Текст книги "Столкновение миров"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Питер Страуб
сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 48 страниц)

Глава 45
В которой на пляже разрешаются многие проблемы

1

Солнечный Гарднер безумно бежал по пляжу, кровь застилала его искалеченное лицо. Он был средоточием опустошающего сумасшествия. Впервые за целую декаду под яркими, сверкающими лучами солнца стоял разрушенный Понт Венути в руинах домов и разломанных тротуаров, вздымавшихся, как корешки неровно поставленных на полку книг. Настоящие книги были разбросаны повсюду, разорванные обложки мелькали в шрамах земли. Позади Джека отель «Противостояние» издал звук, похожий на стон; затем Джек услышал грохот тысячи рушащихся досок, стен, распадающихся под шквалом гремящей дранки и штукатурки. Краешком зрения Джек ухватил черную точку Моргана Слоута, несущегося вниз по пляжу, и с горечью подумал, что его противник направляется к Спиди Паркеру, вернее, телу Спиди Паркера.

– У него нож, Джек, – прошептал Ричард.

Покалеченной рукой Гарднер размазал кровь по белой шелковой рубашке.

– Дьяаааааволы! – визжал он, его голос перекрывал постоянный шелест прибоя на пляже и шум продолжающегося разрушения. – Аааааааа…

– Что ты собираешься делать? – спросил Ричард.

– Откуда я знаю? – ответил Джек. Это был самый правдивый ответ, который он мог дать. Он не имел ни малейшего представления, как ему отразить нападение этого сумасшедшего. Но он победит его. Он был уверен в этом.

– Тебе нужно было убить обоих братьев Эллис, – сказал Джек самому себе.

Гарднер, продолжая вопить, бежал по песку. Он был еще достаточно далеко, он был на полпути между концом забора и фронтоном Отеля. Кровавая маска покрывала половину его лица. Из левой руки струилась кровь, оставляя красные пятна на песке. Казалось, что расстояние между сумасшедшим и мальчиками сократилось вдвое за секунду. Был ли Морган Слоут все еще на пляже? Джек чувствовал, как Талисман настоятельно и требовательно толкает его вперед.

– Дьяволы! Это аксиома! Дьяволы! – вопил Гарднер.

– Перелетай! – громко сказал Ричард.

И Джек переместился, как он делал это внутри Черного Отеля.

И увидел себя стоящим перед Осмондом, под сияющим солнцем Территорий. Решимость вдруг оставила его. Все было так же, но все было по-другому. Даже не оглядываясь, он знал, что позади него находится нечто похуже, чем отель «Противостояние» – он никогда не видел снаружи замок, в который превращался Отель в Территориях, но он знал, что сквозь огромную парадную дверь его поджидает язык… и что Осмонд собирается втолкнуть их с Ричардом обратно внутрь.

На правом глазу Осмонда была черная повязка, а на левой руке перепачканная перчатка. Хлыст вздрагивал в его руке.

– О да, – полушипя шептал он. – Этот мальчик. Сын капитана Фаррена. – Обороняясь, Джек выставил перед собой Талисман. Спутанные розги хлыста скользнули по земле, отвечая на движение руки Осмонда, как лошадь под рукой опытного наездника. – Какая польза для мальчика обладать стеклянным шаром, если он потерял целый мир?

Казалось, что хлыст сам отрывается от земли.

– НИКАКОЙ! НОЛЬ!

Настоящая сущность Осмонда: гниение, грязь и разложение, вырвалась наружу, и его лицо исказилось в безумной гримасе. Он улыбнулся бессмысленной улыбкой и замахнулся хлыстом.

– Хрен ослиный, – почти любовно произнес Осмонд. Плети хлыста, напевая, взметнулись к панически пятящемуся назад Джеку.

Рука Ричарда обхватила его плечо, когда он перелетел обратно и ужасный, какой-то смеющийся звук хлыста прозвучал в воздухе.

– Нож! – услышал он голос Спиди.

Борясь со своим инстинктом, Джек шагнул в пространство, где находился кнут, а не назад, как хотело этого все его естество. Рука Ричарда соскользнула с его плеча, а голос Спиди заглох и исчез. Джек прижал искрящийся Талисман к животу левой рукой, а правой потянулся вверх. Пальцы обхватили деревянную рукоятку хлыста.

Солнечный Гарднер оскалился.

– ДЖЕК! – вскрикнул позади Ричард.

Он снова стоял в этом мире, а нож Солнечного Гарднера опускался прямо на него. Изуродованное лицо Гарднера было всего в нескольких дюймах. Запах разложившегося, давно умершею животного ударил ему в нос.

– Ноль, – промолвил Гарднер. – Можешь пропеть: «Аллилуйя!» – Он опустил вниз элегантный нож, но Джеку удалось сдержать удар.

– Джек! – снова вскрикнул Ричард.

Солнечный Гарднер безумно уставился на него, продолжая давить на нож.

– Разве ты не знаешь, что может сделать солнечный свет? – прозвучал голос Спиди. – Разве ты этого еще не знаешь?

Джек посмотрел прямо в бесноватые глаза Гарднера.

Ричард кинулся вперед и ударил Гарднера по голени, а потом треснул его по темени своим слабым кулачком.

– Ты убил моего отца, – сказал Джек.

Единственный глаз Гарднера сверкнул чернотой.

– Ты убил моего сына, грязный ублюдок!

– Морган Слоут приказал тебе убить моего отца, и ты сделал это.

Гарднер опустил нож еще на два дюйма вниз. Комок желтой слизи и спекшаяся кровь сползали из дыры, которая раньше была его правым глазом.

Джек вскрикнул от ужаса, ненависти и от так долго скрываемого чувства заброшенности, одиночества и беспомощности, которое преследовало его с момента смерти отца. Он увидел, что полностью оттолкнул нож Гарднера. И снова закричал. Беспалая левая рука Гарднера боролась с левой рукой Джека. Джеку как раз удалось закрутить за спину руку Гарднера, когда почувствовал, как чужая рука проникает между его грудью и рукой. Ричард продолжал сражаться с Гарднером, но Гарднеру все же удалось просунуть свою беспалую руку очень близко к Талисману.

Гарднер приблизил свое лицо к Джеку.

– Аллилуйя, – шептал он.

С неимоверной силой Джек развернулся. Он потянул вниз сжимавшую нож руку Гарднера. Другая, оставшаяся без пальцев, отлетела в сторону. Джек сжал руку, в которой был нож. Веревки сухожилий извивались в его мертвой хватке. А потом нож выпал, Джек усилием всего тела нанес Гарднеру сокрушительный удар, отшвыривая его назад.

Он направил Талисман на Гарднера. Ричард вскрикнул: «Что ты делаешь?» Но это было правильно, правильно, правильно. Джек двинулся на Гарднера, тупо взирающего на него, хотя и с меньшей решимостью, направляя на него Талисман. Гарднер оскалился, еще один ком крови набух в пустой глазнице, он дико замахнулся на Талисман. Затем он потянулся к ножу. Джек бросился к нему, прикасаясь пронзительным теплом Талисмана к телу Гарднера. Как Реуэл, как Солнечный Свет. Он отскочил назад.

Гарднер взвыл, как раненный дикий зверь. В местах, где Талисман прикоснулся к нему, кожа почернела, как-то разжижилась и потекла, обнажая кости. Джек сделал еще один шаг.

Гарднер упал на колени. Вся кожа его голова стала мягкой, как воск. А через секунду только голый череп поблескивал через воротник разорванной рубашки.

«Это ты позаботился об этом, – подумал Джек, – какое великолепное избавление!»

2

– Отлично, – произнес Джек. Его просто переполнило ощущение дикого доверия и уверенности. – Пойдем теперь к нему, Риччи. Пойдем…

Он взглянул на Ричарда и увидел, что его другу опять очень плохо. Он стоял, пошатываясь на песке, глаза были полуприщурены и одурманены.

– Наверное, тебе лучше посидеть немножко здесь, – сказал Джек.

Ричард отрицательно покачал головой.

– Пойдем. Остров Сибрук, Джек. Весь путь… до последней черты.

– Мне придется убить его, – сказал Джек. Вот так, если я сумею.

Но Ричард с удивительным упрямством потряс головой.

– Не моего отца. Я тебе уже говорил об этом. Мой отец умер. Если ты оставишь меня, я поползу. Поползу прямо через то дерьмо, которое осталось от того приятеля, если мне придется.

Джек взглянул на скалы. Он не мог видеть Моргана, но он думал, что не возникнет даже вопроса, там ли он. И, если Спиди все еще жив, Морган, возможно, именно в этот момент предпринимает кое-какие шаги, чтобы исправить ситуацию.

Джек попытался улыбнуться, но не смог.

– Подумай о бактериях, которые ты можешь подхватить. – Он раздумывал еще какое-то время, а потом неохотно протянул Талисман Ричарду. – Я понесу тебя, но тебе придется нести это. Не урони шарик, Ричард. Если ты уронишь его…

Что там говорил Спиди по этому поводу?

– Если ты уронишь его, все будет потеряно.

– Я не уроню.

Джек вложил Талисман Ричарду в руки, и снова казалось, что Ричарду стало немного лучше от прикосновения к нему… но не намного. Лицо его было ужасно изможденным. Омытое сиянием Талисмана, оно напоминало фотографию мертвого ребенка, сделанную полицией при помощи фотовспышки.

«Это Отель. Он отравил его».

Но это был не Отель. Это был Морган. Морган отравил его.

Джек развернулся, понимая вдруг, что он не может оторвать взгляд от Талисмана даже на секунду. Он пригнулся, чтобы Ричард мог взобраться на него.

Ричард уселся. Одной рукой он держал Талисман, а другой рукой обхватил шею Джека. Джек обхватил ноги Ричарда.

«Он такой легкий, как колючка чертополоха. У него, наверное, рак. Он носит его в себе всю свою жизнь. Морган Слоут заражен дьяволом, и Ричард умирает от этого дьявольского радиоактивного излучения».

Он медленно направился к скалам, за которыми лежал Спиди.

3

Он обогнул слева глыбу камней, держа Ричарда на спине, все еще переполненный этой безумной уверенностью… но то, что она была безумной, пришло к нему с грубой неожиданностью. Толстая нога, обтянутая светло-коричневой материей, показалась прямо из-за последней скалы каменной гряды.

«Черт, – проскрипело у Джека в голове. – Он ждал тебя! Ты полный болван!»

Ричард закричал. Джек попытался отпрыгнуть и не смог.

Морган подставил ему подножку с легкостью, с какой школьные дуболомы подсекают первоклашек в школьном дворе. После Смоки Апдайка, Осмонда, Гарднера, Элроя и чего-то, что напоминающего помесь между аллигатором и шерлинским танком, все это вместе ослабило его, а супернастойчивый Морган Слоут прятался за скалой, наблюдая и ожидая, когда слишком самонадеянный мальчик по имени Джек Сойер придет и попадется прямо ему в лапы.

– А-а-а! – выкрикнул Ричард, когда Джек качнулся вперед. Он смутно догадывался, что тень его противника появится слева. Казалось, что у нее столько же рук, как и у индусского идола. Он почти физически ощутил, как Талисман перевешивает… а потом перевесил, наваливаясь всей своей тяжестью прямо на него.

– БЕРЕГИ ЕГО, РИЧАРД! – заорал Джек.

Ричард кувыркнулся над головой Джека, широко раскрыв глаза от ужаса. Жилы на шее натянулись, как струны гитары. Он вытянул Талисман вверх во время своего падения. Рот искривился в отчаянном крике. Он врезался в землю лицом, как неисправная ракета. Песок в том месте, где находился Спиди, не был песком в полном понимании этого слова, а грубой смесью мелких камешков и осколков ракушек. Ричард приземлился прямо на камень, выкатившийся во время землетрясения. Последовал глухой стук. Какое-то мгновение Ричард напоминал страуса, засунувшего голову в песок. Его попа, обтянутая грязными штанами, извивалась в воздухе из стороны в сторону. При других обстоятельствах, не сопровождаемых этим ужасным глухим звуком падения, это была бы комичная поза, достойная запечатления на пленке «Разумный Ричард дико и безумно ведет себя на пляже». Но было не до смеха. Руки Ричарда медленно разжались… и Талисман откатился фута на три вниз по небольшому склону и замер там, отражая небо и облака не на своей поверхности, а в слегка светящейся глубине.

– Ричард! – снова выкрикнул Джек.

Морган был где-то позади него, но Джек моментально забыл о нем. Вся его самоуверенность испарилась, она покинула его в тот момент, когда нога, обтянутая коричневой штаниной, выросла прямо перед ним. «Облапошен как малыш из детского сада, а Ричард… Ричард был…»

– Рич…

Ричард выбрался наружу. Его бедное, измученное лицо было покрыто кровью. Кусочек содранной с головы кожи нависал над его глазом. Джек мог видеть, как волосы с нижней стороны нависающего треугольника терлись о щеку Ричарда, как песочного цвета трава… А там, откуда оторвался этот покрытый волосами кусок кожи, можно было увидеть мерцание ободранного черепа.

– Он разбился? – спросил Ричард. Голос его напоминал всхлипывания. – Джек, он разбился, когда я упал?

– Все нормально, Риччи. С ним…

Затекшие кровью глаза Ричарда застыли в испуге, когда он увидел нечто позади себя.

– Джек, Джек, посмотри!..

Что-то, напоминающее кожаный кирпич – один из мокасинов Моргана Слоута – врезался в пах между ног Джека. Это был смертельный удар, и Джек рухнул вперед, испытывая самую сильную боль в своей жизни – физическую агонию, силу которой он вряд ли когда-нибудь мог себе представить.

– С ним все в порядке, – сказал Морган Слоут, – а вот ты не выглядишь так уж хорошо, мальчик. Вовсе нет.

Теперь человек медленно приближался к Джеку, потому что он наслаждался, смакуя ситуацию. Это был человек, с которым Джек никогда не был знаком: он был белым лицом в окне огромного черного дилижанса, лицом с темными глазами, которые как-то почувствовали его присутствие, дрожащей, изменяющейся формой, тенью в глазах Андерса.

«Но я никогда не видел Моргана Орриского собственной персоной до этого момента», – подумал Джек. Он все еще был Джеком, одетым в выцветшие грязные брюки, которые можно увидеть разве что только в странах Азии, в сандалиях с отклеившейся подметкой, но не Джейсоном, а именно Джеком. Его член превратился в огромный застывший комок боли.

В десяти ярдах сверкал Талисман, разбрызгивая свое лучезарное сияние по пляжу на черный песок. Ричарда здесь не было, но этот факт не сразу дошел до него.

Морган был одет в темно-голубой плащ, сколотый у шеи серебряной брошью. Его шерстяные брюки были такого-же цвета, как и у Слоута, но только здесь они были заправлены в черные сапоги.

Этот Морган, слегка прихрамывая на левую ногу, оставлял на песке неясный, размытый след. Серебряная пряжка позвякивала при ходьбе, и Джек увидел, что серебряная заколка не имеет ничего общего с плащом, так как тот стягивался простым темным шнурком. Это была какая-то висюлька. Ему даже показалось, что это маленькие шарики-колокольчики, которые женщины ради удовольствия носят на браслете или на шее. Но, когда Слоут подошел поближе, он разглядел, что предмет слишком тонкий для этого и вовсе не заканчивался шариками. Он напоминал молниеотвод.

* * *

– Нет, ты выглядишь нехорошо, мальчик, – произнес Морган Орисский. Он заковылял прямо к тому месту, где, схватившись за яички и прижав колени к подбородку, стонал Джек. Он склонился, изучая Джека, как человек рассматривает животное, которое он пристрелил. Довольно-таки неинтересная добыча: полевая мышь или белка. – Не очень хорошо!

Морган склонился еще ниже.

– Ты мне немного мешал, – произнес Морган Орисский. – Ты стал причиной многочисленных разрушений. Но в конце…

– Кажется, я умираю, – прошептал Джек.

– Еще нет. О, я знаю, что это ощущается именно так, но поверь мне, ты еще не умираешь. Минут через пять ты действительно узнаешь, что это за чувство.

– Нет… действительно… я сломан… внутри, – стонал Джек. – Нагнись вниз… я хочу сказать тебе… попросить… умолять…

Темные глаза Моргана сверкнули на бледном лице. Возможно, он подумал о просьбе Джека. Он склонился вниз, пока его лицо почти не коснулось лица Джека. Ноги Джека вздрагивали в такт с болью. Теперь он поджимал и опускал их. На секунду показалось, что острая волна поднялась от паха вверх к желудку, но звук ударяющих Моргана по лицу сандалий, разбивающих его губы, сворачивающих его нос на сторону, доказывал, что это больше, чем просто боль.

Морган Орисский отлетел назад, завывая от боли, полы его плаща развевались, как крылья летучей мыши.

Джек встал на ноги и увидел черный замок. Тот был намного больше, чем Отель «Противостояние». Потом он стремительно ринулся мимо лежащего без сознания (или мертвого!) Паркуса. Он устремился к Талисману, который спокойно лежал на песке. Когда он бежал, то перепрыгнул обратно в Американские Территории.

– Ах ты ублюдок! – орал Морган Слоут. – Ты маленький грязный говнюк, мое лицо, мое лицо, ты ударил меня в лицо!

Раздалось шипение, запахло озоном. Сверкающая бело-голубая полоса света прокатилась справа от Джека, шипя по песку, как стекло.

А потом он держал Талисман – тот снова был у него. Разрывающая, пульсирующая боль в паху сразу же уменьшилась. Он обернулся к Моргану, высоко подняв в руках стеклянный шар.

Кровь сочилась с губ Моргана Слоута, одну руку он прижимал к щеке. Джек надеялся, что он все-таки выбил Слоуту парочку зубов. В другой руке Слоута, как бы являясь карикатурой на позу Джека, была зажата вещица, похожая на ключ, мечущая молнии в песок рядом с Джеком.

Джек отодвинулся в сторону, вытянув руки перед собой; Талисман переливался внутренним светом, как радуга. Казалось, он понял, что Слоут рядом, потому что большой шар начал монотонно жужжать, так, что Джек почувствовал, а не только услышал гул. Ярко-белая чистая лента открылась в Талисмане, как пучок света в его центре, и Слоут тут же отпрыгнул в сторону и угрожающе нацелил ключ в голову Джеку.

Он вытер кровь с нижней губы.

– Ты ударил меня, вонючий подонок, – сказал он. – Не рассчитывай, что этот стеклянный мяч поможет тебе и на этот раз. Его конец наступит чуть раньше, чем твой.

– Тогда почему ты боишься его? – спросил мальчик, снова протягивая Талисман вперед.

Слоут дернулся в сторону, как будто Талисман тоже мог стрелять огненными молниями. «Он не знает, что может делать Талисман, – понял Джек, – он действительно ничего не знает о нем, он просто знает, что хочет его».

– Брось его прямо сейчас, – сказал Слоут, – Отойди от него, ты, лягушонок. Или я снесу тебе башку. Брось его.

– Ты боишься, – ответил Джек. – Теперь, когда Талисман прямо перед тобой, ты боишься подойти и взять его.

– Мне не нужно подходить и забирать его, – произнес Слоут. – Ты, проклятый Самозванец. Брось его. Давай посмотрим, как ты сам разобьешь его, Джеки.

– Приди за ним, Надутый Индюк, – произнес Джек, чувствуя, как стрелы ненависти вылетают из него.

«Джеки».

Ему ненавистно было слышать ласкательную кличку, которой мать называла его, из мокрого, слюнявого рта Слоута.

– Я не Черный Отель, Индюк. Я просто ребенок. Разве ты не можешь забрать стеклянный шарик из рук ребенка?

Ему было ясно, что враги будут в тупике, пока он держит Талисман. Темно-голубая вспышка, дрожащая, как и вспышки из «демонов» Андерса, взмыла вверх и умерла в центре Талисмана. Немедленно последовала еще одна. Джек все еще ощущал вибрирующее жужжание, раздающееся из сердца стеклянного шара. Самой судьбой ему было предназначено добыть Талисман.

Мне помогали добыть его. С самого рождения Талисман знал о моем существовании, – подумал Джек, – он ожидал, когда я приду и освобожу его. Он нуждался в Джеке Сойере и ни в ком больше.

– Подходи и поборись за него, – язвительно произнес Джек.

Огрызаясь, Слоут направил на него ключ. Кровь стекала по его щеке. На какую-то долю секунды Морган казался поставленным в тупик, выдохнувшимся и опустошенным, как использованная шариковая ручка, и Джек рассмеялся над ним. Затем Джек посмотрел в ту сторону, где на песке лежал Ричард, и улыбка сползла с его лица. Все лицо Ричарда было залито кровью.

– Ты подон… – начал Джек, но он совершил ошибку, оглядываясь назад. Опаляющий удар голубого и желтого света врезался в песок прямо рядом с ним.

Джек приготовился к поединку со Слоутом, который только что метнул еще одну молнию к его ногам. Джек отпрыгнул назад, и поток уничтожающего света оплавил песок, превратив его в кусочки стекла.

– Твой сын умирает, – произнес Джек.

– Твоя мать умирает тоже, – отпарировал Слоут. – Выкинь эту проклятую вещь, пока я не снес твою башку. Немедленно.

Джек ответил:

– Почему бы тебе не захватить эту игрушку?

Морган Слоут открыл рот и завизжал, обнажая окровавленные остатки зубов:

– Я захвачу твой труп!

Ключ, направленный Джеку в голову, качнулся в сторону. Слоут поднял руку вверх так, что теперь ключ указывал в небо. Огромный, запутанный клубок молний, казалось, извергался прямо из кулака Слоута, расширяясь по мере извержения. Небо почернело. Талисман и лицо Слоута засветились в темноте. Лицо Слоута осветилось, потому что Талисман изливал свой свет на него. Джек понял, что тень его лица тоже должна быть выхвачена из мрака огненной иллюминацией Талисмана. И когда он, угрожая, замахивался сверкающим Талисманом на Слоута, пытаясь Бог знает что – заставить его выронить ключ, разозлить, утереть ему нос осознанием того, насколько он безвластный – Джек понял, что способностям и возможностям Моргана Слоута еще не пришел конец. Огромные снежные хлопья посыпались с темного неба. Слоут растворился за сгущающейся занавесью снегопада. Джек услышал его издевающийся смех.

4

Лили встала со своей кровати и подошла к окну. Она окинула взглядом мертвый декабрьский пляж, освещаемый одним единственным фонарем. Неожиданно на подоконник села чайка. Над клювом с одной стороны виднелся нарост хряща, и в этот момент она подумала о Слоуте. Чайка была похожа на Слоута.

Лили сперва отшатнулась, а потом снова подошла к окну. Она чувствовала неотвратимо-страстный гнев. Чайка не могла походить на Слоута и захватить ее территорию… это не было правильно. Она ударила рукой по холодному стеклу. Птица взмахнула крыльями, но не улетела. Она услышала холодную мысль чайки, передавшуюся ей, услышала также четко, как по радио:

«Джек умирает, Лили… Джек умиииираааает…»

Птица склонила голову вперед и клюнула стекло, как ворон Эдгара По.

«Умиииираааает…»

– Нет, – выкрикнула она в ответ. – УЙДИ, СЛОУТ!

Теперь она с силой просто ударила по стеклу, разбивая его.

Чайка отлетела, почти упала. Холодный воздух ворвался сквозь дыру в окне.

Кровь капала с руки Лили. Она стекала. Лили очень сильно порезалась. Она вытащила осколки стекла из подушечек пальцев, затем вытерла руку о ткань ночной рубашки.

– НЕ ОЖИДАЛ ТАКОГО, ВЕДЬ ТАК, ТРАХНУТАЯ ГОЛОВА? – выкрикнула она птице, которая безустанно кружила над садом. Она разрыдалась. – А теперь оставь его в покое! Оставь его в покое! ОСТАВЬ МОЕГО СЫНА В ПОКОЕ!

Она была вся в крови. Холодный воздух завывал в выбитую оконную раму. Лили увидела, что снаружи первые снежинки кружились в небе в белом свечении уличного фонаря.

5

– Оглянись, Джеки.

«Медленно. Налево».

Джек повернулся в указанную сторону, держа Талисман вверху, как поисковый фонарик. Он посылал пучок света, наполненный падающим снегом.

«Ничего больше. Темнота… снег… рокот океана».

– Не в ту сторону, Джеки.

Он развернулся направо, скользя ногами по ледяному снегу. Ближе. Он был ближе.

Джек поднял Талисман:

– Подойди и получи его, Индюк.

– У тебя нет шанса, Джек. Я захвачу тебя в любое время, когда только захочу.

Позади него… и еще ближе. Но, когда он поднял сверкающий Талисман, то не увидел никакого Слоута. Яркий снег слепил глаза. Он вдохнул его и закашлялся от холода.

Слоут отозвался где-то прямо перед ним.

Джек отскочил и чуть не запнулся о Спиди.

– Ну-ка, Джеки!

Слева, из темноты появилась рука и шлепнула Джека по уху. Он повернулся в эту сторону, сердце его бешено колотилось. Он поскользнулся и упал на одно колено.

Где-то поблизости жалобно застонал Ричард.

Сверху, в темноте, опущенной каким-то образом на землю Слоутом, гремела канонада шторма.

– Кинь его в меня! – издевался Слоут. Он вытанцовывал где-то в непроглядном мраке. Он щелкал пальцами правой руки, а левой размахивал ключом. Жесты его были дергаными, безумными. Джеку показалось, что Слоут похож на какого-то сумасшедшего предводителя бандитской шайки, например, на Ксавьера Кугата. – Кинь его в меня, почему бы тебе не сделать этого? Как в кегельбане, Джек! Глиняная голубка! Большой старый дядюшка Морган! Что ты скажешь, Джек? Есть выход? Кинь мяч и выиграй куклу!

Джек снова переместил Талисман на правое плечо. «Он пугает тебя, заставляет биться в панике…»

Слоут снова растворился во мраке. Снег крутился дьявольской пылью.

Джек нервно озирался вокруг, но нигде не мог увидеть Слоута.

«Может быть, его забрали. Может быть…»

– В чем дело, Джеки?

Нет, его здесь не было. Где-то. Слева.

– Я смеялся, когда твой дорогой папочка умер, Джеки. Я смеялся ему в лицо. Когда сердце Фила окончательно заглохло, я…

Голос вздрогнул. Растворился на мгновение. Вернулся. Справа. Джек повернулся на звук, не понимая, что же происходит, нервы его были на пределе.

– … мое сердце пело, как птица на воле. Оно пело, как сейчас, крошка-Джеки.

Из темноты вырвался камень, направленный не на Джека, а в Талисман. Он уклонился. Смутные очертания Слоута. Снова исчезли.

Пауза… затем Слоут вернулся.

– Трахал твою мать, Джеки, – издевался голос позади него. Жирная горячая рука провела пониже талии.

Джек повернулся, в этот раз чуть не зацепившись за Ричарда. Горячие, больные, злые детские слезы полились из глаз. Он ненавидел их, но они все равно были, и ничто в мире не могло отрицать их. Ветер свистел, как дракон в снежном тоннеле. «Волшебство в тебе», – говорил Спиди.

«Но где оно сейчас? Где, где, где?»

– Заткнись насчет моей мамы!

– Трахал много раз, – добавил Слоут. – Трахал ее по приглашению, Джеки!

За ним. Близко.

Джек развернулся. Поднял Талисман. Он пустил узкую полоску света. Слоут увернулся от нее, но Джек успел разглядеть гримасу боли и злости. Свет коснулся Слоута и поранил его.

«Не надо обращать внимание на то, что он говорит. Это вранье, и ты знаешь это. Но как ему удается проделывать это? Он, как Эдгар Берген. Нет… он, как индейцы в темноте окружают вагон поезда. Как он проделывает это?»

– На этот раз немного спалил мое виски, Джеки, – проговорил Слоут. Казалось, он задыхался, но был еще силен. Почти не достаточно. Джек вертелся, как собака на солнцепеке, прищурив глаза и разыскивая в штормовой темноте Слоута.

– Но я не в обиде на тебя, Джеки. Так, о чем мы там говорили? О да. Твоя мать…

Немного щебетанья… немного тишины… а потом справа из темноты просвистел камень и ударился о макушку Джека. Он развернулся, но Слоут снова исчез в снегопаде.

– Она окручивала мое тело своими длинными ногами, пока я не взвывал от наслаждения! – декламировал Слоут откуда-то позади и справа. – ООООО!

«Не позволяй ему вывести тебя, не позволяй ему…»

Но он не мог удержаться. Ведь это о его матери говорит этот подонок: о его матери.

– Прекрати! Заткнись!

Теперь Слоут был перед ним, настолько близко, что Джек смог бы увидеть его, несмотря на кружащийся снег, но увидел только мелькнувшее лицо, различимое, как ночью под водой. Еще один камень. Этот ударил Джека по затылку. Он отскочил вперед и снова споткнулся о Ричарда, который почти исчез под шапкой снега.

Он увидел звезды… и понял, что случилось.

«Слоут перемещался! Перелетал, перепрыгивал обратно!»

Джек озирался вокруг, как человек, обложенный сотнями врагов, вместо одного. Молния сверкнула в темноте узким сине-зеленым лучом. Он подбежал к ней с Талисманом, надеясь отразить ее обратно на Слоута. Слишком поздно. Она погасла.

«Что же делать, если я не вижу его здесь? Здесь в Территориях».

Ответ пришел к нему дрожащей вспышкой… и, как бы в ответ, Талисман тоже вспыхнул величественным потоком белого света. Он разорвал темноту, как огромная фара локомотива.

«Я не вижу его здесь, не отвечаю ему, потому что я НЕ здесь! Джейсон ушел… а я единственный! Слоут перемещается из пляжа туда, где нет никого, кроме Моргана Орриского и умирающего мужчины по имени Паркус. Ричарда тоже нет там, потому что сын Моргана Орриского, Раштон, давным-давно умер, поэтому Ричард тоже единственный! Когда я перемещался раньше, Талисман был там… но Ричарда не было! Морган перемещается… двигается… перелетает обратно… пытаясь сбить меня с толку…»

– Ку-ку, малыш-Джеки!

Слева.

– Я здесь!

Справа.

Но Джек больше не прислушивался. Он всматривался в Талисман, ожидая окончания такта биения. Самого важного биения в его жизни.

Сзади. На этот раз он появится сзади.

Талисман вспыхнул, осветив снег.

Джек повернулся… перепрыгивая во время перелета в Территории под яркое солнце. И там был Морган Орисский, огромный и уродливый. Он не сразу понял, что Джек разгадал его трюк: он быстренько перескочил на место, которое должно было оказаться позади Джека, когда тот снова переместится в Американские Территории. На его лице застыла жестокая улыбка ребенка. Плащ развевался за спиной. Левый ботинок был поднят, и Джек увидел, что песок прилип между рисунком подошвы. Морган бегал вокруг него кругами, все время изводя его грязной ложью о матери, швыряя камни и перепрыгивая туда и обратно.

Джек крикнул во всю мощь:

– Я ВИЖУ ТЕБЯ!

Морган оглянулся и застыл в шоке от услышанного, держась одной рукой за серебряный молниеотвод.

– ВИЖУ ТЕБЯ! – снова выкрикнул Джек. – Может быть, нам сделать еще один круг, Индюк?

Морган Орисский направил на него конец серебряной вещички. Выражение его лица, отражающее удивление и замешательство простого крестьянина, быстренько изменилось, так как умный человек всегда молниеносно находит выход из трудной ситуации. Глаза его сузились. Когда Морган Орисский направлял свою побрякушку на него и щурил глаза, Джек почти перелетел обратно в Американские Территории, и это могло убить его. Но в ту секунду, когда отчаяние или паника охватили его, заставляя кинуться под колеса приближающего трактора, то самое мгновение рассказало ему, что Морган перемещается из мира в мир, и снова спасло его. Джек понял маневры своего противника. Он сдержался, снова ожидая мистического совпадения с режимом Талисмана. На долю секунды Джек Сойер затаил дыхание. Если бы Морган был менее самовлюбленным гордецом, раздуваемым тщеславием, он уже давно убил бы Джека Сойера, чего так страстно желал в этот момент.

Но, вместо этого, как раз, когда Джек подумал об этом, образ Моргана внезапно разделился в Территориях. Джек вздохнул. Тело Спиди («Тело Паркуса», – понял Джек), бездыханно лежало неподалеку. Режим совпал. Джек выдохнул и переместился обратно.

Новая полоска света разделила песок на пляже Понт Венути, отражая внезапный поток белого света, вырвавшегося из Талисмана.

– Потерял одного, не так ли? – прошипел Морган Слоут из темноты. Снег окутывал Джека, морозный ветер продувал его насквозь. Рядом вынырнуло лицо Слоута, на лбу пролегли знакомые морщины, окровавленный рот открылся. Он направлял ключ на Джека сквозь шторм и ураган, а снежная пыль залетала в рукав его коричневого пиджака. Джек увидел, как из левой ноздри побежала струйка крови. Глаза Слоута, ослепленные болью, сияли сквозь мрак ночи.

6

Ричард Слоут смущенно открыл глаза. Каждая клеточка его тела дрожала от холода. Сначала, без каких-либо эмоций он подумал, что мертв. Он свалился вниз, например, с широкой парадной лестницы Школы Тейер. А теперь замерз и был мертв, и ничего уже больше не могло случиться с ним. Он пережил мгновенное расслабление.

Но голова болела, и он ощутил стекающую струйку теплой крови. Оба эти ощущения доказывали мысль, принятую с распростертыми объятиями, что Ричард Левелин Слоут был еще жив. Он был всего лишь раненым, страдающим созданием. Вся макушка его головы, казалось, была порезана на тонкие кусочки. Он не имел ни малейшего представления о своем местонахождении. Было холодно. Он лежал на снегу. Пришла зима. Сверху на него падал снег. А затем он услышал голос своего отца, и память вернулась к нему.