Текст книги "Лотосовый Терем (СИ)"

Автор книги: Тэн Пин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 60 страниц)

Однажды, глубоко за полночь Ци Чуньлань встал по большой нужде и увидел, что по стене медленно движется странный силуэт. Он вытянул шею, чтобы разглядеть, и судорожно втянул воздух: Вэй Цинчоу в белом халате, словно принявший человеческий облик червь, полз по цветочной галерее в сторону дверей, беспрестанно издавая низкий и жуткий смех.

Ци Чуньлань посмотрел в том направлении – у главного входа в зал Орхидей стояла женщина в белом, в голубой вуали, с волосами до талии. На её вуали виднелись брызги крови, платье тоже всё было в кровавых пятнах, правая рука повисла – её часть была отрублена. Ци Чуньлань перепугался так, что душа ушла в пятки, поперхнулся слюной и потерял сознание, а когда очнулся, уже лежал в собственной кровати, спросил жену, но та ответила, что ему приснился дурной сон – что за чушь!

Но с тех пор Ци Чуньлань неизбежно стал относиться к Вэй Цинчоу с большим подозрением. Время свадьбы близилось, и тем больше он не находил себе места от тревоги, наконец, не выдержал и отправил Чжань Юньфэя в столицу разузнать об этом молодом человеке. Однако на дорогу туда и обратно у Чжань Юньфэя ушло больше месяца, и Ци Жуюй с Вэй Цинчоу поженились в назначенный срок. Кто же знал, что в первую брачную ночь случится нечто столь чудовищное!

Вспомнив ту ночь, когда видел Вэй Цинчоу с ведьмой, Ци Чуньлань сильно перепугался, днём и ночью беспокоился, что эта ведьма, покончив с женихом, всю семью Ци сведёт в могилу, с каждого сдерёт кожу и вышьет – вот почему он был охвачен ужасом.

Чжань Юньфэй обладал характером холодным и бесстрастным, говорил просто и содержательно, история нисколько не привлекала внимания, и Фан Добин заскучал, невольно блуждая взглядом по залу Орхидей и переполнявшим его вещам, как увидел в стороне девушку в тёмной одежде, она молча и неподвижно сидела с опущенной головой – уж не его ли “кузина”?

Когда Чжань Юньфэй закончил излагать факты, Фан Добин не выдержал и спросил:

– Кузина Жуюй, в тот день… когда ты проснулась, что же увидела? – А про себя подумал: если не ты была невестой, почему считала себя ей? Как может невеста не знать, входила ли она в покои новобрачных? Уж не сговорилась ли ты с той поддельной невестой?

– Я… я… – Голос Ци Жуюэ дрожал, она ещё ничего не сказала, но на глазах выступили слёзы. – Я только помню, как сидела в покоях, Цинчоу зашёл пьяный… а потом… потом не знаю, что произошло, только когда очнулась, увидела… увидела, что вся кровать в крови, а рядом… рядом… – Её била сильная дрожь, в лице не было ни кровинки.

Ли Ляньхуа бросил взгляд на чайник, Фан Добин поспешно налил чая и подал Ци Жуюй.

– А рядом – человеческая кожа? – закончил он её фразу.

Ци Жуюй кивнула, закрыв глаза. Фан Добин удивился про себя: если в покоях новобрачных правда сидела Ци Жуюй, то как та поддельная невеста притворилась невестой? Чтобы выдать себя за новобрачную, нужно было убедить Вэй Цинчоу, что перед ним – Ци Жуюй, но Вэй Цинчоу вошёл в покои, когда она ещё была в сознании, как же поддельная невеста незаметно для него убрала Ци Жуюй и переоделась в её наряд? Он оглянулся на Ли Ляньхуа, но тот только слегка улыбнулся, похоже, удовлетворённый ответом девушки. Фан Добин начал тихо закипать.

– Что же вам удалось разузнать в столице, герой Чжань?

– Родители Вэй Цинчоу умерли, он жил в нищете, – невозмутимо отвечал Чжань Юньфэй. – Он был приятной наружности и обучался боевым искусствам в секте Эмэй, но вскоре сменил наставника на “Вора-одиночку” Чжана Железная нога. Два года назад вступил на путь, всячески избегал разговоров о семье и ученичестве, путешествовал по цзянху под видом богатого молодого господина, ничего значительного не сделал, но репутацию заработал неплохую.

Его слова содержали в себе невысказанный смысл, у Фан Добина же вырвалось:

– Откуда он брал деньги?

Чжань Юньфэй покачал головой.

– Человек мог упасть со скалы, обнаружить спрятанный клад с сокровищами и редкими книгами, и так за одну ночь обернуться богатым молодым господином с превосходными боевыми навыками, – сказал Ли Ляньхуа. – И такое случается.

– Бред! – возмутился Фан Добин. – Одним словом, Чжан Железная нога умер четыре года назад, учитывая его боевые навыки, он бы никогда не смог выучить такого как Вэй Цинчоу, тут явно что-то не так!

– Возможно, боевым искусствам его научили монахини Эмэй… – медленно проговорил Ли Ляньхуа.

Фан Добин уже собирался разразиться бранью на Ли Ляньхуа за препирательства, как вдруг вспомнил о присутствии “родича” Ци Чуньланя и сдержанно произнёс:

– Однако у монахинь Эмэя нет денег, чтобы позволить ему дармоедствовать, изображая богатого господина, Чжан Железная нога тоже был беден до крайности, иначе зачем бы ему воровать?

Чжань Юньфэй кивнул.

– Чжан Железная нога погиб четыре года назад от руки “Справедливого героя” Хо Пинчуана, Вэй Цинчоу вступил на путь всего два года назад. За эти два года он не оставил и следа, так что, да, здесь должно быть что-то не так.

Ли Ляньхуа что-то пробормотал себе под нос, как неожиданно распахнул глаза и посмотрел на Ци Жуюй.

– Есть ещё кое-что, чего я не понимаю. Если это кожа Вэй Цинчоу, то где же его тело?

Ци Жуюй замерла, Ци Чуньлань с женой обменялись растерянными взглядами.

– Неизвестно, – тяжело произнёс Чжань Юньфэй.

Ли Ляньхуа вздохнул.

– Иными словами, той ночью вскоре после того, как барышня Ци вошла в покои, следом пришёл Вэй Цинчоу, затем барышня Ци вдруг потеряла сознание, а когда очнулась, увидела, что постель залита кровью и рядом лежит человеческая кожа. Кроме этого, других следов или самого тела не обнаружено, верно?

Ци Жуюй кивнула, ещё больше побледнев.

– В первую брачную ночь никто не должен ни выходить из покоев молодожёнов, ни входить в них снова, так куда же запропастился Вэй Цинчоу? Это первое… Если кто-то убил Вэй Цинчоу, то как он проник в покои и как исчез после? Это второе… Да ещё эта человеческая кожа… если кто-то убил Вэй Цинчоу, чтобы содрать с него кожу, то почему не унёс с собой? Это третье…

– Тайный ход… – пробормотал Ци Чуньлань. – Юньфэй, в красных женских покоях мог быть тайный ход?

– Совершенно невозможно, – покачав головой, бесстрастно ответил Чжань Юньфэй.

– Вэй Цинчоу владел боевыми искусствами, разве он не мог сбежать через окно? – не выдержал Фан Добин.

– Тоже невозможно, в первую брачную ночь вокруг покоев молодожёнов полно прислуги. Чтобы остаться незамеченным надо быть кем-то вроде Ди Фэйшэна и применить технику “Переправа”.

– Кто тогда обнаружил, что в покоях произошло убийство? – медленно спросил Ли Ляньхуа.

– А-Гуй, – ответил Ци Чуньлань. – Он услышал испуганный крик барышни, вместе с остальными выбил двери и увидел внутри кровь и человеческую кожу. – Он вдруг добавил: – Говоря о прислуге, охранявшей покои новобрачных, все несколько десятков человек утверждают, что в ту ночь не гасили огней, но не заметили ничего странного.

– А… огни, разумеется, горели… – сказал Ли Ляньхуа.

– В смысле, разумеется, горели? – удивился Фан Добин. – В комнате новобрачных при свадебных свечах, по-твоему, лампы не гасят? Что за бред?

– А-а… – отозвался Ли Ляньхуа, поглощённый своими мыслями, а затем пробормотал: – Из покоев новобрачных при свадебных свечах выйти не привлекая внимания совершенно невозможно, но если кто-то вошёл?.. Барышня Ци, той ночью, пока вы ждали, не подзывали служанку?

– Нет, – слегка вздрогнув, прошептала Ци Жуюй.

Чжань Юньфэй сурово посмотрел и веско произнёс:

– Однако все слуги утверждают, что барышня приказала Эюэ в третью стражу принести чай, чтобы прополоскать рот.

Ци Жуюэ покачала головой.

– Нет, я не приказывала.

Ли Ляньхуа с Фан Добином переглянулись.

– Кто такая Эюэ?

– Эюэ – служанка барышни, – ответил Чжань Юньфэй.

Ци Чуньлань топнул ногой.

– Немедленно позовите Эюэ, кто сказал ей принести чай?

Эюэ пришла быстро, это была служанка высокого роста, довольно крепкая и внушительная, она отвечала за заботу о повседневных потребностях Ци Жуюй. Из-за хромоты дочери Ци Чуньлань с женой намеренно выбрали ей такую сильную помощницу.

– Кто в брачную ночь послал тебя за чаем? – строго спросил Ци Чуньлань. – Что ты видела, когда принесла?

– Послал за чаем? – растерялась Эюэ. – Хозяин, я… я не ходила за чаем, барышня не распоряжалась, да и как бы я посмела вломиться в покои новобрачных? Я правда не ходила…

– Ещё смеешь отпираться! – разозлился Ци Чуньлань. – А-Гуй сказал, что видел, как ты входила через парадный вход!

Эюэ побледнев бухнулась на колени.

– Это не я! Хозяин, рассудите по справедливости, я правда не заходила в красные женские покои, это была не я…

Ци Чуньлань пришёл в ярость.

– Только время моё тратишь…

Не успел он договорить, как Фан Добин кашлянул.

– По-моему, Эюэ не лжёт, скорее всего, кто-то другой проник в покои новобрачных той ночью, иначе откуда бы там взялся ещё один преступник? Кто-то видел, как Эюэ выходила?

Чжань Юньфэй на мгновение замер и задумчиво проговорил:

– Гуйфу лишь сказал, что видел, как Эюэ в третью стражу принесла чай, затем он ходил с дозором вокруг и не знает, вышла ли она.

– Вышла, – вставил Ли Ляньхуа.

– Откуда вы знаете? – удивился Ци Чуньлань.

Ли Ляньхуа удивился ещё больше.

– В покоях новобрачных не стало больше на одного человека, а наоборот, исчез ваш зять, раз больше никто не выходил, значит, она вышла, а что? Разве не так?

Ци Чуньлань замер, ругая себя за бестолковость.

– Но Вэй Цинчоу не нашли ни живым, ни мёртвым, не мог же он раствориться в воздухе?

– Вэй Цинчоу не растворился в воздухе, – сказал Ли Ляньхуа. – Он всего лишь открыто и честно ушёл через главный вход.

Все застыли, ахнули, полные изумлением.

– Что? – вскричал Ци Чуньлань. – Как это возможно? Неужели он не умер в покоях новобрачных?

Фан Добин тоже вытаращил глаза.

– Как это так? Если он не умер, то почему сбежал?

Глава 59. Вышитая человеческая кожа

– Почему он сбежал, – горько усмехнулся Ли Ляньхуа, – я пойму, когда увижу ту “Эюэ”, что была в покоях…

– Какую Эюэ? – удивился Ци Чуньлань. – Эюэ стоит перед вами, кто ещё мог оказаться в покоях новобрачных, когда всё случилось?

– Кто-то был, – сказал Ли Ляньхуа, – в покоях новобрачных есть труп.

На этих словах у всех на лицах отразилось недоумение.

– Мы с тобой только что обошли там всё кругом, и где труп? – не выдержав, вскричал Фан Добин. – Почему я его не видел?

– Если в покоях новобрачных лежит мёртвое тело, то как за восемь-девять дней его никто не обнаружил? – поддержал Чжань Юньфэй.

– Очевидно, что в покоях есть мертвец, просто все либо отвлекались на человеческую кожу, либо были слишком низкого роста, вот и не обратили внимание. – Ли Ляньхуа вздохнул. – На платье невесты имеются дыры от острого оружия, на кровати огромное пятно крови и даже дыра в основании, на постели лежала человеческая кожа – но это свидетельствует лишь о том, что некто в платье невесты убил человека на кровати, а вовсе не говорит нам, что убитым был Вэй Цинчоу.

Все вздрогнули.

– Как? Неужели убили не Вэй Цинчоу? – вырвалось у кого-то.

– Возможно, убили Вэй Цинчоу, возможно, не его, однако тело находится в покоях новобрачных…

– Скорей идём, где там покои новобрачных? – Потеряв всякое терпение, Фан Добин схватил Ли Ляньхуа за запястье и потащил наружу, Чжань Юньфэй и остальные поспешили следом.

Быстро добравшись до покоев, внутри они увидели писчую кисть и тушечницу, красные свечи, парчовое одеяло – а где же тело? Фан Добин простучал повсюду, этот дом был построен из наньму, невероятно прочного, какой там тайный ход, какой там тайник – и мышиной норки не нашлось!

– Так где тело? – одновременно спросили Фан Добин с Ци Чуньланем.

Ли Ляньхуа поднял руку и спокойно указал на стоящие у кровати красные свечи. Чжань Юньфэй присмотрелся внимательнее и слегка переменился в лице, Фан Добин приподнялся на цыпочки и охнул.

– Волосы…

Ци Чуньлань однако ничего не мог разглядеть, от безысходности запрыгнул на кресло из сандалового дерева, увидел, что в свече справа от кровати виднеется что-то чёрное, напоминающее волосы, и тут же побледнел.

– Неужели… неужели тело спрятано в свече?

Чжань Юньфэй с шелестом вытащил из ножен меч и взмахнул им в сторону свечи, на полпути легонько хлопнул по верхушке, и в тот же миг свеча высотой с человека из Ци раскололась, воск с глухим звуком разлетелся по комнате. Все ясно увидели, как на пол с грохотом упало что-то большое, а рассыпавшиеся повсюду ярко-красные куски воска были точно застывшая кровь.

Ци Чуньлань издал вопль ужаса – упавшим на пол предметом оказался женский труп. Поскольку тело долго хранилось в воске, лицо пока невозможно было рассмотреть, но её живот был весь в крови, и часть плоти отсутствовала, правая рука отрублена – да разве это не та “ведьма”, которую он видел однажды ночью?

– Кто эта женщина? – испуганно вздрогнул Фан Добин. – Кто похоронил её в свече? И где Вэй Цинчоу?

Ли Ляньхуа и Чжань Юньфэй не сводили глаз с тела женщины – на груди у неё была ещё рана, она умерла от удара колющим оружием. Судя по тому, как её кожа сияла подобно снегу, при жизни она была красавицей. Спустя долгое время Чжань Юньфэй медленно проговорил:

– Эта женщина неплохо владела боевым искусством, даже потеряв правую руку, она установила на культю скрытое оружие. Вот только, боюсь, придётся разгадать тайну вышитой кожи, чтобы выяснить, кто она…

Ли Ляньхуа вздохнул.

– Вэй Цинчоу не умел вышивать, раз та кожа принадлежала этой барышне, то орнаменты изначально… изначально были вышиты на её теле…

Фан Добин ужаснулся.

– Ей наживую вышили кожу таким количеством шёлка, разве не должно быть больно до смерти?

– Мне тоже кажется, что это очень больно, – горько усмехнулся Ли Ляньхуа.

– Если кто-то познакомится с женщиной со странными узорами, вышитыми на коже, она наверняка запомнится на всю жизнь, отыскать должно быть несложно. – Чжань Юньфэй тяжело выдохнул. – Если это и есть поддельная “Эюэ”, то куда подевался Вэй Цинчоу?

Ли Ляньхуа слегка улыбнулся.

– Вы ещё не поняли? Кто-то под видом Эюэ зашёл в покои новобрачных, однако неожиданно погиб, тогда кто же мог выйти из них?

– Хотите сказать, Вэй Цинчоу тоже выдал себя за Эюэ, чтобы выйти?

– Верно, если Вэй Цинчоу не вышел из покоев новобрачных под видом Эюэ, то просто растворился в воздухе. – Ли Ляньхуа вздохнул. – Барышня Ци потеряла сознание сразу после прихода Вэй Цинчоу, а значит, поддельной невестой, убившей “Эюэ” был он сам.

– Что? – вскрикнул Фан Добин. – Вэй Цинчоу переодевшись невестой убил эту женщину?

– Полагаю, войдя в покои, Вэй Цинчоу ударил барышню Ци по акупунктурным точкам, затем раздел её и спрятал под кроватью, сам переоделся в её платье и фениксовую корону, накрылся покрывалом и сел у кровати. В скором времени пришла “Эюэ”, он пригвоздил её к кровати и срезал кожу с её живота, затем перенёс тело в приёмную, выдолбил в одной из свечей полость и засунул труп туда. Оставшийся воск он растопил в тазу для умывания и вылил на голову убитой женщины, запечатав отверстие, потом спрятал таз, переоделся в платье Эюэ и вышел через парадный вход. Боюсь, никто и подумать не мог, что так поздно в брачную ночь жених вырядится служанкой и тихонько ускользнёт, поэтому никто и не заметил.

– Неужели он женился на Жуюй только чтобы убить эту женщину? Но так слишком много хлопот и внимания, к тому же, чтобы убить человека, можно вырядиться под палача, под монаха тоже годится, а Вэй Цинчоу, с его-то ростом, если не сидел на кровати с фениксовой короной на голове, разве кто-то принял бы его за невесту? – недоумевал Фан Добин. – Да ещё откуда взялась эта странная женщина? Она из семьи Ци?

– Нет, конечно! – побледнел Ци Чуньлань. – Это… это та, что я-я-я видел… той ночью… та ведьма! – Он ткнул пальцем в сторону тела, стуча зубами. – Кто она?

Чжань Юньфэй с почтительным выражением лица покачал головой.

– Она не из семьи Ци, а пришла вместе с Вэй Цинчоу, – кашлянув, терпеливо объяснил Ли Ляньхуа. – Женщина с тяжёлым ранением и странными узорами, вышитыми на животе, преследовала Вэй Цинчоу, а затем он, замаскировавшись, убил её. Не забывайте, Вэй Цинчоу повстречал барышню Ци, потому что был тяжело ранен… следовательно… можно предположить, до встречи с барышней Ци, уж не сражался ли он с этой женщиной, и обе стороны пострадали?

– Возможно, – кивнул Чжань Юньфэй.

Ци Чуньлань заскрежетал зубами от злости.

– Выходит, этот подлец сблизился с Жуюй только чтобы спастись и отделаться от этой женщины!

Фан Добин про себя дополнил: он не просто ухватился за спасительную соломинку, но и женился на твоей дочери, разумеется, ради богатства твоей семьи, ты же зажиточный человек, почему не понимаешь, как уберечься от обмана? Странный какой-то! Ли Ляньхуа однако покачал головой.

– Невзирая на все предположения, нельзя разгадать тайну этих узоров, не зная, кто же эта женщина, и почему Вэй Цинчоу пошёл на столь высокий риск, чтобы убить её, срезать с неё кожу и срисовать…

– Срисовать? – в один голос воскликнули все.

– Кистью и тушечницей пользовались, – рассеянно отозвался Ли Ляньхуа, – если барышня Ци не занималась каллиграфией и живописью в покоях новобрачных, то конечно, это Вэй Цинчоу делал копию…

– Похоже, в этих узорах таится какой-то невероятный секрет, – скривился Ци Чуньлань. – Хозяин Ли, этот человек обманул мою дочь, натворил ужасов в моём доме, если его не схватить, разве это не будет большим позором для моей семьи?

– Верно, верно, – согласился Ли Ляньхуа. – Может, молодой Фан отыщет разгадку этих узоров?

Фан Добин замер, про себя всячески проклиная Ли Ляньхуа – выманил тигра с гор, нет! Подбросил улики невиновному и свалил вину на него! Сам не смог решить проблему и бесцеремонно, одним предложением, свалил ему на голову! Он же не чудотворец какой, откуда ему знать, что это за дурацкие узоры?

– Ну… это… позвольте мне тщательно обдумать.

Ци Чуньлань был ужасно тронут, рассыпался в благодарностях и приказал Чжань Юньфэю отвести Фан Добина и Ли Ляньхуа в Зал османтусов отдохнуть.

Глава 60. Вышитая человеческая кожа

Таким образом, Фан Добин с Ли Ляньхуа провели в семье Ци два дня. Чжань Юньфэй тщательно осмотрел тело женщины, вытащенное из красной свечи – ей было около сорока пяти-шестидесяти лет, она вовсе не была юной девицей, умерла от колотого ранения в грудь – её пронзили каким-то очень острым, тонким и длинным предметом, похожим на шило. Помимо срезанной с живота кожи, у женщины отсутствовала правая рука, а на её месте крепилась серебряная коробочка, наполненная оранжевато-коричневатым порошком, в котором покоились три тонкие и длинные серебряные иглы.

Чжань Юньфэй с первого взгляда определил скрытое оружие, но не ожидал, что оно окажется таким сложным. Порошок странного цвета явно был ядовит, никто не осмелился бы к нему притронуться, он чуть приоткрыл коробочку и тут же плотно закрыл.

Ли Ляньхуа называли чудесным целителем, однако Чжань Юньфэй не спросил его, что же это за яд, и вернул коробочку в карман мёртвой женщины.

Эти два дня Ци Чуньлань не решался беспокоить Фан Добина и Ли Ляньхуа, хоть и хотел расспросить, разгадал ли Фан Добин тайну вышитых узоров, но, опасаясь его отвлечь, осмелился лишь послать человека издалека взглянуть на Зал османтусов.

Первым делом друзья хорошенько выспались в роскошных покоях, на второй день набили желудки дарами гор и моря, снова поспали, под вечер опять сели ужинать, и только тогда Фан Добин распахнул глаза.

– Ты же знаешь разгадку этих каракулей?

Ли Ляньхуа как раз жевал последний кусочек куриной ножки.

– Что? – неразборчиво переспросил он с набитым ртом.

Фан Добин дважды фыркнул и оглядел друга с ног до головы.

– Насколько я тебя знаю, если бы ты уже не знал разгадку этих каракулей, то ни за что не смог бы столько съесть.

Ли Ляньхуа изящно вытащил изо рта косточку, достал из рукава полотенце и вытер губы, а затем с серьёзным видом проговорил:

– В жизни есть моменты голода и сытости, как и есть разница между отбросами и деликатесами, а когда голоден и перед тобой стоят такие лакомства, разумеется, можно съесть много…

Не дав ему договорить, Фан Добин насмешливо фыркнул.

– Словам несносного Ляньхуа ни за что нельзя верить! Скорей говори! Ик… Если скажешь, я угощу тебя вином.

– Я не люблю вино.

Фан Добин уставился на него.

– Тогда чего ты хочешь?

Ли Ляньхуа надолго задумался, а потом медленно проговорил:

– Если за следующий месяц наберёшь десять цзиней, тогда объясню тебе разгадку.

– Десять цзиней?! – возопил Фан Добин.

Если он поправится на десять цзиней, разве будет хорошо выглядеть в белом? Что будет с его образом болезненного изящества, подобного яшме, которое очаровывает неисчислимое множество женщин? Но если назавтра он не предоставит разгадку узоров, не будет ли это потерей лица “Печального господина”? Взвесив все “за” и “против” и до боли стиснув зубы, он решился.

– Может, пять цзиней?

– Десять! – Ли Ляньхуа был непреклонен.

Фан Добин растопырил пальцы.

– Пять!

– Десять!

– Пять!

Нахмурившись, Ли Ляньхуа долго размышлял и неохотно уступил.

– Пять цзиней пять лянов.

– Идёт!.. – обрадовался Фан Добин. – Скорей расскажи мне, в чём тут секрет!

Вытянув правую руку с куриной косточкой, Ли Ляньхуа нарисовал на белоснежной стене Зала османтусов знак и с воодушевлением спросил:

– Это гора, так?

– Гора, это каждому ясно, и что дальше?

Ли Ляньхуа нарисовал перед “горой” ещё один знак и неторопливо спросил:

– По-твоему, на что это похоже?

– Гора цветов*! – не раздумывая, брякнул Фан Добин.

Гора цветов – Хуашань

– Верно, это Гора цветов, – улыбнулся Ли Ляньхуа.

– А! – вырвалось у Фан Добина. – Неужели это восемь слов?

– Верно, это восемь слов, однако знакомых образованному человеку. Ты в детстве изучал большой устав*?

Большой устав – один из древних стилей письма

Фан Добин застыл на месте.

– Э-э… ну…

В детстве отец строго наставлял его, но с его характером учёба давалась не очень, поэтому на самом деле он кое-как освоил “Книгу песен” и “Книгу истории”, однако ни за что не признался бы в этом несносному Ляньхуа. Ли Ляньхуа бросил на него понимающий взгляд и сочувственно покачал головой.

– Это у нас “Гора цветов”, а что касается этого знака, если бы ты учился, то знал, что это слово “под” – изогнутая линия, подобная радуге, означает “небо”, а точка под ней – всё, что под небом, отсюда и его значение.

Фан Добин сухо хохотнул.

– Вот оно что, а остальные? Если это “под”, то цыплёнок в скорлупе, наверное, означает “яйцо”?

Ли Ляньхуа с ещё большим сожалением покачал головой.

– Нет… Это слово не из большого устава. Раз ты в детстве недостаточно усердно учился, наверняка должен был слушать истории, которые рассказывал тебе отец. Слышал о “золотом вороне, несущем солнце”?

Фан Добин про себя ругался – несносный Ляньхуа поучает его как отец! Но этой истории он не слышал, так что помрачнев, вынужденно спросил:

– Что за история о золотом борове, несущем солнце?

– В “Книге гор и морей” “Каталог Великих пустынь Востока” гласит: “в Долине кипящих ключей растёт дерево Фу. Как только одно солнце заходит, другое солнце всходит. Каждое несёт на себе воронов*,” – ласково заговорил Ли Ляньхуа. – Иначе говоря, в море растёт большое дерево со множеством солнц, одно солнце погружается в воду, а другое восходит, их по очереди несёт на спине ворон… В разделе “О духе” “Хуайнань-цзы*” говорится: “В центре солнца живёт вознёсшийся ворон…”

Цитата из “Каталога гор и морей” приведена в переводе Э.М. Яншиной

“Хуайнань-цзы” – важнейший памятник даосской философской мысли (II в. до н. э.), созданный в период наивысшего расцвета культуры Древнего Китая

У Фан Добина лопнуло терпение.

– Терпеть не могу, когда мне в лицо не к месту сыплют цитатами… – вспылил он.

– Я лишь хотел сказать, древние верили, что внутри солнца живёт птица, и только, – неторопливо объяснил Ли Ляньхуа.

– Ну и что с того? – злился Фан Добин.

– Ничего. Так называемая “вознёсшаяся птица” имеет три лапы, кто-то считает, что это ворона, кто-то нет.

– Что за неразбериха… а! – Его вдруг осенило. – Это слово “солнце”?

– Ты и правда сообразительный.

– Тогда что значит этот топор с каплями крови? – Фан Добин затаил обиду, что Ли Ляньхуа обращается с ним как с ребёнком. – Это не сабля, а клинок, имеет значение убийства.

– Это слово самое узнаваемое, – извиняющимся тоном сказал Ли Ляньхуа и начертил на стене слово “уничтожать”. – Смотри – горизонтальная черта, откидная влево, откидная вправо, точки…

Фан Добин раскрыв рот проследил за его движениями.

– Ну как, похоже? – со смехом спросил Ли Ляньхуа.

Фан Добин посмотрел на рисунок, затем на начертанный знак, и неохотно признал:

– Сходство есть, но на рисунке две капли крови.

Ли Ляньхуа добавил ещё кружок на начерченное и расплылся в улыбке.

– А теперь?

Утратив дар речи, Фан Добин долго разглядывал получившийся знак, а потом воскликнул:

– Уменьшать!

– Это слово “уменьшать”, – кивнул Ли Ляньхуа. – Оно образовано из слова “уничтожать”, имеющего форму боевого топора, и в древности означало “убивать”.

– Твою мать, ты и до этого додумался… – пробормотал Фан Добин. – Однако с каким умыслом можно нарочно вышить не нормальные слова, а коварно изменённые?

Ли Ляньхуа усмехнулся.

– Умысел, разумеется, в том, что она хотела, чтобы лишь некий человек их понял.

– Кто бы это ни был, точно не Вэй Цинчоу. Он явно не понял, иначе бы не стал убивать её, срезать кожу и копировать эти восемь слов, а сразу разгадал бы их значение.

Ли Ляньхуа слегка улыбнулся.

– А что значат эти два человечка? – спросил Фан Добин.

Ли Ляньхуа начертил на стене ещё один знак.

– Это слово тоже понятное. Два человека, два колеса, что это может быть?

– Что ещё за два человека, два колеса?

Ли Ляньхуа вздохнул и набрался терпения.

– У чего есть и люди, и колёса?

– Телега, карета?

– А если без лошадей, только с людьми?

– Паланкин?

Ли Ляньхуа уставился на него, указывая на рисунок.

– Разве подходит? Два человека, два колеса, одно место.

Всё ещё не понимая, Фан Добин надолго замер, а потом вдруг осознал.

– Повозка?

Глядя на него, Ли Ляньхуа снова вздохнул.

– Верно, повозка.

– Под Горой цветов повозка убивающего солнце… – задумчиво пробормотал Фан Добин. – Ерунда какая-то, какой в этом смысл? – Он с сомнением посмотрел на друга. – Может, ты ошибся в чём-то?

Не обращая на него внимания, Ли Ляньхуа постучал куриной косточкой по стене.

– Над оставшимися двумя словами я думал долго.

– Выходит, и ты можешь не сразу сообразить, – сердито заметил Фан Добин.

– Это похоже на бутылку, вроде бы в ней ничего странного, но я никак не мог понять, что же это за штука, пока вдруг не догадался, что означает последнее слово. – Он добавил ещё один знак. – Это флагшток со знаменными лентами, в древности его использовали для определения направления ветра, а также в качестве солнечных часов, по тени от древка определяя время – куда падала тень, такой и был большой час. Это называлось измерять длину тени по солнечным часам.

– А-а, – протянул Фан Добин с замешательством на лице.

На этот раз Ли Ляньхуа посмотрел на него с искренним участием.

– Поэтому место, куда воткнуть шест для солнечных часов, выбирали тщательно. Это слово “середина”, и означает оно особенное место.

– А-а… – снова протянул Фан Добин, по-прежнему в растерянности.

– В древней письменности на вертикальной линии слова “середина” сверху и снизу имелись точки, так что здесь наверняка нет ошибки.

Фан Добин крайне недоверчиво посмотрел на него.

– Стало быть, эти семь слов означают… – наконец заговорил он. – “Под Горой цветов в повозке убивающего солнце”. Скорей поехали на Хуашань, чтобы разобраться до конца.

– Но мы в Жуйчжоу, отсюда до горы Хуашань больше семисот ли. Если в загадке правда имеется в виду Хуашань, то как эта женщина и Вэй Цинчоу очутились в Жуйчжоу?

– Откуда мне знать?

– Но в Жуйчжоу есть Гора яшмовых цветов*…

Гора яшмовых цветов – Юйхуашань

Фан Добин тут же обрадовался.

– Значит, эта женщина точно собиралась на Юйхуашань, а эта бутылка впереди означает “яшма”.

– Я тоже так подумал. Слово “яшма” в древности использовалось для обозначения ритуальной утвари, сам я не видел, но судя по описанному в книгах, должно быть похоже на эту бутылку.

– Короче говоря, эти восемь знаков означают: “Под Горой яшмовых цветов, в повозке убивающего солнце”, – нетерпеливо подытожил Фан Добин. – Не ошибёмся, если поедем на Юйхуашань.

– С Юйхуашань ошибки быть не может, но что “в повозке убивающего солнце”? – Ли Ляньхуа покосился на друга. – Ты знаешь, что такое “повозка убивающего солнце”?

Фан Добин застыл на месте. Ли Ляньхуа улыбнулся.

– Так что нам с тобой следует отдохнуть душой, хорошенько насладиться благами жизни, выспаться, наесться, укрепить телесное и душевное здоровье, и только потом отправляться к подножию Юйхуашань искать, что же за штука в “повозке убивающего солнце” заставила кого-то убить и содрать кожу с человека.

Фан Добин со свирепым видом налил себе чашу вина и сделал большой глоток.

– Что могло заставить Вэй Цинчоу отказаться от того, чтобы породниться с Ци Чуньланем, и сбежать в первую брачную ночь – явно ничего хорошего.

Ли Ляньхуа тоже сделал крохотный глоточек вина и вдруг добавил:

– Если бы я не хотел, чтобы ты за месяц набрал пять цзиней и пять лянов, то попросил бы тебя сделать кое-что другое…

– Я сделаю всё, что захочешь! – поспешно воскликнул обрадованный Фан Добин.

Ли Ляньхуа с довольным видом охотно указал на безнадёжно испорченную жирными следами белую стену, на которой рисовал знаки, и слегка зевнул.

– Оставляю это на тебя, а я спать.

Он удовлетворённо снял обувь, забрался на кровать, поразмыслив, протянул руку и взял со стола чашку чая, с наслаждением выпил, затем улёгся, закрыл глаза и заснул. Фан Добин ошарашенно уставился на заляпанную жиром стену и собирался было разразиться бранью, как Ли Ляньхуа неожиданно заговорил:

– Кстати, завтра, когда Ци Чуньлань спросит, ты должен хорошенько объяснить ему разгадку этих узоров…

Фан Добин не успел раскрыть рта, как Ли Ляньхуа добавил:

– Сколько вина сегодня выпили?

– Три ляна.

Глава 61. Вышитая человеческая кожа

Юйхуашань – самая высокая гора в Жуйчжоу, её называют “удивительной, таинственной, прекрасной и опасной”, её разнообразные камни причудливой формы известны на весь мир, на ней находится много даосских храмов, поэтому она является одним из священных мест даосизма. Однако, поскольку узоры указывали на подножие Юйхуашань, то они втроём несколько раз обошли гору кругом, но не обнаружили никаких странных камней, только полюбовались цветущими повсюду дикими цветами и травами.

Не добившись успеха, Фан Добин уже собирался возмутиться, что Ли Ляньхуа наговорил ерунды и выдал желаемое за действительное, как неподалёку вдруг послышался чей-то голос: