Текст книги "Столкновение миров"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Питер Страуб
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 48 страниц)

– Помолчи. Я хочу, что бы этот оборванец сам назвался. А ну, давай. Ты помнишь свое имя, ты?

Вулф больше спрятался за Джеком, уткнувшись подбородком в его грудь.

– Я не слышу.

– Вулф, – прошептал тот.

– Вулф. Ну, для фамилии сойдет. А имя у тебя есть? Или тебе дали какой-нибудь номер?

Вулф зажмурился.

– Ну, давай, Фил, – сказал Джек, подумав, что это одно из немногих имен, которые Вулф слышал.

Но как только он произнес эти слова, Вулф вдруг выпрямился, расправил плечи и закричал:

– ДЖЕК! ДЖЕК! ДЖЕК ВУЛФ!

– Мы иногда зовем его Джек, – начал было Джек, понимая, что уже слишком поздно. – Это потому, что он очень любит меня. Иногда только я могу ему помочь. Я даже собираюсь остаться на несколько дней в Спрингфилде, просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

– Кажется, я уже устал от твоего голоса, Джек. Почему бы тебе на усадить своего кузена Фила-Джека на заднее сидение, и мы просто поедем в город, чтобы во всем разобраться? – Джек не пошевельнулся, и полицейский положил руку на рукоятку огромного пистолета, висящего на поясе. – А ну, забирайтесь в машину. Он первый. Я хочу разобраться, почему вы болтаетесь в ста милях от дома, да еще и в будний день. В машину. Живо.

– Ах, офицер, – начал Джек, и Вулф за его спиной прошептал:

– Нет. Я не могу.

– У моего кузена проблема, – сказал Джек. – У него клаустрофобия. Малые пространства, особенно внутри машины, сводят его с ума. Мы можем ехать, только если он сидит в кузове грузовика.

– Забирайтесь в машину, – прорычал коп. Он сделал шаг вперед и открыл заднюю дверцу.

– Нет! – взмолился Вулф. – Вулф НЕ МОЖЕТ! Воняет, Джек, там воняет!

Его нос и губы сморщились от отвращения.

– А ну, посади его в машину, или это сделаю я, – велел Джеку коп.

– Вулф, это ненадолго, – сказал Джек, беря Вулфа за руку. Вулф неохотно позволил ему сделать это. Джек потянул его к машине на заднее сидение. Вулф буквально волочил ноги по дороге.

Пару секунд казалось, что все в порядке. Вулф подошел достаточно близко к машине, чтобы коснуться дверцы. Затем все его тело вздрогнуло. Он вцепился обеими руками в крышу машины. Это было похоже на то, как будто он пытался разорвать крышу машины, как цирковой силач разрывает телефонный справочник.

– Пожалуйста, – успокаивающе сказал Джек. – Мы должны.

Но Вулф был в ужасе, слишком сильно было его отвращение к тому, что он учуял. Он затряс головой. Слюна изо рта забрызгала крышу машины.

Полицейский обошел Джека и достал что-то из-за пояса. Джек успел только заметить, что это не пистолет, когда коп врезал дубинкой по основанию черепа Вулфа. Вулф упал на крышу автомобиля и сполз на пыльную дорогу.

– А ну, возьми его, – приказал полицейский, вешая дубинку на пояс. – Давай затащим этот мешок дерьма в машину.

Через две или три минуты после того, как они дважды уронили тяжелое, бессознательное тело Вулфа на дорогу, машина двинулась к Саюга.

– Я уже знаю, что произойдет с тобой и твоим придурковатым кузеном, если это только кузен, в чем я сомневаюсь.

Он глядел на Джека в зеркало заднего вида, и глаза его блестели, как свежий деготь.

Вся кровь отхлынула от сердца Джека, и оно бешено заколотилось в пустоте, как в клетке. Он вспомнил о сигарете, которую положил в карман куртки, схватил ее, но затем отдернул руку, пока коп ничего не заметил.

– Я, кажется, забыл поправить его мокасины, – сказал Джек. – Они, кажется, слетели.

– Забудь об этом, – сказал коп, но не стал добавлять ничего, когда Джек нагнулся к Вулфу.

Первым делом, очутившись вне поля зрения копа, Джек поправил один из мокасинов Вулфа, который действительно свалился, затем достал из кармана самокрутку и сунул в рот. Он раскусил ее и почувствовал на языке странный привкус. Джек начал жевать, проглотил. Что-то поскребло его по горлу, он сжался, затем прикрыл рот рукой и вытер губы. Он проглотил остатки марихуаны и провел языком по зубам, собирая крошки.

– Тебя ожидает большой сюрприз, – сказал полицейский. – На твою душу прольется немного солнечного света.

– Солнечный свет на мою душу? – переспросил Джек, подумав, что коп заметил, что он что-то сунул в рот.

– И немного мозолей на руки, – добавил коп и глянул в зеркальце на виноватое лицо Джека.

* * *

Муниципальное Здание Саюга представляло собой изнутри ряд слабо освещенных дверей. Где-то бежала по трубам вода.

– Так, теперь я вам кое-что объясню, малыши, – сказал коп, подталкивая их к лестнице справа.

– Вы не арестованы. Понятно? Вы задержаны для выяснения обстоятельств. Я не желаю слышать это дерьмо насчет одного телефонного звонка. Вы будете сидеть здесь, пока не скажете нам, кто вы такие и куда направляетесь, – продолжал он. – Слышите? Это ад. Вот вы где. Мы сейчас пройдем к Судье Фейрчайлду[3]3
  Fairchild – гроза детей. – Прим. перев.


[Закрыть], и он распорядится вашими судьбами. Если вы не скажете нам правду, вас ожидают неприятные последствия. По лестнице. Вперед!

Поднявшись по лестнице, полицейский толкнул дверь. За печатающей машинкой у дальней стены сидела женщина средних лет в очках с проволочной оправой.

– Еще два бродяги, – сказал полисмен. – Доложите, что мы здесь.

Она кивнула, подняла трубку и произнесла несколько фраз.

– Войдите, – сказала секретарша, переводя взгляд с Вулфа на Джека.

Коп толкнул их через приемную и открыл дверь в комнату вдвое большего размера, уставленную вдоль одной стены книгами. Другая стена была завешена дипломами и фотографиями в рамках. Окно в противоположной стене было закрыто жалюзи. У огромного стола футов шести длиной, стоял высокий, тощий мужчина в белой куртке и узком черном галстуке. Все лицо мужчины было испещрено морщинами, волосы были черными. В воздухе густыми клубами висел сигаретный дым.

– Привет, Френки, что у тебя?

Его голос был глубоким, почти театральным.

– Я тут ребятишек отловил на дороге, возле участка Томпсона.

Морщинки судьи Фейрчайлда собрались в улыбку, когда он взглянул на Джека.

– У тебя есть какие-нибудь документы, малыш?

– Нет, сэр, – ответил Джек.

– Вы рассказывали офицеру Вильямсу правду? Он так не думает, иначе вас здесь не было бы.

– Да, сэр, – ответил Джек.

– Что ж, тогда рассказывайте все мне.

Он обошел вокруг стола, и клубы дыма заколебались в воздухе. Затем он присел, наполовину облокотившись на ближайший к Джеку угол, и закурил. Джек почувствовал, как глаза судьи уставились на него сквозь клубы дыма, и что в этих глазах нет сочувствия.

Он опять попал в капкан.

Джек перевел дыхание.

– Меня зовут Джек Паркер. Это мой двоюродный брат, и его называют Джек. Джек Вулф. Но только его настоящее имя Филип. Он жил у нас в Дейлвилле, потому что его отец умер, а мать заболела. Я отвожу его обратно в Спрингфилд.

– Он что, придурок?

– Он просто немного медлителен, – ответил Джек и взглянул на Вулфа. Тот едва ли соображал что-нибудь.

– Как зовут твою мать? – спросил судья Вулфа. Тот никак не прореагировал. Его глаза были закрыты, руки в карманах.

– Ее зовут Элен, – ответил Джек. – Элен Воган.

Судья спустился со стола и медленно направился к Джеку.

– Ты что, выпил, малыш? Ты как-то покачиваешься.

– Нет.

Судья подошел к Джеку и наклонился над ним.

– А ну, дыхни.

Джек дыхнул.

– Нет, не слышно, – судья опять выпрямился. – Но это единственное, в чем ты не врешь, правильно? Ты пытаешься надуть меня, малыш.

– Простите, мне жаль, что пришлось голосовать. – Продолжал Джек, но это давалось ему с огромным трудом. Не только потому, что от сказанного зависело, отпустят ли их с Вулфом. Ему с трудом удавалось связывать слова. Получалось очень медленно. Как в сарае, секунды растягивались и не хотели двигаться. – Фактически, мы вообще не голосовали, потому что Вулф, я имею в виду, Джек, боится садиться в машины. Мы никогда не будем больше делать этого. Мы не делали ничего плохого, сэр, это правда.

– Ты не понимаешь, сынок, – сказал судья, и его глаза блеснули. «Ему это нравится», – понял Джек. Судья Фейрчайлд медленно двинулся к своему креслу.

– То, что вы голосовали – это не причина. Вы, двое ребят, идете ниоткуда – вот в чем причина для беспокойства.

Его голос звучал вкрадчиво.

– Но у нас в округе есть то, что, по нашему мнению, лучше всего подходит для таких ребят, как вы. Это Божественный Дом Солнечного Гарднера Для Трудных Подростков. Мистер Гарднер[4]4
  Гарднер в англ. языке означает «Садовник». – Прим. перев.


[Закрыть] работает с детьми, которые попали в трудное положение. Он творит чудеса. Мы отсылали к нему несколько человек, и в скором времени они уже на коленях молили у Бога прощения своим прегрешениям. Я думаю, это как будто специально для вас. Правильно?

Джек проглотил комок. Во рту у него пересохло сильнее, чем в сарае.

– Ах, видите ли, сэр, но мы действительно спешим в Спрингфилд. Все будут волноваться…

– Я очень сомневаюсь в этом, – перебил его судья, улыбаясь всеми своими морщинками. – Но вот что я тебе скажу. Когда вы отправитесь в Солнечный Дом, я позвоню в Спрингфилд и попытаюсь узнать номер Элен… Вулф? Правильно? Или Элен Воган?

– Воган, – ответил Джек, и все его лицо залил лихорадочный румянец.

– Да, конечно, – согласился судья.

Вулф тряхнул головой, моргнул и положил руку на плечо Джека.

– Пришел в себя, сынок? – спросил судья. – Сколько тебе лет?

Вулф опять моргнул и посмотрел на Джека.

– Шестнадцать, – сказал Джек.

– А тебе?

– Двенадцать.

– О, я считал, что ты на несколько лет старше. Тем больше оснований позаботиться о тебе, пока ты не попал в какую-нибудь серьезную неприятность. Что скажешь, Френки?

– Аминь, – сказал полицейский.

– Ребята, вы вернетесь сюда через месяц, – продолжил судья. – И мы посмотрим, насколько улучшилась ваша память. Почему у тебя такие красные глаза?

– Потому, что ему смешно, – ответил Джек, и полицейский хрюкнул. Джек понял, что он так смеется.

– Уведи их, Френки, – сказал судья. Он поднял трубку и начал набирать номер. – Через тридцать дней, ребята, вы будете совсем другими людьми. Поверьте моему слову.

* * *

Пока они спускались по лестнице, Джек спросил у Френка Вильямса, почему судья хотел узнать их возраст. Коп промолчал, затем повернулся к Джеку и взглянул на него.

– Старина Гарднер обычно принимает ребят лет в двенадцать, а выпускает в девятнадцать. – Он усмехнулся. – Неужели ты никогда не слышал о нем по радио? Он одна из местных достопримечательностей. Я уверен, что о нем слышали даже в Дейлвилле.

3

Через двадцать минут они снова были за городом.

Вулф забрался на заднее сидение, почти не сопротивляясь. Френки Вильямс просто отстегнул с пояса дубинку и сказал: «Хочешь опять отведать этого, придурок? Кто знает, может, тебе это понравится?»

Вулф задрожал, его нос сморщился, но он последовал за Джеком в машину. Там сразу же зажал нос рукой и начал дышать ртом.

– Мы удерем оттуда, Вулф, – прошептал Джек ему на ухо. – Пара дней и все, мы сбежим оттуда.

– Не надейся, – донеслось с переднего сидения.

Джек странно расслабился. Он был уверен, что они найдут путь к свободе. Он откинулся на пластиковое сиденье, взял в руку ладонь Вулфа и начал глядеть на мелькающие за окном поля.

– Вот это место, – донесся с переднего сидения голос Френка Вильямса. – Ваш будущий дом.

Джек увидел кирпичную стену, сюрреалистически возвышающуюся посреди поля. Слишком высокая, чтобы за нее можно было заглянуть, стена Солнечного Дома была обтянута сверху тремя нитками колючей проволоки, в цемент было вмуровано битое стекло. Стена уходила куда-то вдаль.

– Она охватывает шестьдесят акров, – сказал Вильямс. – И на всем протяжении охраняется. Вы уж поверьте. Ребятишки сами ее и построили.

Широкие стальные ворота вели внутрь Солнечного Дома. При приближении полицейского автомобиля ворота распахнулись, повинуясь какому-то электронному сигналу.

– Телекамера, – объяснил полицейский. – Они уже ждут двух свежих рыбок.

Джек наклонился к окну. Мальчики в холщовых костюмах работали на полях по обе стороны, рыхля и копая землю, толкая тачки.

– Вы, два голодранца, только что заработали для меня двадцать баксов, – сказал Вильямс. – Да еще двадцать для Судьи Фейрчайлда. Разве не здорово?

Глава 21
Солнечный Дом

1

Сам дом был похож на сооружение из детских кубиков. Джек подумал, что он строился по мере того, как требовались новые помещения. Затем он увидел множество зарешеченных окон, и сооружение утратило свое детское очарование, теперь оно было похоже на тюрьму.

Большинство ребят на полях оставили свои орудия и глазели на полицейскую машину.

Френк Вильямс подкатил к площадке. Как только он заглушил двигатель, в парадной двери показалась высокая фигура и остановилась на ступеньках, сложив руки на животе. Волна белых волос ниспадала на плечи мужчины, и лицо его казалось неправдоподобно молодым, как будто оно было создано с помощью пластической хирургии. Это было лицо человека, который может продать что угодно, где угодно и кому угодно. Его одежда была белой, как и волосы: белый костюм, белые туфли, белая рубашка и белый шарф вокруг шеи. Как только Джек и Вулф выбрались из машины, мужчина в белом достал из кармана темные очки, надел их и с секунду рассматривал ребят, прежде, чем улыбнуться – длинная щель прорезала его щеки. Затем он снял очки и положил их обратно в карман.

– Отлично, – сказал он. – Отлично, отлично. Где бы мы были без вас, офицер Вильямс?

– На обеде, Преподобный Гарднер, – ответил полисмен.

– Это обычная история, или эти двое ребятишек проявили свою преступную активность в каком-нибудь новом месте?

– Бродяги, – ответил коп. Уперев руки в бедра, он прищурился, глядя на Гарднера, как будто все это обилие белого резало его глаза.

– Отказывались назвать судье свои настоящие имена. Вот этот, большой, – он указал на Вулфа, – вообще отказался разговаривать. Пришлось его хорошенько побить, чтобы затащить в машину.

Мужчина в белом театрально покачал головой.

– Почему же вы не доставили их прямо сюда, здесь они бы представились, и мы избежали бы этих формальностей. И именно поэтому эта парочка выглядит, скажем так, «потрепанной»?

– Просто вот этого, большого, пришлось треснуть по шее.

– Хмм… – Гарднер отступил на шаг.

Когда Вильямс подтолкнул мальчиков к ступенькам, Гарднер склонил голову, как бы приветствуя вновь прибывших. Френки Вильямс вытер пот со лбы и стал рядом. Гарднер улыбался, внимательно рассматривая Джека и Вулфа. Вдруг Джек уловил в его взгляде что-то темное, твердое, холодное и очень знакомое. Преподобный Гарднер опять достал из кармана очки и надел их. Улыбка оставаясь все такой же мягкой и ласковой, но Джек замер от этого взгляда, потому что уже видел его где-то раньше.

Преподобный Гарднер сдвинул очки на кончик носа и взглянул на них поверх очков.

– Имена? Ваши имена? Могу я узнать ваши имена, джентльмены?

– Я Джек, – буркнул мальчик и замолчал. Ему не хотелось говорить что-либо, пока это не станет необходимо. На секунду ему показалось, что реальность вдруг зашаталась вокруг него. Он почувствовал, что его уносит на Территории, но это были жестокие Территории, где царило зло и насилие, все было полно дыма, языков пламени, криков истязаемых людей.

Сильная рука схватила его за локоть и заставила взглянуть вверх. Вместо вони и дыма Джек почувствовал тяжелый запах одеколона. Пара меланхоличных глаз уставилась на него.

– А ведь ты плохой мальчик, Джек? Ты был очень плохим мальчиком?

– Нет, мы просто голосовали, и…

– Я думаю, ты твердый орешек, – сказал Преподобный Гарднер. – Посмотрим, не стоит ли уделить тебе дополнительное внимание.

Рука отпустила его локоть, Гарднер немного отодвинулся и опять закрыл глаза очками.

– Я думаю, ты скажешь мне и фамилию.

– Паркер, – ответил Джек.

– Что ж, – Гарднер опять снял очки, повернулся и танцующей походкой направился к Вулфу. Он никак не отреагировал на сообщение Джека.

– О, да, – сказал он. – Это крепкий экземпляр, не правда ли? Очень здоровый. Мы, конечно же, найдем работу для такого здорового парня, как ты, на пользу Господу. Не могу ли я попросить тебя последовать примеру мистера Джека Паркера и назвать свое имя?

Джек с беспокойством взглянул на Вулфа. Тот опустил голову и тяжело дышал. Из уголка рта стекала блестящая полоска слюны. Черная полоса, наполовину из грязи, наполовину из жира, проходила по ворованному свитеру Атлетического Клуба. Вулф мотнул головой, но жест был неопределенным, как будто он отгонял муху.

– Имя, сынок? Имя? Имя? Тебя зовут Билл? Поль? Арт? Семми? Нет, как-то иначе? Может быть, Джордж?

– Вулф, – ответил Вулф.

– Ха, это прекрасно. – Гарднер оглядел их снова. – Мистер Паркер и мистер Вулф. Может быть, вы проводите их внутрь, офицер Вильямс? И разве нам не повезло, что мистер Баст сейчас у себя? Присутствие мистера Гектора Баста, кстати, это ваш стюард, поможет нам договориться с мистером Вулфом.

Он опять взглянул на ребят поверх темных очков.

– Мы в нашем Доме считаем, что солдаты нашего Господа маршируют лучше, когда мы одеваем на них форму. И Гек Баст почти такого же роста, как ваш друг Вулф, мистер Джек Паркер. Так что он сможет подыскать ему одежду и приучить к дисциплине. Удобно, правда?

– Джек, – тихо сказал Вулф.

– Да?

– У меня болит голова, Джек. Очень болит.

– У вас болит ваша головка, мистер Вулф? – пританцовывая, Преподобный Гарднер подошел к Вулфу и мягко взял его за руку. Вулф одернул руку, лицо его перекосилось от отвращения. «Это одеколон, – подумал Джек. – Этот тяжелый запах одеколона для чувствительного носа Вулфа хуже аммиака».

– Ничего, сынок, – произнес Гарднер, не подавая вида, что его задела реакция Вулфа.

– Мистер Баст или мистер Сингер, наш второй стюард, помогут вам. Френк, кажется, я сказал вам ввести их в Дом.

Офицер Вильямс дернулся, будто его подстегнули палкой. Его лицо еще больше раскраснелось, он бросился к двери и распахнул ее.

Преподобный Гарднер опять взглянул на Джека, и мальчик увидел, что все это белое франтоватое одеяние – чистая маскировка. Внутри это был совершенно другой человек. Тяжелая золотая цепочка тянулась из рукава Гарднера и петлей охватывала основание большого пальца. Джек услышал свит бича, раздирающего воздух, и узнал серые глаза Гарднера.

Гарднер был Двойником Осмонда.

– Входите, молодые люди, – сказал Гарднер, слегка кланяясь и указывая на открытую дверь.

2

– Сюда, мистер Паркер, – сказал Гарднер, как только они вошли, – мне кажется, что мы когда-то уже встречались? Мне почему-то очень знакомо ваше лицо.

– Я не знаю, – сказал Джек, осматривая странное внутреннее убранство помещения.

Вдоль стены, под темно-зеленым ковром, стояло несколько длинных диванов, обитых темно-синей материей. Два массивных кресла, обитые кожей, стояли у противоположной стены. В одном из них сидел прыщеватый паренек и смотрел на экран, где телевизионный проповедник предавал анафеме рок-н-рол. Другой парень, сидящий на стуле у кресла, поднялся и неприязненно уставился на Джека. Он был худым и черноволосым, его узкое лицо выглядело умным и злобным. На карман его белого свитера был пришит прямоугольный кусочек материи с именем: «СИНГЕР».

– Но мне кажется, что мы когда-то встречались, не так ли? Уверяю тебя, так и было. Я не забываю, я буквально не способен забыть ни одного мальчика, которого когда-либо встретил. Ты когда-то уже попадал в подобное место, Джек?

– Я вас никогда не встречал, – ответил Джек.

В углу комнаты с кресла поднялся еще один парень и подошел поближе. На нем тоже был белый свитер с высоким воротником и табличкой с именем. Руками он нервно теребил пояс, потом засунул их в карманы голубых джинсов, опять взялся за пояс. Он был ростом, по крайней мере, шесть футов три дюйма, и весил не меньше трехсот фунтов. Лицо у него было все в прыщах. Это, понятно, был Баст.

– Ладно, возможно, я вспомню позже, – сказал Солнечный Гарднер. – Гек, подойди и помоги нашим новым жильцам переодеться.

Баст хмуро двинулся вперед. Он подошел близко к Вулфу, нахмурившись еще больше. Если бы Вулф открыл глаза, чего он не сделал, он увидел бы лоб Баста и маленькие, почти птичьи глазки, уставившиеся на него из-под густых бровей. Баст переключил внимание на Джека, проворчал: «Пшли» и хлопнул ладонью по стойке.

– Регистрация, потом подберем одежду, – сказал Гарднер. Он с улыбкой глядел на Джека.

– Джек Паркер, – мягко произнес он. – Интересно, кто ты на самом деле, Джек Паркер. Баст, проверь тщательно его карманы.

Баст усмехнулся.

Солнечный Гарднер прошел через комнату к безучастному Френки Вильямсу и с улыбкой достал длинный кожаный бумажник из внутреннего кармана. Джек увидел, как он отсчитывает полицейскому деньги.

– Повернись сюда, мокроносый, – сказал парень за стойкой, и Джек обернулся. Парень постукивал по стойке карандашом. Ухмылка на его лице вдруг вызвала у Джека знакомый приступ гнева, зарождающегося где-то глубоко внутри и охватывающего все тело.

– Он умеет писать?

– Черт, не думаю, – сказал Джек.

– Тогда ты поставишь за него подпись. – Сингер достал два официальных бланка. – Вверху печатными буквами, внизу поставишь подпись. Там, где крестики.

Он откинулся в кресле, сунув карандаш в уголок рта. Джек подумал, что этот жест он, видимо, перенял у Преподобного Солнечного Гарднера.

«ДЖЕК ПАРКЕР», – написал он и нацарапал что-то похожее внизу листа: «ФИЛИП ДЖЕК ВУЛФ». Еще одна закорючка, совсем не похожая на подпись.

– Вы находитесь под опекой штата Индиана и будете находиться здесь еще тридцать дней, если не захотите остаться дольше. – Сингер передвинул бумаги ближе к себе. – Вы будете…

– Захотите? – переспросил Джек. – Вы имеете в виду, что мы захотим остаться?

На щеках Сингера выступили красные пятна.

Он дернул головой и, показалось, улыбнулся.

– Наверное, вы не знаете, что больше шестидесяти процентов наших обитателей – добровольцы. Да. Это возможно. Вы можете захотеть остаться здесь.

Джек попытался придать лицу безучастное выражение.

Губы Сингера дрогнули, будто он заглотил рыболовный крючок.

– Это чудесное место, и если я хоть раз услышу, что вы им недовольны, я выбью из вас это дерьмо. Это лучшее место, где вы когда-либо бывали. Я уверен в этом. Я скажу вам еще кое-что: у вас нет выбора. Вам придется полюбить Солнечный Дом, понятно?

Джек кивнул.

– А он? Он понимает?

Джек взглянул на Вулфа. Тот медленно моргал и тяжело дышал.

– Я думаю, да.

– Отлично. Вы будете жить в одной комнате. Подъем в пять утра, все идут в часовню. Затем работа в поле до семи. Затем завтрак в столовой. Опять в поле, до обеда, затем обед и чтение Библии. Не вздумайте увиливать, иначе получите трепку. Никакого сексуального дерьма, если не хотите узнать, что такое дисциплина. После ленча – опять работа.

Он взглянул на Джека.

– Эй, не думайте, что вас заставят работать бесплатно. Часть вашего заработка идет штату, часть идет на содержание – еда, одежда, электричество, тепло и все такое. Остается пятьдесят центов в час. Это означает, что вы зарабатываете по пять долларов в день или тридцать долларов в неделю. Воскресенье мы проводим в часовне, кроме того часа, когда проповедует Преподобный Солнечный Гарднер.

На его щеках опять проступили красные пятна, и Джек волей-неволей кивнул в знак того, что понимает.

– Если будете вести себя хорошо и сможете разговаривать, как человеческие существа, чего большинство не умеет, можете попасть в ВК – Внешнюю Команду. У нас две ВК: одна работает на дорогах, продавая благословение, цветы и листовки Преподобного Гарднера, другая дежурит в аэропорту. В любом случае, за тридцать дней мы должны согреть ваши души и показать, какую жалкую и грешную жизнь вы вели, пока не попали сюда, и начнем мы прямо сейчас.

Сингер поднялся. Его лицо раскраснелось. Он облокотился о кресло.

– Достаньте все из карманов. Сейчас же.

– Здесь и сейчас, – пробормотал Вулф, как эхо.

– ВЫВЕРНИТЕ КАРМАНЫ! – выкрикнул Сингер. – Я ХОЧУ ВИДЕТЬ ВСЕ!

Баст подошел к Вулфу. Преподобный Гарднер, который провожал Френки Вильямса, вошел в комнату.

– Мы обнаружили, что личные вещи слишком привязывают наших воспитанников к прошлому, – обратился Преподобный Гарднер к Джеку. – Это деструктивно. Мы считаем, что это очень мощное средство.

– ВЫВЕРНИ КАРМАНЫ! – заорал Сингер почти в ярости.

Джек достал из карманов вещи, которые он носил при себе во время путешествия. Красный носовой платок, который дала ему жена Элберта Паламаунтайна, когда увидела, что он вытирает нос рукавом, два коробка спичек, несколько долларов, кучка мелочи – все его деньги, шесть долларов сорок два цента, ключ от комнаты 407 в Гостинице «Двор и Сад Альгамбры». Он сжал в руках только три предмета, которые хотел бы сохранить.

– Наверное, вам нужен мой рюкзак?

– Конечно, мы осмотрим твой рюкзак, – напыщенно произнес Сингер. – Конечно, мы посмотрим твой вонючий рюкзак, но сначала мы посмотрим, что ты хочешь спрятать. А ну, давай сюда, сейчас же.

Джек неохотно протянул медиатор Спиди, стеклянный шарик и серебряный доллар и сложил все это в носовой платок.

– Вот, возьмите.

Сингер взял медиатор.

– Эй, что это такое? Что это, я спрашиваю?

– Медиатор.

– Да, понятно. – Сингер повертел его между пальцами, понюхал. Если он сломает медиатор, Джек вцепится ему в лицо.

– Медиатор. Ты не врешь?

– Мне его подарил друг, – сказал Джек и внезапно почувствовал себя таким одиноким и покинутым, как никогда, за эти недели путешествия. Он подумал о Снежке, который сидит возле универмага и смотрит на него глазами Спиди, и который каким-то образом, действительно был Спиди Паркером. Его фамилию он сейчас назвал вместо своей.

– Бьюсь об заклад, что он украл его, – сказал Сингер, ни к кому не обращаясь, и швырнул небрежно медиатор на платок возле монеты и шарика.

– Теперь рюкзак.

Когда Джек стянул со спины рюкзак, Сингер начал копаться в нем со все возрастающим отвращением и разочарованием. Отвращение было вызвано состоянием белья, которое там лежало, а разочарование – отсутствием чего-либо интересного.

Спиди, где ты сейчас?

– Ничего нет, – сказал Сингер. – Будем обыскивать?

Гарднер покачал головой.

– Давайте посмотрим, что можно найти у мистера Вулфа.

Баст подошел ближе. Сингер сказал:

– Ну?

– У него в карманах пусто, – сказал Джек.

– Я хочу, чтобы ты ВЫВЕРНУЛ КАРМАНЫ! – закричал Сингер. – НА СТОЛ!

Вулф уперся подбородком в грудь и зажмурил глаза.

– Ведь у тебя ничего нет в карманах, правильно?

Вулф кивнул очень медленно.

– Он прячет! Этот придурок что-то прячет! – закричал Сингер. – А ну, давай, здоровый идиот, выкладывай все на стол!

Он дважды хлопнул в ладоши.

– Черт! Вильямс не обыскивал их! И судья! Посмотрите – они похожи на идиотов!

Баст гневно взглянул на Вулфа и зашипел:

– Если ты не вывернешь свои карманы немедленно, я разобью тебе морду.

– Сделай, что они говорят, – мягко сказал Джек.

Вулф зарычал, затем вынул из кармана правую руку и разжал пальцы. В руке были три деревянные спички и два маленьких, отполированных водой, гладких и разноцветных камешка. В левой руке осталось еще два камешка.

– Таблетки! – кинулся к ним Сингер.

– Не будь идиотом, Сонни, – остановил его Гарднер.

* * *

– Ты выставил меня идиотом, – проговорил Сингер тихим, но полным ненависти голосом, обращаясь к Джеку, Они поднимались по лестнице на верхний этаж. Лестница была покрыта потертым ковром с изображениями роз. В Солнечном Доме украшены были только нижние комнаты. Все остальное казалось запущенным и неухоженным.

– Ты об этом пожалеешь, я тебе это обещаю. Здесь никто не может издеваться над Сонни Сингером. Я практически управляю этим местом, поняли вы, два дебила. Бог мой! – он приблизил свое пылающее узкое лицо к лицу Джека. – Да, ты меня здорово подловил там, с этим дегенератом и его чертовыми камешками. Ты дорого за это заплатишь.

– Я не знал, что у него есть что-то в карманах, – ответил Джек.

Сингер, идущий немного впереди Джека и Вулфа, внезапно остановился. Его глаза сузились, казалось, что все его лицо сжалось. Джек понял, что сейчас случится, за секунду до того, как рука Сингера звонко ударила его по щеке.

– Джек? – прошептал Вулф.

– Все в порядке, – сказал он.

– Если ты обидишь меня, я отомщу тебе вдвойне, – сказал Сингер Джеку. – А если ты сделаешь это перед Преподобным Гарднером, то получишь в четыре раза больше, понял?

– Да, – ответил Джек. – Думаю, что понял. Мы, кажется должны получить одежду?

Сингер повернулся и пошел наверх. Секунду Джек стоял и смотрел ему вслед. «Ты тоже, – сказал он про себя. – Ты и Осмонд. Однажды». Затем он двинулся следом, а Вулф последовал за ним.

В длинной, заваленной коробками комнате Сингер остановился в дверях, пока высокий паренек с невыразительным бледным лицом искал для них подходящую по размерам одежду.

– И обувь тоже. Найди ему подходящую обувь, или ты перестанешь сидеть в этой комнате весь день, – сказал Сингер из дверного проема, не глядя на паренька. Выражение усталого отвращения – это еще один стиль Солнечного Гарднера.

Паренек, наконец, нашел подходящий размер тяжелых квадратных башмаков в углу склада, и Джек натянул их на ноги Вулфу. Затем Сингер повел их на следующий этаж, в спальню. Здесь не было попыток приукрасить истинную природу Солнечного Дома. Узкий коридор проходил через весь верхний этаж здания. Он имел футов пятьдесят в длину. Ряд узких дверей со смотровыми окошками на уровне глаз больше напоминал тюрьму.

Сингер прошел несколько шагов по коридору и остановился у одной из дверей.

– В первый день никто не работает. Полную программу получите завтра. Так что забирайтесь сюда и читайте Библию или делайте, что хотите до пяти. Я вернусь и выпущу вас, когда придет время исповеди. И переоденьтесь в эту одежду, понятно?

– Ты хочешь сказать, что собираешься запереть нас здесь на следующие три часа? – спросил Джек.

– А ты хочешь, чтобы я держал тебя за руку? – взорвался Сингер, и его лицо опять перекосилось от ярости. – Слушай. Если бы вы пришли сюда добровольно, я бы позволил вам погулять и осмотреться. Но так как вас направили сюда под опеку штата по поручению местной полиции, вам остался всего один шаг до того, чтобы стать законченными преступниками. Может быть, через тридцать дней, если вам повезет, вы станете добровольцами. А пока марш в комнату и начинайте вести себя, как человеческие существа, созданные по образу и подобию Бога, а не как животные.

Он вставил в скважину ключ, открыл дверь и отступил в сторону.

– Входите. У меня еще есть дела.

– А что будет с нашими вещами?

Сингер театрально вздохнул.

– Слушай, ты что, думаешь, мы стащим что-то из твоего дерьма?

Джек удержался от ответа.

Сингер опять вздохнул.

– Ладно. Мы возьмем твои вещи, сложим их в пакет, напишем на нем твое имя. В офисе преподобного Гарднера стоит шкаф, в нем же мы держим ваши деньги, до того времени, пока вы не выйдете отсюда. Понятно? А теперь заходите, пока я не доложил, что вы не подчиняетесь. Я спешу.

Вулф и Джек зашли в маленькую комнатку. Когда Сингер захлопнул дверь, автоматически включился свет под потолком, освещающий кубическую, лишенную окон комнату, маленький умывальничек в углу, двухэтажную кровать, металлический стул. И больше ничего. На белой стене темнели прямоугольники, указывая, что здесь у предыдущих жильцов висели картинки. Замок щелкнул. Джек и Вулф обернулись и увидели лицо Сингера в маленьком прямоугольном окошечке.