Текст книги "Имперский повар. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Сергей Карелин
Соавторы: Вадим Фарг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 46 страниц)
– Игорь, ещё шампуры! – звонко крикнула Даша.
Её щёки раскраснелись от жара и азарта, а в зелёных глазах плясали весёлые искорки. Она так ловко нанизывала куски мяса, будто родилась с шампуром в руке.
– Несу! – отозвался я, сгребая в лоток гору золотистых крылышек. – Настя, соус!
Сестрёнка тут же подскочила ко мне с большой миской. Её лицо было сосредоточенным, но я видел, что она нервничает. Глаза то и дело метались по толпе.
– Девочки, соберитесь, – тихо сказал я, поливая крылья соусом. – Скоро начнётся самое интересное. Не зевайте.
– Что начнётся? – испуганно прошептала Настя. – Очередь ещё больше станет?
– Мы готовы! – с энтузиазмом заявила Даша, протягивая мне новую партию шашлыка. – Правда, Настя? Мы всё сделаем!
Я усмехнулся.
– Просто будьте начеку. И улыбайтесь, представление должно быть весёлым.
Они переглянулись, не совсем понимая, о чём я, но кивнули. Даже Вовчик замер и посмотрел на меня с тревогой. Парень так старался, что я боялся, как бы он не лопнул от усердия.
А я ждал. Улыбался, отдавал мясо, шутил с покупателями. Очередь к нашему мангалу растянулась так, что хвоста не было видно. Но всё это было игрой. За маской весёлого шашлычника скрывался охотник, который расставил силки и теперь терпеливо ждал, когда в них попадётся дичь.
И она попалась.
Как раз в тот момент, когда певец на сцене взял особенно высокую и противную ноту, у сцены завязалась потасовка. Два мужика, размером со шкаф каждый, начали толкаться с грацией беременных бегемотов. Что‑то не поделили. Может, последнюю порцию крылышек. Крик, отборный мат, звон разбитой бутылки. Дешёвый спектакль. Настолько предсказуемый, что хотелось зевать.
Но он сработал. Вся площадь, как по команде, повернула головы в сторону драки. Полицейские, до этого мирно дремавшие, встрепенулись и побежали разнимать драчунов. Музыканты сбились с ритма. Идеальный отвлекающий манёвр.
Я тоже сделал вид, что мне интересно, и повернулся к сцене. Но краем глаза внимательно следил за огромным котлом с рагу, который стоял чуть поодаль. И вот он. Кабан. Он вынырнул из толпы, будто призрак, и быстро, почти на цыпочках, проскользнул за спинами зевак. Вовчик, как я и ожидал, с открытым ртом пялился на драку. Пацан отвлёкся.
Этого хватило. Кабан, не сбавляя шага, прошёл мимо котла. Его рука метнулась к чану, и из сжатого кулака в кипящее варево посыпалось что‑то серое, похожее на дорожную пыль. Он даже не посмотрел на результат. Просто пошёл дальше и растворился в толпе так же незаметно, как и появился.
Вот и всё. Приманку заглотили.
Я в этот момент как раз наклонился к топке, делая вид, что подбрасываю угли. И сквозь гул толпы и вой солиста я услышал тихий, но отчётливый звук.
Дзинь…
Крошечный колокольчик, который Рат привязал к ножке котла, сработал. Мой маленький ушастый шпион подтвердил диверсию.
Я медленно выпрямился. Бросил кочергу, она со звоном упала на землю. Вытер руки о фартук. Улыбка сползла с моего лица. Взгляд стал жёстким и собранным.
Настя с тревогой смотрела на меня.
– Игорь, что‑то случилось?
Я посмотрел ей в глаза и едва заметно кивнул.
– Да, сестрёнка. Антракт окончен. Начинается второй акт нашего представления.
Глава 16
Я медленно выпрямился, стряхивая с ладоней невидимую угольную пыль. Всё, хватит улыбаться. Весёлый повар закончил своё выступление, теперь на сцену выходит шеф. А шеф сегодня очень, очень зол.
– Игорь, что такое? – Настя подскочила ко мне, встревоженно заглядывая в лицо. Её пальцы нервно комкали уголок фартука. – Ты чего замер?
Я перевёл взгляд с её испуганных глаз на Дашу, которая тоже застыла с шампуром в руке, и на Вовчика. Тот всё ещё таращился на затихающую потасовку, разинув рот. Кажется, он до сих пор не понял, что это было не просто пьяное бычество.
– Ничего страшного, – я постарался говорить как можно спокойнее, но в голосе всё равно прорезались стальные нотки.
Я решительно отошёл от мангала и направился к тому самому котлу с рагу, который так «неосмотрительно» оставил под присмотром Вовчика. Толпа, заметив, что я снова в деле, оживилась. Люди, проголодавшиеся и разгорячённые дракой, тут же потянулись к нашим столам, протягивая пустые тарелки.
– О, повар, давай похлёбки!
– Мне, мне налей! Да с мясом, с мясом побольше!
– А то шашлыка твоего не дождёшься!
Я поднял руку, мол, погодите. Взял самый большой половник, какой у нас был, и с самым серьёзным видом зачерпнул из котла дымящееся варево. Поднёс к лицу, делая вид, что вдыхаю аромат. Даже глаза прикрыл на секунду, изображая из себя великого дегустатора. Толпа замерла, ожидая моего вердикта.
А потом я с преувеличенным, театральным отвращением распахнул глаза. Моё лицо скривилось, будто я понюхал что‑то протухшее.
– Что это за дрянь⁈ – прорычал я так, чтобы услышали даже у сцены.
И с размаху выплеснул содержимое половника прямо на землю, под ноги ошарашенным горожанам.
– СТОЯТЬ! – заорал я во всю мощь своих лёгких. Музыка со сцены, только‑только начавшая играть, захлебнулась. Все разговоры оборвались на полуслове. Наступила такая тишина, что стало слышно, как где‑то в толпе заплакал ребёнок. Тысячи глаз уставились на меня. – НИКОМУ НЕ ЕСТЬ ЭТО!
По толпе прокатился испуганный шёпот.
– КТО‑ТО ИСПОРТИЛ НАШУ ЕДУ! – продолжал орать я, указывая пальцем на котёл. – НАМ ЧТО‑ТО ПОДСЫПАЛИ!
Вот теперь началась настоящая паника. Люди шарахнулись от нас, матери инстинктивно прижали к себе детей. Кто‑то испуганно перекрестился. И в этот самый момент, в этой идеальной, созданной мной тишине, Саша, до этого незаметно стоявшая у края сцены, быстро что‑то нажала на своём планшете.
(Конечно же, Саша была здесь, разве могло быть иначе? Она тоже мне помогала, правда, знала не больше остальных).
И тут же огромный экран за спинами музыкантов, на котором до этого показывали их кислые физиономии, ярко вспыхнул. На нём появилось изображение. Чёткое, ясное, в отличном качестве. Камера, которую я прикрутил на верхней части мангала, смотрела на наш котёл сверху. Вся площадь, затаив дыхание, увидела, как из толпы выныривает плотная фигура Кабана. Как он, пользуясь суматохой у сцены, семенит к котлу. Как его рука со сжатым кулаком на мгновение замирает над кипящим варевом. И как из этого кулака в рагу сыплется какой‑то сероватый порошок.
Толпа ахнула. На этот раз не от страха, а от шока и понимания. Это не случайность. Это диверсия. Наглая, подлая, совершённая на глазах у всего города.
Не успели люди переварить увиденное, как из толпы, словно черти из табакерки, выскочили несколько крепких парней в обычной одежде. Люди Петрова. Движения резкие, отточенные, совсем не похожие на неуклюжесть обычных стражников. Через секунду Кабан, который даже не понял, что его только что показали на большом экране, уже лежал лицом в земле, а его руки были заломлены за спину. Одновременно с ним скрутили и Аслана. Он что‑то мычал, дёргался, но против двоих обученных ребят у него не было ни единого шанса.
* * *
Где‑то в дальних рядах, у самого выхода с площади, застыли две фигуры. Фатима и Лейла Алиевы. Их лица в один миг стали белыми, как мука. Старая волчица смотрела на экран, потом на своих схваченных псов, и её губы беззвучно шевелились.
– Ишак безмозглый, – прошипела она так, что услышала только стоявшая рядом внучка. – Я же ему русским языком говорила: сиди и не отсвечивай! Нет, полез! Теперь всё! Всю малину испортил!
– Он всё испоганил! – злобно вторила ей Лейла, сжимая кулачки так, что ногти впились в ладони. Её красивое личико исказилось от ярости. – Мы могли его купить! Подчинить! А теперь… теперь всё пропало!
Они не стали дожидаться финала. Развернувшись, как по команде, Алиевы быстро, почти бегом, покинули площадь, растворившись в тёмных переулках. Их позорное бегство осталось почти незамеченным.
* * *
Я стоял в центре всего этого балагана и чувствовал, как по телу разливается тёплое, пьянящее чувство победы. Я снова поднял руку.
– ТИШИНА!
Мой голос, усиленный дешёвым микрофоном, который мне сунул в руку какой‑то вспотевший мужичок из организаторов, резанул по ушам. Толпа вздрогнула и притихла. Все взгляды устремились на меня.
– Я знаю, вы все напуганы, – начал я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от злости. Испортить мою еду! Мою! – Я знаю, вы разочарованы. Какой‑то трус решил испортить нам с вами праздник. Он решил, что может безнаказанно отравить своих же соседей, своих сограждан!
Я сделал паузу. Толпа молчала, переваривая мои слова. На лицах людей страх медленно сменялся гневом. Это хорошо. Гнев лучше страха.
О да, я умел играть на сцене. В прошлой жизни мне не раз довелось выступать и быть в центре внимания. Так что сейчас у меня имелся опыт.
– Они думали, что мы – стадо, которое можно накормить помоями. Думали, что смогут украсть у вас этот день. Но они крупно просчитались! – я обвёл взглядом тысячи лиц. – Они думали, что уничтожили наш пир? Глупцы! Они всего лишь испортили закуску! Настоящий праздник… только начинается!
Я подошёл к несчастному котлу с отравленной похлёбкой. Схватился за обмотанные кожей ручки и, издав звук, приличествующий скорее грузчику, чем повару, опрокинул его. Содержимое с отвратительным бульканьем вывалилось в специальный металлический ящик для отходов, который мы с Фёдором предусмотрительно приварили сбоку. Всё, с отравой покончено. Ну, почти, для полиции и экспертизы, конечно же, кое‑что осталось.
А затем я повернулся к мангалу. Подошёл к центральной части конструкции и взялся за массивный стальной рычаг, который все до этого, видимо, считали просто украшением.
– Они думали, что мы приготовили для вас какую‑то похлёбку? – громко крикнул я в сторону толпы, чтобы все слышали. – Они нас очень плохо знают!
Я с силой нажал на рычаг. Раздался громкий скрежет металла, и с боков мангала, где все думали, были просто толстые стенки, с шипением отъехали в стороны две массивные заслонки. За ними оказались глубокие, скрытые отсеки. И из этих отсеков вырвался такой аромат, что по первым рядам толпы прокатился отчётливый стон.
Это была настоящая магия, только без дурацких порошков. Густой, насыщенный дух баранины, томлёной с черносливом и травами. Рядом, в огромном казане, доходил до готовности настоящий плов – рисинка к рисинке, с зирой и барбарисом.
Но это была только прелюдия. Главный удар был ещё впереди.
Я дёрнул за второй рычаг. Нижняя часть мангала, которая казалась монолитной крышкой, со скрипом поползла вверх, открывая вторую, основную жаровню. И вот тут толпа просто ахнула.
На десятках шампуров, медленно вращаясь над раскалёнными углями, доходило до готовности мясо. Но это был не обычный шашлык из местной забегаловки (чуточку самоиронии). Крупные, сочные куски свиной шеи, замаринованные в медово‑горчичном соусе. Секретным ингредиентом был лунный мёд, который мне подарила «Травка». И теперь, подсвеченные жаром углей, куски мяса не просто жарились. Они светились. Мягким, тёплым, золотистым светом, который будто исходил изнутри.
Толпа, до этого замершая в шоке, взорвалась. Это был какой‑то первобытный рёв восторга. Люди тянули шеи, вставали на цыпочки, показывали пальцами. Какой‑то мужик даже уронил шляпу. Их разочарование и гнев в один миг сменились детским, чистым восторгом.
– Настя! Даша! Вовчик! За работу! – скомандовал я, и мой голос сорвался от напряжения.
Моя команда, оправившись от шока, тут же бросилась ко мне. Дальше я действовал на автомате. Щипцы в моих руках летали с бешеной скоростью. Снять шампур, ловким движением сбросить мясо на большую одноразовую тарелку, рядом – щедрую горку плова, ложку тающей во рту баранины, и сверху полить всё это огненно‑красным соусом на основе печёных перцев.
– Первые порции – самым уважаемым! – объявил я, стараясь перекричать шум. – Фёдор! Степан! Сержант Петров! Госпожа Ташенко! Прошу к столу!
Под одобрительный гул толпы я передал первые тарелки тем, кто не побоялся мне помочь. А затем началось то, ради чего всё и затевалось. Настоящий пир.
Люди, получившие свою порцию, не отходили далеко. Они ели прямо тут, стоя, обжигая пальцы и забыв про всякие приличия. На их лицах было такое выражение, будто они впервые в жизни пробуют еду. Вкус настоящего, живого мяса, не испорченного химией. Сложный, многогранный букет специй, который раскрывался с каждым укусом. Нежность баранины, распадающейся на волокна. Ароматный, рассыпчатый плов.
– Боже, что это такое?
– Язык можно проглотить!
– Да он колдун, этот повар!
Эти крики были для меня лучшей музыкой.
* * *
А где‑то на выезде с площади, в дорогой машине с тонированными стёклами, сидел Мурат Алиев. Он с такой силой бил кулаком по кожаному рулю, что должна была сработать подушка безопасности, больно ударив его по холёному лицу. Он смотрел, как его гениальный, как ему казалось, план превратился в тыкву. Он не смог его унизить. Но он сделал из него героя. Спасителя городского праздника. Местную легенду.
Игорь Белославов не просто накормил город. Он подарил им чудо. И этот вкус, вкус настоящего праздника и своего собственного унизительного поражения, Алиев запомнит надолго.
* * *
Пир был в самом разгаре, и это было видно невооружённым глазом. Площадь, которая ещё час назад чуть не взлетела на воздух от паники, теперь гудела от восторга. Это был такой сытый, такой довольный гул, словно целый улей объелся мёду. Люди ели. Ели так, будто никогда в жизни не пробовали ничего вкуснее. Они смаковали каждый кусочек, обжигая пальцы, закатывая глаза от чистого удовольствия и легонько толкая соседей в бока, чтобы те не съели их порцию. Больше никто не смотрел на меня как на обычного повара. Нет, теперь они видели во мне какого‑то волшебника, который одним махом спас их от настоящего голода, отравления и, что уж там, от вечной кулинарной скуки.
Моя команда работала просто идеально, как хорошо отлаженный швейцарский механизм. Настя забыла про все свои страхи и тревоги. Она с сияющей улыбкой раздавала соусы, её глаза светились от счастья, и я видел, что она гордится мной. Даша, вся раскрасневшаяся и счастливая, порхала между столами, подносила припасы и следила за мангалом. Её рыжая коса так и мелькала в толпе, а на лице играл постоянный румянец. А Вовчик теперь с не меньшим рвением таскал мешки с углями. На его лице было написано такое неподдельное счастье, будто его только что посвятили в рыцари Круглого Стола, а не поручили грязную работу.
Я стоял в самом центре этого безумного урагана, возле своего трона, который дышал жаром углей, и ощущал, как по венам разливается пьянящее тепло победы. Алиевы? Да они повержены и унижены, их репутация втоптана в грязь. Город? Он теперь у моих ног, а его жители готовы носить меня на руках. Но мне этого было мало. Просто накормить их до отвала было недостаточно.
Нужно было дать им что‑то большее. Нужно было подарить им легенду. Настоящую сказку, которую они будут пересказывать своим детям и внукам долгими зимними вечерами. Нужно было вбить в их головы одну простую, но очень важную мысль: Игорь Белославов – это не просто какой‑то там повар, который умеет вкусно готовить. Это сила. Это человек, с которым нужно считаться, и которого стоит опасаться.
Пафос? Безусловно. Но будем честны, любой адекватный человек иногда мечтает оказаться в таком положении. Оказаться на месте человека, чьи заслуги, наконец‑то по достоинству оценили. Так почему бы не упиться славой? Хотя бы сегодня, всего лишь чуть‑чуть…
Я огляделся вокруг, оценивая обстановку. В толпе, чуть в стороне, в кругу особо почётных гостей, я заметил барона Земитского. Он неторопливо ковырял вилкой какой‑то кусок мяса на своей тарелке, но я видел, что всё его внимание было приковано ко мне. Рядом с ним стояла его жена и Наталья. Они о чём‑то тихо переговаривались, и на их лицах играли довольные, чуть хитрые улыбки. Они тоже прекрасно понимали, что всё это – наш общий триумф. Победа, спланированная и воплощённая в жизнь. Я поймал взгляд барона, он был таким же холодным и расчётливым, как и мой. Я едва заметно кивнул ему, а он ответил таким же коротким, почти незаметным кивком. Мы поняли друг друга без лишних слов. Каждый из нас получил то, что хотел.
Пора было начинать то, что предложил мне барон, написав короткое сообщение. И оно мне понравилось, нельзя было упустить подобный момент.
Я взял со стола четыре самых лучших шампура. На них были нанизаны самые сочные и идеальные куски мяса, которые прямо светились изнутри мягким, золотистым светом. С этими четырьмя, словно огненными, скипетрами в руках я снова поднялся на невысокий помост.
Я не сказал ни единого слова. Просто встал, поднял руки и вызывающе посмотрел на притихшую толпу. Мол, смотрите. Я здесь. Я победил. Что дальше? Их молчание было оглушительным, и я наслаждался каждой секундой этого нарастающего напряжения.
И в этот самый момент барон Земитский, стоявший всего в двадцати шагах от меня, сделал лёгкое, почти небрежное движение пальцами, будто смахнул с рукава невидимую пылинку.
Никто, кроме меня, этого не заметил. Но я почувствовал. Воздух за моей спиной дрогнул, стал плотнее, словно кто‑то невидимый сгустил его. Четыре шампура, которые я до этого держал в руках, плавно, словно по волшебству, выскользнули из моих пальцев. Толпа ахнула, этот звук пронёсся по площади, как лёгкий ветерок.
Но они не упали. Они просто зависли в воздухе за моей спиной, покачиваясь, готовые к полёту. А затем, медленно набирая скорость, начали кружить вокруг меня в плавном, гипнотическом танце. Они сплетались в огненные косы, расходились веером, выстраивались в разнообразные фигуры. И судя по вытянувшимся лицам зрителей, это было настолько завораживающе, настолько нереально, что люди забыли, как дышать.
Я скрестил руки на груди и позволил себе улыбку. Да, я злой, когда это требуется. Но в целом… вы же меня знаете.
По всей площади прокатился гул изумления. Люди вставали на цыпочки, вытягивали шеи, пытаясь рассмотреть каждую деталь этого невозможного зрелища. Даже музыканты на сцене, которые до этого самозабвенно играли, замерли с открытыми ртами, забыв про свои инструменты.
Но и это было ещё не всё, конечно. Я же знал, что самое интересное только начинается.
Господин Фламберг уже стоял рядом. Он сделал глубокий вдох, его щёки раздулись, как у хомяка, набившего полный рот еды. А затем он выдохнул.
Это был длинный, идеально ровный, ослепительно‑яркий столб пламени, который нёсся сквозь воздух. Он, словно копьё, пронзил пространство и прошёл точно сквозь кружащиеся за моей спиной шампуры. Огонь лизнул светящееся мясо, но не коснулся ни меня, ни деревянного помоста. И под его неистовым жаром золотое свечение шашлыка вспыхнуло с новой силой, став почти нестерпимым для глаз.
Вот теперь площадь взорвалась по‑настоящему.
Люди кричали, визжали, аплодировали, некоторые даже падали на колени, словно перед божеством. В их глазах я был уже не поваром. Я был настоящим божеством. Магом огня и мяса, который на их глазах творил самое настоящее чудо. И я, признаться, наслаждался этим зрелищем каждой клеточкой своего существа.
Глава 17
Я рухнул на пластиковый стул, который жалобно пискнул под моим весом, и вытянул гудящие ноги. Казалось, я не смену у мангала отстоял, а пробежал марафон. Площадь перед Управой жила своей жизнью: гремела музыка, звенел смех, то и дело раздавались восторженные возгласы. Праздник продолжался. Но для нас он подошёл к концу.
Моя команда была в самом центре этого организованного хаоса. Вокруг них роились добровольные помощники из горожан, с готовностью взявшие на себя всю черновую работу: собирали одноразовую посуду, уносили туго набитые мешки с мусором. Нам же оставалось самое главное – наш остывающий металлический монстр, которого мы готовили к разборке.
Ну и денёк. Сплошная жарка, нарезка и раздача с рассвета до заката. Я чувствовал себя выжатым до капли, словно из меня вынули все кости, но под рёбрами разливалось тепло. Мы смогли. Сделали то, во что мало кто верил. Накормили, кажется, половину Зареченска.
– Игорь! Эй, Игорь, тут к тебе! – донёсся голос Вовчика, усердно драившего складной стол. – Телевизионщики!
Я с трудом повернул голову. К нам и впрямь направлялась целая делегация: оператор с камерой на плече, похожей на футуристическую пушку, парень с мохнатым микрофоном на длинной удочке и девушка. Эту девушку я узнал мгновенно. Светлана Бодко, главная звезда канала «Зареченск‑ТВ». Вживую она была ещё эффектнее, чем на экране. Высокая, стройная, с улыбкой, от которой, я был уверен, у доброй половины мужиков в городе подкашивались коленки.
– Игорь Белославов? – её звонкий голос легко пробился сквозь шум уборки. – Светлана Бодко, телеканал «Зареченск‑ТВ». Буквально пару минут, не больше. Весь город гудит о вашем триумфе.
«Триумф». Какое громкое слово. Я мысленно хмыкнул, но вида не подал. Скромность сейчас – непозволительная роскошь. Такой шанс выпадает раз в жизни.
– Конечно, – я заставил себя подняться, стараясь не морщиться от боли в спине. – Давайте только отойдём, чтобы не мешать моей команде. Они сегодня настрадались.
Мы заняли позицию на фоне медленно остывающего «Царь‑Мангала», от которого всё ещё исходил ощутимый жар. Оператор дал знак, и мне в лицо ударил слепящий свет прожектора.
– Итак, Игорь, – начала Светлана, впиваясь в меня живыми, любопытными глазами. – Сегодня вы, без преувеличения, герой города. Как родилась эта невероятная идея? И как вам в одиночку удалось всё это провернуть?
Я позволил себе усталую улыбку. Вот он, главный вопрос. «В одиночку». Ну да, конечно.
– Что вы, какой из меня герой, – я отрицательно качнул головой и широким жестом указал на своих ребят, как раз тащивших очередной мешок. – Весь успех был бы невозможен без моей команды. Настоящие герои этого дня – вот они.
Камера послушно развернулась в их сторону. Настя с Дашей смущённо заулыбались и помахали в объектив. Вовчик же выпрямился, выпятил грудь и состроил серьёзное лицо.
– Анастасия, Дарья и наш юный, но невероятно талантливый Владимир, – я намеренно назвал их полные имена, для солидности. – Это они с самого утра не отходили от огня. Без них я бы и сотой доли не сделал.
Я снова посмотрел на репортёршу. Она слушала внимательно, не перебивая. Отлично.
– И конечно, сам «Царь‑Мангал». Это не просто груда металла, а произведение искусства, созданное золотыми руками наших мастеров. Фёдора Громова, нашего кузнеца, и всех, кто ему помогал. Так что сегодняшняя победа – не моя. Это победа всего нашего ремесленнического братства. Мы лишь показали, что когда обычные мастера собираются вместе, они могут свернуть горы.
Последняя фраза родилась сама, но, судя по довольному хмыку оператора, попала в цель. Оставался последний, самый важный штрих.
– Пользуясь случаем, хочу сказать огромное спасибо Попечительскому Совету, городской Управе и лично графу Егору Семёновичу Белостоцкому, – я посмотрел прямо в тёмный зрачок объектива. – Спасибо, что поверили в эту, на первый взгляд, безумную затею. Вместе мы доказали, на что способен наш город, когда власть и простые жители действуют как одна команда.
Не успел я закончить, как сцена пополнилась новыми действующими лицами. К нам, сияя улыбками, спешили барон и баронесса Земитские, а рядом с ними – сам граф Белостоцкий. Надо же, какой расчётливый экспромт.
– Игорь, дорогой мой, примите самые искренние поздравления! – прогремел граф, сжимая мою руку прямо перед камерой. – Мы гордимся, что в Зареченске живут такие люди!
– Это было потрясающе! – вторила ему Вера Земитская, пока её супруг по‑свойски хлопал меня по плечу.
Картинка для вечерних новостей сложилась идеальная: простой повар в грязном фартуке, уставший, но счастливый, в окружении благодарной знати. Классика.
Наконец оператор опустил камеру, и прожектор погас. Светлана Бодко шагнула ближе. Шум вокруг словно отступил, и её голос стал тише, почти заговорщицким.
– Это было отлично, – повторила она. – И то, что вы делаете… это заслуживает отдельной большой программы. Давайте запишем полноценное интервью? У вас в закусочной? Расскажете свою историю.
От таких предложений не отказываются. Но и торопиться нельзя.
– С огромным удовольствием, Светлана, – я постарался улыбнуться как можно теплее. – Но, если не возражаете, давайте через пару дней? Сегодня нужно закончить дела, проследить, чтобы мангал аккуратно разобрали и отвезли Фёдору в кузницу. Да и в закусочной за время подготовки всё заросло мхом. А завтра… завтра у всей команды заслуженный выходной.
Она с пониманием кивнула. Мой образ «человека дела» и «заботливого начальника» сработал.
– Конечно, я всё понимаю. Тогда я позвоню вам послезавтра?
– Договорились.
Она протянула мне визитку (я же в свою очередь оставил ей номер своего телефона), ещё раз одарила сногсшибательной улыбкой и скрылась вслед за своей командой. Я проводил её взглядом, чувствуя, как усталость медленно отступает. Кажется, всё прошло даже лучше, чем я рассчитывал.
– Господин Белославов! – окликнул меня граф, терпеливо ждавший в стороне (да, на публике даже он соблюдал приличия и обращался ко мне на «вы»). – Позвольте от лица Управы пригласить вас и вашу доблестную команду на скромный банкет в ратушу. Отпразднуем ваш оглушительный успех!
Я заметил, как за спиной графа у Вовчика загорелись глаза. Банкет. В ратуше. С самим графом! Для мальчишки из простой семьи это было событие покруче высадки на Луну. Но как бы мне ни хотелось его порадовать, я должен был следовать плану.
Я вежливо склонил голову.
– Ваше сиятельство, это невероятная честь для нас. Правда. Но, простите великодушно, вынужден отказаться.
На лице графа отразилось неподдельное изумление.
– Это ещё почему?
– Видите ли, – я снова кивнул в сторону своих ребят, заканчивающих уборку. – Сегодня я должен быть с теми, кто стоял со мной у огня от начала и до конца. С моей командой. Мы просто посидим у нас в закусочной. По‑свойски.
Граф на мгновение замолчал, вглядываясь мне в глаза, а потом его губы растянулись в широченной улыбке. Он хлопнул меня по плечу, да так, что я едва устоял на ногах.
– А вот это я понимаю! – одобрительно кивнул граф. – Правильный подход, Игорь. Своих людей нужно ценить. Всегда. Кстати, о судьбе Алиева и его шайки… Петров схватил двоих зачинщиков, но те, представьте себе, отрицают любую причастность Алиева. Клянутся, что сами решили вас подставить. Мол, давний конфликт.
Я нахмурился. Слишком гладко, чтобы быть правдой.
– Не тревожьтесь, – граф уловил моё сомнение и ободряюще похлопал по плечу. – Мы во всём разберёмся. Это дело уже не вашего уровня, уж простите за прямоту. Им займутся ведомства посерьёзнее, полиция обязана будет вскрыть этот гнойник. Подобное без внимания не останется. А теперь – отдыхайте! Заслужили!
Граф скрылся в толпе, а я так и остался стоять, глядя ему вслед. В голове гудело, и мысли ворочались, как неповоротливые жуки. Что вообще произошло? Я не просто пожарил мясо на палках. Я, кажется, влез в какую‑то местную политику, подружился с мужиками‑ремесленниками, получил кивок от настоящего аристократа и даже договорился о съёмках с главной телеведущей города. Неплохой улов за один день.
– Игорь, ты такой молодец, – тихо сказала Настя, подойдя сбоку. – Не забыл про своих. Это очень правильно.
– А как по‑другому? – я пожал плечами, чувствуя, как краска немного приливает к щекам. – Мы же одна команда.
Вместе с Настей, Дашей и Вовчиком, который всё ещё дулся из‑за отменённого банкета, но уже почти смирился, мы принялись за уборку. Нужно было проследить, чтобы рабочие аккуратно разобрали нашего железного зверя и не погнули чего важного.
– Господин Белославов!
Я обернулся. Ко мне, покачивая бёдрами, направлялась аптекарша Зефирова. Весьма симпатичная дама, тридцать пять лет, пышная причёска, а в глазах хитрые огоньки так и пляшут.
– Вы сегодня были просто восхитительны, – пропела она, кокетливо поправляя выбившийся локон. – Весь Зареченск только о вас и говорит. Ходят слухи, что вы используете какие‑то тайные, совершенно волшебные приправы.
– Секрет не в приправах, госпожа Зефирова, а в руках, которые готовят, – ответил я ей в тон, стараясь изобразить скромную улыбку. Получилось, кажется, не очень.
– О, в ваших руках я нисколько не сомневаюсь, – она стрельнула в меня глазками так многозначительно, что я на миг почувствовал себя не поваром, а главным призом в лотерее. – Но всё‑таки, если надумаете пополнить свои запасы, непременно заглядывайте ко мне в аптеку. У меня как раз была свежая поставка… кое‑чего любопытного. Уверена, вас это может заинтересовать.
Намёк был толще, чем свиной окорок. Она, судя по всему, метила в мои эксклюзивные поставщики. Что ж, игра так игра.
– Непременно загляну, как только выдастся свободная минутка, – пообещал я, стараясь, чтобы это прозвучало игриво, а не как прямое согласие.
Она одарила меня ещё одной улыбкой и удалилась, снова включив свои бёдра на полную мощность. Я проводил её взглядом. Интересная женщина. Надо и правда зайти, посмотреть, что за «любопытное» она там предлагает. А вдруг и правда найду что‑то полезное? Какой‑нибудь сушёный базилик, который они продают как средство от сглаза.
В кармане завибрировал телефон. Я вытащил его, думая, что это очередной спам. Но имя на экране заставило напрячься. Валерия.
«Я смотрела трансляцию. Это было невероятно. Ты не повар, ты волшебник. Когда я смогу попробовать то, что ты обещал? Я свободна сегодня вечером».
Я замер, тупо уставившись в буквы. Усталость, которая вроде бы начала отступать, навалилась с новой силой. К ней примешалось глухое раздражение. И ещё тень того старого, въевшегося в кожу чувства, от которого я так хотел сбежать. Волшебник. Если бы она только знала, как далека от правды. Я не волшебник. Я просто парень из другого мира, который помнит, как пахнет настоящий розмарин.
Что ей ответить? Промолчать? Невежливо. Соврать, что занят? Глупо, я и так по уши в делах. Написать правду? Что я вымотан до предела, что мне сейчас совсем не до неё и её появление в моей новой жизни – как снег в июле? Слишком жестоко.
– Игорь, у тебя всё хорошо?
Я поднял голову. Рядом стояла Даша. Она протягивала мне бутылку с водой, и её лицо, которое весь вечер светилось от радости, вдруг стало каким‑то напряжённым. Она смотрела не на меня, а на экран телефона в моей руке. И я понял – она заметила. Не само сообщение, нет, но то, как изменилось моё лицо. Её улыбка погасла, а в глазах промелькнула тень – там была и ревность, и обида, и какая‑то детская неуверенность.
Вся весёлая, дружеская атмосфера, которая была ещё минуту назад, куда‑то испарилась.
– Да, всё нормально, – я заставил себя сунуть телефон в карман. – Просто… реклама какая‑то дурацкая. Спасибо за воду.
