Текст книги "Столкновение миров"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Питер Страуб
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 48 страниц)

Глава 31
Тейер превращается в ад

1

Джек первым заметил перемены и понял, что происходит; это началось еще раньше, когда Ричарда еще не было здесь, и Джек чувствовал это.

Прекратились взвизгивания тяжелого металла Блу Ойстера Салта «Вампир на вечерней заре». В общей комнате телевизор, который вместо вечерних новостей рассказывал эпизод о героях Когана, уснул.

Ричард обернулся к Джеку, открывая рот, чтобы заговорить.

– Мне это не нравится, Ричард, – первым заговорил Джек. – Местные «там-тамы» умолкли. Слишком тихо.

– Ха-ха, – тихо сказал Ричард.

– Ричард, можно тебя спросить об одном?

– Да, конечно.

– Ты напуган?

Лицо Ричарда не выдавало былое спокойствие и невозмутимость.

– Нет, конечно же, нет. В это вечернее время Нельсон Хаус всегда затихает.

К сожалению, Ричард совершенно не был способен на ложь. Милый старина Ричард. Джек почувствовал к нему прилив любви.

– Да, – ответил Ричард, – я немного напуган.

– Можно еще об одном спросить?

– Думаю, что да.

– Почему мы оба разговариваем шепотом?

Ричард посмотрел на него долгим взглядом, не говоря при этом ни слова. И снова двинулся по коридору.

Двери других комнат были либо открыты, либо приоткрыты. Джек уловил чрезвычайно знакомый запах, доносившийся из наполовину открытого номера четыре, и распахнул дверь настежь.

– Кто из них курит марихуану? – спросил Джек.

– Что? – неуверенно отозвался Ричард.

Джек с шумом втянул ноздрями воздух.

– Ты чувствуешь?

Ричард вернулся и заглянул в комнату. Обе настольные лампы были включены. На одной парте лежал открытый учебник по истории, на другой – выпуск «Хэви Металл». Стены украшали плакаты: Каста дель Соль, Фродо и Сэм, уставшие, тащатся по дымящимся, растрескавшимся равнинам Мордора к Соронскому замку, Эдди Ван Хален. На открытом номере «Хэви Металл» лежали наушники, издавая едва уловимый музыкальный писк.

– Если тебя могут отсюда исключить за то, что ты позволил своему другу переночевать под кроватью, то я сомневаюсь, что они погладят по головке за курение травки, не правда ли? – сказал Джек.

– Конечно же, исключат.

Ричард, словно загипнотизированный, смотрел на сигарету с травкой, и Джек подумал, что сейчас на нем написано выражение еще большего потрясения и замешательства, чем тогда, когда он показал ему заживающие между пальцев раны от ожогов.

– Нельсон Хаус пуст, – сказал Джек.

– Не смеши меня! – раздался в ответ звонкий голос Ричарда.

– И все-таки, это так, – сказал Джек, показывая рукой в направлении холла. – Остались только мы. И согласись, трудно без всякого шума убрать из спального корпуса около тридцати ребят. Они не просто ушли; они исчезли.

– Я полагаю, прямо в Территории.

– Я не знаю, – сказал Джек. – Может быть, они еще здесь, только немного на другом уровне. Может быть, они там. А может, они в Кливленде. Но их нет там, где есть мы.

– Закрой эту дверь, – резко сказал Ричард, и так как счел, что Джек недостаточно проворно это делал, то сам прикрыл дверь.

– Ты знаешь, мне нужно доложить о них. Я должен доложить об этом мистеру Хейвуду.

– И ты это сделаешь? – разочарованно спросил Джек.

Ричард, казалось, весь сжался.

– Нет… вероятно, нет, – сказал он. – Но мне это не нравится.

– Не укладывается в схему? – спросил Джек.

В глазах Ричарда вспыхнули искорки подтверждения за линзами очков, говоря, что это было именно так, что он попал не в бровь, а в глаз и, если Джеку это не по нраву, то пусть волей-неволей мирится с этим. Он пошел по коридору.

– Да.

– Я хочу знать, что здесь вокруг происходит, – сказал Джек. – И поверь мне, я это выясню.

«Это может быть несравненно опаснее для твоего здоровья, чем марихуана, Малыш-Риччи», – подумал Джек и последовал за своим другом.

2

Они стояли в комнате для отдыха и выглядывали из окна. Ричард указал пальцем в направлении двора. В последних отблесках дневного света Джек увидел какую-то группу мальчишек, беспорядочно стоящих вокруг бронзовой с зеленоватым отливом статуи Старины Тейера.

– Они курят! – гневно воскликнул Ричард. – Прямо во внутреннем дворе, они курят!

Джек сразу же вспомнил о запахе травки в холле Ричарда.

– Они курят, это верно, – сказал он Ричарду. – Те сигареты, которые можно взять в сигаретных автоматах.

Ричард возмущенно забарабанил костяшками пальцев по стеклу. Сейчас для него, как понял Джек, ничего не существовало. Был забыт странным образом опустевший спальный корпус, одетый в кожу и курящий сигареты сменщик тренера, явное умственное помешательство Джека. При виде грубо нарушаемых приличий на лице Ричарда появилось выражение, которое можно было прочитать так: «Когда группа мальчишек стоит таким образом, выкуривая сигареты с марихуаной, и до статуи основателя школы можно достать рукой, то это подобно тому, как если бы кто-то попытался убедить меня, что Земля – плоская, или нечетные числа делятся на два, или что-то в этом роде».

Сердце Джека наполнилось жалостью к другу, он также был глубоко изумлен таким отношением, которое могло бы показаться, его товарищам по школе реакционным и даже эксцентричным.

– Ричард, – сказал он. – Те ребята не из вашей школы, не так ли?

– О Господи, ты действительно сошел с ума, Джек. Это старшекурсники. Я знаю их всех до единого. Парень в той дурацкой кожаной пилотке – это Норрингтон. Тот, на котором зеленые непромокаемые брюки, Бакли. Я вижу Гарсона… Литлфилда… тот в шарфе – Этеридт, – закончил он.

– Ты уверен, что это Этеридт?

– Конечно, это он! – воскликнул Ричард. Он вдруг открыл шпингалет на окне и высунулся в холодное пространство.

Джек оттащил Ричарда.

– Ричард, пожалуйста, ты только послушай.

Но Ричард не хотел его слушать. Он повернулся и высунулся в окно.

– Эй!

– Нет, не привлекай их внимания, Ричард, ради Бога.

– Эй, ребята! Этеридт! Норрингтон! Литлфилд! Что там происходит?

Разговор и грубый смех оборвались. Парень, на котором был шарф Этеридта, повернулся на звук голоса Ричарда. Он слегка запрокинул голову, чтобы взглянуть на него. Его лицо осветилось огнями из библиотеки и зловещим бордовым отсветом зимнего заката. Ричард внезапно зажал рот руками.

Открывшаяся правая половина лица действительно походила на Этеридта – прежнего Этеридта, бывавшего во многих таких местах, которые примерные учащиеся школы не посещают и делавшего многие такие вещи, которые примерные учащиеся не делают. Вся другая половина лица была в уродливых шрамах. Из щеки бугорчатого месива плоти под лбом выглядывали сверкающий полумесяц, который, вероятно, был глазом. Он походил на кусок мрамора, запрятанный глубоко в луже из наполовину растаявшего жира. Из левого уголка рта одиноко торчал длинный клык.

«Это его Двойник, – с внутренней спокойной уверенностью подумал Джек. – Там стоит Двойник Этеридта. Они все Двойники? Двойник Литлфилда, Двойник Норрингтона, Двойник Бакли и так далее. Неужели такое может быть?»

– Слоут, – воскликнул Этеридт.

Он сделал два неуклюжих шага по направлению к Нельсон Хаусу. На этот раз свет от фонарей на подъездной аллее упал прямо на его изувеченное лицо.

– Закрой окно, – прошептал Ричард. – Закрой окно. Я был неправ. Это вроде бы и похоже на Этеридта, но это не он, может быть это – его старший брат, а, может быть, кто-то плеснул в лицо брата Этеридта кислоту из батареек или еще что-то, и теперь он обезумел, но это не Этеридт, поэтому закрой окно, Джек, закрой окно сейчас же…

Внизу, Этеридт-нечто сделало еще один неуклюжий шаг по направлению к ним. Оно ухмылялось. Его язык, до отвращения длинный, выкатился изо рта, словно свернутая записка на вечеринке.

– Слоут! – крикнул он. – Выдай нам своего пассажира!

Джек и Ричард переглянулись, напряженно и со страхом глядя друг на друга.

Протяжный вой раздался у ног… потому, что уже была ночь. Сумерки перешли в ночь.

Ричард еще раз посмотрел на Джека, и на мгновение Джек увидел подобие неподдельной ненависти в глазах друга – напоминание об его отце.

– Зачем тебе понадобилось приходить ко мне, Джек? А? Зачем тебе понадобилось принести сюда мне всю эту проклятую Сибрук-Айлендскую ерунду?

– Ты хочешь, чтобы я ушел? – тихо спросил Джек.

На какое-то мгновение выражение нескрываемого гнева все еще оставалось в глазах Ричарда, но затем оно сменилось выражением присущей Ричарду доброты.

– Нет, – ответил он, обхватив голову и запуская руки в волосы. – Нет, ты никуда не пойдешь. Там… там дикие собаки. Дикие собаки, Джек, на Тейерской территории. Я имею в виду… ты их видел?

– Да, я видел их, Малыш-Риччи, – тихим голосом ответил Джек и тоже запустил руки в некогда аккуратно зачесанные волосы, превращая их в еще более дикие космы.

Аккуратный и уважающий подбородок друга Джека начинал походить на Гиро Геалуза – дружелюбного сумасшедшего, изобретательного племянника Дональда Дака.

– Кол Бойтон, он отвечает за безопасность, вот что мне нужно сделать, – сказал Ричард. – Кол Бойтон, городская полиция или…

От деревьев на дальней стороне забора, от кучки теней, видневшихся там, взметнулся в небо протяжный, вибрирующий вой, который показался почти человеческим.

Ричард посмотрел в том направлении, его рот по-стариковски дрожал, а затем умоляюще взглянул на Джека.

– Закрой окно, Джек, хорошо? Я чувствую, что у меня начинается горячка. По-моему, я простудился.

– Тебе видней, Ричард, – сказал Джек, закрывая окно и стараясь как можно лучше отгородиться от этого воя.

Глава 32
Выдай нам своего пассажира

1

– Помоги мне с этим, Ричард, – пробормотал Джек.

– Я не хочу передвигать комод, Джек, – ответил Ричард детским, поучительным тоном. Сейчас темные круги под его глазами проступили более отчетливо, чем тогда в комнате отдыха. – Его место не здесь.

Там, во дворе, вновь послышался вой.

Кровать стояла перед дверью. Теперь комната Ричарда полностью потеряла свой прежний вид. Ричард стоял и с интересом оглядывал все вокруг себя. Затем он подошел к кровати и стянул с нее одеяла. Не говоря ни слова, он вручил одно одеяло Джеку, затем взял свое и расстелил его на полу. Он вытащил мелочь и аккуратно сложенные купюры из карманов и все сложил на комод. Затем лег на середину одеяла и завернулся его краями, а потом просто так и лежал на полу в очках, с написанным на лице молчаливым страданием.

Их окружала густая и дремотная тишина, нарушаемая лишь отдаленными звуками ревущих двигателей с дорожнопошлинной заставы. В самом же Нельсон Хаусе царила сверхъестественная тишина.

– Я не хочу говорить о том, что за стенами, – сказал Ричард.

– Я только хочу, чтобы эти безобразия закончились.

– Хорошо, Ричард, – ответил ему Джек спокойным тоном.

– Мы не будем об этом говорить.

– Спокойной ночи, Джек.

– Спокойной ночи, Ричард.

Ричард улыбнулся ему невероятно усталой, вялой улыбкой; но все же в ней было достаточно располагающего дружелюбия, от чего сердце Джека наполнилось одновременно непередаваемой теплотой и щемящей болью.

– Я рад, что ты все же пришел ко мне, – сказал Ричард. – Но мы поговорим обо всем этом утром, ладно? Я уверен, что тогда будет больше толку. К тому времени меня перестанет лихорадить.

Ричард повернулся на правый бок и закрыл глаза.

Пять минут спустя, несмотря на жесткую постель, он спал крепким сном.

Джек еще долго сидел, вглядываясь в темноту. Иногда он видел огни проезжающих по Спрингфилд Авеню машин. А иногда все: и фары, и сами фонари, казалось, исчезали, словно вся Тейерская школа из бытия погружалась в преддверие ада, чтобы через какое-то время вновь вернуться в реальность.

Поднимался ветер. Джек слышал, как он бросает на землю со двора последние обмороженные листья и пронзительно завывает в проемах между корпусами.

2

Это случилось спустя час после того, как они попытались уснуть.

– Идет тот парень, – возбужденно вымолвил Джек. – Двойник Этеридта.

– Кто это? – сонным голосом спросил Ричард.

– Не обращай внимания, – ответил Джек. – Продолжай спать. Тебе не следует этого видеть.

Но Ричард уже сел. Прежде, чем его взгляд упал на сгорбленную, непонятным образом скрюченную фигуру, идущую к Нельсон Хаусу, он был шокирован зрелищем самого школьного участка. Плющ на Монксонском здании стадиона, утром почти облетевший, но еще сохранивший зелень, приобрел безобразный болезненно-желтый цвет.

– Слоут! Выдай нам своего пассажира!

Внезапно Ричарду захотелось только одного: вновь уснуть и спать, пока не пройдет грипп (он проснулся, решив, что это грипп; просто простуда или горячка, которые вызывали такие ужасные, извращенные галлюцинации). Зачем он только стоял возле открытого окна… или, того хуже, впустил Джека в комнату через окно. Так подумал Ричард, и внезапно его охватило чувство глубокого стыда.

3

Тайком Джек взглянул на Ричарда. Вид его мертвенно-бледного лица и испуганных глаз подсказал Джеку, что Ричард все глубже и глубже погружается в Волшебную Страну Перегрузок.

То, что было за окном, было очень маленьких размеров. Оно стояло на покрытой инеем траве, словно тролль, выползающий из-под какого-то моста, со свисающими до самых колен руками с длинными когтями. На нем была армейская шинель с вышитой на левом кармане надписью «Этеридт». Свисала до самой земли и не застегнутая на молнию курточка. Под ней Джек разглядел рваную и мятую рубашку фирмы «Пендлтон». На боку расползлось темное пятно: то ли от крови, то ли от рвоты. На нем был надет мятый синий галстук из репса с вытканными крошечными золотистыми заглавными буквами «Э». Еще висели два репейника, словно это был гротескный галстучный зажим.

Правильно выглядела только одна половинка лица этого нового Этеридта. В волосах была грязь, на одежде – листья.

– Слоут! Выдай нам своего пассажира!

Джек вновь посмотрел на причудливого двойника Этеридта. Его глаза пристально и как-то магически смотрели на Джека. Они странным образом вибрировали в глазных впадинах, подобно камертонам, часто раскачивающимся меж своих опор.

– Ричард, – говорил он. – Не смотри ему в глаза.

Ричард ничего не отвечал. Мертвенно-бледный, как в каком-то наркотическом опьянении, он глядел вниз на ухмыляющегося троллевидного Этеридта.

В испуге Джек толкнул своего друга плечом.

– Ох, – произнес Ричард. Внезапно он схватил руку Джека и прижал ее к своему лбу. – Я очень горячий? – спросил он.

Джек одернул руку со лба Ричарда, который был немного горячее, чем обычно, но не более того.

– Довольно горячий, – соврал он.

– Я так и знал, – с неподдельным отчаянием в голосе проговорил Ричард. – Я скоро пойду в медпункт, Джек. Мне, кажется, нужны антибиотики.

– Выдай нам его, Слоут!

– Давай подвинем бюро к окну, – предложил Джек.

– Ты вне опасности, Слоут! – крикнул Этеридт.

Он подбадривающе ухмыльнулся. Во всяком случае, первая половина его лица улыбнулась подбадривающе; левая половина выражала все тот же оскал трупа.

– Почему он так похож на Этеридта? – с непоколебимым, сверхъестественным спокойствием спросил Ричард. – Каким образом его голос так отчетливо слышен сквозь стекло? Что у него с лицом?

В его голосе зазвучали пронзительные нотки, обнаруживающие прежнюю тревогу, когда он задал последний вопрос, который в тот момент казался самым жизненным, по крайней мере, Ричарду Слоуту. – Откуда у него галстук Этеридта, Джек?

– Я не знаю, – ответил Джек. – И снова мы на острове Сибрук, Риччи-малыш. И я думаю, что тебя еще стошнит от всего этого.

– Отдай нам его, Слоут, иначе мы войдем и заберем его!

Этеридт-нечто показал единственный клык в свирепой, каннибальской улыбке.

– Вышли своего пассажира, Слоут! Он мертвец! И если вскоре ты не выдашь нам его, то ты почувствуешь, что начинаешь разлагаться.

– Помоги мне передвинуть этот дурацкий комод! – прошипел Джек.

– Да, – сказал Ричард. – Да, хорошо. Мы передвинем комод, а потом я лягу и, может быть, попозже пойду в медпункт. Как ты думаешь, Джек? Что скажешь? Хороший план? – Его лицо умоляло Джека согласиться.

– Посмотрим, – ответил Джек. – В начале сделаем первое. Комод. Они могут начать швырять камни.

4

Вскоре после этого Ричард начал бормотать и стонать во сне, который вновь овладел им. Это уже было плохо; затем в уголках его глаз стали проступать слезы, это было еще хуже.

– Я не могу его оставить, – стонал Ричард рыдающим, отчаянным голосом пятилетнего малыша.

Джек, не отводя глаз, глядел на него, похолодев от ужаса.

– Я не могу оставить его, мне нужен мой папа, он вошел в шкаф, но сейчас его там нет, мне нужен мой папа, он скажет, что мне делать, пожалуйста…

Разбивая окно, в комнату влетел первый камень. Джек вскрикнул.

Камень ударился о тыльную стенку комода, повернутую к окну. Несколько осколков стекла влетели в незащищенные промежутки слева и справа от комода и вдребезги разбились на полу.

– Отдай нам своего пассажира, Слоут!

– Не могу, – простонал Ричард, корчась на одеяле.

– Отдай его нам! – раздался снаружи другой голос, смеясь и завывая.

– Мы заберем его назад на остров Сибрук, Ричард! Назад на Сибрук, там его место!

Другой камень. Джек инстинктивно наклонил голову, хотя этот камень тоже отскочил от задней стенки комода. Собаки выли, лаяли, рычали.

– Никакого острова Сибрук, – бормотал во сне Ричард. – Где мой папа? Я хочу, чтобы он вышел из шкафа! Пожалуйста, никакой Сибрук-Айлендской ерунды, пожалуйста…

И вот Джек на коленях изо всех сил трясет Ричарда, умоляя его проснуться.

– Это только сон, проснись, ради Бога, проснись!

– Пожалуйста… пожалста… пожалста… – раздается за окном хриплый хор нечеловеческих голосов. Эти голоса напоминают хор людей-животных из «Острова доктора Моро» Э. Уэллса.

– Прос-нись, прос-нись, прос-нись, – ответил другой хор.

Собаки выли.

– ПАПА В ШКАФУ! – кричал Ричард. – ПАПА, ВЫХОДИ! ПОЖАЛУЙСТА, ВЫХОДИ, Я БОЮСЬ!

– Пожалста – пожалста – пожалста.

– Прос-нись, прос-нись, прос-нись.

Ричард размахивал в воздухе руками.

Камни летели, ударяясь о комод; Джек подумал, что скоро влетит камень, достаточно большой, чтобы пробить непрочный кусок дерева или опрокинуть комод прямо на них.

А снаружи смеялись, ревели, пели своими отвратительными голосами тролли. Собаки… теперь казалось, стаи собак… выли и рычали.

– ПАПААААААААААААА!!! – Ричард завизжал тонким, бросающим в дрожь, голосом.

Джек ударил его по щекам.

Ричард открыл глаза. На мгновение он вцепился ничего не понимающим взглядом в Джека, словно сон начисто вышиб его сознание. Затем он сделал глубокий, всхлипывающий вдох и шумный выдох.

– Кошмар! – сказал он. – Виной всему этому температура, я так думаю. Ужасно! Но я не помню точно, что же было! – резко добавил он, словно Джек в любую минуту мог об этом спросить.

– Ричард, я хочу, чтобы мы выбрались из этой комнаты, – сказал Джек.

– Из этой… – Ричард посмотрел на Джека, словно тот сошел с ума. – Я не могу это сделать, Джек. У меня температура, наверное, не меньше тридцати восьми градусов, а может быть, тридцать девять, а то и сорок.

– У тебя температура повышена самое большее на один градус, Ричард, – спокойно сказал Джек. – А может и…

– Я горю! – запротестовал Ричард.

– Они бросают камни!

– Галлюцинации не могут бросать камни, Джек! – сказал Ричард, словно объясняя прописные истины умственному отсталому. – Это Сибрук-Айлендская ерунда. Это…

В окно влетел очередной поток камней.

– Вышли своего пассажира, Слоут!

– Идем же, Ричард, – сказал Джек, поднимая товарища на ноги. Он подвел его к двери и вывел в коридор. Сейчас он почувствовал острую жалость к Ричарду. Возможно, не такую, как к Вулфу… но очень близкую к той.

– Нет… болен… температура… Я не могу…

За их спинами новый поток камней ударился о комод.

Ричард пронзительно вскрикнул и схватился за Джека, словно утопающий.

Снаружи был слышен дикий, клокочущий смех. Собаки завывали и дрались друг с другом.

Джек увидел, что белое, как простыня, лицо Ричарда побелело еще больше, он пошатнулся, и Джек поспешил подскочить к нему. Но не успел он подхватить Ричарда, как тот обрушился на пол прямо на пороге комнаты Рауля Гарднера.

5

Это был небольшой обморок, и Ричард быстро пришел в себя, стоило Джеку пощипать нежные перепонки между большим и указательным пальцами. Он ни за что не станет говорить о том, что происходит снаружи, в действительности притворяясь, что не знает, о чем говорит Джек.

Они осторожно передвигались по коридору к лестнице.

Проходя общую комнату, Джек просунул туда голову и свистнул.

– Ричард, ты только посмотри!

Ричард с неохотой заглянул. Общая комната напоминала развалины. Стулья опрокинуты. Подушки на тахте вспороты. Масляный портрет Старины Тейера на задней стене изувечен. Кто-то нарисовал пару дьявольских рогов, выглядывающих из-под его аккуратных седых волос, кто-то другой пририсовал ему под носом усы, а третий ногтем или чем-то острым выцарапал в промежности огромный фаллос. Стекло в шкафу с памятными подарками было разбито вдребезги.

Джека мало беспокоило выражение наркотического, не верящего своим глазам, ужаса на лице Ричарда. В каком-то смысле Ричарду легче было бы воспринимать эльфов, выстроившихся вдоль и поперек корпусов в блестящие, неземные соединения, или драконов над двором, чем это постепенное разъедание Тейерской школы, которую он так хорошо знал и любил… Ричард неколебимо верил в благородство и добропорядочность Тейерской школы, несомненный оплот мира, в котором ни на что нельзя было положиться… «Даже на то, – подумал Джек, – что отец выйдет из шкафа, в который он зашел».

– Кто это сделал? – гневно спросил Ричард. – Те уроды сделали это, – ответил он сам себе. – Вот кто.

Он посмотрел на Джека, и облако большого подозрения стало наползать на его лицо.

– Это, должно быть, колумбийцы, – внезапно заключил он. – И это что-то вроде войны из-за наркотиков, Джек. Тебе это не приходило в голову?

Джек с трудом подавил готовый было вырваться смех. Вероятно, только Ричард Слоут мог выдумать подобное объяснение, что это были колумбийцы. Тейерскую школу в Спрингфилде, штат Калифорния, захлестнули кокаиновые войны. «Элементарно, мой дорогой Ватсон: у той проблемы 7,5 % решения».

– Я думаю, все возможно, – ответил Джек. – Давай-ка глянем, что там наверху?

– Ради Бога, зачем?

– Ну… может быть, мы найдем еще кого-нибудь, – сказал Джек. В действительности, он в это не верил, но нужно было что-нибудь сказать. – Может быть, кто-то там прячется. Кто-то, такой же нормальный, как и мы.

Ричард посмотрел на Джека, затем на кавардак в общей комнате. Его лицу снова вернулось выражение непокидающей боли, выражение, в котором читалось: «На самом деле я не хочу смотреть на все это, но по какой-то причине оказывается, что это все, на что Я ХОЧУ смотреть именно сейчас». Это была горькая неизбежность, словно откусить лимон, царапнуть ногтями о доску или зубьями вилки о фарфоровую раковину.

– В стране свирепствуют наркотики, – особым лекторским тоном произнес Ричард. – Только на прошлой неделе в «Нью Рипаблик» я прочитал статью о распространении наркотиков. Джек, все те люди на улице, вероятно, находятся под действием наркотиков. Может быть, они кайфуют, может быть, они…

– Идем, Ричард, – тихо сказал Джек.

– Я не уверен, что смогу взобраться по лестнице, – отозвался Ричард с едва уловимой жалобной ноткой в голосе.

– Ну, хорошенько попытайся, достойно доброму, старому студенту Тейера, – сказал Джек, продолжая вести его в том же направлении.

6

Как только они добрались до лестничной площадки третьего этажа, в ненарушаемую, почти бездыханную тишину, царящую в Нельсон Хаусе, просочился звук. Снаружи рычали и лаяли собаки. Похоже, что теперь их не десятки, не дюжины, а сотни. Колокола в часовне сорвались в непристойный, дикий звон.

Звук колокола приводил этих чудовищных, мечущихся по двору собак в полное бешенство. Они бросались друг на друга, перекатываясь по траве, которая начинала приобретать вид рваной, запущенной и неухоженной. Кусали все, что попадалось на пути. Так Джек увидел, как одна из них атаковала вяз. Другая бросилась на статую Старины Тейера. И когда ее кусающая, щелкающая пасть натолкнулась на бронзу, в разные стороны из пасти брызнула кровь.

Джека чуть не стошнило, он отвернулся.

– Идем, Ричард, – сказал он.

Ричард поплелся за ним с явной неохотой.

7

На третьем этаже их ожидали беспорядочные горы перевернутой мебели, разбитые вдребезги окна, валяющиеся повсюду клочья набивки, рассыпанные кучи одежды.

Весь третий этаж был окутан облаками пара и пропитан теплой влагой, словно тропический лес во время дождей. По мере их приближения к двери с табличкой «Душевые» жар достиг уровня сауны. Легкий туман, который встретил их на лестнице тонкими стелющимися вниз струйками, сгустился в плотную, непроницаемую пелену.

– Стой здесь, – сказал Джек. – Подожди меня.

– Конечно, Джек, – невозмутимо ответил Ричард, поднимая интонации голоса настолько, чтобы его можно было услышать сквозь барабанящий звук душевых. Его очки запотели, но он и не пытался их вытереть.

Джек распахнул дверь и вошел. Стоял густой, пропитанный влагой жар. Его одежда мгновенно пропиталась потом и влагой. Опоясанная плиткой комната была наполнена ревом и барабанящим стуком воды. Все двадцать кранов в душевой были включены, и работающие распылители всех двадцати были направлены на гору лежащей посреди комнаты одежды. Вода просачивалась сквозь эту безумную гору, но только очень медленно, поэтому в комнате все плавало. Джек снял башмаки и обошел комнату по кругу, проскальзывая под душем так, чтобы остаться максимально сухим, а также, чтобы не обвариться. Тот, кто включил все эти краны, явно не позаботился о кранах с холодной водой. Один за другим, Джек выключил все. Для чего он это делал, ему было непонятно, совершенно непонятно, и он ругал себя за то, что попусту тратит на это время, вместо того, чтобы подумать, как выбраться отсюда, из Нельсон Хауса и прочь с территории Тейерской школы, прежде чем «топор палача» обрушится на них.

В этом не было никакого смысла, за исключением, может быть, того, что Ричард был не единственным человеком, который стремился упорядочить весь этот хаос… создать из хаоса порядок и сохранить его.

Он вернулся в коридор, но Ричарда не было.

– Ричард? – Он чувствовал, как сердце выпрыгивает из его груди.

Молчание.

– Ричард!

В воздухе висел ядовито-тяжелый запах пролитого одеколона.

– Ричард, какого дьявола, где ты?

Кто-то схватил Джека сзади рукой за плечо, он пронзительно вскрикнул.

8

– Не понимаю, почему ты так завопил, – говорил позже Ричард. – Это был всего лишь я.

– Я просто нервничаю, – еле слышно ответил Джек.

Они сидели на третьем этаже, в комнате мальчика со странным созвучным именем – Альберт Хамберт. Ричард рассказал ему, что Альберт Хамберт Пузырь был самым толстым мальчиком в школе, и Джеку нетрудно было в это поверить; его комната битком была набита удивительным разнообразием еды – это была копилка ребенка, самым страшным кошмаром которого было не вылететь из баскетбольной команды или провалить очередную контрольную, а не найти ночью чего-либо сладенького и вкусненького. Вот это все и было разбросано вокруг. Стеклянная банка с «Пухом алтея» была разбита, но Джек никогда особенно не жаловал «Пух алтея», он обходил своим вниманием и лакричный крем. На верхней полке в шкафу Альберта Пузыря была припрятана целая упаковка этого деликатеса. На верхней половине вскрытого ящика было написано: «Дорогому сыночку от любящей мамочки в День Рождения!»

«Некоторые любящие мамочки отправляют упаковочки с лакричным кремом, а некоторые любящие папочки отправляют блейзеры от братьев Брукс, – устало подумал Джек. – Если в этом и есть какая-то разница, то один только Джейсон знает о ней». Они обнаружили в комнате достаточное количество еды, чтобы устроить некое безумное подобие ужина – «Слим Дримз», острые ломтики, картофельные чипсы. Теперь они доедали пачку печенья. Джек забрал из коридора стул Альберта и сел возле окна. Ричард сидел на кровати.

– Ну, конечно же, ты нервничаешь, – согласился Ричард, неодобрительно покачивая головой, когда Джек предложил ему последнее печенье. – Очевидно, паранойя. И все из-за того, что последние два месяца ты провел в дороге. Как только ты вернешься домой к матери, с тобой все будет в порядке, Джек.

– Ричард, – сказал Джек, отбрасывая в сторону пустой кулек. – Хватит этого дерьма. Ты не видишь, что происходит за окнами на школьном участке?

Ричард облизал сухие губы.

– Я уже объяснял, – ответил он. – У меня температура. Возможно, ничего этого не происходит на самом деле, а если и происходит, то это абсолютно нормальные вещи, и мое сознание искажает их, преувеличивает их. Это одна Версия. Другая, это… ну… дельцы от наркомафии.

Ричард переместился ближе к кровати Альберта Пузыря.

– Ты ведь не имел дела с наркотиками, путешествуя по дорогам, правда ведь, Джек?

Взгляд Ричарда вновь стал колючим и умным.

«Вот, возможно, объяснение, возможный выход из этого безумия, – говорили его глаза. – Ты оказался вовлеченным в эту склоку, связанную с наркотиками, и все эти люди преследуют его».

– Нет, – устало вымолвил Джек. – Я привык считать тебя хозяином реальности, Ричард. Я никогда не думал, что доживу до того момента, когда увижу, как ты своим же умом искажаешь факты.

– Джек, это просто… замотанность, ну, ты понимаешь?

– Наркоманы в Спрингфилде, в Иллинойсе? – спросил Джек. – Кто же теперь несет Сибрук-Айлендскую чепуху?

И в это мгновение в окно комнаты Альберта Хамберта влетел камень, рассыпая по полу осколки стекла.