Текст книги "Лотосовый Терем (СИ)"

Автор книги: Тэн Пин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 60 страниц)

– Это здесь, в этом месте исчезла “Повозка убивающего солнце” банды “Юйлун”.

Фан Добин издал удивлённый возглас – говоривший был ему знаком – прошёл вперёд и, в самом деле, увидел Хо Пинчуана. Они с Фу Хэнъяном, опоясанные мечами, стояли лицом к лужайке у подножия горы и размахивали руками. Услышав возглас Фан Добина, Хо Пинчуан резко обернулся и низким голосом крикнул:

– Кто идёт?

– Хо-дагэ! – с криком выбежал Фан Добин.

С тех пор, как присоединился к новому ордену “Сыгу”, он перешёл с “героя Хо” на “Хо-дагэ”, все в возрождённом ордене стали для него старшими или младшими братьями. Хо Пинчуан замер, на лице его отразилась радость.

– Молодой Фан.

Фу Хэнъян, тоже не ожидавший встречи, чуть замявшись, воскликнул:

– Ли Ляньхуа!

Ли Ляньхуа вовсе не желал встречаться с этим даровитым юным советником, но сейчас ничего не оставалось как поспешно натянуть улыбку.

– Советник Фу, как вы здесь оказались?

Фу Хэнъян скользнул взглядом по Чжань Юньфэю.

– А вы что здесь делаете?

Чжань Юньфэй вкратце объяснил.

– Молодой Фан достаточно умён, чтобы разгадать секрет вышитой кожи, – улыбнулся Фу Хэнъян. – Мы тоже приехали из-за “Повозки убивающего солнце”.

Оказалось, за последние несколько месяцев банда “Юйлун” захватила четвёртую из ста восьмидесяти восьми тюрем, находящихся под контролем “Фобибайши”, пополнив свои ряды на сорок преступников, кто-то проболтался об этом, и в цзянху разразился скандал. “Повозка убивающего солнце”, принадлежащая банде “Юйлун” в последнее время периодически появлялась в цзянху, используя странный яд, жертвы которого страдали галлюцинациями и лишались разума. Услышав, что приближается “Повозка убивающего солнце”, люди цзянху бледнели и смотрели на неё как на наводнения и набеги хищных зверей. Фу Хэнъян повёл новый орден “Сыгу” в погоню за “Повозкой убивающего солнце”, проследовал за ней до горы Юйхуашань, и здесь потерял след, зато натолкнулся на Фан Добина с товарищами.

– Выходит, “Повозка убивающего солнце” уже принялась творить беспорядки в цзянху, однако что же это такое? – задумчиво произнёс Чжань Юньфэй. – Осмелюсь предположить, она крытая?

Фу Хэнъян звонко рассмеялся.

– Верно, это крытая повозка, которую несут два человека, со всех сторон она завешена голубой вуалью, не разобрать, кто сидит внутри. Как только возникает препятствие или засада, изнутри вылетает порошок, вдохнув который, люди теряют разум.

– Порошок? – медленно повторил Чжань Юньфэй. – Рыжевато-бурого цвета?

– Именно! – изумился Хо Пинчуан. – Неужто вы уже выяснили, что это за яд?

Ветер слегка трепал распущенные длинные волосы Чжань Юньфэя, он вдруг слегка улыбнулся.

– В таких опасных ядах… – Он редко шутил, и эта улыбка заставила Фан Добина вздрогнуть. Затем посмотрел на Ли Ляньхуа. – Хозяин Ли наверняка разбирается лучше меня.

Фан Добин снова испугался – несносный Ляньхуа ничего не смыслит в искусстве врачевания, откуда ему знать, что это за яд? Однако услышал, как Ли Ляньхуа кашлянул.

– Это яд из высушенных и перемолотых в порошок ядовитых грибов, при вдыхании или приёме внутрь может вызвать галлюцинации, привести ко всевозможным видам безумия, и к тому же, при длительном вдыхании человек становится зависим от него. Страшная вещь.

Фу Хэнъян с особым вниманием следил за Ли Ляньхуа, твёрдо глядя ему в глаза спросил:

– Есть ли противоядие?

– Акупунктура мозга может помочь, но не каждому. Можно сказать, противоядия нет.

Фан Добин удивился: неужели за несколько месяцев, что они не виделись, Ли Ляньхуа усердно изучал трактаты по врачеванию и стремительно продвинулся в этом искусстве?

Фу Хэнъян со свистом взмахнул рукавами и устремил взгляд к небесам.

– Иначе говоря, если не уничтожить “Повозку убивающего солнце” и эти ядовитые грибы, то цзянху в опасности!

Ли Ляньхуа усмехнулся.

– Необязательно. Эти грибы растут не на центральных равнинах, а в холодных землях на северо-востоке, в хвойных лесах, притом встречаются редко. Ввезти их в центральные равнины крайне затруднительно, а применять в больших количествах, пожалуй, и вовсе невозможно.

У Фу Хэнъяна дёрнулось лицо.

– “Повозка убивающего солнце” должна быть уничтожена!

– Откуда ты столько знаешь?.. – не удержался от вопроса Фан Добин.

– Я ведь не имеющий себе равных чудесный целитель, способный возвращать к жизни мертвецов, как могу не знать? – с серьёзным видом заявил Ли Ляньхуа.

Фан Добин онемел от изумления – это же уму непостижимо!

Хо Пинчуан всматривался в окружающие синие горы и зелёные воды.

– Мы преследовали “Повозку” до этого места, как она вдруг исчезла, наверняка где-то поблизости находится вход в логово банды “Юйлун”.

– Нас слишком мало, раз уж мы знаем, что это здесь, я непременно соберу героев со всей Поднебесной и встречусь с бандой “Юйлун”, расспрошу приспешников главаря Цзяо, чего они хотят добиться такими действиями! – холодно сказал Фу Хэнъян. – Сегодня покончим на этом, но раз Чжань-сюн говорит, что нашёл тело женщины с этим ядовитым порошком, я хочу пойти и взглянуть. – Он посмотрел на Чжань Юньфэя, приподняв бровь. – Семья Ци не станет возражать?

– Раз советник Фу желает посмотреть, я ничего не могу сказать, – бесстрастно ответил Чжань Юньфэй. – Прошу.

Фу Хэнъян не разозлился, а звонко рассмеялся.

– Знаю, я ужасно надоедливый, ха-ха-ха-ха…

Закончив разговор, они неторопливо направились в сторону “Чертогов небожителей” семьи Ци, и так прошли около пары ли. Ли Ляньхуа приостановился, Фу Хэнъян, Хо Пинчуан и Чжань Юньфэй неожиданно развернулись и, применив цингун, бесшумно двинулись обратно.

– Э? – удивился Фан Добин. – Ах ты… – Он вдруг понял: они так долго болтали на месте, где исчезла “Повозка убивающего солнце”, что если там на самом деле вход в логово, то находившиеся внутри наверняка их слышали. Как только они ушли, скорее всего, те люди вышли посмотреть, поэтому умный Фу Хэнъян и опытные герои цзянху Хо Пинчуан и Чжань Юньфэй, не сговариваясь, повернули назад, чтобы нанести внезапный удар.

Ли Ляньхуа с весёлой улыбкой на лице смотрел им вслед.

– Чему ты радуешься? – вытаращил глаза Фан Добин.

– Ничему, просто рад видеть, что советник Фу столь способный молодой человек с превосходными боевыми навыками.

Фан Добин фыркнул.

– Но мне кажется, что ты ему как будто не нравишься?

– А… это… ну…

– Это потому что я утончённый и красивый, исключительно умный, и гораздо важнее для ордена “Сыгу”, чем ничего не смыслящий во врачевании шарлатан, – торжествующе объявил Фан Добин.

Ли Ляньхуа со всем соглашался с выражением благоговения на лице.

Миновал полдень, солнце постепенно начало клониться к западу. Тёмно-зелёная вершина горы Юйхуашань в ореоле тёплого света, на фоне синего неба и белых облаков своим видом радовала душу. Фан Добин с Ли Ляньхуа недолго полюбовались пейзажем, как Фу Хэнъян и остальные уже вернулись, Хо Пинчуан тащил под мышкой человека.

Фан Добин чрезвычайно удивился, подбежал посмотреть поближе – пойманный Хо Пинчуаном был исключительно красив от природы, с тонкими чертами лица, глядя на кожу его лица, даже тот, кто ни разу не видел, узнал бы в нём “Первого красавца цзянху”.

– Вэй Цинчоу? – в один голос воскликнули Ли Ляньхуа с Фан Добином.

Хо Пинчуан с усмешкой похлопал этого человека, а потом швырнул его на землю.

– Не нашли логово банды “Юйлун”, но обнаружили, как этот проходимец воровато прячется за большим камнем, вот и прихватили заодно. Вот только Чжань-сюн говорит, что он убил женщину с ядовитым порошком – это нужно выяснить наверняка.

Выражение лица Чжань Юньфэя значительно смягчилось, наверняка для него было большим утешением поймать Вэй Цинчоу.

– Это ты убил женщину, на теле которой были вышиты слова “Повозка убивающего солнце”? – наклонившись, спросил Фу Хэнъян.

Вэй Цинчоу, которому запечатали точку немоты, широко распахнул глаза, не в силах выговорить ни слова.

– Я задаю вопросы – ты отвечаешь, – ласково сказал Фу Хэнъян, – даю только один шанс, а иначе зарежу к демонам. – С ясным лицом и в роскошных одеждах, даже когда вдруг перешёл на такую речь, он казался весёлым, а не грубым.

Вэй Цинчоу кивнул, Фу Хэнъян ударил его по акупунктурной точке и резко спросил:

– Кто та женщина?

– Она… моя жена… – прохрипел Вэй Цинчоу.

Все обменялись растерянными взглядами, Фан Добин так удивился, что раскрыл рот.

– Она… да она же старуха. Твоя жена?

– Её имя – Лю Цинъян, – кивнув, слабо проговорил Вэй Цинчоу. – Когда мне было восемнадцать, и мой наставник погиб, это она приютила меня… Когда я взял её в жены, и представить не мог, что ей был уже сорок один год…

Хо Пинчуан подумал про себя: твоего наставника убил я, но раз уж ты женился, то как мог не знать возраст жены? Всех это поразило и позабавило.

– Раз у тебя уже была жена, с чего ты решил, что можно обманывать людей и захотел жениться на моей младшей кузине? – спросил Фан Добин.

– А кто ваша кузина?..

– Моя кузина, разумеется, Ци Жуюй, дочь Ци Чуньланя, – набросился на него Фан Добин. – Зачем ты морочил ей голову?

На лице Вэй Цинчоу отразилась печаль.

– Я… искренне хотел на ней жениться, если бы не Цинъян… Цинъян отравила меня… и яд… – Его невероятно прекрасное лицо исказилось в зверском выражении, после яростного сопротивления он перевёл дух и продолжил: – Цинъян отравила меня сильным ядом, каждый день мне нужно есть эти грибы… я не в состоянии жить без них. В тот день, когда я порвал с Цинъян, мы ранили друг друга, Жуюй меня спасла, и я подумал, что с богатством семьи Ци можно купить что угодно, мне нужно лишь отделаться от Лю Цинъян. Но я ошибся, эти… эти грибы очень редкие, только у Цинъян… только у неё они были. Она проследила за человеком, которого я послал за грибами, и угрожала, чтобы я вернулся к ней. Я знал, что добром это не закончится, но больше не мог быть с ней, поэтому… поэтому… – Он повернулся к Чжань Юньфэю. – Я понимал, что если женюсь на Жуюй, она непременно явится, поэтому… переоделся невестой и убил её…

Чжань Юньфэй остался равнодушен.

– Если ты такой совестливый, то как мог срезать кожу со своей супруги и оставить на кровати рядом с любимой женщиной?

Эти слова попали точно в цель, лицо Вэй Цинчоу окаменело. Фан Добин чуть было не поверил в слабость и бесполезность этого мужчины, как вдруг осознал, что на самом деле он гораздо более подлый и бесстыжий, чем представлялось.

– Зачем ты содрал кожу со своей жены?

Вэй Цинчоу молчал, злобно стиснув зубы.

– Дай-ка скажу вместо тебя, – со смехом заговорил Фу Хэнъян. – У тебя не осталось иного выхода, кроме как убить Лю Цинъян. Ты понимал, что после убийства не сможешь остаться зятем семьи Ци, поэтому тебе требовалось добыть деньги и ядовитые грибы, в которых ты нуждался. Ты не знал, где Лю Цинъян прячет ядовитые грибы, но знал, где она их берёт, и что это место связано с вышивкой на её теле. Поэтому только убив её, ты смог получить рисунки с её живота и срисовать их как карту сокровищ, затем не спеша отыскать тайник, а заодно отвлечь внимание семьи Ци, когда спустя некоторое время они обнаружат труп в восковой свече. Таким образом у тебя появилась возможность сбежать в кратчайшие сроки, не так ли?

Вэй Цинчоу фыркнул и обвёл всех взглядом.

– Что ж, я проиграл… Опоздал на шаг. Вы нашли её деньги и грибы?

– Какие деньги? – вытаращил глаза Фан Добин.

– Она богата! – испуганно вскричал Вэй Цинчоу. – Накопила целую гору золота! Полный ящик сушёных грибов! Вы не нашли? А кожа? Человеческая кожа?

Фан Добин отвесил ему пинка.

– Ты рехнулся? Сам-то видел её сокровищницу?

Вэй Цинчоу изо всех сил закивал, не переставая бормотать:

– Сушёные грибы, много сушёных грибов…

– Кто такая Лю Цинъян? Откуда у неё золото и ядовитые грибы? – спросил Фу Хэнъян.

Вэй Цинчоу надолго оцепенел, а потом неожиданно расхохотался.

– Ха-ха… Она сказала, что её девичья фамилия Ван, что она пра-пра-пра… не знаю, в каком поколении правнучка императора прошлой династии. Когда впадала в безумие, то утверждала, что она – мать Цзяо Лицяо, ха-ха-ха-ха… Она такая же сумасшедшая, как и я, ха-ха-ха-ха…

Фу Хэнъян слегка вздрогнул.

– Она говорила, что является матерью Цзяо Лицяо?

Переглянувшись с Хо Пинчуаном, Фан Добин не выдержал и рассмеялся.

– Выходит, ты отчим этой ведьмы Цзяо Лицяо, ха-ха-ха-ха…

Чжань Юньфэй слегка усмехнулся.

– Если она родная мать Цзяо Лицяо, то почему на её теле вышиты слова, а сама она рисковала жизнью, разъезжая в “Повозке убивающего солнце” по её поручениям?

– Она сказала, – озлобился Вэй Цинчоу, – что Цзяо Лицяо дала ей казну и вышила на её теле эти знаки, и как только ей удастся постичь сокрытые в них тайны, она назовёт её матерью! Однажды люди из банды “Юйлун” завязали нам глаза и провели в сокровищницу, там было полно золота, слитков, жадеита, янтаря… и грибов… – Тут изо рта у него потекла пена, с отупевшим выражением он забормотал: – Грибы… гри… бы…

– Мать Цзяо Лицяо? – с равнодушием сказал Фу Хэнъян. – Эта женщина настоящее чудовище, и родную мать изведёт. Однако исходя из слов Вэй Цинчоу, если она намеренно хотела помучить Лю Цинъян, возможно, в самом деле оставила ключ в “Повозке убивающего солнце”. Сложность лишь в том, чтобы поймать “Повозку” у подножия Юйхуашани.

Ли Ляньхуа стоял в сторонке, застыв столбом. Видя, как Вэй Цинчоу окончательно утратил разум, он вздохнул и что-то пробормотал.

– Что вы сказали? – вдруг напрягся Фу Хэнъян.

Ли Ляньхуа вздрогнул от испуга, огляделся по сторонам, спустя долгое время сообразил, что это Фу Хэнъян с ним заговорил.

– Я говорю, что Вэй Цинчоу очень умный…

Фу Хэнъян долго не сводил с него пристального взгляда, а потом рассмеялся, запрокинув голову.

– Верно сказано! Как Вэй Цинчоу разгадал секрет узоров? Как сумел добраться сюда? Кто-то нарочно ему сказал, а раз кто-то мог умышленно объяснить ему разгадку узоров, указать ему, куда идти, то так называемый секрет в “Повозке убивающего солнце” и вход в логово банды в этом месте не стоит и искать. – Он пнул валявшегося на земле с помутившимся сознанием Вэй Цинчоу в сторону Чжань Юньфэя. – Оставляю этого подлеца вам. Пинчуан, идём!

Если некто тайком указал Вэй Цинчоу на секреты узоров, то Вэй Цинчоу – нарочно отданный врагом на заклание ягнёнок, и от сведений, которые он сообщил, никакого толку. Если некто надеялся, что новый орден “Сыгу” сосредоточит силы на “Повозке убивающего солнце”, что появляется как дух и исчезает как призрак, или же на подножии горы Юйхуашань, то разумеется, хочет преуспеть в других местах. Эта часто используемая уловка называется “поднимать шум на востоке, а удар наносить на западе”, поэтому Фу Хэнъян поспешил уйти. Глядя ему вслед, Ли Ляньхуа вздохнул и пробормотал:

– Почему он не подумал… Ведь не исключено, что Вэй Цинчоу на самом деле очень умён… Или, быть может, красавица, заведующая казной банды “Юйлун”, пленилась умом и талантами советника Фу и тайком помогает ему?

Чжань Юньфэй тоже проводил взглядом силуэт Фу Хэнъяна и слегка усмехнулся.

– Молодому человеку хорошо иметь такое рвение. – Он посмотрел на Ли Ляньхуа и неожиданно добавил: – А ты теперь ничего.

Ли Ляньхуа снова вздохнул и пробормотал:

– Ты тоже неплох, ещё бы волосы собрал, было бы лучше.

Чжань Юньфэй не ответил, поднял Вэй Цинчоу и развернулся спиной к Ли Ляньхуа.

– Хотите, выпьем вечером?

– Хотим! Конечно, хотим! – немедленно вмешался Фан Добин.

Уголки рта Чжань Юньфэя изогнулись в слабой улыбке.

– Тогда вечером увидимся в “Тереме плывущих облаков”.

Тем вечером в “Тереме плывущих облаков” Чжань Юньфэй напился вдрызг, Фан Добин всё допытывался у него о несравненном великолепии Ли Сянъи. Однако тот не смог объяснить причину, только сказал, что боевое мастерство Ли Сянъи было очень высоким, и тогда он не был ему соперником, чем ужасно разочаровал Фан Добина. А Ли Ляньхуа, выпив десятую чашу вина, уже вырубился и спал под цветочной клумбой в обнимку с кувшином – он не умел много пить.

Глава 62. Гроб Лун-вана

Лун-ван – в китайской мифологии царь драконов

Необъятные горы, поросшие лесом, насколько хватает глаз – бамбуковые рощи. В этот сезон глубокой осени, когда в горах и долинах новый урожай ещё не созрел, а старый подошёл к концу, по пути встречалось множество пятен и немало паутины.

Гора называлась Цинчжушань*, у её подножия текла река Люйшуй* – здесь пролегала единственная дорога из Жуйчжоу до горы Муфушань*.

Цинчжушань – гора зелёного бамбука

Люйшуй – изумрудные воды

Муфушань – гора “Холм-шатёр”

Три добрых скакуна медленно тащились по тропинке в густой бамбуковой роще. Вчера прошёл дождь, и было очень сыро. Лошади нетерпеливо фыркали на тесной тропке, делали три шага вперёд, два назад, и вскоре просто остановились.

– Туман… – пробормотал всадник в белых одеждах. – Ненавижу густой туман.

Влажность здесь достигала предела, похоже, скоро снова польёт дождь.

Другой всадник был высокий, в сине-зелёном, с решительным лицом.

– Здесь в округе десяти ли никто не живёт. Если бросим лошадей и пойдём пешком, возможно, к темноте доберёмся.

– Пешком? – Из-за густого тумана одежды всадника в белом отсырели и слегка липли к телу, отчего он казался ещё более худым, чем обычно. “Печальный господин” Фан Добин сухо хохотнул. – Лошадей-то бросить можно, но когда доберёмся до селения, надо будет ещё переправиться через реку, и всё равно придётся ждать до завтра. По-моему, нам лучше найти укрытие от дождя и дождаться, когда завтра погода наладится – так будет быстрее.

Всадник в сине-зелёном услышал, но не ответил, только перевёл взгляд на третьего всадника – точнее, этот человек уже спешился, нарвал в зарослях травы и осторожно кормил коня. Неожиданно почувствовав на себе взгляд, невольно осмотрел себя с ног до головы, только потом сообразил, что от него хотят, и поспешно ответил:

– Укрытие так укрытие, я не возражаю.

Лошадь кормил, разумеется, давний задушевный друг Фан Добина, Ли Ляньхуа, а человеком в сине-зелёном был причесавший волосы Чжань Юньфэй. После дела о вышитой человеческой коже “Повозка убивающего солнце” ни с того ни с сего бесследно исчезла, однако банда “Юйлун” не свернула знамёна и не перестала бить в барабаны. В последние несколько дней главным поводом для пересудов в цзянху стало то, что была разрушена пятая из ста восьмидесяти восьми тюрем “Сотни рек”, и пятеро демонов спаслись из подземелья горы Муфушань. Одного из них звали “Злым роком небес” – говорят, кожа у него очень чёрная, глаза как бубенчики, а плечи такие широкие, что на три цуня шире, чем у обычного человека, ростом он выше на чи, и только зубы у него невероятно белые. “Злой рок небес” бесчинствовал в цзянху двадцать с лишним лет назад и убил бесчисленное множество людей, он был уже немолод, но всё ещё жив – кто знает, скольких ещё он убьёт теперь. Услышав о побеге этого монстра, люди в цзянху были напуганы, и доверие к усадьбе “Сотня рек” сильно упало.

Что до Фан Добина с товарищами, они откликнулись на просьбу Цзи Ханьфо направиться к горе Муфушань и осмотреть подземную тюрьму – проверить, нельзя ли выяснить, где слабое место, из-за которого их тюрьмы атакуют одну за другой? О местонахождении этих ста восьмидесяти восьми тюрем известно лишь четверым “Фобибайши”, если среди них нет шпиона банды “Юйлун”, то каким образом их разрушают столь стремительно? Да так, что никаких зацепок не найти?

Получив приглашение от грозного Цзи Ханьфо из “Фобибайши”, Фан Добин несколько дней сиял от радости и успеха. Пусть в письме первый глава “Фобибайши” и обращался к Фан Добину, Ли Ляньхуа и Чжань Юньфэю, но молодой господин Фан полагал, что раз уж великий герой Цзи написал именно ему, то яснее ясного и предельно очевидно, что герой Цзи, главным образом, имел в виду именно ничтожного господина Фана, и вдобавок парочку спутников. Выходит, он, сам того не зная, занял уже такое место в сердцах старших мастеров, ах, как неловко, как неловко, ха-ха-ха-ха…

Вот только на пути из Жуйчжоу к горе Муфушань пролегали два горных хребта, протекало некоторое количество рек, дорога шла по пустынным и неплодородным землям – ни тебе лотосовых озёр, ни рыбоводных прудов, ни изобилия несравненных красавиц… С каждым днём его воодушевление постепенно иссякало, и в бамбуковой роще он, наконец, потерял всякое терпение, и ни за что не стал бы и дальше спешить, даже если бы сейчас сам Цзи Ханьфо приставил к его горлу клинок, он всё равно не отказался бы от идеи переждать дождь!

Поскольку и Ли Ляньхуа, и Фан Добин пожелали укрыться от дождя, они втроём повели лошадей к горе в надежде, что под скалой найдётся пещера, где можно будет переждать непогоду. Фан Добин подумал было, что Чжань Юньфэй недоволен решением и предпочёл бы при луне и звёздах во весь опор мчаться к горе Муфушань, однако тот, похоже, нисколько не возражал, принял их мнения всерьёз и даже первым повёл лошадь на поиски укрытия.

Цинчжушань обладала мягким рельефом, без крутых утёсов и отвесных скал – что издалека казалось обрывом, при приближении оказалось склоном. Они покружили по роще, но повсюду, куда ни глядели, видели лишь зелёный бамбук различной высоты и толщины, и не только “не знали, что это за вечер сегодня”*, но из-за густого тумана понятия не имели, в каком направлении движутся.

“Шицзин”/”Книга песен”, строка из “ДВАЖДЫ ХВОРОСТ КРУГОМ ОПЛЕТЯ, Я ВЯЗАНКУ СЛОЖИЛА (I, X, 5)”, пер. А.А. Штукина: “Этот вечер – не знаю, что это за вечер сегодня?”

Сделав три круга, они полностью промокли. Поскользнувшись в третий раз, Ли Ляньхуа наконец кашлянул.

– Послушайте… мне кажется, пещеру тут не найти, к тому же… похоже, мы… заблудились…

Шедший впереди Чжань Юньфэй тоже кашлянул. Фан Добин по привычке принялся спорить.

– Заблудились? Да я с шести лет никогда не сбивался с дороги и даже в пустыне на десять тысяч ли нашёл бы направление…

К этому моменту туман сгустился так, что на расстоянии десяти шагов ничего не было видно. Ли Ляньхуа радостно посмотрел на него.

– Тогда где мы сейчас?

Фан Добин поперхнулся и уверенно заявил:

– Так ведь это не пустыня на десять тысяч ли.

– Боюсь, мы в трёх-четырёх ли от дороги, по которой ехали, – бесстрастно сказал Чжань Юньфэй. – Время уже позднее, пусть и не нашлось, где укрыться от дождя, все мы обучались боевым искусствам, присядем и отдохнём. – Не обращая внимания на грязь и сорняки, он тут же сел, поджав под себя скрещенные ноги, и закрыл глаза.

Ли Ляньхуа с Фан Добином переглянулись – вскоре от макушки Чжань Юньфэя начал подниматься пар, он задействовал внутреннее дыхание и выдыхал через кожу, таким образом, несмотря на моросящий дождь и густой туман, его промокшая одежда постепенно высыхала. Фан Добин однако уставился на грязь под его задницей, явно не впечатлённый.

Пока Фан Добин таращился, Ли Ляньхуа привязал лошадей к бамбуку. Опустив головы, кони принялись щипать траву и успокоились. Фан Добин поднял голову и уставился на друга.

– У тебя есть вино?

– Вино? – Привязав лошадей, Ли Ляньхуа осматривался по сторонам и подскочил от неожиданного вопроса. – Откуда у меня взяться вину?

– В такую мерзкую погоду разве не чудесно было бы сделать пару глотков вина, чтобы разогнать холод и согреться? – самодовольно заявил Фан Добин. – Изумрудные горы и рек синева, висит над водой желтоватый туман, уйти-позабыться есть средство одно: волшебный напиток – Ду Кана вино!..*

Фан Добин здесь неверно цитирует стихотворение Цао Цао, присочинив на свой лад первые две строки. На самом деле стихотворение звучит так (перевод М.Е. Кравцовой):

Я вновь изнываю, объятый тоскою

От дум потаенных не знаю покоя…

Уйти-позабыться есть средство одно:

Волшебный напиток – Ду Кана вино!

– Будь моя фамилия Цао, я бы, наверное, рассердился… – вздохнул Ли Ляньхуа.

Фан Добин только собирался спросить, почему некто по фамилии Цао рассердился бы, как вдруг замер, вглядываясь на восток бамбуковой рощи.

– Что такое? – Ли Ляньхуа проследил за его взглядом, но увидел только темноту, не понимая, что заметил его друг.

Всё ещё вглядываясь вдаль, Фан Добин спустя некоторое время пробормотал.

– Я как будто видел свет…

– Свет? – Ли Ляньхуа долго смотрел в ту сторону, как неожиданно в тумане мелькнул жёлтый огонёк. – Что это?

– Не знаю, может… Неужто… блуждающие огни? – Фан Добин делано хохотнул. – Сейчас идёт дождь… – Он подразумевал, что раз сейчас всё ещё идёт дождь, откуда может взяться огонь?

Ли Ляньхуа покачал головой – в таком густом тумане даже Эрлан-шэнь* своим третьим глазом не разглядел бы, что там светится. Чжань Юньфэй ещё медитировал, так что лучше послушно оставаться на месте.

Эрлан-шэнь – божество китайского даосско-буддистского пантеона, бог-драконоборец, контролирующий разлив рек, и величайший воин Небес. Персонаж ряда классических легенд, включая “Возвышение в ранг духов” и “Путешествие на Запад”. Основной атрибут – всевидящий третий глаз.

Но пока он качал головой, Фан Добин уже бесшумно метнулся в сторону огонька. Ли Ляньхуа широко распахнул глаза, посмотрел вслед другу, потом глянул на Чжань Юньфэя, который всё ещё пребывал в медитации – не успел решить остаться или догонять, как Фан Добин уже вернулся.

– Что там? – чутко спросил он.

Фан Добин ликующе указал в сторону огонька.

– Там есть дом.

– Дом? – Ли Ляньхуа задрал голову и посмотрел на небо. Было поздно, но ещё не слишком темно. – Странно, что мы его не заметили, – пробормотал он.

– Мы бродили по склону горы, а этот дом в глубине рощи. В окне горит свет, наверняка внутри кто-то есть. – У Фан Добина бурно расцвели цветы сердца – раз есть дом, значит, больше не придётся мокнуть под дождём, и неважно, хочет хозяин того или нет, он, молодой господин Фан, войдёт внутрь и сядет, выпьет чаю и заодно поужинает.

– Выходит, кто-то всё же живёт в такой густой роще, наверняка это не отшельник, а образованный человек. – Ли Ляньхуа не спеша отвязал лошадей. – Раз ты боишься холода, тогда…

Не успел он договорить, как Фан Добин уже пришёл в ярость.

– Кто боится холода? Да если бы я не видел, что ты, чудак, промок до нитки, весь в грязи и на последнем издыхании, то даже в такую погоду прошёл бы ещё сотню ли!

– Э-э… а… м-м-м… – только и отвечал Ли Ляньхуа на его тираду. – Чжань Юньфэй ещё отдыхает, ты тогда посторожи его, а я отведу лошадей и посмотрю.

– Сначала постучи, скажи хозяину, чтобы заварил чай и налил вино, приготовился встречать гостей, – обрадовался Фан Добин. – Заодно спроси, нельзя ли переночевать у него, разумеется, я заплачу. – Молодой господин из великого клана Фан, естественно, не станет обдирать дикого деревенщину.

Ли Ляньхуа согласно хмыкнул, прошёл пару шагов и вдруг сказал:

– Я слышу недалеко к западу звук воды, наверное, там река.

– Река? – нахмурился Фан Добин. – Какая река?

– Река… хм… – Ли Ляньхуа надолго задумался, затем с серьёзным видом продолжил: – Помню, десять с чем-то лет назад у подножия Цинчжушань на берегу реки Фумэй… Ли Сянъи подрался с “Не имеющим слив” Дунфан Цинчжуном…

Не успел он закончить фразу, Фан Добин вдруг вспомнил и радостно подхватил:

– Да-да-да! Как я мог забыть? Дунфан Цинчжун был знаменит своим глубоким пониманием и мастерством сокровенного знания и в особенности любил разводить цветы. Ли Сянъи состязался с ним здесь ради цветущей сливы. Барышня Цяо любила цветы сливы, а орден “Сыгу” тогда проезжал по горе Цинчжушань, чтобы принять меры против Ди Фэйшэна. Она увидела необычное дерево в сливовом саду Дунфан Цинчжуна и не могла налюбоваться. Ли Сянъи попросил Дунфан Цинчжуна подарить ордену “Сыгу” ветку красной сливы, но чтобы на ней непременно было не меньше семнадцати цветков. Потому что тогда в ордене было семнадцать девушек. Дунфан Цинчжун не согласился, из-за чего они сразились в сливовом саду, он потерпел сокрушительное поражение, а Ли Сянъи получил ветку сливы и уехал. По слухам, потом Дунфан Цинчжун пришёл в такую ярость, что сжёг весь свой сад и пропал неизвестно куда. Хотя это нельзя назвать доблестным поступком, но он очаровал многих женщин в цзянху. Говорят, немало жаждали вступить в орден “Сыгу” хоть служанкой, хоть рабыней лишь бы их одарили цветком красной сливы, готовы были даже расстаться с жизнью, ха-ха-ха…

Ли Ляньхуа бросил на него взгляд и вздохнул.

– Если когда-нибудь у тебя будет дочь, ни за что не соглашайся выдать её за жениха, который так вредит людям. Я хотел сказать, что сливовый сад находился у реки Фумэй, а раз река близко…

Фан Добин был счастлив.

– Тогда потом надо обязательно взглянуть, может, та слива раздора всё ещё цела, а может, остались и другие следы минувших дней, Чжань Юньфэй наверняка об этом знает. Несносный Ляньхуа, скорей иди постучись, а я отломлю ветку сливы и покажу тебе эту редкость.

– Конечно, конечно! – покивал Ли Ляньхуа, медленно шагнул в густой туман, потянув за собой лошадей одной рукой. Кони, на удивление послушные, шаг за шагом спокойно пошли за ним.

Фан Добин всей душой обожал всевозможные истории о “Первом мече Сянъи” Ли Сянъи, и неожиданно узнав, что оказался неподалёку от места “Битвы за цветущую сливу”, само собой, испытал волнение.

Глава 63. Гроб Лун-вана

Туман клубился.

Ли Ляньхуа промок с головы до ног, грязь бамбуковой рощи почти затекала ему в обувь, и выглядел он несколько жалко. В туманных сумерках его кожа казалась мертвенно-бледной, и хотя черты лица оставались изящными, он не производил впечатление сильного и уверенного человека.

Три лошади послушно следовали за ним, и вскоре ему на глаза попалось жилище со внутренним двором.

В окне второго этажа горел огонь, двор был небольшой, но украшен глазурованной изумрудной плиткой и аккуратной резьбой, и отличался оригинальностью. По контрасту с тёплым светом со второго этажа двор казался особенно тёмным.

Он кашлянул и скромно постучал в двери.

– Меня застала в пути холодная ночь, и случайно я оказался здесь. Осмелюсь спросить, нельзя ли у вас переночевать?

Изнутри послышался хриплый старческий голос:

– На горе Цинчжушань холодный туман и студёный дождь, если слишком долго находиться снаружи, можно заболеть. В моём старом доме немало комнат для гостей, и там остановились ещё несколько путников. Молодой человек, проходи… кхэ-кхэ… Прошу извинить, старик нездоров, не могу поприветствовать тебя.

Ли Ляньхуа толкнул дверь и вошёл, в этот момент что-то чуть слышно брякнуло – оказывается, с обратной стороны створки висел замок-пипа, хозяин и правда человек просвещённый. Замок-пипа был не заперт, от множества прикосновений он стал гладким и бронза блестела в свете луны, ещё на нём были тонко выгравированы несколько слов. Огни в комнате заплясали, наружу высунула голову маленькая девчушка.

– Дедушка, там учёный человек.

Девочке на вид было двенадцать-тринадцать лет. Ли Ляньхуа слегка улыбнулся ей, она же в ответ показала ему язык с озорным выражением лица.