поможет? Ты знаешь об этом?

– Догадываюсь.

Руп подался вперед, и, сцепив пальцы, понизил голос:

– Вот в чем штука, видишь ли, чтобы спасти ее, тебе придется умереть. Ты согласишься на такой расклад? – Ведьмак медленно поднял на него глаза, отодвинул миску и встал. – Подожди, не пугайся, я нормальный, клянусь! Оставайся на ночь, где спать-то будешь?

– Это был мой предел, – бросил Геральт и направился широкими шагами к лошади.

– Да подожди же, что с тобой? Ты всегда таким мнительным был и хрупким? Да постой, холод на дворе, ночь!  – Полуэльф проследил за тем, как ведьмак запрыгнул на кобылу, и его будто прорвало. – А она бы сделала это для тебя не задумываясь! И что ты сделаешь, когда поймешь, что она сломана? Думаешь, после всего, что произойдет, она и во второй раз выберет тебя? – крикнул он вдогонку, но ответа так и не дождался.

Геральт даже не обернулся.

====== 6.6. ======

Руп засиделся допоздна. Снова и снова он прокручивал диалог с ведьмаком, не понимал, почему он был несдержанным и навязчивым, и расстраивался из-за упущенных возможностей. Когда же глаза начали слипаться от усталости, он убрал инструменты, задвинул стул и уже было собрался лечь спать, но что-то его остановило.

– Не может быть, – прошептал он в крайнем удивлении, открыл входную дверь и обнаружил на пороге того самого ведьмака.

– Покажи мне своего коня, – озвучил Геральт цель своего возвращения и внутренне отметил, насколько нелепо звучит его пожелание.

– Удивил, нечего сказать. Тебе повезло, он как раз вернулся. Идем.

Они зашли за дом, в отапливаемое помещение. Геральт по привычке охватил взглядом пространство, обнаружил, что мебели не было никакой, и со всем вниманием рассмотрел высокого темно-рыжего коня, вышедшего им навстречу.

– Лихо, друг мой, – Руп любовно потрепал животное по лоснящейся гриве, – видишь, он сам пришел. Покажи ему что-нибудь, жалко беднягу.

Геральт давно не чувствовал себя настолько по-идиотски. Конечно, с тех пор, как он связался с Эм, вся его жизнь превратилась в кромешный цирк и череду несвязных событий, вплоть до его затеи использовать эльфов для открытия портала в никуда и их неожиданного энтузиазма на эту тему, но диалог с конем казался просто апофеозом. И тут до него дошло то, что он услышал.

– Лихо? Ты назвал коня «Лихо»?

Руп шикнул на него, указал на жеребца и отошел к дальнему углу.

– Я не владею конским языком, – заметил Геральт не без тени сарказма, глядя, как животное подходит к нему на мощных ногах, обнюхивает.

– В глаза смотри, – подсказал Руп.

– С какой стороны? В левый или правый? – уточнил ведьмак и чуть не рассмеялся. Но его вынужденное веселье быстро себя исчерпало: он заглянул в умные глаза, почти такие же желтые, как у него самого, и все вокруг них начало сгущаться.

Перед ним, в розовом тумане, на коленях стояла девушка в бордовом платье. Он безошибочно узнал ее, несмотря на то, что она была полностью обритой, и этот факт вверг его в шок.

– Эм, – выдохнул Геральт и сжал кулаки. Девушка встрепенулась, подняла заплаканные глаза и посмотрела прямо на него. От вида ее исхудавшего лица, на котором глаза, полные страдания, казались просто огромными, от звука ее голоса, мольбы о помощи, у ведьмака защемило сердце. Он безотчетно схватил коня за морду и животное отпрянуло, разрушая волшебство.

Быстрее, чем он смог отреагировать, силуэт загадочного коня растаял в воздухе, и Геральт ошалело воззрился на полуэльфа.

– Ты его напугал, – объяснил Руп.

– Верни его обратно.

– Так это не работает!

– Отправь меня к ней!

– Это невозможно!

– Я устал это слышать, – он медленно приблизился к Рупу, но тот не дрогнул. – Она же туда попала. Мне нужно к ней.

– Потому что ее туда вытащили.

– Тогда пусть твой конь меня туда зашлет! – взревел ведьмак, теряя терпение.

Руп посмотрел на него в задумчивости.

– Думаешь, я этого не сделал бы, если бы мог? Самогонку будешь?

– Да, – процедил ведьмак и поискал глазами что-нибудь, что можно было пнуть. Кроме полуэльфа ничего подходящего не оказалось, что вызвало у беловолосого очередной приступ раздражения.

Руп отметил, как тяжело и неуклюже Геральт устраивается в кресле.

– Я передумал насчет самогонки, – сообщил он, направляясь к шкафу. – Давай что-нибудь покрепче примем.

– Что с ней там делают?

– Ничего плохого. Пока что.

– И что это значит, черт побери?

– Я как будто знаю много больше тебя, – Руп встал возле него и собрался налить алкоголь в стакан, но Геральт отнял всю бутылку. – Ладненько, тогда мне налей.

– Что за… – Ведьмак принюхался, узнал некоторые ингредиенты и посмотрел на полуэльфа с совсем другим выражением.

– Нет-нет, я хороший, в смысле, все хорошо, не волнуйся! По пятницам народ не ем, – добавил он и нервно захихикал.

– А, черт с тобой, – Геральт плеснул в стакан зеленоватую жидкость и надолго приложился к бутылке.

– Я тебя по-другому представлял. Ну, знаешь, такого благородного и терпимого, без особых заморочек, прямого, как доска.

– Я тоже, – пробурчал ведьмак и вытер рот. Руп, в предвкушении долгожданного продолжения, уселся поближе и наклонился к собеседнику. – Если ты целовать меня собрался, то зря. Ты не в моем вкусе.

– Значит, она тебя меняет?

– Значит, с ней я чувствую себя умалишенным и органично вписываюсь в королевство болванов, – признался Геральт и уставился на бутылку. Ее содержимое заставляло его хотеть делиться сокровенным.

– То есть подчеркивает твою уникальность.

– То есть выводит самыми разнообразными способами и делает из всего фарс.

– И тебе это нравится.

– Нет.

– Но тебя к ней тянет.

– Знать бы еще, почему. Эти ее выходки и постоянные изменения, манера общаться, перескакивания с одного на другое. Взрывается голова. Зачем я тебе это говорю?

– Но ты ее любишь.

– Не твое собачье дело.

– Ты злишься на нее.

– Да, черт возьми, я злюсь.

– Это правда, что она мутировала?

– Да. Как и многое другое, чему в жизни не поверишь. Вроде твоего болтливого дружка под тонну килограммов, растворившегося в воздухе.

– Но ты видел множество уродливых невозможных существ, видел магию и таинства. Почему это не принимаешь?

– Это другое.

– И чем же?

– Не знаю. Другое и все. Всему есть предел, сам сказал. Когда мне надо умереть?

– Давай только не сейчас, ладненько?

– Отвечай.

– Когда все закончится, – признался Руп, изменившись в голосе. – Будет заказ на сколопендроморфа от мужчины с шрамом на голове. Возьми его.

– Хорошо. Значит, с порталом ничего не получится?

– Получится. Почему ты не хотел остаться с ней? Почему постоянно метался и умалчивал?

– Где моя койка? – Геральт огляделся, но в глазах двоилось, и это мешало найти подходящую плоскость.

– Мы часто не любим разбираться в своих эмоциях, а потом поздно становится.

– Про поздно ты удачно вставил. Спать пора. – Ведьмак отодрал себя от кресла и упал на колени. – Черт, ядреная штука. Заверни себе со мной. Мне с тобой, – поправился он.

– Давай, поднимайся, – Руп перекинул его руку через плечо. – Тебя куда-нибудь завернем.

Второй день исследований подходил к концу и так и не сулил успеха. По крайней мере, для Эм, не разделявшей беспрерывного щенячьего восторга партнера. Тонна макулатуры была тщательно изучена и переведена, суть почти угадана, но не было ни намека на месторасположение загадочных недр или как такового упоминания «света». Зато девушка выяснила, что эльф был Aen Seidhe, не Aen Elle, как ей поначалу думалось. Исходя из его записей, он находился в еще более подавленном состоянии, чем Эм, и видел данный мир в самых мрачных и унылых его красках.

Бесчисленное множество отчетов по испытаниям и опытам рождало предположение, что он был алхимиком, исследователем с серьезным стажем, и необычные компоненты и законы природы этого мира были отдушиной, позволявшей ему смириться с действительностью. Единственным, что грело самой Эми душу в его убежище, стал рецепт эликсира, который, по предположениям Саэроса, мог расщепить субъекта и дать ему возможность путешествовать своей эфемерной субстанцией, правда, как он сам отмечал, «с летальным исходом». Кто знает, может, он стал жертвой собственного изобретения, а вовсе не блюдом?

Эми отложила перо необычной формы, критически осмотрела свое творение. Геральт вышел реалистичным, почти живым, со снисходительным смешливым выражением, полуулыбкой. Так он смотрел на нее, когда девушке удавалось его расшевелить и раззадорить. Это выражение было ей особо дорого, в частности потому, что было ему несвойственно.

– Дидо, смотри, это – Саэрос? – Эм повернула к нему листок с портретом, который она нашла накануне. Маг всмотрелся в тщательно выведенное лицо эльфа с тонкими чертами, миндалевидными старческими глазами.

– О, да, – он забрал у нее лист и грустно улыбнулся. – Это он. О, Божественная Серафида, как же нам его не хватает…

– А это? – Эм показала ему рисунок эльфийки с похожими чертами.

– Анареис, его безвременно почившее дитя.

– Похожи. А кто мать?

– Неизвестно.

– Ну, а это кто? – она продемонстрировала ему портрет, который только что закончила.

– Это… Хм-м… Странно… Может? .. Нет… Кто же это…

– Это – Геральт! – объявила Эми с гордостью и широко улыбнулась.

– О, нет-нет, хватит, не могу больше про него слушать!

– Но почему? Он – самый лучший во всех мирах, клянусь. Если бы он был здесь…

– Умоляю, пощади, хотя бы один день без твоего Геральта!

– А мне каково без конца слушать про Серафиду твою и Татийе? Трудно его всерьез воспринимать, когда так ‘титю’ напоминает. Хотя ты наверняка не знаешь, что это.

– Хорошо, как насчет перемирия? День без них, обоюдно, согласна?

– Согласна. – Эми судорожно отложила рисунок кисти Саэроса, напомнивший ей о длинных умелых пальцах Йорвета. – Дидо, а это кто?

Она повернула к нему изображение худощавого мужчины с раздвоенным носом и ртом на подбородке. Самым знаменательным в портрете были глаза: большие, цепкие, пронзительные.

– Это Повед.

– Какой еще Повед?

– Ты его видела, король Третьего королевства.

Эм вскинула брови и еще раз посмотрела на рисунок, но не нашла ни одного сходства с жирной вонючей тушей, с которой имела неудовольствие встретиться.

– Не верю.

– Это он до того, как его одолела чрезмерность. Саэрос проводил с ним много времени, рассказывал про свои края. Про то, как… Как едят других. Повед всегда отличался живым умом и лидерскими качествами. Он пересилил себя и решил испытать этот опыт лично.

– А как зовут того, кто съел Саэроса?

– Корункан. Я понимаю, к чему ты клонишь, но Саэрос никогда не опустился бы до общения с этим… Индивидом.

– А какой он, этот Корункан?

– Большой. Злобный. Опасный. Хватит о нем.

– Почему вы Поведа не уберете? Ты говорил, что вы хотите другого убрать, который стал злым. А этого почему оставляете?

– А почему мы должны его свергнуть? На каком основании?

– Он ест своих подданных, этого что, недостаточно?

– Его подданные не жалуются.

– Наверное, из желудка трудно жалобы писать!

– Мы не имеем права судить. Это его дело.

– Нет, подожди, – Эми возмущенно воззрилась на партнера и ткнула в него пальцем, – ты только что еще раз подтвердил, что вы осудили другого, до этого взорвал несчастного изгоя, постоянно мне вердикты выносишь, а теперь вдруг «мы не имеем права осуждать»? Это как? И потом, вы такие добрые и хорошие, что у вас на глазах едят беззащитных, и это – дело одного полоумного толстяка?

– Не моя беда, что ты не способна понять таких простых вещей.

– Потому что логики нет никакой! Раз он король, то ему все можно?

– Все, закончили.

– Нет, Дидо, хватит от меня отмахиваться. Кто судит отверженных и за что? – Маг отвернулся. – Я нахожу унизительной твою манеру отворачиваться и игнорировать, когда мне нужны ответы!

– Нельзя повышать голос, – пробурчал Дидо.

– А в глаз тебе ткнуть можно острым предметом?

– Нет.

– Ах, какая жалость, – съязвила Эми и повернулась к столу.

Девушку страшно раздражала несправедливость. Надо же, мудрый эльф сам научил короля питаться плотью тех, кто от него зависел. Мало того, этот же эльф открыл «деформацию» и вместо того, чтобы оставить народ в покое или хотя бы сделать часть населения похожим на него, не стал осквернять память сородичей, благополучно настругал кучку D’hoine и объяснил, как лучше ему служить! Эм внезапно осенило.

– Дидо, ну хватит дуться, лучше скажи: мы первые здесь оказались? Это важно! Ну пожалуйста! – Маг не сдавался и упорно молчал. – Смотри: если мы оказались первыми, то эти приятели твои здесь не были, правильно? А ты говорил, что часть из них погибла, пытаясь помочь «свету». Значит, они не здесь узнали расположение недр, разве нет? Здесь нет нашей разгадки! Подумай, как они могли узнать?

– Не представляю.

– Подумай, должна быть зацепка!

– Нет! Это все здесь, мы найдем, обязательно найдем.

– Дидо, ты уморишь меня в этой дыре с записюльками, причем зазря. Надо выбираться отсюда…

– Читай, – приказал маг и вручил ей очередное полотно.

====== 6.7. ======

Эми вышла на свет божий и прикрыла глаза ладонью – солнечные лучи стали испытанием для них после сумрака подземного обиталища. В душе у нее зародилось подобие трепета и радости оттого, что, после многодневного истязания Hen Llinge, удалось наконец выползти из сырого подземелья на относительную свободу. Ее попутчик же, наоборот, был настолько подавлен и расстроен, что его маленькое лицо сморщилось и стало похоже на высохшее яблоко.

– Рассказывай подробно план, – Эми устроилась в лодке и потерла в предвкушении ладошки. Почему-то этот день обещал быть самым лучшим из всех дней, проведенных под двумя солнцами. Эми объяснила себе это ожидание хорошего результатом освобождения и решила поменьше об этом думать, чтобы не лишиться его раньше времени.

– Нет у меня плана, – прохныкал Дидо.

– Но как же? Будем с тобой расследовать и восстанавливать путь твоих собратьев. Для начала нам нужно найти того, кто общался с тем, кто погиб в недрах. Так мы получим первую подсказку.

– Бесполезно. Повед уже доложил Верне о том, что произошло. Они нас выловят, тебя отправят на служение риеррванам, а со мной и того похуже сотворят. Мы должны были найти координаты у Саэроса и вызволить Татийе к этому времени. Это был наш шанс.

– Значит, мы переоденемся и будем тщательнее выбирать дорогу. Ты, главное, подумай, с кого начать. – Дидо помотал лысой головой и спрятал ее в колени. – Ну же, что за упаднические настроения? Кто твоего Татийе спасет, если ты руки опустишь?

– Ты не Избавитель. Ты – никто. Даже не знаешь их рун толком. Я должен был предвидеть, что ничего не выйдет.

– Ты меня почти обидел, – Эми улыбнулась и потрепала его по руке. – Давай, взбодрись. Хотя бы выбери имя. Я сама с ним поговорю.

– Вот еще не хватало!

– Что бы тебе подняло настроение?

– Мой буерог, мой дом в сохранности, какими они были, – пробормотал Дидо в колени. – И чтобы не было той ситуации с Поведом.

– Время назад возвращать я не умею.

– Ни на мгновение не сомневался в твоей бесполезности.

Эми громко вздохнула и оставила его в покое. Она понимала, что расстройство мага связано с некоторыми грубыми словами Саэроса по поводу этого мира и его обитателей. Трудно было расставаться с иллюзией, что Великий и Ужасный был обычным пришельцем, как она, к тому же заносчивым и нетерпимым.

– Дидо, – позвала его девушка в замешательстве.

– Ну что еще.

– Посмотри наверх.

– Оставь меня.

– Посмотри. Что это?

Маг запрокинул голову, увидел в небе розовые всполохи и так неожиданно вскочил на ноги, что Эм прикусила себе язык.

– Свенти! Свенти! Божественная Серафида сжалилась на нами! Это знак! Это знак! – закричал он предусмотрительным шепотом, широко улыбнулся и вскинул руки.

От резкого перепада его настроения Эми перекосило. С момента появления в этом мире девушку не покидало ощущение, что она играет роль в дурной нелепой пьесе, написанной сумасшедшим, и конца безобразию не видно. Мозг подкинул ей неожиданную параллель: вероятно, Геральт, общаясь с ней, испытывал нечто подобное. В особенности поначалу. «Нет, – возразила Эми самой себе. – Нет. Это было бы ужасно».

– Ты слышишь? – Дидо пощелкал пальцами перед ее лицом. – Я говорю, мы сразу после праздника отправимся в Анарес! Я переговорю с Блезом, он точно что-нибудь узнает! Потом сделаем тебе принадлежность и деформируем, скажем, в Олгана, его давно не видели, а меня сделаем… Хм…

– Дидо, очнись. Превращать меня в мужика и уродовать мою незабываемую лысину татуировкой мы не будем.

– Будем. Нет других вариантов.

– Надо просто получше подумать. Как насчет того, чтобы сбежать в другое королевство? Или у вас вонючий толстяк – самая популярная и вездесущая персона на всем белом свете?

– Оставим, – отмахнулся маг. Он уже все решил и не видел смысла в препирательствах. – Нам следует успеть до заката попасть в подходящее поселение, вот что сейчас важно.

– Зачем? Что значит подходящее?

– Для слияния требуется совпадение в структурах.

– Та-а-к, – протянула Эм, предчувствуя недоброе. – И как ваш праздник проходит?

– Мы собираемся на открытой местности, погружаемся в благость Божественной Серафиды и отдаемся ей. – Эм уткнулась лицом в ладони. Массовая оргия. Ну конечно. Вполне вписывается в данный вывернутый мир. – Тебе понравится, – добавил он без задней мысли.

– Нет! – вскрикнула девушка и подалась вперед от страшной боли в голове, пронзающей тысячами иголок.

– Ты – непроходимая мздяка, – посетовал Дидо и плавными движениями пальцев освободил Эм от страдания. – Не хочешь – не надо. Так даже лучше. Кто знает, как твое содержимое отреагирует на наше?

– Знаешь, по чему я сейчас скучаю? – спросила Эми, лежа на спине и прослеживая изменения цвета темнеющего неба.

– По Геральту, – пробурчал Дидо замогильным голосом.

– По еде. Никогда не обращала внимания, насколько это приятно – класть ее в рот, жевать, чувствовать вкус, глотать. Даже обычные блюда сейчас мне видятся настоящим деликатесом. Свежий теплый хлеб, похлебка, вареные яйца, молоко, овощи, жареная картошечка…