Текст книги "Лотосовый Терем (СИ)"

Автор книги: Тэн Пин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 60 страниц)

Фан Добин нахмурился.

– Если у убийцы низкие боевые навыки, то как он смог украсть “Взметающую пыль стрелу” и “Персиковый цвет”? Если высокие, то слишком странно, что он смог убить Су Сяоюн лишь со второй попытки, да ещё пролил столько крови и потратил столько лишних телодвижений.

– Ты правда не догадываешься? – вздохнул Ли Ляньхуа.

Фан Добин помотал головой и вдруг вытаращил глаза.

– А ты догадался?

– Чтобы завладеть “Взметающей пыль стрелой”, высокое боевое мастерство не требуется, нужно лишь встретить Лян Суна, а одолжить его оружие, украсть или отнять силой – дело десятое. Что до “Персикового цвета”, тогда на пиру люди ходили туда-сюда, нетрудно было забрать что-либо с подноса для подарков, главное – знать, что среди них есть орудие убийства.

Фан Добина пробила дрожь.

– Хочешь сказать… Убийца – кто-то, кто находился рядом с Лян Суном, Ян Чуйхуном и даже Су Сяоюн?

Ли Ляньхуа снова вздохнул.

– Лян Сун и Ян Чуйхун тоже под подозрением…

Фан Добин не удержался и возразил ему:

– Разве ты не говорил, что они не стали бы бросать своё оружие на месте преступления, к тому же, если бы захотели убить Су Сяоюн, им не требовались такие сложности?

Ли Ляньхуа уставился на него.

– А с чего ты решил, что они не могли предугадать, что мы так подумаем, и нарочно оставить оружие и пролить столько крови?

Фан Добин остолбенел от изумления и пришёл в ярость.

– Ты так долго болтал, а всё равно что ничего и не сказал!..

– По крайней мере, ясно одно, – кашлянул Ли Ляньхуа.

Фан Добин не хотел больше слушать болтающего чепуху мнимого чудесного целителя, но всё же не выдержал и спросил:

– Что?

Ли Ляньхуа улыбнулся.

– Если действительно, как ты говоришь, Су Сяоюн убили из-за Гуань Хэмэна, то убийца точно знал, что он любит свою названую сестру, а это доказывает, что он хорошо знаком с героем-лекарем. Он легко завладел “Взметающей пыль стрелой” и “Персиковым цветом”, а значит, хорошо знаком и с друзьями Гуань Хэмэна, или же живёт в этом постоялом дворе, не так ли?

До Фан Добина вдруг дошло.

– Хочешь сказать, преступник был на свадебном пиру, хорошо знаком с Гуань Хэмэном, возможно, не силён в боевом искусстве, знал, что среди подарков будет “Персиковый цвет”, и скорее всего, тоже остановился в этом постоялом дворе, к тому же со свадьбы и до вчерашнего дня не уехал из Бяньчжоу! Значит…

– Значит, убийца – Лян Сун, Ян Чуйхун, ты, я, Гуань Хэмэн, Кан Хуэйхэ или Лун Фуцзе, то есть, один из тех, кто в тот день видел “Персиковый цвет”.

В этот момент двери кто-то загородил и в комнату вошли двое – увидев ужасную картину внутри, один пронзительно закричал и задрожал от страха, другой сделал шаг вперёд и едва не потерял сознание. Ли Ляньхуа с Фан Добином поспешили ему на помощь; тем, кто чуть не упал, был Гуань Хэмэн, с широко раскрытыми глазами и без кровинки в лице, он часто дышал, явно задыхаясь от сокрушающего горя и ярости. Фан Добин ударил его по нескольким акупунктурным точкам, в душе искренне сочувствуя ему. Другим человеком была Кан Хуэйхэ, от вида ужасной сцены в комнате у неё душа от страха в пятки ушла.

– Сяоюн… Сяоюн… ох…

Ли Ляньхуа только и оставалось тоже ударить её по акупунктурным точкам.

– Прошу прощения, – виновато сказал он.

Фан Добин разблокировал точки Гуань Хэмэна, но тут же схватил его и принялся трясти.

– Куда ты уходил? Где ты был прошлой ночью? Как Су Сяоюн оказалась в твоей комнате?

Из-за пазухи у Гуань Хэмэна выпал свёрток, Фан Добин поднял посмотреть – это было лекарство от ножевых и колотых ран. Гуань Хэмэн с огромным трудом взял себя в руки – он едва не сошёл с ума. Приложив все силы, он заставил себя успокоиться и хрипло проговорил:

– Я пошёл в аптекарскую лавку за лекарствами, хотел сразу же вернуться, но у них не было одного нужного средства, пришлось отправиться в соседний городок, меня не было всю ночь… как же… Как же так вышло? Сяоюн… она… как она здесь оказалась? Я… я… она… – Будучи лекарем, он с первого взгляда понял, что Су Сяоюн мертва. Сокрушённый горем, Гуань Хэмэн вдруг безумным, исполненным надежды взглядом уставился на Ли Ляньхуа – говорят, он способен возвращать к жизни мёртвых, если слухи правдивы, лишь он один во всём мире способен спасти жизнь Су Сяоюн!

Ли Ляньхуа понимал, на что он надеется, но как бы ни хотел объяснить, что на самом деле не владеет никаким искусством воскрешения мёртвых, в этот момент не мог произнести этого и только вздохнул. Однако Фан Добин не смолчал.

– Не волнуйся, Ли Ляньхуа – не имеющий равных в Поднебесной чудесный целитель, его искусство врачевания столь невероятно, что тебе и не представить. Не пройдёт и десяти дней, как он оживит барышню Су и вернёт тебе живой и невредимой красавицей.

Гуань Хэмэн понимал, что всё это пустая болтовня, но страстно желал поверить. Силы покинули его, слёзы подступили к глазам, и он зажмурился. Глядя на него, Кан Хуэйхэ вдруг закрыла лицо руками и зарыдала.

– Прошу, уйдите пока, мы с господином Фаном разберёмся. Герой Гуань наверняка утомлён, барышня Кан, пожалуйста, позаботьтесь о нём.

Кан Хуэйхэ кивнула, но Гуань Хэмэн не соглашался уходить, хотел ещё раз осмотреть раны Су Сяоюн, но Фан Добин снова ударил его по акупунктурным точкам, так что он больше не мог сопротивляться, и Кан Хуэйхэ подхватила его под руки.

– Если Гуань Хэмэн правда отсутствовал прошлой ночью, то кто же перенёс Су Сяоюн в его комнату? И зачем? – всё больше удивлялся Фан Добин. – Её комната такая же как и его, как и наши с тобой, зачем кому-то понадобилось переносить её в соседнюю?

– А? – отозвался Ли Ляньхуа.

– Я сказал, что ты можешь её оживить, чтобы убийца нацелился на тебя, пожелав убрать свидетеля ради своей безопасности. Тогда я, благородный господин Фан, протяну руку, поймаю его и отомщу за барышню Су.

– Х-м-м…

– Не переживай, – продолжал Фан Добин, лучась самодовольством, – под моей защитой с тобой ничего не случится, я точно поймаю злодея.

– Если убийца в боевом искусстве слабее Су Сяоюн, то как посмеет напасть на меня, зная, что ты рядом? К тому же, боевые навыки Ли Ляньхуа хоть и не слишком высоки, но всё же получше, чем у Су Сяоюн… – Улыбка вдруг сползла с лица Фан Добина, когда он услышал, как друг, бросив на него разочарованный взгляд, пробормотал: – И впрямь умно, умно…

Фан Добин свирепо уставился на него.

– Я хоть какой-то план придумал! А ты полчаса болтал и до такого не додумался!

Ли Ляньхуа окинул взглядом комнату, не слушая Фан Добина. Безжизненное тело Су Сяоюн лежало на кровати. Способ убийства был яростным и небрежным, но почти не оставил следов. Благодаря одеялу, которым была накрыта девушка, убийца не соприкасался с ней, вонзая в неё “Персиковый цвет”, и кровь его не забрызгала. Кинжал бросили на полу, а не забрали с собой, таким образом способ убийства был очевиден, но кто виновник – оставалось неизвестным… Казалось, никто не совершил бы такой безумный поступок.

– Нужно выяснить, кто чем занимался прошлой ночью, – пробормотал он.

Пик Сяоцин. Павильон дикой зари.

Новоиспечённые супруги молча сидели друг напротив друга. Они были женаты уже четыре дня, но не выглядели счастливыми – Цяо Ваньмянь испытывала душевное смятение, Сяо Цзыцзинь сердито хмурил брови. Хоть они и сидели спокойно, но каждый думал о своём, на вид – вместе, а сердцем – врозь.

– Я всё же не верю… – спустя долгое время сказала Цяо Ваньмянь. – От “цикады во льду” может спасти только “замедление вселенной”, если это не он… если не он, то я… как я выжила? Что ещё за бред, будто брачная ночь способна обезвредить яд?.. И я должна в это поверить? Ты что, солгал мне? – Она снова и снова шептала: – Ты солгал мне?

– Я всю жизнь считал, что лгать – ниже моего достоинства, – медленно проговорил Сяо Цзыцзинь. – Разве стал бы тебя обманывать? Сянъи мёртв уже десять лет, ты собственными руками из года в год выдёргиваешь сорняки на его могиле, как ты можешь не верить?

Цяо Ваньмянь неожиданно встала.

– В той… в той могиле нет его тела! Он упал в море, мы ничего не нашли…

– Верно! – Сяо Цзыцзинь приподнял брови. – Он упал в море, мы ничего не нашли, от него ничего не осталось, он мёртв, а мертвец… мертвец не может воскреснуть!

– Но… но… – голос Цяо Ваньмянь задрожал.

Сяо Цзыцзинь сгрёб её в объятия, поцеловал в щёку и хрипло проговорил:

– Он правда мёртв, Ваньмянь, ты можешь не верить кому угодно, но я… я не стану тебя обманывать. Забудь его, тогда он недостаточно старался, чтобы остаться с тобой, стоит ли так убиваться из-за него? Я сделаю всё, чтобы теперь твоя жизнь была радостной и беззаботной, ты не будешь знать ни горя, ни трудностей, неужели ты не можешь подумать о нашем будущем?

Цяо Ваньмянь замерла, обхватила себя обеими руками и зажмурилась, из глаз её потекли слёзы.

– Цзыцзинь, моей прошлой жизнью я обязана ему… обязана ему…

Сяо Цзыцзинь сцеловал её слёзы и хрипло проговорил:

– Я обязан своей жизнью тебе. – Он поцеловал её в алые губы, крепко обнял и прошептал: – Ваньмянь, я никогда не лгал тебе, он правда мёртв, он точно… – Цяо Ваньмянь кивнула, закрыв глаза, не расслышав последние нечёткие слова Сяо Цзыцзиня.

Ваньмянь, я никогда не лгал тебе, он правда мёртв, он точно… умрёт.

Постоялый двор “Улинь”.

Наскоро посовещавшись, Фан Добин с Ли Ляньхуа по отдельности отправились допрашивать задержавшихся в “Улине”. На данный момент здесь оставались: Лян Сун, Ян Чуйхун, Лун Фуцзе, Кан Хуэйхэ, Гуань Хэмэн, а также сами Ли Ляньхуа и Фан Добин. Узнав об убийстве Су Сяоюн, все пришли в ужас, прошлой ночью на постоялом дворе царила тишь да гладь, никто не слышал никаких подозрительных звуков. Людям Улиня свойственно рисковать, ничего удивительного быть убитым, странно – не погибнуть в честной битве, а быть насмерть затыканным ножом. Ужасные обстоятельства смерти Су Сяоюн невольно вызывали подозрения в помешательстве преступника.

– Лян-сюн, чем ты занимался прошлой ночью от темноты до рассвета? – прямо спросил Фан Добин, сидя напротив Лян Суна. – Как вышло, что твоей “Взметающей пыль стрелой” пронзили Су Сяоюн? Может, Лян-сюн объяснит?

Лян Сун и так перепугался, увидев своё оружие в теле Су Сяоюн, а от расспросов Фан Добина напрягся ещё больше.

– Вчера я рано лёг спать.

Фан Добин очень удивился.

– Но прошлой ночью мы с тобой играли в “связанные стихи” до третьей стражи, как это ты рано лёг спать? У тебя в голове помутилось?

Лян Сун застыл.

– Точно, точно… Прошлой ночью мы с Ян-сюном и господином Фаном связывали стихи… – С тех пор, как увидел “Взметающую пыль стрелу”, он пребывал в смятении и был рассеянным.

– Неужели это ты убил Су Сяоюн? – нахмурился Фан Добин.

– Нет-нет, не я, точно не я… – перепугался Лян Сун.

– Ты то говоришь, что спал, то – что связывал стихи, – рассердился Фан Добин. – Ты что, после игры пошёл и втихаря убил её?

Лян Сун замотал головой.

– Нет-нет-нет, господин Фан, ты же сам свидетель, вчера я и правда играл с вами двумя в связывание стихов до глубокой ночи, когда мы с тобой ушли, миновала уже третья стража, как бы я успел совершить убийство, да ещё и бесшумно? Даже будь у меня враг, я бы следовал законам Улиня…

Фан Добин расхохотался.

– Да что ты говоришь, мы с тобой разошлись после третьей стражи, до рассвета оставался ещё целый большой час – с избытком хватило бы, чтобы убить человека. Наверняка ты украл “Персиковый цвет” на свадебном пиру, пробрался в комнату Су Сяоюн, заколол её, а потом для вида воткнул в её тело свою стрелу в попытке изобразить, что кто-то тебя подставил…

– Господин Фан! – с неловким видом воскликнул Лян Сун.

– Я ошибаюсь?

Лян Сун долго колебался с горькой усмешкой.

– Я точно не убивал барышню Су, но… только…

– “Только” – что? – спросил Фан Добин.

– Прошлой ночью после третьей стражи я и правда кое-что видел, – сказал Лян Сун. – Я видел убийцу.

– Что ты видел? – удивился Фан Добин.

Лян Сун поколебался некоторое время.

– Вчера ночью, вскоре после того, как вышел из комнаты Ян-сюна, я услышал как кто-то пробежал по моей крыше, да так стремительно, что его боевые навыки явно не слабые, в руках у него был длинный меч – мне показалось, что намерения у него недобрые, и я выстрелил в него из лука.

Фан Добин замер.

– То есть, ты выстрелил этой стрелой? Но как тогда она оказалась в теле Су Сяоюн?

Лян Сун покачал головой.

– Я сам удивляюсь. Когда я выстрелил, этот незнакомец тут же исчез. Меня одолели подозрения, и я обошёл постоялый двор, но не обнаружил его следов, зато увидел… увидел…

– Увидел что?

Лян Сун понизил голос.

– Как барышня Лун выходила из комнаты Гуань-сюна.

– Барышня Лун? Лун Фуцзе? – поразился Фан Добин.

Лян Сун кивнул со стыдливым выражением лица.

– Тогда я подумал, что они уединялись как мужчина и женщина, как-то неловко увидеть лишнее, вернулся к себе в комнату и лёг спать. Кто же знал… Кто же знал, что там убили барышню Су…

– Лун Фуцзе прошлой ночью выходила из комнаты Гуань Хэмэна? – пробормотал себе под нос Фан Добин. – Неужели это она убила Су Сяоюн? Странно… Ни в какие ворота не лезет…

В другой комнате Ли Ляньхуа с превеликим тщанием налил две чашки горячего чая и пригласил Ян Чуйхуна сесть.

– Чем вчера ночью занимался Ян-сюн в час Тигра*?

Час Тигра – время от 3 до 5 утра

– Зачем мне говорить тебе, чем я занимался вчера ночью? – разгневался Ян Чуйхун. – А Ли-сюн вчера ночью чем занимался?

– Я слёг с простудой, проспал несколько дней, и ничего не знаю о том, что случилось вчера ночью… – смущённо ответил Ли Ляньхуа.

На лице Ян Чуйхуна отразилось презрение, он явно не поверил.

– Неизвестно, может, я встал во сне и не приходя в сознание убил барышню Су, и так и не узнаю… – продолжал Ли Ляньхуа.

Ян Чуйхун остолбенел.

– Барышню Су убили вчера ночью, все под подозрением, не только Ян-сюн, – чистосердечно сказал Ли Ляньхуа.

Ян Чуйхун про себя подумал, что Ли Ляньхуа действительно искренен.

– Прошлой ночью… – Он слегка поколебался. – Мы с господином Фаном и Лян-сюном играли в “связанные стихи” и пили вино.

Ли Ляньхуа кивнул.

– Вы не слышали ничего странного?

– Нет. – Ян Чуйхун тут же замотал головой. – Я сильно напился и едва соображал, боюсь, даже если и были какие-то странные звуки, ничего не услышал.

– М-м… Благодарю, Ян-сюн.

Допросив Лян Суна, Фан Добин вышел из его комнаты и уже хотел направиться к Лун Фуцзе. Ли Ляньхуа тоже как раз покинул комнату Ян Чуйхуна и заметил, что друг спешит, как будто пятки горят.

– Что такое? – удивился он.

– Слушай, дело скверное, – тихонько сказал Фан Добин. – Герой Лян говорит, что прошлой ночью видел, как Лун Фуцзе выходила из комнаты Гуань Хэмэна. К тому времени точно настал час Тигра, и Су Сяоюн наверняка уже была мертва, однако она прикинулась, что ничего не знает.

– Серьёзно? – опешил Ли Ляньхуа.

Фан Добин указал на комнату Лун Фуцзе.

– Я пойду расспрошу, а ты займись Кан Хуэйхэ.

Ли Ляньхуа кивнул, и они разошлись в разные стороны двора к следующим целям.

– Барышня Лун. – Едва ступив в комнату Лун Фуцзе, Фан Добин вытащил стул, уселся в дверях и ринулся задавать вопросы: – Кое-кто видел, как вчера вы посреди ночи выходили из комнаты Гуань Хэмэна, вы ведь молодая девушка, что за дела у вас были к нему? Су Сяоюн к тому времени ведь была уже мертва? Почему вы никому не сказали?

Он предполагал, что такой напор точно напугает Лун Фуцзе, и в смятении она тут же сознается, что убила Су Сяоюн. Однако девушка в белом, расчёсывая волосы, спокойно сказала:

– Прошлой ночью я и правда была в комнате героя Гуаня.

Фан Добин застыл, его запал тут же притих.

– И какова тогда была обстановка?

Лун Фуцзе помолчала, а потом невпопад ответила:

– Я видела того, кто убил барышню Су.

– Что? – поразился Фан Добин.

– Каждую ночь в третью стражу я медитирую, совершенствуя ци, – медленно объяснила Лун Фуцзе. – И прошлая ночь была не исключением. Как раз когда циркуляция ци усилила мои чувства, а разум очистился, я услышала, как кто-то соскользнул с крыши моего жилища, а затем звук спускаемой тетивы. Это было необычно.

Фан Добин мысленно вздрогнул: она вторая, кто говорит о ночном разбойнике, похоже, этот человек – не выдумка.

– К счастью, я уже закончила медитировать, поэтому бесшумно проследовала за звуком и увидела, как кто-то запрыгнул в окно комнаты героя Гуаня и вонзил что-то в лежащего на кровати человека. Я напугалась, поэтому погналась следом за ним в комнату героя Гуаня.

Фан Добин невольно напрягся.

– Так кто же убил Су Сяоюн?

– Этот человек, пронзив лежащего на кровати, тут же выскочил в окно с противоположной стороны, – холодно сказала Лун Фуцзе. – Я не разглядела его лицо.

– Но вы сказали, что видели убийцу? – нахмурился Фан Добин.

Лун Фуцзе закрыла глаза.

– Хоть я и не разглядела лица, но вот стремительный удар прекрасно узнала. Этот приём называется “Опавшие листья сменяют песок”, единственный из двадцати четырёх приёмов “Хлыста белой лошади”, способный превращать его в подобие меча.

Фан Добин раскрыл рот и вытаращил глаза.

– Хотите сказать… Это Ян Чуйхун убил Су Сяоюн? Почему тогда не сказали сразу?

– Я сказала, что видела только удар, но не видела лица, – холодно сказала Лун Фуцзе. – Только Ян Чуйхун прославился “Хлыстом белой лошади”, но в мире есть множество людей, способных применить приём “Опавшие листья сменяют песок”, откуда мне знать, что это был господин Ян?

Фан Добину показалось, что она не считается ни с какими доводами, ведь явно же только Ян Чуйхун мог применить приём “Опавшие листья сменяют песок”. “Женщины!” – выругался он про себя, сердито замолчал и тихонько задумался: Ли Ляньхуа ведь допросил Ян Чуйхуна?

Ли Ляньхуа же пил чай в комнате Кан Хуэйхэ. Эта девушка была хороша собой и одевалась роскошно, её комната тоже была изысканно украшена. Перед окном чистил пёрышки зелёный попугай, такой же прелестный, слабый и беззащитный, как его хозяйка. Изящная чашка в руках Ли Ляньхуа была из фарфора, такого тонкого, что просвечивал, а чай – очень ароматным. Не успел он открыть рот, как Кан Хуэйхэ томно вздохнула и заговорила:

– Я понимаю, что сложно обрести доверие. Кроме господина Фана и хозяина Ли, моя комната ближе всего к комнате героя Гуаня, но прошлой ночью… прошлой ночью я точно ничего не слышала – рано легла спать.

– Кто-то может подтвердить, что вы рано легли спать? – спросил Ли Ляньхуа.

Кан Хуэйхэ замерла и вспыхнула от гнева.

– Я же девушка, как кто-то может знать, когда я легла спать? Вы… За кого… За кого вы меня принимаете?

– Прошу прощения, не подумал, – извинился Ли Ляньхуа.

– Если у хозяина Ли нет других вопросов, пожалуйста, уходите, – с недовольным видом сказала Кан Хуэйхэ.

Ли Ляньхуа ещё раз извинился и быстро покинул её комнату.

Фан Добин ещё был у Лун Фуцзе. Ли Ляньхуа неспешно сделал круг по постоялому двору и снова вернулся в комнату Гуань Хэмэна. Близилась полночь, льющаяся из окна тьма скрывала облик Су Сяоюн, и от порога её ужасное состояние не бросалось в глаза. Он зажёг свечу и склонившись внимательно осмотрел Су Сяоюн, поразмыслив, протянул руку и сдвинул край её одежд. Взору открылись ужасные порезы и одна маленькая колотая рана, кожа вокруг порезов покраснела и припухла, в остальном же была мертвенно бледной, лишь с лёгким лиловым оттенком – признаком застоявшейся крови. Ли Ляньхуа надавил на её тело – оно полностью окоченело и остыло. Полученные несколько дней назад колотые и резаные раны не успели зажить и выглядели по-прежнему жутко, на теле юной невинной девушки не осталось живого места, оно было в плачевном состоянии. Рана от стрелы на её груди была на удивление чистой, кожа вокруг – бледной, как будто кровь вытекла из раны по стреле. Нахмурившись, Ли Ляньхуа наклонился и осмотрел наконечник стрелы, торчавший из-под кровати. Зазубренный наконечник прочно застрял в сосновых досках кровати, неудивительно, что стрелу не удалось вытащить. Крови на нём было немного. Он перевёл взгляд на пол и вдруг заметил лёгкий белый след, оставленный от удара чем-то, красиво поблёскивающий в свете свечи – что же это? Подняв голову, он заметил на подоконнике слабый кровавый отпечаток обуви, очень отчётливый, даже швы на хлопковой подошве были различимы. Похоже, обувь мужская, но отпечаталась лишь пятка – чей же это след?

Ли Ляньхуа надолго задумался, потом распахнул двери и зашёл в комнату Су Сяоюн. Внутри стоял сильный запах лекарств, одеяло на кровати откинуто, на столе – пустая пиала, дверь не заперта, на полу валяется разбитое зеркало. Взглянув, он вздохнул и закрыл за собой двери.

– Несносный Ляньхуа! – Фан Добин вышел из комнаты Лун Фуцзе совершенно сбитый с толку. – Дело всё запутаннее, Лун Фуцзе прошлой ночью и правда была в комнате Гуань Хэмэна.

– Правда? – удивился Ли Ляньхуа.

Фан Добин горько усмехнулся.

– Она не только там была, но ещё и видела убийцу. Преступник воспользовался приёмом “Опавшие листья сменяют песок”, только она не разглядела, кто это был. Вот скажи, разве не странно? Словам этой девчонки можно верить?

– Возможно… возможно, да? – Ли Ляньхуа забормотал: – В большинстве загадочных дел об убийстве даже тень преступника не поймать, а тут сразу двое человек видели “убийцу”… Итак, прошлой ночью в час Тигра Лян Сун, Лун Фуцзе и Ян Чуйхун побывали в комнате Гуань Хэмэна, или по крайней мере, рядом с ней…

У Фан Добина лопнуло терпение.

– Это я и так уже знаю! Несносный Ляньхуа, так ты додумался, кто убил Су Сяоюн или нет? Может, это вообще была Цзяо Лицяо…

Ли Ляньхуа покосился на него, вдруг вздохнул и чрезвычайно серьёзно сказал:

– Если ты такой умный… то незачем постоянно спрашивать меня. – Он оправил одежду, неожиданно принял вид учителя, степенно сделал пару шагов и указал на кровавый отпечаток обуви на подоконнике. – Видел?

Озадаченный его действиями, Фан Добин нахмурился.

– Ты меня за слепого принимаешь? Видел, конечно, ещё в первый раз… Очевидно, этот след оставил убийца.

Ли Ляньхуа с сожалением во взгляде покачал головой, открыл двери, а когда они вошли в комнату, указал на лёгкий белый отпечаток на полу.

– А это видел?

– Не видел… Теперь вижу… Ли Ляньхуа, ты с ума сошёл?

– Что-то тревожно мне при мысли, что вдруг я и правда сойду с ума, а ты так и останешься балбесом, – со вздохом сказал Ли Ляньхуа. – Надо научить тебя уму-разуму…

Фан Добин закипел от злости.

– Ли Ляньхуа! Ты что, насмехаешься надо мной?!

Ли Ляньхуа снова покачал головой и прошептал:

– Этот ребёнок не поддаётся обучению… Благородный господин Фан. – Он встал в дверях и легонько постучал по косяку. – Если всё, что говорят эти четверо о событиях прошлой ночи – правда, то выходит, что вчера в час Тигра произошло следующее: после того, как Гуань Хэмэн отправился за лекарствами, некто пробежал по крышам Ляна и Лун, запрыгнул в комнату Гуань Хэмэна и убил лежащую на кровати барышню Су. Герой Лян и барышня Лун услышали звук и погнались за ним, барышня Лун успела первая и увидела, как преступник приёмом “Опавшие листья сменяют песок” заколол барышню Су, затем запрыгнула за ним в окно, а он выпрыгнул через другое. Барышня Лун вышла через двери, но её увидел герой Лян… Так?

Фан Добин кивнул.

– А что сказали тебе Ян Чуйхун и Кан Хуэйхэ?

– Они оба спали.

– Враньё, – фыркнул Фан Добин.

Ли Ляньхуа усмехнулся.

– Основываясь на этом, как думаешь, кто из них более подозрителен?

– Лун Фуцзе! – решительно рубанул Фан Добин. – Раз она видела преступника, то почему вошла через окно, а вышла через дверь? Почему не погналась за ним? Почему не позвала на помощь? К тому же, подозрительно, что столь юная девчонка не спит в третью стражу.

Ли Ляньхуа покивал.

– А ещё?

– Ещё? – Фан Добин запнулся. – Ещё… а ещё… – Он долго размышлял, а потом сердито сказал: – Ещё непонятно, правда или выдумка этот неизвестный, может, Лян Сун с Лун Фуцзе сговорились и несут чепуху.

– Нет, всё не так, – покачал головой Ли Ляньхуа.

– Если не так, то как ещё? – разозлился Фан Добин.

Ли Ляньхуа кашлянул и с довольным видом произнёс:

– Благородный муж безмятежен и спокоен, маленький человек постоянно встревожен и обеспокоен*, разве можно так легко сомневаться в людях?..

Цитата из “Бесед и суждений” Конфуция

– Так ты – благородный муж, а я – маленький человек? – взвился Фан Добин.

Ли Ляньхуа снова покачал головой и серьёзно сказал:

– Убийца – один из пятерых, видевших в тот день “Персиковый цвет”, иначе говоря, один из них наверняка лжёт о том, где находился прошлой ночью.

– Точно…

– Чувства Гуань Хэмэна к Су Сяоюн очевидны, вряд ли он убийца. Если бы он хотел избавиться от неё, то сделал бы это по-тихому по дороге, зачем устраивать такой переполох на пике Сяоцин? Так что словам героя-лекаря Гуаня, что он уходил за лекарствами, можно верить, к тому же, их можно подтвердить, спросив хозяина аптекарской лавки.

– Логично, – согласился Фан Добин.

– Таким образом, убийца – кто-то из оставшихся четверых. А о своём местонахождении они сказали следующее: Лун Фуцзе говорит, что убийца применил “Опавшие листья сменяют песок”, это указывает на Ян Чуйхуна; Лян Сун считает, что убийца – Лун Фуцзе; Ян Чуйхун и Кан Хуэйхэ утверждают, что спали, то есть, что они – не убийцы, верно?

Мысли Фан Добина резко остановились, он надолго задумался, и наконец до него начало доходить.

– А-а…

– Это простая задача: только один человек лжёт. Барышня Лун говорит, что убийца – Ян Чуйхун, но он это отрицает; Лян Сун говорит, что убийца – барышня Лун, но она тоже явно отрицает это; следовательно, в первом случае лжёт либо барышня Лун, либо Ян Чуйхун, и во втором случае лжёт либо Лян Сун, либо барышня Лун. Если Ян Чуйхун соврал, и убийца он, то в таком случае разве не будут ложью слова Лян Суна, что убийца – барышня Лун? Это не соответствует предположению, что лжёт только один человек, следовательно, соврал не Ян Чуйхун, а Лун Фуцзе. Допустим, барышня Лун лжёт, тогда Ян Чуйхун и Кан Хуэйхэ на самом деле спали, и Лян Сун верно указал на барышню Лун, значит…

Фан Добин вдруг прозрел.

– Я понял! Значит, только Лун Фуцзе говорит ерунду, поэтому она и есть убийца! – Он ужасно обрадовался – как бы логично ни звучали слова Ли Ляньхуа, он, благородный господин Фан ещё раньше понял, кто преступник, а значит, и правда умнее!

– Но… – У Ли Ляньхуа на лице играла самая ласковая и терпеливая улыбка. – Не забывай, заключение, что барышня Лун – убийца, основано на предположении, что из четырёх человек лжёт только один, если же солгал не один, то всё вышесказанное теряет основание.

Фан Добин хотел расхохотаться, но поперхнулся воздухом.

– Кхэ-кхэ… кха-кха-кха… Да ладно, неужто преступник не один?

– Если бы преступников было двое, трое или даже больше, убили бы уже десять таких, как Су Сяоюн, и не потребовалось бы ждать, пока Гуань Хэмэн уйдёт.

Фан Добин неохотно согласился.

– Но ты сейчас рассуждал так складно.

– Если убийца – барышня Лун, – медленно проговорил Ли Ляньхуа, – то “Взметающую пыль стрелу” забрала она, и, разумеется, она же проткнула ей тело Су Сяоюн, но раз уж она воспользовалась стрелой Лян Суна, почему решила свалить вину на Ян Чуйхуна? Разве это не странно? Скажи она, что видела, как Лян Сун применяет приём “Стрела, пронзающая до оперения”, разве это не звучало бы более логично? – Фан Добин снова оцепенел от изумления, Ли Ляньхуа продолжал: – К тому же, в первый раз на барышню Су напали на пике Сяоцин, а во время свадебного пира она сидела за седьмым столом…

– А! – Фан Добин вдруг вспомнил, что Лун Фуцзе действительно сидела за одним столом с Ли Ляньхуа и никуда не уходила. – Так убийца не она?

– Хочешь спросить, убийца ли барышня Лун? – улыбнулся Ли Ляньхуа. – Тогда спроси, один ли из четырёх человек солгал? Если не один, то вероятно, барышня Лун невиновна.

На этот раз Фан Добин сильно нахмурился.

– Но как я узнаю, сколько из них лгут? Зачем врать, если ты не преступник?

– Разумеется, если ты не преступник, врать не обязательно, – медленно проговорил Ли Ляньхуа. – Но иногда бывает, что человек и не хотел врать, только его самого обманули.

– А? – Фан Добин распахнул глаза, мозги у него превратились в кашу, не поспевая за ходом мысли друга. – Чего?

Ли Ляньхуа посмотрел на него с нежностью, добротой и сочувствием.

– Иногда человек, может, и не собирался лгать, просто то, что он увидел, не обязательно было правдой.

– Как это? – обалдело переспросил Фан Добин.

– Иначе говоря, остальные трое из четверых, возможно, не хотели обмануть, но сказанное ими не обязательно является правдой, – мягко и непринуждённо объяснил Ли Ляньхуа.

– В каком смысле? – Теперь Фан Добин со всей искренностью просил объяснить.

Ли Ляньхуа прошёл в комнату, отодвинул край одежды Су Сяоюн, и, когда Фан Добин подошёл ближе, прошептал ему что-то на ухо.

– А! – громко воскликнул Фан Добин. – Да как…

Ли Ляньхуа вытащил что-то из рукава и сунул ему в рот, чтобы заглушить крики. Фан Добин чуть не подавился.

– Кхэ-кхэ… Несносный Ляньхуа…

Не успел он разразиться бранью, как Ли Ляньхуа взмахнул рукавами и струйкой дыма утёк из комнаты.

– Ты подумай хорошенько, а я пойду поем.

Фан Добин поспешно выплюнул то, что Ли Ляньхуа сунул ему в рот, ощутив сладкий вкус на языке, и внимательно рассмотрел – это была сладость в праздничной бумажной обёртке. Он выскочил из комнаты, но Ли Ляньхуа уже и след простыл – неизвестно, куда он отправился поесть. Он топнул ногой, развернулся, прошагал к одной из комнат, пинком распахнул двери и схватил находившегося внутри человека.

– Пойдёшь со мной.

Другой человек, тоже находившийся в комнате, попытался встать, с недоверием на лице уставившись на него.

– Отпусти её! Ты что делаешь?

Фан Добин усмехнулся.

– Раскрываю убийство твоей названой сестры, есть возражения?

Говоривший онемел от изумления.

– Убийца… убийца…

Фан Добин приподнял человека, которого уже успел обездвижить.

– Разумеется, убийца – она.

На кровати с бледным лицом лежал Гуань Хэмэн, а Фан Добин схватил Кан Хуэйхэ.

Половину горения палочки благовоний спустя. Во дворе “Улиня”.

Лян Сун, Ян Чуйхун, Лун Фуцзе и другие высыпали наружу, растерянно переглядываясь с изумлением на лицах – похоже, никто не ожидал, что убийцей окажется Кан Хуэйхэ. Фан Добин ударил её по десятку с лишним акупунктурных точек и бросил на землю. Гуань Хэмэн уже был измождён от того, что несколько дней без сна и отдыха заботился о Су Сяоюн, а когда её убили, испытал такой удар, что свалился с горячкой, но сейчас тоже стоял в стороне, пошатываясь, потрясённо и недоверчиво глядя на Фан Добина – Кан Хуэйхэ только что ухаживала за ним, как такая красивая и нежная девушка могла… как она могла убить Сяоюн?

Фан Добин откашлялся и медленно улыбнулся, подражая Ли Ляньхуа. Но если улыбка Ли Ляньхуа была скромной и мягкой, то от такой улыбки в исполнении Фан Добина волосы вставали дыбом.

– Я провёл расследование и выяснил, что убийца – Кан Хуэйхэ, – гордо провозгласил он.