Текст книги "Столкновение миров"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Питер Страуб
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 48 страниц)

ЧАСТЬ II
Дорога испытаний

Глава 6
Павильон королевы

1

Перед глазами Джека покачивались стебли травы, высокие и острые, как сабли. Казалось, что острая трава не гнулась под ветром, а разрезала его. Джек поднял голову. Он все еще не мог прийти в себя. Желудок сопротивлялся ужасной на вкус жидкости, голова раскалывалась, глаза горели. Джек поднялся на колени и заставил себя встать. Перед ним по дороге ехала большая телега, запряженная лошадью. Возница, бородатый краснолицый мужчина, размерами и формой напоминающий один из бочонков, стоящих позади него, уставился на Джека. Джек кивнул ему и попытался представить себе, что может подумать человек, когда видит внезапно появившегося перед ним мальчика, словно свалившегося с неба. Сейчас он чувствовал себя абсолютно здоровым, даже более здоровым, чем в те времена, когда жил в Лос-Анджелесе. Душа его полностью гармонировала с телом. Теплый и свежий ветер Территорий нежно гладил его по лицу. Аромат цветов почти полностью забивал более сильный запах сырого мяса, который доносился с телеги. Джек приложил ладонь ко лбу и посмотрел на возницу, первого встреченного им человека на Территориях.

А если возница обратится к нему, то как ему отвечать? Говорят ли здесь по-английски? И на каком английском здесь говорят? Джек сообразил, что сложно будет пройти через мир, где люди говорят на незнакомом языке, и решил, что в этом случае ему лучше будет притвориться немым.

Возница, наконец, оторвал взгляд от Джека и крикнул что-то лошади. Джек подумал, что этого слова, кажется, нет в английском языке 80-х годов этого века. Но, может быть, именно так и обращаются к лошадям? «Слаш, слаш!» Джек сделал шаг назад, жалея, что не поднялся на ноги на несколько секунд раньше.

Мужчина снова взглянул на Джека и вдруг, к его удивлению, кивнул – этот жест не был дружеским, но не был и враждебным. Это был знак общения между равными. Удачного тебе дня, друг. Джек кивнул в ответ, попытался засунуть руки в карманы и остолбенел от удивления. Возница рассмеялся вполне добродушно.

Одежда Джека изменилась: вместо джинсов на нем были грубые домотканые шерстяные штаны. На плечи была накинута голубая куртка из мягкой ткани. Вместо кнопок на куртке (или камзоле?) был ряд крючочков и петелек. Кроссовки тоже исчезли. Вместо них были удобные кожаные сандалии. Рюкзак превратился в кожаный мешок, висящий через плечо на тонкой веревке. Возница был одет примерно так же.

Телега, трухлявая и покрытая пылью, прогромыхала мимо Джека. Из бочек доносился хмельной запах пива. За бочонками лежало что-то, показавшееся Джеку автомобильными покрышками. Но запах, доносящийся от «покрышек», был самым приятным из тех, которые когда-либо ощущал Джек. Этот запах вызвал у него голодные спазмы в желудке. Это были головки сыра, сыра, который он никогда в жизни не пробовал. За головками сыра, возле задка телеги, лежала груда сырого мяса: телятина, свинина, говядина и еще что-то непонятное, а сверху на этой груде возилась куча мух. Сильная вонь сырого мяса отрезвила Джека, убив чувство голода, возбужденное ароматом сыра. Он вышел на дорогу следом за телегой и какое-то время смотрел ей вслед. Через секунду он двинулся за ней.

Он прошел половину подъема дороги и снова увидел острие огромного шатра и развевающееся на нем узкое полотнище. Он понял, что это и есть его цель. Еще несколько шагов, и он дошел до кустов ежевики, у которых останавливался в прошлый раз. Вспомнив ее вкус, Джек положил в рот пару огромных ягод. С этого места Джек смог рассмотреть весь шатер. Это был огромный павильон с воротами и внутренним двориком. Как и Альгамбра, это эксцентричное сооружение (летний дворец, как понял Джек) стояло прямо над океаном. Внутри павильона и вокруг него передвигались небольшие группки людей, как будто ими двигала единая невидимая сила. Группки сталкивались, смешивались, опять распадались.

Некоторые из этих людей были в пышных богатых одеждах, однако большинство было одето так же, как Джек. Через дворик проследовало несколько женщин в блестящих белых одеяниях. Видимо, это были знатные дамы. Внутри ограды стояло несколько меньших шатров и деревянных навесов. Возле них тоже ходили люди – они переговаривались, что-то покупали, жевали. Где-то в этой толпе нужно было найти человека со шрамом.

Но сначала он оглянулся, чтобы посмотреть, что произошло со Страной Чудес.

Когда он заметил двух маленьких мохнатых лошадок, тянущих плуг, то подумал, что парк развлечений превратился в ферму. Но затем он обратил внимание на толпу, наблюдающую за работой с холма, и сообразил, что это соревнование. Затем он увидел еще одну толпу, наблюдающую за огромным, обнаженным до пояса рыжеволосым детиной. В руках этот детина держал какой-то длинный тяжелый предмет. Какое-то время он вращался, затем швырнул это что-то, и штуковина, пролетев довольно большое расстояние, упала на траву и оказалась молотом. Страна Чудес стала не фермой, а ярмаркой. Затем Джек увидел лавки с выставленным на них товаром и детей, сидящих на плечах у взрослых.

Посреди ярмарки, наверное, был и Спиди Паркер. Джек надеялся на это.

А его мать? Сидела ли она все еще в кафе, размышляя, зачем позволила сыну уйти?

Джек обернулся и опять поглядел на телегу, которая свернула с Пятой Авеню на городской перекресток. Спустя секунду он последовал за ней.

2

Он опасался, что все эти люди в павильоне будут оглядываться на него, инстинктивно чувствуя, что он Чужак. Джек старательно опустил глаза и постарался выдать себя за мальчика, которого послали с поручением на рынок, и он боится упустить что-нибудь из длинного списка. Лопата, две кирки, моток веревки, бутылка гусиного жира… Но вскоре он убедился, что никто не обращает на него ни малейшего внимания. Люди бродили, беседовали, рассматривали товары, выставленные в маленьких шатрах, пили что-то из деревянных бочонков, спорили со стражниками у ворот. Словом, каждый занимался своим делом.

Джек понял, что ему незачем прятаться. Он выпрямился, высоко поднял голову и двинулся вперед, пробираясь к воротам.

Почти сразу же он увидел, что просто так через ворота ему не пройти. Два стражника возле ворот останавливали почти каждого, кто пытался пройти, и расспрашивали. Люди, которые проходили во дворец, должны были показать бумаги или какие-то значки, которые позволили бы им пройти. У Джека был только медиатор, который дал ему Спиди, но он не был уверен, что этот знак позволит ему войти. В этот момент к воротам подошел мужчина и показал стражнику круглый серебряный знак. Его тут же пропустили. Человека, шедшего следом, остановили. Тот начал возмущаться, но скоро его тон сменился на просительный. Стражники отрицательно помотали головами, и человек отошел.

– Его люди всегда проходят беспрепятственно, – произнес кто-то справа от Джека, моментально решив для него проблему языка, на котором разговаривали жители Территорий. Джек повернул голову.

Идущий рядом с ним мужчина средних лет говорил это своему соседу, одетому в такую же простую грубую одежду. Так же разговаривали и большинство людей вокруг.

– Лучше бы они этого не делали, – ответил тот. – Говорят, что ожидают Его прибытия. Он может появиться в любой момент.

Джек пристроился следом за этой парой и подошел к воротам.

При приближении мужчин стражники сделали шаг навстречу. Мужчины направились к одному из часовых. Но другой сделал знак ближайшему. Джек отпрянул. За все это время он еще не видел ни одного человека со шрамом, и ни одного офицера. Он видел только солдат. Это были молодые краснолицые парни в буро-зеленой форме. Они выглядели в ней, как крестьяне в праздничных одеждах. Видимо, двое мужчин показали страже свои документы и после короткого разговора вошли вовнутрь. Тут один из часовых взглянул на Джека, тот повернулся и отошел в сторону.

Да, пока он не найдет Капитана со шрамом, ему не пробраться во дворец.

В этот момент к воротам подошла группа людей, и сразу же поднялся крик. Они утверждали, что им необходимо попасть вовнутрь, чего бы это им не стоило, но очевидно, у них не было пропусков. Стражник отрицательно помотал головой, касаясь подбородком белого воротничка униформы. Все еще размышляя, как найти Капитана, Джек увидел, как предводитель группы начал размахивать руками, стуча кулаком по раскрытой ладони. Его лицо стало таким же красным, как и у стражника. Он начал тыкать в стражника пальцем. Оба часовых выглядели обеспокоенными и начали нервничать.

В этот момент откуда-то появился высокий мужчина в форме, отличающейся от солдатской. Она чем-то походила на униформу, но могла служить и опереточным костюмом. Воротничка на нем не было, и шляпа его была не треугольной, а остроконечной. Он переговорил со стражей, а затем повернулся к предводителю группы. Тот больше не размахивал руками и не тыкал пальцем. Мужчина говорил спокойно, и Джек увидел, что в группе возникло замешательство. Опустив плечи, они развернулись и пошли прочь. Офицер проследил за ними взглядом и опять повернулся к стражникам.

В ту секунду, когда офицер повернулся лицом к Джеку, провожая взглядом удаляющуюся группу, он заметил длинный белый рубец шрама, пересекающий лицо от правого глаза через всю щеку.

Офицер кивнул страже и быстро пошел прочь. Не глядя по сторонам, он двигался сквозь толпу. Джек бросился за ним.

– Сэр! – выкрикнул он, но офицер словно не расслышал его.

Джек обогнул небольшую толпу, стоящую возле шатра, прошмыгнул между двумя группами, приближающимися к воротам, и, наконец, подобрался настолько близко к офицеру, что мог коснуться его.

– Капитан?

Офицер оглянулся на Джека, который словно прирос к месту. Вблизи казалось, что шрам – это отдельное существо, живущее на лице Капитана. Даже не испугавшись, Джек подумал, что лицо этого человека выражает сильное недовольство.

– Что случилось, малыш? – спросил офицер.

– Капитан, мне нужно поговорить с Вами. Мне нужно увидеть Госпожу, но я боюсь, что без Вашей помощи я во дворец не попаду. О, да, сначала я должен показать Вам вот это.

Он полез в карман и вытащил маленький треугольничек.

Но когда он протянул ее Капитану, то даже удивился. То, что он держал в руке, было уже не медиатором. Это был длинный зуб, возможно, акулы, покрытый сложной инкрустацией из золота.

Взглянув на Капитана, Джек увидел, что того тоже поразила эта вещица. Хмурое выражение покинуло его. В резких чертах его лица на мгновение отразились неуверенность и даже страх. Капитан протянул руку. Джек подумал, что он хочет взять вещицу, но Капитан только зажал пальцы руки Джека, держащие ее.

– Иди за мной, – бросил он.

Они обошли большой шатер, и Капитан завел Джека за большой тент торгового ряда. В полумраке за тентом лицо офицера казалось нарисованным розовым мелком.

– Этот знак… – сказал он медленно, – откуда он у тебя?

– Его дал мне Спиди Паркер. Он сказал, чтобы я нашел Вас здесь и показал Вам это.

Мужчина мотнул головой.

– Я не знаю этого имени. Отдай мне знак. Немедленно, – он сильно сжал кисть Джека, – признайся, где ты стащил его.

– Я говорю правду, – взмолился Джек. – Мне его дал Лестер Спиди Паркер. Он работает в Стране Чудес. Но когда он отдавал его, это был не зуб, а медиатор для игры на гитаре.

– Кажется, ты не понимаешь, что с тобой будет, мальчик.

– Вы знаете его, – настаивал Джек. – Он описал мне вас. Он сказал, что вы – Капитан Внешней Стражи. Спиди велел мне найти вас.

Капитан опять покачал головой и еще сильнее сжал руку Джека.

– Опиши его. Но учти, если врешь, тебе не поздоровится, мальчик. Так что на твоем месте я бы поостерегся делать это.

– Спиди… старый, – сказал Джек. – Он раньше был музыкантом.

В глазах капитана что-то мелькнуло.

– Он черный – чернокожий. С белыми волосами. На лице морщины. И он очень худой, но намного сильней, чем кажется.

– Черный человек? Ты хочешь сказать, коричневый человек?

– Ну да, чернокожие на самом деле не совсем черные. Как и белые: на самом деле не совсем белые.

– Черный человек по имени Паркер, – Капитан отпустил руку Джека. – Здесь его зовут Паркус. Значит, ты из…

Он кивнул в сторону какой-то невидимой точки на горизонте.

– Да, – сказал Джек.

– И Паркус… Паркер… послал тебя, чтобы ты увидел Королеву?

– Он сказал, что хочет, чтобы я увидел Госпожу. И что Вы можете мне помочь в этом.

– Тогда нужно действовать быстро, – сказал Капитан. – Кажется, я знаю, как это сделать, но нельзя терять времени.

Он говорил отрывисто, будто отдавал приказы.

– Теперь слушай. Тут кругом полно незаконных детей. Так что сделаем вид, что ты мой сын со стороны. Ты меня ослушался, и я зол на тебя. Я думаю, что никто не станет останавливать нас, если мы сможем разыграть это представление убедительно. Так я смогу провести тебя вовнутрь, но там могут возникнуть осложнения. Ты сможешь это сделать? Убедить всех, что ты мой сын?

– Моя мать – актриса, – ответил Джек с гордостью за нее.

– Ладно, посмотрим, чему ты у нее научился.

И, к удивлению Джека, Капитан подмигнул.

Затем он крепко схватил Джека за предплечье.

– Пошли, – сказал он и вышел из-за тента, волоча за собой Джека.

– Когда я приказываю тебе вымыть плиты за кухней, то это должно быть выполнено, – нарочито громко сказал Капитан, не глядя на Джека. – Тебе понятно? Ты должен делать свою работу. И если ты ее не делаешь, ты должен быть наказан.

– Но я же вымыл несколько плит… – заныл Джек.

– Я не говорил вымыть несколько плит! – заорал Капитан, волоча Джека. Люди вокруг расступались, пропуская Капитана. Некоторые сочувственно улыбались Джеку.

– Я собирался вымыть остальные, честное слово, я собирался через минутку вернуться…

Капитан швырнул его через ворота, даже не взглянув на стражу.

– Не надо, папа! – заверещал Джек. – Мне больно!

– Ничего, будет еще больнее, – заверил его Капитан и толкнул через дворик, который Джек уже видел с дороги.

На другом конце дворика Капитан втянул его во дворец по деревянным ступенькам.

– Теперь старайся, как можешь, – прошептал он и потянул Джека по длинному коридору, схватив за руку.

– Я обещаю, что исправлюсь! – верещал Джек.

Капитан затащил его в другой коридор, который был еще более узким, чем предыдущий. Джек успел заметить, что дворец состоял из грязных комнатушек. Он почувствовал запах дыма и топленого жира.

– Обещай! – прорычал Капитан.

– Обещаю! Обещаю!

Перед ними в коридоре стояли какие-то люди. Все они, как один, повернули головы в сторону Капитана и Джека. Один из них, отдававший приказания двум дамам, глянул на них подозрительно.

– И я обещаю, что выбью из тебя эту дурь, – громко сказал Капитан.

Несколько человек засмеялось. Они были одеты в широкополые, отороченные мехом шляпы и вельветовые ботинки. Лица их были тупы и бессмысленны. Тот, который отдавал распоряжения дамам, был длинным и тощим. Он уставился на солдата и мальчишку.

– И за каждое «обещаю» – еще один удар, – прорычал Капитан, и все опять рассмеялись. Даже тощий выдавил из себя улыбку, холодную, как лезвие ножа, и опять повернулся к служанкам.

Капитан втолкнул мальчика в какую-то комнату, заставленную пыльной деревянной мебелью. Тут он наконец отпустил ноющую руку Джека.

– Это его люди, – прошептал он. – Что случилось бы, если…

Он тряхнул головой и, казалось, на секунду забыл о своей хмурости.

– В Книге Правильного Хозяйствования сказано, что на земле восторжествует кротость, но эти люди явно не страдают от избытка смирения. Они могут только обещать. Они хотят богатства, они хотят…

Он посмотрел вверх, не желая или не имея возможности сказать, чего еще хотят эти люди. Затем снова взглянул на парнишку.

– Надо спешить. В этом месте осталось еще несколько секретов, о которых они не догадываются.

Он кивнул в сторону деревянной стены.

Джек последовал за ним. Капитан нажал на шляпки двух гвоздей, и панель в стене ушла вглубь, открывая узкий проход.

– Ты сможешь только взглянуть на нее, но я думаю, что тебе этого будет достаточно.

Мальчик проследовал в темноту прохода.

– Иди вперед, пока я не скажу, – прошептал Капитан. Он закрыл за собой панель, и Джек в полной темноте двинулся вперед.

Кое-где проход освещался тусклым светом из щелей и окошечек над головой Джека. Он двигался вперед, полностью утратив чувство направления и подчиняясь только отдаваемым шепотом приказам своего проводника. В одном месте он почувствовал сильный запах жареного мяса, в другом – вонь нечистот.

– Стоп, – наконец приказал Капитан. – Теперь подними руки, я подсажу тебя.

– Я смогу увидеть?

– Через секунду узнаешь, – сказал Капитан и поднял Джека, взяв его за подмышки.

– Перед тобой панель. Отодвинь ее.

Джек пошарил перед собой и нащупал гладкое дерево. Он сдвинул панель в сторону, выглянул в отверстие под потолком и посмотрел вниз. Перед ним была комната размером с холл Отеля, заполненная служанками в белом и мебелью, напомнившей музейную. Посреди комнаты на кровати лежала женщина. Она спала или была без сознания. Над простынями виднелись только ее голова и плечи.

Джек чуть не вскрикнул от неожиданности, потому что на кровати лежала его мать. И его мать умирала.

– Ты увидел ее, – прошептал Капитан и еще крепче сжал руки.

Приоткрыв рот, Джек смотрел на свою мать. Она умирала, это несомненно: даже ее кожа казалась бледной и нездоровой, волосы теряли свой цвет. Вокруг суетились сиделки, поправляли простыни, перекладывали книги на столике, но по всему было видно, что они не знают, чем можно помочь больной. Они знали, что ей ничто не может помочь. Смерть могла наступить через месяц или через неделю, это было не в их власти.

Джек опять посмотрел на запрокинутое лицо, похожее на восковую маску, и наконец увидел, что женщина на кровати – не его мать. Подбородок был более округлый, черты лица более классические. Умирающая женщина была Двойником его матери. Это была Луиза Де Луиззиан. Если Спиди хотел, чтобы он увидел большее, то он ошибся: белое неподвижное лицо ничего не сказало ему об этой женщине.

– Спасибо, – прошептал он, ставя панель на место, а Капитан поставил его на пол.

В наступившей темноте Джек спросил:

– Что с ней?

– Никто не знает, – прозвучало сверху. – Королева ничего не видит, не говорит, не двигается.

На секунду повисла тишина, затем Капитан тронул его за руку.

– Нужно возвращаться.

Они вышли из тьмы в пустую, пыльную комнату. Капитан стряхнул с формы паутинки. Затем внимательно посмотрел на Джека.

– Ты должен ответить на мой вопрос, – сказал он.

– Да.

– Ты послан сюда, чтобы спасти ее? Спасти Королеву?

Джек кивнул.

– Я думаю, что это – часть моего задания. А теперь скажите мне… – он не решался. – Почему эти негодяи просто не захватили здесь все? Ведь она не сможет их остановить?

Капитан улыбнулся. В его улыбке не было веселья.

– Я, – сказал он. – И мои люди. Мы можем остановить их. Я не знаю, что происходит на Внешних постах, где моя власть слаба, но здесь мы верны Королеве.

Веко его левого глаза дернулось. Он сжал кулаки.

– И тебе велено идти, наверное… да, идти на запад, верно?

Джек почти физически почувствовал, как дрожит этот человек, сдерживая растущее возбуждение только многолетней привычкой к самодисциплине.

– Да, – сказал он. – Я должен идти на запад. Это правильно? Мне нужно идти на запад? К другой Альгамбре?

– Не знаю, не знаю, – выпалил Капитан, отступая. – Теперь мне нужно вывести тебя отсюда. Я не могу говорить тебе, что делать.

Джек увидел, что Капитан старается не смотреть на него.

– Но тебе больше нельзя оставаться здесь ни минуты. Нужно идти, пока здесь не появился Морган.

– Морган? – переспросил Джек, решив, что ослышался. – Морган Слоут? Он едет сюда?!

Глава 7
Фаррен

1

Капитан, казалось, не расслышал вопроса Джека. Уставившись в угол пустой заброшенной комнаты, будто рассматривая что-то, он долго и усиленно размышлял; Джек понимал это. А Дядя Томми учил его, что прерывать взрослых, когда те размышляют, почти так же невежливо, как прерывать взрослых, когда они разговаривают. Однако…

Остерегайся Блоута. Остерегайся его и его Двойников… он будет гоняться за тобой, как лис за гусем.

Это сказал Спиди. А Джек так сосредоточился на Талисмане, что упустил это из виду. Теперь слова отчетливо всплыли в памяти.

– Как он выглядит? – торопливо спросил он Капитана.

– Морган? – переспросил тот, как будто очнувшись от глубокого сна.

– Он толстый? Он толстый и немного лысый? И он ведет себя вот так, когда злится?

И Джек скопировал Слоута. У Джека с детства был талант к подражанию. Он всегда мог раньше заставить отца расхохотаться, каким бы тот ни был хмурым или усталым. Джек «показал» Моргана Слоута. Его лицо даже повзрослело, когда он нахмурил брови и свел их в одну линию, как это делал Слоут, когда раздражался. Одновременно он надул щеки и втянул голову, изображая двойной подбородок. Он надул губы и начал двигать бровями: вверх-вниз, вверх-вниз.

– Он так выглядит?

– Нет, – ответил Капитан, но при этом в его глазах что-то мелькнуло, точно так же, как и тогда, когда Джек назвал Спиди Паркера стариком.

– Морган – высокий. И у него длинные волосы, – Капитан показал рукой на правом плече, какой длины у того волосы, – и он хромает. Одна нога у него деформирована. У него специальный ботинок, но…

Он пожал плечами.

– Мне показалось, что вы узнали, когда я изображал его! Вы…

– Шшш! Не так громко, малый!

Джек понизил голос.

– Кажется, я знаю этого парня, – сказал он, и в первый раз почувствовал, что чувство страха принесло ему какую-то информацию… что-то, что раньше он никогда не подразумевал под этим словом. Дядя Морган здесь? Бог мой!

– Морган – это Морган. И его ни с кем не спутаешь. Пойдем, надо выбираться отсюда.

Его руки опять сомкнулись на плечах Джека. Он вздрогнул, но не пошел.

Паркер стал Паркусом. А Морган… но это просто слишком большое совпадение.

– Не сейчас, – сказал он. У него возник еще один вопрос. – У нее есть сын?

– У Королевы?

– Да.

– У нее был сын, – неохотно ответил Капитан. – Да. Мальчик, мы не можем здесь оставаться. Мы…

– Расскажите мне о нем!

– Да тут нечего рассказывать, – сказал Капитан. – Малыш умер младенцем, меньше, чем шести недель от роду. Ходили слухи, что один из слуг Моргана, скорее всего Осмонд, задушил малыша. Но такого рода слухи обычно лишены оснований. Я не люблю Моргана из Орриса, но всем известно, что один малыш из дюжины обычно умирает. Никто не знает, почему; они умирают без всяких причин. Есть даже поговорка: «Бог Забивает Свои Гвоздики». Даже королевский ребенок не избежит своей участи. Он… Эй, малыш, что с тобой?

Джек почувствовал, что мир вокруг стал серым. Он закачался, и жесткие руки Капитана, когда тот подхватил его, показались мягкими фетровыми подушками.

Он чуть не умер младенцем.

Мама рассказывала ему эту историю, как она обнаружила его лежащим бездыханным в колыбельке, с посиневшими губами и щеками цвета похоронных свечей. Она рассказывала ему, как она с криком вбежала в гостиную, держа его на руках. Его отец и Слоут сидели на полу, попивая вино и смотря по телевизору матч по борьбе. Отец выхватил его из рук матери, зажал левой рукой ноздри («У тебя потом целый месяц не сходили синяки, Джеки», – смеясь, говорила ему мать) и прижал рот к крохотному ротику Джека, а Дядя Морган кричал: «Это не поможет ему, Фил, это не поможет ему!»

(Дядя Морган был смешным, да, мам? – спрашивал Джек.

– Да, очень смешным, Джеки, – отвечала мать и улыбалась странной невеселой улыбкой, зажигая следующую сигарету от догорающего в пепельнице окурка).

– Мальчик! – прошептал Капитан и встряхнул Джека так сильно, что у того качнулась голова. – Мальчик! Черт подери! Если ты упадешь в обморок…

– Со мной все в порядке, – сказал Джек. Казалось, что его голос доносится издалека, как будто из репродуктора стадиона, мимо которого проезжаешь в машине с поднятым верхом.

– Все в порядке, отпустите меня. Что вы говорили? Дайте отдышаться.

Капитан прекратил трясти Джека, но смотрел на него озабоченно.

– Все в порядке, – опять сказал Джек и внезапно изо всех сил ударил себя по шекам. Ой! Но мир вокруг опять стал четче.

Он чуть не умер в колыбели. В той квартире, которую они оставили и которую он едва помнил. В той, которую мама называла Дворец Цветной Мечты, из-за вида на Голливуд Хиллз из окна. Он чуть не умер в колыбельке, и его отец и Морган Слоут пили вино, а когда пьешь много вина, то очень хочется писать, а он помнил, что во Дворце Цветной Мечты пройти из гостиной в туалет можно только через комнату, в которой он лежал, когда был маленьким.

Он видел это. Морган Слоут поднимается, улыбаясь, и говорит что-то вроде: «Подожди секундочку, Фил, я освобожу немного места». Его отец вряд ли даже оборачивается, потому что в этот момент Хейстон Колхаун собирается положить на лопатки Спиннера или Слирера. Морган выходит из гостиной в полумрак детской, где спит в колыбельке маленький Джек Сойер, в тепле и безопасности, в сухих пеленках. Он видел, как Дядюшка Морган быстро оглядывается на дверь в гостиную, нахмурив брови и превратив рот в узкую щелочку; он видел, как Дядя Морган берет подушечку с кресла, мягко, но плотно закрывает ею голову спящего малыша, держа другую руку под его спинкой. И когда тот затихает, кладет подушечку обратно в кресло, где обычно дежурит Лили, а затем идет в туалет.

Если бы его мама не пришла почти сразу же проверить его…

Холодный пот покрыл все его тело.

Так ли это было? Это могло быть так. Сердце подсказывало ему, что так должно было быть. Все совпадало слишком хорошо, слишком полно.

В возрасте шести недель сын Лауры Де Луиззиан, Королевы Территорий, умер в колыбели.

В возрасте шести недель сын Фила и Лили Сойер чуть не умер в колыбели… и там был Морган Слоут.

Мама всегда заканчивала рассказ шуткой, как Фил Сойер едва не разбил их крайслер, мчась в госпиталь, когда Джеки, наконец, начал дышать.

Очень смешно, конечно. Да.

2

– Теперь пойдем, – сказал Капитан.

– Хорошо, – согласился Джек. Он чувствовал себя слабым и потрясенным. – Ладно, но…

– Шшш!

Капитан резко оглянулся на звук приближающихся голосов. Стена справа от них была не деревянной, а из толстой парусины. Она на несколько дюймов не доходила до пола, и Джек увидел сквозь щель ноги, обутые в сапоги. Пять пар. Солдатские сапоги. Из-за стены донесся голос:

– Не знал, что у него есть сын.

– Ну, – отозвался другой, – про незаконнорожденных ублюдков ты должен знать, Симон.

Раздался грубый, пустой хохот. Такого типа смех Джек слышал от некоторых старших школьников, которые собирались за сараем и называли младших мальчиков какими-то пугающими именами: «педи-мальчишками» или «хумка-джумка», и еще как-то. Все эти «термины» сопровождались таким вот грубым смехом, как этот.

– Ладно! Заткнитесь! – раздался третий голос.

– Если он услышит, то вы будете маршировать вдоль Внешней Границы еще до того, как тридцать раз сядет солнце!

Бормотание. Взрыв смеха.

Еще какие-то слова, и опять смех.

Джек посмотрел на Капитана, который глядел на короткую парусиновую стену, растянув губы в жесткой ухмылке. Понятно, о ком они говорили. А если они говорили, то кто-то мог слушать… Кто-то плохой. Кто-то, кто может поинтересоваться, кто на самом деле этот внезапно возникший незаконный сын. Даже ребенку это понятно.

– Ты слышал? – спросил Капитан. – Нужно двигаться.

Он оглянулся и посмотрел так, будто хотел привлечь внимание Джека, но не мог этого сделать.

– Ты должен, тебе велено… да, идти на запад, так?

«Он изменился, – подумал Джек. – Дважды изменился». Первый раз, когда Джек показал ему зуб акулы, который был медиатором для гитары в том мире, где по дорогам вместо телег ездят грузовики. И опять изменился, когда Джек подтвердил, что собирается на запад. Он хотел помочь… в чем?

– Я не могу сказать… Я не могу говорить тебе, что делать.

Что-то вроде религиозного благоговения… религиозного ужаса?

«Он хочет уйти отсюда, потому, что боится, что нас поймают, – подумал Джек. – Но не только. Он боится меня. Боится…»

– Пойдем, – сказал Капитан. – Пойдем во имя Джейсона.

– Во имя кого? – непонимающе спросил Джек, но Капитан уже тянул его прочь. Он тянул Джека влево по коридору, который слева был огорожен деревом, а справа – парусиной.

– Мы шли сюда другой дорогой, – прошептал Джек.

– Я не хочу проходить мимо тех ребят, которых мы видели, когда заходили, – прошептал в ответ Капитан. – Это слуги Моргана. Ты видел высокого? Такого тощего, что его почти видно насквозь?

– Да.

Джек помнил тонкую усмешку и неулыбающиеся глаза. Окружающие смотрели весело. А этот смотрел строго. Он казался сумасшедшим. И еще: он казался каким-то знакомым.

– Осмонд, – сказал Капитан, поворачивая вправо.

Запах жареного мяса стал сильнее, им был наполнен воздух.

Джек никогда в жизни так не хотел попробовать этого мяса. Он был испуган, все душевные силы напряглись, может быть, он балансировал на краю безумия… но рот его наполнился слюной.

– Осмонд – правая рука Моргана, – добавил Капитан. – Он слишком много видит, и мне не хотелось бы, чтобы он видел тебя второй раз, малыш.

– Что вы хотите сказать?

– Тс-с-с!

Он еще крепче сжал руку Джека. Они приближались к занавеске на двери. Джеку она показалась театральным занавесом, только была сплетена из таких грубых и толстых ниток, что казалась рыбачьей сетью, да кольца, на которых она висела, были не хромированными, а костяными.

– Теперь плачь, – горячо выдохнул Капитан в ухо Джека.

Он откинул занавес и втолкнул Джека в огромную кухню, полную сильных ароматов (а над всем преобладал запах мяса). Было жарко. Джек глянул на жаровни, на огромный камин, на лица женщин под белыми платками, которые напоминали сестер милосердия в больнице. Некоторые склонились над огромными печами, их лица раскраснелись и вспотели. Другие стояли у стойки, которая проходила вдоль всей комнаты, нарезая, шинкуя и готовя продукты. Третьи несли корзины с продуктами. Все они уставились на Джека и Капитана, которые шли через кухню.

– Никогда больше! – орал Капитан на Джека, тряся его, как терьер пойманную крысу… и они продолжали идти через комнату, к двойной двери в дальнем углу. – Никогда больше, слышишь? В следующий раз, когда уклонишься от работы, я спущу тебе шкуру со спины, очищу, как картофелину!

И, переведя дыхание, прошипел:

– Они все запомнят и будут говорить, так что плачь, черт возьми!

И, подталкиваемый Капитаном со шрамом через кухню, Джек захотел представить ужасный образ матери, лежащей в гробу. Он увидел, как она лежала в гробу в свадебном платье, вся совершенно белая. Ее лицо все четче вырисовывалось в мозгу Джека, и он увидел, что на ней были серьги, которые он подарил ей на Рождество два года назад. Затем лицо изменилось. Подбородок округлился, нос стал прямым, и более патрицианским. Волосы стали чуть светлее и немного грубее. Теперь в гробу лежала Лаура Де Луиззиан. Сам гроб стал другим. Это был не обезличенный гроб из похоронной конторы, а нечто, вырубленное из цельного куска дерева. Гроб викингов, если у них были такие вещи. Проще было представить себе, как этот гроб сгорает на политом маслом костре, чем то, что его зарывают в несопротивляющуюся, мягкую землю. Это была Лаура Де Луиззиан, Королева Территорий, но в его воображении она была одета в мамино свадебное платье и серьги, которые Дядя Томми помогал ему выбрать в магазине на Беверли Хиллз. Внезапно из глаз Джека полились горячие и жгучие слезы, и не только по матери, а по обеим покинутым женщинам, умирающим в разных вселенных и связанных невидимой нитью, которая никогда не порвется, пока обе они не умрут.