Текст книги "Лотосовый Терем (СИ)"

Автор книги: Тэн Пин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 60 страниц)

Ли Ляньхуа ахнул, но Ди Фэйшэн уже перевернул лист другой стороной.

– В письме лишь одна строка, и подписано оно только «Юнь», – равнодушно произнёс он.

Ли Ляньхуа заморгал.

– Бумага самая обычная, сюаньчэнская, на конверте печать с летящей птицей?

– Да, это почерк Юнь Бицю, печать Бай Цзянчуня, – Ди Фэйшэн говорил ровным голосом, не выражающим ни злорадства, ни сочувствия.

– Следующее, – вздохнул Ли Ляньхуа.

– Четвёртый месяц года Белого Петуха, убил Цзо Саньцяо. Всё, что упоминает барышня, считаю приказом. – Это было письмо, датированное четвёртым месяцем, а когда Ди Фэйшэн развернул датированное пятым, в его глазах блеснуло удивление. – Это карта ста восьмидесяти восьми тюрем «Сотни рек».

Карта оказалась не простая, а подробная, с чёткими примечаниями. Когда орден «Сыгу» разгромил «Цзиньюань», а Ди Фэйшэн упал в море и бесследно исчез, всех остальных членов секты либо захватили живыми, либо убили, и пленённых набралась целая толпа. Чтобы избежать обвинений в массовой резне, Цзи Ханьфо запер в подземные тюрьмы тех, кто совершил не так много убийств и чьи преступления были не слишком тяжёлыми, рассчитывая в будущем выпустить их на свободу, если они чистосердечно раскаются в содеянном. Таким образом, множество могущественных демонов остались в живых, и в ожесточённых боях, где мастер сражался против мастера, потери обеих сторон были невелики. Многие из прежних подчинённых Ди Фэйшэна ныне томились в ста восьмидесяти восьми тюрьмах.

В шестом письме Юнь Бицю подробно излагал Цзяо Лицяо всю горечь разлуки с ней в красочных и полных изящества выражениях, вкладывая в слова все свои блестящие литературные способности. В седьмом он отвечал на вопросы Цзяо Лицяо, сколько мастеров боевых искусств в усадьбе «Сотня рек», какие уязвимые места имеет новый орден «Сыгу» и тому подобное. В восьмом письме он давал ей советы… В результате в стопке набралось более двадцати писем, сообщники обменивались ими всё чаще. Сначала ослеплённый страстью Юнь Бицю жаловался на свои несчастья, а затем стал шпионом Цзяо Лицяо в «Сотне рек». Столь разъяривший Фу Хэнъяна план с гробом Лун-вана, вопреки ожиданию, принадлежал перу Юнь Бицю, он разрабатывал для Цзяо Лицяо стратегию как настоящий советник полководца.

Ди Фэйшэн зачитывал лишь ключевые строки из каждого письма и наконец добрался до последнего.

– Ли Ляньхуа подозрителен и хитроумен, неоднократно рушил большие планы, я убью его как просит барышня, не беспокойтесь, – он помолчал. – Это письмо без подписи.

Ли Ляньхуа сначала слушал увлечённо, а на словах «не беспокойтесь» нахмурился.

– Ты наелся?

Окровавленная одежда на теле Ди Фэйшэна высохла, вот только его всего покрывали жуткие уродливые наросты. Он бросил стопку писем на пол.

– Хочешь выбраться отсюда?

– Хотел бы я побыть здесь нахлебником, – вздохнул Ли Ляньхуа, – но некоторые дела не терпят отлагательств.

– Это место – естественная крепость, вырваться будет нелегко.

– Какое место в Поднебесной удержит Ди Фэйшэна, если он освободится от яда? – улыбнулся Ли Ляньхуа.

Тот громко расхохотался.

– Хочешь помочь мне вывести яд?

Ли Ляньхуа уже положил ладонь на акупунктурную точку у него на макушке.

– Сядь на скрещенные ноги и закрой глаза, – сказал он с благожелательной улыбкой.

Ди Фэйшэн немедленно сел, как сказано, выпрямил спину со сдержанным видом.

Он совершенно не боялся, что заклятый враг отправит его на небеса ударом по голове.

Едва ладонь опустилась ему на голову, в него потекла истинная сила «замедления вселенной», вмиг пронзив более десятка акупунктурных точек, она пробудила внутреннее дыхание «Осеннего ветра в тополях» в теле Ди Фэйшэна и слилась с ним. Соединившись, два потока истинной ци вмиг раскрыли ещё девятнадцать точек – когда ему пронзили половину основных точек, Ди Фэйшэн лишь ощутил лёгкое волнение, но собранная сила «замедления вселенной» осталась, понемногу разъедая яд в крови и ци – и вмиг всё его тело охватила резкая боль, причудливые наросты почернели и задрожали.

Ли Ляньхуа влил ещё истинной силы, и даже Ди Фэйшэн вынужден был признать, что такая чистая и гармоничная внутренняя техника имеет большое преимущество в исцелении. «Замедление вселенной» пронзило акупунктурные точки, ускорив течение ци и крови, но ничуть не повредило внутренние органы, к тому же, пройдя через первую точку, оно прибавило силы, и, слившись с кровью и ци, прорвалось через вторую. Таким образом, всё больше ускоряя движение, истинная ци прошла через все акупунктурные точки, сметая всё на своём пути. Спустя мгновение, Ди Фэйшэн почувствовал, что его меридианы освободились и он снова может беспрепятственно использовать «Осенний ветер в тополях».

Слегка улыбнувшись, Ли Ляньхуа убрал руку. В теле Ди Фэйшэна плескалась истинная ци – остаток мощного «замедления вселенной» рассеивался медленно, а «Осенний ветер в тополях» был и вовсе яростной до ожесточения внутренней силой – и под давлением потемневшей и зловонной отравленной крови наросты на теле Ди Фэйшэна не выдержали и полопались с глухими хлопками. Он поднялся на ноги, кости хрустнули, ядовитая кровь выходила через кожу, обликом он напоминал злого духа, но возвышался величественно, словно горный пик, тысячи осеней с высоты взирающий на простых людей.

– Идём. – Восстановив силы, Ди Фэйшэн одной рукой поднял Ли Ляньхуа, другой вдребезги расколол стену напротив – раздался оглушительный грохот, во все стороны полетели осколки кирпичей, поднявшаяся пыль застлала небо – и покинул покои Цзяо Лицяо.

– На восток, сверни за третьим большим деревом. – То, что Ди Фэйшэн держал его в руке, казалось Ли Ляньхуа ужасно неподобающим, но тот, восстановив силы, двигался со скоростью молнии, и гнаться за ним значило бы несколько… переоценивать свои силы.

– Построение? – отозвался Ди Фэйшэн.

– Разве в письме Бицю не говорилось? Весь сад покрыт «косяком рыб великого предела»… На запад от второго павильона впереди.

Ди Фэйшэн вспышкой метнулся туда вместе с ним.

– Вдоль извилистой галереи, через те пионовые кусты, – добавил Ли Ляньхуа.

Они совершили по саду три перебежки и пару поворотов и, не задев ни единого механизма, вскоре добрались до края пропасти.

Скала обрывалась вниз отвесно, от низких сосен она была прямой как стрела, даже немного кренилась вглубь. Посреди ночи здесь не дежурило ни единого охранника, внизу клубились облака и туманы – и не видно, насколько глубока пропасть. Ди Фэйшэн совершенно невозмутимо рванулся вперёд и, таща за собой Ли Ляньхуа, бросился в бездну.

Облака и туманы промелькнули перед глазами, в холодном и чистом лунном свете всё казалось пугающе отчётливым. Здесь росли низкие сосны, но до них было ещё около двух-трёх чжанов, к тому же, скала кренилась в глубину всё больше, и если вовремя не ухватиться за дерево, неминуемо разобьёшься насмерть. Ли Ляньхуа затих как цикада зимой, не смея пошевелиться, Ди Фэйшэн приподнял брови и издал громкий крик – их стремительное падение неожиданно замедлилось. Правой рукой держа Ли Ляньхуа, Ди Фэйшэн вскинул левую и ударил по скале.

Удивительно, он явно произвёл рассекающий удар ладонью, но Ли Ляньхуа почувствовал, как быстро приближается к скале – оказалось, приём на самом деле обладал силой притяжения. Они мгновенно подлетели к поверхности – ладонь Ди Фэйшэна ударила словно молния, вонзившись в скалу, что выстояла столетия дождей и ветров и выглядела нерушимой, однако для него оказалась не твёрже тофу или мягкой глины. Раздался треск, они влетели в скалу с мощью тысячи цзиней, левая рука Ди Фэйшэна хрустнула, и поверхность вдруг треснула, потоком хлынули вниз мелкие камешки и обломки. Ли Ляньхуа отклонился назад, Ди Фэйшэн снова ударил, разрушив ещё участок скалы, однако падение существенно замедлилось, они пролетели уже несколько десятков чжанов и могли смутно различить огни у подножия горы, растущие на обрыве сосны тоже сменились на высокие и сочно-зелёные. Ди Фэйшэн уцепился пятернёй за дерево, правой рукой держа Ли Ляньхуа за правое предплечье, сосна затрещала, закачалась, наконец они остановились и повисли на дереве.

Ли Ляньхуа посмотрел вниз, огни у подножия горели часто – вопреки ожиданиям, там непрерывной чередой тянулись павильоны и террасы, совсем как в императорском дворце. Ди Фэйшэн, держа Ли Ляньхуа на весу за правую руку, почувствовал, что тот полностью полагается на него и совершенно не прилагает усилий, и невольно слегка удивился. Этот человек долго смотрел вниз, а потом его вдруг осенила мысль.

– Так здесь главный двор банды «Юйлун», неудивительно, что Цзяо Лицяо бросила нас с тобой на горе, ничуть не волнуясь, что допускает оплошность…

– Спускайся, – хмыкнул Ди Фэйшэн. – Это дворец Одержимости.

– А? – Ли Ляньхуа растерянно смотрел вниз – у подножия высокой горы стояли величественные дворцы, но взлетающие коньки крыш и изящные стены почти не отличались от Зала Махавира в монастыре Шаолиня.

– Дворец Одержимости круглый год застлан загадочной дымкой, попавшие туда утрачивают себя и становятся орудиями убийства, подвластными Цзяо Лицяо, – Ди Фэйшэн говорил без гнева и радости, чуть помолчав, он бесстрастно продолжил: – Большая часть освобождённых из тюрем находится там.

– А? – удивился Ли Ляньхуа. – Она с таким трудом вернула этих людей, только чтобы превратить их в ходячее мясо?

– Они долго просидели в тюрьме и лишились боевого духа, – равнодушно пояснил Ди Фэйшэн. – Пусть и обладают непревзойдёнными боевыми навыками, мне от них толку никакого, уж лучше убить.

– Ну куда годится, – покачал головой Ли Ляньхуа. – Как говорится, напрасный труд, небрежение к человеческой жизни, бессмысленная жестокость, бесполезная трата сил… А, кстати, раз уж здесь логово Цзяо Лицяо, наверняка тебе прекрасно известны все входы и выходы и как отсюда выбраться, так что полагаюсь на тебя.

На лице Ди Фэшэна возникла странная натянутая улыбка.

– Неужели Юнь Бицю не рассказал тебе, как выбраться?

Ли Ляньхуа засмеялся.

– Как долго Цзяо Лицяо держала тебя взаперти? – неожиданно серьёзно спросил он. – Год?

Ди Фэйшэн не ответил.

– Не выращивай она куски плоти на твоём теле, скорее всего, не стала бы отвечать на письма Бицю. А не будь ты покрыт наростами, даже если бы она подвесила тебя раздетым догола к потолку и жестоко избила, столкнувшись с серьёзной ситуацией, всё равно посоветовалась бы с тобой, и кто знает, возможно, не смогла бы так долго мучить… – Ли Ляньхуа вздохнул. – У всех поступков и всех событий есть причина и следствие. Не причисли ты её к «всего лишь женщинам», не считаясь с её чувствами, не принимая её любви и даже глядя на неё свысока, разве она сотворила бы с тобой такое…

– Спускайся, – перебил его Ди Фэйшэн, уже с холодной усмешкой в голосе. – Посмотрю, хватит ли ещё духу твоему «Прекрасному Чжугэ» решить исход сражения за тысячу ли после того, как он двенадцать лет был одержим страстью к Цзяо Лицяо.

– Он не мой, а свой собственный, – улыбнулся Ли Ляньхуа, отчего его лицо расслабилось и теперь смутно напоминало прежний беззаботный и сияющий облик.

Ди Фэйшэн схватил его за предплечье и издал протяжный крик, от которого с шелестом посыпались сосновые иголки, со скалы снова обрушились камни, у подножия зазвучали человеческие голоса, взмыли в воздух разноцветные дымовые сигналы.

Посреди всего этого шума Ди Фэйшэн ринулся вниз.

Они спрыгнули с сосны на высоте десяти с лишним чжанов над землёй, внизу находился дворец Одержимости, и уже на полпути чувствовался странный аромат.

– Открой его! – крикнул Ли Ляньхуа, зажав нос.

Ди Фэйшэн кулаком проломил крышу дворца Одержимости и рывком опустился на пол. Вокруг тянулись железные решётки, за которыми находилось множество людей в помутнённом состоянии сознания, одетых в жёлтое. Ди Фэйшэн затаил дыхание, его драные рукава взметнулись по обе стороны – раздался ясный звон, по несколько железных прутьев у каждой камеры рассыпались в порошок, и люди в жёлтом, пошатываясь словно живые трупы, один за другим вышли на волю.

Не дожидаясь, пока Ли Ляньхуа откроет рот, Ди Фэйшэн пинком открыл двери дворца Одержимости и рванулся наружу, оказавшись в саду, глубоко вдохнул и обернулся – люди в жёлтых одеждах уже преодолели порог и, по-прежнему, пошатываясь, разбрелись куда глаза глядят.

– Юнь Бицю разработал для главы Цзяо чертежи железных камер с использованием холодного железа с Северного моря, – прикрывая нос, гнусаво объяснил Ли Ляньхуа. – Холодное железо по своей природной твёрдости сильно превосходит обычное, однако очень ломкое. Вытянуть его в столь длинные прутья само по себе непросто, от сильного удара снаружи они неизбежно раскрошатся. Глава Цзяо искусна лишь в четырёх занятиях учёного, а в таких вещах не разбирается.

К этому моменту подобные живым трупам одурманенные люди столкнулись с прибежавшими на шум стражниками, в замешательстве обе стороны сцепились в драке. Пленники в жёлтых одеждах много лет совершенствовались, сидя в подземных тюрьмах «Сотни рек», с высоким боевым мастерством и затуманенным разумом, они не сознавали силы своих атак и быстро сразили стражников, что привлекло ещё больше охраны, и вокруг дворца Одержимости завязалась междоусобица.

Ли Ляньхуа теперь уже стоял на земле и, прикрывая нос, направлялся к большому дереву, чтобы спрятаться за ним. Ди Фэйшэн проследил, как он ускользает легко, будто подошвы смазаны маслом, увёртывается так стремительно, скрывается так ловко и с таким естественным видом, что ничего в нём не напоминало несравненного мечника, и отвёл взгляд. Когда Ли Ляньхуа спрятался, Ди Фэйшэн повернулся и встал посреди сада, заложив руки за спину, но перед ним звенели клинки, на три чи летели брызги крови – банда «Юйлун» обратилась в хаос.

Тут над дальним двором в воздухе взорвался ярко-жёлтый сигнальный огонь, цветом и формой совершенно не похожий на те, что выпускались раньше. Ди Фэйшэн поднял голову и слегка сощурился, сила во всём его теле неожиданно застыла. От взрывов сигнальных огней кусты и деревья в саду закачались, запустив множество механизмов – с дробным стуком они принялись стрелять скрытым оружием, кренясь набок. Множество тайных выходов, спрятанных среди деревьев, галерей и в стенах, распахнулись настежь, и цепь механизмов сама собой пришла в движение, а после того, как небо покачнулось и дрогнула земля, оказалось, что повсюду во дворце поднимается дым, защита сломлена, и ловушки разрушены! Сердце Ди Фэйшэна дрогнуло от смутной тревоги – такую мощную атаку сумел бы провернуть только тот, кто долго пробыл в банде и завоевал доверие Цзяо Лицяо, такое невозможно было подготовить лишь несколькими письмами Юнь Бицю. Неужели «Сотня рек» столь глубоко проникла в банду «Юйлун», и сама её предводительница ничего даже не подозревала?

Механизмы вспыхнули и сломались. Главный двор тряхнуло, все явно перепугались, никто не понимал, что происходит – и тут в небеса взмыла вторая очередь сигнальных огней, раскатами приводя в смятение и тревогу.

Ди Фэйшэн задрал голову – фейерверки взорвались яркими и красочными шарообразными огнями, сверкая семью цветами радуги, и посыпались вниз стремительным и прекрасным звездопадом. Стоило ему удивиться, что, когда запустили фейерверки, на земле никто не пришёл в движение, как в воздухе вдруг запахло селитрой – разноцветные искры не погасли, а попадали в заросли, на крыши дворцов, на балки галерей и мгновенно занялись огнём, небо затянуло дымом.

И вблизи, и вдалеке раздавались вопли ужаса – не иначе как огни посыпались людям на головы. В этом хаосе загрохотала взрывами следующая волна фейерверков, орошая всё мириадами огней, вслед за этим громыхнуло ещё больше десятка раз, и великолепные разноцветные фейерверки заполонили всё небо словно на проводы года, сверкая как радуга и солнечные блики, орошая искрами толпу.

Со всех сторон слышались вопли боли и крики ужаса, пламя полыхало до небес, расцветая огненным лотосом, между облаками и огнём кружился пороховой дым, словно гигантский дракон, извиваясь над павильонами и террасами.

Кровавые владения Цзяо Лицяо, которые она возводила более десятка лет с помощью денег и красоты, в мгновение ока были разрушены.

– А-а-а…

– Убьём ведьму!..

– Убьём ведьму!..

– Покараем вероломство, искореним зло!..

– Покараем вероломство, искореним зло!..

– Вернём небо и землю…

– Вернём небо и землю…

– Очистим горы и реки…

– Очистим горы и реки!..

Кто-то вёл людей, выкрикивая лозунги, со сверкающим мечом и высоко поднятым знаменем. Несколько десятков небольших отрядов высыпали отовсюду и окружили главный двор банды «Юйлун». Затем предводитель усилил голос с помощью ци и звонко произнёс:

– Это место окружено орденом «Сыгу», кто ясно отличает плохое от хорошего и не желает враждовать с нами, тех прошу встать по левую сторону от меня. Вам нужно лишь пообещать покинуть банду «Юйлун» и больше никогда не устраивать бедствий цзянху, и вы можете свободно уйти.

Полным бодрости говорившим, в белых одеждах учёного, был никто иной как Фу Хэнъян.

Этот момент славы непременно будет воспет потомками и не забудется и за сотню лет.

Ли Ляньхуа за большим деревом вздохнул.

Ди Фэйшэн, заложив руки за спину и без всякого выражения на лице, наблюдал за небывало напыщенным зрелищем, что разворачивалось перед ним.

Над головой сверкали фейерверки, на земле бушевало пламя.

Стоя за деревом, Ли Ляньхуа медленно поднял голову к ночному небу.

Фейерверки похожи на смерть.

Исчезают как сон.

По всей земле живые и мёртвые, куда ни ступишь – пролитая кровь, куда уж происходящему до прекрасной иллюзии?

Неожиданно из башни Погибших во имя любви неподалёку выстрелили в Фу Хэнъяна. Восемь лучников в чёрном спрыгнули с башни и встали в строй напротив людей «Сыгу». Знамёна ордена выровнялись, строй встал в позицию – они явно долго тренировались и были прекрасно знакомы с тактикой банды «Юйлун».

Послышался частый топот шагов, Ди Фэйшэн бесстрастно огляделся – со всех сторон выжившие стражники занимали позиции, готовясь к смертельной схватке. Завязалась рукопашная, Ди Фэйшэн ударил ладонью – несколько человек разлетелись в стороны и немедленно погибли в мучениях. Не поведя и бровью, он хватал и швырял людей, и не успевали они достигнуть земли, как их кости оказывались раздроблены. Ли Ляньхуа пришлось покинуть своё укрытие за деревом и встать с Ди Фэйшэном спиной к спине. Некоторые из людей, привлечённых Цзяо Лицяо, принимали порошок из ядовитых грибов, и у них не было иного выбора, кроме как жертвовать жизнью ради неё. Поэтому, пусть Фу Хэнъян и предложил выход, ему всё ещё противостояло множество бесстрашных врагов.

Всё больше стягивалось в строй, Ди Фэйшэн убивал на ходу, но воины накатывали со всех сторон как прибой, оттесняя их двоих ко дворцу.

Ли Ляньхуа слегка прищурился – иногда он видел отчётливо, но сейчас перед глазами возникло чёрное пятно – судя по очертаниям, здание перед ним почти не отличалось от терема Ста цветов в столице и называлось «залом Непомерных требований».

Чёрный как смоль дворец был целиком построен из эбенового дерева и неизвестного камня густо-чёрного цвета.

С плотно закрытыми окнами и запертыми дверями он казался сгустком тьмы.

Неужели внутри прячется некий непревзойдённый мастер боевых искусств?

В голове мгновенно мелькнуло одно имя.

– «Снежный евнух»! – вырвалось у Ли Ляньхуа.

Всё тело Ди Фэйшэна полыхало мощью, когда Ли Ляньхуа отступил на три шага из-за его спины, летевшие со всех сторон стрелы отбросило его истинной силой, прежде чем они настигли цель. Тяжёлые иссиня-чёрные ворота зала Непомерных требований тряхнуло от его мощи, и они со скрипом зашатались.

«Снежный евнух» двадцать лет назад был самым жутким демоном в цзянху. Говорят, кожа у него необычайно белая, глаза – кроваво-красные, на всём теле, кроме головы, не растут волосы, и, невзирая на возраст, подбородок всегда остаётся гладким – отсюда и прозвище «евнух». И поскольку весь он был снежно-белым, этот человек обожал чёрный цвет, носил чёрную одежду, жил в чёрном жилище и пользовался чёрными вещами. Он предпочитал появляться и исчезать по ночам, убил бесчисленное множество людей, питался человеческой кровью, особенно любил устраивать резню в деревнях и городках – одним словом, настоящий свирепый монстр.

Когда Ди Фэйшэн и Ли Сянъи ступили на путь, этот злодей уже ушёл от мира, не оставив следов. Если в густо-чёрном зале Непомерных требований перед ними и правда живёт «Снежный евнух», то способности Цзяо Лицяо и правда можно назвать достигающими небес.

Однако двери всё скрипели, но никто не выходил.

Ли Ляньхуа затаил дыхание и прислушался, а потом вдруг молниеносно вылетел из-за спины Ди Фэйшэна и толкнул рукой двери дворца.

Глаза Ди Фэйшэна засверкали, он шагнул вперёд, видя, что Ли Ляньхуа не смог открыть створку, неожиданно сжал руку в кулак и с яростным криком ударил в двери, по поверхности с щелчками побежала паутина трещин, и они раскололись на части, а когда пыль улеглась, взору предстала кромешная тьма внутри.

Расколов яшму кулаком, Ди Фэйшэн слегка приподнял брови – он четырнадцать лет соперничал с Ли Сянъи, но и не знал, что способен на удар подобной мощи!

Миг спустя в его глазах снова вспыхнуло бушующее пламя, ярость в них почти обжигала.

За расколовшимися дверями зала Непомерных требований их встретила кромешная темнота, однако в лицо ударило невыносимой вонью.

Ли Ляньхуа нащупал за пазухой запал, зажёг и бросил во тьму.

Внутри стало немного светлее.

Снаружи все увидели, что в зале Непомерных требований никого нет.

Только труп.

Труп старика с седой головой и очень бледной кожей.

Этот человек умер уже несколько дней назад, кинжал так и остался в его спине, ярко сверкая – очевидно, убийца не вступал в открытый бой со «Снежным евнухом», а напал на него исподтишка.

Но кто же мог войти в зал Непомерных требований, при свечах беседовать со «Снежным евнухом» и приблизиться к этому демону на расстояние трёх шагов?

Ли Ляньхуа уже переменился в лице.

Кинжал сверкал и отливал розовым – именно им на свадьбе Сяо Цзыцзиня несчастную Су Сяоюн сначала ранила Цзяо Лицяо, а затем убила Кан Хуэйхэ. Впоследствии его забрали в усадьбу «Сотня рек» как орудие убийства.

Это же «Персиковый цвет»!

Кто убийца – ясно как день!

Когда Ди Фэйшэн увидел труп, его взгляд слегка дрогнул.

Ли Ляньхуа протянул руку и выдернул из тела «Персиковый цвет», с развевающимися широкими рукавами прошёл мимо Ди Фэйшэна, не взглянув на него, не посмотрев вообще ни на кого из окружающих. Рукава опустились, и он стремительно вышел наружу.

За дверями взвивалось ввысь бушующее пламя, не утихал звон клинков, клубящийся дым кружился подобно дракону, небеса свирепо ощерились, едва виднелись звёзды и луна.

Не обращая ни на что внимания, он двинулся прямо на юго-восток.

Перед ним со свистом возник грациозный красный силуэт, устремившись к нему, клинок засверкал, словно раскаты грома, раскалывающего снег.

Он словно не слышал.

Раздался оглушительный звон, что-то отразило удар сабли, направленный в горло.

Вуаль женщины в красном развевалась на ветру.

Ли Ляньхуа прошёл мимо неё, задев краем одежд, но словно не замечая.

Отразил её удар человек, весь покрытый тёмной кровью, одетый в неописуемо грязное платье, с всклокоченными волосами, которого с трудом можно было узнать.

Но когда он оказался здесь, все вокруг, как и предполагалось, отступили подальше.

В пяти шагах от него склонились бы даже горы.

Удар драгоценной сабли в её руке отразила половина цепи.

Той самой окровавленной цепи, что вытащили из его лопаток.

Женщина в красном медленно развернулась.

Не успела она встать к нему лицом, как Ди Фэйшэн, двигаясь словно молния, схватил её за горло, приподнял и швырнул оземь.

Он бросил её точно так же, как и тех, кого только что убивал, даже выражение лица оставалось прежним.

Тело женщины в красном шлёпнулось на землю, разбрызгивая алую кровь, совсем как тела тех убитых.

Собравшимся вокруг всё казалось таким простым и обыденным, никто даже не успел затаить дыхание или испугаться.

Швырнув на землю, Ди Фэйшэн не удостоил её ни единым взглядом, поднял голову, взглянул на луну, а затем развернулся и ушёл.

Порыв ночного ветра сорвал алую вуаль, открывая лицо, превратившееся в кровавое месиво.

Со всех сторон зазвучали крики ужаса и горестный вой.

Но ничто в мире больше не имело к ней отношения.

Она не успела сказать ни слова.

А может, и не собиралась ничего говорить.

Она совсем не сопротивлялась.

А может, не успела оказать сопротивление.

Возможно, ей было горько.

А может, она и не успела опечалиться.

Красавица, чей облик завоёвывал страны и покорял города, обладавшая несравненным очарованием, ныне лежала на земле всего лишь грудой плоти и крови.

Возможно, Цзяо Лицяо и сама никогда не думала, что её смерть окажется столь простой.

Глава 94. Запятнанный кровью меч

Всего за одну ночь Цзяо Лицяо умерла, банда «Юйлун» была разгромлена, а её владения превратились в выжженную землю.

В цзянху поднялся шум, репутация ордена «Сыгу» стремительно взлетела, даже превзойдя прежнюю славу, крупные школы и ордена приезжали с визитами, всех непомерно поражало – дела Цзяо Лицяо только что шли в гору, как же она за одну ночь потерпела крах?

Благодаря каким сверхъестественным способностям советник Фу сумел нанести Цзяо Лицяо столь сокрушительное поражение?

Фу Хэнъян и сам не вполне понимал, как ему удалось одержать победу.

Он расследовал, как Цзяо Лицяо удавалось громить сто восемьдесят восемь тюрем «Сотни рек», отправил множество лазутчиков, но выяснил лишь, что она нанимала огромное количество людей, планы строила громадные, всевозможными средствами переманивала на свою сторону и брала под контроль независимые силы цзянху, похоже, покушалась на столицу и замышляла большое нападение на крупные ордена и школы. При воплощении этих планов погибло много народа, и немало мастеров бесследно исчезли, столкнувшись с ней.

Сдвинуться с мёртвой точки никак не удавалось, но тут из банды «Юйлун» ему неожиданно пришло письмо, в котором неизвестный доброжелатель рассказывал о построениях и тактике «Юйлун» и советовал тренировать своих бойцов в соответствии с полученным сведениями, а также прилагал подробную карту владений с расположением всех ловушек и механизмов. Фу Хэнъян сперва не поверил и счёт это западнёй, однако неизвестный продолжал присылать письма одно за другим, сообщая о передвижениях банды – и всегда безошибочно.

Взволнованный Фу Хэнъян отправил людей тайно расследовать указанное место и обнаружил, что в целом сведения в письме оказались верными. Поэтому он собрал бойцов и начал тренировать построение, а также несколько раз обменялся посланиями с неизвестным лазутчиком в «Юйлун», сговорившись, что фейерверки и поджог во владениях банды станут сигналом для ордена «Сыгу», что пора атаковать.

Но кто присылал письма, каким образом отправлял и как этим людям удавалось скрываться в банде «Юйлун»? Кто разгромил камеры во дворце Одержимости и выпустил ходячих мертвецов в ночь, когда погибла Цзяо Лицяо? Кто запустил механизмы, лишив преимущества построения охраны и разрушив ловушки? Кто убил «Снежного евнуха»? И кто, в конце концов, убил Цзяо Лицяо? На все эти вопросы Фу Хэнъян не знал ни одного ответа.

Ему было ужасно не по себе – из всех орденов и школ бесконечно приходили поздравительные письма, постоянно приезжали желающие засвидетельствовать свою дружбу и восхищение, а горячий и напористый молодой советник ничего не понимал и был совершенно сбит с толку.

В момент наивысшей растерянности он вспомнил о Ли Ляньхуа.

Но тот пропал без вести, и, скорее всего, его уже нет в живых.

Он не знал, с кем поделиться душевными сомнениями и тревогами.

Не знал, не останется ли эта ужасная растерянность с ним на всю жизнь.

В усадьбе «Сотня рек».

Юнь Бицю был серьёзно ранен, и неизвестно, что за небывалая чудесная сила нанесла ему внутренние повреждения, однако приглашённый Бай Цзянчунем лекарь с ними не справился. Юнь Бицю очень ослаб, но не стал пить выписанный лекарем целебный отвар, отказывался даже от еды, и, если бы время от времени его принудительно не поили чудодейственными пилюлями, уже бы скончался. С тех пор, как Цзи Ханьфо ворвался в его комнату, он всем сердцем ждал смерти.

А сам Бай Цзянчунь принялся расследовать дело об утечке карты, однако чем дальше углублялся, тем сильнее его охватывала тревога – копию карты Юнь Бицю подложил к его повседневной переписке, использовав особый раствор вместо чернил, письмо будто бы предназначалось настоятелю Факуну, потому он скрепил его своей печатью и передал посыльному «Сотни рек». На полпути написанная особым раствором надпись «настоятелю Факуну» исчезла, и проявился иной адрес, скрытый другим снадобьем, так что посыльный, сам того не ведая, направил письмо прямо в руки Цзяо Лицяо.

Содержимое письма Юнь Бицю тоже плотно закрасил загадочным составом, который, будучи вылитым на бумагу, держался белым около трёх дней, а потом постепенно исчез, обнажая нарисованную под ним карту.

И неизвестно, сколько раз он отправлял сообщения подобным методом. При мысли, что он, пребывая в неведении, ставил на эти письма свою печать, у Бай Цзянчуня волосы вставали дыбом. Он открывал душу Юнь Бицю, считал его за брата, а тот втайне творил такое.

И не просто отправлял секретные послания. Он одного за другим опросил тех, кто прислуживал Юнь Бицю – тот много лет не покидал дома, и все в усадьбе, естественно, считали, что он постоянно сидит в затворничестве в своих покоях. Результат допроса привёл в ужас – за последний год Юнь Бицю не только неоднократно выходил из дома, но ещё и не возвращался по несколько дней, а однажды отсутствовал больше месяца!

Просто он ускользал глубокой ночью, иногда даже слуги не знали, в котором часу, а когда к нему приходили посетители, обычно стучали и, не дождавшись ответа, думали, что он тяжело болен и отдыхает, потому не осмеливались беспокоить и удалялись.

Никто не знал, куда он уходил. Слуги думали, что он уехал на пик Сяоцин вместе с Цзи Ханьфо и остальными, но Бай Цзянчунь знал, что это не так – и в таком случае, Юнь Бицю, скорее всего, посещал логово Цзяо Лицяо.

У него по всему телу побежали мурашки – неужели его друг так и не позабыл свою страсть, неужели всё его раскаяние и мольбы о смерти были лишь притворством?..

Ради Цзяо Лицяо он предпочёл отбросить репутацию «Прекрасного Чжугэ» и стать рабом у её ног?

В самом деле? Юнь Бицю мог двенадцать лет шпионить в «Сотне рек» для Цзяо Лицяо?

Правда ли это?

Чтобы она не боялась погибнуть?

Но Фу Хэнъян разгромил банду «Юйлун», а твоя невиданная красавица превратилась в обожжённую пламенем груду костей. Бай Цзянчунь схватился за голову – хотел бы он спросить Юнь Бицю, теперь, когда Цзяо Лицяо мертва, какой смысл в том, что ты для неё делал? Если повторить эти проклятые двенадцать лет, ты всё равно желал бы умереть за неё?