Текст книги "Имперский повар. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Сергей Карелин
Соавторы: Вадим Фарг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 46 страниц)
Слишком много совпадений, чтобы быть правдой. Но не это заставило меня замереть, уставившись в экран смартфона.
Фамилия. «Яровой».
Она отозвалась во мне странным, почти физическим ощущением. Будто кто‑то провёл по оголённому нерву тупым ржавым ножом. В голове что‑то кольнуло, вспыхнуло далёким, смутным образом, почти стёртым из памяти. Я не мог понять, что это. Воспоминание из моей прошлой жизни, из мира, где я был поваром Арсением? Или это фантомная боль этого тела, доставшаяся мне в наследство от Игоря вместе с его именем и проблемами? Я закрыл глаза, пытаясь ухватить ускользающую мысль, но она таяла, как дым на ветру.
Ясно было одно. Эта история была куда сложнее, чем казалась на первый взгляд. И ниточки от неё тянулись далеко за пределы Зареченска, в самые верха аристократического общества. Туда, где крутятся совсем другие деньги и где человеческая жизнь стоит не дороже хорошего обеда. И, похоже, мой новый «папаша» вляпался во что‑то очень, очень скверное.
* * *
Я так увлёкся изучением пыльных бумаг рода Белославовых, что совсем забыл о времени. За окном архива уже темнело, а я сидел и пялился в экран смартфона, где застыла фотография герба Яровых. Каша в голове была знатная. Кто все эти люди? Почему владелец фабрики обедал в какой‑то забегаловке, да ещё так далеко от родного дома? Слишком много вопросов и ни одного ответа.
Из раздумий меня выдернул вибрирующий телефон. Звонок был таким резким, что я аж подпрыгнул на стуле. На экране светилось имя, которое я уже успел запомнить: «Светлана Бодко». Местная журналистка.
– Игорь, добрый вечер! Наконец‑то! – её голос в трубке был громким и напористым, чувствовалось, что она говорит на ходу. – Вы не представляете, что тут у нас! Редакцию просто разрывают на части! Все звонят и спрашивают только про вас! Когда вы дадите большое интервью? Мы упускаем момент, понимаете? Ещё пара дней, и всем будет плевать!
Она говорила быстро, но каждое слово било в цель. Хайп – штука недолговечная. Сегодня ты на коне, а завтра про тебя уже никто и не вспомнит.
– Да, вы правы, – я вздохнул и потёр переносицу. Голова гудела. – Давайте завтра.
– Прекрасно! – в её голосе послышалось явное облегчение. – Я могу приехать. Встретимся в «Очаге»? Посидим, поговорим…
– Нет, – отрезал я. – Завтра в «Очаге» будет очередной ажиотаж. Не хочу, чтобы нам в рот заглядывали. Давайте лучше у вас, в студии. Спокойнее будет. Часа в два дня устроит?
– Более чем! Это идеальный вариант! Договорились! До завтра, Игорь!
Она бросила трубку. Я ещё пару секунд посидел в тишине, слушая, как тикают старые часы на стене архива. Пора было возвращаться. Мои ребята, наверное, уже на стену лезут от такого наплыва посетителей. Я быстро собрал свои немногочисленные вещи, попрощался с дежурной, которая посмотрела на меня так, будто я как минимум кинозвезда, и выскочил на улицу.
* * *
Вечерний город жил своей жизнью. Зажглись газовые фонари, перемешанные с яркими светодиодными вывесками. Я шёл почти бегом, лавируя между прохожими, когда карман снова завибрировал. Сообщение. От Валерии.
«Ты меня игнорируешь?»
Я недовольно поморщился. Ну вот ещё. Не хватало мне сейчас разборок. Но стоило убрать телефон, как прилетело второе.
«Я жду объяснений. Это некрасиво, Игорь. Я думала, у нас есть договорённость».
Я замер прямо посреди тротуара. Прочитал первое сообщение. Потом второе. И меня словно кипятком ошпарило. Эта обиженная поза. Это пассивно‑агрессивное «я жду объяснений». Это требование, завёрнутое в фантик из обиженных чувств. Господи, да я же знаю этот стиль! Я его наизусть выучил за годы брака. Так писала моя бывшая. Та, из прошлой жизни. Та, что выпила из меня всю кровь своими манипуляциями.
Идиот, – мысленно обругал я себя. – Опять повёлся. Молодое тело, смазливое личико, гормоны ударили в голову, и всё, мозг отключился.
Внезапно я понял, что совершенно не хочу в это ввязываться. Не хочу опять играть в эти игры, где я всегда буду виноват. У меня тут дело всей жизни намечается, команда, которую нельзя подвести. Тратить на это нервы? Нет уж, увольте. Я решительно удалил оба сообщения и засунул телефон поглубже в карман. Разберусь потом. Коротко и ясно.
Глава 21
Когда я подлетел к «Очагу», то понял, что реальность оказалась хуже моих ожиданий. Закусочная до сих пор была полной. Внутри яблоку негде было упасть, а на улице вилась очередь из тех, кто ещё надеялся попасть внутрь.
Едва я протиснулся через порог, по залу пронёсся одобрительный гул.
– Шеф пришёл!
– Глядите, хозяин вернулся!
– Ну слава богу! Может, теперь заказ дождёмся!
И когда это мы переквалифицировались из простой закусочной в кафе с полноценными заказами?
Я кое‑как пробрался сквозь плотную толпу, на ходу кивая и стараясь улыбаться, и нырнул за стойку, прямиком на кухню. И застыл. Настя и Даша, красные и мокрые, носились по залу, как две белки в колесе. А на кухне, посреди этого бедлама, метался Вовчик. Его китель был в пятнах, волосы слиплись от пота, а в глазах плескалась настоящая паника. Он кидался от плиты к столу, от стола к холодильнику, ронял щипцы, хватал не те продукты, что‑то бормотал себе под нос. Бесполезная суета. Он пытался успеть всё и сразу, а в итоге не делал ничего.
– Вовчик, стоп, – мой голос прозвучал спокойно, но твёрдо.
Парень вздрогнул и обернулся. Вид у него был такой, будто его застукали за кражей варенья.
– Игорь! Я… я не могу! Их так много! Я всё путаю, я…
– Дыши, – я положил ему руку на плечо. – Просто дыши. Вдох. И выдох. Слишком много лишних движений. Ты суетишься и сам себе мешаешь. Смотри, как надо.
Я скинул куртку, натянул чистый фартук и встал рядом.
– Какой заказ самый горящий?
– Пятый стол! – выпалил он. – Три порции свинины, две курицы, картошка…
– Понял.
Мои руки начали работать на автомате. Спокойно, без лишней спешки. Каждое движение выверено годами. Взять мясо. Бросить на сковороду. Вовремя перевернуть. Снять. Отдать на сборку.
– Вовчик, ты на гарнирах и соусах, – скомандовал я, не отрывая глаз от блюда. – Спокойно, по одному заказу. Нарезал овощи для одного стола – отдал. Положил картофель для другого – отдал. Не думай о всей очереди, думай только о том, что делаешь сейчас.
Он пару секунд ошарашенно смотрел на меня, на мои размеренные движения, а потом глубоко вздохнул, будто выпуская из себя всю панику. Молча кивнул и встал к своему столу. Руки у него ещё подрагивали, но он перестал метаться. Он взял один чек и начал медленно, но верно собирать заказ. Хаос потихоньку отступал, уступая место привычному рабочему гулу. Я вернулся. И всё снова было под контролем.
* * *
Последний посетитель, отдуваясь и с трудом поднимаясь из‑за стола, наконец‑то покинул наш «Очаг». Вовчик, не скрывая облегчения, почти вытолкал его за дверь (ладно, ладно, я утрирую. Хотя, стоило посмотреть на лица моего бывшего стажёра, то именно такое злобное выражение там и угадывалось) и провернул ключ в замке. Щелчок прозвучал оглушительно громко в наступившей тишине. Всё. На сегодня можно было выдохнуть.
Тишина давила на уши после бесконечного гула голосов, звона посуды и шипения масла. Мы даже не пошли на кухню. Просто попадали на стулья вокруг ближайшего столика, как подкошенные. Я оглядел свою команду: Даша, сняв туфли, сидела, поджав под себя ноги и растирая ступни. Вовчик безвольно откинулся на спинку стула и смотрел в одну точку, кажется, даже не моргая. Мокрые, уставшие, но живые и с каким‑то новым блеском в глазах.
– Так, сидеть, – скомандовал я, с трудом заставив себя подняться. Ноги гудели. – Ужин по расписанию. Команду надо кормить.
С кухни я притащил всё, что уцелело после этого сумасшествия: пару кусков мясного рулета, остатки печёного картофеля и немного салата, который уже начал терять свой бодрый вид. Пир для богов, не иначе. Мы молча накинулись на еду, и несколько минут было слышно только стук вилок и сосредоточенное сопение. Энергии не было даже на разговоры.
– Ну, рассказывайте, как вы тут без меня бились, – спросил я, когда первый, самый зверский голод отступил.
– Игорь, это был просто ураган! – выдохнула Даша, отодвигая тарелку. – Я думала, люди нас разорвут. Они в очередь на улице стояли! Я такого никогда не видела. Но мы выстояли. Вовчик – просто машина! – она с чувством хлопнула парня по плечу. Тот от неожиданности поперхнулся. – Он сегодня за двоих на кухне пахал! Я только успевала кричать заказы, а он уже всё нарезает, жарит, вообще не паникует! Если бы не он, мы бы утонули, честное слово.
Вовчик вспыхнул, как маков цвет. Краска залила его от шеи до самых кончиков ушей. Он смущённо уставился в свою тарелку, ковыряя вилкой остатки рулета.
– Да ладно тебе… чего уж там…
А потом он вдруг поднял на Дашу глаза. И в этом взгляде было столько отчаянной, искренней преданности, что я даже на секунду замер.
– Да я… я ради тебя, Даша, готов хоть горы свернуть! – выпалил он на одном дыхании, будто боялся, что если не скажет сейчас, то не скажет уже никогда.
Слова повисли в тишине. Даша удивлённо моргнула раз, другой, а потом звонко рассмеялась, совершенно не поняв всей серьёзности момента.
– Ой, ну ты скажешь тоже, Вовка! Горы мне не нужны, ты лучше завтра помоги с запарой справиться, вот это будет подвиг.
Она по‑дружески взъерошила его волосы. А он смотрел на неё, и улыбка медленно сползала с его лица. Он‑то не шутил. Ни капельки. Он сказал это со всей прямотой, на которую только способны очень юные и по уши влюблённые мальчишки. Я мысленно усмехнулся. Ну вот и всё. Кажется, наш птенец оперился и решил вылететь из гнезда. Прямо в стену.
– Ладно, герои, – я решил вмешаться, чтобы не делать парню ещё больнее. – Есть новости. Я сегодня в городской архив заглядывал. Пока ничего прорывного, одна скучная макулатура. Но пару ниточек я всё‑таки нащупал. Буду копать дальше. И да, готовьтесь. Завтра у меня интервью на «Зареченск‑ТВ». Так что после обеда меня снова не будет.
– В смысле⁈ – Вовчик тут же забыл о своих душевных муках. – Тебя по телевизору покажут? Про «Очаг»?
– Ничего себе! – подхватила Даша. – Игорь, так ты скоро звездой станешь! Будешь автографы раздавать?
– Сначала дожить надо, – отмахнулся я. – Так что готовьтесь завтра к ещё одному штурму. После репортажа народу может ещё больше повалить.
Мы посидели ещё немного, обсуждая, что нужно докупить и как лучше подготовиться к завтрашнему дню. Силы стремительно покидали нас, и глаза уже слипались.
– Ладно, мы пошли, – сказала Даша, поднимаясь и сладко потягиваясь. – Завтра к восьми будем, как штык.
Вовчик тут же подскочил за ней. Когда они уже стояли у двери, я увидел, как он набрал побольше воздуха, словно перед прыжком в холодную воду.
– Даш… а давай я тебя провожу? Время позднее, темно уже… – его голос прозвучал немного робко и неуверенно.
– А? А, давай, конечно, – беззаботно согласилась она, уже открывая дверь. – Вместе веселее идти.
Она явно не придала этому предложению никакого особого значения. Для неё это было просто дружеской любезностью. А для него в этом простом «давай» сейчас, наверное, поместилась целая жизнь.
Я подошёл к окну и посмотрел, как их две фигуры удаляются в ночную мглу. Да, похоже, в нашем маленьком «Очаге» скоро станет жарко не только от огня моего «Царь‑Мангала».
* * *
Мы с Настей остались вдвоём посреди этого маленького хаоса. Грязные тарелки, пустые кружки, крошки на столе – немые свидетели сегодняшнего сумасшедшего дня. А точнее, его завершения, так как основная посуда давно была помыта и сейчас сохла. А вот наш ужин…
Сестра молча начала собирать посуду, а я просто откинулся на стуле. Сил не было даже на то, чтобы вздохнуть.
– Ну и денёк, – выдохнула Настя, ставя стопку тарелок в раковину. Её голос прозвучал как‑то глухо.
– Это неудивительно, – хмыкнул я. – После такого праздника отбоя от клиентов не будет. Или от налоговой. Или от бандитов. В общем, скучно не будет.
Она обернулась, опёршись бедром о мойку, и смерила меня усталым, но внимательным взглядом.
– Ты сегодня в архив ходил. Нашёл что‑нибудь?
Я медленно кивнул, собирая мысли в кучу. Голова была как чугунный котелок после целого дня варки.
– Нашёл. Не совсем то, что искал, но… кое‑что есть. Просто не хотел перед ребятами делиться. Сама понимаешь, всё же речь о нашей семье.
– Да, понимаю.
– Так вот, чиновник был непростым. Его звали Сарен Татаян. Армянин, судя по фамилии. И он был деловым партнёром одного очень‑очень непростого столичного рода. Яровые. Граф Всеволод Яровой. – Я сделал паузу и посмотрел сестре прямо в глаза. – Тебе отец когда‑нибудь говорил эти фамилии? Татаян? Яровые?
Настя нахмурилась. Было видно, как она напряжённо копается в своей памяти. Потом медленно подошла к столу и села напротив.
– Яровые… – она произнесла это слово шёпотом, словно пробовала на вкус. – Нет. Точно нет. Папа вообще не любил аристократов. Ну, ты и сам помнишь. Если что‑то и рассказывал, то только по службе, про какие‑то дурацкие городские проекты. А чтобы он хвастался знакомством с графами… – она грустно усмехнулась. – Он всегда говорил, что от знати одни проблемы и лучше держаться от них подальше.
Она решительно покачала головой, отгоняя последние сомнения.
– Нет, Игорь. Я уверена на сто процентов, что никогда не слышала от него этих имён.
Я так и думал. Белославов‑старший был тот ещё партизан. Свои самые большие тайны он унёс с собой. А тайны у него, судя по всему, были покруче государственных.
– Ладно, – Настя широко зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Я спать. Ноги гудят, глаза слипаются. Ты тоже не сиди до утра. Завтра нам силы ещё понадобятся. Спокойной ночи.
– И тебе, – кивнул я.
Она ушла, оставив меня наедине с практически чистой кухней и тяжёлыми мыслями. Сидеть на месте было невыносимо. Я встал, сполоснул чайник, налил воды и поставил его на огонь. Нужно было выпить чего‑нибудь горячего и успокаивающего. Пока вода грелась, я ходил из угла в угол, как зверь в клетке.
– Ну что, великий стратег, докопался до истины?
Голос был тонким и ехидным. Я даже не вздрогнул. Уже привык к его манере появляться из ниоткуда.
– Можно и так сказать, – ответил я в пустоту, доставая с полки банку с сушёной мятой. – Только истина оказалась закопана в старой архивной папке. И что‑то мне подсказывает, что это только верхушка айсберга.
На стол бесшумно, как тень, запрыгнул Рат. Он аккуратно сел, обернул хвостом свои лапки и уставился на меня блестящими чёрными бусинками.
– Обожаю айсберги. В них всегда скрыто самое интересное. Так что же ты откопал?
Чайник засвистел. Я засыпал в кружку щедрую щепотку мяты и залил кипятком. По кухне тут же поплыл густой, успокаивающий аромат.
– Фамилию, – сказал я, садясь за стол. – Фамилию, от которой у меня мурашки по коже. Яровые.
Я отхлебнул горячий напиток, обжигая язык.
– Понимаешь, Рат, какая странная штука… Когда я прочитал это имя, меня будто током шибануло. Такое чувство, будто я их знаю. Или должен знать. Но в голове – пустота. Абсолютная. Ни одной зацепки, ни одного воспоминания.
Крыс задумчиво пошевелил длинными усами.
– Хм. Любопытно. Похоже на задачку для лучшей разведывательной службы Зареченска. То есть для меня. Я мог бы поспрашивать своих агентов в богатых домах, порыться в мусорных баках усадьбы градоначальника… Крысы, знаешь ли, слышат и видят всё. Но ты же понимаешь, что информация такого уровня стоит недёшево.
Я криво усмехнулся. Этот деловой партнёр никогда не упустит своего.
– Естественно, понимаю. Без аванса и разговора не будет.
Я встал, открыл холодильник и достал то, что припас как раз для такого случая: небольшой, но очень ароматный кусок твёрдого сыра и пару тонких ломтиков вяленого мяса. Всё это я аккуратно выложил на маленькое блюдце и с поклоном поставил на стол перед Ратом.
– Ваш гонорар, господин начальник разведки.
Крыс с важным видом обнюхал подношение, одобрительно фыркнул и, подцепив кусочек сыра, принялся за еду с видом настоящего гурмана. А я отошёл к окну и уставился в ночную темноту. Улица была пуста. Лишь одинокий фонарь выхватывал из мрака мокрый от росы булыжник. Я смотрел на этот тусклый свет и пытался понять, почему одна‑единственная фамилия, «Яровой», кажется мне ключом ко всему, что со мной случилось. И почему от этого ключа на душе становится так холодно и тревожно.
* * *
Тишина ночных улиц Зареченска была настоящим подарком. После грохота кухни, криков посетителей и постоянной беготни этот спокойный, прохладный воздух казался роскошью. Даша шла, не торопясь, вдыхая запах остывшего за день асфальта и росы. Рядом с ней, стараясь не шуметь, шагал Вовчик.
Он сегодня был сам не свой. Похвала от Игоря, ключ от закусочной в кармане, а главное – Даша, которая так просто согласилась, чтобы он её проводил. От всего этого у парня словно выросли крылья. Обычно он в её присутствии волновался до жути, а тут его прорвало. Он болтал без умолку, и Даша с удивлением поняла, что он бывает довольно забавным, когда не пытается строить из себя серьёзного взрослого мужика.
– Я вот сегодня смотрел на ту даму в розовой шляпе, которая пятую порцию крылышек заказывала, и кое‑что понял, – вдруг сказал он.
– Что у нас скоро курицы закончатся? – усмехнулась Даша.
– Нет, – Вовчик сделал серьёзное лицо. – Я понял, что у людей два желудка. Один обычный, для всякой там каши и супов. А второй – специальный, для еды от Игоря. Он бездонный. И находится где‑то в душе, наверное. Потому что туда влезает сколько угодно, и всё равно хочется ещё.
Даша громко расхохоталась. Её смех эхом пролетел по пустой улице. Она по‑дружески толкнула Вовчика в плечо.
– Надо же такое придумать! Обязательно расскажу Игорю твою теорию, он оценит!
Она болтала с ним, как с младшим братом, который наконец‑то перестал стесняться. А для Вовчика каждая минута этой прогулки была дороже всего рабочего дня. Он готов был вот так идти хоть до самого утра, лишь бы она была рядом и смеялась.
– Здесь срежем, так быстрее, – сказала Даша и свернула в узкий, тёмный переулок между двумя старыми домами.
Единственный фонарь в его конце тускло моргал, выхватывая из темноты обшарпанные стены и мусорные баки. Они прошли всего несколько метров, когда из‑за этих баков им навстречу вывалились трое. В сонном Зареченске, где все друг друга знали, они выглядели чужими. Потрёпанные спортивные костюмы, наглые ухмылки и тяжёлый запах дешёвого пива.
Даша сразу напряглась. Местную шпану она знала в лицо, а этих видела впервые. Даже несмотря на то, что в переулке царил полумрак. Чужаки – это всегда плохо.
– Опа, а какие цыпочки у нас тут гуляют, – протянул тот, что был пониже, но шире в плечах. Видимо, главный. Двое его дружков за спиной мерзко заржали, перегораживая узкий проход.
Вовчик, не раздумывая, шагнул вперёд, вставая между Дашей и ними. Он сам не понял, как это вышло, тело сработало на автомате. Сердце забилось чаще, заглушая страх.
– Дайте пройти, – голос предательски дрогнул, но он постарался сказать это как можно твёрже.
– А если не дадим? – осклабился второй, худой и длинный, как жердь. – Может, красотка сама не против с нами пообщаться, а ты тут мешаешься?
Главный сделал шаг вперёд, собираясь отпихнуть Вовчика. Этого Вовчик стерпеть уже не мог. Он забыл про страх, про то, что их трое, и что он сам далеко не боец. Он просто схватил урода за рукав куртки и оттолкнул.
Мужик видимо не ожидал отпора от такого доходяги, поэтому легкий толчок чуть не повалил его на землю. Удержался он на своих двоих буквально чудом. ом удержавшись на ногах. И во взгляде его появилось искреннее удивление.
– Я сказал, не трогай её! – выкрикнул Вочик
Дальше всё случилось слишком быстро. Это была не драка, а просто избиение. Главный коротко, без замаха, ткнул кулаком Вовчику под дых. Парень согнулся пополам, хватая ртом воздух, которого не было. Второй, длинный, тут же с размаху врезал ему в челюсть. Голова Вовчика мотнулась назад, и он мешком повалился на землю, ударившись затылком о кирпичную стену.
– Вовчик! – закричала Даша и кинулась к нему, но третий гопник, который до этого молчал, со смехом оттолкнул её в сторону. Она не удержалась, споткнулась и упала, больно разбив колено об асфальт.
Вовчика уже били ногами. Молча, со злобным сопением. Он свернулся клубком на земле, пытаясь прикрыть голову руками. В ушах у Даши стоял звон, она смотрела на это и не могла даже закричать – из горла вырывался только какой‑то жалкий хрип.
Вдруг оглушающую тишину разорвал резкий, пронзительный свист. Полицейский свисток.
Три тени мгновенно метнулись в темноту и исчезли в арке на другом конце переулка, словно их и не было.
Стало тихо. Только Вовчик лежал на земле и хрипло, тяжело дышал. Даша, не обращая внимания на саднящее колено, подползла к нему. Он дрожал всем телом. Лицо превратилось в сплошную ссадину, из разбитой губы текла кровь, пачкая рубашку.
Он с трудом разлепил глаза, нашёл взглядом её испуганное лицо и попытался улыбнуться. Получилось что‑то похожее на болезненный оскал.
– Ну… я им всё‑таки… врезал, да? – прохрипел он, и закашлялся.
У Даши из глаз хлынули слёзы. Она замотала головой, дрожащей рукой убирая с его лба прилипшую прядь волос.
– Дурак ты, Вовчик… Ой, какой же ты дурак… – прошептала она. В голосе смешались и злость, и благодарность, и что‑то ещё, новое и непонятное.
Она вдруг поняла, что больше не видит в нём нескладного мальчишку‑практиканта. Перед ней лежал парень, который, не раздумывая ни секунды, полез в драку с тремя отморозками, чтобы защитить её. И он прекрасно знал, что у него нет ни одного шанса.
Из‑за угла выбежали двое полицейских с фонарями. Яркие лучи ударили по глазам.
– Что тут у вас стряслось⁈ – раздался строгий голос.
Но Даша его почти не слышала. Она смотрела на заплывающий глаз Вовчика и понимала, что после этого вечера уже ничего не будет как прежде.
