Текст книги "Столкновение миров"
Автор книги: Стивен Кинг
Соавторы: Питер Страуб
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 48 страниц)
– Мистер Дафри! – пронзительно закричал Ричард, указывая свободной рукой. («Вот так-так! Ты видишь очень неплохо для парня, потерявшего очки, Риччи-малыш», – в голове Джека промелькнула сумасшедшая мысль). – Мистер Дафри! О Господи, это ведь мистер Дафри! Мистер Дафри!
Так Джек в первый и последний раз увидел директора Тейерской школы – худощавого пожилого человека с седыми волосами, большим изогнутым носом и иссохшимся морщинистым, покрытым растительностью, как обезьянки бродячих шарманщиков, телом. Он быстро бежал на всех четырех вместе с собаками и мальчиками-волками, в подпрыгивающем профессорском уборе, непонятным образом удерживающемся на голове. Он улыбнулся Джеку и Ричарду, и из пасти-рта вывалился длинный, болтающийся, покрытый желтыми никотиновыми пятнами язык.
– Мистер Дафри! О Господи! Боже правый! Мистер Дафри, мистер Да… – он дергал Джека все яростнее и яростнее, пытаясь увести его влево. Джек был больше, но Ричард был охвачен паникой. Воздух сотрясали взрывы. Омерзительный запах мусора становился все тяжелее и тяжелее. Джек слышал тихое бульканье грязи, выступающей из земли. Белый волк, ведущий стаю, сокращал расстояние, и Ричард пытался увести его вожака, пытаясь прижать их к забору, и это было правильно, но одновременно и неправильно, потому что им нужно было добраться до Депо, а не до забора. Это было самое место, потому что это был «один из трех или четырех крупнейших в Америке железнодорожных пунктов, потому что Эндрю Тейер был первым, кто увидел возможности перевозки на запад, потому что Эндрю Тейер увидел возможности, а теперь он, Джек Сойер, тоже увидел возможности». Все это было, конечно же, подсказано только интуицией, но Джек поверил в то, что в таких всеобщих делах он мог доверять только своей интуиции.
– Отпусти своего пассажира, Слоут! – злобно бормотал Дафри. – Отпусти своего пассажира, он слишком красив для тебя!
«Но что значит пассажир?» – подумал Джек в последние секунды, когда Ричард слепо пытался сбить их с курса, а Джек в ответ рывками поправлял его, направляя в смешанную толпу чудовищ, мальчиков-волков и учителей-собак, которые бежали позади большого белого волка, направляясь за ними к Депо.
– Я скажу тебе, что значит пассажир. Пассажир – это тот, кто едет. Откуда пассажир начинает свою поездку? Ну конечно же, из Депо… – орал, сметая все на своем пути, Джек.
– Джек, сейчас укусит! – закричал Ричард.
Волк обогнал Дафри и прыгнул на них, его челюсти надвигались подобно заряженному капкану. Позади них раздался тяжелый треск и звук падения, словно Нельсон Хаус раскололся пополам, подобно сгнившей дыне.
Теперь Джек, вот кто давил на пальцы Ричарда, сжимая их еще крепче, когда ночь огласилась сумасшедшим колокольным перезвоном, осветилась керосиновыми бомбами и треснула под огненными взрывами.
– Держись крепче! – крикнул он. – Держись крепче, Ричард, мы отправляемся.
Он даже успел подумать: «Теперь роли поменялись. Теперь Ричард, вот кто стадо, вот мой пассажир! Боже, помоги нам обоим».
– Джек, что происходит? – пронзительно визжал Ричард. – Что ты делаешь? Прекрати! Прекрати! ПРЕКРА…
Ричард все еще визжал, но Джек не слышал его. Внезапно, ощущение нависшего над их головой злого рока лопнуло, подобно черному яйцу, и его сознание преисполнилось светом и сладостной чистотой воздуха, настолько чистого, что «можно услышать запах редиса, который садовод выкапывает из земли за милю отсюда». Внезапно Джек ощутил, что может просто побегать и попрыгать… либо полететь, как те люди, которые привязывали к своим спинам крылья.
Ах, вместо того мерзкого мусорного зловония был свет и чистый воздух, и ощущение, будто летишь сквозь черную пустоту, и на мгновение все в нем, казалось, стало прозрачным и полным сияния. На мгновение все стало радугой, радугой, радугой.
Так Джек Сойер вновь перенесся на Территории, на этот раз на бегу, стремглав мчась через разлагающийся школьный Тейерский участок, сопровождаемый звуками треснувших колоколов и рычащих собак.
И на этот раз он с собой перетащил Ричарда, сына Моргана Слоута.
ИНТЕРМЕДИЯ
Слоут в этом мире /Морган Орриский в Территориях (III)
Сразу же после семи часов утра, после перелета Джека и Ричарда из Тейера, Морган Слоут подъехал к обочине с внешней стороны главных ворот Тейерской школы. Он припарковался. Пространство было помечено одним знаком «Только для инвалидов». Слоут с безразличием посмотрел на знак, затем полез в карман брюк, вытащил пузырек с кокаином и принял очередную дозу. Через несколько мгновений мир, казалось, приобрел цвет и жизнь. Это было удивительное снадобье. Ему было интересно, будет ли оно расти на Территориях, а если да, то будет ли оно там более сильным и действенным.
Сам Гарднер разбудил Слоута в его квартире на Беверли Хилз в два часа ночи, чтобы рассказать ему о том, что произошло в Спрингфилде. Голос Гарднера дрожал. По всему было видно, что он боится, что Морган впадет в ярость, когда узнает, что Джек Сойер сбежал.
«Тот мальчик… Тот плохой, плохой мальчик…»
Слоут не впал в ярость. На самом деле он чувствовал необычайное спокойствие. Им овладело чувство предопределенности, которое, как он подозревал, пришло к нему от второй его половины, как он думал, «его Оррисности». Он гордился этим своим не совсем понятным запатентованном каламбуром.
– Успокойся, – утешал Слоут. – Я буду там как можно быстрее. Держись там, мой милый.
Он положил трубку, прежде, чем Гарднер успел что-нибудь сказать в ответ, и снова лег в постель. Он скрестил руки на животе и закрыл глаза. Какое-то мгновение царила невесомость… какие-то считанные секунды… а затем он почувствовал под собой движение. Он слышал поскрипывание кожаных лямок, постанывание и глухие удары грубых железных пружин, проклятия кучера. Он открыл глаза и стал Морганом из Орриса.
Как всегда, его первой реакцией на Территории был чистый восторг: по сравнению с ним кокаин казался просто детским аспирином.
Его грудь стала уже, все тело – меньше. Сердцебиение Моргана Слоута подскакивало от 85 до 120 ударов в минуту в трудных жизненных ситуациях, сердцебиение же Моргана из Орриса вряд ли когда-либо превышало 65 ударов. Как показывала проверка, зрение Моргана Слоута составляло 20/20, что, несомненно, красноречиво говорило о его близорукости. Тем не менее, Морган из Орриса видел лучше. Он мог увидеть и проследить путь каждой брезентовой складки на боку дилижанса, мог удивляться тонкости узора сетчатых занавесок, раздуваемых ветром. Нос Слоута был забит кокаином, обедняя его обоняние, нос же Моргана из Орриса был абсолютно чист, и он с безукоризненной точностью ощущал запах пыли, зелени и воздуха настолько точно, словно мог ощутить и оценить каждую молекулу, составляющую их.
Позади он оставил пустую двуспальную кровать, еще сохраняющую очертания и тепло его большого тела. И вот он сидит на скамье дилижанса, и нет сидения шикарнее ни в одном из когда-либо выпущенных «Ройлс-Ройсов». Он мчится на запад, к границе, к тому пункту, который называется Пограничное Депо. К человеку по имени Андерс. Он знал все это, знал в точности, где находится, потому что здесь он был Морганом Орриским. Морган в его голове разговаривал с ним так, как правое полушарие мозга может разговаривать с рациональным левым полушарием во время дневных сновидений, тихим, но совершенно отчетливым голосом. Слоут разговаривал с Морганом Орриским тем же тихим полушепотом, к которому он обращался в тех нескольких случаях, когда сам перемещался туда, о чем Джек стал думать, как об Американских Территориях. Когда переносишься и входишь в тело своего Двойника, получается что-то типа ненавязчивого завоевания. Слоут читал и о более насильственных случаях захвата, и, хотя подобная тема не очень его интересовала, думал: «Бедные, невезучие слюнтяи, такие ранимые, подверглись захвату безумных попутчиков из других миров. Может быть, и сам Американский мир, вот кто свел их с ума». Это казалось более чем вероятным, и, конечно же, он наложил свой отпечаток на голову бедняги Моргана из Орриса во время его первых двух или трех посещений, хотя Слоут и был в равной степени дико взволнован и напуган.
Дилижанс сильно тряхнуло. В Пограничной Зоне дороги выбирать не приходится, и слава Богу, что они там вообще есть. Морган поерзал на сидении, и это отозвалось глухой болью в его ягодицах и изувеченной ступне.
– Сиди смирно, да разразит тебя Господь, – пробормотал наверху кучер. Раздался свист и шлепок его кнута. – Катитесь, шлюхино отродье! Катитесь!
Слоут улыбнулся. Ему было приятно снова быть здесь, хотя это всегда и длилось считанные мгновения. Он уже знал то, что ему нужно было знать. Голос Моргана из Орриса прошептал ему об этом. Дилижанс прибудет к Пограничному Депо (Тейерской школе в другом мире) задолго до рассвета. Не исключено, что он их застанет, если они задержатся. Если нет, то их ожидают Проклятые Земли. Мысль о том, что Ричард был теперь с этим отродьем Сойера, мучила его и приводила в бешенство, но если требовалась эта жертва… что ж, Морган из Орриса потерял своего сына и выжил.
Единственное обстоятельство, которое до сих пор сохраняло Джеку жизнь, был тот сводящий с ума факт ЕДИНИЧНОСТИ его натуры. Когда щенок переносился в какое-либо место, он всегда оказывался в месте, аналогичном в покинутом мире. Слоут же оказывался там, где был Морган Орриский, а тот мог быть на целые мили дальше от нужного ему места… как и в данном случае. В остальном ему везло, но Сойеру везло больше.
– Довольно скоро твоя удача отвернется от тебя, мой маленький друг, – сказал Двойник Слоута. Дилижанс еще раз тряхнуло. Лицо исказилось от боли. «Если больше ничего не произошло, то ситуация сама по себе упрощалась, хотя последнее столкновение расширялось и углублялось новым соучастием. Причем его собственного сына».
«Хватит».
Он закрыл глаза и скрестил руки. Какое-то мгновение он чувствовал приступ глухой боли в деформированной ступне… и, когда открыл глаза, Слоут смотрел в потолок своей квартиры. Как всегда, наступал момент, когда дополнительные фунты обрушивались на него своим весом, когда сердце реагировало удивленным двойным биением, а затем набирало частоту.
Он поднялся и позвонил в авиа-агентство Западного побережья. Спустя семьдесят минут он уже проходил предпосадочный контроль в аэропорту. И, как всегда, в момент крутого и быстрого взлета самолета «Лиэ» у него возникло неприятное ощущение, как будто к его заднице была прикреплена паяльная лампа. Они приземлились в Спрингфилде в 5.50 по местному времени, как раз в это время в Территориях Морган Орриский будет приближаться к Пограничному Депо. Слоут взял напрокат седан «Герц», и вот он здесь. Путешествие по Американским дорогам действительно имеет свои преимущества и прелести.
Он вышел из машины как раз в то время, когда раздался перезвон утренних колоколов, и пошел по школьному участку Тейера, который совсем недавно покинул его собственный сын.
Все шло своим обычным ходом, характерным для раннего утра учебного дня в Тейере. Колокола на часовне вызванивали свою обычную утреннюю мелодию (что-то классическое, но не совсем узнаваемое), которая немного напоминала «Те Deum». Слоута обгоняли спешащие студенты – кто в столовую, кто на утреннюю тренировку. Возможно, они были немного молчаливее, чем обычно, и с похожими выражениями лиц. Они были бледными и слегка испуганными, словно всем им приснился один и тот же кошмарный сон.
«А так оно и было», – подумал Слоут. На мгновение он остановился перед Нельсон Хаусом, задумчиво осматривая все вокруг. Они даже не догадывались, насколько глубоко нереальными были они все. Такими и должны быть существа, населяющие места, в которых разные миры разделяет лишь тонкая мембрана. Он обогнул угол здания и увидел, как дворник собирает разбитое стекло, лежащее на траве, словно мишурные бриллианты. Поверх его наклоненной спины Слоут мог видеть комнату для отдыха, в которой сидел необычайно притихший Альберт Пузырь и невидящими глазами смотрел мультфильм «Багз Банни».
Слоут двинулся в направлении Депо, мысленно возвращаясь к тому первому дню, когда Морган из Орриса перенесся в этот мир. Как оказалось, он думал об этом времени с ностальгией, которая, если прервать воспоминания, была чуть ли не гротескной. Ведь тогда он едва не умер. Оба они едва не умерли. Но это было в середине пятидесятых, а сейчас уже восьмидесятые. За это время многое изменилось.
Он возвращался из офиса. Солнце медленно погружалось в дымку Лос-Анджелеса, в которой был огненный пурпур и сизая желтизна. Это было еще до того, как Лос-Анджелесский смог начал сгущаться. Он был на бульваре Заходящего Солнца и смотрел на щит, рекламирующий новую пластинку Пэгги Ли, как вдруг ощутил внезапный прилив чего-то. Словно где-то в его подсознании внезапно открылся родник, выплескивая что-то чужеродное, странное, что-то… похожее… на…
(на сперму)
…ну, он не знал точно, на что это походило. Но только оно быстро потеплело, стало узнаваемым, и он не сразу понял, что это был ОН, Морган Орриский, и тогда все перевернулось вверх дном, словно потайная дверь на карденовых подвесках: с одной стороны книжный шкаф, с другой – туалетный столик Чиппендейла, и оба чудесно вписываются в интерьер комнаты – и это был его Двойник. Он сидел за рулем форда 1952 года с пулевидным носом и был одет в двубортный коричневый костюм и галстук Джон Репоки. Его рука сползала в промежность не от боли, а из неприятного любопытства: на Территориях Морган, конечно же, никогда не носил плавки.
«Был такой момент, – вспоминал он, – когда форд чуть не въехал на тротуар, и тогда Морган Слоут, уже ушедший глубоко в подсознание, взял на себя часть действий, и Морган Орриский беспрепятственно занимался своим делом, чуть не сойдя с ума от восторга. Он таращился на все окружающее. А то, что осталось от Моргана Слоута, тоже было в восторге; его восторг напоминал восторг человека, первый раз показывающего своему другу свой новый дом и заметившего, что его дом нравится его другу так же, как нравится и ему самому».
Морган Орриский подъехал к «Толстячку» и, немного помяв в руках непривычные для него бумажные деньги Моргана, заказал гамбургер, картофель фри и кофе «гляссе»; слова непринужденно лились с его губ, черпая их из подсознания, словно колодец черпает воду из родника. Он откусил первый кусок, остальное же проглотил со скоростью, с которой Вулф проглотил свою первую отбивную. Одной рукой он запихивал в рот картошку, другой рукой нажимал на кнопки радио, выхватывая приятное журчание мелодий: то Перри Комо, то какой-то большой оркестр, то первые ритмы и блюзы. Он выцедил весь кофе «гляссе» и сделал официанту повторный заказ.
Прожевав половину второго гамбургера, его Двойник так же, как и Слоут, почувствовал тошноту. Внезапно вкус жареного лука показался слишком сильным, до отвращения. Запах выхлопных газов пропитал все вокруг. Его руки стали бешено зудеть. Он сдернул с себя пиджак двубортного костюма (второй кофе «гляссе» незамеченным упал на бок, капая мороженым на сиденье форда) и посмотрел на свои руки. Их покрывали уродливые красные пятна, расползающиеся все дальше. Его живот свело, он высунулся из окна, и даже в то время, когда его рвало в поднос, специально прикрепленный там, он почувствовал, как из него выскальзывает Морган Орриский, возвращаясь в свой собственный мир…
– Чем могу служить, сэр?
– Гммм? – Внезапно выведенный из своей задумчивости, Слоут огляделся вокруг. Перед ним стоял высокий светловолосый юноша, очевидно старшекурсник. Он был подобающе одет – безупречный синий фланелевый блейзер поверх рубашки с открытым воротником и выцветшие джинсы «Левис».
Он поправил рукой волосы с глаз, в которых было то же изумленное и растерянное выражение.
– Меня зовут Этеридт, сэр. Я просто поинтересовался, могу ли я быть чем-либо полезен. Вы, казалось… заблудились…
Слоут улыбнулся. Он хотел было что-то сказать, но промолчал. «Нет, это вы так выглядите, мой друг». Все было в порядке. Отродье Сойера по-прежнему был где-то на свободе, но Слоут знал, куда он направляется, а это означало, что Джек был под прицелом. Мишень была невидима, но все же она была.
– Заблудился в прошлом, всего-навсего, – сказал он. – Старые времена Я здесь не первый раз, мистер Этеридт, если это то, что вас беспокоит. Мой сын – студент Ричард Слоут.
На мгновение глаза Этеридта стали еще более задумчивыми и испуганными.
– Конечно, Ричард! – воскликнул он.
– Через время я пойду на прием к директору. А сейчас я хотел просто побродить кругом. Да, я думаю, все в порядке.
Этеридт посмотрел на часы.
– Я сегодня утром дежурю, поэтому, если вы уверены, что у вас все в порядке…
– Уверен.
Этеридт кивнул ему, почти незаметно улыбнулся и отправился восвояси.
Слоут посмотрел ему вслед, затем внимательно изучил участок земли отсюда до Нельсон Хауса. И снова заметил разбитое окно. Прямое попадание. Это точно, более, чем точно, предположить, что где-то между Нельсон Хаусом и этим восьмиугольным кирпичным зданием два мальчика перенеслись в Территории. Если он захочет, он сможет последовать за ними. Просто сделать шаг и исчезнуть. Возникнуть там где бы ни находилось в тот момент тело Моргана Орриского. Это будет где-то близко; возможно даже, что перед самим станционным смотрителем. И никакой ерунды с переносом в место, на сотню миль отстоящее от нужного пункта в географии Территорий, от которого можно покрыть разделяющее расстояние либо на фургоне, либо, того хуже, «на своих двоих», как говаривал его отец.
По всей вероятности, мальчики уже отправились дальше. В Проклятые Земли. Если да, то Проклятые Земли прикончат их.
И никто лучше Осмонда, двойника Солнечного Гарднера, не выжмет всю известную Андерсу информацию. Осмонд и его ужасный сын. Нет никакой необходимости самому переноситься.
Разве что только для того, чтобы удостовериться. Ради того, чтобы доставить себе приятное, освежиться, вновь становясь Морганом Орриским, разве что на несколько секунд.
И, конечно же, чтобы проверить. Вся его жизнь, с самого детства, была упражнением на проверку.
Он оглянулся вокруг себя, чтобы убедиться, что Этеридт нигде поблизости не болтается, затем он открыл дверь Депо и шагнул внутрь.
Пахнуло спертым, тяжелым, вызывающим невероятную ностальгию запахом старой косметики и полотняных декораций. На мгновение появилась сумасбродная мысль, что он совершил нечто еще более невероятное, чем просто перенесся. Ему показалось, что он совершил путешествие сквозь время, назад в студенческие годы, когда он и Фил Сойер были заядлыми театралами.
Затем его глаза привыкли к полумраку, и он увидел незнакомый, почти слащавый театральный реквизит – гипсовый бюст Палласа для постановки «Ворон», необычную позолоченную птичью клетку, книжный шкаф с ненастоящими корешками, вспомнил, что он находится в слабом подобии «маленького театра» Тейерской школы.
Он остановился, глубоко вдыхая запах пыли, поднял голову к одному пыльному солнечному лучу, падающему сквозь маленькое окошко. Свет всколыхнулся и внезапно приобрел насыщенный золотистый цвет, цвет яркой лампочки. Он был в Территориях, именно так, он был в Территориях. На миг его охватила безудержная радость от скорости перемены. Обычно следовала пауза, ощущение скольжения из одного места в другое. Эта процедура, казалось, была прямо пропорциональна расстоянию между физическими телами двух «я»: Слоута и Моргана из Орриса. Однажды, когда он переносился из Японии, где он вел переговоры в сделке с братьями Шо насчет ужасного романа о том, как некий сошедший с ума ниндзя угрожает звездам Голливуда, пауза была настолько долгой, что его охватил испуг, что он навсегда затерялся где-то в пустом, бессмысленном чистилище, разделяющем миры. Но на этот раз они были близко… настолько близко! «Это было, как в те редкие мгновения, – подумал он – (подумал Морган из Орриса) когда мужчина и женщина достигают оргазма в один и тот же момент и вместе ощущают спад сексуального влечения».
Запах иссохшей краски и полотна сменил легкий, приятный запах горящего масла, присущего Территориям. Лампа на столе еле мерцала, пуская темные струи дыма. Слева от него был накрытый стол, на грубых тарелках остывали остатки ужина. Три тарелки.
Морган Орриский сделал шаг вперед, как всегда немного волоча поврежденную ногу. Он приподнял одну тарелку так, что мерцающий свет ламп скользнул по жирным остаткам пищи. «Кто ел из этой? Андерс, Джейсон, а, может быть, Ричард… этот мальчик был бы также Раштоном, если бы мой сын был жив?»
Раштон утонул, когда плавал в пруду недалеко от Большого Дома. Был пикник. Морган с женой выпили приличное количество вина. Солнце припекало. Малыш дремал. Морган с женой занимались любовью, а затем уснули в приятном полуденном солнечном сиянии. Его разбудили крики ребенка. Раштон проснулся и пошел в воду. Он уже умел немного плавать по-собачьи, как раз достаточно для того, чтобы выбраться с небольшой глубины. Морган Орриский, хромая, бросился к воде, нырнул и изо всех сил поплыл к тому месту, где барахтался ребенок. Это его проклятая нога, вот что помешало ему и, возможно, стоило жизни сыну. Когда он доплыл до мальчика, тот уже тонул. Моргану удалось схватить его за волосы и вытащить на берег… но Раштон уже посинел, он был мертв.
Не прошло и шести недель, как Маргарет наложила на себя руки.
Спустя семь месяцев после этого, собственный малолетний сын Моргана Слоута едва не утонул в Уэствудском бассейне во время занятий юных гребцов. Когда его вытащили из воды, он был такой же синий и бездыханный, как и Раштон… но спасательная команда применила искусственное дыхание рот-в-рот, и Ричард Слоут задышал.
«От судьбы не уйдешь», – подумал Морган Орриский. Внезапно затяжной, пьяный храп заставил его круто повернуть голову.
В углу комнаты на соломенном тюфяке в мятой одежде лежал Андерс, станционный смотритель. Рядом лежал перевернутый кувшин из-под вина Его волосы были смочены добрым количеством вина.
Он вновь издал храп, затем застонал, словно ему снился дурной сон.
«Какой-бы сон ты не видел, он не может сравниться с будущим, которое тебе сейчас уготовано», – мрачно подумал Морган. Он шагнул к нему, его одежда развевалась на ветру. Он посмотрел на Андерса взглядом, в котором не было ни тени жалости.
Слоут смог планировать убийство, но каждый раз это был Морган Орриский. Вот кто мигрировал, чтобы выполнить сам акт. Это Морган из Орриса в физической оболочке Слоута пытался удушить подушкой Джека Сойера на фоне бубнящего голоса диктора. Это он наблюдал убийство Фила Сойера в штате Юта (так же, как он наблюдал убийство Двойника Фила Сойера, члена палаты общин, принца Филипа Сойтеля на Территориях).
У Слоута был вкус к крови, но все же у него была аллергия на нее, так же, как у Моргана из Орриса – аллергия на американскую еду и американский воздух. Это Морган из Орриса, некогда прозванный Морган-Каменная нога, вот кто всегда выполнял приказы, спланированные Слоутом.
«Мой сын умер, его живет. Сын Сойтеля умер. Сын Сойера все еще живет. Но это все еще можно исправить. Будет исправлено.
Никакого Талисмана для вас, мои милые маленькие друзья. Вы связаны с радиоактивным вариантом Оутли, и каждый должен отдать жизнь, чтобы весы уравновесились. От судьбы не уйдешь».
– И если не от судьбы, так от меня уж точно, – громко сказал он.
Мужчина на полу снова застонал, словно он услышал что-то. Морган сделал еще один шаг к нему, возможно, намереваясь разбудить его ударом ноги, и вдруг резко повернул голову. Вдалеке он услышал топот копыт, слабый скрип и позвякивание упряжи, крики гуртовщиков, погоняющих лошадей.
«Тогда это, должно быть, Осмонд. Хорошо. Здесь пусть Осмонд позаботится о деле. Мне самому было бы не интересно допрашивать человека с похмелья, когда я и без того знаю, что он скажет».
Тяжело ступая, Морган подошел к двери, открыл ее и выглянул навстречу великолепному, окрашенному в персиковый цвет восходу на Территориях. Именно в этом направлении восходящего солнца исходили звуки приближающихся наездников. Какое-то мгновение он позволил себе насладиться великолепным сиянием, затем снова повернулся на запад, где небо не теряло цвет свежего кровоподтека. Земля была покрыта мраком… и только на востоке первые лучи солнца отбросили две яркие параллельные полосы.
«Мальчики, вы отправились навстречу своей смерти», – с удовлетворением подумал Оррис… и вдруг промелькнула мысль, которая принесла еще большее удовлетворение: «Возможно, смерть уже настигла их».
– Хорошо, – сказал Морган Орриский и закрыл глаза.
Мгновение спустя Морган Слоут открыл глаза и вышел из маленького театра Тейерской школы, собираясь отправиться обратно на западное побережье.
«Похоже, что пора совершить небольшое путешествие по закоулкам памяти, – подумал он. – В некий город в штате Калифорния под названием Понт Венути. Возможно, в самом начале будет путешествие обратно на восток, посещение Королевы, а затем…»
– Морской воздух, – сказал он бюсту Палласа, – мне полезен.
Он вновь нырнул в Депо, сделал очередную затяжку из маленького пузырька, хранящегося в кармане (на этот раз едва замечая запахи полотна и косметики), и, таким образом взбодрившийся и освежившийся, начал спускаться с холма по направлению к своей машине.