Текст книги "Имперский повар. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Вадим Фарг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 46 страниц)

Я нашарил телефон и, щурясь от яркого экрана, провёл пальцем по зелёной иконке.

– Игорь! Беда, Игорь! Помоги! Горим!

Голос в динамике ревел так, что, казалось, я оглохну. Я сел на кровати. Голос был знакомый, зычный. Коля‑Гром. Самый жизнерадостный и громкий из всех фермеров, с которыми я работал. Но сейчас в его голосе не было и следа обычной весёлости. Только чистый, животный страх.

– Коля, спокойно! Что горит? Кто? – я пытался говорить чётко, но язык заплетался. В голове всё ещё был туман.

– Сарай! У Павла! Горит, как новогодняя ёлка! Ярко горит! Приезжай скорее, Игорь, тут ужас что творится!

Павел. Тихий, вечно напуганный мужичок, который боялся заговорить с незнакомцем. Самый слабый. Самый беззащитный. Чёрт. Они ударили по самому уязвимому.

Через пятнадцать минут я уже мчался по тёмному шоссе на старой, дребезжащей «Ладе». Педаль газа была вдавлена в пол. Это была война. Грязная, подлая, настоящая война, в которой начали страдать обычные люди. Люди, которые поверили мне и пошли за мной.

Когда я свернул с трассы к деревне Павла, я понял, что Коля не преувеличивал. Небо на горизонте было не чёрным, а зловеще‑багровым. Издалека казалось, что там начался какой‑то жуткий, неправильный рассвет. Сарай пылал. Огромное строение превратилось в гигантский костёр, из которого с треском вылетали искры и летели в тёмное небо. Мужики, выбежавшие в чём были, с вёдрами бегали к единственной на улице колонке и обратно, но их усилия были похожи на попытку затушить лесной пожар из пипетки. Вокруг стоял отчаянный женский плач, мычали перепуганные коровы, которых успели выгнать из хлева.

Сам Павел сидел прямо на холодной земле, обхватив голову руками. Он просто раскачивался из стороны в сторону, как маятник, и смотрел в одну точку – на огонь, пожирающий дело всей его жизни. Его жена, худенькая Анна, стояла рядом, прижимая к себе двух маленьких детей в пижамках. Она не кричала, не выла. Просто стояла, и слёзы беззвучно катились по её щекам.

Сарай сгорел полностью. До самого основания. Вместе со всем сеном, которое было заготовлено на зиму. Для Павла, для его семьи и его скотины – это был смертный приговор. Зима в этих краях долгая и холодная.

Пока я пытался хоть как‑то расшевелить несчастного мужика, который, кажется, вообще перестал что‑либо понимать, мой мобильный снова зазвонил. Неизвестный номер. Я ответил. Голос на том конце был тихим, испуганным и сдавленным, будто человек говорил из шкафа.

– Игорь… это я, Михалыч… – прошептал он. – У меня тоже беда. Ночью кто‑то пробрался на склад… Все мешки с зерном ножами вспороли. Все до единого.

Пять тонн отборной пшеницы, которую он собирался утром везти на мельницу. Всё это теперь было просто перемешано с грязью, опилками и крысиным помётом. Просто мусор.

Я стоял посреди этого пепелища, вдыхая вонь гари, слушал в трубке сдавленные рыдания взрослого, сильного мужика, и чувствовал, как внутри закипает что‑то холодное и тёмное. Старая ведьма Фатима проиграла открытую войну и перешла к партизанщине. К террору. Она начала бить по моим людям. Это был её ответ. Подлый, жестокий удар исподтишка. И это была цена, которую эти простые люди платили за то, что поверили мне.

Чёрт… если б днём раньше Дода предложил свои услуги по наёму людей, возможно, ничего бы этого не было. Но… мы не успели…

* * *

Утром в «Очаге» было тихо, как в морге. Никто не шутил, не смеялся. Настя ходила бледная, с красными глазами. Даша молча, с какой‑то злой сосредоточенностью чистила картофель. Я собрал экстренный «военный совет». За моим столом в зале сидел Степан, мрачный, как грозовая туча. Рядом с ним – его жена Наталья, и сержант Петров. Усталый, он выглядел так, будто не спал неделю и лично таскал те вёдра с водой.

– Я найду этих ублюдков, – первым не выдержал Степан. Он так грохнул своим огромным кулаком по столу, что подпрыгнули чашки. – Клянусь, я им кишки на забор намотаю! Лично!

– Успокойся, Степан, – устало вздохнул Петров. Он достал пачку сигарет, но, вспомнив, где находится, с досадой убрал её обратно в карман. – Никого я не могу арестовать, Игорь. Понимаешь? Нет никаких улик. Ни одного свидетеля. По бумагам это будет «самовозгорание из‑за неисправной проводки» и «хулиганство неизвестных лиц». Всё. Это профессионалы. Я могу, конечно, выставить патрули в деревнях. Но у меня три калеки на весь район, и те по ночам спят в служебной машине.

– Силой тут не поможешь, – вмешалась Наталья. Её голос был холодным, острым и трезвым. Он мгновенно отрезвил и разъярённого Степана, и впавшего в отчаяние Петрова. – Это террор. Его цель не просто нанести убытки. Его цель – посеять страх. Заставить фермеров подумать, что ты, Игорь, не можешь их защитить. Чтобы они сами от тебя отвернулись. И если мы ответим просто силой, мы проиграем. Нужно действовать хитрее. Мы должны показать, что Гильдия – это не только ты, Игорь. Это все мы.

В её голове план, похоже, созрел мгновенно.

– Так, слушайте сюда. Первое. Я сегодня же иду в Управу. И продавливаю создание «фонда помощи фермерам, пострадавшим от стихийных бедствий». Пусть выделяют деньги из городского бюджета. Это будет наш официальный канал. Второе, – она посмотрела на мужа. – Стёпа. Ты и Фёдя. Соберите самых крепких мужиков. Тех, кто за тебя в огонь и в воду. И организуйте добровольную дружину. Ночные патрули по деревням. Чтобы мышь не проскочила.

– Это незаконно, – пробурчал Петров.

– А вы, Иван Сергеевич, это официально «одобрите» как «помощь гражданского населения органам правопорядка», – отрезала Наталья. – И даже выдадите им утверждённые маршруты патрулирования. Чтобы всё было по закону.

Она посмотрела на меня. Теперь был мой ход.

– А я соберу всех фермеров, – твёрдо сказал я, подхватывая её мысль. – Сегодня же вечером. И объявлю, что «Зелёная Гильдия» немедленно и полностью покрывает все убытки Павла. Из наших общих денег. И что десять процентов от всей прибыли «Очага» теперь будут уходить в этот самый «фонд помощи». Чтобы каждый знал: мы своих в беде не бросаем. Никогда.

В комнате повисла тишина. План был дерзкий, но единственно верный. Мы отвечали на террор не ответным террором, а сплочённостью и поддержкой.

Несмотря на весь этот кошмар, поездку в Стрежнев, губернскую столицу, отменять было нельзя. Там меня ждали съёмки для губернского канала, контракты, новые возможности. Если бы я сейчас всё отменил и забился в нору, это было бы равносильно тому, чтобы поднять белый флаг. Я показал бы свою слабость. А этого я позволить себе не мог.

* * *

Фатима, получив доклады о ночных поджогах и об отчаянии фермеров, была на седьмом небе от счастья. Она сидела в своём шёлковом халате в гостиной, пила дорогое вино и упивалась собственной гениальностью. Она представляла, как эти мужланы‑фермеры, эти предатели, скоро приползут к ней на коленях, умоляя о прощении. Она снова чувствовала себя всемогущей хозяйкой города.

Лейла наблюдала за этим праздником со стороны. Она видела, как вчера бабушка отдавала приказы каким‑то страшным, неместным мужикам с каменными лицами. Слышала, как она со смехом говорила по телефону о «фейерверке в деревне». И что‑то в ней, в этой избалованной, вечно скучающей кукле, окончательно сломалось. Или, наоборот, родилось.

Дождавшись, пока Фатима, размякшая от вина и самодовольства, уйдёт отдыхать, Лейла начала действовать. Тихо, как кошка, она пробралась в кабинет бабушки – святая святых, куда даже её отцу вход был заказан. Она знала, где Фатима хранит ключ от сейфа – в старой фарфоровой шкатулке на каминной полке.

Сейф открылся с тихим щелчком. Внутри лежали пачки денег, драгоценности. Лейла брезгливо сгребла наличные в свою модную сумку. Но она пришла не за этим. Её цель была другой. В самом дальнем углу сейфа лежала она. Толстая, потрёпанная бухгалтерская книга в тёмно‑коричневом кожаном переплёте. Главное сокровище и главная тайна семьи Алиевых. В ней на протяжении десятилетий каллиграфическим почерком деда, а потом и самой Фатимы, записывались все их тёмные дела. Взятки чиновникам, фамилии продажных судей, схемы контрабанды, шантаж, отжатые бизнесы, нераскрытые преступления. Вся подноготная их гнилой империи.

Лейла с хитрой улыбкой положила книгу в сумку поверх пачек с деньгами.

Через десять минут, захватив лишь маленький саквояж с самыми необходимыми вещами, она выскользнула из дома через чёрный ход. Она вызвала такси через приложение на смартфоне. Ночной автобус до Стрежнева отправлялся через полчаса.

С этого момента пути назад для неё уже не было. Она исчезла из города, унося с собой оружие, способное уничтожить её семью.