Текст книги "Имперский повар. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Сергей Карелин
Соавторы: Вадим Фарг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 46 страниц)
Глава 4
Я проснулся по старой, въевшейся в подкорку привычке – ещё до того, как первый луч солнца коснулся крыш Зареченска. Город спал, а я уже был на ногах. В моём прошлом мире в это время я бы уже проверял поставки или составлял меню на неделю. Здесь… здесь я просто резал лук. Медленно, методично, под стук ножа успокаивая мысли.
Запах чеснока и укропа, тихое гудение старого холодильника, ровные ряды заготовок на столе – всё это создавало ощущение порядка и контроля. Хоть где‑то в этом безумном мире был порядок. Здесь не было продажных инспекторов, бандитов и властных купчих. Только я, продукты и работа. Идеально.
– Доброе утро… – раздался сонный голос из‑за двери.
На пороге появилась Настя. Взъерошенная, в старом папином свитере, который был ей велик, она выглядела как совёнок, которого вытащили из гнезда раньше времени. Она зевнула так, что челюсть хрустнула, и потянулась к кружке с чаем, которую я предусмотрительно оставил на краю стола.
– Ты выглядишь так, будто всю ночь вагоны разгружала, – хмыкнул я.
– Почти, – честно призналась она, забираясь с ногами на табуретку. – Мне снилось, что мы с Дашей пытаемся поймать огромную курицу. Прямо здесь, на кухне. А она от нас убегает и несёт золотые яйца.
– Если начнёшь нести золотые яйца, я, может, наконец‑то куплю тебе нормальную пижаму, – усмехнулся я, сгребая нарезанный лук в миску. – А пока придётся довольствоваться обычными. Будешь омлет?
Настя слабо улыбнулась. В её огромных серых глазах на секунду промелькнули озорные искорки. Мы помолчали, прислушиваясь к звукам просыпающегося города. Где‑то хлопнула дверь, лениво болтали бабульки, что прошлись прямо под окнами нашей закусочной, по дороге проехалась пара автомобилей. Этот утренний гул был лучшей музыкой.
Не прошло и десяти минут, как дверь снова распахнулась, на этот раз без всякого предупреждения. В кухню вихрем влетела Даша. Джинсы, яркая футболка, рыжие волосы собраны в небрежный хвост.
– Кто тут уже в поте лица трудится? – бодро спросила она и, пройдя к раковине, тщательно вымыла руки. – Ого, сколько всего нарезано! Игорь, у нас сегодня банкет в честь свержения тирана Алиева?
Она с довольной улыбкой ущипнула кусочек моркови из миски с заготовками.
– Сегодня у нас обычный рабочий день, – спокойно ответил я. – И не трогай заготовки. Меню простое: борщ, котлеты по‑домашнему, салат «Весенний». Всё уже подготовлено и ждёт своего часа.
– Ух ты, как в санатории! – обрадовалась Даша. – После вчерашних событий я согласна на что угодно, лишь бы денёк прошёл спокойно. Как думаешь, они дадут нам передышку? Хотя бы на недельку?
Я вытер руки о фартук и пожал плечами.
– Сомневаюсь. Алиевы – не те люди, которые просто так отступают. Особенно Фатима.
При упоминании этого имени Настя, до этого мирно пившая чай, заметно напряглась.
– Она ведь даже не появилась. Мурата забрала стража, а от неё – ни слуху ни духу. Ни угроз, ни скандала. Тишина. Будто её это совсем не волнует.
– Вот это и пугает, – кивнул я. – Когда такие, как она, затихают – жди беды. Она не истеричка, как её сынок. Она хищница. А хищники не кричат перед атакой. Они затаиваются в высокой траве и ждут, когда жертва повернётся к ним спиной.
Я посмотрел на них обеих. Настя кутала нос в воротник свитера, а Даша, перестав улыбаться, сосредоточенно нарезала свёклу.
– И что, по‑твоему, она будет делать? – спросила Даша, не поднимая головы. Её голос стал серьёзным.
– Она ударит. Не сейчас, так завтра. И ударит не в лоб, а по самому больному. По репутации, по поставщикам, по нам. Она будет ждать, пока мы расслабим булки и решим, что победили. Поэтому расслабляться нам нельзя. И ждать удара тоже. Нужно действовать первыми.
Настя спрыгнула с табурета и подошла ко мне.
– Что ты задумал, Игорь?
Я позволил себе лёгкую улыбку. Девчонки за эти дни повзрослели на несколько лет. Из испуганной сестрёнки и восторженной ученицы они превратились в настоящих бойцов. Врать им не хотелось.
– Сегодня днём мне нужно будет отлучиться. На пару часов, может, больше. Есть одно дельце.
– Опасное дельце? – тут же спросила Настя.
– А что с обедом? – одновременно с ней спросила Даша.
Я посмотрел на них и почувствовал укол гордости. Одна заботится о сердце, другая – о деле. Идеальный тандем.
– Для тебя, Настя: всё под контролем. Для тебя, Даша: всё для обеда готово, меню вы знаете. Справитесь без меня.
Даша тут же выпрямилась, в её зелёных глазах вспыхнул азарт.
– Ещё бы не справились! – уверенно заявила она. – Не в первый раз. Всё будет по высшему разряду, шеф.
– Я в вас не сомневаюсь, – кивнул я. – Поэтому и доверяю вам самое главное – наш «Очаг».
Настя, услышав это, наконец‑то улыбнулась по‑настоящему, без тени тревоги.
– Мы не подведём.
Я допил остывший чай и посмотрел в окно. Солнце уже поднялось выше, заливая улочку тёплым светом. Новый день нёс с собой не только запах свежего хлеба, но и запах перемен. Я отчётливо понимал – одной только гениальной кулинарией эту войну не выиграть. Придётся играть по их правилам. А может, даже устанавливать свои.
– Ну что, команда, – сказал я, развязывая фартук. – Пора открывать нашу лавочку. Сегодня у нас обычный рабочий день. Так что работаем чётко и без паники.
Настя фыркнула, мол, кто бы говорил о панике, а Даша хитро улыбнулась, поигрывая ножом.
– Будет жарко, Игорь. Но мы готовы.
* * *
Днём я оставил девчонок на кухне и вышел на улицу. И снова ощущение было странное. Будто отправил двух новобранцев на первое настоящее задание. И тревожно, и гордость берёт. Даша с её вечным огнём в глазах и Настя с её тихой, но железной ответственностью. Я был уверен, что они справятся. Ну, почти уверен.
Солнце жарило нещадно, но настроение было на удивление боевое. В руках я нёс небольшой пластиковый глубокий стакан, аккуратно укутанный в чистое полотенце. Внутри плескался мой секретный эликсир. Густой, золотистый куриный бульон, который я варил на крошечном огне добрых три часа. Бабушка в моей прошлой жизни клялась, что такая штука любого мертвеца на ноги поставит. А Вовчику сейчас это было нужнее всего на свете.
Оказавшись в больнице, поднялся на второй этаж, пройдя в палату к своему стажёру/повару. Вовчик лежал на койке у самого окна. Лежал, тощий и бледный, с огромным лиловым фингалом под глазом. Зрелище было то ещё, но, завидев меня, парень дёрнулся и попытался приподняться.
– Шеф! – прохрипел он, морщась от боли. – Ты пришёл!
– Лежи, герой, – я махнул рукой, чтобы он не дёргался, и поставил банку на тумбочку. – Ещё швы разойдутся, потом зашивай тебя. Как самочувствие?
– В полном порядке! – отрапортовал он с таким рвением, будто не на больничной койке валялся, а принимал парад. – Доктор сказал, пара дней – и снова в строй! Я так переживал… Думал, как вы там без меня, ведь посуда…
– С посудой мы как‑нибудь разберёмся, – я невольно усмехнулся. – Ты главное, сам в норму приходи. Нам тебя не хватает.
Я развернул полотенце и открыл крышку. По палате тут же ударил густой, тёплый, домашний аромат настоящей курицы, лука и кореньев. Трое соседей Вовчика, до этого момента изображавшие часть интерьера, разом оживились. Один дед с дремучей бородой даже носом повёл, как гончая на охоте.
– Это… что? – прошептал Вовчик, глядя на золотистую жидкость с каким‑то священным трепетом.
– Лекарство. Пей, пока тёплое. Силы вернёт лучше любой аптечной микстуры.
Он взял банку стакан обеими руками, так осторожно, словно это был хрустальный кубок. Поднёс к лицу, глубоко вдохнул и прикрыл глаза от удовольствия. Сделал первый маленький глоток, потом второй, побольше. И тут парень поплыл. Его худые плечи затряслись, а из‑под сжатых век покатились слёзы. Крупные, злые слёзы обиды и какой‑то детской благодарности. Он плакал молча, судорожно глотая бульон и тихо всхлипывая.
– Ты… Ты из‑за меня… столько проблем… А ты мне… принёс… – бормотал он, не в силах связать слова.
– Так, прекращай сырость разводить, – я неловко похлопал его по тощему плечу. Чувствовал я себя в такие моменты ужасно. – Ты за нас всех получил. Так что ешь и поправляйся. Ты – часть команды. А своих в беде не оставляют. Понял? К тому же, – я хитро прищурился, – Даша видит в тебе героя, а герои не ревут за просто так. Так что вдохни‑выдохни и будь мужиком. У тебя ведь это отлично получалось.
Да, слегка лукавил. Ну а что прикажите мне говорить, чтобы поддержать парня?
Он только кивнул, продолжая вливать в себя бульон.
Я посидел с ним ещё минут десять. Он сбивчиво рассказывал, как пытался отбиться от тех трёх амбалов, как ему было стыдно, что он такой хилый и не смог достойно защитить Дашу. Я слушал, кивал и думал, что этот нескладный паренёк с его собачьей преданностью – это мой самый ценный кадр. Таких людей не купишь ни за какие деньги. И предавать их нельзя.
Выйдя в коридор, я чуть не врезался в госпожу Зефирову. Местная аптекарша плыла по коридору, оставляя за собой шлейф дорогих духов с какой‑то пряной, незнакомой ноткой.
– Игорь! Какая встреча! – пропела она, останавливаясь так близко, что я мог разглядеть золотые искорки в её карих глазах. – Неужели здоровье подвело? Могу предложить отличное средство для… кхм… мужского тонуса. Новинка из самой Османской империи!
– Благодарю, но я лишь навещал сотрудника, – я изобразил вежливую улыбку, делая незаметный шажок назад. – С тонусом пока всё в порядке, не жалуюсь.
Она мелодично рассмеялась, прикрыв рот ладошкой в изящной перчатке.
– Ох, я же просто шучу! Хотя… – она сделала ещё полшага ко мне, и её голос стал тише, почти заговорщицким. – Если вам вдруг понадобится что‑то поинтереснее сиропа от кашля, заглядывайте ко мне в аптеку. Можно после закрытия. У меня есть травы… которых нет в официальном каталоге. Для такого знатока, как вы, думаю, найдётся кое‑что совершенно особенное.
Намёк был толще некуда.
– Звучит интригующе, – я посмотрел ей прямо в глаза. – Люблю всё особенное. Обязательно загляну.
Она довольно улыбнулась, подмигнула и поплыла дальше по коридору, оставив меня переваривать информацию. Ещё один игрок на доске. Возможно, будущий союзник. А может, просто хитрая дамочка, которая хочет погреть руки на моём успехе (и не только там). В любом случае, это был шанс, который нельзя упускать.
В кармане завибрировал телефон. Короткое сообщение от Саши Доды.
«Дядя приезжает во вторник. Утром. Будет в городе всего пару часов. Готовься. Это твой шанс».
Вторник. То есть послезавтра.
Я медленно побрёл к выходу. В голове из полного хаоса постепенно начал выстраиваться план. Простой, как меню для бизнес‑ланча. Фатима Алиева, эта старая ведьма, затаилась и ждёт моего промаха. Что ж, ждать ей придётся долго. Я больше не тот запуганный паренёк, каким был Игорь Белославов.
Пункт первый: придумать, чем удивить столичного гостя. Нужно что‑то простое, но чтобы било наповал. Что‑то, что покажет всю пропасть между моей едой и их химической дрянью.
Пункт второй: заглянуть к госпоже Зефировой. Надо понять, что у неё есть в наличии и чего она хочет взамен. Бесплатно такие услуги не оказывают.
Пункт третий: подготовить команду. Даша, Настя, и как только встанет на ноги – Вовчик. Они – моя гвардия. Мои руки и мои глаза.
Я вышел на улицу, щурясь от яркого солнца. Кажется, спокойные деньки закончились, так и не начавшись. Начиналась настоящая работа.
* * *
Вечером я отпросился у девчонок. Сказал, что надо бы заглянуть к одному травнику на окраине, договориться о поставках. Они так умотались за день, что просто кивнули, не задавая лишних вопросов. Настя уже клевала носом над какой‑то тетрадкой с расчётами, а Даша просто рухнула на табуретку. Я дождался, пока первые тени лягут на улицы Зареченска, и пошёл. Только совсем не к травнику. В лес.
Честно говоря, сам не понимал, какого чёрта меня туда несёт. Это было не обычное желание прогуляться. Скорее, похоже на зуд где‑то под рёбрами. Словно кто‑то невидимый дёргал за леску, а крючок засел прямо в сердце. Шёл, куда глаза глядят, быстро свернув с тропинок, по которым гуляли горожане. Воздух здесь был другим: густым, влажным.
В какой‑то момент я понял, что окончательно заблудился. Фонари города остались далеко позади, а луна пряталась за тучами. И как раз в этот момент тропинка, если её можно было так назвать, просто кончилась. Упёрлась в двух сосновых гигантов, а проход между ними был занят.
Там стоял злыдень.
Огромный, с хорошего бычка, волк. Шерсть чёрная, как смола. А самое жуткое – костяные шипы, торчащие из хребта. В полумраке они светились бледным, мертвецким светом. Он не рычал. Он скорее вибрировал всем телом, издавая низкий гул, от которого холодок пробежал по спине.
И тут в голове прозвучал голос. Не то чтобы я его услышал ушами. Скорее, это была мысль, принесённая ветром. Голос Травки.
«Не трогай. Он мой».
Злыдень дёрнул ухом. Склонил свою массивную башку набок, уставившись на меня парой жёлтых фонарей. Посмотрел так внимательно, будто пытался прочитать состав блюда на этикетке. А потом… просто шагнул в тень дерева и пропал. Не убежал, не отпрыгнул. Словно его там никогда и не было. Я даже моргнуть не успел.
Сделав шаг вперёд, я вышел на уже знакомую мне поляну.
Она сидела на поваленном стволе и ждала. Травка. Сегодня она выглядела совсем юной, почти девчонкой. На голове венок из каких‑то цветов, что светились в темноте, а в зелёных глазах плясали смешинки. Но стоило мне подойти, как её лицо на секунду изменилось. Морщинки собрались у глаз, взгляд стал глубоким и древним, как у старухи, видевшей рождение этого леса. А потом она сделала шаг навстречу и превратилась в обольстительную женщину.
– Ты звал, повар, – её голос был похож на шелест листвы.
– Не звал, а пришёл за консультацией, – поправил я, присаживаясь прямо на мох напротив неё. – Это разные вещи.
Она тихо рассмеялась, и по поляне словно прошёлся тёплый ветерок.
– Для леса – одно и то же. Что тебя тревожит?
Я не стал тянуть кота за хвост. Выложил всё как на духу. Про Фатиму, про её странное влияние, про то, как она, словно паучиха, опутала своей сетью полгорода. Говорил без паники, как шеф‑повар, столкнувшийся с новым, ядовитым ингредиентом, который ему подсунули на кухню.
– Мне нужно понять технологию, – закончил я. – Эту вашу магию. В чём разница между «высшей», которой аристократы кичатся, и той порошковой дрянью, что продают в магазинах? И что за «алхимия», о которой ты говорила? Я не собираюсь огненными шарами кидаться. Я хочу понять «химию» процесса. Понимаешь? Как мне бороться с ведьмой, если я даже не знаю, из какой нитки сплетена её паутина?
Она слушала, не перебивая. Только голову склонила набок, как птица.
– Твоя сила в том, что ты чувствуешь жизнь, – наконец ответила она. – Магия дворян – это сила крови. Она как река в гранитном русле. Мощная, но течёт всегда по одному пути. Порошки купцов – это пыль. Мёртвая магия. Иллюзия, как нарисованный на стене очаг. Он светит, но не греет. А твой дар… – она протянула руку и коснулась моей щеки. Её пальцы были прохладными и пахли свежей мятой. – Твой дар – это сила самой земли. Ты можешь взять мёртвый кусок мяса и сделать его живым на языке. Можешь взять скромную травку и раскрыть всю её душу. Ты не колдун, повар. Ты – творец.
Звучало красиво, но туманно.
– И что мне с этим делать? Как это применить против старой карги?
– Слушай, – прошептала она, подойдя так близко, что её волосы‑травинки коснулись моего лба. – Слушай не ушами, а кожей. Вдыхай не носом, а всем нутром. Паутина старой женщины соткана из страха и гнили. Она боится всего живого. Боится настоящего вкуса. Настоящего запаха. Настоящих чувств. Дай людям правду. Дай им попробовать настоящую жизнь, и её гнилая паутина рассыплется сама.
Мы замолчали. Воздух вокруг стал плотным, будто перед грозой. Я смотрел в её зелёные глаза и видел в них не только мудрость веков. Там было что‑то ещё. Дикое, настоящее, чувственное. Та самая искра жизни, о которой она говорила.
– Ты поможешь? Научишь меня «слушать»? – спросил я, не отводя взгляда.
– Помогу, – кивнула она. – Но за это я тоже кое‑что хочу.
– И чего же?
– Тепла. Ваши люди приносят в мой лес только холод. Холод жадности, холод страха, холод мёртвых порошков. А ты… в тебе горит огонь. Настоящий, человеческий. Мне любопытно. Поделись со мной своим теплом, и я научу тебя всему, что умею сама.
Я усмехнулся.
– Такой бартер меня устраивает.
Она улыбнулась в ответ, а в следующую секунду её губы коснулись моих. Её поцелуй был подобен дегустации. Взрыв вкуса, как от дикой лесной ягоды. Терпкий, сладкий, с нотками влажного мха. Я обнял её, и по телу будто хлынул не адреналин, а сама жизнь.
Глава 5
Обратно я шёл уже в полной темноте. Но мир вокруг изменился. Стал ярче, громче, отчётливее. Я чувствовал, как под камнями дремлют корни старых тополей. Слышал, как в тёмном переулке пищат две крысы. Возможно, обсуждают, где раздобыть сырную корку. Но главное – я ощущал запахи. Я мог разложить на составляющие аромат ночного города: вот воняет дешёвым пивом из таверны, вот тянет приторными духами от дамочки в окне третьего этажа, а вот… вот от особняка Алиевых на другом конце города несёт холодом. Таким ровным, спокойным, злым холодом, как из морозильной камеры, где хранят гнилое мясо.
Моё чутьё обострилось. Я получил новый инструмент. И мне не терпелось его опробовать.
* * *
Понедельник начался с привычной кухонной суеты. В воздухе витал запах свежего теста для пирожков и крепкого чёрного чая, который заварила Настя. Даша, напевая себе под нос какую‑то простенькую мелодию, так ловко шинковала капусту, что нож в её руках превратился в размытое пятно. Сестра, сосредоточенно нахмурив брови, щёлкала в калькуляторе, пересчитывая выручку за выходные. Я же стоял у плиты и колдовал над бульоном для солянки. Но сегодня я чувствовал, как тепло проникает в каждый кусочек мяса, как морковь отдаёт свою сладость, а лук – терпкую горечь. Я ощущал, как прямо сейчас, в этой кастрюле, рождается тот самый, правильный вкус.
– Игорь, а может, сегодня чебуреки сделаем? – мечтательно протянула Даша, не отрываясь от своей капусты. – Такие, знаешь, с мясом, с соком внутри, чтобы брызгало, когда кусаешь…
– Сначала разберёмся с планом на день, а потом будем брызгать соком, – усмехнулся я. – На обед сегодня у нас…
Договорить я не успел. Входная дверь распахнулась с таким грохотом, будто её вынесли с ноги. На пороге, шатаясь, стоял Вовчик.
Бледный, как простыня, с живописным фингалом под глазом, который уже начал цвести всеми оттенками от лилового до жёлто‑зелёного, он выглядел как восставший из мёртвых. Но глаза его горели нездоровым, фанатичным огнём. На нём была та же самая больничная пижама в полоску, поверх которой он кое‑как натянул старую куртку.
– Шеф! Я в строю! – отрапортовал он, пытаясь встать по стойке «смирно». Его тут же качнуло, и он едва не завалился на бок, успев ухватиться за дверной косяк.
Даша ахнула и выронила нож. Настя вскочила из‑за стола. Моей первой мыслью, мыслью сорокалетнего циничного Арсения, было заорать на этого идиота, схватить за шиворот и оттащить обратно в больничную палату. Но я сдержался. Я видел его глаза. В них было столько отчаянной, почти болезненной преданности, что ругаться было бы просто подло.
Я молча переставил с плиты кастрюлю с бульоном, вытер руки о фартук и медленно подошёл к нему.
– В строй, значит? – спросил я тихо, глядя ему прямо в глаза.
– Так точно! – гаркнул он, отчего снова пошатнулся. – Готов к выполнению любых задач! Мыть, чистить, носить! Всё что скажешь!
Я положил ему руку на плечо. Он был горячим, как печка. Ну конечно, температура. Герой.
– Пойдём, боец. Поговорим.
Я отвёл его в угол зала и усадил на стул. Он тут же попытался вскочить, но я надавил на плечо, заставляя сидеть.
– Слушай меня внимательно, Владимир, – я впервые назвал его полным именем, и он сразу сник, поняв, что шутки кончились. – То, что с тобой случилось, – это не твоя вина. Это моя. Я втянул вас всех в эту историю. Я не уберёг. И мне за это стыдно, понял?
Он замотал головой, пытаясь что‑то возразить, но я не дал ему вставить и слова, продолжив так же тихо, но жёстко:
– Ты не только мойщик посуды. Ты – часть этой команды. Моей команды. И мне нужен не полуживой энтузиаст, который упадёт в обморок от запаха жареного лука. Мне нужен здоровый, сильный боец. Поэтому слушай мой приказ. Как шефа и, если тебе не всё равно, как друга. Ты сейчас разворачиваешься и идёшь обратно в свою палату. И не высунешь оттуда носа, пока врач лично не позвонит мне и не скажет, что ты здоров как бык. Это ясно?
Вовчик смотрел на меня, и его губы дрожали. Он явно ожидал чего угодно: крика, ругани, может, даже подзатыльника за самоволку. Но не этого. Упоминание о дружбе его добило. Он медленно опустил голову.
– Я… я просто хотел помочь… – прошептал он сдавленно.
– Я знаю, – сказал я уже мягче. – И я это ценю. Больше, чем ты думаешь. Но лучшая твоя помощь сейчас – это набраться сил. Мы тебя ждём. Все.
Он поднял на меня глаза, полные какого‑то нового понимания. Медленно, очень медленно кивнул.
– Я понял, шеф. Я всё сделаю, как ты скажешь.
В этот момент к нам подошла Даша. Она молча наблюдала за нашим разговором, прислонившись к дверному косяку. На её лице не было ни тени обычной насмешки. Она подошла к Вовчику и мягко положила руку ему на плечо.
– Пойдём, герой. Провожу тебя до палаты, а то ещё где‑нибудь по дороге упадёшь. И смотри у меня, если ещё раз сбежишь – я тебе лично такой нагоняй устрою, похлеще шефа будет.
Её голос был тёплым и немного ворчливым, как у старшей сестры, которая ругает непутёвого младшего брата. Вовчик посмотрел на неё, и его щеки, даже под синяком, залил густой румянец. Он послушно поднялся, и Даша, приобняв его за плечи, повела к выходу.
– Я быстро! – крикнула она мне уже с порога. – Только удостоверюсь, что этот дезертир снова лёг в кровать!
Они ушли. Настя подошла ко мне и тихо сказала:
– Ты правильно поступил. Он бы тут и правда свалился.
Я кивнул, глядя в окно. Я видел, как Даша что‑то строго, но с улыбкой выговаривала Вовчику, а тот шёл рядом, опустив голову, и был, кажется, самым счастливым человеком на свете от такого внимания.
* * *
Утренняя толпа, жаждущая еды и зрелищ (второе, увы, они не получили), рассосалась, оставив после себя лишь гору грязной посуды и приятную ноющую боль в мышцах. Даша, вернувшаяся после недолгого отдыха, порхала у раковины. Казалось, эта рыжая бестия вообще не знала усталости. Её энергия била ключом, пока она с грохотом управлялась с тарелками. Настя тихонько скользила по залу, протирая столы и поправляя салфетки. В нашем маленьком «Очаге» наступил штиль.
Именно в этот тихий час, с грацией дорогого автомобиля, въезжающего на деревенский двор, к нам пожаловала Светлана Бодко.
Она не стучала. Просто толкнула дверь и вошла. Но в этот раз в ней не было той хищной ауры акулы, учуявшей кровь. Сегодня она выглядела иначе. Дорогой брючный костюм всё так же идеально сидел на её фигуре, но плечи были расслаблены, а в глазах вместо холодного блеска профессионала читался живой, почти человеческий интерес.
– Не помешаю? – её голос прозвучал мягче обычного.
Я как раз вытирал руки.
Так, так, так, а день‑то становится всё более интересным…
– Смотря зачем пришли, госпожа Бодко. Если за стейком – придётся подождать. А если просто поговорить, то чашечку кофе я вам организую.
Она улыбнулась. Не той отработанной улыбкой для камеры, а настоящей. Уголки губ дрогнули, и в глазах появились смешинки.
– Пожалуй, от кофе не откажусь. Говорят, ваш творит какие‑то чудеса.
– Никаких чудес, – буркнул я, доставая с полки медную турку. – Просто хороший кофе, а не тот мусор, что продают в пакетиках.
Да, у нас наконец‑таки появился тот самый кофе, который я мог со спокойной душой называть полноценным напитком, а не чёрной жижей.
Я молча отмерил зёрна, засыпал их в ручную кофемолку. Мерный скрип наполнил кухню. Через пару минут по «Очагу» поплыл густой, терпкий аромат, от которого даже у меня, старого циника, что‑то довольно заурчало внутри. Я поставил перед ней крошечную фарфоровую чашку с тёмным, дымящимся напитком.
Светлана осторожно взяла её, сделала маленький глоток и прикрыла глаза. По её лицу пробежала волна такого искреннего удовольствия, какое не сыграет ни один актёр.
– Боже… – выдохнула она, открывая глаза. – Это… это просто незаконно. Теперь я понимаю, почему полгорода готово стоять к вам в очереди.
– Дело не во мне, а в кофе, – пожал я плечами. – Люди просто забыли, каким он должен быть. Как и всё остальное.
– Вот! Именно! – она легонько хлопнула ладонью по стойке, и в её глазах снова зажёгся тот самый профессиональный огонёк. – В этом всё дело! Игорь, я пришла не просто так. Я хочу предложить тебе кое‑что.
Я прислонился к стойке напротив неё, скрестив руки на груди. Внутренний Арсений Вольский приготовился к переговорам.
– Я внимательно слушаю.
– Я хочу запустить шоу. На нашем местном «Зареченск‑ТВ». Кулинарное шоу. И я хочу, чтобы главным героем стал ты.
Она выпалила это и замолчала, впившись в меня взглядом. А я молчал в ответ. Мозг шеф‑повара, привыкший к интригам и расчётам, заработал на полную мощность. Телешоу. На местном канале. Отлично! Это же рупор. Громкий рупор, через который я смогу говорить с целым городом. Раз в неделю в прайм‑тайм. Я смогу жарить мясо, а заодно учить. Объяснять, почему их магические порошки – это обман и химия, а обычная свёкла с огорода – настоящее сокровище. Это же идеальный способ вести войну с Алиевыми. Не прятаться от их бандитов, а бить по самому больному – по их бизнесу. Бить прямо в головы их покупателей.
– Название уже есть, – продолжила Светлана, не выдержав паузы. – Что‑то вроде «Кухня по‑честному» или «Вкус без магии». Броское, простое. Мы покажем людям, как готовить из нормальных, настоящих продуктов. Расскажем, где их купить. Будем рушить мифы, которые им вбивали в головы годами. Это будет бомба, Игорь!
Она говорила с таким азартом, что я почти поверил. Для неё это был не просто очередной репортаж. Она, как и я, нащупала что‑то настоящее, живое. И ей до смерти хотелось стать частью этой истории.
– Идея звучит неплохо, – медленно произнёс я, сохраняя на лице покерфейс. – Но у меня есть несколько вопросов. Первый: кто будет решать, что я готовлю и что говорю в кадре?
– Ты, разумеется! – без тени сомнения ответила она. – В этом вся соль! Мне не нужен говорящий манекен, читающий по бумажке. Мне нужен ты. Твоя наглость, твои знания. Твоя злость, если хочешь.
– Хорошо. Второй вопрос: деньги.
Светлана слегка поморщилась, как от кислого лимона.
– А вот тут всё не так красиво. Бюджет… скажем так, он очень скромный. «Зареченск‑ТВ» – это не столичный канал с золотыми унитазами. Но на пару приличных камер, свет и монтажёра нам хватит. Остальное – твой талант, харизма, и моя способность слепить из этого конфетку.
– И последний, самый главный вопрос. Зачем это тебе?
Я посмотрел ей прямо в глаза. Она не отвела взгляд.
– Амбиции, Игорь. То же, что и у тебя. Я устала снимать сюжеты про открытие ларьков и то, как градоначальник ленточку перерезает. Эта история – мой билет наверх. И твой тоже. Если шоу выстрелит здесь, в Зареченске, я смогу продать его на губернский канал. А там, кто знает, может и до столицы достучимся. Я хочу поставить на тебя, Игорь. Ты – моя лучшая лошадь на этих скачках.
Я молчал, делая вид, что взвешиваю все «за» и «против». А внутри сорокалетний Арсений Вольский одобрительно хмыкал. Столица. Она сама это сказала. Эта умная, расчётливая журналистка видела во мне свой личный социальный лифт. Что ж, меня это более чем устраивало. Прокатимся вместе.
– Хорошо, – сказал я и протянул ей руку. – Я согласен. Но есть одно условие. Уже спрашивал, но уточню, что у меня полный творческий контроль. Абсолютный. Я решаю, что готовить, как это снимать и что говорить. Если я захочу полчаса рассказывать, почему ваш «Поцелуй Солнца» – это химическая отрава, вы не вырежете ни единого слова. Без цензуры. Договорились?
Она, не раздумывая, крепко стиснула мою ладонь. Рукопожатие у неё было сильное, мужское.
– По рукам. Добро пожаловать на телевидение, шеф.
Она залпом допила остывший кофе, хитро мне подмигнула и, снова превратившись в деловую женщину, у которой каждая секунда на счету, вышла из закусочной.
Я проводил её взглядом. Настя и Даша, которые всё это время, кажется, даже не дышали, тут же подлетели ко мне.
– Телевидение? Игорь, ты серьёзно? Тебя снова по телевизору покажут? – в огромных глазах Насти плескался восторг пополам с неподдельным ужасом.
Даша же просто сияла.
– Игорь, ты будешь звездой! Весь город будет смотреть!
– Не думаю, что это всего лишь шоу, девчонки, – усмехнулся я, глядя в окно, где исчезала фигура Светланы. – Это наше новое оружие. И мы только что получили лицензию на его использование.
Фатима Алиева думает, что она хитрая. Думает, что затаилась, как паук, и ждёт удобного момента для удара. Глупая женщина. Пока она сидит в своей норе, я собираюсь устроить на её территории пожар. И скоро весь город увидит, как её дешёвая паутина из лжи и усилителей вкуса сгорит дотла.
* * *
Вечер понедельника окутал «Очаг» долгожданной тишиной. После дневной кутерьмы с новостями о телешоу и внезапным побегом Вовчика, который, к счастью, так же внезапно и вернулся, мы наконец‑то смогли спокойно выдохнуть. Я, Настя и Даша сидели за нашим любимым столиком у окна и лениво доедали солянку. Даша с энтузиазмом работала ложкой, а вот сестрёнка скорее задумчиво гоняла кусок лимона по тарелке. Видно было, что у неё в голове крутится целый рой мыслей.
– Значит, завтра, – наконец нарушила она молчание, подняв на меня свои огромные серые глаза. – Приезжает этот твой… важный гость.
– Во‑первых, не мой, а Саши, – поправил я её, стараясь говорить как можно беззаботнее. – Во‑вторых, не гость, а дядя. И да, завтра.
– И что ты будешь ему готовить? – тут же оживилась Даша, отодвинув пустую тарелку. – Нужно же приготовить что‑то такое, чтобы он просто дар речи потерял! Может, замахнёмся на шашлык из радужного павлина? Я слышала, у них мясо невероятно нежное!
– Шашлык из краснокнижной птицы мы пока отложим, – усмехнулся я. – Для начала нужно провести разведку боем. Я понятия не имею, что у них за кухня, какие продукты в ходу. Не могу же я, как слепой котёнок, тыкаться в незнакомом месте.
Я вытащил из кармана смартфон. Две пары глаз тут же уставились на меня с немым любопытством. Найдя в контактах номер Саши, я нажал на вызов.
– Привет, это Игорь, – сказал я, когда в трубке послышался её бодрый голос. – Слушай, у меня к тебе деловое предложение. Чтобы завтра не сесть в лужу перед твоим уважаемым дядей, мне бы хотелось заранее осмотреть, так сказать, поле будущей битвы. Твою домашнюю кухню. Может, я заскочу на полчасика? Просто гляну, что к чему, чтобы составить план.
